Валерий Николаевич Зубов родился 21 июля 1956 года в городе Перми. После окончания школы и службы в армии в 1976 году поступил и 1982 году закончил историко-педагогический факультет Семипалатинского педагогического института, затем экономический факультет КИМЭП при президенте Республики Казахстан в городе Алма-Ате. Работал в педагогическом институте, в органах внутренних дел, был на комсомольской и партийной работе. Предприниматель с 1992 года.
Делегат ХII Всемирного фестиваля молодежи и студентов в городе Москве. Дипломант конкурсов поэзии в Новосибирском Академгородке. Снялся в эпизодической роли фильма «Каждый взойдёт на Голгофу». Член Союза писателей Казахстана. Автор десяти книг: «Сто стихов о любви» (стихи, 1998), «Я подарил тебе звезду» (стихи, 1999), «Вечный спор» (стихи, 1999), «Мироощущение» (стихи, 1999), «Сакристия» (стихи, 2001), «Избранное» (сборник стихов, 2002), «Цвет страсти» (стихи, 2004), «Целуя пальцы любимой женщины, целуешь её душу» (афоризмы, 2010), «У любви смех младенца, а плач старца» (афоризмы, 2010), «Собака из далёкого детства» (рассказы, 2010).
Женат. Имеет двух дочерей, внука.
Безнаказанность
Его
не вспугнула
картечь,
улёгшись
и даже лап
не коснувшись.
А пасть
растянулась
в улыбке,
окрашенной
кровью
навечно
уснувших…
Белка
Орехом
скакнула.
Хвостом,
как сосной,
обернулась.
Весну
под моею
ногой
сколупнула.
И мне
улыбнулась…
В сумраке утра
Мне
видятся
кони
в сумраке
утра.
Одичавший
табун –
все
масти
высокой.
В них
гордость
и сила
гибкого
прута.
Бредут,
разливаясь
рекой
чистотела,
и резвостью
сочной
осоки.
Восточная красавица
Красавица
на Восток
поглядела
и обворожительно
мне
улыбнулась.
И луна,
заглядевшись,
с солнцем
столкнулась.
Доброта
Доброту
помножь
на доброту –
получишь
зло.
Мне в этом
нескончаемо
из раза в раз
с издёвкою
везло.
Но каждый раз
я этот постулат
с сомненьем
отвергаю –
и мысль
лелею:
как жить
без доброты
и не делиться
ею?
Его Величество
Снег
завалился
медведем
и проспит
до самой
весны.
И барашками
блеет
на елях,
и капусткой
солёной
хрустит
у сосны…
За мир
Я поднимаю
граненый
стакан.
Не виски ,
а нашенской
водки.
За мир
далеких
Балкан.
И сохранение
собственной
глотки.
Захолодело дыхание…
Захолодело
дыхание –
днем
потеплеет
опять.
А к ночи
вернется
и простоит
до утра.
В корзине - плетень
уже
не рассмотришь
опят.
И рыжик -
не бодрый,
обабок
уже староват.
Карась
Карась
на крючок
не присядет,
пока
полбулки
ему
не скормлю.
И когда его
подсекаю,
казалось,
весь
пруд
на себя
я тяну…
Май
Май –
на раскорячку
ноги.
Весна
вползает
в лето.
Я босиком
вступаю
в реку.
А под одеждой –
мурашки,
как бусинки,
продеты.
Мама
К.Жуаспаеву
Слова,
как плач
домбры,
текли.
И ты
лежала
на коврах,
завёрнутой
в простынку.
И горе
горькое
они
в пространство
и во время
занесли.
И от тоски
душа
стонала,
а её –
тянулась
к сыну.
Молитва
«За упокой
души» –
из уст
имама.
А он
не верил
до конца –
шептали
губы:
«Мама»…
На Иртыше
Вода –
в полутонах
сирене-
розового
неба
и обнажившейся
луны.
А набежавший
ветерок
идиллию
нарушил
и на гитаре
не досчитался я
струны…
Несостоявшийся выстрел
Памяти З. С. Кузетаева
Стрелять
я в тебя
не буду –
лети
к своим
берегам.
А весною
ты
возвращайся –
я в обиду
тебя
не дам.
О Родине
Унылая
до боли
степь
меня
не знает –
не знаю я её,
как степняки,
склоняясь,
знают:
в запахах
её
витает
смысл,
что Родиною
называют.
О степи
Прогнись,
как прогибаются
рельсы
под идущим
составом.
И к небу
прижмись,
чтоб домбра
от восторга
захлебнулась
октавой.
После съёмок
М. Конурову
Под утро
мы
ели
с тобой
колбасу,
глотали
изысканно
водку.
Ты
не заметил,
как взяли
косу
и сумрак
скосили
под самую
глотку…
\
Свобода
В едва
различимом
рассвете
грациозно
ступали
кони.
Роняли
росу
и ржали
и удивлялись,
что никто их,
стегая,
не гонит.
Старость
Окна
сомкнули
глаза.
Старушка –
нежна
и слезна.
И мысли
о прошлом.
Одна.
Затяжка.
Лишь
точка
огня.
В центре
окна.
Усталость
Уставший
конь,
всхрапывая,
перебирает
ноги.
Ему
снится
изумрудный
луг
и бабочка
в волосах
дороги…
Усталые кони
Всю
ночь
напролёт
шли
и шли…
К утру –
не всадников
в сёдлах –
степь,
казалось,
несли…
Уходящая осень
Лужей
растянулась
осень,
покорябала
листву.
Я её поднять
пытался,
да обвисла
снегом
на мосту.
Ушедшая осень
Не выплакала
все
слёзы –
застыли
на ветках
сосулями.
Холодное
солнце
слепило
глаза,
растекаясь
по степи
косулями…
Чугунная стая
Перед
фарой
изящно
снялась
чугунная
стая
ворон,
где
каждая
птица
отдельно
паслась,
как мой
настороженный
сон.
А взмыли
всё вместе,
без особых
потуг.
Так табор,
снимаясь,
кочует
за Буг!
Вожак
Волки
режут
отару,
распластав
её на снегу.
Кровь
свернула
буран
и застыла.
Кто-то
дёргает
конвульсивно
ногой, –
отбой!
Всё
окончено,
в скотобойню
превратилась
зимовка…
«Всё!
Пора
уходить», –
вожак
стае
своей
приказал…
Вера
Упал
на настил –
но до счёта «9»
поднялся.
Другое
измерение
как бы
постиг –
но с верой
своей
не расстался.
Делегат ХII Всемирного фестиваля молодежи и студентов в городе Москве. Дипломант конкурсов поэзии в Новосибирском Академгородке. Снялся в эпизодической роли фильма «Каждый взойдёт на Голгофу». Член Союза писателей Казахстана. Автор десяти книг: «Сто стихов о любви» (стихи, 1998), «Я подарил тебе звезду» (стихи, 1999), «Вечный спор» (стихи, 1999), «Мироощущение» (стихи, 1999), «Сакристия» (стихи, 2001), «Избранное» (сборник стихов, 2002), «Цвет страсти» (стихи, 2004), «Целуя пальцы любимой женщины, целуешь её душу» (афоризмы, 2010), «У любви смех младенца, а плач старца» (афоризмы, 2010), «Собака из далёкого детства» (рассказы, 2010).
Женат. Имеет двух дочерей, внука.
Безнаказанность
Его
не вспугнула
картечь,
улёгшись
и даже лап
не коснувшись.
А пасть
растянулась
в улыбке,
окрашенной
кровью
навечно
уснувших…
Белка
Орехом
скакнула.
Хвостом,
как сосной,
обернулась.
Весну
под моею
ногой
сколупнула.
И мне
улыбнулась…
В сумраке утра
Мне
видятся
кони
в сумраке
утра.
Одичавший
табун –
все
масти
высокой.
В них
гордость
и сила
гибкого
прута.
Бредут,
разливаясь
рекой
чистотела,
и резвостью
сочной
осоки.
Восточная красавица
Красавица
на Восток
поглядела
и обворожительно
мне
улыбнулась.
И луна,
заглядевшись,
с солнцем
столкнулась.
Доброта
Доброту
помножь
на доброту –
получишь
зло.
Мне в этом
нескончаемо
из раза в раз
с издёвкою
везло.
Но каждый раз
я этот постулат
с сомненьем
отвергаю –
и мысль
лелею:
как жить
без доброты
и не делиться
ею?
Его Величество
Снег
завалился
медведем
и проспит
до самой
весны.
И барашками
блеет
на елях,
и капусткой
солёной
хрустит
у сосны…
За мир
Я поднимаю
граненый
стакан.
Не виски ,
а нашенской
водки.
За мир
далеких
Балкан.
И сохранение
собственной
глотки.
Захолодело дыхание…
Захолодело
дыхание –
днем
потеплеет
опять.
А к ночи
вернется
и простоит
до утра.
В корзине - плетень
уже
не рассмотришь
опят.
И рыжик -
не бодрый,
обабок
уже староват.
Карась
Карась
на крючок
не присядет,
пока
полбулки
ему
не скормлю.
И когда его
подсекаю,
казалось,
весь
пруд
на себя
я тяну…
Май
Май –
на раскорячку
ноги.
Весна
вползает
в лето.
Я босиком
вступаю
в реку.
А под одеждой –
мурашки,
как бусинки,
продеты.
Мама
К.Жуаспаеву
Слова,
как плач
домбры,
текли.
И ты
лежала
на коврах,
завёрнутой
в простынку.
И горе
горькое
они
в пространство
и во время
занесли.
И от тоски
душа
стонала,
а её –
тянулась
к сыну.
Молитва
«За упокой
души» –
из уст
имама.
А он
не верил
до конца –
шептали
губы:
«Мама»…
На Иртыше
Вода –
в полутонах
сирене-
розового
неба
и обнажившейся
луны.
А набежавший
ветерок
идиллию
нарушил
и на гитаре
не досчитался я
струны…
Несостоявшийся выстрел
Памяти З. С. Кузетаева
Стрелять
я в тебя
не буду –
лети
к своим
берегам.
А весною
ты
возвращайся –
я в обиду
тебя
не дам.
О Родине
Унылая
до боли
степь
меня
не знает –
не знаю я её,
как степняки,
склоняясь,
знают:
в запахах
её
витает
смысл,
что Родиною
называют.
О степи
Прогнись,
как прогибаются
рельсы
под идущим
составом.
И к небу
прижмись,
чтоб домбра
от восторга
захлебнулась
октавой.
После съёмок
М. Конурову
Под утро
мы
ели
с тобой
колбасу,
глотали
изысканно
водку.
Ты
не заметил,
как взяли
косу
и сумрак
скосили
под самую
глотку…
\
Свобода
В едва
различимом
рассвете
грациозно
ступали
кони.
Роняли
росу
и ржали
и удивлялись,
что никто их,
стегая,
не гонит.
Старость
Окна
сомкнули
глаза.
Старушка –
нежна
и слезна.
И мысли
о прошлом.
Одна.
Затяжка.
Лишь
точка
огня.
В центре
окна.
Усталость
Уставший
конь,
всхрапывая,
перебирает
ноги.
Ему
снится
изумрудный
луг
и бабочка
в волосах
дороги…
Усталые кони
Всю
ночь
напролёт
шли
и шли…
К утру –
не всадников
в сёдлах –
степь,
казалось,
несли…
Уходящая осень
Лужей
растянулась
осень,
покорябала
листву.
Я её поднять
пытался,
да обвисла
снегом
на мосту.
Ушедшая осень
Не выплакала
все
слёзы –
застыли
на ветках
сосулями.
Холодное
солнце
слепило
глаза,
растекаясь
по степи
косулями…
Чугунная стая
Перед
фарой
изящно
снялась
чугунная
стая
ворон,
где
каждая
птица
отдельно
паслась,
как мой
настороженный
сон.
А взмыли
всё вместе,
без особых
потуг.
Так табор,
снимаясь,
кочует
за Буг!
Вожак
Волки
режут
отару,
распластав
её на снегу.
Кровь
свернула
буран
и застыла.
Кто-то
дёргает
конвульсивно
ногой, –
отбой!
Всё
окончено,
в скотобойню
превратилась
зимовка…
«Всё!
Пора
уходить», –
вожак
стае
своей
приказал…
Вера
Упал
на настил –
но до счёта «9»
поднялся.
Другое
измерение
как бы
постиг –
но с верой
своей
не расстался.