Есть такое поверие, или, если хотите, примета, что если кинуть монетку в море, или в фонтан, то обязательно вернешься сюда еще раз. Бросить на счастье. Своеобразное жертвоприношение Золотого Тельца Нептуну.
Я приехал в Рим по делам всего на неделю, но так оказалось, что эта неделя стоила всей моей жизни. Я работал с раннего утра до позднего вечера. Часто, проходя мимо фонтана, я мечтал, возвращаясь в свою съемную маленькую комнатку, что останусь здесь навсегда. Ловкие люди придумали в добавок, что если бросить монетку побольше – то можно урвать счастье, задобрить его, и вернуться на более продолжительное время. Так что выходило, что мне надо было бы бросить монету чуть ли не с булыжник, какими вымощена улочка, чтобы остаться здесь жить, потому что моя судьба не предвещала мне скорейшего возвращения в город Мастеров Великой Живописи и Первого Рейха.
Но я вынул украдкой из кармана монетку, что была у меня, и бросил в прозрачную, мило журчащую воду, с аппетитом ее проглотившую. Мой дар был принят, о чем возвестили бесчисленные мелкие брызги, дымкой поднявшиеся в теплое римское небо. И послали мне римлянинку. Она стояла напротив, и только завеса воды мешала мне ее как следует разглядеть. Мы начали встречаться, я водил ее по маленьким уютным кафешкам, где играли живую музыку, и наш роман быстро развивался. Я влюбился с первого взгляда, и хоть она и знала, что я скоро должен буду покинуть этот город мечты, все же принимала мои ухаживания. Мы понимали друг друга почти без слов, хоть я уже достаточно овладел итальянским. В стране, говорящей только на одном языке, быстро к нему привыкаешь, и быстро ему учишься – деваться все равно некуда.
В последний мой римский день я искал ее, чтобы попрощаться и уверить ее и самого себя в том, что скоро вернусь – но нигде ее не находил. Видно, она не захотела тяжелых минут.
Я отбыл. С тех пор прошло пять лет, а я все никак не могу выбраться из всевозможных дел, которые душат меня, но иначе нельзя. Бросить все хотелось безумно, но теперь уж поздно.
Долго мне снились залитые солнцем улочки, клаксоны, черноволосые дети, пробегающие под брызгами фонтана, чтобы спастись от жары и вымокнуть хорошенько.
Видно, поверие все-таки действует. И, может быть, даже больше, чем я за него мог заплатить, будь у меня даже самая большая, или самая старинная в мире монета. Вчера мне приснился мой сын: он все хотел выловить монетку из кристально чистой, взбивающейся кверху воды. Так я остался в Риме навсегда, хоть и не могу выехать из своего Богом забытого городишки.
Я приехал в Рим по делам всего на неделю, но так оказалось, что эта неделя стоила всей моей жизни. Я работал с раннего утра до позднего вечера. Часто, проходя мимо фонтана, я мечтал, возвращаясь в свою съемную маленькую комнатку, что останусь здесь навсегда. Ловкие люди придумали в добавок, что если бросить монетку побольше – то можно урвать счастье, задобрить его, и вернуться на более продолжительное время. Так что выходило, что мне надо было бы бросить монету чуть ли не с булыжник, какими вымощена улочка, чтобы остаться здесь жить, потому что моя судьба не предвещала мне скорейшего возвращения в город Мастеров Великой Живописи и Первого Рейха.
Но я вынул украдкой из кармана монетку, что была у меня, и бросил в прозрачную, мило журчащую воду, с аппетитом ее проглотившую. Мой дар был принят, о чем возвестили бесчисленные мелкие брызги, дымкой поднявшиеся в теплое римское небо. И послали мне римлянинку. Она стояла напротив, и только завеса воды мешала мне ее как следует разглядеть. Мы начали встречаться, я водил ее по маленьким уютным кафешкам, где играли живую музыку, и наш роман быстро развивался. Я влюбился с первого взгляда, и хоть она и знала, что я скоро должен буду покинуть этот город мечты, все же принимала мои ухаживания. Мы понимали друг друга почти без слов, хоть я уже достаточно овладел итальянским. В стране, говорящей только на одном языке, быстро к нему привыкаешь, и быстро ему учишься – деваться все равно некуда.
В последний мой римский день я искал ее, чтобы попрощаться и уверить ее и самого себя в том, что скоро вернусь – но нигде ее не находил. Видно, она не захотела тяжелых минут.
Я отбыл. С тех пор прошло пять лет, а я все никак не могу выбраться из всевозможных дел, которые душат меня, но иначе нельзя. Бросить все хотелось безумно, но теперь уж поздно.
Долго мне снились залитые солнцем улочки, клаксоны, черноволосые дети, пробегающие под брызгами фонтана, чтобы спастись от жары и вымокнуть хорошенько.
Видно, поверие все-таки действует. И, может быть, даже больше, чем я за него мог заплатить, будь у меня даже самая большая, или самая старинная в мире монета. Вчера мне приснился мой сын: он все хотел выловить монетку из кристально чистой, взбивающейся кверху воды. Так я остался в Риме навсегда, хоть и не могу выехать из своего Богом забытого городишки.