Автор 36 свидетельств о защите интеллектуальной собствен-
ности.
10 декабря 2007 года.
Мужчина дождался пока все в квартире уснут.
Совсем недавно часы показали полночь.
Он не осуждал жену, по сути она была права.
Она долгое время как могла помогала ему, а он
обнадёживал её постоянно: вот, очередная за-
думка, новая идея совершат переворот, жизнь
изменится к лучшему. А в конце концов обма-
нул её надежды. Но и всё же услышать такое от
любимого человека было нестерпимо больно.
А у него и впрямь не получилось. Вот уже год
прошёл, как он ничего не издавал…
Сдаюсь. Перед волею рока
Корабль мой ничтожен и жалок,
И властная щедрость порока
Ломает скрепления балок.
Расщеплена мачта, а парус
Давно уже сорван стихией.
На чём-то и я обломаюсь,
В коварном бою обессилев.
Свой век загубив бестолково,
Уйду незаметно, тоскливо,
Не выкрикнув громкого слова,
Не сделав кого-то счастливым.
Сдаюсь. Но в смешном прозябанье
Зачем-то ж ведь нёс своё тленье:
Ужель, чтоб постигнуть страданья
Да душу вогнать в разоренье?
Огромные волны, взлетая,
Корабль мой уносят на скалы.
Прошедшие годы считаю,
Что прожил без чести и славы.
Что дальше? Да кто ж его знает?
Подчас, человек так устроен,
Что верит в незыблемость рая,
Во всходы испорченных зёрен.
Драма
До 1990 (частично и чуть дольше) года в СССР
существовал обыкновенный советский самиздат:
не публиковавшиеся в периодической печати и
отдельных книжках литературные произведения
и политические «труды» печатались вручную на
механических машинках под 3, 4, а то и 5 копирок
(не забывалась, конечно, и переписка шариковой
ручкой) и потом «расходились по рукам».
И это самый известный самиздат: советский.
Ему часто посвящают свои выставки многие му-
зеи современности. Существует даже киевский
музей-архив украинского самиздата.
И лишь, спустя некоторое время, после выхо-
да Закона «О печати», в СССР начал зарождать-
ся новый вид самиздата, который вполне мож-
но окрестить как «постсоветский» (далее – ПС).
Само это явление, после распада «великой держа-
вы» разовьётся по многочисленным направлени-
ям: литературное, словесная тусовка, общение по
интересам, политическое, музыкальное и другим.
Так вот, этот самиздат ни сегодня, ни тогда офи-
циально признавать не хотели и не хотят. И тогда,
и сегодня его не замечают, игнорируют и считают
это явление пустым и ничем себя не зарекомен-
довавшим.
Однако же, в конце 80-х годов прошлого сто-
летия, подпитываемая веяниями «плюрализма
и гласности», творческая интеллигенция просто
разрывалась от потребности как можно шире и
ярче раскрыть свои, глушимые социализмом,
таланты. Новый самиздат, массовый самиздат,
как уголёк, брошенный в сушняк, разгорался всё
сильнее и сильнее с непрекращающимися поры-
вами ветра перемен.
Мой ангел спит,
И месяц ясный,
Застыв в ночи, в тиши хмельной,
Меня пленит
Всесильной властью,
Даря свободу и покой.
Который год
Мои качели
Взлетают за шальной мечтой, –
Меня влечёт
К высокой цели,
И я захвачен высотой.
Мой ангел спит,
Но он проснётся
И, оживив застывший холст,
Дотла сгорит
С лучами солнца,
Отдав свой свет для дальних звёзд.
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Конечно, ПС не нёс в себе такой мощной разру-
шительной силы, как самиздат советский. Конеч-
но, из-за широкой массовости в тиражирование
попадали сомнительные и в этическом, и в эсте-
тическом, и в художественном, и в интеллекту-
альном плане «творения», отбивавшие у людей
охоту читать подобное. На это, кстати, часто и
ссылается официоз в своём стремлении прини-
зить значение ПС.
На самом же деле новая власть не очень хоте-
ла присутствия рядом с собой самиздата по той
лишь причине, что, благодаря сложившемуся у
советского человека мнению, самиздат – это пе-
редовая структура, боровшаяся с ненавистным
режимом. А мы же прекрасно помним, что ком-
мунистический режим был свергнут самими же
коммунистами, и буржуазно-демократическое
общество начинали строить всё те же бывшие
коммунисты.
И, несмотря на то, что многие издания ПС не
выражали никакой гражданской позиции, нель-
зя сказать, что «прекрасного, доброго, вечного» в
этом явлении не было.
Прости, родная, я смертельно болен.
Кто мне поверит в жалобном признанье,
Что я судьбой и жизнью недоволен
И что томлюсь на выбранном призванье.
Я был раздавлен миром идиотов,
А этим миром правит желчь и злоба.
Пусть там в богатстве утопает кто-то –
Мой путь – прямой дорогою до гроба.
Таким, как я, не место средь живущих,
Где честь и совесть уж давно пропили;
Обман и ложь – здесь правда для орущих,
А доброту и честность – задушили.
Меня судили мрази и дебилы,
И приговор один: смерть и забвенье.
Прошу тебя, ты над моей могилой
Прочти хоть раз мои стихотворенья.
Да, я не смог спасти добро от злого,
И не набил я миру его рожу.
Любимая, попомни моё слово,
Что этот мир я скоро уничтожу.
Официально в ту пору считалось, что самиздат
– это не зарегистрированные в государственных
органах издания. Но тогда получалось, что име-
ющий свидетельство журнал, радующий своих
читателей 3-4 раза в год, тиражом в 30 экземпля-
ров – это не самиздат, а выходящее раз в неделю
предвыборное издание районного или сельско-
го масштаба какого-нибудь кандидата, над вы-
пуском которого работал целый редакционный
штат (пусть даже временный), тиражом в «999»
экземпляров – это самиздат. Ещё один пример:
реально существовали неофициальные издания,
имеющие тираж в несколько сотен экземпляров
при постоянном штате сотрудников, регулярной
(стабильной) периодичности и сформировав-
шейся системе распространения (торговые точ-
ки).
В самой среде самиздатчиков долгое время ни-
как не могли договориться, по каким же крите-
риям оценивать издания: по способу выпуска
(только то, что при помощи ксерокса, принтера,
либо ризографа), тиражу, периодичности, при-
сутствию выходных данных, количеству выпу-
скающих, внешнему виду издания или факту
официальной регистрации.
В самиздате важен дух, настрой, личная энергия,
сопутствующая выходу издания. «Сам издаю» –
и этим всё сказано. Вот и самый простой ответ
на вопрос о том, что же является самиздатом. Но
наиболее правильное определение ПС дано од-
ним из главных участников самиздатовского дви-
жения того времени Вадимом Булатовым (данное
им спустя несколько лет после завершения его
издательской деятельности): «К (постсоветскому)
самиздату 1992-2006 гг относятся, не входившие
в подписные каталоги издания (полученные при
помощи множительной техники), за выпуск кото-
рых издателю и редакции (часто в одном лице) не
выплачивалась официальная заработная плата (а
значит, и не платились никакие налоги государ-
ству, в т.ч. и от продажи издания), а сами издания
не спонсировались полностью какой-либо орга-
низацией или конкретным человеком (группой
лиц), не принимавшим (ших) непосредственное
участие в выпуске изданий».
Сложновато для восприятия, но зато совершен-
но точно.
История издательской деятельности того вре-
мени знает и другие примеры. Был, по крайней
мере, такой прецедент: газету делал один человек,
но она имела официальный статус, входила в об-
ластной каталог подписки и тираж её исчислялся
тысячами. Или вот: когда группа энтузиастов, не
получив за свой издательский труд ни копейки,
разве что от продажи издания, выпустила полно-
цветный журнал на шикарной финской бумаге
приличным тиражом, полностью оплаченным из
фондов президента небольшой российской ре-
спублики, в которой они жили.
Ну разве ж всё это можно назвать самиздатом?
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
Случалось, что самиздатовские творения про-
давались через официальных распространите-
лей, но ни одно такое издание не было включено
ни в один официальный подписной каталог.
А человек (или два-три), называвшийся в ту
пору самиздатчиком (или – издателем), как пра-
вило, в одном лице являлся и спонсором, и ре-
дактором, и ответственным секретарём, и на-
борщиком, и корректором, и верстальщиком, и
печатником, и фальцовщиком, и брошюровщи-
ком подчас…
…– Мне надоели твои писульки и газетки. Ты
захламил этим барахлом весь дом… Когда ты
умрёшь, я всю твою макулатуру отнесу на му-
сорку, – так ему сегодня сказала жена, во время
очередного скандала.
Как надоели скандалы. Совсем недавно с ним
случился микроинсульт. (Ещё бы: проводить по
15 часов в сутки за компьютером.) Нарушилась
координация правых руки и ноги. И это уже во
второй раз. Может, поэтому жена заговорила о
его смерти…
Когда ложится тень на любящие руки,
И глаз любимых блеск тускнеет в красках дня,
Я вспоминаю дни сомнений и разлуки,
По разным пустякам терзавшие меня.
Когда кладётся гроб в холодную обитель,
И каждый, проходя, бросает скорбно горсть,
Я понимаю то, что здесь я только житель –
На время заскочивший на пирушку гость.
Массовый постсоветский самиздат возникнет
вскоре после образования СНГ, когда в стране
станет широко доступна множительная техни-
ка. Но первые вздохи он сделал ещё при социа-
лизме, когда в новоиспечённых газетах началась
словесная тусовка читателей, когда молодёжные
неформальные объединения стали издавать (при
заводских многотиражках) редкие, но «едкие»
приложения. Когда некто множил объявления
фотоспособом в одной из государственных фото-
лабораторий, а потом расклеивал их на столбах,
уверяя непризнанных литераторов, что скоро вы-
йдет в городе независимая литературная газета.
И вот об этом ком-то и пойдёт дальше речь.
Сейчас уже смело можно заявить, что первое
литературное издание, от которого начнётся по-
стсоветский литературный самиздат (во всяком
случае – русскоязычный) – газета, ничем, кстати,
особо не отличавшаяся от многих других офици-
альных изданий того времени, появилась в Во-
ронеже 18 сентября 1990 года, и называлась она
– «Виктория» (и как бы сравнивая такое событие
с победой, и в честь первой дочери новоиспечён-
ного издателя).
А победой выход молодёжной литературки без-
условно являлся: после семидесяти с лишним лет
запрета – и нате, совершенно свободное слово. Да
где отпечатано: в крупнейшей типографии Цен-
трального Черноземья. Похоже, чиновники её
выход проморгали. А журналисты заметили. И
о «Виктории», и об её издателе – Вадиме Булато-
ве – вскоре появились заметка и статья в главной
областной газете.
Но это не спасло второй номер «Виктории»: уже
набранный и свёрстанный, он был уничтожен (в
память осталась лишь малая часть гранок). За
первый партийный недогляд не одна задница от
мягкого кресла получила по ж…
А Вадим, расстроенный такого рода поражени-
ем, но всё ещё не отошедший от воодушевления
предыдущей победы, задумывает выпуск первой
воронежской брошюрки анекдотов (в Москве
уже продавались анекдоты про Штирлица, по-
ручика Ржевского и т.п.). И появится такая бро-
шюрка в декабре всё в той же типографии! После
чего Вадиму на много лет вход туда будет заказан.
И тогда «первопечатник» начинает искать вы-
ход на районные типографии. Так в феврале 1991
г. в типографии Хохольского района появляется
вторая литературная газета: «слабенького» поли-
графического качества, она получила скромное
название – «Муза». И с тех пор издательство га-
зет, брошюр, журналов, книг в той типографии
идёт полным ходом. (С воронежским издателем
позже станут сотрудничать ещё две типогра-
фии: Эртильская и Верхнехавская, но Хохольская
останется основной.)
В 1993 году в самопальном издательстве появ-
ляются компьютер и матричный принтер, и уже
издания, не требующие тиражей в сотнях и ты-
сячах экз., печатаются дома. В начале 1995 года,
благодаря неугомонному техническом прогрес-
су, привозится Вадимом из Москвы и лазерный
принтер.
И, оглядываясь на ту эпоху, нужно признать,
что ни одна самиздатовская единица того перио-
да не сможет похвастаться тем размахом, что был
присущ Булатову: ни тиражами, ни количеством
изданий, ни полиграфическими данными (вёр-
стка, корректура и т.п.), ни качеством публикуе-
мых материалов.
В кипенье волнений, в бесчинстве невзгод,
В пылу обольщений я чувствую лёд.
Холодные руки – вершители смут,
Несносные звуки покой унесут.
Останется вечным последний недуг,
А жизнь скоротечна. И верность подруг...
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
И трепет чудесный в груди уж затих,
Закончится песня, забудется стих.
Не станет бесплодных мечтаний и слёз,
И в сердце свободно проникнет мороз.
Не так уж и трудно бесшумно сойти,
Коль в сердце безлюдном не видно пути.
Оставить стремленья и жизни порыв,
О юном горенье совсем позабыв.
Прожитым и пошлым себя укорить,
Без боли о прошлом навечно остыть.
Оставить заботы, горячность обид,
А новые взлёты ДРУГОЙ совершит.
Свой век дотлевая, остаться слугой,
А песни слагает пусть КТО-ТО ДРУГОЙ.
Пусть КТО-ТО в сомненьях ведёт свои дни,
Пусть тело в бурленье приводят они.
Пусть все униженья и пытки людей
ОН терпит в сраженьях с напором страстей.
Раздумья пусть гложут и спать не дают,
И душу тревожит обманчивый труд.
Пусть в муках тягчайших ОН жизнь проживёт
И в строчках кричащих бессмертье найдёт!
А мне ж бестолково, спокойно чадить...
Но только ДРУГОГО ведь может не быть…
В первой половине 90-х годов Булатов заду-
мывает международный литературный конкурс
(МЛК), проводимый ежегодно. Так, со време-
нем, его авторами становятся литераторы Евро-
пы, Америки, Австралии. Тесная и плодотворная
связь возникает у воронежского издателя с Кие-
вом, где Вадим частый гость.
В столице «незалежной» Вадим проведёт нема-
ло встреч с видными украинскими издателями
и литераторами современности, его с радостью
примут в Домах актёра и кино, в редакциях, на
частных квартирах. Как издатель Вадим объедет
почти всю Украину, во многих её городах прове-
дёт встречи с местными поэтами и прозаиками.
Опубликуют его произведения и напишут о нём
и его деятельности и столичные, и периферийные
издания этой страны. (В России – то же самое, но
на порядок ниже.)
В 1993-94 годах литературный самиздат России
только набирал обороты, а «карманное издатель-
ство» В.Булатова уже становится самым извест-
ным в неофициальных русскоязычных тусовках
России, Украины, Киргизии, США.
Как долго песен звонких не пою,
Всё чаще в душу заползает мрак,
Картину жалкую и горькую рисует.
За что любить мне Родину мою?
За то, что каждый пятый здесь дурак?
И то лишь потому, что не ворует.
С появлением лазерного принтера качество до-
машних изданий станет превосходить районный
уровень многократно. Большие тиражи «уже не
в моде»: соперничать с «массовой прессой» ста-
новится всё тяжелее и тяжелее, а потому частное
«издательство» раз за разом происходит в домаш-
них условиях. И не распространители в бойких
городских местах предлагают товар нелегально-
го издателя, а издатель лично передвигается по
городу и рассовывает свои газеты по почтовым
ящикам, ходит на почту и рассылает свои дети-
ща как по всей России, так и в ближнее, и даже
– дальнее, зарубежье.
В начале ХХI века Вадим Булатов организовы-
вает Международную ассоциацию русскоязыч-
ных литераторов (МАРЛ) и избирается её прези-
дентом. Его главная цель – объединить не только
издателей и литераторов, но также и читателей,
чтобы начать выпуск нескольких литератур-
ных изданий, распространявшихся бы по всему
миру и причём бесплатно, и тем самым вывести
русский самиздат практически на официальный
международный уровень. Но планам его сбыть-
ся не удалось, да и вся его издательская деятель-
ность далась ему слишком дорогой ценой.
Целую грозди винограда
В открытом памятью саду,
А жизни сладкую прохладу,
Возможно, так и не найду.
Не всё легко и постижимо
Там, где я верю и люблю,
Но от мечты, душой хранимой,
Я ни за что не отступлю.
Пусть с каждым днём сильнее давят
Каскады бед и неудач.
Пусть перед казнью злобу травит
Судьбы неведомый палач.
И может быть, за болью чёрной
Я не найду «своей игры», –
В объятья радости просторной
Тогда навечно вход закрыт.
Меня несёт пусть участь злая
В неведение и во тьму,
И пусть тревоги предвещают,
Что я не нужен никому.
Но если жизнь сломала планы
На доступ к ощущенью благ,
И нанесённые мне раны,
Злорадствуя, одобрит враг,
То холод мрака смерти гнусной,
Свои повадки не изжив,
Взывает к битве мои чувства,
Рождая мужества порыв.
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
Питаясь давнею мечтою,
Горит надежды огонёк
На то, что я иду одною
Из неизученных дорог.
Там, где споткнусь я, боль скрывая,
Другой уверенно пройдёт,
И сладкую прохладу рая
Он за меня переживёт.
С 1991 по 1996 гг Вадим совершает сотни ко-
мандировок, связанных и с издательской дея-
тельностью, а параллельно и с бизнесом. Сам же
с семьёй живёт на съёмных квартирах, примерно
каждые полгода переезжая с места на место.
1996 год стал и для него, и для его семьи поисти-
не роковым. А начинался вполне перспективно:
купили двухкомнатную квартиру, сделали в ней
добротный ремонт, расширив жилую площадь
за счёт кладовки. Но радовались недолго: уже к
концу года, благодаря нечестным партнёрам по
бизнесу, квартиру пришлось продать.
Как горько мне смотреть на мир наш настоящий,
Чтоб дыры залатать в его худом тряпье,
Не хватит ни добра, ни честности скорбящих
По чистой и святой несбыточной земле.
Кто знает, может там, спустя века и вехи,
Наступит лучший мир прекрасных чувств и дел.
Но жизнь всего одна, и, разглядев прорехи,
Не мы ли в них найдём плачевный свой удел?
С января 97-го семья издателя снова мыкается
по чужим углам. С 96-го и по 2012 год Булатов –
официально безработный.
Но именно весной 1997 года он напишет сле-
дующее: «6 марта рассёк мою жизнь на две аб-
солютно неравные части, с одной стороны ко-
торой была вся познаваемая мной вселенная, а
с другой только несколько шагов начинающе-
го свой путь странника; этот весенний день
стал как бы пограничным столбом во времени,
в разные стороны от которого расходились две
главные дороги: одна в неизвестное будущее, а
другая – в до боли знакомое прошлое.
А после пришла зима. И улица захлёбывалась
снегом. И столбик термометра опустился под
нуль. И не хотелось созидать. И я искал себе
различные оправдания, чтобы только не са-
диться за стол. И чёрный газовый пистолет,
лежащий на нём, наводил на грустные мысли.
Вера в то, что мне удастся завершить заду-
манный труд, угасала. Я ждал ВЕЛИКОЙ ВЕС-
НЫ – поры, когда я снова начну восхождение
наверх, на более высокую в моей жизни гору.
Вот только падение с ней я даже не мог пред-
ставить. Но без этого нельзя.
Поднимаются для того, чтобы падать. И
только избранным удаётся остаться ТАМ. И
никто при жизни не скажет тебе, один ли ты
из них, или такой же, как все».
Понятно дело, и меня не станет,
И весть о том отправится в полёт.
Невольно облетит весь мир и... канет.
Но всё ж кому-то горечь принесёт…
Кому молчанье, а кому веселье…
А будет ль плакать дочь?.. вторая дочь?..
И не услышу я ни соловьиной трели,
Ни тех людей, кому хотел помочь.
И не успеют по ветру развеять
Мой жалкий прах, а с именем моим
Покончит Время... Время лицедеев
Следит за тем, чтоб не смывался грим
С его проказ, нажитых им беспечно, –
Но не в надежде, что болезнь пройдёт,
А чтоб о том, что и оно не вечно,
Не знал никто... когда оно умрёт.
…Я обгоняю, побеждаю Время,
Давлю его притворство, злобу, желчь.
Но как всегда – иду уже не с теми,
И как всегда – за мною вьюжит смерч.
Ход предрешён. Со Временем недружен –
Всю жизнь один – как мог сражался я…
И понимая, что я здесь не нужен,
Оно смертельно ранило меня.
Чем только не занимается Вадим все эти годы,
чтобы прокормить себя и семью: шабашничает на
стройке, готовит радио- и телепередачи, разгру-
жает молоко, снимает свадебные фильмы, таска-
ет мешки с цементом, подметает улицы, копирует
диски, чистит снег и… издаёт, издаёт, и издаёт. И
это несмотря на то, что за неуплату налогов он
более четырёх лет находился в розыске. Не поса-
дили лишь потому, что «действие преступления
истекло за сроком давности»…
…Мужчина нашёл сигареты. Он не курил уже
три месяца. А пачка завалялась с тех пор.
Но перед смертью решил покурить: таким об-
разом «посидеть на дорожку», мысленно про-
ститься с жизнью и родными.
Он надеялся, что его жизнь нужна будет де-
тям. Но дети оказались на стороне матери, ко-
торой удалось свою ненависть к мужу привить
и к ним.
Он решил: выйдет на балкон и бросится вниз
головой с четвёртого этажа. Не должен выжить.
Он даже не написал никакой записки. Зачем
эта театральная глупость?
Он был так возбуждён, что выкурив две сига-
реты, ничего не почувствовал…
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Завершается жизнь, и в удушливом тесном
и шумном мирке
«Человек» – звучит стыдно.
Низвергается в пропасть, вертясь, словно лещ
в дорогом котелке,
Горько так и обидно.
Я пропал, но задолго до дней, когда я появился
на свет,
Было всё уже ясно.
Что мне быть, но не жить и любить –
не любить, проклиная рассвет,
И всю жизнь быть несчастным.
А теперь я плетусь и разодранным горлом
хватаю глотки –
Воздух гарью пропитан.
И уж слышу я там, как по крышке сосновой
стучат молотки...
И роман мой дочитан.
Уже в 91-м на съёмной квартирке Вадим начина-
ет хранить тиражи своих газет и брошюр (оттуда
они забираются на распространение, а остатки,
контрольные экземпляры разошедшихся изда-
ний или же нереализованная продукция так и
остаются храниться дальше), а позже, для сохра-
нения собственных изданий, он купит часть дома
из двух комнат, с отоплением и электричеством
(которое пришлось проводить самому), но без
остальных удобств (даже вход соседи замуруют,
чтобы через них нельзя было пройти, и придётся
на «свою территорию» залезать через окно). Вот
так, на протяжении 20 лет и хранил Вадим свой
архив.
Да и сам его путь в самиздатовском мире был
неимоверно сложен.
С одной стороны, он многие годы пытался за-
крепиться у легальных распространителей, по-
пасть со своими изданиями в официальные
подписные каталоги (его газеты, брошюрки,
журналы, книжки продавались в Воронеже и об-
ласти, Липецке, Ельце, Белгороде, Старом Осколе
и даже в Хабаровске, Донецке и Житомире). Но в
итоге распространители отклоняли малоизвест-
ный товар и отдавали предпочтение раскручен-
ным брендам.
С другой стороны, в официальной прессе и в са-
миздатовской тусовке за эти годы было опубли-
ковано немало критических, разгромных мате-
риалов в адрес Булатова, много ругательных слов
упомянуто в частной переписке «непризнанных
литераторов». Нашлись и такие, кто специально
рассылали письма, в которых попросту «лили
грязь» на издателя и редактора. Благодаря люд-
ской зависти делалось всё, чтобы от Вадима отда-
лялись сподвижники, авторы, товарищи, чтобы
его творчество забывали поклонники, чтобы о
его изданиях не вспоминали читатели.
А кульминацией травли стало сообщение в Ин-
тернете (а потом и весточек немало кто-то разо-
слал тем, с кем Вадим общался) о том, что «Бу-
латов Вадим Анатольевич – умер». И его жена
получала соболезнования. А когда Вадим напи-
сал авторам этих писем, что он жив, они не пове-
рили и не ответили.
Над прочитанной книгой склонилась моя голова,
В теле пляшет усталость, и нет никакого покоя.
И ползёт обо мне по дорогам худая молва,
Что я жил на коленях и только пил горькую стоя.
Но поверьте, прошу вас, поверьте, я так не хотел
Унижаться, склоняться под бременем времени
горбясь.
Я подняться желал и свершить первый шаг,
но летел
Я всё время в какую-то грязь, а иной раз
и в пропасть.
Я сто раз выползал и взлететь выше солнца
мечтал,
Но я был слишком прям и упрям и за это карался.
Но и всё же я горд тем, что мало я в жизни солгал,
Я врагов приобрёл, но зато человеком остался.
И кому-то ужасно так хочется всё растоптать,
Сделать так, чтобы мне никогда, никогда
не подняться.
Но я буду ползти и карабкаться, верить и ждать,
И вести этот бой, только чтоб
человеком остаться.
В 2006 году делегаты III Съезда МАРЛ, проходя-
щего в Киеве, не поддержали булатовские взгля-
ды на дальнейшее развитие ассоциации, и МАРЛ
прекратила своё существование. Немногим ранее
перестаёт проводиться и МЛК.
Последней попыткой Вадима на издательском
поприще становится организация небольшой
распространительской сети для его бесплатной
газеты «Виктория» с привлечением городских,
районных и сельских библиотек. Но и эта попыт-
ка завершилась крахом: распространять бесплат-
ную газету бесплатно библиотекари не хотели…
Вадим понимает, что проиграл этот долгий и
изнурительный марафон. 14 декабря 2006 года он
выпускает своё последнее издание – газету «Вик-
тория» № 42. Вот так, по иронии судьбы, и первым
его изданием, и последним – явилась «Виктория».
С этого момента начинается новая страница
в его жизни: короткая, но счастливая. Он зара-
батывает деньги на первый взнос банку, и в мае
2008 года его семья покупает жильё под ипотеку.
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
Но видно, не судьба пожить ему в своей кварти-
ре, видно, до конца дней своих суждено ему пере-
биваться где придётся…
…«Поминки справлять они не станут, поэто-
му здесь я их не разорю, – думал он. – На сколь-
ко там дней празднуют? – он горько усмехнулся.
– На девять, на сорок… – он мысленно посчитал
сорок дней. Получилось 18 января. День рожде-
ния младшей дочери. – Что ж она про меня по-
думает: ну спасибо, папа, за подарок!»…
Не дави меня, боль,
Я не так в жизни шёл,
Очень трудно свой шаг повернуть.
Какова моя роль
В этом мире большом,
И куда пролегает мой путь?
Сколько ж мне ещё плыть,
Сколько петь и страдать,
Где найти свой покой и приют?
Кто заставит прожить,
Запретив умирать,
Силы дав против страха и смут?
Где ты, Гордость? Взойди!
Разбуди во мне гнев,
Чтоб согнать малодушье и сон.
Если хочешь, суди,
Мои чувства презрев,
Принося мне разбой и урон.
Я готов вступить в бой,
Грязи выдержу шквал,
Всё пройду, не склонив головы,
Лишь бы рядом со мной
Милый голос звучал,
Заглушая упрёки молвы.
Но может быть, тот отрезок жизни, который
Булатов провёл в самиздате, ничего существен-
ного не представляет? Может быть, совершенно
зря бурлили те почти 17 издательских лет (учи-
тывая подготовку к первому изданию: расклейка
объявлений, поиск типографии, переписка с пре-
тендентами на первых авторов новой литератур-
ной газеты; 16 лет и 3 месяца – от выхода первого
издания до выхода последнего из его истории са-
миздата)? И зачем так отчаянно, ценой собствен-
ного благополучия и личной жизни он издавал,
а потом спасал и оберегал кустарные творения
полиграфии?..
А Россия моя во тьме...
А Россия моя в огне...
А Россия моя в вине...
Но не эта Россия во мне.
Вадим сохранил память о неповторимой стра-
нице в истории нашей страны: с развитием Ин-
тернета, самиздат стал переходить в электронные
версии, а возврата к бумажным форматам, кото-
рым требовалась рассылка дорогостоящей по-
чтой, уже не предвидится; и получается, что тако-
го явления, как постсоветский самиздат, никогда
не было и никогда уже не будет. При всей своей
незаметности, непризнанности и незамеченно-
сти официозом, в частности, литературный са-
миздат опубликовал массу прекрасных произве-
дений, сохранил бесценный пласт человеческих
мыслей того времени (мнений, суждений, споров
и дискуссий, выводов и предположений), открыл
новые имена в русской литературе. И пусть сей-
час о них мало кто знает (а попросту – никто), но
надо верить, что придёт и их час.
А самое главное – самиздат дал России Вадима
Булатова: издателя, литератора, организатора,
философа, изобретателя, поэта, учёного, неуём-
ного выдумщика, неисправимого романтика и
несломленного борца за справедливость в этом
мире.
Двое мудрых умов спор вели о насущном:
Как земле нашей русской очиститься духом.
А вокруг всё так пахло горячим и вкусным
И немного воняло поджаренным луком.
Двое лучших умов не от праведной скуки
Обсуждали ничтожность у власти стоящих.
В это время уставшие женские руки
Всё сновали средь пышных и жиром шипящих.
И вопрос среди шума звучал очень гулко:
«Есть ли умные люди в твердыне российской?»
– Нет, – с укором ответила сдобная булка.
– Да, – вздохнула ей грустно большая сосиска.
В ночь на 31 декабря 2009 года, не дождавшись
его смерти, жена и сын выгонят Вадима из дома,
из семьи. И уничтожат практически всё (отнесут
на помойку), что связывало их с бывшим: аудио-
и видеоархивы, коллекцию визиток, собиравшу-
юся почти двадцать лет, документы, издания (уж
слишком много места всё это, вместе с отцом и
мужем, занимало в новой квартире).
А вскоре и другие соседи отнимут у него часть
дома (одну из двух комнат), где хранился архив
самиздатовского периода жизни. Около 90% его
тиражей погибнет. И всё же по несколько экзем-
пляров своего «собрания» ему удастся спасти.
Начинается отшельнический этап его жизни:
тяжелейший морально (не раз Вадим подходил
к последней черте: и новое желание суицида, и
очередной микроинсульт) и материально (прихо-
дилось платить за жильё и алименты), но как ни-
когда в его жизни – плодотворный в новых идеях
и начинаниях.
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Утро холодное, мокрое, сизое,
Дождь не торопится сказку рассказывать,
А над вспотевшими за ночь карнизами
Серое масло на небо намазано.
Спят ещё люди, как дети, в неведенье,
Что этот день им последним запомнится.
Плавают осени красные лебеди,
Скачет в огне серебристая конница.
Страх пробежится по спящему личику,
Как предпосылка грядущего кризиса.
Капля за каплей, кирпич – по кирпичику –
Мир погибает, финал игры близится.
Люди уже не проснутся хорошими:
В мир отойдут по ту сторону вечности –
За неуёмную жажду к роскошному,
За прожигание жизни беспечное.
Миру конец. И над мира величием
Скромно встаёт тот, кто верит в отмщение
Тем, кто, поправши любое приличие,
Губят наш мир ради обогащения.
Он – порождение зла и насилия,
Он – совершенство, порока создание.
В жизни давно ничего нет красивого,
А остальное – не стоит внимания.
Но он совсем не похож на родителей.
Он – антипод их жестокой циничности.
Скоро не станет совсем победителей,
И уже нет «выдающихся личностей».
Серая масса безумных и лающих:
Вот он – итог – у конца человечества.
Нас миллиарды, чего-то желающих:
Золота, похоти, силы, невежества.
Всё посмешалось в стремленье к прекрасному:
Давим друг друга, воюем и молимся.
Плавают осени лебеди красные,
А мы за призраком вечного гонимся.
Хочется светлого, доброго, чистого,
Но впереди нас не ждёт воскресение.
Конница скачет в огне серебристая,
Мы погибаем. И нет нам спасения...
Утро холодное, мокрое, хмурое
Мирится с автомобильными газами.
А на душе неприятно и муторно:
Серое масло на сердце намазано.
…Я просыпаюсь, – приснится же всякое.
Видно, вчера мы чуть лишнего выпили.
Чуть не закончилось пьяною дракою,
Но прорвались всё ж, дотопали, выжили…
…И он отложил самоубийство…
Если бы он только знал, что через сорок дней
о нём никто бы не вспомнил…
Различные у жизни трассы.
Для каждого своя строка.
Кому-то не прожить и часа,
Кому-то пережить века…
P.S. Всего Вадимом Булатовым было издано:
около 360 газет, около 50 журналов и альмана-
хов, около 325 брошюр, свыше 40 книг (есть со-
вместные проекты с другими издателями и изда-
тельствами). В самиздатовскую свою бытность он
выпускал 29 периодических изданий с разными
названиями, что, наверное, хватило бы для ре-
корда в Книгу Гиннеса.
(Некоторые издания имеют тиражи не более
10 экз., из которых большая часть разошлась по
частным коллекциям и архивам.)
Цветок, не умирающий на льду.
День ото дня он прелесть сохраняет.
То – ложный путь, скрывающий беду,
Что к краю пропасти народ толкает.
Так и живём. Фальшивое подчас
Мы выдаём за истину и верим.
Но сколь б ни тёк притворности рассказ,
Гарантом вечным остаётся Время.
И мне милей совсем другой цветок,
Который в жёсткой и неравной схватке
Природе грозной каждый лепесток
Отдаст в борьбе за миг свободы краткий.
И в час последний капли мук своих
Он выдохнет навстречу смерти властной,
А холод тут же заморозит их
И уничтожит подлинник прекрасный.
Недолговечна эта красота,
Но и мороз не может долго злиться.
Во мне живёт весенняя мечта
О том, что справедливость возродится.
И солнце, набирая высоту,
Растопит лёд, а с ним и капли муки.
И люди вспомнят эту красоту,
Вдохнув добра оттаявшие звуки.
P.P.S. Отдельные издания Вадима Анатольевича
Булатова (не с первой попытки: два музея отка-
жут издателю) будут приняты на хранение в об-
ластную библиотеку им. И.С.Никитина и музеи:
Воронежский областной краеведческий, Музей
истории ВГУ (Воронеж), Историко-краеведче-
ский (Лиски), Городской краеведческий музей
(Елец). Но через некоторое время музеи либо
уничтожат, либо вернут экспонаты Вадиму.
Чиновникам от искусства творчество Булатова
будет как кость в горле.
Несколько газет пока ещё лежат в музее им.Пят-
ницкого (Воронеж).
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
За окном давно бушует дождь.
Ветер злобно разрывает лужи.
Ты из этой жизни не уйдёшь
Просто чьим-то сыном, чьим-то мужем.
Ты прорвёшься сквозь людскую мглу
И заглушишь ты и дождь, и ветер.
И ютясь в чужом, сыром углу,
Скажешь, как никто другой на свете.
И ложится за строкой строка:
Временем они непобедимы.
Головы склоните на века
К творчеству Булатова Вадима!
P.P.P.S. Будет ли создан в Воронеже, или ещё
где-нибудь единственный в мире музей постсо-
ветского самиздата?.. А Вадима Булатова?
Появись, вдохновенье!
Моя воля – крепка!
Если смерть – на мгновенье!
Если жизнь – на века!
P.P.P.P.S. Не сломленный, не раздавленный, не
уничтоженный своей судьбой, он, за последние
шесть с половиной года, проживая в полном оди-
ночестве, пишет пять романов, создаёт в Интер-
нете 32 сайта, ведёт рубрику в областной газете,
публикует в различных изданиях свои стихи, ста-
тьи и очерки, возрождает Международную ассо-
циацию русскоязычных литераторов, объявляет
о создании Интеллектуальной партии Россий-
ской Федерации и открытии 50 частных музеев,
пишет циклы «Письма президенту» и «Заметки
об Интеллектуализме», где предсказывает разви-
тие событий на международной арене (в частно-
сти, раскол Украины).
Пусть жизнь моя пойдёт отныне прахом,
И тьму от света отделяет миг,
И пусть палач благословляет плаху,
К которой я в последний раз приник.
И голова, с отточенным ударом,
На землю упадёт под жуткий смех.
И поделом. За то мне вышла кара,
Что не сумел дать счастья я для всех.
За то, что в дни всеобщего недуга
Не смог я стать певцом своих идей,
И честный – был обманщик и ворюга,
И добрый – был иуда и злодей.
Я вновь убит и снова с грязью смешан,
И надо мной ревёт проклятий стон,
И пусть сегодня буду я повешен,
А завтра буду на костре сожжён.
Я не умру, и ты, смерть, не упрямься,
Не перестану я о светлом петь.
Пусть знает день, я никогда не сдамся,
И ночь меня не вправе одолеть.
И в час, когда кровавые фонтаны
Из ран моих напором станут бить,
Пусть знает жизнь, я всё равно восстану,
И смерть меня не сможет победить!..
Р.P.P.P.P.S. Сколько раз его убивали… Враги и
друзья… Близкие и родственники… Соратники
и знакомые. Ученики и совершенно незнакомые
люди. Но он неизменно поднимался и возро-
ждался.
Очередным его возрождением (2014 год) станет
выпуск тридцатого его издания: всероссийской
благотворительной газеты «Город счастья». Бу-
латов выйдет на новый уровень: уже не как «са-
мопальный» издатель, а как председатель новой
политической силы – ИПРФ, президент возрож-
дённой МАРЛ, учредитель официального все-
российского издания. Он организует фестиваль
искусств в Давыдовке, начинает проводить Меж-
дународный Булатовский Калейдоскоп (конкурс
по сотне номинаций) в интернете, избирается ге-
неральным директором Всемирной корпорации
писателей.
Бьются с давних времён герои,
Побеждая и погибая.
Коль Спартак – умираешь стоя…
Галилеи – себя спасали.
У героев пусты карманы,
И к богатым бегут девчонки,
И всё реже горят Джордано,
А всё больше смердят подонки.
И у нас под ногами гравий,
В петле шея, а руки в путах.
Нас казнят, убивают, травят…
Процветают, плодятся Бруты…
И почти никого не стало:
Пир идёт на могилах наших.
Да, сегодня нас очень мало…
Но пока у добра на страже
Тот, кто высших похвал достоин
И чьё тело в рубцах-заплатах:
И один во Вселенной – воин,
Если это – Вадим Булатов!
И возможно не было бы всего этого, если бы
жизнь его сложилась иначе.
Мне кажется который год,
Что мои силы на исходе.
Но там где я, там жизнь идёт,
А там, где нет меня, – проходит.
23.08.10 – 17.04.16, 15:45.
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
ТРИ СКАЗКИ
ГАДКИЙ БУЛАТОВ
(Предновогодняя сказка)
«Хорошо было за городом! Стояло…
— Пип! Пип! — пропищал птенец и вывалился
из скорлупы. Но какой же он был большой и гад-
кий!..
— Ужасный урод!.. И совсем не похож на дру-
гих!.. Этого уж мы никак не потерпим!
И сейчас же одна утка подлетела и клюнула
его в шею… Его клевали, толкали и дразнили не
только утки, но даже куры.
— Слишком велик! — говорили они…
Бедный утёнок просто не знал, что ему делать,
куда деваться. И надо же было ему уродиться та-
ким гадким, что весь птичий двор смеётся над
ним!
Так прошёл первый день, а потом стало ещё
хуже. Все гнали бедного утенка, даже братья и сё-
стры сердито говорили ему: «Хоть бы кошка ута-
щила тебя, несносный урод!» А мать прибавляла:
«Глаза б мои на тебя не глядели!» Утки щипали
его, куры клевали, а девушка, которая давала пти-
цам корм, отталкивала его ногою.
Наконец утёнок не выдержал. Он перебежал че-
рез двор и, распустив свои неуклюжие крылыш-
ки, кое-как перевалился через забор прямо в ко-
лючие кусты…
— Ну и гадкий же ты! — сказали дикие утки. --
Впрочем, нам до этого нет никакого дела, только
бы ты не лез к нам в родню.
Бедняжка! Где уж ему было и думать об этом!
Лишь бы ему позволили жить в камышах да пить
болотную воду, — о большем он и не мечтал…
— Так и не суйся со своим мнением, когда гово-
рят умные люди!..
— Вы меня не понимаете! — сказал утёнок… но
все вокруг по-прежнему смеялись над ним и на-
зывали его гадким и безобразным…
Плохо приходилось бедному утёнку…
Было бы слишком печально рассказывать про
все беды и несчастья гадкого утёнка в эту суро-
вую зиму…»
И вдруг, перед самым Новым годом, в чистом
зеркале льда «он увидел своё собственное отра-
жение. Он был уже не гадким тёмно-серым утён-
ком, а красивым белым лебедем!
Теперь утёнок был даже рад, что перенёс столь-
ко горя и бед. Он много вытерпел и поэтому мог
лучше оценить своё…»
Но счастливым осознать себя он не мог… Так
как был совершенно одиноким.
А при чём тут Новый год? (Здравствуй, …, Но-
вый год!) Это я пытаюсь «материализовать» ваши
мысли.
Во-первых, перед Новым годом написана.
Во-вторых, сказка.
А, в-третьих, не задавайте глупых вопросов, а
лучше превращайтесь в лебедей! Под Новый год
чудеса иногда случаются…
31.12.12.
ГАДЕНЬКИЙ БУЛАТОВ
(Новогодняя сказка)
— Вот аленький цветочек, какого нет краше на
белом свете…
И, проговорив таковы слова, он подошёл и со-
рвал аленький цветочек. В ту же минуту, безо
всяких туч, блеснула молния, и ударил гром, инда
земля зашаталася под ногами, — и вырос, как
будто из земли, перед купцом зверь не зверь, че-
ловек не человек, а так какое-то чудище, страш-
ное и мохнатое…
…— Полюбила ты меня, красавица ненагляд-
ная, в образе чудища безобразного, за мою до-
брую душу и любовь к тебе; полюби же меня те-
перь в образе человеческом, будь моей невестой
желанною…»
Всю свою жизнь он готовился произнести эти
«сказочные» слова. Но никто не пришёл их по-
слушать… «и пришло мне умереть смертью без-
временною…»
Чуда не произошло… Даже под Новый год…
31.12.12.
ГАДЕНЬКИЙ БУЛАТОВ – 2
(Рождественская сказка)
Лежит на земле чудище. Лежит. Умирает.
Мимо него проходят женщины. Только прохо-
дят. И ничего более. Разве что, думают.
Одни думают: «Какой он страшный!»
Другие думают: «Какой он нищий!»
Третьи думают: «Какой он страшный и нищий!
Урод какой-то!»
Лежит чудище. Стонет. Всё тише и тише…
Засыхает аленький цветочек, растущий рядом с
чудищем…
Так и умер… Булатов.
6.02.13 – 7.01.15.
ности.
10 декабря 2007 года.
Мужчина дождался пока все в квартире уснут.
Совсем недавно часы показали полночь.
Он не осуждал жену, по сути она была права.
Она долгое время как могла помогала ему, а он
обнадёживал её постоянно: вот, очередная за-
думка, новая идея совершат переворот, жизнь
изменится к лучшему. А в конце концов обма-
нул её надежды. Но и всё же услышать такое от
любимого человека было нестерпимо больно.
А у него и впрямь не получилось. Вот уже год
прошёл, как он ничего не издавал…
Сдаюсь. Перед волею рока
Корабль мой ничтожен и жалок,
И властная щедрость порока
Ломает скрепления балок.
Расщеплена мачта, а парус
Давно уже сорван стихией.
На чём-то и я обломаюсь,
В коварном бою обессилев.
Свой век загубив бестолково,
Уйду незаметно, тоскливо,
Не выкрикнув громкого слова,
Не сделав кого-то счастливым.
Сдаюсь. Но в смешном прозябанье
Зачем-то ж ведь нёс своё тленье:
Ужель, чтоб постигнуть страданья
Да душу вогнать в разоренье?
Огромные волны, взлетая,
Корабль мой уносят на скалы.
Прошедшие годы считаю,
Что прожил без чести и славы.
Что дальше? Да кто ж его знает?
Подчас, человек так устроен,
Что верит в незыблемость рая,
Во всходы испорченных зёрен.
Драма
До 1990 (частично и чуть дольше) года в СССР
существовал обыкновенный советский самиздат:
не публиковавшиеся в периодической печати и
отдельных книжках литературные произведения
и политические «труды» печатались вручную на
механических машинках под 3, 4, а то и 5 копирок
(не забывалась, конечно, и переписка шариковой
ручкой) и потом «расходились по рукам».
И это самый известный самиздат: советский.
Ему часто посвящают свои выставки многие му-
зеи современности. Существует даже киевский
музей-архив украинского самиздата.
И лишь, спустя некоторое время, после выхо-
да Закона «О печати», в СССР начал зарождать-
ся новый вид самиздата, который вполне мож-
но окрестить как «постсоветский» (далее – ПС).
Само это явление, после распада «великой держа-
вы» разовьётся по многочисленным направлени-
ям: литературное, словесная тусовка, общение по
интересам, политическое, музыкальное и другим.
Так вот, этот самиздат ни сегодня, ни тогда офи-
циально признавать не хотели и не хотят. И тогда,
и сегодня его не замечают, игнорируют и считают
это явление пустым и ничем себя не зарекомен-
довавшим.
Однако же, в конце 80-х годов прошлого сто-
летия, подпитываемая веяниями «плюрализма
и гласности», творческая интеллигенция просто
разрывалась от потребности как можно шире и
ярче раскрыть свои, глушимые социализмом,
таланты. Новый самиздат, массовый самиздат,
как уголёк, брошенный в сушняк, разгорался всё
сильнее и сильнее с непрекращающимися поры-
вами ветра перемен.
Мой ангел спит,
И месяц ясный,
Застыв в ночи, в тиши хмельной,
Меня пленит
Всесильной властью,
Даря свободу и покой.
Который год
Мои качели
Взлетают за шальной мечтой, –
Меня влечёт
К высокой цели,
И я захвачен высотой.
Мой ангел спит,
Но он проснётся
И, оживив застывший холст,
Дотла сгорит
С лучами солнца,
Отдав свой свет для дальних звёзд.
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Конечно, ПС не нёс в себе такой мощной разру-
шительной силы, как самиздат советский. Конеч-
но, из-за широкой массовости в тиражирование
попадали сомнительные и в этическом, и в эсте-
тическом, и в художественном, и в интеллекту-
альном плане «творения», отбивавшие у людей
охоту читать подобное. На это, кстати, часто и
ссылается официоз в своём стремлении прини-
зить значение ПС.
На самом же деле новая власть не очень хоте-
ла присутствия рядом с собой самиздата по той
лишь причине, что, благодаря сложившемуся у
советского человека мнению, самиздат – это пе-
редовая структура, боровшаяся с ненавистным
режимом. А мы же прекрасно помним, что ком-
мунистический режим был свергнут самими же
коммунистами, и буржуазно-демократическое
общество начинали строить всё те же бывшие
коммунисты.
И, несмотря на то, что многие издания ПС не
выражали никакой гражданской позиции, нель-
зя сказать, что «прекрасного, доброго, вечного» в
этом явлении не было.
Прости, родная, я смертельно болен.
Кто мне поверит в жалобном признанье,
Что я судьбой и жизнью недоволен
И что томлюсь на выбранном призванье.
Я был раздавлен миром идиотов,
А этим миром правит желчь и злоба.
Пусть там в богатстве утопает кто-то –
Мой путь – прямой дорогою до гроба.
Таким, как я, не место средь живущих,
Где честь и совесть уж давно пропили;
Обман и ложь – здесь правда для орущих,
А доброту и честность – задушили.
Меня судили мрази и дебилы,
И приговор один: смерть и забвенье.
Прошу тебя, ты над моей могилой
Прочти хоть раз мои стихотворенья.
Да, я не смог спасти добро от злого,
И не набил я миру его рожу.
Любимая, попомни моё слово,
Что этот мир я скоро уничтожу.
Официально в ту пору считалось, что самиздат
– это не зарегистрированные в государственных
органах издания. Но тогда получалось, что име-
ющий свидетельство журнал, радующий своих
читателей 3-4 раза в год, тиражом в 30 экземпля-
ров – это не самиздат, а выходящее раз в неделю
предвыборное издание районного или сельско-
го масштаба какого-нибудь кандидата, над вы-
пуском которого работал целый редакционный
штат (пусть даже временный), тиражом в «999»
экземпляров – это самиздат. Ещё один пример:
реально существовали неофициальные издания,
имеющие тираж в несколько сотен экземпляров
при постоянном штате сотрудников, регулярной
(стабильной) периодичности и сформировав-
шейся системе распространения (торговые точ-
ки).
В самой среде самиздатчиков долгое время ни-
как не могли договориться, по каким же крите-
риям оценивать издания: по способу выпуска
(только то, что при помощи ксерокса, принтера,
либо ризографа), тиражу, периодичности, при-
сутствию выходных данных, количеству выпу-
скающих, внешнему виду издания или факту
официальной регистрации.
В самиздате важен дух, настрой, личная энергия,
сопутствующая выходу издания. «Сам издаю» –
и этим всё сказано. Вот и самый простой ответ
на вопрос о том, что же является самиздатом. Но
наиболее правильное определение ПС дано од-
ним из главных участников самиздатовского дви-
жения того времени Вадимом Булатовым (данное
им спустя несколько лет после завершения его
издательской деятельности): «К (постсоветскому)
самиздату 1992-2006 гг относятся, не входившие
в подписные каталоги издания (полученные при
помощи множительной техники), за выпуск кото-
рых издателю и редакции (часто в одном лице) не
выплачивалась официальная заработная плата (а
значит, и не платились никакие налоги государ-
ству, в т.ч. и от продажи издания), а сами издания
не спонсировались полностью какой-либо орга-
низацией или конкретным человеком (группой
лиц), не принимавшим (ших) непосредственное
участие в выпуске изданий».
Сложновато для восприятия, но зато совершен-
но точно.
История издательской деятельности того вре-
мени знает и другие примеры. Был, по крайней
мере, такой прецедент: газету делал один человек,
но она имела официальный статус, входила в об-
ластной каталог подписки и тираж её исчислялся
тысячами. Или вот: когда группа энтузиастов, не
получив за свой издательский труд ни копейки,
разве что от продажи издания, выпустила полно-
цветный журнал на шикарной финской бумаге
приличным тиражом, полностью оплаченным из
фондов президента небольшой российской ре-
спублики, в которой они жили.
Ну разве ж всё это можно назвать самиздатом?
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
Случалось, что самиздатовские творения про-
давались через официальных распространите-
лей, но ни одно такое издание не было включено
ни в один официальный подписной каталог.
А человек (или два-три), называвшийся в ту
пору самиздатчиком (или – издателем), как пра-
вило, в одном лице являлся и спонсором, и ре-
дактором, и ответственным секретарём, и на-
борщиком, и корректором, и верстальщиком, и
печатником, и фальцовщиком, и брошюровщи-
ком подчас…
…– Мне надоели твои писульки и газетки. Ты
захламил этим барахлом весь дом… Когда ты
умрёшь, я всю твою макулатуру отнесу на му-
сорку, – так ему сегодня сказала жена, во время
очередного скандала.
Как надоели скандалы. Совсем недавно с ним
случился микроинсульт. (Ещё бы: проводить по
15 часов в сутки за компьютером.) Нарушилась
координация правых руки и ноги. И это уже во
второй раз. Может, поэтому жена заговорила о
его смерти…
Когда ложится тень на любящие руки,
И глаз любимых блеск тускнеет в красках дня,
Я вспоминаю дни сомнений и разлуки,
По разным пустякам терзавшие меня.
Когда кладётся гроб в холодную обитель,
И каждый, проходя, бросает скорбно горсть,
Я понимаю то, что здесь я только житель –
На время заскочивший на пирушку гость.
Массовый постсоветский самиздат возникнет
вскоре после образования СНГ, когда в стране
станет широко доступна множительная техни-
ка. Но первые вздохи он сделал ещё при социа-
лизме, когда в новоиспечённых газетах началась
словесная тусовка читателей, когда молодёжные
неформальные объединения стали издавать (при
заводских многотиражках) редкие, но «едкие»
приложения. Когда некто множил объявления
фотоспособом в одной из государственных фото-
лабораторий, а потом расклеивал их на столбах,
уверяя непризнанных литераторов, что скоро вы-
йдет в городе независимая литературная газета.
И вот об этом ком-то и пойдёт дальше речь.
Сейчас уже смело можно заявить, что первое
литературное издание, от которого начнётся по-
стсоветский литературный самиздат (во всяком
случае – русскоязычный) – газета, ничем, кстати,
особо не отличавшаяся от многих других офици-
альных изданий того времени, появилась в Во-
ронеже 18 сентября 1990 года, и называлась она
– «Виктория» (и как бы сравнивая такое событие
с победой, и в честь первой дочери новоиспечён-
ного издателя).
А победой выход молодёжной литературки без-
условно являлся: после семидесяти с лишним лет
запрета – и нате, совершенно свободное слово. Да
где отпечатано: в крупнейшей типографии Цен-
трального Черноземья. Похоже, чиновники её
выход проморгали. А журналисты заметили. И
о «Виктории», и об её издателе – Вадиме Булато-
ве – вскоре появились заметка и статья в главной
областной газете.
Но это не спасло второй номер «Виктории»: уже
набранный и свёрстанный, он был уничтожен (в
память осталась лишь малая часть гранок). За
первый партийный недогляд не одна задница от
мягкого кресла получила по ж…
А Вадим, расстроенный такого рода поражени-
ем, но всё ещё не отошедший от воодушевления
предыдущей победы, задумывает выпуск первой
воронежской брошюрки анекдотов (в Москве
уже продавались анекдоты про Штирлица, по-
ручика Ржевского и т.п.). И появится такая бро-
шюрка в декабре всё в той же типографии! После
чего Вадиму на много лет вход туда будет заказан.
И тогда «первопечатник» начинает искать вы-
ход на районные типографии. Так в феврале 1991
г. в типографии Хохольского района появляется
вторая литературная газета: «слабенького» поли-
графического качества, она получила скромное
название – «Муза». И с тех пор издательство га-
зет, брошюр, журналов, книг в той типографии
идёт полным ходом. (С воронежским издателем
позже станут сотрудничать ещё две типогра-
фии: Эртильская и Верхнехавская, но Хохольская
останется основной.)
В 1993 году в самопальном издательстве появ-
ляются компьютер и матричный принтер, и уже
издания, не требующие тиражей в сотнях и ты-
сячах экз., печатаются дома. В начале 1995 года,
благодаря неугомонному техническом прогрес-
су, привозится Вадимом из Москвы и лазерный
принтер.
И, оглядываясь на ту эпоху, нужно признать,
что ни одна самиздатовская единица того перио-
да не сможет похвастаться тем размахом, что был
присущ Булатову: ни тиражами, ни количеством
изданий, ни полиграфическими данными (вёр-
стка, корректура и т.п.), ни качеством публикуе-
мых материалов.
В кипенье волнений, в бесчинстве невзгод,
В пылу обольщений я чувствую лёд.
Холодные руки – вершители смут,
Несносные звуки покой унесут.
Останется вечным последний недуг,
А жизнь скоротечна. И верность подруг...
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
И трепет чудесный в груди уж затих,
Закончится песня, забудется стих.
Не станет бесплодных мечтаний и слёз,
И в сердце свободно проникнет мороз.
Не так уж и трудно бесшумно сойти,
Коль в сердце безлюдном не видно пути.
Оставить стремленья и жизни порыв,
О юном горенье совсем позабыв.
Прожитым и пошлым себя укорить,
Без боли о прошлом навечно остыть.
Оставить заботы, горячность обид,
А новые взлёты ДРУГОЙ совершит.
Свой век дотлевая, остаться слугой,
А песни слагает пусть КТО-ТО ДРУГОЙ.
Пусть КТО-ТО в сомненьях ведёт свои дни,
Пусть тело в бурленье приводят они.
Пусть все униженья и пытки людей
ОН терпит в сраженьях с напором страстей.
Раздумья пусть гложут и спать не дают,
И душу тревожит обманчивый труд.
Пусть в муках тягчайших ОН жизнь проживёт
И в строчках кричащих бессмертье найдёт!
А мне ж бестолково, спокойно чадить...
Но только ДРУГОГО ведь может не быть…
В первой половине 90-х годов Булатов заду-
мывает международный литературный конкурс
(МЛК), проводимый ежегодно. Так, со време-
нем, его авторами становятся литераторы Евро-
пы, Америки, Австралии. Тесная и плодотворная
связь возникает у воронежского издателя с Кие-
вом, где Вадим частый гость.
В столице «незалежной» Вадим проведёт нема-
ло встреч с видными украинскими издателями
и литераторами современности, его с радостью
примут в Домах актёра и кино, в редакциях, на
частных квартирах. Как издатель Вадим объедет
почти всю Украину, во многих её городах прове-
дёт встречи с местными поэтами и прозаиками.
Опубликуют его произведения и напишут о нём
и его деятельности и столичные, и периферийные
издания этой страны. (В России – то же самое, но
на порядок ниже.)
В 1993-94 годах литературный самиздат России
только набирал обороты, а «карманное издатель-
ство» В.Булатова уже становится самым извест-
ным в неофициальных русскоязычных тусовках
России, Украины, Киргизии, США.
Как долго песен звонких не пою,
Всё чаще в душу заползает мрак,
Картину жалкую и горькую рисует.
За что любить мне Родину мою?
За то, что каждый пятый здесь дурак?
И то лишь потому, что не ворует.
С появлением лазерного принтера качество до-
машних изданий станет превосходить районный
уровень многократно. Большие тиражи «уже не
в моде»: соперничать с «массовой прессой» ста-
новится всё тяжелее и тяжелее, а потому частное
«издательство» раз за разом происходит в домаш-
них условиях. И не распространители в бойких
городских местах предлагают товар нелегально-
го издателя, а издатель лично передвигается по
городу и рассовывает свои газеты по почтовым
ящикам, ходит на почту и рассылает свои дети-
ща как по всей России, так и в ближнее, и даже
– дальнее, зарубежье.
В начале ХХI века Вадим Булатов организовы-
вает Международную ассоциацию русскоязыч-
ных литераторов (МАРЛ) и избирается её прези-
дентом. Его главная цель – объединить не только
издателей и литераторов, но также и читателей,
чтобы начать выпуск нескольких литератур-
ных изданий, распространявшихся бы по всему
миру и причём бесплатно, и тем самым вывести
русский самиздат практически на официальный
международный уровень. Но планам его сбыть-
ся не удалось, да и вся его издательская деятель-
ность далась ему слишком дорогой ценой.
Целую грозди винограда
В открытом памятью саду,
А жизни сладкую прохладу,
Возможно, так и не найду.
Не всё легко и постижимо
Там, где я верю и люблю,
Но от мечты, душой хранимой,
Я ни за что не отступлю.
Пусть с каждым днём сильнее давят
Каскады бед и неудач.
Пусть перед казнью злобу травит
Судьбы неведомый палач.
И может быть, за болью чёрной
Я не найду «своей игры», –
В объятья радости просторной
Тогда навечно вход закрыт.
Меня несёт пусть участь злая
В неведение и во тьму,
И пусть тревоги предвещают,
Что я не нужен никому.
Но если жизнь сломала планы
На доступ к ощущенью благ,
И нанесённые мне раны,
Злорадствуя, одобрит враг,
То холод мрака смерти гнусной,
Свои повадки не изжив,
Взывает к битве мои чувства,
Рождая мужества порыв.
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
Питаясь давнею мечтою,
Горит надежды огонёк
На то, что я иду одною
Из неизученных дорог.
Там, где споткнусь я, боль скрывая,
Другой уверенно пройдёт,
И сладкую прохладу рая
Он за меня переживёт.
С 1991 по 1996 гг Вадим совершает сотни ко-
мандировок, связанных и с издательской дея-
тельностью, а параллельно и с бизнесом. Сам же
с семьёй живёт на съёмных квартирах, примерно
каждые полгода переезжая с места на место.
1996 год стал и для него, и для его семьи поисти-
не роковым. А начинался вполне перспективно:
купили двухкомнатную квартиру, сделали в ней
добротный ремонт, расширив жилую площадь
за счёт кладовки. Но радовались недолго: уже к
концу года, благодаря нечестным партнёрам по
бизнесу, квартиру пришлось продать.
Как горько мне смотреть на мир наш настоящий,
Чтоб дыры залатать в его худом тряпье,
Не хватит ни добра, ни честности скорбящих
По чистой и святой несбыточной земле.
Кто знает, может там, спустя века и вехи,
Наступит лучший мир прекрасных чувств и дел.
Но жизнь всего одна, и, разглядев прорехи,
Не мы ли в них найдём плачевный свой удел?
С января 97-го семья издателя снова мыкается
по чужим углам. С 96-го и по 2012 год Булатов –
официально безработный.
Но именно весной 1997 года он напишет сле-
дующее: «6 марта рассёк мою жизнь на две аб-
солютно неравные части, с одной стороны ко-
торой была вся познаваемая мной вселенная, а
с другой только несколько шагов начинающе-
го свой путь странника; этот весенний день
стал как бы пограничным столбом во времени,
в разные стороны от которого расходились две
главные дороги: одна в неизвестное будущее, а
другая – в до боли знакомое прошлое.
А после пришла зима. И улица захлёбывалась
снегом. И столбик термометра опустился под
нуль. И не хотелось созидать. И я искал себе
различные оправдания, чтобы только не са-
диться за стол. И чёрный газовый пистолет,
лежащий на нём, наводил на грустные мысли.
Вера в то, что мне удастся завершить заду-
манный труд, угасала. Я ждал ВЕЛИКОЙ ВЕС-
НЫ – поры, когда я снова начну восхождение
наверх, на более высокую в моей жизни гору.
Вот только падение с ней я даже не мог пред-
ставить. Но без этого нельзя.
Поднимаются для того, чтобы падать. И
только избранным удаётся остаться ТАМ. И
никто при жизни не скажет тебе, один ли ты
из них, или такой же, как все».
Понятно дело, и меня не станет,
И весть о том отправится в полёт.
Невольно облетит весь мир и... канет.
Но всё ж кому-то горечь принесёт…
Кому молчанье, а кому веселье…
А будет ль плакать дочь?.. вторая дочь?..
И не услышу я ни соловьиной трели,
Ни тех людей, кому хотел помочь.
И не успеют по ветру развеять
Мой жалкий прах, а с именем моим
Покончит Время... Время лицедеев
Следит за тем, чтоб не смывался грим
С его проказ, нажитых им беспечно, –
Но не в надежде, что болезнь пройдёт,
А чтоб о том, что и оно не вечно,
Не знал никто... когда оно умрёт.
…Я обгоняю, побеждаю Время,
Давлю его притворство, злобу, желчь.
Но как всегда – иду уже не с теми,
И как всегда – за мною вьюжит смерч.
Ход предрешён. Со Временем недружен –
Всю жизнь один – как мог сражался я…
И понимая, что я здесь не нужен,
Оно смертельно ранило меня.
Чем только не занимается Вадим все эти годы,
чтобы прокормить себя и семью: шабашничает на
стройке, готовит радио- и телепередачи, разгру-
жает молоко, снимает свадебные фильмы, таска-
ет мешки с цементом, подметает улицы, копирует
диски, чистит снег и… издаёт, издаёт, и издаёт. И
это несмотря на то, что за неуплату налогов он
более четырёх лет находился в розыске. Не поса-
дили лишь потому, что «действие преступления
истекло за сроком давности»…
…Мужчина нашёл сигареты. Он не курил уже
три месяца. А пачка завалялась с тех пор.
Но перед смертью решил покурить: таким об-
разом «посидеть на дорожку», мысленно про-
ститься с жизнью и родными.
Он надеялся, что его жизнь нужна будет де-
тям. Но дети оказались на стороне матери, ко-
торой удалось свою ненависть к мужу привить
и к ним.
Он решил: выйдет на балкон и бросится вниз
головой с четвёртого этажа. Не должен выжить.
Он даже не написал никакой записки. Зачем
эта театральная глупость?
Он был так возбуждён, что выкурив две сига-
реты, ничего не почувствовал…
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Завершается жизнь, и в удушливом тесном
и шумном мирке
«Человек» – звучит стыдно.
Низвергается в пропасть, вертясь, словно лещ
в дорогом котелке,
Горько так и обидно.
Я пропал, но задолго до дней, когда я появился
на свет,
Было всё уже ясно.
Что мне быть, но не жить и любить –
не любить, проклиная рассвет,
И всю жизнь быть несчастным.
А теперь я плетусь и разодранным горлом
хватаю глотки –
Воздух гарью пропитан.
И уж слышу я там, как по крышке сосновой
стучат молотки...
И роман мой дочитан.
Уже в 91-м на съёмной квартирке Вадим начина-
ет хранить тиражи своих газет и брошюр (оттуда
они забираются на распространение, а остатки,
контрольные экземпляры разошедшихся изда-
ний или же нереализованная продукция так и
остаются храниться дальше), а позже, для сохра-
нения собственных изданий, он купит часть дома
из двух комнат, с отоплением и электричеством
(которое пришлось проводить самому), но без
остальных удобств (даже вход соседи замуруют,
чтобы через них нельзя было пройти, и придётся
на «свою территорию» залезать через окно). Вот
так, на протяжении 20 лет и хранил Вадим свой
архив.
Да и сам его путь в самиздатовском мире был
неимоверно сложен.
С одной стороны, он многие годы пытался за-
крепиться у легальных распространителей, по-
пасть со своими изданиями в официальные
подписные каталоги (его газеты, брошюрки,
журналы, книжки продавались в Воронеже и об-
ласти, Липецке, Ельце, Белгороде, Старом Осколе
и даже в Хабаровске, Донецке и Житомире). Но в
итоге распространители отклоняли малоизвест-
ный товар и отдавали предпочтение раскручен-
ным брендам.
С другой стороны, в официальной прессе и в са-
миздатовской тусовке за эти годы было опубли-
ковано немало критических, разгромных мате-
риалов в адрес Булатова, много ругательных слов
упомянуто в частной переписке «непризнанных
литераторов». Нашлись и такие, кто специально
рассылали письма, в которых попросту «лили
грязь» на издателя и редактора. Благодаря люд-
ской зависти делалось всё, чтобы от Вадима отда-
лялись сподвижники, авторы, товарищи, чтобы
его творчество забывали поклонники, чтобы о
его изданиях не вспоминали читатели.
А кульминацией травли стало сообщение в Ин-
тернете (а потом и весточек немало кто-то разо-
слал тем, с кем Вадим общался) о том, что «Бу-
латов Вадим Анатольевич – умер». И его жена
получала соболезнования. А когда Вадим напи-
сал авторам этих писем, что он жив, они не пове-
рили и не ответили.
Над прочитанной книгой склонилась моя голова,
В теле пляшет усталость, и нет никакого покоя.
И ползёт обо мне по дорогам худая молва,
Что я жил на коленях и только пил горькую стоя.
Но поверьте, прошу вас, поверьте, я так не хотел
Унижаться, склоняться под бременем времени
горбясь.
Я подняться желал и свершить первый шаг,
но летел
Я всё время в какую-то грязь, а иной раз
и в пропасть.
Я сто раз выползал и взлететь выше солнца
мечтал,
Но я был слишком прям и упрям и за это карался.
Но и всё же я горд тем, что мало я в жизни солгал,
Я врагов приобрёл, но зато человеком остался.
И кому-то ужасно так хочется всё растоптать,
Сделать так, чтобы мне никогда, никогда
не подняться.
Но я буду ползти и карабкаться, верить и ждать,
И вести этот бой, только чтоб
человеком остаться.
В 2006 году делегаты III Съезда МАРЛ, проходя-
щего в Киеве, не поддержали булатовские взгля-
ды на дальнейшее развитие ассоциации, и МАРЛ
прекратила своё существование. Немногим ранее
перестаёт проводиться и МЛК.
Последней попыткой Вадима на издательском
поприще становится организация небольшой
распространительской сети для его бесплатной
газеты «Виктория» с привлечением городских,
районных и сельских библиотек. Но и эта попыт-
ка завершилась крахом: распространять бесплат-
ную газету бесплатно библиотекари не хотели…
Вадим понимает, что проиграл этот долгий и
изнурительный марафон. 14 декабря 2006 года он
выпускает своё последнее издание – газету «Вик-
тория» № 42. Вот так, по иронии судьбы, и первым
его изданием, и последним – явилась «Виктория».
С этого момента начинается новая страница
в его жизни: короткая, но счастливая. Он зара-
батывает деньги на первый взнос банку, и в мае
2008 года его семья покупает жильё под ипотеку.
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
Но видно, не судьба пожить ему в своей кварти-
ре, видно, до конца дней своих суждено ему пере-
биваться где придётся…
…«Поминки справлять они не станут, поэто-
му здесь я их не разорю, – думал он. – На сколь-
ко там дней празднуют? – он горько усмехнулся.
– На девять, на сорок… – он мысленно посчитал
сорок дней. Получилось 18 января. День рожде-
ния младшей дочери. – Что ж она про меня по-
думает: ну спасибо, папа, за подарок!»…
Не дави меня, боль,
Я не так в жизни шёл,
Очень трудно свой шаг повернуть.
Какова моя роль
В этом мире большом,
И куда пролегает мой путь?
Сколько ж мне ещё плыть,
Сколько петь и страдать,
Где найти свой покой и приют?
Кто заставит прожить,
Запретив умирать,
Силы дав против страха и смут?
Где ты, Гордость? Взойди!
Разбуди во мне гнев,
Чтоб согнать малодушье и сон.
Если хочешь, суди,
Мои чувства презрев,
Принося мне разбой и урон.
Я готов вступить в бой,
Грязи выдержу шквал,
Всё пройду, не склонив головы,
Лишь бы рядом со мной
Милый голос звучал,
Заглушая упрёки молвы.
Но может быть, тот отрезок жизни, который
Булатов провёл в самиздате, ничего существен-
ного не представляет? Может быть, совершенно
зря бурлили те почти 17 издательских лет (учи-
тывая подготовку к первому изданию: расклейка
объявлений, поиск типографии, переписка с пре-
тендентами на первых авторов новой литератур-
ной газеты; 16 лет и 3 месяца – от выхода первого
издания до выхода последнего из его истории са-
миздата)? И зачем так отчаянно, ценой собствен-
ного благополучия и личной жизни он издавал,
а потом спасал и оберегал кустарные творения
полиграфии?..
А Россия моя во тьме...
А Россия моя в огне...
А Россия моя в вине...
Но не эта Россия во мне.
Вадим сохранил память о неповторимой стра-
нице в истории нашей страны: с развитием Ин-
тернета, самиздат стал переходить в электронные
версии, а возврата к бумажным форматам, кото-
рым требовалась рассылка дорогостоящей по-
чтой, уже не предвидится; и получается, что тако-
го явления, как постсоветский самиздат, никогда
не было и никогда уже не будет. При всей своей
незаметности, непризнанности и незамеченно-
сти официозом, в частности, литературный са-
миздат опубликовал массу прекрасных произве-
дений, сохранил бесценный пласт человеческих
мыслей того времени (мнений, суждений, споров
и дискуссий, выводов и предположений), открыл
новые имена в русской литературе. И пусть сей-
час о них мало кто знает (а попросту – никто), но
надо верить, что придёт и их час.
А самое главное – самиздат дал России Вадима
Булатова: издателя, литератора, организатора,
философа, изобретателя, поэта, учёного, неуём-
ного выдумщика, неисправимого романтика и
несломленного борца за справедливость в этом
мире.
Двое мудрых умов спор вели о насущном:
Как земле нашей русской очиститься духом.
А вокруг всё так пахло горячим и вкусным
И немного воняло поджаренным луком.
Двое лучших умов не от праведной скуки
Обсуждали ничтожность у власти стоящих.
В это время уставшие женские руки
Всё сновали средь пышных и жиром шипящих.
И вопрос среди шума звучал очень гулко:
«Есть ли умные люди в твердыне российской?»
– Нет, – с укором ответила сдобная булка.
– Да, – вздохнула ей грустно большая сосиска.
В ночь на 31 декабря 2009 года, не дождавшись
его смерти, жена и сын выгонят Вадима из дома,
из семьи. И уничтожат практически всё (отнесут
на помойку), что связывало их с бывшим: аудио-
и видеоархивы, коллекцию визиток, собиравшу-
юся почти двадцать лет, документы, издания (уж
слишком много места всё это, вместе с отцом и
мужем, занимало в новой квартире).
А вскоре и другие соседи отнимут у него часть
дома (одну из двух комнат), где хранился архив
самиздатовского периода жизни. Около 90% его
тиражей погибнет. И всё же по несколько экзем-
пляров своего «собрания» ему удастся спасти.
Начинается отшельнический этап его жизни:
тяжелейший морально (не раз Вадим подходил
к последней черте: и новое желание суицида, и
очередной микроинсульт) и материально (прихо-
дилось платить за жильё и алименты), но как ни-
когда в его жизни – плодотворный в новых идеях
и начинаниях.
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
Утро холодное, мокрое, сизое,
Дождь не торопится сказку рассказывать,
А над вспотевшими за ночь карнизами
Серое масло на небо намазано.
Спят ещё люди, как дети, в неведенье,
Что этот день им последним запомнится.
Плавают осени красные лебеди,
Скачет в огне серебристая конница.
Страх пробежится по спящему личику,
Как предпосылка грядущего кризиса.
Капля за каплей, кирпич – по кирпичику –
Мир погибает, финал игры близится.
Люди уже не проснутся хорошими:
В мир отойдут по ту сторону вечности –
За неуёмную жажду к роскошному,
За прожигание жизни беспечное.
Миру конец. И над мира величием
Скромно встаёт тот, кто верит в отмщение
Тем, кто, поправши любое приличие,
Губят наш мир ради обогащения.
Он – порождение зла и насилия,
Он – совершенство, порока создание.
В жизни давно ничего нет красивого,
А остальное – не стоит внимания.
Но он совсем не похож на родителей.
Он – антипод их жестокой циничности.
Скоро не станет совсем победителей,
И уже нет «выдающихся личностей».
Серая масса безумных и лающих:
Вот он – итог – у конца человечества.
Нас миллиарды, чего-то желающих:
Золота, похоти, силы, невежества.
Всё посмешалось в стремленье к прекрасному:
Давим друг друга, воюем и молимся.
Плавают осени лебеди красные,
А мы за призраком вечного гонимся.
Хочется светлого, доброго, чистого,
Но впереди нас не ждёт воскресение.
Конница скачет в огне серебристая,
Мы погибаем. И нет нам спасения...
Утро холодное, мокрое, хмурое
Мирится с автомобильными газами.
А на душе неприятно и муторно:
Серое масло на сердце намазано.
…Я просыпаюсь, – приснится же всякое.
Видно, вчера мы чуть лишнего выпили.
Чуть не закончилось пьяною дракою,
Но прорвались всё ж, дотопали, выжили…
…И он отложил самоубийство…
Если бы он только знал, что через сорок дней
о нём никто бы не вспомнил…
Различные у жизни трассы.
Для каждого своя строка.
Кому-то не прожить и часа,
Кому-то пережить века…
P.S. Всего Вадимом Булатовым было издано:
около 360 газет, около 50 журналов и альмана-
хов, около 325 брошюр, свыше 40 книг (есть со-
вместные проекты с другими издателями и изда-
тельствами). В самиздатовскую свою бытность он
выпускал 29 периодических изданий с разными
названиями, что, наверное, хватило бы для ре-
корда в Книгу Гиннеса.
(Некоторые издания имеют тиражи не более
10 экз., из которых большая часть разошлась по
частным коллекциям и архивам.)
Цветок, не умирающий на льду.
День ото дня он прелесть сохраняет.
То – ложный путь, скрывающий беду,
Что к краю пропасти народ толкает.
Так и живём. Фальшивое подчас
Мы выдаём за истину и верим.
Но сколь б ни тёк притворности рассказ,
Гарантом вечным остаётся Время.
И мне милей совсем другой цветок,
Который в жёсткой и неравной схватке
Природе грозной каждый лепесток
Отдаст в борьбе за миг свободы краткий.
И в час последний капли мук своих
Он выдохнет навстречу смерти властной,
А холод тут же заморозит их
И уничтожит подлинник прекрасный.
Недолговечна эта красота,
Но и мороз не может долго злиться.
Во мне живёт весенняя мечта
О том, что справедливость возродится.
И солнце, набирая высоту,
Растопит лёд, а с ним и капли муки.
И люди вспомнят эту красоту,
Вдохнув добра оттаявшие звуки.
P.P.S. Отдельные издания Вадима Анатольевича
Булатова (не с первой попытки: два музея отка-
жут издателю) будут приняты на хранение в об-
ластную библиотеку им. И.С.Никитина и музеи:
Воронежский областной краеведческий, Музей
истории ВГУ (Воронеж), Историко-краеведче-
ский (Лиски), Городской краеведческий музей
(Елец). Но через некоторое время музеи либо
уничтожат, либо вернут экспонаты Вадиму.
Чиновникам от искусства творчество Булатова
будет как кость в горле.
Несколько газет пока ещё лежат в музее им.Пят-
ницкого (Воронеж).
С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА № 3 (92) 2016 год
За окном давно бушует дождь.
Ветер злобно разрывает лужи.
Ты из этой жизни не уйдёшь
Просто чьим-то сыном, чьим-то мужем.
Ты прорвёшься сквозь людскую мглу
И заглушишь ты и дождь, и ветер.
И ютясь в чужом, сыром углу,
Скажешь, как никто другой на свете.
И ложится за строкой строка:
Временем они непобедимы.
Головы склоните на века
К творчеству Булатова Вадима!
P.P.P.S. Будет ли создан в Воронеже, или ещё
где-нибудь единственный в мире музей постсо-
ветского самиздата?.. А Вадима Булатова?
Появись, вдохновенье!
Моя воля – крепка!
Если смерть – на мгновенье!
Если жизнь – на века!
P.P.P.P.S. Не сломленный, не раздавленный, не
уничтоженный своей судьбой, он, за последние
шесть с половиной года, проживая в полном оди-
ночестве, пишет пять романов, создаёт в Интер-
нете 32 сайта, ведёт рубрику в областной газете,
публикует в различных изданиях свои стихи, ста-
тьи и очерки, возрождает Международную ассо-
циацию русскоязычных литераторов, объявляет
о создании Интеллектуальной партии Россий-
ской Федерации и открытии 50 частных музеев,
пишет циклы «Письма президенту» и «Заметки
об Интеллектуализме», где предсказывает разви-
тие событий на международной арене (в частно-
сти, раскол Украины).
Пусть жизнь моя пойдёт отныне прахом,
И тьму от света отделяет миг,
И пусть палач благословляет плаху,
К которой я в последний раз приник.
И голова, с отточенным ударом,
На землю упадёт под жуткий смех.
И поделом. За то мне вышла кара,
Что не сумел дать счастья я для всех.
За то, что в дни всеобщего недуга
Не смог я стать певцом своих идей,
И честный – был обманщик и ворюга,
И добрый – был иуда и злодей.
Я вновь убит и снова с грязью смешан,
И надо мной ревёт проклятий стон,
И пусть сегодня буду я повешен,
А завтра буду на костре сожжён.
Я не умру, и ты, смерть, не упрямься,
Не перестану я о светлом петь.
Пусть знает день, я никогда не сдамся,
И ночь меня не вправе одолеть.
И в час, когда кровавые фонтаны
Из ран моих напором станут бить,
Пусть знает жизнь, я всё равно восстану,
И смерть меня не сможет победить!..
Р.P.P.P.P.S. Сколько раз его убивали… Враги и
друзья… Близкие и родственники… Соратники
и знакомые. Ученики и совершенно незнакомые
люди. Но он неизменно поднимался и возро-
ждался.
Очередным его возрождением (2014 год) станет
выпуск тридцатого его издания: всероссийской
благотворительной газеты «Город счастья». Бу-
латов выйдет на новый уровень: уже не как «са-
мопальный» издатель, а как председатель новой
политической силы – ИПРФ, президент возрож-
дённой МАРЛ, учредитель официального все-
российского издания. Он организует фестиваль
искусств в Давыдовке, начинает проводить Меж-
дународный Булатовский Калейдоскоп (конкурс
по сотне номинаций) в интернете, избирается ге-
неральным директором Всемирной корпорации
писателей.
Бьются с давних времён герои,
Побеждая и погибая.
Коль Спартак – умираешь стоя…
Галилеи – себя спасали.
У героев пусты карманы,
И к богатым бегут девчонки,
И всё реже горят Джордано,
А всё больше смердят подонки.
И у нас под ногами гравий,
В петле шея, а руки в путах.
Нас казнят, убивают, травят…
Процветают, плодятся Бруты…
И почти никого не стало:
Пир идёт на могилах наших.
Да, сегодня нас очень мало…
Но пока у добра на страже
Тот, кто высших похвал достоин
И чьё тело в рубцах-заплатах:
И один во Вселенной – воин,
Если это – Вадим Булатов!
И возможно не было бы всего этого, если бы
жизнь его сложилась иначе.
Мне кажется который год,
Что мои силы на исходе.
Но там где я, там жизнь идёт,
А там, где нет меня, – проходит.
23.08.10 – 17.04.16, 15:45.
2016 год № 3 (92) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
ТРИ СКАЗКИ
ГАДКИЙ БУЛАТОВ
(Предновогодняя сказка)
«Хорошо было за городом! Стояло…
— Пип! Пип! — пропищал птенец и вывалился
из скорлупы. Но какой же он был большой и гад-
кий!..
— Ужасный урод!.. И совсем не похож на дру-
гих!.. Этого уж мы никак не потерпим!
И сейчас же одна утка подлетела и клюнула
его в шею… Его клевали, толкали и дразнили не
только утки, но даже куры.
— Слишком велик! — говорили они…
Бедный утёнок просто не знал, что ему делать,
куда деваться. И надо же было ему уродиться та-
ким гадким, что весь птичий двор смеётся над
ним!
Так прошёл первый день, а потом стало ещё
хуже. Все гнали бедного утенка, даже братья и сё-
стры сердито говорили ему: «Хоть бы кошка ута-
щила тебя, несносный урод!» А мать прибавляла:
«Глаза б мои на тебя не глядели!» Утки щипали
его, куры клевали, а девушка, которая давала пти-
цам корм, отталкивала его ногою.
Наконец утёнок не выдержал. Он перебежал че-
рез двор и, распустив свои неуклюжие крылыш-
ки, кое-как перевалился через забор прямо в ко-
лючие кусты…
— Ну и гадкий же ты! — сказали дикие утки. --
Впрочем, нам до этого нет никакого дела, только
бы ты не лез к нам в родню.
Бедняжка! Где уж ему было и думать об этом!
Лишь бы ему позволили жить в камышах да пить
болотную воду, — о большем он и не мечтал…
— Так и не суйся со своим мнением, когда гово-
рят умные люди!..
— Вы меня не понимаете! — сказал утёнок… но
все вокруг по-прежнему смеялись над ним и на-
зывали его гадким и безобразным…
Плохо приходилось бедному утёнку…
Было бы слишком печально рассказывать про
все беды и несчастья гадкого утёнка в эту суро-
вую зиму…»
И вдруг, перед самым Новым годом, в чистом
зеркале льда «он увидел своё собственное отра-
жение. Он был уже не гадким тёмно-серым утён-
ком, а красивым белым лебедем!
Теперь утёнок был даже рад, что перенёс столь-
ко горя и бед. Он много вытерпел и поэтому мог
лучше оценить своё…»
Но счастливым осознать себя он не мог… Так
как был совершенно одиноким.
А при чём тут Новый год? (Здравствуй, …, Но-
вый год!) Это я пытаюсь «материализовать» ваши
мысли.
Во-первых, перед Новым годом написана.
Во-вторых, сказка.
А, в-третьих, не задавайте глупых вопросов, а
лучше превращайтесь в лебедей! Под Новый год
чудеса иногда случаются…
31.12.12.
ГАДЕНЬКИЙ БУЛАТОВ
(Новогодняя сказка)
— Вот аленький цветочек, какого нет краше на
белом свете…
И, проговорив таковы слова, он подошёл и со-
рвал аленький цветочек. В ту же минуту, безо
всяких туч, блеснула молния, и ударил гром, инда
земля зашаталася под ногами, — и вырос, как
будто из земли, перед купцом зверь не зверь, че-
ловек не человек, а так какое-то чудище, страш-
ное и мохнатое…
…— Полюбила ты меня, красавица ненагляд-
ная, в образе чудища безобразного, за мою до-
брую душу и любовь к тебе; полюби же меня те-
перь в образе человеческом, будь моей невестой
желанною…»
Всю свою жизнь он готовился произнести эти
«сказочные» слова. Но никто не пришёл их по-
слушать… «и пришло мне умереть смертью без-
временною…»
Чуда не произошло… Даже под Новый год…
31.12.12.
ГАДЕНЬКИЙ БУЛАТОВ – 2
(Рождественская сказка)
Лежит на земле чудище. Лежит. Умирает.
Мимо него проходят женщины. Только прохо-
дят. И ничего более. Разве что, думают.
Одни думают: «Какой он страшный!»
Другие думают: «Какой он нищий!»
Третьи думают: «Какой он страшный и нищий!
Урод какой-то!»
Лежит чудище. Стонет. Всё тише и тише…
Засыхает аленький цветочек, растущий рядом с
чудищем…
Так и умер… Булатов.
6.02.13 – 7.01.15.