Все они стояли в ряд, в нескольких шагах одна
от другой, и опирались о длинную серую стену.
Все они без исключения были очень молоды, на-
крашены и броско одеты. Они стояли и ждали,
разговаривая между собой вполголоса.
– Вчера вечером тебя не было, Марта? – спроси-
ла высокая девушка у стоящей рядом.
У той был широкий лоб и ясные, спокойные гла-
за, она носила поверх юбки свитер мелкой вязки
и выглядела ещё совсем школьницей.
– Я не могла прийти, – ответила та, которую
звали Мартой. – Моя девочка кричала всю вче-
рашнюю ночь. Я чуть с ума не сошла, не знаю, что
с ней такое.
– И что же с ней было?
– Соседка думает, что зубы.
– Уже? Да что ты! – улыбнулась высокая.
– Зубы могут прорезаться и у пятимесячного
ребёнка. Соседка сказала.
Марта смотрела в землю перед собой и говори-
ла:
– Ужасное чувство, когда ребёнок плачет, а ты
не знаешь, что у него болит.
– Кто за ней присматривает? – спросила высо-
кая.
– Соседская девчонка. Она немножко странная,
и я побаиваюсь оставлять их вдвоём.
– А что с ней?
– Не знаю, – Марта пожала плечами. – Она не
совсем нормальная.
Прямо в их сторону шёл большой плечистый
мужчина, они прервали разговор и стали ждать.
Мужчина остановился, оценивающе осмотрел
высокую худую девушку, затем скользнул рукой
по её грудям, словно сомневался в их существо-
вании.
Окинув Марту беглым взглядом, он пошёл
дальше, к следующей девушке у серой стены. Та
понравилась ему больше...
– А ты не можешь вернуться? – спросила длин-
ная.
– Нет. Они не позволят мне вернуться домой.
– И мать тоже?
– Братья против...
Группа молодых парней – все в одинаковых чёр-
ных пуловерах – прошли мимо них. Расставив
ноги, держа руки в карманах брюк, выбирали они
у длинной стены девушек, словно говядину для
жаркого на рынке.
Те не проявляли никакой строптивости, когда
их достоинства выясняли с помощью рук, и оста-
вались безразличными, когда одну предпочитали
другой. Ведь человек таков, какой он есть.
– Всё-таки лучше позвать врача, – посоветовала
высокая.
– Конечно, – согласилась Марта очень нереши-
тельно.
– Я могу дать в долг, если тебе нужны деньги.
– Спасибо, Вика, только тогда, если я сама не за-
работаю, – заметно повеселела Марта.
Молодой поляк подошёл к ним. Он поднял
лицо Вики за подбородок, чтобы в темноте лучше
её разглядеть, и они отошли немного в сторону,
обменялись лишь несколькими словами и затем
пошли вдоль длинной стены вдоль по улице.
Поляк обнял девушку одной рукой, и Вика по-
смотрела назад через плечо, на Марту, стоящую
теперь в одиночестве: было видно, что Вика бес-
покоится о ней.
Топтавшаяся в стороне под фонарём толстушка
с прямыми волосами тоже ушла с каким-то нем-
чиком, на полголовы ниже её.
Марта стояла и терпеливо ждала.
Но, когда высокая позже вернулась, Марты у
стены уже не оказалось. Время было позднее, и
Вика раздумывала, быть ли здесь ещё или уйти
домой. Обычно она всегда стояла, опершись спи-
ной о стену, но сейчас вдруг оказалась лицом к
ней.
И в первый раз она разглядела старую неошту-
катуренную поверхность: в тех местах, куда пада-
ли заплаты света от фонарей, было видно, как она
сложена, эта тяжёлая, тёмная, неоштукатуренная
стена
от другой, и опирались о длинную серую стену.
Все они без исключения были очень молоды, на-
крашены и броско одеты. Они стояли и ждали,
разговаривая между собой вполголоса.
– Вчера вечером тебя не было, Марта? – спроси-
ла высокая девушка у стоящей рядом.
У той был широкий лоб и ясные, спокойные гла-
за, она носила поверх юбки свитер мелкой вязки
и выглядела ещё совсем школьницей.
– Я не могла прийти, – ответила та, которую
звали Мартой. – Моя девочка кричала всю вче-
рашнюю ночь. Я чуть с ума не сошла, не знаю, что
с ней такое.
– И что же с ней было?
– Соседка думает, что зубы.
– Уже? Да что ты! – улыбнулась высокая.
– Зубы могут прорезаться и у пятимесячного
ребёнка. Соседка сказала.
Марта смотрела в землю перед собой и говори-
ла:
– Ужасное чувство, когда ребёнок плачет, а ты
не знаешь, что у него болит.
– Кто за ней присматривает? – спросила высо-
кая.
– Соседская девчонка. Она немножко странная,
и я побаиваюсь оставлять их вдвоём.
– А что с ней?
– Не знаю, – Марта пожала плечами. – Она не
совсем нормальная.
Прямо в их сторону шёл большой плечистый
мужчина, они прервали разговор и стали ждать.
Мужчина остановился, оценивающе осмотрел
высокую худую девушку, затем скользнул рукой
по её грудям, словно сомневался в их существо-
вании.
Окинув Марту беглым взглядом, он пошёл
дальше, к следующей девушке у серой стены. Та
понравилась ему больше...
– А ты не можешь вернуться? – спросила длин-
ная.
– Нет. Они не позволят мне вернуться домой.
– И мать тоже?
– Братья против...
Группа молодых парней – все в одинаковых чёр-
ных пуловерах – прошли мимо них. Расставив
ноги, держа руки в карманах брюк, выбирали они
у длинной стены девушек, словно говядину для
жаркого на рынке.
Те не проявляли никакой строптивости, когда
их достоинства выясняли с помощью рук, и оста-
вались безразличными, когда одну предпочитали
другой. Ведь человек таков, какой он есть.
– Всё-таки лучше позвать врача, – посоветовала
высокая.
– Конечно, – согласилась Марта очень нереши-
тельно.
– Я могу дать в долг, если тебе нужны деньги.
– Спасибо, Вика, только тогда, если я сама не за-
работаю, – заметно повеселела Марта.
Молодой поляк подошёл к ним. Он поднял
лицо Вики за подбородок, чтобы в темноте лучше
её разглядеть, и они отошли немного в сторону,
обменялись лишь несколькими словами и затем
пошли вдоль длинной стены вдоль по улице.
Поляк обнял девушку одной рукой, и Вика по-
смотрела назад через плечо, на Марту, стоящую
теперь в одиночестве: было видно, что Вика бес-
покоится о ней.
Топтавшаяся в стороне под фонарём толстушка
с прямыми волосами тоже ушла с каким-то нем-
чиком, на полголовы ниже её.
Марта стояла и терпеливо ждала.
Но, когда высокая позже вернулась, Марты у
стены уже не оказалось. Время было позднее, и
Вика раздумывала, быть ли здесь ещё или уйти
домой. Обычно она всегда стояла, опершись спи-
ной о стену, но сейчас вдруг оказалась лицом к
ней.
И в первый раз она разглядела старую неошту-
катуренную поверхность: в тех местах, куда пада-
ли заплаты света от фонарей, было видно, как она
сложена, эта тяжёлая, тёмная, неоштукатуренная
стена