Он не любил город, хотя и являлся его неотъ-
емлемой частью. Вряд ли человек, выросший в
каменных джунглях, способен адаптироваться в
сельской местности, принять все законы бесхи-
тростного существования, лишённого привыч-
ных благ цивилизации, но ему казалось, что бли-
зость природы примирила бы его с самим собой,
установила бы душевное равновесие… Конечно,
это была иллюзия. Каждый из нас тешит себя ка-
кими-то фантазиями, но, не получив оправдания
надеждам, уходит в ещё больший омут сумрака.
Больше всего в городской жизни его раздража-
ло такое огромное скопление людей – биомасса.
И, несмотря на тысячи и тысячи лиц вокруг, глу-
хое одиночество давило к асфальту, делало его та-
ким же унылым, сливало с биомассой… Тысячи и
тысячи одиночеств.
Порою что-то вытягивало его из квартиры,
звало на загазованные улицы: «Ты найдёшь род-
ственную душу! Ищи!» И он покорно шёл, всма-
триваясь в одинаково отрешённые лица, пытаясь
уловить… Что именно – он и сам не знал.
Как бы то ни было, прогулки заканчивались
одинаково: чашка кофе у телевизора, провер-
ка электронной почты (писем нет), таблетка
снотворного и падение в бездонную чёрную яму,
именуемую сном, пока хрипящий будильник не
оповещал, что пора на работу. В некоторой сте-
пени работа была спасением: до шести вечера
некогда думать об одиночестве в толпе (хотя оно
никуда не девалось), нужно было зарабатывать
средства на продолжение такого существования.
Замкнутый круг…
Много хуже было в выходные и в отпуске, как
сейчас. Утро начиналось поздно и вяло, весь день
перед телевизором или компьютером и – тихая
ненависть к самому себе.
Приятели по работе говорили ему: «Что ты си-
дишь весь отпуск в четырёх стенах? Съезди ку-
да-нибудь, развейся». И он соглашался… но так
ни разу никуда не съездил.
Да, у него были приятели с дежурными «при-
вет-как-дела» и нечастыми посиделками в пив-
ной, но это не лишало его одиночества, ведь у
всех – семьи, заботы, рутина… Город приводил
каждого к общему знаменателю – слиянию с без-
ликой биомассой.
У него когда-то даже была семья: жена, которую
он вроде бы любил (за давностью лет всё это по-
блёкло, как старая фотография) и уже взрослый
сын, от которого не было никаких вестей. Но всё
это было в другом городе, в другой жизни…
А теперь только дом, работа… и одиночество.
Лишь невнятный неведомый зов «Ищи!», изредка
выталкивающий его на улицу, привносил некое
разнообразие в его существование.
Вот и сейчас странное смутное беспокойство
овладело им, он услышал этот зов, почувствовал
необходимость покинуть коробку квартиры, ведь
где-то там – Она, – не влившаяся в общий поток,
совершенно особенная. И одинокая. Нельзя без-
действовать, нужно идти и искать, иначе хищный
Город проглотит и её.
Уже на улице он мучительно пытался вспом-
нить, запер ли входную дверь, выключил ли свет
в прихожей, но потом решил, что это не имеет
никакого значения.
* * *
«Да бу-дет так! так-так! да бу-дет так! так-так!»
– слышалось ей в размеренном стуке вагонных
колёс. Она всматривалась в заоконную темноту,
видя лишь своё расплывчатое отражение да ино-
гда редкие далёкие огоньки. В вагоне спёртый воз-
дух, неприятный запах тел, багажа. С соседями
не повезло: на первой полке напротив – спящая
бабуля, видимо никогда не чистившая зубы и раз
в полгода менявшая одежду, а на верхних полках
храпели два «набравшихся» мужика, ввалились
они в вагон уже в сумерках, сразу оккупировали
полки и заснули. Укорила себя: можно ведь было
взять билет в купейный вагон! Но сразу усмехну-
лась – гарантии, что в купе будет отдых, не было,
а сэкономленные деньги пригодятся.
Стемнело недавно. Хорошо, что ночи теперь
короткие, ещё чуть потерпеть, примерно часа че-
тыре, и начнёт светать. Она выходила в тамбур,
когда поезд останавливался на станциях, но про-
водница не открывала дверь и даже не появля-
лась, то ли спала, то ли находилась в другом ва-
гоне. Но скоро большой город, наверняка дверь
откроют, и можно будет походить-размяться у
вагона, подышать нормальным воздухом, а мо-
жет, и мороженного купить.
«Да бу-дет так! так-так! да бу-дет так! так-так!..»
– ну прямо наваждением бьёт в виски эта фра-
за! Зачем она здесь, в этом неприятном вагоне? И
вообще, куда её несёт? Впрочем, куда несёт, она
знала. К Мечте. Давно хотела увидеть Город.
Мелодрама
2016 год № 2 (91) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА 35
Ну да, она много городов видела, в Казахстан
судьба заносила, в Кзыл-Орду. Улыбнулась,
вспомнив озорное ребят-казахов, сидевших на
уличной лавочке: «Вай, какой дэвушка краси-
вай! Вот бы хароший жэна был!» Но так хотелось
именно в этот Город, с белыми летними ночами.
Город Мечты!
Вздохнула печально от другого воспоминания:
муж, когда поженились, сказал, что обязательно
съездят в Город, он тоже в нём ни разу не был.
Однако бытовые проблемы сразу не пустили, а
потом неожиданное и страшное: болезнь мужа,
отсутствие денег на операцию, смерть… И долгие
годы одиночества, когда душа растворилась в Па-
мяти, не впуская другого, чужого, изливая свои
эмоции в творчестве.
Но время шло, а Мечта не исчезала, более того,
приобрела иной оттенок. Мечта слилась с ожида-
нием Чуда. Какого? Она и сама толком не пони-
мала. Наконец желание увидеть Город пересили-
ло страх – в такую даль одна давно не ездила. Вот
и трясётся теперь в этом душном вагоне. Подоса-
довала, что не захватила малюсенький дорожный
фонарик, коротала бы ночь за чтением.
Задумавшись, не заметила, что поезд уже плыл
в тоннеле огней. Вскочила, выглянула в проход –
в конце вагона оживление. Подошла – двое пас-
сажиров с большим багажом, загромоздившим
и проход, и около, собирались выходить, а про-
водница, открыв дверь, громко сказала в пер-
рон: «Граждане, не притесь, успеете, дайте людям
сойти!» Обернулась к теперь уже бывшим пас-
сажирам, открыла планшет: «У вас какие места
были?». Выудила два билета, сунула им в руки.
Глаза у проводницы отсвечивали краснотой то ли
от усталости, то ли от принятого допинга, мыс-
ленно ей посочувствовала: трудный хлебушко у
женщины.
Чтобы не мешать начавшейся суете выхода-по-
садки, она втиснулась в проход между полками,
нервно взглянула на часы – удастся ли хоть на
пару минут выйти? Удалось! И даже повезло: пря-
мо напротив вагона зазывно мигали разноцвет-
ные огоньки продуктовой палатки. И – никого у
окошка! Купила мороженое, фруктовое в стакан-
чике и пломбир в брикете, баночку сока. Даже
не спеша успела ополовинить стаканчик, прежде
чем объявили отправку поезда.
Холодное мороженное и сок показались рай-
ским наслаждением в духоте вагона. Прилегла,
настроившись на бессонное ожидание рассвета.
Однако, назойливое прежде «да бу-дет так! так-
так!» сыграло роль колыбельной.
Сон был разноцветно-ярким, настолько, что
казалось, она вращается внутри радуги. Про-
снулась, но чувствовала, как это яркое проходит
сквозь веки. Открыла глаза и сразу зажмурилась
– в окне смеялось солнце! Надо же, почти десять
часов! Удивилась сама себе: при её-то бессоннице
и такое засонье!
Настроение сохранилось на весь день, даже ду-
хотища не смогла испортить. У одного коробей-
ника купила толстую газету, у другого – сдобу к
чаю и бутылку минералки. Но читать не хотелось
– на экране окна зрелище было куда интереснее,
чем политические интриги и светские сплетни.
День прошёл в созерцании великолепного, есте-
ственного фильма, который бесплатно демон-
стрировала природа. Фотоаппарат и телефон, за-
полненные до отказа, были спрятаны в сумочку с
сожалением, что не обзавелась более совершен-
ной и вместительной техникой.
Но по мере приближения к Городу, нараста-
ло чувство тревоги и неуверенности: куда идти,
найдётся ли место в гостинице?..
И – вот он, Город Мечты, показался на горизон-
те в розовом мареве заходящего солнца…
Выбралась из вагона и стояла оглушённая, рас-
терянная в толчее снующих туда-сюда людей,
пытаясь успокоиться, собрать мысли во что-то
конкретное и деятельное. Её задевали, толка-
ли. Наконец сообразила, что мешает движению.
Огляделась – пёстрый хоровод! Направилась к
зданию вокзала, надеясь там раздобыть информа-
цию о ночлеге. По пути увидела парня с пустой те-
лежкой: «Простите, подскажите, пожалуйста, где
ближайшая гостиница? Мне переночевать надо,
только с поезда, в этом Городе ни разу не была».
Поблагодарила. Поплутав, выбралась за пре-
делы вокзала и побрела по улице, испытывая
чувство некоторой обречённости и внутреннего
озноба. Твердила, как заклинание: «Только бы
найти ночлег!», успокаивала себя народной му-
дростью, что утро вечера мудренее, отдохнёт и с
утра начнёт смотреть свой Город.
* * *
«А всё-таки он красивый – мой Город, – поду-
малось ему, бесцельно бредущему по проспекту.
– Возможно, самый красивый. Но – чужой для
меня…»
Столько людей и все куда-то спешат, не глядя
друг на друга, не желая увидеть в глазах другого
своё отражение. От неумолчного городского гула
звенит в ушах, как от оглушающей тишины, ведь
нет в нём главного – голоса близкого человека,
который мог бы говорить всё что угодно, и от
этого душа наполнилась бы содержанием…
36 С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 2 (91) 2016 год
Чем страшно одиночество? Тем, что одинокому
не о ком заботиться. Мы, конечно, любим полу-
чать, но нам необходимо и что-то отдавать вза-
мен, иначе равновесие в природе человеческой
нарушается, и душа умирает, атрофируется, слов-
но мышцы больного, прикованного к постели.
Так ему казалось.
И хождение по живописным улицам Города
превратилось в настоящую экскурсию: он будто
заново открывал для себя виденные многократно
достопримечательности, удивлялся, восхищал-
ся, а порою и ужасался несравненному величию.
Перекусил в небольшом кафе и снова на улицы
– обозревать фонтаны, памятники, фасады ста-
ринных домов.
Уже к вечеру ноги привели его на набережную,
где каменные сфинксы застыли, будто ожидая
Осириса или другого древнего бога, словно его
ручные псы, готовые в любой момент ожить по
команде и стать верными спутниками-охранни-
ками своего повелителя.
Сев на гранитные ступени набережной, он дол-
го вглядывался в «лицо» одного из мифических
существ, пытаясь то ли распознать его настрое-
ние, то ли понять, каким ветром занесло ниль-
ское чудовище в его Город.
– Ты тоже здесь чужой, – обратился он к сфинк-
су. – Наверное, тяжело охранять вечность в чу-
жом городе, в чужой эпохе?..
Сфинкс был безмолвен, как и положено камен-
ному изваянию, и хищный взор его был по-преж-
нему устремлён прямо перед собой, на неторо-
пливое движение речных вод.
Следует заметить, что мужчина был ещё и по-
этом. Во всяком случае, ощущал. Ему были неве-
домы журнальные публикации и богемные ту-
совки, но чтобы знать о том, что ты поэт, это не
обязательно, не так ли? Родился экспромт:
Я сфинксу задавал вопросы,
Не чая выслушать ответы,
И он внимал мне – безголосый,
Но мог сказать: «Пройдёт и это…»
Он усмехнулся собственным строчкам, решив
продолжить игру-беседу:
– Зачем ты в нашем городе?
И буквально окаменел, когда услышал, что
сфинкс ему отвечает!
* * *
– Не знаю, – машинально ответила она и испу-
ганно огляделась в поисках источника голоса. Ря-
дом никого не было. Впереди от неё удалялись две
молодые парочки, весело болтая, сзади маячили
несколько человек. Нет, наверняка ей почудилось!
И не мудрено, ведь столько впечатлений сразу!
Названная носильщиком гостиница никак не
желала появляться. Она спрашивала прохожих.
Кто-то отмахивался, пожимая плечами и спеша
по своим делам, кто-то многословно и путано
пытался объяснять, кто-то говорил вроде корот-
ко и понятно, но совсем иное, чем предыдущий
советчик. В результате она перестала спрашивать
и брела наугад, решив, что какая-нибудь гости-
ница да попадётся. Взглянула на часы. Поздно!
А время словно замерло в полусумерках. Дома,
где она жила, тоже есть светлые ночи летом и
даже зимой. Но в этом Городе было что-то иное,
необычное для неё и завораживающее. Да ещё
это многоцветье рекламное! И такое необычное
бликовое сияние чуть поодаль.
Вот так да! Она ж на набережную вышла! Вос-
хитительное зрелище! Забыв про поздний час,
про намерение найти гостиницу, стояла, очаро-
ванная вдруг открывшимся ей Городом. Возник-
ло необычное ощущение, что эту красоту, как От-
кровение, Город дарит именно ей одной.
– Одной, – с грустью подумала, – одной… Нет
рядом того, с кем бы хотела поделиться своим
восторгом. Ведь не зря же в народе говорят, что
вдвоём радость – вдвое, а горе – в полгоря. Ей по-
казалось, что Город, уловив её печаль, вздохнул и
нахмурился, хотя на самом деле просто подул ве-
тер, да чуть потемнело от сгустившихся туч.
Внезапно эйфория сменилась усталостью. Заду-
мавшись, с какой-то обречённостью обронила:
– Город Мечты…
И повторила: «Город Мечты…»
* * *
– Это мой город, – услышала она в ответ. И в
этом голосе прозвучала гордость за белые ночи,
за туман над рекой, за молчаливых сфинксов…
Уже через полчаса дорожная сумка мирно отды-
хала на ступенях набережной под надёжной охра-
ной каменного сфинкса, а её хозяйка и немолодой
уже мужчина, словно беззаботные подростки,
перебивая друг друга, будто были знакомы целую
вечность, болтали о каких-то пустяках. Позабы-
ты тяжёлая дорога и думы о ночлеге, испарилась
беспросветная хандра. Кажется, здесь зарожда-
лось что-то светлое, что-то так необходимое им
обоим. Кто знает, может, эта случайная встреча
– лишь злая шутка Города, которая закончится
тягостным похмельем, но ведь может статься, что
это – Судьба?..
У реки стало зябко – приближался рассвет. Чу-
жестранное каменное чудовище, глядя на про-
буждение молодости ещё недавно совершенно чу-
жих друг другу людей, слегка улыбалось… 2009 г.
емлемой частью. Вряд ли человек, выросший в
каменных джунглях, способен адаптироваться в
сельской местности, принять все законы бесхи-
тростного существования, лишённого привыч-
ных благ цивилизации, но ему казалось, что бли-
зость природы примирила бы его с самим собой,
установила бы душевное равновесие… Конечно,
это была иллюзия. Каждый из нас тешит себя ка-
кими-то фантазиями, но, не получив оправдания
надеждам, уходит в ещё больший омут сумрака.
Больше всего в городской жизни его раздража-
ло такое огромное скопление людей – биомасса.
И, несмотря на тысячи и тысячи лиц вокруг, глу-
хое одиночество давило к асфальту, делало его та-
ким же унылым, сливало с биомассой… Тысячи и
тысячи одиночеств.
Порою что-то вытягивало его из квартиры,
звало на загазованные улицы: «Ты найдёшь род-
ственную душу! Ищи!» И он покорно шёл, всма-
триваясь в одинаково отрешённые лица, пытаясь
уловить… Что именно – он и сам не знал.
Как бы то ни было, прогулки заканчивались
одинаково: чашка кофе у телевизора, провер-
ка электронной почты (писем нет), таблетка
снотворного и падение в бездонную чёрную яму,
именуемую сном, пока хрипящий будильник не
оповещал, что пора на работу. В некоторой сте-
пени работа была спасением: до шести вечера
некогда думать об одиночестве в толпе (хотя оно
никуда не девалось), нужно было зарабатывать
средства на продолжение такого существования.
Замкнутый круг…
Много хуже было в выходные и в отпуске, как
сейчас. Утро начиналось поздно и вяло, весь день
перед телевизором или компьютером и – тихая
ненависть к самому себе.
Приятели по работе говорили ему: «Что ты си-
дишь весь отпуск в четырёх стенах? Съезди ку-
да-нибудь, развейся». И он соглашался… но так
ни разу никуда не съездил.
Да, у него были приятели с дежурными «при-
вет-как-дела» и нечастыми посиделками в пив-
ной, но это не лишало его одиночества, ведь у
всех – семьи, заботы, рутина… Город приводил
каждого к общему знаменателю – слиянию с без-
ликой биомассой.
У него когда-то даже была семья: жена, которую
он вроде бы любил (за давностью лет всё это по-
блёкло, как старая фотография) и уже взрослый
сын, от которого не было никаких вестей. Но всё
это было в другом городе, в другой жизни…
А теперь только дом, работа… и одиночество.
Лишь невнятный неведомый зов «Ищи!», изредка
выталкивающий его на улицу, привносил некое
разнообразие в его существование.
Вот и сейчас странное смутное беспокойство
овладело им, он услышал этот зов, почувствовал
необходимость покинуть коробку квартиры, ведь
где-то там – Она, – не влившаяся в общий поток,
совершенно особенная. И одинокая. Нельзя без-
действовать, нужно идти и искать, иначе хищный
Город проглотит и её.
Уже на улице он мучительно пытался вспом-
нить, запер ли входную дверь, выключил ли свет
в прихожей, но потом решил, что это не имеет
никакого значения.
* * *
«Да бу-дет так! так-так! да бу-дет так! так-так!»
– слышалось ей в размеренном стуке вагонных
колёс. Она всматривалась в заоконную темноту,
видя лишь своё расплывчатое отражение да ино-
гда редкие далёкие огоньки. В вагоне спёртый воз-
дух, неприятный запах тел, багажа. С соседями
не повезло: на первой полке напротив – спящая
бабуля, видимо никогда не чистившая зубы и раз
в полгода менявшая одежду, а на верхних полках
храпели два «набравшихся» мужика, ввалились
они в вагон уже в сумерках, сразу оккупировали
полки и заснули. Укорила себя: можно ведь было
взять билет в купейный вагон! Но сразу усмехну-
лась – гарантии, что в купе будет отдых, не было,
а сэкономленные деньги пригодятся.
Стемнело недавно. Хорошо, что ночи теперь
короткие, ещё чуть потерпеть, примерно часа че-
тыре, и начнёт светать. Она выходила в тамбур,
когда поезд останавливался на станциях, но про-
водница не открывала дверь и даже не появля-
лась, то ли спала, то ли находилась в другом ва-
гоне. Но скоро большой город, наверняка дверь
откроют, и можно будет походить-размяться у
вагона, подышать нормальным воздухом, а мо-
жет, и мороженного купить.
«Да бу-дет так! так-так! да бу-дет так! так-так!..»
– ну прямо наваждением бьёт в виски эта фра-
за! Зачем она здесь, в этом неприятном вагоне? И
вообще, куда её несёт? Впрочем, куда несёт, она
знала. К Мечте. Давно хотела увидеть Город.
Мелодрама
2016 год № 2 (91) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА 35
Ну да, она много городов видела, в Казахстан
судьба заносила, в Кзыл-Орду. Улыбнулась,
вспомнив озорное ребят-казахов, сидевших на
уличной лавочке: «Вай, какой дэвушка краси-
вай! Вот бы хароший жэна был!» Но так хотелось
именно в этот Город, с белыми летними ночами.
Город Мечты!
Вздохнула печально от другого воспоминания:
муж, когда поженились, сказал, что обязательно
съездят в Город, он тоже в нём ни разу не был.
Однако бытовые проблемы сразу не пустили, а
потом неожиданное и страшное: болезнь мужа,
отсутствие денег на операцию, смерть… И долгие
годы одиночества, когда душа растворилась в Па-
мяти, не впуская другого, чужого, изливая свои
эмоции в творчестве.
Но время шло, а Мечта не исчезала, более того,
приобрела иной оттенок. Мечта слилась с ожида-
нием Чуда. Какого? Она и сама толком не пони-
мала. Наконец желание увидеть Город пересили-
ло страх – в такую даль одна давно не ездила. Вот
и трясётся теперь в этом душном вагоне. Подоса-
довала, что не захватила малюсенький дорожный
фонарик, коротала бы ночь за чтением.
Задумавшись, не заметила, что поезд уже плыл
в тоннеле огней. Вскочила, выглянула в проход –
в конце вагона оживление. Подошла – двое пас-
сажиров с большим багажом, загромоздившим
и проход, и около, собирались выходить, а про-
водница, открыв дверь, громко сказала в пер-
рон: «Граждане, не притесь, успеете, дайте людям
сойти!» Обернулась к теперь уже бывшим пас-
сажирам, открыла планшет: «У вас какие места
были?». Выудила два билета, сунула им в руки.
Глаза у проводницы отсвечивали краснотой то ли
от усталости, то ли от принятого допинга, мыс-
ленно ей посочувствовала: трудный хлебушко у
женщины.
Чтобы не мешать начавшейся суете выхода-по-
садки, она втиснулась в проход между полками,
нервно взглянула на часы – удастся ли хоть на
пару минут выйти? Удалось! И даже повезло: пря-
мо напротив вагона зазывно мигали разноцвет-
ные огоньки продуктовой палатки. И – никого у
окошка! Купила мороженое, фруктовое в стакан-
чике и пломбир в брикете, баночку сока. Даже
не спеша успела ополовинить стаканчик, прежде
чем объявили отправку поезда.
Холодное мороженное и сок показались рай-
ским наслаждением в духоте вагона. Прилегла,
настроившись на бессонное ожидание рассвета.
Однако, назойливое прежде «да бу-дет так! так-
так!» сыграло роль колыбельной.
Сон был разноцветно-ярким, настолько, что
казалось, она вращается внутри радуги. Про-
снулась, но чувствовала, как это яркое проходит
сквозь веки. Открыла глаза и сразу зажмурилась
– в окне смеялось солнце! Надо же, почти десять
часов! Удивилась сама себе: при её-то бессоннице
и такое засонье!
Настроение сохранилось на весь день, даже ду-
хотища не смогла испортить. У одного коробей-
ника купила толстую газету, у другого – сдобу к
чаю и бутылку минералки. Но читать не хотелось
– на экране окна зрелище было куда интереснее,
чем политические интриги и светские сплетни.
День прошёл в созерцании великолепного, есте-
ственного фильма, который бесплатно демон-
стрировала природа. Фотоаппарат и телефон, за-
полненные до отказа, были спрятаны в сумочку с
сожалением, что не обзавелась более совершен-
ной и вместительной техникой.
Но по мере приближения к Городу, нараста-
ло чувство тревоги и неуверенности: куда идти,
найдётся ли место в гостинице?..
И – вот он, Город Мечты, показался на горизон-
те в розовом мареве заходящего солнца…
Выбралась из вагона и стояла оглушённая, рас-
терянная в толчее снующих туда-сюда людей,
пытаясь успокоиться, собрать мысли во что-то
конкретное и деятельное. Её задевали, толка-
ли. Наконец сообразила, что мешает движению.
Огляделась – пёстрый хоровод! Направилась к
зданию вокзала, надеясь там раздобыть информа-
цию о ночлеге. По пути увидела парня с пустой те-
лежкой: «Простите, подскажите, пожалуйста, где
ближайшая гостиница? Мне переночевать надо,
только с поезда, в этом Городе ни разу не была».
Поблагодарила. Поплутав, выбралась за пре-
делы вокзала и побрела по улице, испытывая
чувство некоторой обречённости и внутреннего
озноба. Твердила, как заклинание: «Только бы
найти ночлег!», успокаивала себя народной му-
дростью, что утро вечера мудренее, отдохнёт и с
утра начнёт смотреть свой Город.
* * *
«А всё-таки он красивый – мой Город, – поду-
малось ему, бесцельно бредущему по проспекту.
– Возможно, самый красивый. Но – чужой для
меня…»
Столько людей и все куда-то спешат, не глядя
друг на друга, не желая увидеть в глазах другого
своё отражение. От неумолчного городского гула
звенит в ушах, как от оглушающей тишины, ведь
нет в нём главного – голоса близкого человека,
который мог бы говорить всё что угодно, и от
этого душа наполнилась бы содержанием…
36 С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 2 (91) 2016 год
Чем страшно одиночество? Тем, что одинокому
не о ком заботиться. Мы, конечно, любим полу-
чать, но нам необходимо и что-то отдавать вза-
мен, иначе равновесие в природе человеческой
нарушается, и душа умирает, атрофируется, слов-
но мышцы больного, прикованного к постели.
Так ему казалось.
И хождение по живописным улицам Города
превратилось в настоящую экскурсию: он будто
заново открывал для себя виденные многократно
достопримечательности, удивлялся, восхищал-
ся, а порою и ужасался несравненному величию.
Перекусил в небольшом кафе и снова на улицы
– обозревать фонтаны, памятники, фасады ста-
ринных домов.
Уже к вечеру ноги привели его на набережную,
где каменные сфинксы застыли, будто ожидая
Осириса или другого древнего бога, словно его
ручные псы, готовые в любой момент ожить по
команде и стать верными спутниками-охранни-
ками своего повелителя.
Сев на гранитные ступени набережной, он дол-
го вглядывался в «лицо» одного из мифических
существ, пытаясь то ли распознать его настрое-
ние, то ли понять, каким ветром занесло ниль-
ское чудовище в его Город.
– Ты тоже здесь чужой, – обратился он к сфинк-
су. – Наверное, тяжело охранять вечность в чу-
жом городе, в чужой эпохе?..
Сфинкс был безмолвен, как и положено камен-
ному изваянию, и хищный взор его был по-преж-
нему устремлён прямо перед собой, на неторо-
пливое движение речных вод.
Следует заметить, что мужчина был ещё и по-
этом. Во всяком случае, ощущал. Ему были неве-
домы журнальные публикации и богемные ту-
совки, но чтобы знать о том, что ты поэт, это не
обязательно, не так ли? Родился экспромт:
Я сфинксу задавал вопросы,
Не чая выслушать ответы,
И он внимал мне – безголосый,
Но мог сказать: «Пройдёт и это…»
Он усмехнулся собственным строчкам, решив
продолжить игру-беседу:
– Зачем ты в нашем городе?
И буквально окаменел, когда услышал, что
сфинкс ему отвечает!
* * *
– Не знаю, – машинально ответила она и испу-
ганно огляделась в поисках источника голоса. Ря-
дом никого не было. Впереди от неё удалялись две
молодые парочки, весело болтая, сзади маячили
несколько человек. Нет, наверняка ей почудилось!
И не мудрено, ведь столько впечатлений сразу!
Названная носильщиком гостиница никак не
желала появляться. Она спрашивала прохожих.
Кто-то отмахивался, пожимая плечами и спеша
по своим делам, кто-то многословно и путано
пытался объяснять, кто-то говорил вроде корот-
ко и понятно, но совсем иное, чем предыдущий
советчик. В результате она перестала спрашивать
и брела наугад, решив, что какая-нибудь гости-
ница да попадётся. Взглянула на часы. Поздно!
А время словно замерло в полусумерках. Дома,
где она жила, тоже есть светлые ночи летом и
даже зимой. Но в этом Городе было что-то иное,
необычное для неё и завораживающее. Да ещё
это многоцветье рекламное! И такое необычное
бликовое сияние чуть поодаль.
Вот так да! Она ж на набережную вышла! Вос-
хитительное зрелище! Забыв про поздний час,
про намерение найти гостиницу, стояла, очаро-
ванная вдруг открывшимся ей Городом. Возник-
ло необычное ощущение, что эту красоту, как От-
кровение, Город дарит именно ей одной.
– Одной, – с грустью подумала, – одной… Нет
рядом того, с кем бы хотела поделиться своим
восторгом. Ведь не зря же в народе говорят, что
вдвоём радость – вдвое, а горе – в полгоря. Ей по-
казалось, что Город, уловив её печаль, вздохнул и
нахмурился, хотя на самом деле просто подул ве-
тер, да чуть потемнело от сгустившихся туч.
Внезапно эйфория сменилась усталостью. Заду-
мавшись, с какой-то обречённостью обронила:
– Город Мечты…
И повторила: «Город Мечты…»
* * *
– Это мой город, – услышала она в ответ. И в
этом голосе прозвучала гордость за белые ночи,
за туман над рекой, за молчаливых сфинксов…
Уже через полчаса дорожная сумка мирно отды-
хала на ступенях набережной под надёжной охра-
ной каменного сфинкса, а её хозяйка и немолодой
уже мужчина, словно беззаботные подростки,
перебивая друг друга, будто были знакомы целую
вечность, болтали о каких-то пустяках. Позабы-
ты тяжёлая дорога и думы о ночлеге, испарилась
беспросветная хандра. Кажется, здесь зарожда-
лось что-то светлое, что-то так необходимое им
обоим. Кто знает, может, эта случайная встреча
– лишь злая шутка Города, которая закончится
тягостным похмельем, но ведь может статься, что
это – Судьба?..
У реки стало зябко – приближался рассвет. Чу-
жестранное каменное чудовище, глядя на про-
буждение молодости ещё недавно совершенно чу-
жих друг другу людей, слегка улыбалось… 2009 г.