– Что делать, что делать, ЧТО ДЕЛАТЬ?! Танька
прибьёт! Если из дома выгонит, считай, повез-
ло…
– А ты ей правду скажи.
– Как правду?
– Так правду.
– Какую?
– Всю! Скажи, что не шевелится у тебя ничего,
глядя на помятый халат и тапки, которым лет
триста. А когда начинает шевелиться, у тебя, мол,
или голова болит, или вообще нельзя. И ещё ска-
жи, что нет сил смотреть на тебя: голова постоян-
но или в бигудях, или волосы дыбом торчат. Так и
хочется импотентом стать. А я, скажи, импотен-
том быть не хочу, скучно это. А ты хочешь? Вот
и приходится… Так что, понимать должна, а не
матом ругаться.
– Думаешь сработает?
– На все сто!
Дня через три опять этот же мужик едет:
– Сказал?
– Сказал.
– Ну и как?
– Обалдеть! Даже не ругалась! Тут же куда–то
убежала, а вернулась – королева королевой! Три
дня из дома не выпускала, на работе отгулы при-
шлось просить. Представляешь, ноги не держат и
голова кружится. Обалдеть!
– Ну вот. Пойдёшь ещё по бабам?
– Да ты что? Какие бабы?! Моя Танька – гений в
постели! Микеланджело на пару с Рембрандтом в
одном лице! Вот, теперь на работу еду, перед на-
чальством надо оправдываться. Что говорить, не
представляю.
– Что значит, не представляю? Правду скажи!
Учишь тебя, учишь, никакого толка!
– Думаешь?
– Попробуй, потом расскажешь.
– Слушай, а ты кто?
– Конь без пальто!
– Не, правда. Ты мой ангел–хранитель?
– Да пошёл ты! Больно надо…
* * *
Маршрутка я, такси маршрутное, если кто не
понял. При маршруте состою, потому и маршрут-
ное: людей перевожу.
А ты что же думаешь, если из железа сделана,
то молчать должна?! Накося, выкуси! Сам ты же-
лезяка, вернее, дубина стоеросовая! Я не знаю,
что это такое, но подозреваю, для людей что–то
обидное.
Это я такая злая на тех, кто считает, если марш-
руткой на этом свете числишься, то молчать дол-
жна, и только делать, что людей перевозить.
А я что делаю?! Я, как раз, людей–то и перевожу.
Причём, каждый день и с утра до вечера перево-
жу.
Вы что же думаете, если вам попить–поесть
надо, то мне не надо, что ли? Тоже надо. Только
не ем я вашу колбасу, которую вы лопаете и тут
же ругаете, мол, отрава. Я солярочку люблю, это
и есть мой хлебушек. Ну и маслице к хлебушку
тоже надо, и не желательно, как у вас, а надо, по-
тому что необходимо. Иначе переклинит меня
всю, встану и дальше ни ногой, вернее, ни коле-
сом. Вот и придётся вам пешком ходить. Будете
ходить и меня материть, хотя, вы и так меня на
чём свет постоянно материте, а доброго слова, и
не дождёшься.
Если у вас жизнь такая тяжёлая, думаете у меня
она лёгкая? У меня, в отличии от вас, выходных и
отпусков не бывает, каждый день на работе, хле-
бушек свой зарабатываю, вас, паразитов, перево-
жу.
А тот, кто мной рулит, я его рулевым называю,
хоть мужик и хороший, но в основном – перво-
статейная сволочь. Постоянно старается на моём
здоровье сэкономить. Вы что же думаете, раз же-
лезная, значит, и здоровья никакого нету? Как бы
не так! Есть и ещё как есть!
Если говорить по-вашему, заболит что, я ему
сигнализирую: стучу чем-нибудь, завожусь пло-
хо, ну или ещё что придумаю, говорю ему так: к
доктору мне надо, автомобильному. А он в меня
залезет, покопается, придурок, и ничего не сдела-
ет. В лучшем случае, тряпкой протрёт, потом мах-
нёт рукой, мол, сойдёт, и дальше поехали.
Вот так и приходится жить. Не, я не жалуюсь.
Что ж поделаешь, если маршруткой на свет поя-
вилась, жить–то надо. Вам, смотрю, тоже хлебать
всласть и через край приходится, однако, живёте
же.
И мечта у меня есть, как и у вас, почитай у всех
– дом свой иметь. Вы что же думаете, приятно на
улице жить? Днём, ещё куда ни шло – на месте не
стоишь, постоянно куда–то едешь, а ночью? Но-
чью сплошная тоска. Если погода хорошая, тогда,
можно сказать, сплошное удовольствие. А если
2016 год № 2 (91) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
дождь или снег да всё тебе по спине лупит, по
крыше, если по-нашему, каково, а? Попробуйте
под дождём поспать, тогда поймёте!
Мечта у меня – гараж иметь, сухой и тёплый.
Мне без надобности ваши квартиры, они, сами
рассказываете, все маленькие и тесные, не раз-
вернуться. Ну а если вам не развернуться, то мне
и подавно. Вот поэтому и мечтаю. А рулевой всё
обещает и обещает, только нету пока у меня гара-
жа, врёт, наверное. Ну и хрен с ним, пусть врёт,
мне не привыкать.
А вообще–то, жизнь моя не такая уж и плохая,
если бы не одно «но». А «но» это – вы, пассажиры.
Не, немного не так: не вы, потому что во мне еде-
те. Здесь как раз всё нормально. Вы едете, денежку
за это платите, а мне с этого на солярочку с мас-
лицем перепадает, так что, здесь всё нормально.
Дело в другом. Народ, племя вы придурошное!
Какого хрена, вы, когда едете, думаете? Лучше бы
разговаривали! Сейчас объясню.
Ваш разговор я не понимаю. Слышать, слышу, а
о чём вы меж собой разговариваете – ни бум–бум.
А вот мысли ваши, не только слышу, но и пони-
маю, и поговорить с любым из вас могу, только не
хочу. Грустные мысли у вас какие–то или злые, а
мне и без вас хватает: то светофоры, чтоб их под-
бросило и разорвало, или козлы, нашего роду–
племени, которые постоянно подрезают.
Правда, иногда бывает, разговариваю, как вон с
тем мужиком, который после загула, к жене сво-
ей, Таньке, сдаваться ехал. А бывает, что и совет
дам, правда, не очень–то меня слушают, а зря. Я
плохого не посоветую. Вон, мужику посоветова-
ла, послушался, теперь довольный весь, аж све-
тится.
Эх, люди, люди, смотрю на вас и удивляюсь. Об-
щее, что, почитай, у вас у всех есть и что вас в род
человеческий объединяет – это дурь несусветная.
Иногда такая дурь из кого–нибудь прёт, что так
и хочется затормозить и крикнуть всем: «Слома-
лась я! Идите все на хрен, вернее, пешком идите,
оставьте меня в покое!»
* * *
– Как жить?!
– Случилось что?
– Козлы! Кругом одни козлы и ворьё!
– Неужели все?
– Абсолютно! Президент ворует! Депутаты –
сплошное ворьё и уголовники! Начальство, ещё
хуже! Тоже, ворьё! Так и зыркают, как бы зарпла-
ту зажилить! Хозяйка – стерва законченная! На-
роду отраву продает и цены накручивает, все ей
мало!
– Да, мужик, не повезло тебе. Ну раз все вокруг
воруют, сам–то почему не воруешь? Или не дают?
– Да что ж у меня, совести, что ли, нету?
– Тоже верно. Поди, грузчиком работаешь?
– Каким на хрен грузчиком! Охранник я, в ма-
газине работаю. Продукты охраняю, чтобы поку-
патели не воровали.
– А что, часто воруют?
– Да не… Бывает, конечно, но в основном или
малолетки, по дурости своей, или наркоманы. А
так, чтобы все, этого нету.
– Ну вот, а говоришь, что все.
– Простой народ, он потому и не ворует, что у
него зарплата маленькая, потому и в начальство
не выбился. А как стал начальством, так сразу во-
ровать начинает, точно знаю.
– А хозяйка магазина, она тоже начальство?
– Какое на хрен начальство! Так, жульё мелкое.
Крутится с утра до ночи: там купила, здесь про-
дала, но стерва, каких свет не видел! А у меня зар-
плата с гулькин нос, понимаешь, обидно.
– Ну так сам открой магазин.
– А где я денег возьму?
– А она где взяла?
– Продавщицы говорили, кредит взяла, ну и,
раскрутилась.
– Ну и ты возьми.
– Что я, дурак, что ли?!
– Тогда в депутаты иди. Я смотрю, ты за правду,
а народ, таких как ты, любит. Выберут, к бабке не
ходи, выберут.
– Да ты что, издеваешься, что ли?! У них там всё
схвачено! Да и образование у меня маленькое.
– Что ж не учился? Поступил бы в институт и
был бы сейчас начальником или депутатом, зар-
плату бы большую получал, людьми командовал.
– Да ну его на хрен! Пять лет лапу сосать неиз-
вестно за что! Буду начальством, не буду, это ещё
неизвестно, мне жрать сейчас хочется. Да и гово-
рить я складно не умею.
– Так уж и не умеешь. Со мной, глянь, как разго-
вариваешь, заслушаешься.
– С тобой – другое дело, не слышит никто.
– Ну, милый мой, для того, чтобы много иметь,
надо чтобы о тебе и о твоих делах все слышали,
по–другому никак.
У тебя же получается, если человек имеет боль-
ше, чем ты, значит он плохой. А ведь он не стес-
няется, не прячется, о себе, о своих способностях
и талантах заявляет, не боится. Вот и платят ему
много за таланты его и за то, что ничего и никого
не боится. А ты хочешь иметь много, но ничего
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 2 (91) 2016 год
не хочешь для этого делать. Хочешь, чтобы тебе
просто так всё приносили и у ног складывали.
Потому и злой такой. Эх ты, мужик, мужик…
– Да пошёл ты!
– Это ты пошёл. Твоя остановка, тебе выходить
пора.
* * *
Ну вот как тут появиться хорошему настро-
ению, если в тебе, с утра до ночи, такие идиоты
ездят? Воруют все потому, что сам воровать не
умеет, да и страшно. Хочет иметь много, а делать
для этого не хочет ничего. Так что, не такая уж у
меня плохая жизнь, если с этим придурком срав-
нивать.
Да и вообще, не всё так плохо и беспросветно.
Хоть я и не человек, а всего лишь маршрутка, у
меня друг есть, настоящий.
Это женщина. Если брать по людским меркам,
то красивая и похоже, очень красивая. Когда Она
появляется в салоне, все мужики аж напрягают-
ся, я это чувствую, и чуть ли шеи себе не сворачи-
вают, в её сторону смотрят.
Один раз, смех, да и только, зашла Она в салон
и пошла на своё любимое место – у окна, сзади и
слева. Один мужик, а он с женой был, вставать
начал, ну как бы за ней тянуться. Так жена, его так
в бок саданула, что он аж охнул. А после, даже на-
род хохотал, взяла и развернула его голову к себе,
ну чтобы смотрел на Неё. Ну чем не комедия?
Её любимое место я всегда для Неё приберегаю
и не даю занять кому–либо. Если кто раньше уся-
дется, я начинаю его оттуда выкуривать, в пря-
мом смысле этого слова, выкуривать.
У меня там, в полу, маленькая дырочка есть, вот
я в неё немного выхлопа и направляю. Тот, кто Её
место занял, начинает сначала морщиться, запах,
видите ли, ему не нравится, а потом или пере-
саживается на другое место или стоя едет. Так и
отпугиваю, пока не придёт Она и не займёт своё
любимое место, сзади, слева и у окна. Правда,
Она об этом не знает, это моя тайна.
А познакомились мы очень даже случайно. Тог-
да я на Неё никакого внимания не обращал – пас-
сажир как пассажир, ничего особенного.
Еду как–то, а меня Жигуль подрезает, козёл! Да
так подрезал, что и уйти никуда не уйдёшь, чуть
его в задницу не поцеловал! Ну и выдал в его
адрес:
– Ты что творишь, полуторка хренова?! Тебя
что, из дерева сделали?! Чтоб тебя всю жизнь
кока–колой заправляли!
Ну и так далее и в таком же духе.
Вдруг слышу:
– А ты не ругайся на него. Может, он чувству-
ет себя плохо, может, заболел? А может быть, во-
дитель спешит куда или просто дурак, водитель,
этому Жигулёнку достался.
– Кто это? – спрашиваю.
– Я, – отвечает.
– А ты где?
– Слева, последнее сиденье у окна. Видишь?
– Вижу, – отвечаю, а сама обалдела. Ни разу ещё
не было, чтобы пассажир сам, первым со мной
заговорил. – Ты что же, – спрашиваю, а сама про-
должаю шалеть, – с автомобилями разговарива-
ешь?
– Разговариваю, – отвечает. – Ведь вы тоже жи-
вые.
Так и познакомились…
* * *
Иногда Она немного опаздывает, и я всегда
чувствую это, даже вижу, как Она спешит. Тогда я
устраиваю своему рулевому концерт. Какой кон-
церт? Да очень простой – глохну и ни в какую не
завожусь.
Рулевой матерится на чём свет стоит, ругает
меня, бьёт ладонями по баранке, ну и так далее.
Пассажиры тоже ругаются, правда, в основном на
рулевого. А мне хоть бы хны, не завожусь и всё
тут. Жду.
И вот Она появляется. Садится на своё люби-
мое место, я тут же завожусь с пол-оборота.
– Привет, – говорю я.
– Привет, – отвечает Она и улыбается.
– Поехали?
– Поехали…
* * *
Вот если бы все люди были такими, как Она.
Спокойные.
Добрые.
Дружелюбные.
Независтливые.
Неалчные.
А главное – умные и рассудительные.
Исчезли бы и супружеские измены, и хамство
с грубостью, и воровство, и войны, наверное, ис-
чезли бы.
Хотя про войны я, это так, понаслышке (и про
них люди думают, и про инфляцию, и про корруп-
цию, и про то, как миллион выиграть или найти).
Знаю лишь, что много войны сейчас в мире.
Но мне то, что. Это люди смертны.
Меня же переплавят, и я продолжу свою жизнь
в другом обличье.
прибьёт! Если из дома выгонит, считай, повез-
ло…
– А ты ей правду скажи.
– Как правду?
– Так правду.
– Какую?
– Всю! Скажи, что не шевелится у тебя ничего,
глядя на помятый халат и тапки, которым лет
триста. А когда начинает шевелиться, у тебя, мол,
или голова болит, или вообще нельзя. И ещё ска-
жи, что нет сил смотреть на тебя: голова постоян-
но или в бигудях, или волосы дыбом торчат. Так и
хочется импотентом стать. А я, скажи, импотен-
том быть не хочу, скучно это. А ты хочешь? Вот
и приходится… Так что, понимать должна, а не
матом ругаться.
– Думаешь сработает?
– На все сто!
Дня через три опять этот же мужик едет:
– Сказал?
– Сказал.
– Ну и как?
– Обалдеть! Даже не ругалась! Тут же куда–то
убежала, а вернулась – королева королевой! Три
дня из дома не выпускала, на работе отгулы при-
шлось просить. Представляешь, ноги не держат и
голова кружится. Обалдеть!
– Ну вот. Пойдёшь ещё по бабам?
– Да ты что? Какие бабы?! Моя Танька – гений в
постели! Микеланджело на пару с Рембрандтом в
одном лице! Вот, теперь на работу еду, перед на-
чальством надо оправдываться. Что говорить, не
представляю.
– Что значит, не представляю? Правду скажи!
Учишь тебя, учишь, никакого толка!
– Думаешь?
– Попробуй, потом расскажешь.
– Слушай, а ты кто?
– Конь без пальто!
– Не, правда. Ты мой ангел–хранитель?
– Да пошёл ты! Больно надо…
* * *
Маршрутка я, такси маршрутное, если кто не
понял. При маршруте состою, потому и маршрут-
ное: людей перевожу.
А ты что же думаешь, если из железа сделана,
то молчать должна?! Накося, выкуси! Сам ты же-
лезяка, вернее, дубина стоеросовая! Я не знаю,
что это такое, но подозреваю, для людей что–то
обидное.
Это я такая злая на тех, кто считает, если марш-
руткой на этом свете числишься, то молчать дол-
жна, и только делать, что людей перевозить.
А я что делаю?! Я, как раз, людей–то и перевожу.
Причём, каждый день и с утра до вечера перево-
жу.
Вы что же думаете, если вам попить–поесть
надо, то мне не надо, что ли? Тоже надо. Только
не ем я вашу колбасу, которую вы лопаете и тут
же ругаете, мол, отрава. Я солярочку люблю, это
и есть мой хлебушек. Ну и маслице к хлебушку
тоже надо, и не желательно, как у вас, а надо, по-
тому что необходимо. Иначе переклинит меня
всю, встану и дальше ни ногой, вернее, ни коле-
сом. Вот и придётся вам пешком ходить. Будете
ходить и меня материть, хотя, вы и так меня на
чём свет постоянно материте, а доброго слова, и
не дождёшься.
Если у вас жизнь такая тяжёлая, думаете у меня
она лёгкая? У меня, в отличии от вас, выходных и
отпусков не бывает, каждый день на работе, хле-
бушек свой зарабатываю, вас, паразитов, перево-
жу.
А тот, кто мной рулит, я его рулевым называю,
хоть мужик и хороший, но в основном – перво-
статейная сволочь. Постоянно старается на моём
здоровье сэкономить. Вы что же думаете, раз же-
лезная, значит, и здоровья никакого нету? Как бы
не так! Есть и ещё как есть!
Если говорить по-вашему, заболит что, я ему
сигнализирую: стучу чем-нибудь, завожусь пло-
хо, ну или ещё что придумаю, говорю ему так: к
доктору мне надо, автомобильному. А он в меня
залезет, покопается, придурок, и ничего не сдела-
ет. В лучшем случае, тряпкой протрёт, потом мах-
нёт рукой, мол, сойдёт, и дальше поехали.
Вот так и приходится жить. Не, я не жалуюсь.
Что ж поделаешь, если маршруткой на свет поя-
вилась, жить–то надо. Вам, смотрю, тоже хлебать
всласть и через край приходится, однако, живёте
же.
И мечта у меня есть, как и у вас, почитай у всех
– дом свой иметь. Вы что же думаете, приятно на
улице жить? Днём, ещё куда ни шло – на месте не
стоишь, постоянно куда–то едешь, а ночью? Но-
чью сплошная тоска. Если погода хорошая, тогда,
можно сказать, сплошное удовольствие. А если
2016 год № 2 (91) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
дождь или снег да всё тебе по спине лупит, по
крыше, если по-нашему, каково, а? Попробуйте
под дождём поспать, тогда поймёте!
Мечта у меня – гараж иметь, сухой и тёплый.
Мне без надобности ваши квартиры, они, сами
рассказываете, все маленькие и тесные, не раз-
вернуться. Ну а если вам не развернуться, то мне
и подавно. Вот поэтому и мечтаю. А рулевой всё
обещает и обещает, только нету пока у меня гара-
жа, врёт, наверное. Ну и хрен с ним, пусть врёт,
мне не привыкать.
А вообще–то, жизнь моя не такая уж и плохая,
если бы не одно «но». А «но» это – вы, пассажиры.
Не, немного не так: не вы, потому что во мне еде-
те. Здесь как раз всё нормально. Вы едете, денежку
за это платите, а мне с этого на солярочку с мас-
лицем перепадает, так что, здесь всё нормально.
Дело в другом. Народ, племя вы придурошное!
Какого хрена, вы, когда едете, думаете? Лучше бы
разговаривали! Сейчас объясню.
Ваш разговор я не понимаю. Слышать, слышу, а
о чём вы меж собой разговариваете – ни бум–бум.
А вот мысли ваши, не только слышу, но и пони-
маю, и поговорить с любым из вас могу, только не
хочу. Грустные мысли у вас какие–то или злые, а
мне и без вас хватает: то светофоры, чтоб их под-
бросило и разорвало, или козлы, нашего роду–
племени, которые постоянно подрезают.
Правда, иногда бывает, разговариваю, как вон с
тем мужиком, который после загула, к жене сво-
ей, Таньке, сдаваться ехал. А бывает, что и совет
дам, правда, не очень–то меня слушают, а зря. Я
плохого не посоветую. Вон, мужику посоветова-
ла, послушался, теперь довольный весь, аж све-
тится.
Эх, люди, люди, смотрю на вас и удивляюсь. Об-
щее, что, почитай, у вас у всех есть и что вас в род
человеческий объединяет – это дурь несусветная.
Иногда такая дурь из кого–нибудь прёт, что так
и хочется затормозить и крикнуть всем: «Слома-
лась я! Идите все на хрен, вернее, пешком идите,
оставьте меня в покое!»
* * *
– Как жить?!
– Случилось что?
– Козлы! Кругом одни козлы и ворьё!
– Неужели все?
– Абсолютно! Президент ворует! Депутаты –
сплошное ворьё и уголовники! Начальство, ещё
хуже! Тоже, ворьё! Так и зыркают, как бы зарпла-
ту зажилить! Хозяйка – стерва законченная! На-
роду отраву продает и цены накручивает, все ей
мало!
– Да, мужик, не повезло тебе. Ну раз все вокруг
воруют, сам–то почему не воруешь? Или не дают?
– Да что ж у меня, совести, что ли, нету?
– Тоже верно. Поди, грузчиком работаешь?
– Каким на хрен грузчиком! Охранник я, в ма-
газине работаю. Продукты охраняю, чтобы поку-
патели не воровали.
– А что, часто воруют?
– Да не… Бывает, конечно, но в основном или
малолетки, по дурости своей, или наркоманы. А
так, чтобы все, этого нету.
– Ну вот, а говоришь, что все.
– Простой народ, он потому и не ворует, что у
него зарплата маленькая, потому и в начальство
не выбился. А как стал начальством, так сразу во-
ровать начинает, точно знаю.
– А хозяйка магазина, она тоже начальство?
– Какое на хрен начальство! Так, жульё мелкое.
Крутится с утра до ночи: там купила, здесь про-
дала, но стерва, каких свет не видел! А у меня зар-
плата с гулькин нос, понимаешь, обидно.
– Ну так сам открой магазин.
– А где я денег возьму?
– А она где взяла?
– Продавщицы говорили, кредит взяла, ну и,
раскрутилась.
– Ну и ты возьми.
– Что я, дурак, что ли?!
– Тогда в депутаты иди. Я смотрю, ты за правду,
а народ, таких как ты, любит. Выберут, к бабке не
ходи, выберут.
– Да ты что, издеваешься, что ли?! У них там всё
схвачено! Да и образование у меня маленькое.
– Что ж не учился? Поступил бы в институт и
был бы сейчас начальником или депутатом, зар-
плату бы большую получал, людьми командовал.
– Да ну его на хрен! Пять лет лапу сосать неиз-
вестно за что! Буду начальством, не буду, это ещё
неизвестно, мне жрать сейчас хочется. Да и гово-
рить я складно не умею.
– Так уж и не умеешь. Со мной, глянь, как разго-
вариваешь, заслушаешься.
– С тобой – другое дело, не слышит никто.
– Ну, милый мой, для того, чтобы много иметь,
надо чтобы о тебе и о твоих делах все слышали,
по–другому никак.
У тебя же получается, если человек имеет боль-
ше, чем ты, значит он плохой. А ведь он не стес-
няется, не прячется, о себе, о своих способностях
и талантах заявляет, не боится. Вот и платят ему
много за таланты его и за то, что ничего и никого
не боится. А ты хочешь иметь много, но ничего
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 2 (91) 2016 год
не хочешь для этого делать. Хочешь, чтобы тебе
просто так всё приносили и у ног складывали.
Потому и злой такой. Эх ты, мужик, мужик…
– Да пошёл ты!
– Это ты пошёл. Твоя остановка, тебе выходить
пора.
* * *
Ну вот как тут появиться хорошему настро-
ению, если в тебе, с утра до ночи, такие идиоты
ездят? Воруют все потому, что сам воровать не
умеет, да и страшно. Хочет иметь много, а делать
для этого не хочет ничего. Так что, не такая уж у
меня плохая жизнь, если с этим придурком срав-
нивать.
Да и вообще, не всё так плохо и беспросветно.
Хоть я и не человек, а всего лишь маршрутка, у
меня друг есть, настоящий.
Это женщина. Если брать по людским меркам,
то красивая и похоже, очень красивая. Когда Она
появляется в салоне, все мужики аж напрягают-
ся, я это чувствую, и чуть ли шеи себе не сворачи-
вают, в её сторону смотрят.
Один раз, смех, да и только, зашла Она в салон
и пошла на своё любимое место – у окна, сзади и
слева. Один мужик, а он с женой был, вставать
начал, ну как бы за ней тянуться. Так жена, его так
в бок саданула, что он аж охнул. А после, даже на-
род хохотал, взяла и развернула его голову к себе,
ну чтобы смотрел на Неё. Ну чем не комедия?
Её любимое место я всегда для Неё приберегаю
и не даю занять кому–либо. Если кто раньше уся-
дется, я начинаю его оттуда выкуривать, в пря-
мом смысле этого слова, выкуривать.
У меня там, в полу, маленькая дырочка есть, вот
я в неё немного выхлопа и направляю. Тот, кто Её
место занял, начинает сначала морщиться, запах,
видите ли, ему не нравится, а потом или пере-
саживается на другое место или стоя едет. Так и
отпугиваю, пока не придёт Она и не займёт своё
любимое место, сзади, слева и у окна. Правда,
Она об этом не знает, это моя тайна.
А познакомились мы очень даже случайно. Тог-
да я на Неё никакого внимания не обращал – пас-
сажир как пассажир, ничего особенного.
Еду как–то, а меня Жигуль подрезает, козёл! Да
так подрезал, что и уйти никуда не уйдёшь, чуть
его в задницу не поцеловал! Ну и выдал в его
адрес:
– Ты что творишь, полуторка хренова?! Тебя
что, из дерева сделали?! Чтоб тебя всю жизнь
кока–колой заправляли!
Ну и так далее и в таком же духе.
Вдруг слышу:
– А ты не ругайся на него. Может, он чувству-
ет себя плохо, может, заболел? А может быть, во-
дитель спешит куда или просто дурак, водитель,
этому Жигулёнку достался.
– Кто это? – спрашиваю.
– Я, – отвечает.
– А ты где?
– Слева, последнее сиденье у окна. Видишь?
– Вижу, – отвечаю, а сама обалдела. Ни разу ещё
не было, чтобы пассажир сам, первым со мной
заговорил. – Ты что же, – спрашиваю, а сама про-
должаю шалеть, – с автомобилями разговарива-
ешь?
– Разговариваю, – отвечает. – Ведь вы тоже жи-
вые.
Так и познакомились…
* * *
Иногда Она немного опаздывает, и я всегда
чувствую это, даже вижу, как Она спешит. Тогда я
устраиваю своему рулевому концерт. Какой кон-
церт? Да очень простой – глохну и ни в какую не
завожусь.
Рулевой матерится на чём свет стоит, ругает
меня, бьёт ладонями по баранке, ну и так далее.
Пассажиры тоже ругаются, правда, в основном на
рулевого. А мне хоть бы хны, не завожусь и всё
тут. Жду.
И вот Она появляется. Садится на своё люби-
мое место, я тут же завожусь с пол-оборота.
– Привет, – говорю я.
– Привет, – отвечает Она и улыбается.
– Поехали?
– Поехали…
* * *
Вот если бы все люди были такими, как Она.
Спокойные.
Добрые.
Дружелюбные.
Независтливые.
Неалчные.
А главное – умные и рассудительные.
Исчезли бы и супружеские измены, и хамство
с грубостью, и воровство, и войны, наверное, ис-
чезли бы.
Хотя про войны я, это так, понаслышке (и про
них люди думают, и про инфляцию, и про корруп-
цию, и про то, как миллион выиграть или найти).
Знаю лишь, что много войны сейчас в мире.
Но мне то, что. Это люди смертны.
Меня же переплавят, и я продолжу свою жизнь
в другом обличье.