Земля была сухой и твердой, и Андрей удивился, как на этом острове могло вообще что-то вырасти. Жесткие комья не крошились, и он просто откидывал их в сторону. Но потом дело пошло чуть проще – под верхним слоем, куда не проникали жгучие солнечные лучи, пряталась вполне обычная влажная почва.
Наташа сидела на бревне, подперев подбородок ладонями, в тени деревьев с длинными пожухлыми листьями. Своими раскидистыми кронами деревья эти напоминали пальмы, вот только стволы были худыми и узловатыми, как кости.
День клонился к вечеру. Небо на горизонте окрасилось в нежные розовые тона, а солнце спустилось к воде, словно мечтало утонуть в бескрайнем океане. Вокруг стояла все та же тишина, непроницаемая и глубокая, что и два дня назад, когда их выкинуло на этот остров. Если можно было так назвать кусок мертвой, белесой земли. Небольшой склон, окаймленный скудной растительностью, слабый родник да рощица деревьев, жавшихся друг к другу – это все, что составляло опоясанную песочной жижей землю, не считая камней, беспорядочно разбросанных тут и там. Пальмами с кокосами, голубой лагуной, экзотическими фруктами тут и не пахло.
Лопатой Андрею служил обрубок сухого дерева, который он нашел в кустах.
-Ты, правда, думаешь, что так будет лучше? – спросила Наташа.
Она задумчиво смотрела вдаль, на закат, и в этот момент лицо ее, окрашенное спелыми розово-оранжевыми красками, выглядело не таким изнуренным, как пару часов назад. Может, она идет на поправку? Рыжие волосы будто горели огнем в лучах уходящего солнца. Она откинула их назад, и его взору открылось родимое пятно в виде треугольника на лбу меж бровей. Когда Наташа хмурилась, оно походило на дождевую каплю.
-А что ты предлагаешь? – Андрей остановился и вытер со лба пот. – Спустить его в воду? 'Отдать волнам', как ты сказала?
-Он умер в океане, и, значит, его место там.
-Он умер здесь, на острове. Поэтому я и похороню его в земле, как положено.
Андрей продолжил копать. Он решил не делать могилу слишком глубокой – просто не было сил. Весь день ушел на поиски еды и заготовку камней для сигнального сообщения. Завтра он собирался выложить на берегу послание 'SOS', чтобы его было видно пролетающим самолетам. Хотя за два дня ни один самолет не показался в небе. Даже ни одна птица не пролетела над островом...
-Меня тошнит, – сообщила Наташа.
-Меня тоже, – сказал он в ответ, хотя это была неправда. Андрея не тошнило, потому что его не укусило это странное насекомое, которое взялось неведомо откуда. – Может, это от нашего сегодняшнего обеда?
-Не знаю.
Сегодня они съели дохлую чайку, которую он нашел на берегу. Судя по трупу, она умерла недавно. Тело успело затвердеть, но разложение его не тронуло. Андрей развел костер из сухих веток – благо в этом проклятом месте их в избытке – и они запекли птицу на огне. Мясо было жестковатым и воняло рыбой, но ему никогда не было так вкусно! Чем не домашний обед? Еще одна мертвая чайка была на северном берегу, он обнаружил ее, когда в первый день они обследовали сушу. Но теперь ее там нет, в этом он нисколько не сомневался.
-Я бы тебе помогла, но меня правда мутит.
-Как твоя нога? – спросил он.
-Болит, но почему-то в колене. Словно боль стала подниматься выше. Стопу я почти не чувствую. – Помолчав, она добавила. – Как думаешь, это пройдет?
-Дай посмотрю.
Наташа выдвинула вперед правую ногу. Стопа заметно округлилась, надулась, как воздушный шар, и Андрею стало не по себе. Около часа назад отек был не таким сильным, теперь же лодыжка распухла, а кожа скукожилась и пожелтела. В самом центре образовавшейся опухоли Андрей увидел красную точку от укуса. Желтизна достигла голени, отчего казалось, что яд стал распространяться. Он карабкался вверх, как питон, заползающий на дерево.
'Да, милая, все будет в порядке', – хотел сказать Андрей, но слова застряли в горле. Ничего в порядке не будет. Ей срочно нужно в больницу, пока не стало совсем поздно. Если яд продолжит распространяться так же быстро, через несколько часов Наташе потребуется ампутация. Им любым путем необходимо выбраться отсюда.
Но как это сделать? Сесть обратно в шлюпку, оттолкнуться от берега и поплыть вперед, навстречу пустому, бескрайнему океану? Плыть и надеться на удачу – отличная перспектива. Не так-то просто встретить в открытом океане судно. А если они вообще не увидят корабль и не примкнут к берегу, что тогда? Голодная смерть?
Андрей почувствовал, как к глазам подступили слезы, а сердце защемило от безысходности. Но Наташа не должна ничего заметить, она сразу все поймет.
-Я думаю, пройдет, – сказал он и обратил внимание, что соврал ей сегодня, наверное, в сотый раз. – Это обычная реакция организма на яд. Завтра тебе должно стать лучше.
-Надеюсь. – Наташа снова уставилась вдаль.
Он поцеловал ее в лоб, в родимое пятно – так он делал всегда, когда хотел взбодрить или поддержать ее. Кожа была липкой и холодной.
Солнце уже заходило за горизонт, утопая в воде, краски померкли, как на старинном холсте, и Наташино лицо снова приобрело бледный, болезненный вид. Андрей опять принялся за работу – так он мог ненадолго отвлечься от мрачных мыслей.
-Ты знаешь, я вчера что-то слышала, – подала голос Наташа.
-А? – он тяжело дышал. Одежда полностью промокла от пота, рубашка и джинсы прилипли к телу.
-Ночью, перед тем, как оно меня укусило. Какое-то гудение, словно где-то вдали ехал поезд. Но я готова поклясться, что это раздавалось на острове. Ты ничего не слышал?
-Нет, не слышал, – ответил Андрей. – Может, это был ветер?
-Оно словно волнами доносилось до моих ушей. Как музыка. Будто кто-то прибавлял громкость, а потом убавлял. И мне в тот момент показалось, что на острове кто-то есть, кроме нас. Я не хотела будить тебя, но потом это насекомое прыгнуло мне на ногу, и я... так и так тебя разбудила, – Наташа потянулась к больной ноге, но тут же отдернула руку, словно обожглась о раскаленную сковородку.
-Не знаю. Не придавай этому значения. Возможно, это был всего лишь крик касатки, а ты выдумала Бог знает что.
-А паука, что укусил меня, я тоже, по-твоему, выдумала? Ведь здесь нет живых. Они тут все мертвые. Может, и это насекомое... – она обняла себя за колени, словно ей вдруг стало холодно.
-Не говори ерунды, – сказал Андрей. – Если здесь есть мертвые насекомые, значит, есть и живые, верно?
Однако Андрей утаил от нее, что в тот момент, когда Наташу укусил паук, он увидел, как чайка (мертвая чайка), которую он нашел на другом берегу, взмыла вверх и улетела прочь. При этом ее слегка пошатывало – она то спускалась к воде, то снова поднималась в воздух, будто ей было тяжело держать равновесие.
Андрей выкопал могилу длиной в человеческий рост, но не очень глубокую. Он пошел к берегу за телом Сергея, а Наташа осталась у ямы. Она снова подперла подбородок руками и стала смотреть на закат. При этом лицо ее пребывало в глубокой задумчивости, будто она знала, что ей остался жить один день.
Тело Сергея лежало на спасательных жилетах, расстеленных на песке у воды. Он умер в страшных муках, и его лицо пепельно-серого цвета выражало жуткий ужас. Глаза впали, под ними образовались черные круги. Рот открылся, словно Сергей беззвучно кричал даже после смерти. Обрубок руки он прижимал к груди.
Закинув Сергея на плечо, Андрей поплелся к могиле. Тело было тяжелым и каким-то окаменелым. Руки болтались в воздухе, будто Сергей шевелил ими намеренно. Подойдя к деревьям, Андрей бросил тело в могилу. Не положил, а именно бросил, потому что оно сорвалось с рук, как мешок с тряпьем. Сергей распластался в яме наподобие куклы. Глаза открылись, и неподвижные зрачки уставились в небо.
Наташа поднялась с бревна, Андрей помог ей подойти ближе. Она посмотрела вниз. Андрей видел, как в сумерках увлажнились и заблестели ее глаза, и ему самому стало больно. Переносить чью-то смерть всегда тяжело, даже если этот человек при жизни был тебе чужим.
-Нужно что-то сказать? – спросила Наташа.
-А что обычно говорят в таких случаях?
-Ну, не знаю. Наверное, пусть земля будет ему пухом, – сказала она, и голос ее дрогнул.
-Пусть земля будет ему пухом, – повторил Андрей, набрал в руку горсть земли и бросил в могилу. Она попала Сергею в лицо и засыпала пустые глаза.
Корабль, который из Америки должен был доставить супругов Судьбиных в Сахалин, назывался 'Ричмонд', и Андрей не знал причину его крушения. Кстати, именно Наташа настояла на круизе по Тихому океану. Андрей был не против: они впервые за семь лет совместной жизни куда-то выбрались вдвоем. Тем более, он наконец-то получил долгожданный отпуск, и ему хотелось как можно больше времени провести с женой.
Ночью воды океана разволновались, но корабль, казалось, справлялся с качкой вполне сносно. К полуночи по громкоговорителю попросили пассажиров не беспокоиться, а когда где-то под палубой раздался взрыв – приказали срочно подняться к спасательным шлюпкам. При этом голос капитана заметно дрожал. Следом за этим в каюту Андрея постучали, ему без разговоров вручили два спасательных жилета, красных, как сырое мясо, и велели немедленно следовать на палубу.
Наташа в спешке надела легкое сиреневое платье, одно из тех, что купила в Нью-Йорке, и стала собирать чемоданы, а когда послышался нечеловеческий скрежет, скрип потолочных балок, и всю мебель словно магнитом притянуло к стене, бросила это занятие и вслед за Андреем поспешила наверх.
На палубе, куда они выбежали, взявшись за руки, точно дети, царила паника. Где-то внизу, в одном из нижних отсеков, раздался второй взрыв, и судно затрясло, словно при землетрясении. Трещины пошли по всему полу, расширяясь, как громадные голодные рты. Шлюпки стали скидывать в воду, будто они были ненужными вещами. В общей панике всем было наплевать на инструктаж, отслушанный перед отплытием.
Люди с одинаково испуганными лицами в оцепенении стояли и смотрели, как вода, плескаясь, словно жидкое пламя, заливалась внутрь корабля. Она сбивала с ног всех, кто попадался ей на пути, сбрасывала и смывала в океан.
Вокруг спасательных шлюпок сгрудились люди, но, когда раздался третий взрыв, от которого корабль набекренился, они посыпались вниз, точно брызги. Андрей не сразу понял, как они с Наташей очутились в воде. А потом кто-то помог им забраться в шлюпку, в которой уже находились женщина и двое мужчин. Женщина постоянно хватала себя за волосы и звала кого-то по имени 'Рома'. На одном из мужчин была синяя форма с названием корабля на груди, и Андрей понял, что он был членом экипажа. Второй лежал на дне шлюпки и прижимал к груди окровавленную руку. Андрей с ужасом заметил, что она была без кисти.
Завывания чудовищного ветра и крики людей слились в каком-то мрачном хоре. Повсюду плавали щепки и обломки судна, похожие на жутких скелетов. 'Ричмонд' стал погружаться в воду и через считанные мгновения совсем скрылся из виду. Андрей схватился за весла и стал грести, пытаясь уйти из зоны образовавшейся воронки, а Наташа и мужчина в форме бешено вычерпывали из шлюпки воду. Шторм усилился, и могучая волна накрыла их маленькое судно. Андрей смог уцепиться за края шлюпки и удержаться на месте, но потерял оба весла. Вода смыла в океан члена команды корабля и женщину, которая, не переставая, звала Рому.
К утру волны, словно дохлую рыбу, выбросили лодку на остров. Ливень прекратился и небо очистилось лишь к полудню. В шлюпке Андрей обнаружил складной нож, пластиковые ложки, два галлона с водой, мусорные мешки, круг изоленты и спички.
Мужчина, потерявший в катастрофе кисть левой руки, был совсем плох. Андрей туго перевязал ему руку изолентой, чтобы остановить кровотечение. Кровь залила всю его одежду, и даже дождь не смог ее смыть. Он сообщил, что его зовут Сергей, и больше не сказал ни слова. Промучился полтора дня и умер от кровопотери.
На обследование земли у них ушел остаток дня, и Андрея сильно поразило одно не очень приятное обстоятельство: остров, куда их выбросило, казалось, вымер. Трупы бабочек, пауков, мух и жуков застилали землю, как ковер. Черные бреши на белесой, выжженной солнцем земле. Когда Андрей наступал на них, они хрустели, точно поленья в костре. Ни одного живого существа они так и не обнаружили. Остров был пуст. Никаких звуков не было слышно под раскаленным небом, их окружало полное безмолвие. Тишина, давящая, весомая. Андрей подумал, что в этом месте можно запросто сойти с ума за несколько дней. Такое ощущение, что остров был кладбищем, последним пристанищем насекомых, будто скончавшихся от какой-то заразной болезни.
Следующим утром, через день после похорон Сергея, Наташа уже не могла подняться. Она стала жаловаться на боли в животе и совсем отказалась от скудной еды, которую ей предложил Андрей. У берега он нашел мертвую рыбу – та покачивалась на волнах, как щепка, оторвавшаяся от затонувшего корабля – и несколько ракушек на дне. Он сумел открыть ракушки ножом, однако голод был настолько сильным, что он съел их внутренности, не дойдя до лагеря. Вечером Наташу рвало, и поскольку в ее желудке ничего не было, из нее выходила одна бесцветная слизь. Иногда она проваливалась в сон и, просыпаясь, рассказывала Андрею, что видела высокие деревья. Они тянулись вверх, извиваясь, как серпантин, и раскидывали в стороны бледные листья. А еще у них были плоды, по форме они напоминали кокосы и даже росли у самой кроны. Но только это были не кокосы, а человечьи головы, которые смотрели на нее отстраненным взглядом. И ей подумалось, что, когда она умрет, ее голова будет висеть на таком же дереве в одной упряжке с остальными.
Ночью Андрей отнес Наташу в шлюпку, так как на земле было прохладно. Несколько раз она теряла сознание, а утром следующего дня, когда первые лучи солнца озарили застывшую воду, скончалась.
Андрей просидел на противоположном берегу острова весь день, до самого вечера. Он кидал камни в океан и тупо смотрел, как искрится и сверкает в солнечном свете вода, как волны лижут берег, точно языки голубого пламени, плещутся и причмокивают, словно хотят сказать ему что-то важное.
Годы, прожитые бок о бок с Наташей, никак не давали ему смириться с потерей. В свои 35 лет он думал, что течение его жизни вряд ли может круто повернуть, потому что у него было все, что нужно для полного счастья: работа, любимая жена и уютная двухкомнатная квартирка в Хабаровске. Теперь же все это разом рухнуло в бездну, сломалось, как карточный домик.
В желудке заурчало, и звук этот, настолько реальный и обыденный, привел его в сознание. Только теперь он заметил, что день плавно угасал. К острову подкрадывался ночной мрак.
И сидя в окружении бархатного сумрака, длинных теней, которые бродили по берегу, словно чьи-то громадные руки, глядя на то, как солнце медленно опускается под воду, Андрей решил, что настала пора прощания. Хоронить Наташу в этой проклятой земле он не будет. Слишком большая честь для такого жалкого места! Сейчас он вернется в лагерь, скажет Наташе, как ее любит, быть может, даже поцелует в родимое пятно на лбу и столкнет шлюпку в океан.
Да, так будет лучше. Шлюпка ему больше не нужна. Без Наташи жизнь не имела смысла, а на спасение он уже не надеялся. Он останется здесь наедине со своими мыслями, мертвыми насекомыми и островом. Будет ждать смерти.
Андрей побрел к лагерю. Спина затекла от неудобной позы, в которой он просидел весь день. На сероватом небе, словно вымазанном грязью, появились первые звезды. Лучи заходящего солнца забегали по воде, словно хотели потрогать ее на прощанье. Деревья покачнулись, и в его лицо ударил прилетевший откуда-то порыв жаркого ветра. Он пах, как горячее железо, как рельсы, раскаленные на солнце. А вместе с ветром пришел звук...
Какое-то мерное гудение, словно кто-то вдалеке трубил в рог. Оно разорвало сонную тишину жаркого вечера и на какие-то мгновения заглушило плеск волн. Гудение то прекращалось, то возникало снова.
Андрея охватило оцепенение. Прислушавшись, он заметил, что промежутки между сигналом и затишьем были равными. Сам гул длился секунд пять, а промежуток – три или четыре. Тут же он вспомнил, как Наташа сказала ему тихим, заговорщицким голосом, словно открывала большой секрет: 'Ты знаешь, я вчера что-то слышала... перед тем, как оно меня укусило', и по его спине пробежал неприятный холодок. Сначала он не поверил ей. Мало ли, что может пригрезиться ночью? А затем она добавила: 'И мне в тот момент показалось, что на острове кто-то есть, кроме нас'.
Андрей почувствовал, как в его груди что-то вспыхнуло, будто в него выстрелили из ружья и попали в самое сердце, и он понял, что это был страх. Да, теперь, когда он остался один, ему стало по-настоящему страшно. Он извлек, что это тихое гудение приходило с порывами ветра. Словно ветер приносил его... с самого сердца острова.
Гул постепенно затих. Андрей постоял еще несколько минут, дожидаясь продолжения, пока не заметил, что лихорадочно сжимает мочку правого уха. На лбу скопился пот, крупная капля стекла по щеке и повисла на подбородке, как альпинист. Значит, Наташа действительно это слышала. Нет, значит, это гудение появилось еще два дня назад, а он не придал значения словам жены!
Нужно будет заново осмотреть весь остров. В голову стали лезть навязчивые мысли, но по большей части это были вопросы. Впрочем, пришла одна здравая мысль, но она его испугала больше, чем сам этот неясный звук.
В какой-то передаче – он не помнил, в какой именно, но вроде это был выпуск 'Вокруг света' – Михаил Кожухов рассказывал, что древние племена строили укрытия под землей, чтобы прятаться от врагов. Эти укрытия не так-то просто было найти. Главное – отыскать лазейку. Может, и здесь есть племя, живущее по древним обычаям? Племя людоедов, каннибалов. И они знают о его присутствии.
Андрей истерически усмехнулся своему выводу и протер мокрое от пота лицо, но доля сомнения в душе все же сохранилась.
На смену этой мысли пришла другая:
"Это остров. Именно Остров. Он хочет что-то мне сказать... или зовет кого-то".
Совсем недавно он думал, что может сойти с ума через несколько дней, проведенных здесь. Похоже, этот процесс стал происходить намного быстрее.
-Глупости.
Но, тем не менее, ему было страшно сдвинуться с места. Его окружала немая тишина, лишь иссохшие деревья тихо перешептывались, словно призраки на кладбище. Так он и стоял в нерешительности, пока не почувствовал, как что-то стало давить на его затылок.
За ним наблюдают.
Холодная вспышка страха обожгла все внутри. Андрей чувствовал на себе чей-то взгляд, хотя они с Наташей обшарили сушу и никого не нашли. Он повернулся к деревьям и вгляделся в сгущающуюся тьму. Трясущиеся руки нашли друг друга.
– Кто там? – крикнул он в темноту.
Ответом была тишина. Лишь ветер взъерошил его волосы.
"Это только мои фантазии. Мне всего-то надо пережить эту ночь. Утром все будет по-другому".
Но ледяной и равнодушный, как луна в летнюю ночь, голос где-то в глубине него проговорил:
"Ты испугался вовсе не темноты, потому что признаешь, что все дело в острове. Именно он оживил того паука, который укусил Наташу, и помог мертвой чайке подняться в небо'.
Андрей только сейчас осмелился признаться себе в том, что насекомое, от укуса которого скончалась Наташа, на самом деле было мертвым. Как и все остальные пауки, мухи и жуки, которых они обнаружили на этом острове. Они все были мертвы, так как он ходил по ним, а они не убегали. А ведь Наташа услышала гудение перед тем, как паук напал на нее, словно этот звук, жуткий голос острова, разбудил его от вечного сна.
Он откинул прочь мысли, которые словно ядовитые стрелы беспорядочно носились в голове, и медленно побрел в свой маленький лагерь, где, лежа в шлюпке, его ждала Наташа. Андрей шел по берегу, хоть этот путь был длиннее, однако ему не хотелось идти меж растительности, окутанной мраком. Темнота слишком пугала его сегодня. В ней было что-то зловещее.
На небе появилась луна, которая известила о том, что день закрыл свои глаза, и ему на смену пришла тихая ночь. Вода фосфорицировалась, в умирающем закате она играла разными красками, как бензин, и Андрею даже показалось: кинь он горящую спичку, она вспыхнет холодным синем пламенем.
Он уже видел очертания шлюпки на берегу, возле нее были раскиданы какие-то предметы. Лишь подойдя ближе, он понял, что это спасательные жилеты, которыми он накрыл Наташу перед тем, как уйти на другой берег.
Здесь кто-то был. Его словно поразила молния, и он побежал, уже зная наперед, что шлюпка окажется пустой.
Как и предвиделось, Наташи не было. Его сердце забилось в бешеном ритме, в висках запульсировала кровь. Он еле-еле устоял на месте – ноги отказывались держать равновесие. Несколько секунд он просто в замешательстве глядел на дно шлюпки. Потом судорожно оглянулся по сторонам. Темнота была густой, но свет луны, только входившей в фазу, делался ярче. И холодней.
Никого.
"Остров пуст! Я обошел его десять раз!"
Самообладание выходило из-под контроля. Он готов был закричать, но из глотки вырвался только сдавленный стон.
"Это племена, – вновь подумал он. – Они живут здесь, под землей. Старые племена. Они унесли ее".
Эта мысль была последней каплей. Тело среагировало раньше, чем мозг, и Андрей сперва не понял, что делает. Сквозь туман, застилавший глаза, он увидел, как его руки уперлись в край шлюпки и стали толкать ее к воде. Хриплый стон вырвался из груди.
-Уплыть... – сказал он себе.
Теперь он не думал о том, как хотел умереть на этом острове, о том, что жизнь без Наташи невозможна. Сейчас он желал лишь одного – уплыть отсюда как можно дальше.
Лодка была уже на воде, и Андрей закинул в нее один из спасательных жилетов. Он хотел запрыгнуть внутрь, но остановился.
Следы.
На песке были следы. Помимо его собственных, были еще. Другие. Они начинались у прежнего места шлюпки и вели вглубь острова. Следы явно принадлежали человеку, и он был один. Видимо, координация его подвела, и пару раз он даже упал, о чем свидетельствовали беспорядочные отметины и вмятины на песке. Словно он был пьяным или проснувшимся от долгого сна. Это не были следы от ботинка – четко прослеживались пять пальцев. Но...
Он заметил деталь, которая его сильно обеспокоила: следы шли именно от лодки. Не было следов, ведущих к ней.
"Она жива...", – было первой мыслью, но тут же он подумал, что это не может быть правдой. Наташа умерла утром и не подавала признаков жизни в течение дня!
Летаргический сон?
Бред. Дыхание у нее не прослеживалось вовсе, а тело похолодело, как у покойника. Огонек здравого смысла еще не погас в его голове. Однако разум по-прежнему не мог дать объяснения произошедшему. Перебороть страх было непосильным трудом, но он решил пойти в том направлении, в каком ушла она. Теперь им двигало любопытство и еще одно чувство, которое разжигало в нем огонек волнения. Этим чувством была надежда. Он прекрасно понимал, что все это глупости, однако следы на песке, оставленные ногами жены, внушали обратное.
Долго идти не пришлось. Следы кончались у склона, где песок сменяла растительность. Андрей поднял глаза и среди зловещих теней, блуждающих по острову, увидел очертания ее фигуры. В своем сиреневом платье она шла к противоположному берегу, где совсем недавно был он. Будто она знала, где он должен сейчас находиться, и своим появлением решила устроить ему сюрприз.
Наташу шатало из стороны в сторону, словно тростниковую ветку. Ее шаги были осторожными, как у ребенка, вдруг узнавшего о том, что он может ходить. Босые ноги отказывались нести тело и, наступая на камни, казалось, не чувствовали боли. Руки беспорядочно болтались у бедер, как будто лишенные костей.
У Андрея перехватило дыхание, когда он увидел ее. И хоть шла она несвойственной ей походкой, тем не менее, она двигалась. Сама.
-Наташа! – вырвалось у Андрея.
Услышав голос, она остановилась и как-то странно всплеснула руками, словно от досады, что не смогла удивить его. Шатаясь, она повернулась. Он решил подойти ближе, но, двинувшись, побежал, едва сдерживая волнение, и остановился в метре от нее.
Перемена, произошедшая с ней, повергла Андрея в шок. Ее лицо осунулось и как будто вытянулось, глаза потеряли блеск и теперь были потухшими, пустыми. Казалось, они смотрели мимо, словно там, на горизонте, ее заинтересовало что-то больше, чем он. В темноте родимое пятно на лбу было грязно-коричневым и напоминало пулевое ранение. А еще она дышала. Это были судорожные, глубокие вдохи, как будто до этого она задержала дыхание на... целый день.
-Наташа? – только и смог проговорить он и, сказав, понял, что это был вопрос.
Остекленевшие глаза вперились в него с каким-то недоумением, словно она не узнавала своего мужа. В следующую секунду ее лицо изменилось, стерев знакомые черты. Тело дернулось, точно Наташу поразило электрическим разрядом. Она согнула колени, а руки выбросила вперед. Верхняя губа вздернулась, а на ее лице появился хищный, бросающий в дрожь оскал. Глаза вылезли из орбит, налились кровью. В горле что-то заклокотало, будто огромное насекомое забралось ей в рот, и Наташа издала гортанный нечеловеческий звук, больше похожий на рычание.
Андрей отступил назад, по телу пробежали мурашки, отчего кожа словно покрылась коркой. Слюна застряла в глотке, и ему никак не удавалось сглотнуть. В тот же миг Наташа кинулась вперед, но прежде чем ее руки сомкнулись на его шее, Андрей развернулся и помчался в противоположную сторону.
В какой-то момент ему показалось, что ее рука вот-вот схватит его за ворот рубашки. Он увеличил скорость, но все еще слышал за спиной шарканье ног и свистящее, как при сильном бронхите, дыхание.
Единственным местом, где можно было укрыться хотя бы на время, был небольшая рощица. Добравшись до цели, он упал на колени и прислонился спиной к стволу дерева, тяжело дыша. Воспоминание о преображении жены, не переставая, маячило перед глазами. Даже когда Андрей закрывал глаза, он продолжал видеть ее искаженное лицо.
Над островом нависла тяжкая тишина, и он слышал лишь свое хриплое дыхание.
'Господи, этого не может быть! Моя родная жена пыталась на меня напасть!'.
Он через силу усмехнулся, хотя ему совсем было не до смеха, и снова услышал гул. Так сигналит надвигающийся поезд. Только теперь, в нагнетающей тишине, он показался слишком близким, и Андрей с уверенностью мог сказать, что это где-то на острове. А, может, и в его голове.
Вслед за этим с берега донесся громкий вой, сорвавшийся в отчаянный звериный рык. И в этом крике он узнал голос своей жены:
-Уууууууу!
Страх накатил волной и пробрал Андрея до костей. А вместе с ним пришло понимание: он никуда не спрячется от нее. Остров слишком мал, как футбольное поле, и у Наташи не составит труда отыскать его в скудной растительности.
-Все дело в острове, – слова сами сорвались с губ, и тон, с которым они прозвучали, заставил его вздрогнуть.
С ним определенно что-то не так. Это не простой остров в открытом океане, а какой-то эпицентр зла, способный оживлять покойников. Ведь Наташа совершенно точно была мертва, когда утром он оставил ее в шлюпке. Она перестала двигаться, а главное – дышать! И что же теперь? Она ходит по земле, неуклюже передвигая ноги, как зомби в проклятых фильмах ужасов, да еще и пытается поймать его! Она как бы воскресла. Как та чайка, которая вспорхнула и, не отдавая отчета своим действиям, улетела вдаль. Что-то вернуло ее тело к ужасной жизни, подняло из глубин преисподней.
Мысли завертелись в чудовищном круговороте. Казалось, время потеряло счет, а ночь стала бесконечной, как на крайнем севере. Ночь длиною в жизнь. Прежде чем гул затих, Андрей подумал, что принесет он на этот раз? Какой еще мертвец встанет с земли и начнет бродить в потемках?
Андрей судорожно принялся искать варианты спасения. Ему каким-то образом необходимо добраться до шлюпки, запрыгнуть в нее и уплыть отсюда к чертовой матери. Но как это сделать, чтобы не привлечь внимание Наташи? Как добраться до берега, не создавая шума?
Он почувствовал, что начинает отдаваться панике. Глаза будто бы заволокло туманом, сердце гулко стучало в груди, и он боялся, как бы Наташа не услышала его ударов. Он весь день не ел и теперь ощущал слабость, которая разливалась по рукам и ногам. Так кувшины наполняет дождевая вода.
Над его ухом что-то зажужжало, и Андрей машинально махнул рукой. Справа и слева от себя он услышал стрекотание насекомых. Маленьких, но таких сладкоголосых. Эти звуки были настолько реальными и знакомыми, что вернули его в чувство.
Под ногой что-то пробежало и скрылось в кустах. Андрей вздрогнул и поджал ноги под себя. Он понял: насекомые снова ожили. Остров сумел поднять их даже после смерти, и от этой мысли у него защемило в груди. Где-то совсем рядом он услышал звук рассыпающейся земли.
Андрей притаился, чтобы понять, откуда ждать опасности, и вдруг осознал, что сидит на могиле Сергея, а эти самые роющие и скребущие звуки доносятся именно оттуда.
Из-под земли.
Его будто парализовало, едва он почувствовал под собой тяжелые толчки. Не в силах пошевелиться, Андрей сидел, оглушенный страхом, пока что-то неживое и твердое, как камень, не коснулось его ноги. Отпрыгнув, будто ужаленный, он посмотрел на могилу. От давящих толчков с бугорка посыпались комья земли. Через мгновение показалась рука со скрюченными смертью пальцами. Похожая на гигантского тарантула, она разгребала землю, чтобы ее обладатель снова смог увидеть свет Божий.
Пораженный зрелищем, Андрей не мог ничего сделать. Он просто смотрел, как мертвая рука высовывается из могилы и шевелит пальцами, похожими на жирных личинок. Страх перерос в жуткий, всепоглощающий ужас. Слюна во рту стала какой-то горячей и приобрела вкус металла.
Рука уже освободила себя по локоть, и в образовавшемся проеме показалась культя. Андрей видел багровое лоснящееся мясо, торчащую сломанную кость и синюю изоленту, обернутую вокруг запястья. И теперь, просто откидывая ошметки земли в разные стороны, появлялся Сергей. Сначала голова, в волосы которой въелись комья грязи, затем широкие плечи. Андрей слышал, как трещит и рвется по швам его рубашка. В холодном свете луны его кожа была особенно бледной и почему-то светилась, делая Сергея похожим на призрака. Лицо пустое, безжизненное, в глазах, ввалившихся в глазницы – тупой ступор. Рот чавкал и выплевывал землю. Сергей вскинул голову, как конь, почуявший овес, и повернулся к нему. Андрей расслышал, как заскрипели, словно ржавые петли, сухожилия на его шее. Губы мертвеца разомкнулись, и оттуда, как каша, потекла черная вспенившаяся жижа. Воздух со свистом выходил из его легких, ноздри, набитые землей, раздвигались. Сергеевы глаза обратились в щелки, и он издал вопль, в котором прозвучало скорее изумление, нежели ярость. Словно он удивлялся тому, что очнулся в могиле. Бледная рука со скрюченными пальцами и обрубок потянулись к нему.
Андрей взвизгнул, резко уклонился от удара, поднялся на ноги и бросился бежать. Сергей снова завопил, но только теперь это был крик досады, и, упершись руками в края ямы, стал вытягивать тело наружу.
Андрей бежал, уже не думая, что где-то поблизости может быть Наташа (точнее ее труп), которая способна услышать шлепанье ног и тяжелое прерывистое дыхание. Ему было все равно. Лишь бы подальше от этого места!Впереди показался неподвижный океан. Безликая луна, отраженная в воде, напоминала гигантскую глазницу.
Андрей бежал к побережью, где его ждала шлюпка. Сейчас все казалось просто – столкнуть ее с берега, прыгнуть внутрь и грести, грести, грести... пока он не будет на достаточном расстоянии, чтобы остановиться. Теперь он понимал, что зря спасался от океана – океан был его спасением. И все постепенно вставало на свои места. Он понял, что они неспроста оказались здесь, на острове. Их шлюпку, словно магнитом, притянуло к этой земле. Будто остров сам схватил ее.
Словно он был живым.
Вот даже сейчас земля пульсировала и подрагивала под ногами. Неизвестно как и почему этот кусок суши ожил и теперь определенно хотел есть. Он будто бы питался душами, поглощая их, как огромная черная дыра в космосе пожирает небесные тела.
До берега оставалось несколько шагов, когда Андрей заметил, что воздух будто наэлектризовался, стал ощутимым и липким, как слюна. Казалось, что в нем нарастает давление. И вдруг остров стал меняться, показывая свое истинное лицо. Океан уже не приближался, а, наоборот, становился дальше, будто остров увеличивался в размерах. Повсюду появлялись растения. Андрей видел, как земля, словно незаживающая рана, трескалась, и оттуда выступали гигантские побеги. Извиваясь, как змеи, они моментально достигали высоты человеческого роста и тянулись ввысь, распуская громадные листья. Почва становилась вязкой и с трудом отпускала ноги, когда он пытался сделать шаг. Свежие следы тут же заполняла какая-то черная тянучая жижа. Спустя несколько секунд перед Андреем лежали непроходимые джунгли, а земля превратилась в вонючее бурлящее болото. Его ноги увязли в нем по колено. Он почувствовал себя мухой, намертво застрявшей в паутине. В лицо ударил порыв ветра, который пах подвалом и затхлостью. Словно гигантское животное, питающееся кровью, открыло свою гнилую пасть и выдохнуло воздух ему в лицо. Повсюду беспорядочно летали тысячи, а то и десятки тысяч насекомых, и жужжание их сводило с ума. Вот только все эти жуки, мухи, пчелы, бабочки и мотыльки были какими-то прозрачными, бестелесными и двумерными, как предметы в кино с 3D-эффектом. В небе бешено кружили птицы, которые, казалось, не могли найти места, чтобы приземлиться.
Пока Андрей отчаянно старался идти дальше, он с ужасом заметил, что стебли растений и деревьев состоят из человеческих костей, отдающих белизной в свете луны, а их листья обтянуты кожей. Вместо бутонов цветов висели человечьи головы, держась на сухожилиях и мышцах. Их набухшие вены пульсировали, а моргающие глаза блуждали по сторонам. Это зрелище завораживало, однако Андрей не смог сдержать крика, когда безжизненный взгляд одной из этих голов встретился с его глазами. Он стал быстрее перебирать ногами, хватаясь за ветки-кости, чтобы не упасть. Но болото не позволяло идти быстрее, поэтому, не удержав равновесие, он плюхнулся лицом в черную жижу.
Оттолкнувшись руками от земли, он вскочил и побежал прочь. И, лишь преодолев значительную часть расстояния, понял, что пейзаж уже сменился вновь, уступив место прежнему. Он остановился и поглядел назад. На месте болота была все та же трава, которая вела к исхудавшим деревьям.
Может, ему это все показалось?
Но рубашка была мокрой и воняла перегноем, а с шеи стекали крупные вязкие капли. Быть может, только что он попал в другую реальность? Или, наоборот, сейчас находится в параллельном мире, где мертвые могут запросто выбираться из могил? А может, в данный момент он просто спит в своей каюте на 'Ричмонде', и всего это видится ему в страшном, жутком кошмаре. Утром он проснется рядом с Наташей, и сон этот сотрется из его памяти. Как бы он хотел, чтобы так и было, но надежда таяла с каждым шагом, приближающим его к воде.
Андрей вновь помчался к берегу. Усталость навалилась тяжелым грузом, легкие горели от напряженных усилий, а ноги отказывались слушаться. До воды оставалось совсем немного, но где-то в глубине души он знал, что остров просто так не отпустит его, Андрей навсегда останется его пленником.
Каково было его разочарование, когда, спустившись с небольшого склона к воде, он не нашел шлюпки на месте. Из горла вырвался крик отчаяния.
-Ну что тебе нужно? Что?!
Он упал на колени и уронил лицо в ладони. А вокруг все так же стояла глубокая, призрачная тьма. Эта ночь никогда не закончится. Бесконечная, беспредельная ночь.
Андрей почувствовал, что его стала одолевать апатия. Все будет так, как должно быть. Смерть настигнет его. Но он никогда не думал, что она может предстать перед ним в таком обличье – заключенной, словно в гроб, в тело его жены и в мертвых насекомых.
И тут Андрей вспомнил, что сам был виноват в потере шлюпки. Когда не нашел в ней Наташи, он хотел уплыть, поэтому вытолкнул ее на воду, но потом его привлекли следы на песке, и он, забыв о ней, пошел по ним... а шлюпку тем временем унесло течением.
Вплотную приблизившись к океану, Андрей стал вглядываться вдаль. Размытая линия горизонта была мало различима – черное небо сливалось с такой же черной океанской водой. Лишь серебряная луна с трудом помогала разглядеть грань между ними. Легкие волны разметали ее отражение, и теперь она, похожая на хвост кометы, казалось, плыла. Андрей не сразу нашел в темной бездне то, что искал. Сначала он увидел слабый силуэт, потом узнал в нем очертания своей шлюпки. Она была уже на достаточном расстоянии, но, приложив усилия, ее еще можно было догнать. Медлить нельзя ни секунды. С этими мыслями он решил прыгнуть в воду... однако внезапное ощущение чьего-то присутствия заставило его остановиться. Кто-то находился рядом с ним и наблюдал. Он чувствовал этот взгляд затылком.
Развернувшись, он увидел Наташу. Ее взгляд уперся в него, руки висели по бокам, словно привязанные, платье было порвано. Левая бретелька оторвалась и теперь моталась у живота, обнажая голую грудь. Бессмысленное лицо, казалось, утратило мимику, и, о Боже, Андрей с замиранием сердца заметил, что ее глаза полыхали голодным пламенем.
У него затряслись колени. На этот раз не от вида ожившего мертвеца, а от того, что в этой оболочке мало чего осталось от его жены. Он старался не делать резких движений, чтобы не вызвать у нее преждевременной атаки.
– Наташа... – прошептал он. Ему было непривычно называть это именем жены.
Ее голова дернулась, слух напрягся. Она не спускала с него взгляда, от которого у Андрея скрутило кишки.
– Послушай, позволь мне уйти.
Она не понимала слов. По крайней мере, так он подумал. Потому что по-прежнему стояла на своем месте, не спуская с него взгляда.
Андрея посетили две мысли. Либо она действовала в связи с ощущениями, соответствующими физическому слуху и зрению, реагировала на движение и запах, как примитивное животное, либо просто ждала команды.
Он больше склонялся ко второму варианту, не сомневаясь, что остров управляет мертвецами, посылая приказы по электромагнитным волнам или каким-либо импульсам.
Но сейчас это было неважно. Нужно было что-то делать, ведь у бездействия есть свои последствия.
– Послушай... – сказал он, отступив на шаг назад. Движение получилось не очень плавным, как он хотел.
Наташу передернуло, словно ток прошел по всему ее телу, мышцы напряглись. Он видел, как ее руки сжались в кулаки, а костяшки пальцев побелели еще сильнее. Она прыгнула на него как раз в тот момент, когда с противоположного берега донесся Сергеев вопль. Крик, больше похожий на свист. Наверное, он уже выбрался из своей могилы и скитался по острову в поисках его или спешил сюда. Андрей не ожидал такой резкой атаки, поэтому увернуться не успел. Ноги подкосились, и они, обнявшись, словно любовники после долгой разлуки, повалились на землю. Она нависла над ним, закрыв собой небо. Волосы разметались в разные стороны, руки стали рвать рубашку, чтобы добраться до голого тела. Клацая зубами и лая, как овчарка, она наклонялась все ниже в надежде отхватить кусок плоти. Быстро, как пуля, у него в голове пронеслась мысль, что она полностью совладала со своим телом после перерождения. Она уже не шаталась, как раньше, а смерть будто бы дала ей силы: она плотнее прижимала его к земле. Изо рта на его лицо и шею капала вязкая слюна. Наверное, она была в предвкушении предстоящего пира.
"Нельзя позволить ей сделать это со мной".
Нельзя допустить...
Андрей ударил Наташу по лицу ребром ладони. Ее голова отлетела назад, как у куклы, отчего из горла вырвался изумленный возглас. Но Наташа не отступила и схватила его мертвой хваткой, как свирепая ласка, отказывающаяся разжать зубы на шее задушенной курицы. Ногти впились ему в живот, разрывая кожу. Андрей закричал что было сил и внезапно почувствовал сильнейшую боль в области локтя. Также ощущение, будто тысячи мелких иголок пронзили нервные окончания. Отбиваясь, он сам подставил ей руку, а она не упустила своего шанса. Запрокинув голову, она с диким шипением впилась в нее зубами. Как хищник, тряся головой, она жадно выдирала куски плоти. Из раны тут же хлынула темная кровь, заливая рубашку. От боли у него потемнело в глазах, а тело охватил жар. Наташа подставила свое лицо под поток крови и стала облизывать засохшие губы. Он видел, что ее лицо стало красным, но она и не думала останавливаться. Вероятно, это только разогрело ее аппетит.
Сознание медленно оставляло Андрея, но пока еще до него доносились чавкающие звуки. Краем глаза он заметил, что к ним приближался Сергей. И это подвигло его к действию.
Свободной рукой он схватил Наташу за волосы и попытался оторвать ее жадную пасть от своего тела. Она и не думала поддаваться. Его рука сорвалась, вырвав клок рыжих волос. Тогда он с трудом согнул ноги в коленях, приподнимая ее туловище, и ударил кулаком свободной руки в лоб – прямо в родимое пятно, куда так часто целовал при жизни. Костяшки пальцев свело от дикой боли, но это помогло. Она оторвалась от локтя, и Андрей тут же схватил ее за голову обеими руками. Большим пальцем он надавил ей на правый глаз, и почувствовал, как под ним что-то лопнуло. С таким тихим, глухим звуком лопается мыльный пузырь. В то же мгновение Наташин глаз вытек на щеку. Но она как будто этого не заметила. У нее остался только один глаз, и он пожирал Андрея свирепым взглядом.
Андрей повалил ее на бок. Приподнявшись, занес руку над головой и, собрав остатки своей силы, с нечеловеческим воплем ударил Наташу по виску. Ее голова наполовину вошла в песок, руки продолжали шарить по сторонам.
Андрей, воспользовавшись моментом, прыгнул в воду и поплыл к лодке, хватаясь за последнюю надежду остаться живым. Рука болела, будто в нее вонзили нож.
Обернувшись, он заметил, что Сергей был уже на берегу. Он поднял пронзительный вой. Даже ослабленный расстоянием, он четко долетел до Андреевых ушей. Наташа, придя в себя (или, наоборот, не придя), кинулась за ним. Неуклюже упав в воду, она быстро подстроилась под его ритм. Он плыл, как на состязании, а за ним тянулся длинный вскипающий хвост взбаламученных волн, отсвечивающий мрамором в свете луны. Глубокая рана не переставала кровоточить, и вода делала боль невыносимой. Но он терпел. Ему нужно было терпеть, чтобы выжить. Он обернулся назад. Наташа была уже в нескольких метрах от него, а Сергей бегал по берегу и напоминал птицу, пытающуюся взлететь.
"И все – таки они разумные твари, – подумал Андрей. – Одна погналась за мной, стараясь поймать, а другой остался караулить на берегу с тем расчетом, если я решу вернуться".
Остров постепенно отдалялся, и Андрей нисколько об этом не жалел. Ноющая боль в открытой ране делала руку неподвижной, поэтому он прижал ее к животу и продолжал грести одной рукой. Размытые очертания шлюпки подталкивали его совершать подвиги. Если бы не она, он бы, наверное, смирился с судьбой быть съеденным мертвецами. Наташа нагоняла его. Он слышал, как она тяжело дышала позади и выплевывала воду изо рта. Еще дюжина рывков вперед, и она схватит его за лодыжку.
Сознание Андрея стало мутнеть. Усталость и потеря крови способствовали этому. Перед глазами затанцевали черные точки, увеличиваясь в размерах.
Голос Сергея, донесшийся откуда-то издалека, вернул ощущение реальности. Кричал ли он или выл, как волк, Андрей не разобрал. Обернувшись, он увидел, как Наташа, ответив что-то, повернула назад, к берегу. Андрей отметил, что эти искаженные подобия людей общались друг с другом на своем языке.
А он продолжал плыть, не желая сдаваться. С горечью он заметил, что шлюпки уже не видно впереди. Течение унесло ее из поля его зрения.
Досада кипятком разлилась в груди. Теперь не было смысла бороться дальше. Впереди, в открытом океане, его ждет верная смерть. Смерть его ждала также и позади, на острове. Вот что значит безысходная ситуация. Последнюю надежду унесло течением.
Быть может, выход и есть. Он просто не хотел его искать. Уже не было сил и смысла: слишком большая у него рана, а тело отказывалось двигаться от усталости.
Однако терять ему было нечего, и он повернул назад. Если будут силы вернуться, значит, будут и найти подходящую дубину, чтобы разнести головы этим тварям.
Перед ним лежала бесконечная вода, охваченная тоскливым светом одинокой луны. Острова не было. Андрей посмотрел в другую сторону.
Ничего.
Он вертелся вокруг, расплескивая пенившуюся, как шампанское, воду, в поисках чертова острова. Но его нигде не было. Он пропал! Также внезапно, как и появился в первый раз.
– Боже мой, – только и мог сказать Андрей. Он был один в этой черной бездне, простиравшейся на сотни километров от него.
Ах, нет. На горизонте что-то было.
В далеком призрачном силуэте он узнал свою шлюпку.
– Господи, спасибо! – его радости не было предела. Превозмогая боль и собирая последние усилия, он двинулся к лодке, жадно хватаясь за нее взглядом, чтобы снова не потерять. Без сомнения, это могло быть галлюцинацией, миражом, пригрезившимся в черной пустыне океана, но Андрею не хотелось так думать.
Подплыв ближе, он с радостью отметил, что она, хоть и напоминала одинокого призрака, тем не менее, была реальной. Андрей зацепился за край шлюпки и подтянул все тело вверх. Получилось не сразу. Но, спустя несколько попыток, он сумел перевалиться через борт, хоть и ударился головой о корму. Кровотечение еще не остановилось. Рана была глубокой, а от жуткой боли казалось, что конечность вот-вот отвалится. Обмотав рану остатками рубашки, он плотнее прижал руку к себе.
Мерное покачивание шлюпки убаюкивало, и Андрей не заметил, как отключился. Ему не снилось ничего. Казалось, что он просто упал в темную пустоту без фантазий и сновидений.
Он не знал, сколько проспал времени, час или несколько минут, как и не ведал, спал ли вообще, или сознание оставило его от боли и усталости. Однако, открыв глаза, заметил, что луна была на прежнем месте, а солнце еще не всходило. Значит, он пробыл в забытье не так долго. Шлюпку не шатало из стороны в сторону, как при морской качке, и это означало, что она стояла на мели. Лежа на дне, он слышал, как волны бьются о берег и боковину лодки. Воздух пах землей.
Куда он мог приплыть?
Кровотечение, вероятнее всего, остановилось, потому что рубашка, пропитанная кровью, подсохла и прилипла к коже. Но рука не перестала болеть.
Приподнявшись на локте, он осмотрелся. Вокруг была земля. Он причалил к острову. В смятении Андрей смотрел по сторонам, вглядываясь в густую ночную мглу. Растительности было мало, лишь несколько кустарников да кучка деревьев, жавшихся друг к другу. Небольшой склон, окаймленный травой...
От шока он сел. Это был тот же остров, от которого, как думал Андрей, он избавился навсегда!
-Какого черта?!
Андрей еще не совсем понимал, что происходит. Что произошло.
Остров либо переместился в другое место, либо течение круто повернуло и снова принесло его сюда. Он вновь оказался в плену.
Но еще больший ужас у него вызвало другое обстоятельство. В нескольких метрах от себя он заметил два силуэта. Двух чудовищ, которые могли пригрезиться только в кошмаре безумия. Они приближались к нему, неуклюже шагая...
Ночь прошла, дав начало новому дню. Погребальным костром полыхал рассвет. Небо покраснело, как металл, брошенный в огонь. Солнце нехотя поднималось над океаном, излучая яркий свет, который словно кровью окрасил остров.
Группа аквалангистов, заплутавших в океане, высадилась на остров, решив на время устроить причал. Их судно остановилось чуть дальше, а к земле они подплыли на моторной лодке.
На побережье мужчины нашли мертвое тело. Оно было изуродовано до неузнаваемости, словно на него напало какое-то дикое животное. Пальцы на руках были откушены, кожа клочьями свисала с лица и груди, обнажая мышцы и мясо. Открытые глаза остекленели и смотрели вверх, как два кристалла на фоне кровавого месива, что раньше было лицом. В них читался жуткий, дикий ужас.
Они похоронили его на берегу у небольшого склона, где земля сменяла песок и была более мягкой. Кто-то смастерил миниатюрный крест из сухих веток.
Пока солнце еще было высоко, они разложили географические карты на берегу и стали искать свое местоположение, чтобы сориентироваться, куда плыть дальше. На картах найти этот остров они не смогли, будто его и вовсе не существовало.
С наступлением вечера они решили переждать предстоящую ночь тут, на земле, а утром отправиться в путь. Собрав ветки, разожгли костер.
Когда солнце вот-вот обещало скрыться за горизонтом, и призрачные тени стали блуждать по острову, как духи, они услышали гул. Сначала слабый, он напоминал далекий сигнал корабля. Затем он стал нарастать, знаменуя о чьем-то приближении.
Кто-то из членов команды в смятении подбежал к капитану группы и, указывая на деревья, сообщил, что увидел два людских силуэта.
А когда гул прекратился, и день потух, как огонек в лампаде, мужчина, которого они нашли на берегу, стал выбираться из своей могилы.
Его глаза горели зловещей яростью, чудовищные беспалые руки шарили по сторонам в поисках добычи. Лицо искривилось судорогой, а из горла вырывались хриплые, постепенно срывающиеся на крик звуки.
Наташа сидела на бревне, подперев подбородок ладонями, в тени деревьев с длинными пожухлыми листьями. Своими раскидистыми кронами деревья эти напоминали пальмы, вот только стволы были худыми и узловатыми, как кости.
День клонился к вечеру. Небо на горизонте окрасилось в нежные розовые тона, а солнце спустилось к воде, словно мечтало утонуть в бескрайнем океане. Вокруг стояла все та же тишина, непроницаемая и глубокая, что и два дня назад, когда их выкинуло на этот остров. Если можно было так назвать кусок мертвой, белесой земли. Небольшой склон, окаймленный скудной растительностью, слабый родник да рощица деревьев, жавшихся друг к другу – это все, что составляло опоясанную песочной жижей землю, не считая камней, беспорядочно разбросанных тут и там. Пальмами с кокосами, голубой лагуной, экзотическими фруктами тут и не пахло.
Лопатой Андрею служил обрубок сухого дерева, который он нашел в кустах.
-Ты, правда, думаешь, что так будет лучше? – спросила Наташа.
Она задумчиво смотрела вдаль, на закат, и в этот момент лицо ее, окрашенное спелыми розово-оранжевыми красками, выглядело не таким изнуренным, как пару часов назад. Может, она идет на поправку? Рыжие волосы будто горели огнем в лучах уходящего солнца. Она откинула их назад, и его взору открылось родимое пятно в виде треугольника на лбу меж бровей. Когда Наташа хмурилась, оно походило на дождевую каплю.
-А что ты предлагаешь? – Андрей остановился и вытер со лба пот. – Спустить его в воду? 'Отдать волнам', как ты сказала?
-Он умер в океане, и, значит, его место там.
-Он умер здесь, на острове. Поэтому я и похороню его в земле, как положено.
Андрей продолжил копать. Он решил не делать могилу слишком глубокой – просто не было сил. Весь день ушел на поиски еды и заготовку камней для сигнального сообщения. Завтра он собирался выложить на берегу послание 'SOS', чтобы его было видно пролетающим самолетам. Хотя за два дня ни один самолет не показался в небе. Даже ни одна птица не пролетела над островом...
-Меня тошнит, – сообщила Наташа.
-Меня тоже, – сказал он в ответ, хотя это была неправда. Андрея не тошнило, потому что его не укусило это странное насекомое, которое взялось неведомо откуда. – Может, это от нашего сегодняшнего обеда?
-Не знаю.
Сегодня они съели дохлую чайку, которую он нашел на берегу. Судя по трупу, она умерла недавно. Тело успело затвердеть, но разложение его не тронуло. Андрей развел костер из сухих веток – благо в этом проклятом месте их в избытке – и они запекли птицу на огне. Мясо было жестковатым и воняло рыбой, но ему никогда не было так вкусно! Чем не домашний обед? Еще одна мертвая чайка была на северном берегу, он обнаружил ее, когда в первый день они обследовали сушу. Но теперь ее там нет, в этом он нисколько не сомневался.
-Я бы тебе помогла, но меня правда мутит.
-Как твоя нога? – спросил он.
-Болит, но почему-то в колене. Словно боль стала подниматься выше. Стопу я почти не чувствую. – Помолчав, она добавила. – Как думаешь, это пройдет?
-Дай посмотрю.
Наташа выдвинула вперед правую ногу. Стопа заметно округлилась, надулась, как воздушный шар, и Андрею стало не по себе. Около часа назад отек был не таким сильным, теперь же лодыжка распухла, а кожа скукожилась и пожелтела. В самом центре образовавшейся опухоли Андрей увидел красную точку от укуса. Желтизна достигла голени, отчего казалось, что яд стал распространяться. Он карабкался вверх, как питон, заползающий на дерево.
'Да, милая, все будет в порядке', – хотел сказать Андрей, но слова застряли в горле. Ничего в порядке не будет. Ей срочно нужно в больницу, пока не стало совсем поздно. Если яд продолжит распространяться так же быстро, через несколько часов Наташе потребуется ампутация. Им любым путем необходимо выбраться отсюда.
Но как это сделать? Сесть обратно в шлюпку, оттолкнуться от берега и поплыть вперед, навстречу пустому, бескрайнему океану? Плыть и надеться на удачу – отличная перспектива. Не так-то просто встретить в открытом океане судно. А если они вообще не увидят корабль и не примкнут к берегу, что тогда? Голодная смерть?
Андрей почувствовал, как к глазам подступили слезы, а сердце защемило от безысходности. Но Наташа не должна ничего заметить, она сразу все поймет.
-Я думаю, пройдет, – сказал он и обратил внимание, что соврал ей сегодня, наверное, в сотый раз. – Это обычная реакция организма на яд. Завтра тебе должно стать лучше.
-Надеюсь. – Наташа снова уставилась вдаль.
Он поцеловал ее в лоб, в родимое пятно – так он делал всегда, когда хотел взбодрить или поддержать ее. Кожа была липкой и холодной.
Солнце уже заходило за горизонт, утопая в воде, краски померкли, как на старинном холсте, и Наташино лицо снова приобрело бледный, болезненный вид. Андрей опять принялся за работу – так он мог ненадолго отвлечься от мрачных мыслей.
-Ты знаешь, я вчера что-то слышала, – подала голос Наташа.
-А? – он тяжело дышал. Одежда полностью промокла от пота, рубашка и джинсы прилипли к телу.
-Ночью, перед тем, как оно меня укусило. Какое-то гудение, словно где-то вдали ехал поезд. Но я готова поклясться, что это раздавалось на острове. Ты ничего не слышал?
-Нет, не слышал, – ответил Андрей. – Может, это был ветер?
-Оно словно волнами доносилось до моих ушей. Как музыка. Будто кто-то прибавлял громкость, а потом убавлял. И мне в тот момент показалось, что на острове кто-то есть, кроме нас. Я не хотела будить тебя, но потом это насекомое прыгнуло мне на ногу, и я... так и так тебя разбудила, – Наташа потянулась к больной ноге, но тут же отдернула руку, словно обожглась о раскаленную сковородку.
-Не знаю. Не придавай этому значения. Возможно, это был всего лишь крик касатки, а ты выдумала Бог знает что.
-А паука, что укусил меня, я тоже, по-твоему, выдумала? Ведь здесь нет живых. Они тут все мертвые. Может, и это насекомое... – она обняла себя за колени, словно ей вдруг стало холодно.
-Не говори ерунды, – сказал Андрей. – Если здесь есть мертвые насекомые, значит, есть и живые, верно?
Однако Андрей утаил от нее, что в тот момент, когда Наташу укусил паук, он увидел, как чайка (мертвая чайка), которую он нашел на другом берегу, взмыла вверх и улетела прочь. При этом ее слегка пошатывало – она то спускалась к воде, то снова поднималась в воздух, будто ей было тяжело держать равновесие.
Андрей выкопал могилу длиной в человеческий рост, но не очень глубокую. Он пошел к берегу за телом Сергея, а Наташа осталась у ямы. Она снова подперла подбородок руками и стала смотреть на закат. При этом лицо ее пребывало в глубокой задумчивости, будто она знала, что ей остался жить один день.
Тело Сергея лежало на спасательных жилетах, расстеленных на песке у воды. Он умер в страшных муках, и его лицо пепельно-серого цвета выражало жуткий ужас. Глаза впали, под ними образовались черные круги. Рот открылся, словно Сергей беззвучно кричал даже после смерти. Обрубок руки он прижимал к груди.
Закинув Сергея на плечо, Андрей поплелся к могиле. Тело было тяжелым и каким-то окаменелым. Руки болтались в воздухе, будто Сергей шевелил ими намеренно. Подойдя к деревьям, Андрей бросил тело в могилу. Не положил, а именно бросил, потому что оно сорвалось с рук, как мешок с тряпьем. Сергей распластался в яме наподобие куклы. Глаза открылись, и неподвижные зрачки уставились в небо.
Наташа поднялась с бревна, Андрей помог ей подойти ближе. Она посмотрела вниз. Андрей видел, как в сумерках увлажнились и заблестели ее глаза, и ему самому стало больно. Переносить чью-то смерть всегда тяжело, даже если этот человек при жизни был тебе чужим.
-Нужно что-то сказать? – спросила Наташа.
-А что обычно говорят в таких случаях?
-Ну, не знаю. Наверное, пусть земля будет ему пухом, – сказала она, и голос ее дрогнул.
-Пусть земля будет ему пухом, – повторил Андрей, набрал в руку горсть земли и бросил в могилу. Она попала Сергею в лицо и засыпала пустые глаза.
Корабль, который из Америки должен был доставить супругов Судьбиных в Сахалин, назывался 'Ричмонд', и Андрей не знал причину его крушения. Кстати, именно Наташа настояла на круизе по Тихому океану. Андрей был не против: они впервые за семь лет совместной жизни куда-то выбрались вдвоем. Тем более, он наконец-то получил долгожданный отпуск, и ему хотелось как можно больше времени провести с женой.
Ночью воды океана разволновались, но корабль, казалось, справлялся с качкой вполне сносно. К полуночи по громкоговорителю попросили пассажиров не беспокоиться, а когда где-то под палубой раздался взрыв – приказали срочно подняться к спасательным шлюпкам. При этом голос капитана заметно дрожал. Следом за этим в каюту Андрея постучали, ему без разговоров вручили два спасательных жилета, красных, как сырое мясо, и велели немедленно следовать на палубу.
Наташа в спешке надела легкое сиреневое платье, одно из тех, что купила в Нью-Йорке, и стала собирать чемоданы, а когда послышался нечеловеческий скрежет, скрип потолочных балок, и всю мебель словно магнитом притянуло к стене, бросила это занятие и вслед за Андреем поспешила наверх.
На палубе, куда они выбежали, взявшись за руки, точно дети, царила паника. Где-то внизу, в одном из нижних отсеков, раздался второй взрыв, и судно затрясло, словно при землетрясении. Трещины пошли по всему полу, расширяясь, как громадные голодные рты. Шлюпки стали скидывать в воду, будто они были ненужными вещами. В общей панике всем было наплевать на инструктаж, отслушанный перед отплытием.
Люди с одинаково испуганными лицами в оцепенении стояли и смотрели, как вода, плескаясь, словно жидкое пламя, заливалась внутрь корабля. Она сбивала с ног всех, кто попадался ей на пути, сбрасывала и смывала в океан.
Вокруг спасательных шлюпок сгрудились люди, но, когда раздался третий взрыв, от которого корабль набекренился, они посыпались вниз, точно брызги. Андрей не сразу понял, как они с Наташей очутились в воде. А потом кто-то помог им забраться в шлюпку, в которой уже находились женщина и двое мужчин. Женщина постоянно хватала себя за волосы и звала кого-то по имени 'Рома'. На одном из мужчин была синяя форма с названием корабля на груди, и Андрей понял, что он был членом экипажа. Второй лежал на дне шлюпки и прижимал к груди окровавленную руку. Андрей с ужасом заметил, что она была без кисти.
Завывания чудовищного ветра и крики людей слились в каком-то мрачном хоре. Повсюду плавали щепки и обломки судна, похожие на жутких скелетов. 'Ричмонд' стал погружаться в воду и через считанные мгновения совсем скрылся из виду. Андрей схватился за весла и стал грести, пытаясь уйти из зоны образовавшейся воронки, а Наташа и мужчина в форме бешено вычерпывали из шлюпки воду. Шторм усилился, и могучая волна накрыла их маленькое судно. Андрей смог уцепиться за края шлюпки и удержаться на месте, но потерял оба весла. Вода смыла в океан члена команды корабля и женщину, которая, не переставая, звала Рому.
К утру волны, словно дохлую рыбу, выбросили лодку на остров. Ливень прекратился и небо очистилось лишь к полудню. В шлюпке Андрей обнаружил складной нож, пластиковые ложки, два галлона с водой, мусорные мешки, круг изоленты и спички.
Мужчина, потерявший в катастрофе кисть левой руки, был совсем плох. Андрей туго перевязал ему руку изолентой, чтобы остановить кровотечение. Кровь залила всю его одежду, и даже дождь не смог ее смыть. Он сообщил, что его зовут Сергей, и больше не сказал ни слова. Промучился полтора дня и умер от кровопотери.
На обследование земли у них ушел остаток дня, и Андрея сильно поразило одно не очень приятное обстоятельство: остров, куда их выбросило, казалось, вымер. Трупы бабочек, пауков, мух и жуков застилали землю, как ковер. Черные бреши на белесой, выжженной солнцем земле. Когда Андрей наступал на них, они хрустели, точно поленья в костре. Ни одного живого существа они так и не обнаружили. Остров был пуст. Никаких звуков не было слышно под раскаленным небом, их окружало полное безмолвие. Тишина, давящая, весомая. Андрей подумал, что в этом месте можно запросто сойти с ума за несколько дней. Такое ощущение, что остров был кладбищем, последним пристанищем насекомых, будто скончавшихся от какой-то заразной болезни.
Следующим утром, через день после похорон Сергея, Наташа уже не могла подняться. Она стала жаловаться на боли в животе и совсем отказалась от скудной еды, которую ей предложил Андрей. У берега он нашел мертвую рыбу – та покачивалась на волнах, как щепка, оторвавшаяся от затонувшего корабля – и несколько ракушек на дне. Он сумел открыть ракушки ножом, однако голод был настолько сильным, что он съел их внутренности, не дойдя до лагеря. Вечером Наташу рвало, и поскольку в ее желудке ничего не было, из нее выходила одна бесцветная слизь. Иногда она проваливалась в сон и, просыпаясь, рассказывала Андрею, что видела высокие деревья. Они тянулись вверх, извиваясь, как серпантин, и раскидывали в стороны бледные листья. А еще у них были плоды, по форме они напоминали кокосы и даже росли у самой кроны. Но только это были не кокосы, а человечьи головы, которые смотрели на нее отстраненным взглядом. И ей подумалось, что, когда она умрет, ее голова будет висеть на таком же дереве в одной упряжке с остальными.
Ночью Андрей отнес Наташу в шлюпку, так как на земле было прохладно. Несколько раз она теряла сознание, а утром следующего дня, когда первые лучи солнца озарили застывшую воду, скончалась.
Андрей просидел на противоположном берегу острова весь день, до самого вечера. Он кидал камни в океан и тупо смотрел, как искрится и сверкает в солнечном свете вода, как волны лижут берег, точно языки голубого пламени, плещутся и причмокивают, словно хотят сказать ему что-то важное.
Годы, прожитые бок о бок с Наташей, никак не давали ему смириться с потерей. В свои 35 лет он думал, что течение его жизни вряд ли может круто повернуть, потому что у него было все, что нужно для полного счастья: работа, любимая жена и уютная двухкомнатная квартирка в Хабаровске. Теперь же все это разом рухнуло в бездну, сломалось, как карточный домик.
В желудке заурчало, и звук этот, настолько реальный и обыденный, привел его в сознание. Только теперь он заметил, что день плавно угасал. К острову подкрадывался ночной мрак.
И сидя в окружении бархатного сумрака, длинных теней, которые бродили по берегу, словно чьи-то громадные руки, глядя на то, как солнце медленно опускается под воду, Андрей решил, что настала пора прощания. Хоронить Наташу в этой проклятой земле он не будет. Слишком большая честь для такого жалкого места! Сейчас он вернется в лагерь, скажет Наташе, как ее любит, быть может, даже поцелует в родимое пятно на лбу и столкнет шлюпку в океан.
Да, так будет лучше. Шлюпка ему больше не нужна. Без Наташи жизнь не имела смысла, а на спасение он уже не надеялся. Он останется здесь наедине со своими мыслями, мертвыми насекомыми и островом. Будет ждать смерти.
Андрей побрел к лагерю. Спина затекла от неудобной позы, в которой он просидел весь день. На сероватом небе, словно вымазанном грязью, появились первые звезды. Лучи заходящего солнца забегали по воде, словно хотели потрогать ее на прощанье. Деревья покачнулись, и в его лицо ударил прилетевший откуда-то порыв жаркого ветра. Он пах, как горячее железо, как рельсы, раскаленные на солнце. А вместе с ветром пришел звук...
Какое-то мерное гудение, словно кто-то вдалеке трубил в рог. Оно разорвало сонную тишину жаркого вечера и на какие-то мгновения заглушило плеск волн. Гудение то прекращалось, то возникало снова.
Андрея охватило оцепенение. Прислушавшись, он заметил, что промежутки между сигналом и затишьем были равными. Сам гул длился секунд пять, а промежуток – три или четыре. Тут же он вспомнил, как Наташа сказала ему тихим, заговорщицким голосом, словно открывала большой секрет: 'Ты знаешь, я вчера что-то слышала... перед тем, как оно меня укусило', и по его спине пробежал неприятный холодок. Сначала он не поверил ей. Мало ли, что может пригрезиться ночью? А затем она добавила: 'И мне в тот момент показалось, что на острове кто-то есть, кроме нас'.
Андрей почувствовал, как в его груди что-то вспыхнуло, будто в него выстрелили из ружья и попали в самое сердце, и он понял, что это был страх. Да, теперь, когда он остался один, ему стало по-настоящему страшно. Он извлек, что это тихое гудение приходило с порывами ветра. Словно ветер приносил его... с самого сердца острова.
Гул постепенно затих. Андрей постоял еще несколько минут, дожидаясь продолжения, пока не заметил, что лихорадочно сжимает мочку правого уха. На лбу скопился пот, крупная капля стекла по щеке и повисла на подбородке, как альпинист. Значит, Наташа действительно это слышала. Нет, значит, это гудение появилось еще два дня назад, а он не придал значения словам жены!
Нужно будет заново осмотреть весь остров. В голову стали лезть навязчивые мысли, но по большей части это были вопросы. Впрочем, пришла одна здравая мысль, но она его испугала больше, чем сам этот неясный звук.
В какой-то передаче – он не помнил, в какой именно, но вроде это был выпуск 'Вокруг света' – Михаил Кожухов рассказывал, что древние племена строили укрытия под землей, чтобы прятаться от врагов. Эти укрытия не так-то просто было найти. Главное – отыскать лазейку. Может, и здесь есть племя, живущее по древним обычаям? Племя людоедов, каннибалов. И они знают о его присутствии.
Андрей истерически усмехнулся своему выводу и протер мокрое от пота лицо, но доля сомнения в душе все же сохранилась.
На смену этой мысли пришла другая:
"Это остров. Именно Остров. Он хочет что-то мне сказать... или зовет кого-то".
Совсем недавно он думал, что может сойти с ума через несколько дней, проведенных здесь. Похоже, этот процесс стал происходить намного быстрее.
-Глупости.
Но, тем не менее, ему было страшно сдвинуться с места. Его окружала немая тишина, лишь иссохшие деревья тихо перешептывались, словно призраки на кладбище. Так он и стоял в нерешительности, пока не почувствовал, как что-то стало давить на его затылок.
За ним наблюдают.
Холодная вспышка страха обожгла все внутри. Андрей чувствовал на себе чей-то взгляд, хотя они с Наташей обшарили сушу и никого не нашли. Он повернулся к деревьям и вгляделся в сгущающуюся тьму. Трясущиеся руки нашли друг друга.
– Кто там? – крикнул он в темноту.
Ответом была тишина. Лишь ветер взъерошил его волосы.
"Это только мои фантазии. Мне всего-то надо пережить эту ночь. Утром все будет по-другому".
Но ледяной и равнодушный, как луна в летнюю ночь, голос где-то в глубине него проговорил:
"Ты испугался вовсе не темноты, потому что признаешь, что все дело в острове. Именно он оживил того паука, который укусил Наташу, и помог мертвой чайке подняться в небо'.
Андрей только сейчас осмелился признаться себе в том, что насекомое, от укуса которого скончалась Наташа, на самом деле было мертвым. Как и все остальные пауки, мухи и жуки, которых они обнаружили на этом острове. Они все были мертвы, так как он ходил по ним, а они не убегали. А ведь Наташа услышала гудение перед тем, как паук напал на нее, словно этот звук, жуткий голос острова, разбудил его от вечного сна.
Он откинул прочь мысли, которые словно ядовитые стрелы беспорядочно носились в голове, и медленно побрел в свой маленький лагерь, где, лежа в шлюпке, его ждала Наташа. Андрей шел по берегу, хоть этот путь был длиннее, однако ему не хотелось идти меж растительности, окутанной мраком. Темнота слишком пугала его сегодня. В ней было что-то зловещее.
На небе появилась луна, которая известила о том, что день закрыл свои глаза, и ему на смену пришла тихая ночь. Вода фосфорицировалась, в умирающем закате она играла разными красками, как бензин, и Андрею даже показалось: кинь он горящую спичку, она вспыхнет холодным синем пламенем.
Он уже видел очертания шлюпки на берегу, возле нее были раскиданы какие-то предметы. Лишь подойдя ближе, он понял, что это спасательные жилеты, которыми он накрыл Наташу перед тем, как уйти на другой берег.
Здесь кто-то был. Его словно поразила молния, и он побежал, уже зная наперед, что шлюпка окажется пустой.
Как и предвиделось, Наташи не было. Его сердце забилось в бешеном ритме, в висках запульсировала кровь. Он еле-еле устоял на месте – ноги отказывались держать равновесие. Несколько секунд он просто в замешательстве глядел на дно шлюпки. Потом судорожно оглянулся по сторонам. Темнота была густой, но свет луны, только входившей в фазу, делался ярче. И холодней.
Никого.
"Остров пуст! Я обошел его десять раз!"
Самообладание выходило из-под контроля. Он готов был закричать, но из глотки вырвался только сдавленный стон.
"Это племена, – вновь подумал он. – Они живут здесь, под землей. Старые племена. Они унесли ее".
Эта мысль была последней каплей. Тело среагировало раньше, чем мозг, и Андрей сперва не понял, что делает. Сквозь туман, застилавший глаза, он увидел, как его руки уперлись в край шлюпки и стали толкать ее к воде. Хриплый стон вырвался из груди.
-Уплыть... – сказал он себе.
Теперь он не думал о том, как хотел умереть на этом острове, о том, что жизнь без Наташи невозможна. Сейчас он желал лишь одного – уплыть отсюда как можно дальше.
Лодка была уже на воде, и Андрей закинул в нее один из спасательных жилетов. Он хотел запрыгнуть внутрь, но остановился.
Следы.
На песке были следы. Помимо его собственных, были еще. Другие. Они начинались у прежнего места шлюпки и вели вглубь острова. Следы явно принадлежали человеку, и он был один. Видимо, координация его подвела, и пару раз он даже упал, о чем свидетельствовали беспорядочные отметины и вмятины на песке. Словно он был пьяным или проснувшимся от долгого сна. Это не были следы от ботинка – четко прослеживались пять пальцев. Но...
Он заметил деталь, которая его сильно обеспокоила: следы шли именно от лодки. Не было следов, ведущих к ней.
"Она жива...", – было первой мыслью, но тут же он подумал, что это не может быть правдой. Наташа умерла утром и не подавала признаков жизни в течение дня!
Летаргический сон?
Бред. Дыхание у нее не прослеживалось вовсе, а тело похолодело, как у покойника. Огонек здравого смысла еще не погас в его голове. Однако разум по-прежнему не мог дать объяснения произошедшему. Перебороть страх было непосильным трудом, но он решил пойти в том направлении, в каком ушла она. Теперь им двигало любопытство и еще одно чувство, которое разжигало в нем огонек волнения. Этим чувством была надежда. Он прекрасно понимал, что все это глупости, однако следы на песке, оставленные ногами жены, внушали обратное.
Долго идти не пришлось. Следы кончались у склона, где песок сменяла растительность. Андрей поднял глаза и среди зловещих теней, блуждающих по острову, увидел очертания ее фигуры. В своем сиреневом платье она шла к противоположному берегу, где совсем недавно был он. Будто она знала, где он должен сейчас находиться, и своим появлением решила устроить ему сюрприз.
Наташу шатало из стороны в сторону, словно тростниковую ветку. Ее шаги были осторожными, как у ребенка, вдруг узнавшего о том, что он может ходить. Босые ноги отказывались нести тело и, наступая на камни, казалось, не чувствовали боли. Руки беспорядочно болтались у бедер, как будто лишенные костей.
У Андрея перехватило дыхание, когда он увидел ее. И хоть шла она несвойственной ей походкой, тем не менее, она двигалась. Сама.
-Наташа! – вырвалось у Андрея.
Услышав голос, она остановилась и как-то странно всплеснула руками, словно от досады, что не смогла удивить его. Шатаясь, она повернулась. Он решил подойти ближе, но, двинувшись, побежал, едва сдерживая волнение, и остановился в метре от нее.
Перемена, произошедшая с ней, повергла Андрея в шок. Ее лицо осунулось и как будто вытянулось, глаза потеряли блеск и теперь были потухшими, пустыми. Казалось, они смотрели мимо, словно там, на горизонте, ее заинтересовало что-то больше, чем он. В темноте родимое пятно на лбу было грязно-коричневым и напоминало пулевое ранение. А еще она дышала. Это были судорожные, глубокие вдохи, как будто до этого она задержала дыхание на... целый день.
-Наташа? – только и смог проговорить он и, сказав, понял, что это был вопрос.
Остекленевшие глаза вперились в него с каким-то недоумением, словно она не узнавала своего мужа. В следующую секунду ее лицо изменилось, стерев знакомые черты. Тело дернулось, точно Наташу поразило электрическим разрядом. Она согнула колени, а руки выбросила вперед. Верхняя губа вздернулась, а на ее лице появился хищный, бросающий в дрожь оскал. Глаза вылезли из орбит, налились кровью. В горле что-то заклокотало, будто огромное насекомое забралось ей в рот, и Наташа издала гортанный нечеловеческий звук, больше похожий на рычание.
Андрей отступил назад, по телу пробежали мурашки, отчего кожа словно покрылась коркой. Слюна застряла в глотке, и ему никак не удавалось сглотнуть. В тот же миг Наташа кинулась вперед, но прежде чем ее руки сомкнулись на его шее, Андрей развернулся и помчался в противоположную сторону.
В какой-то момент ему показалось, что ее рука вот-вот схватит его за ворот рубашки. Он увеличил скорость, но все еще слышал за спиной шарканье ног и свистящее, как при сильном бронхите, дыхание.
Единственным местом, где можно было укрыться хотя бы на время, был небольшая рощица. Добравшись до цели, он упал на колени и прислонился спиной к стволу дерева, тяжело дыша. Воспоминание о преображении жены, не переставая, маячило перед глазами. Даже когда Андрей закрывал глаза, он продолжал видеть ее искаженное лицо.
Над островом нависла тяжкая тишина, и он слышал лишь свое хриплое дыхание.
'Господи, этого не может быть! Моя родная жена пыталась на меня напасть!'.
Он через силу усмехнулся, хотя ему совсем было не до смеха, и снова услышал гул. Так сигналит надвигающийся поезд. Только теперь, в нагнетающей тишине, он показался слишком близким, и Андрей с уверенностью мог сказать, что это где-то на острове. А, может, и в его голове.
Вслед за этим с берега донесся громкий вой, сорвавшийся в отчаянный звериный рык. И в этом крике он узнал голос своей жены:
-Уууууууу!
Страх накатил волной и пробрал Андрея до костей. А вместе с ним пришло понимание: он никуда не спрячется от нее. Остров слишком мал, как футбольное поле, и у Наташи не составит труда отыскать его в скудной растительности.
-Все дело в острове, – слова сами сорвались с губ, и тон, с которым они прозвучали, заставил его вздрогнуть.
С ним определенно что-то не так. Это не простой остров в открытом океане, а какой-то эпицентр зла, способный оживлять покойников. Ведь Наташа совершенно точно была мертва, когда утром он оставил ее в шлюпке. Она перестала двигаться, а главное – дышать! И что же теперь? Она ходит по земле, неуклюже передвигая ноги, как зомби в проклятых фильмах ужасов, да еще и пытается поймать его! Она как бы воскресла. Как та чайка, которая вспорхнула и, не отдавая отчета своим действиям, улетела вдаль. Что-то вернуло ее тело к ужасной жизни, подняло из глубин преисподней.
Мысли завертелись в чудовищном круговороте. Казалось, время потеряло счет, а ночь стала бесконечной, как на крайнем севере. Ночь длиною в жизнь. Прежде чем гул затих, Андрей подумал, что принесет он на этот раз? Какой еще мертвец встанет с земли и начнет бродить в потемках?
Андрей судорожно принялся искать варианты спасения. Ему каким-то образом необходимо добраться до шлюпки, запрыгнуть в нее и уплыть отсюда к чертовой матери. Но как это сделать, чтобы не привлечь внимание Наташи? Как добраться до берега, не создавая шума?
Он почувствовал, что начинает отдаваться панике. Глаза будто бы заволокло туманом, сердце гулко стучало в груди, и он боялся, как бы Наташа не услышала его ударов. Он весь день не ел и теперь ощущал слабость, которая разливалась по рукам и ногам. Так кувшины наполняет дождевая вода.
Над его ухом что-то зажужжало, и Андрей машинально махнул рукой. Справа и слева от себя он услышал стрекотание насекомых. Маленьких, но таких сладкоголосых. Эти звуки были настолько реальными и знакомыми, что вернули его в чувство.
Под ногой что-то пробежало и скрылось в кустах. Андрей вздрогнул и поджал ноги под себя. Он понял: насекомые снова ожили. Остров сумел поднять их даже после смерти, и от этой мысли у него защемило в груди. Где-то совсем рядом он услышал звук рассыпающейся земли.
Андрей притаился, чтобы понять, откуда ждать опасности, и вдруг осознал, что сидит на могиле Сергея, а эти самые роющие и скребущие звуки доносятся именно оттуда.
Из-под земли.
Его будто парализовало, едва он почувствовал под собой тяжелые толчки. Не в силах пошевелиться, Андрей сидел, оглушенный страхом, пока что-то неживое и твердое, как камень, не коснулось его ноги. Отпрыгнув, будто ужаленный, он посмотрел на могилу. От давящих толчков с бугорка посыпались комья земли. Через мгновение показалась рука со скрюченными смертью пальцами. Похожая на гигантского тарантула, она разгребала землю, чтобы ее обладатель снова смог увидеть свет Божий.
Пораженный зрелищем, Андрей не мог ничего сделать. Он просто смотрел, как мертвая рука высовывается из могилы и шевелит пальцами, похожими на жирных личинок. Страх перерос в жуткий, всепоглощающий ужас. Слюна во рту стала какой-то горячей и приобрела вкус металла.
Рука уже освободила себя по локоть, и в образовавшемся проеме показалась культя. Андрей видел багровое лоснящееся мясо, торчащую сломанную кость и синюю изоленту, обернутую вокруг запястья. И теперь, просто откидывая ошметки земли в разные стороны, появлялся Сергей. Сначала голова, в волосы которой въелись комья грязи, затем широкие плечи. Андрей слышал, как трещит и рвется по швам его рубашка. В холодном свете луны его кожа была особенно бледной и почему-то светилась, делая Сергея похожим на призрака. Лицо пустое, безжизненное, в глазах, ввалившихся в глазницы – тупой ступор. Рот чавкал и выплевывал землю. Сергей вскинул голову, как конь, почуявший овес, и повернулся к нему. Андрей расслышал, как заскрипели, словно ржавые петли, сухожилия на его шее. Губы мертвеца разомкнулись, и оттуда, как каша, потекла черная вспенившаяся жижа. Воздух со свистом выходил из его легких, ноздри, набитые землей, раздвигались. Сергеевы глаза обратились в щелки, и он издал вопль, в котором прозвучало скорее изумление, нежели ярость. Словно он удивлялся тому, что очнулся в могиле. Бледная рука со скрюченными пальцами и обрубок потянулись к нему.
Андрей взвизгнул, резко уклонился от удара, поднялся на ноги и бросился бежать. Сергей снова завопил, но только теперь это был крик досады, и, упершись руками в края ямы, стал вытягивать тело наружу.
Андрей бежал, уже не думая, что где-то поблизости может быть Наташа (точнее ее труп), которая способна услышать шлепанье ног и тяжелое прерывистое дыхание. Ему было все равно. Лишь бы подальше от этого места!Впереди показался неподвижный океан. Безликая луна, отраженная в воде, напоминала гигантскую глазницу.
Андрей бежал к побережью, где его ждала шлюпка. Сейчас все казалось просто – столкнуть ее с берега, прыгнуть внутрь и грести, грести, грести... пока он не будет на достаточном расстоянии, чтобы остановиться. Теперь он понимал, что зря спасался от океана – океан был его спасением. И все постепенно вставало на свои места. Он понял, что они неспроста оказались здесь, на острове. Их шлюпку, словно магнитом, притянуло к этой земле. Будто остров сам схватил ее.
Словно он был живым.
Вот даже сейчас земля пульсировала и подрагивала под ногами. Неизвестно как и почему этот кусок суши ожил и теперь определенно хотел есть. Он будто бы питался душами, поглощая их, как огромная черная дыра в космосе пожирает небесные тела.
До берега оставалось несколько шагов, когда Андрей заметил, что воздух будто наэлектризовался, стал ощутимым и липким, как слюна. Казалось, что в нем нарастает давление. И вдруг остров стал меняться, показывая свое истинное лицо. Океан уже не приближался, а, наоборот, становился дальше, будто остров увеличивался в размерах. Повсюду появлялись растения. Андрей видел, как земля, словно незаживающая рана, трескалась, и оттуда выступали гигантские побеги. Извиваясь, как змеи, они моментально достигали высоты человеческого роста и тянулись ввысь, распуская громадные листья. Почва становилась вязкой и с трудом отпускала ноги, когда он пытался сделать шаг. Свежие следы тут же заполняла какая-то черная тянучая жижа. Спустя несколько секунд перед Андреем лежали непроходимые джунгли, а земля превратилась в вонючее бурлящее болото. Его ноги увязли в нем по колено. Он почувствовал себя мухой, намертво застрявшей в паутине. В лицо ударил порыв ветра, который пах подвалом и затхлостью. Словно гигантское животное, питающееся кровью, открыло свою гнилую пасть и выдохнуло воздух ему в лицо. Повсюду беспорядочно летали тысячи, а то и десятки тысяч насекомых, и жужжание их сводило с ума. Вот только все эти жуки, мухи, пчелы, бабочки и мотыльки были какими-то прозрачными, бестелесными и двумерными, как предметы в кино с 3D-эффектом. В небе бешено кружили птицы, которые, казалось, не могли найти места, чтобы приземлиться.
Пока Андрей отчаянно старался идти дальше, он с ужасом заметил, что стебли растений и деревьев состоят из человеческих костей, отдающих белизной в свете луны, а их листья обтянуты кожей. Вместо бутонов цветов висели человечьи головы, держась на сухожилиях и мышцах. Их набухшие вены пульсировали, а моргающие глаза блуждали по сторонам. Это зрелище завораживало, однако Андрей не смог сдержать крика, когда безжизненный взгляд одной из этих голов встретился с его глазами. Он стал быстрее перебирать ногами, хватаясь за ветки-кости, чтобы не упасть. Но болото не позволяло идти быстрее, поэтому, не удержав равновесие, он плюхнулся лицом в черную жижу.
Оттолкнувшись руками от земли, он вскочил и побежал прочь. И, лишь преодолев значительную часть расстояния, понял, что пейзаж уже сменился вновь, уступив место прежнему. Он остановился и поглядел назад. На месте болота была все та же трава, которая вела к исхудавшим деревьям.
Может, ему это все показалось?
Но рубашка была мокрой и воняла перегноем, а с шеи стекали крупные вязкие капли. Быть может, только что он попал в другую реальность? Или, наоборот, сейчас находится в параллельном мире, где мертвые могут запросто выбираться из могил? А может, в данный момент он просто спит в своей каюте на 'Ричмонде', и всего это видится ему в страшном, жутком кошмаре. Утром он проснется рядом с Наташей, и сон этот сотрется из его памяти. Как бы он хотел, чтобы так и было, но надежда таяла с каждым шагом, приближающим его к воде.
Андрей вновь помчался к берегу. Усталость навалилась тяжелым грузом, легкие горели от напряженных усилий, а ноги отказывались слушаться. До воды оставалось совсем немного, но где-то в глубине души он знал, что остров просто так не отпустит его, Андрей навсегда останется его пленником.
Каково было его разочарование, когда, спустившись с небольшого склона к воде, он не нашел шлюпки на месте. Из горла вырвался крик отчаяния.
-Ну что тебе нужно? Что?!
Он упал на колени и уронил лицо в ладони. А вокруг все так же стояла глубокая, призрачная тьма. Эта ночь никогда не закончится. Бесконечная, беспредельная ночь.
Андрей почувствовал, что его стала одолевать апатия. Все будет так, как должно быть. Смерть настигнет его. Но он никогда не думал, что она может предстать перед ним в таком обличье – заключенной, словно в гроб, в тело его жены и в мертвых насекомых.
И тут Андрей вспомнил, что сам был виноват в потере шлюпки. Когда не нашел в ней Наташи, он хотел уплыть, поэтому вытолкнул ее на воду, но потом его привлекли следы на песке, и он, забыв о ней, пошел по ним... а шлюпку тем временем унесло течением.
Вплотную приблизившись к океану, Андрей стал вглядываться вдаль. Размытая линия горизонта была мало различима – черное небо сливалось с такой же черной океанской водой. Лишь серебряная луна с трудом помогала разглядеть грань между ними. Легкие волны разметали ее отражение, и теперь она, похожая на хвост кометы, казалось, плыла. Андрей не сразу нашел в темной бездне то, что искал. Сначала он увидел слабый силуэт, потом узнал в нем очертания своей шлюпки. Она была уже на достаточном расстоянии, но, приложив усилия, ее еще можно было догнать. Медлить нельзя ни секунды. С этими мыслями он решил прыгнуть в воду... однако внезапное ощущение чьего-то присутствия заставило его остановиться. Кто-то находился рядом с ним и наблюдал. Он чувствовал этот взгляд затылком.
Развернувшись, он увидел Наташу. Ее взгляд уперся в него, руки висели по бокам, словно привязанные, платье было порвано. Левая бретелька оторвалась и теперь моталась у живота, обнажая голую грудь. Бессмысленное лицо, казалось, утратило мимику, и, о Боже, Андрей с замиранием сердца заметил, что ее глаза полыхали голодным пламенем.
У него затряслись колени. На этот раз не от вида ожившего мертвеца, а от того, что в этой оболочке мало чего осталось от его жены. Он старался не делать резких движений, чтобы не вызвать у нее преждевременной атаки.
– Наташа... – прошептал он. Ему было непривычно называть это именем жены.
Ее голова дернулась, слух напрягся. Она не спускала с него взгляда, от которого у Андрея скрутило кишки.
– Послушай, позволь мне уйти.
Она не понимала слов. По крайней мере, так он подумал. Потому что по-прежнему стояла на своем месте, не спуская с него взгляда.
Андрея посетили две мысли. Либо она действовала в связи с ощущениями, соответствующими физическому слуху и зрению, реагировала на движение и запах, как примитивное животное, либо просто ждала команды.
Он больше склонялся ко второму варианту, не сомневаясь, что остров управляет мертвецами, посылая приказы по электромагнитным волнам или каким-либо импульсам.
Но сейчас это было неважно. Нужно было что-то делать, ведь у бездействия есть свои последствия.
– Послушай... – сказал он, отступив на шаг назад. Движение получилось не очень плавным, как он хотел.
Наташу передернуло, словно ток прошел по всему ее телу, мышцы напряглись. Он видел, как ее руки сжались в кулаки, а костяшки пальцев побелели еще сильнее. Она прыгнула на него как раз в тот момент, когда с противоположного берега донесся Сергеев вопль. Крик, больше похожий на свист. Наверное, он уже выбрался из своей могилы и скитался по острову в поисках его или спешил сюда. Андрей не ожидал такой резкой атаки, поэтому увернуться не успел. Ноги подкосились, и они, обнявшись, словно любовники после долгой разлуки, повалились на землю. Она нависла над ним, закрыв собой небо. Волосы разметались в разные стороны, руки стали рвать рубашку, чтобы добраться до голого тела. Клацая зубами и лая, как овчарка, она наклонялась все ниже в надежде отхватить кусок плоти. Быстро, как пуля, у него в голове пронеслась мысль, что она полностью совладала со своим телом после перерождения. Она уже не шаталась, как раньше, а смерть будто бы дала ей силы: она плотнее прижимала его к земле. Изо рта на его лицо и шею капала вязкая слюна. Наверное, она была в предвкушении предстоящего пира.
"Нельзя позволить ей сделать это со мной".
Нельзя допустить...
Андрей ударил Наташу по лицу ребром ладони. Ее голова отлетела назад, как у куклы, отчего из горла вырвался изумленный возглас. Но Наташа не отступила и схватила его мертвой хваткой, как свирепая ласка, отказывающаяся разжать зубы на шее задушенной курицы. Ногти впились ему в живот, разрывая кожу. Андрей закричал что было сил и внезапно почувствовал сильнейшую боль в области локтя. Также ощущение, будто тысячи мелких иголок пронзили нервные окончания. Отбиваясь, он сам подставил ей руку, а она не упустила своего шанса. Запрокинув голову, она с диким шипением впилась в нее зубами. Как хищник, тряся головой, она жадно выдирала куски плоти. Из раны тут же хлынула темная кровь, заливая рубашку. От боли у него потемнело в глазах, а тело охватил жар. Наташа подставила свое лицо под поток крови и стала облизывать засохшие губы. Он видел, что ее лицо стало красным, но она и не думала останавливаться. Вероятно, это только разогрело ее аппетит.
Сознание медленно оставляло Андрея, но пока еще до него доносились чавкающие звуки. Краем глаза он заметил, что к ним приближался Сергей. И это подвигло его к действию.
Свободной рукой он схватил Наташу за волосы и попытался оторвать ее жадную пасть от своего тела. Она и не думала поддаваться. Его рука сорвалась, вырвав клок рыжих волос. Тогда он с трудом согнул ноги в коленях, приподнимая ее туловище, и ударил кулаком свободной руки в лоб – прямо в родимое пятно, куда так часто целовал при жизни. Костяшки пальцев свело от дикой боли, но это помогло. Она оторвалась от локтя, и Андрей тут же схватил ее за голову обеими руками. Большим пальцем он надавил ей на правый глаз, и почувствовал, как под ним что-то лопнуло. С таким тихим, глухим звуком лопается мыльный пузырь. В то же мгновение Наташин глаз вытек на щеку. Но она как будто этого не заметила. У нее остался только один глаз, и он пожирал Андрея свирепым взглядом.
Андрей повалил ее на бок. Приподнявшись, занес руку над головой и, собрав остатки своей силы, с нечеловеческим воплем ударил Наташу по виску. Ее голова наполовину вошла в песок, руки продолжали шарить по сторонам.
Андрей, воспользовавшись моментом, прыгнул в воду и поплыл к лодке, хватаясь за последнюю надежду остаться живым. Рука болела, будто в нее вонзили нож.
Обернувшись, он заметил, что Сергей был уже на берегу. Он поднял пронзительный вой. Даже ослабленный расстоянием, он четко долетел до Андреевых ушей. Наташа, придя в себя (или, наоборот, не придя), кинулась за ним. Неуклюже упав в воду, она быстро подстроилась под его ритм. Он плыл, как на состязании, а за ним тянулся длинный вскипающий хвост взбаламученных волн, отсвечивающий мрамором в свете луны. Глубокая рана не переставала кровоточить, и вода делала боль невыносимой. Но он терпел. Ему нужно было терпеть, чтобы выжить. Он обернулся назад. Наташа была уже в нескольких метрах от него, а Сергей бегал по берегу и напоминал птицу, пытающуюся взлететь.
"И все – таки они разумные твари, – подумал Андрей. – Одна погналась за мной, стараясь поймать, а другой остался караулить на берегу с тем расчетом, если я решу вернуться".
Остров постепенно отдалялся, и Андрей нисколько об этом не жалел. Ноющая боль в открытой ране делала руку неподвижной, поэтому он прижал ее к животу и продолжал грести одной рукой. Размытые очертания шлюпки подталкивали его совершать подвиги. Если бы не она, он бы, наверное, смирился с судьбой быть съеденным мертвецами. Наташа нагоняла его. Он слышал, как она тяжело дышала позади и выплевывала воду изо рта. Еще дюжина рывков вперед, и она схватит его за лодыжку.
Сознание Андрея стало мутнеть. Усталость и потеря крови способствовали этому. Перед глазами затанцевали черные точки, увеличиваясь в размерах.
Голос Сергея, донесшийся откуда-то издалека, вернул ощущение реальности. Кричал ли он или выл, как волк, Андрей не разобрал. Обернувшись, он увидел, как Наташа, ответив что-то, повернула назад, к берегу. Андрей отметил, что эти искаженные подобия людей общались друг с другом на своем языке.
А он продолжал плыть, не желая сдаваться. С горечью он заметил, что шлюпки уже не видно впереди. Течение унесло ее из поля его зрения.
Досада кипятком разлилась в груди. Теперь не было смысла бороться дальше. Впереди, в открытом океане, его ждет верная смерть. Смерть его ждала также и позади, на острове. Вот что значит безысходная ситуация. Последнюю надежду унесло течением.
Быть может, выход и есть. Он просто не хотел его искать. Уже не было сил и смысла: слишком большая у него рана, а тело отказывалось двигаться от усталости.
Однако терять ему было нечего, и он повернул назад. Если будут силы вернуться, значит, будут и найти подходящую дубину, чтобы разнести головы этим тварям.
Перед ним лежала бесконечная вода, охваченная тоскливым светом одинокой луны. Острова не было. Андрей посмотрел в другую сторону.
Ничего.
Он вертелся вокруг, расплескивая пенившуюся, как шампанское, воду, в поисках чертова острова. Но его нигде не было. Он пропал! Также внезапно, как и появился в первый раз.
– Боже мой, – только и мог сказать Андрей. Он был один в этой черной бездне, простиравшейся на сотни километров от него.
Ах, нет. На горизонте что-то было.
В далеком призрачном силуэте он узнал свою шлюпку.
– Господи, спасибо! – его радости не было предела. Превозмогая боль и собирая последние усилия, он двинулся к лодке, жадно хватаясь за нее взглядом, чтобы снова не потерять. Без сомнения, это могло быть галлюцинацией, миражом, пригрезившимся в черной пустыне океана, но Андрею не хотелось так думать.
Подплыв ближе, он с радостью отметил, что она, хоть и напоминала одинокого призрака, тем не менее, была реальной. Андрей зацепился за край шлюпки и подтянул все тело вверх. Получилось не сразу. Но, спустя несколько попыток, он сумел перевалиться через борт, хоть и ударился головой о корму. Кровотечение еще не остановилось. Рана была глубокой, а от жуткой боли казалось, что конечность вот-вот отвалится. Обмотав рану остатками рубашки, он плотнее прижал руку к себе.
Мерное покачивание шлюпки убаюкивало, и Андрей не заметил, как отключился. Ему не снилось ничего. Казалось, что он просто упал в темную пустоту без фантазий и сновидений.
Он не знал, сколько проспал времени, час или несколько минут, как и не ведал, спал ли вообще, или сознание оставило его от боли и усталости. Однако, открыв глаза, заметил, что луна была на прежнем месте, а солнце еще не всходило. Значит, он пробыл в забытье не так долго. Шлюпку не шатало из стороны в сторону, как при морской качке, и это означало, что она стояла на мели. Лежа на дне, он слышал, как волны бьются о берег и боковину лодки. Воздух пах землей.
Куда он мог приплыть?
Кровотечение, вероятнее всего, остановилось, потому что рубашка, пропитанная кровью, подсохла и прилипла к коже. Но рука не перестала болеть.
Приподнявшись на локте, он осмотрелся. Вокруг была земля. Он причалил к острову. В смятении Андрей смотрел по сторонам, вглядываясь в густую ночную мглу. Растительности было мало, лишь несколько кустарников да кучка деревьев, жавшихся друг к другу. Небольшой склон, окаймленный травой...
От шока он сел. Это был тот же остров, от которого, как думал Андрей, он избавился навсегда!
-Какого черта?!
Андрей еще не совсем понимал, что происходит. Что произошло.
Остров либо переместился в другое место, либо течение круто повернуло и снова принесло его сюда. Он вновь оказался в плену.
Но еще больший ужас у него вызвало другое обстоятельство. В нескольких метрах от себя он заметил два силуэта. Двух чудовищ, которые могли пригрезиться только в кошмаре безумия. Они приближались к нему, неуклюже шагая...
Ночь прошла, дав начало новому дню. Погребальным костром полыхал рассвет. Небо покраснело, как металл, брошенный в огонь. Солнце нехотя поднималось над океаном, излучая яркий свет, который словно кровью окрасил остров.
Группа аквалангистов, заплутавших в океане, высадилась на остров, решив на время устроить причал. Их судно остановилось чуть дальше, а к земле они подплыли на моторной лодке.
На побережье мужчины нашли мертвое тело. Оно было изуродовано до неузнаваемости, словно на него напало какое-то дикое животное. Пальцы на руках были откушены, кожа клочьями свисала с лица и груди, обнажая мышцы и мясо. Открытые глаза остекленели и смотрели вверх, как два кристалла на фоне кровавого месива, что раньше было лицом. В них читался жуткий, дикий ужас.
Они похоронили его на берегу у небольшого склона, где земля сменяла песок и была более мягкой. Кто-то смастерил миниатюрный крест из сухих веток.
Пока солнце еще было высоко, они разложили географические карты на берегу и стали искать свое местоположение, чтобы сориентироваться, куда плыть дальше. На картах найти этот остров они не смогли, будто его и вовсе не существовало.
С наступлением вечера они решили переждать предстоящую ночь тут, на земле, а утром отправиться в путь. Собрав ветки, разожгли костер.
Когда солнце вот-вот обещало скрыться за горизонтом, и призрачные тени стали блуждать по острову, как духи, они услышали гул. Сначала слабый, он напоминал далекий сигнал корабля. Затем он стал нарастать, знаменуя о чьем-то приближении.
Кто-то из членов команды в смятении подбежал к капитану группы и, указывая на деревья, сообщил, что увидел два людских силуэта.
А когда гул прекратился, и день потух, как огонек в лампаде, мужчина, которого они нашли на берегу, стал выбираться из своей могилы.
Его глаза горели зловещей яростью, чудовищные беспалые руки шарили по сторонам в поисках добычи. Лицо искривилось судорогой, а из горла вырывались хриплые, постепенно срывающиеся на крик звуки.