* * *
Чрез призму льда смотреть на этот мир
И ощущать себя беспомощным и мерзким
Хранить свою мечту, как сувенир,
Казаться глупым и неинтересным
В томленье вечном прозябать,
И в сумраке ночей
Уйти в себя и потерять
Собаку, дачу, дом, друзей
Но видит он не так как мы:
Ты видишь лес, я вижу поле,
А он страданье тишины
И яркий солнца луч на воле
Он слышит музыку дождя
И шёпот листьев ив плакучих.
Он знает то, что знать нельзя,
И от того он невезучий :
* * *
Я посмотрю на закат
И посижу в тишине,
И никому не скажу
Как плохо одной было мне.
А отраженье — в глазах,
Сиянья пурпурного цвет
Последний луч солнца скользнул,
Скользнул и бесследно померк.
Деревья созвучно шумят,
И спят на ветвях соловьи.
Пока они просто молчат
И не поют о любви.
* * *
Туман в голове, запястья в крови.
Больше не будет твердить о любви.
Больше не будет тебя донимать
Стихами своими, глазами съедать.
Больше не будет тебя поджидать
Возле подъезда, чтоб снова сказать,
Будто тоскует она без тебя.
Видно, над нею смеялся ты зря,
Быстро постель пропиталась кровью.
Нет ничего, кроме страха и боли.
Но, умирая, тебя позовёт,
Хотя она знает: никто не придет.
Птица.
Осиротело небо,
Опечалилось море,
Нет птицы, летящей
Над морем в раздолье.
Нет больше птицы,
Что криком волны будила,
Нет птицы,
Что неба простор бороздила.
Нет больше птицы, которая
Закат провожала
И, казалось, что солнце
Крылом задевала.
Я сегодня, как небо,
Как море, грустна,
Потому что та птица
Была мне близка.
Мы так с птицею той
Друг на друга похожи,
Она одинока,
И я с нею тоже.
* * *
Над лесом стояли туманы,
Искрился на небе закат.
А здесь, под березою стройной,
В могиле был русский солдат.
Никто над могилой не плачет,
Никто и не знает о ней.
Солдат неизвестным остался
Средь этих бескрайних полей.
Ночами не спит и страдает,
И ждет его старая мать,
Но только она не узнает,
Что сына не сможет обнять.
Всю жизнь провела в ожиданье,
Бросаясь к окну иль двери,
Все время мерещились ей
Сына родные шаги.
Ей снится так часто, во сне,
Как будто он плачет, зовет.
Давно все забыли о нем,
А мать всё надеется, ждет.
Цыганка.
Степи широкие, ветры привольные,
Жар от души воровской,
Платье шелковое, волосы черные,
В жилах цыганская кровь.
Взгляд обжигающий;
Чудо – не женщина.
Ходит легенда:
С огнем она венчана.
Речка ей шепчет
О воле и счастье,
Губы цыгана --
О пламенной страсти.
* * *
Удар, потом еще удар.
Покорно сносит хлыст рабыня.
С детьми она разлучена:
Страдает женщина поныне,
Но сквозь забытья пелену,
Сквозь боль, пронзающую тело,
Свободой грезит наяву,
И хлыст не выбьет ту мечту:
Она в душе закоренела.
Чрез призму льда смотреть на этот мир
И ощущать себя беспомощным и мерзким
Хранить свою мечту, как сувенир,
Казаться глупым и неинтересным
В томленье вечном прозябать,
И в сумраке ночей
Уйти в себя и потерять
Собаку, дачу, дом, друзей
Но видит он не так как мы:
Ты видишь лес, я вижу поле,
А он страданье тишины
И яркий солнца луч на воле
Он слышит музыку дождя
И шёпот листьев ив плакучих.
Он знает то, что знать нельзя,
И от того он невезучий :
* * *
Я посмотрю на закат
И посижу в тишине,
И никому не скажу
Как плохо одной было мне.
А отраженье — в глазах,
Сиянья пурпурного цвет
Последний луч солнца скользнул,
Скользнул и бесследно померк.
Деревья созвучно шумят,
И спят на ветвях соловьи.
Пока они просто молчат
И не поют о любви.
* * *
Туман в голове, запястья в крови.
Больше не будет твердить о любви.
Больше не будет тебя донимать
Стихами своими, глазами съедать.
Больше не будет тебя поджидать
Возле подъезда, чтоб снова сказать,
Будто тоскует она без тебя.
Видно, над нею смеялся ты зря,
Быстро постель пропиталась кровью.
Нет ничего, кроме страха и боли.
Но, умирая, тебя позовёт,
Хотя она знает: никто не придет.
Птица.
Осиротело небо,
Опечалилось море,
Нет птицы, летящей
Над морем в раздолье.
Нет больше птицы,
Что криком волны будила,
Нет птицы,
Что неба простор бороздила.
Нет больше птицы, которая
Закат провожала
И, казалось, что солнце
Крылом задевала.
Я сегодня, как небо,
Как море, грустна,
Потому что та птица
Была мне близка.
Мы так с птицею той
Друг на друга похожи,
Она одинока,
И я с нею тоже.
* * *
Над лесом стояли туманы,
Искрился на небе закат.
А здесь, под березою стройной,
В могиле был русский солдат.
Никто над могилой не плачет,
Никто и не знает о ней.
Солдат неизвестным остался
Средь этих бескрайних полей.
Ночами не спит и страдает,
И ждет его старая мать,
Но только она не узнает,
Что сына не сможет обнять.
Всю жизнь провела в ожиданье,
Бросаясь к окну иль двери,
Все время мерещились ей
Сына родные шаги.
Ей снится так часто, во сне,
Как будто он плачет, зовет.
Давно все забыли о нем,
А мать всё надеется, ждет.
Цыганка.
Степи широкие, ветры привольные,
Жар от души воровской,
Платье шелковое, волосы черные,
В жилах цыганская кровь.
Взгляд обжигающий;
Чудо – не женщина.
Ходит легенда:
С огнем она венчана.
Речка ей шепчет
О воле и счастье,
Губы цыгана --
О пламенной страсти.
* * *
Удар, потом еще удар.
Покорно сносит хлыст рабыня.
С детьми она разлучена:
Страдает женщина поныне,
Но сквозь забытья пелену,
Сквозь боль, пронзающую тело,
Свободой грезит наяву,
И хлыст не выбьет ту мечту:
Она в душе закоренела.