Каждый день я задаю себе вопрос: почему выжил именно я? Даже теперь, когда на борту моего корабля уже двадцать треугольников, я не знаю, что это – простое везение или специальная миссия, уготованная мне свыше.
Роботы как с неба упали. Все наши представления о захвате Земли «серыми» потерпели крах. Даже создатели «Чужого» и «Хищника» были далеки от истины. «Терминатор»! Вот это в точку! Только насколько я помню, эта железяка из фильма была одна и из будущего. Хочу сразу оговориться, мои познания о космосе ограничивались редко посещаемыми уроками астрономии, а познания вообще о фантастике мультфильмом «Тайна третьей Планеты» и фильмами «Чужие» и «Хищник».
Давайте по порядку. Зовут меня Ефим. Ефим Безбородов. Причем второе – это фамилия, а не отношение к бритве. Хотя... Растительность на лице растет неохотно, так что можно сказать и отношение к бритве тоже. Мне двадцать пять лет. Не женат. Не судим.
Наверное, начну с того момента, когда я общался с людьми чаще, чем с собственным отражением в хромированных частях пришельцев.
Мы ехали по покрытой гравием дороге. Сашка был ассом в своем деле. Несмотря на туман, обступающий нас, он даже не притормаживал. Но Сашка все же включил фары и немного сбавил скорость, когда мы въехали в молочную пелену.
Ах да! Сашка – это мой школьный друг. Сашка, его жена Юлька и я каждые выходные выбирались по грибы-по ягоды.
Те выходные не стали исключением. Мы вышли из машины у края леса. Призрачные стволы деревьев еле просматривались сквозь пелену тумана.
– Послушай, Сань, грибы-то мы по приборам искать, что ли, будем? – спросил я.
– Ты их и ночью должен видеть, – усмехнулся Сашка. – Ничего, через часик туман рассеется.
Я заядлый грибник и в большинстве случаев наши походы проходили по моей инициативе, но в тот день мне совсем не хотелось в лес. В тот день мне не хотелось выходить из дома.
Чем дальше мы заходили в лес, тем реже становился туман. Мы решили разойтись. Грибы попадались, но я их брал неохотно. Дело, которое будоражило во мне кровь, вдруг начало отталкивать.
Я поставил корзину рядом и нагнулся к очередному нежеланному грибу. Вдруг что-то зашипело в моем лукошке, будто туда угли кто бросил. Я повернул голову и привстал. В метрах пяти от меня, словно памятник, стоял… Человек в металлических доспехах не шевелился, только два уголька глаза пылали красным огнем. Я даже подумал, что кто-то решил пошутить над нами. Поставил здесь это чучело: мол, не тронь грибы, они мои. Я улыбнулся и окрикнул Сашку.
Улыбка слетела с губ, когда я услышал визг Юли. Еще одно шипение в десяти сантиметрах от моего плеча. Кора дерева обуглилась. Запахло тлеющим деревом. Я посмотрел на дырку с обгорелыми краями, перевел взгляд на «чучело». Жестянка выставила вперед руку и целилась в меня из какого-то оружия. Еще до того, как я понял, что меня хотят убить, я побежал.
Зигзагами, то пригибаясь, то подпрыгивая, я несся, как мне казалось, к УАЗику. Что-то шипело – в ногах, над головой. Они стреляли. И чем бы они ни стреляли – это смертельно.
Я встал за дерево, отдышался. Туман начал рассеиваться. В голову лезла всякая чушь. Начиная от вторжения иноземцев и заканчивая восстанием машин. Черт! Откуда мне было знать, что они инопланетяне? Да даже если б и знал, что бы изменилось тогда? Я бы с ними все равно не стал налаживать контакт. Притом это затруднительно сделать, когда в тебя стреляют.
Надо было найти Сашку и Юлю. Судя по крику, они их уже достали. Слабая надежда, что друзья живы, рассеялась словно призрачный туман. Роботов уже было несколько. Решение пришло быстро: надо добраться до машины. Сашка всегда с собой брал дробовик. Он брал ружье, но оставлял его в машине. То утро не было исключением. Черт! Если б он его взял с собой, меня бы в лесу уже звери доедали.
Я выбежал к УАЗику. Не задумываясь, взял камень и разбил боковое окно. Влез в машину. Ружье лежало сзади под брезентовым плащом. Откинув плащ, я достал ружье. В кармане дождевика что-то звякнуло. Мне могло повезти, и в кармане могли оказаться ключи от машины. Я быстро вытряхнул содержимое карманов. Да, это были ключи с брелком BMW. Тем не менее, мне не повезло. В машине зашипело. Я обернулся. В воздухе еще витал след от выстрела. Я выронил ключи и выскочил из машины. Запутался в плаще, упал. Еще несколько шипящих звуков раздались совсем рядом. Сидеть за машиной и ждать, пока это чучело сожжет меня, не очень-то и хотелось. Я выскочил из-за УАЗика и выстрелил наугад. На удивление выстрел оказался точным, но малоэффективным. Дробинки с каким-то жалким звуком стукнулись о грудь робота, будто я не из ружья стрелял, а из трубки горохом. Я выстрелил еще раз, потом еще и еще. Пока не закончились патроны.
Горох горохом, но робот как-то замешкался. Я решил воспользоваться моментом. Взял ружье за ствол и побежал на врага. Что я хотел увидеть? Не знаю. Но то, что увидел, – я просто не ожидал. Глаза. На миг мне показалось, что внутри этой жестянки сидит человек – настолько его взгляд был осмыслен. И еще я увидел удивление. Секундное замешательство прошло, и я со всего размаху ударил по руке Терминатора. Его оружие выскочило, но я не остановился. С хрустом приклад врезался в железный череп робота. В следующий миг я схватил его неземное оружие и навел на него. На секунду я замер. Меня смущали глаза робота. Красный огонь в них потух, и его взгляд теперь походил, если не на человеческий, то вполне мог сойти за взгляд разумного существа. Но когда он повернулся ко мне, я увидел ненависть в его совсем неэлектронных глазах и нажал на спуск.
Весь путь до деревни я прошел без особых происшествий. Эту деревушку я приметил, когда мы ехали в лес. Вряд ли там будет стационарный телефон, но машина должна быть. Можно доехать до города, а там уже поднять всех: милицию, войска. Я достал свой Fly, нажал кнопку вызова – ничего. Даже привычного в этой глуши «Только 112» не было. На экране высвечивалась дата, время и уровень батареи. Через минуту и это пропало. Телефон отключился.
Я уже подходил к деревне и видел их пастбище. Когда мы ехали в лес, пастух гнал коров и коз. Я подошел ближе. Жуткая картина предстала моему взору. Коровы и козы никуда не делись. Они все были здесь, на пастбище. Их обгоревшие трупы устилали обуглившуюся землю. Что бы здесь ни происходило, это ничто иное как война. И в этой войне уже были жертвы.
Как я и предполагал, в деревне никого в живых не было. Город наверняка они взяли первым. Туда ехать не было смысла. Чтобы как-то выжить в лесу, нужна провизия. Я вошел в первый же дом. Взял с вешалки цветной рюкзак и прошел в кухню. Быстро нашел подпол и спустился туда. У запасливых хозяев была тушенка. Стеклянные семисотграммовые банки были подписаны черным маркером. Сокращения «Гов.», «Св.» и «Ут.» сообщали о происхождении тушеного мяса. Я набил полный рюкзак и полез наверх.
Вдруг какой-то гул наполнил помещение. Это даже был не звук, а вибрация, будто я попал в электромагнитное поле. Это обманное ощущение: никакое это не поле. Вибрировал весь дом. Пол, стены, потолок – все. Я боялся, что дом рухнет, и поэтому выбежал на улицу. Посмотрел по сторонам. С севера в мою сторону по небу плыли три черных треугольника. Три черных «самсы». Из днища самолета в землю били сотни лазерных (насколько, конечно, я мог судить) лучей. Они жгли деревню, стирали с лица Земли.
Я побежал на юг, к лесу. Меня могли поджарить, пока я бежал, как коров на пастбище, но так хотя бы был шанс выжить. Если б я остался в доме, меня бы уже не было. До леса оставалось еще километра четыре. Деревни и ее уничтожителей уже не было видно. Впереди я увидел заброшенную ферму. Я решил перекусить около нее и идти дальше. Бревно у обвалившейся стены послужило и стулом и столом. Я достал банку тушенки с «Гов.» на жестяной крышке.
Вдруг меня что-то насторожило. Прислушался. Слабый лязг. Я положил банку в рюкзак и пошел вдоль здания. Дойдя до угла, я напрягся. Там кто-то был и, судя по последним событиям, это не друг.
Я вышел из-за угла, выставив перед собой пистолет. В метрах пятидесяти стояла такая же черная «самса», а возле нее смотрели в уже пустое небо три жестянки. Их, скорее всего, здесь высадил какой-то большой корабль. Я боялся, что они сейчас улетят, закричал и побежал изо всех сил. Они обернулись, потом один из них спрятался за машину. Остальные двое достали пистолеты и пошли на меня.
Я бежал, кричал и стрелял. Чего только не приходится делать одновременно, когда тебя ослепляет ярость. Был ли я тогда зол? Я был взбешен. Приходит чужак и забирает у тебя все, что ты любил. Твою семью, твоих друзей, твое любимое занятие по выходным! Вы же понимаете, мне не до грибов тогда было. Да и сейчас, если на чистоту, мне тоже не до них. А еще меня бесило то, что я не знаю, кто они. Но это я собирался исправить.
Когда я подбежал к машине, две жестянки уже валялись с прожженными дырами в головах. Я поднял их оружие и повесил на плечо. Прошел к кабине, в поисках третьего. Но он и не прятался. Даже наоборот. Он вышел мне навстречу с поднятыми вверх руками. Следующее меня поразило куда больше.
– Я прийти помощь, – сказала жестянка почти по-русски.
– Ага. А я убить тебя.
– Нет, нет. Я друг.
– Как и эти? – я показал на его друзей.
– Я рабочий робот.
Я осмотрел его. Действительно, на первый взгляд и не скажешь, но он отличался от собратьев. Не такой воинственный вид.
– Я буду помощь.
Я ему поверил, но одну руку все-таки отстрелил. Так, на всякий случай, чтобы помощь не была слишком навязчивой.
«Самсой» управлять оказалось проще, чем в компьютерной игре. Нет, были, конечно, кое-какие нюансы, которые решались нажатием одной кнопки, но в целом проще пареной репы. Я на Сашкином УАЗике два месяца учился, так и не запомнил, где какая скорость.
– А если вдруг непредвиденная ситуация? – спросил я у помощника.
– У нас не бывает непредвиденных ситуаций, – уже почти без акцента произнес Пришелец. Надо же, гад, за какие-то полчаса общения так выправил свою речь?
– Это до этого у вас их не было, а теперь появятся, – пообещал я.
Пару лет назад нам с Сашкой пришлось заночевать в лесу. Тогда-то он мне и показал неплохое зимовье. Корабль я посадил в десяти метрах от дома. Натаскал веток и прикрыл его. Робот, несмотря на отсутствие руки, старался во всем мне помогать. Мне даже как-то стало жаль его. Нет! Он враг! Даже если и перешел на мою сторону, это ничего не меняет. Он предатель для своих и враг для меня.
Домик был небольшим – одна комната. В дальнем правом углу русская печь, сразу у входа справа стоял большой деревянный стол с лавками, слева весели оленьи рога. Дальше располагались лежаки.
Я прошел к лежакам, робот остался у двери. Я сел и открыл рюкзак, прихваченный в сгоревшей деревни. Консервов могло хватить дней на десять. Я перевел взгляд на помощника.
– Что ты как памятник? Садись.
Он прошел и сел за стол.
– Зовут меня Этурон Р-215, – вдруг произнес робот. Я даже за пистолет схватился.
– Ага. Меня Ефим, – после небольшой паузы ответил я.
– Нас создали квариане, – продолжил Этурон, будто и не услышал меня. Я не возражал. Мне нужна была информация, а то, как теперь оказалось, я до хрена пропустил.
– По образу и подобию своему.
– Ну и страшные же они, – не сдержался я. Меня мало волновало, обидится пленник или нет. Он не обиделся, или я этого не заметил.
– Это было около 400 лет назад. Роль отводилась нам незавидная. Мы должны были работать и воевать за них. Было произведено два опытных образца «Этурон Р» и «Этурон С». Как ты теперь видишь предпочтение было отдано «Этурону С» – солдату. Сначала всех рабочих роботов хотели переплавить на оружие и солдат, но потом спохватились. Кому-то ведь надо собирать этих солдат. Вот так немногие из рабочих выжили. Дальше происходило все как по плану, но только не по плану квариан. Они из-за своей лени слишком поздно заметили, что вокруг миллионы Этуронов. Когда Этуроны С начали оспаривать приказы квариан, они поняли, что роботы мыслят не так примитивно, как бы им того хотелось. Квариане попытались уничтожить нас, всех. Им было все равно, солдат ты или рабочий.
Р-215 замолчал и посмотрел на уцелевшую руку. Надо же, действительно как человек. Тогда, если б я увидел одинокую слезу, текущую по его отполированной скуле, не удивился бы.
– Квариане проиграли нам войну, и остатки расы покинули свои земли. Они стали номадами и вряд ли выжили. Квариане очень ленивы… были ленивы.
Я очень хотел дослушать его, но меня клонило в сон. Не думал я, что «тихая» охота меня так вымотает.
– Э… Как тебя? Рон? Будешь Рон. Пора спать. Пойдем, я покажу твою спальню.
Я встал и откинул облезшую дорожку в центре комнаты. Люк с крепким засовом был единственным входом и выходом в подвал. Я открыл его.
– Прошу, – я навел на него пистолет.
Робот молча встал и подошел ко мне. Мы встретились взглядами. Нет, я бы не удивился слезе. Несмотря на электронный разум, глаза были живыми. Он спустился вниз.
– Это ненадолго, – будто оправдываясь, произнес я.
На следующий день я вылетел на разведку. Рон рассказал мне, как вести бой с моей боевой машины. Я поднял корабль вверх, повис над кронами деревьев и нажал кнопку. Ух, даже дух захватило.
Я летал без цели. Нет, цель, конечно, была. Я собирался найти их базу и делать туда набеги, но в какой стороне искать, я не знал.
Я их увидел в километре от города. Они разбили лагерь на поле у Федерального шоссе. Одни черные треугольники поднимались, другие садились. Роботы передвигались почти как люди. Они что-то чинили, что-то носили. В общем, если бы я не знал, кто они, то решил бы, что это люди.
Я приземлился за каким-то ангаром, но, по понятным причинам, выходить не стал. Я наблюдал за передвижением врагов. Насколько я помнил, этого ангара до войны не было. Значит, что-то ценное.
Я увидел, как два истребителя поднялись в воздух и полетели в сторону города. Я направился за ними.
Я вернулся, когда стемнело. Вытащил из кабины обезглавленного робота серии «С» и, взвалив на себя неприятеля, поволок к дому. На пороге меня ждал мой безрукий друг.
– Это что? – спросил он, подхватив мою ношу.
– Тяжеленная хреновина.
Я сбросил металлолом к ногам Рона и сразу же направился к лежанкам: очень устал.
Глаза закрывались. Я взял пистолет в руку и посмотрел на Рона.
– За твою руку, – сказал я и закрыл глаза.
– Что за мою руку?
– Я считаю себя немного виноватым. Вот и принес тебе на запчасти. Может, что сгодится, – я зевнул.
– Я попробую, но там темно, – Рон показал на люк подвала.
– Зажги лампу и оставайся здесь.
Я отрубился.
Проснулся от мысли, что меня сейчас схватят. Поискал пистолет, его нигде не было. Но и дом был пуст, на улице уже рассвело. Я осмотрел себя: ноги запутались в одеяле. Сам себя спеленал, самое время меня брать. У стола лежали остов солдата – Рон постарался, как мог. Рон! Черт! Это же он забрал оружие!
Я подбежал к окну и посмотрел на поляну у дома. Пусто. Надо проверить корабль. Если и его нет, то, значит, Рон улетел звать своих. Черт! А я ведь чуть не поверил ему!
Еще не доходя до скопления веток, я увидел, что моя «самса» на месте. Тогда совсем не понятно, куда делся робот. По-крайней мере, у меня еще было два «ствола» в кабине. Я поднырнул под ветки, оцарапав руки и шею, открыл люк и выудил один пистолет. Когда я обернулся, меня ждал сюрприз. Перед моим лицом висели вверх ногами сазан и большой заяц.
– Ну, Ефим, будем подкрепляться. Ты же не робот.
Рон повернулся и пошел к дому. Я, еле сдерживая гнев, поплелся за ним. Мне хотелось разрезать его на части.
Рон развел огонь в печи. Я сначала хотел его остановить, но потом понял, что мои опасения по поводу дыма нелепы: дым струился по всей земле. Мы пообедали, точнее, я съел то, что сам и приготовил. Не знаю, какой там Рон механик, но повар из него хреновый.
Пока ел, я рассмотрел значительные перемены в облике моего друга-врага. Если честно, тогда я уже больше склонялся к тому, что Рон мне все-таки друг.
Так вот о переменах. Его руки отличались друг от друга, как у подростка-неумехи, занимающегося бодибилдингом без тренера и каких-либо познаний о наращивании мышц. Его правая рука была огромной по сравнению с левой. Я невольно улыбнулся. Потом мысленно отругал себя за жестокость и эгоизм – это ведь я его лишил руки.
Доев, я вытер руки, подумал и все-таки решил спросить.
– Рон, может, тебе и вторую руку заменить?
– Да. Я так и хотел.
Машина машиной. «Да», «нет», «спасибо» – вот и весь разговор.
Я повернулся и пошел на улицу. Вдруг меня словно током ударило. Солдаты с базы не разговаривали между собой и, тем не менее, каждый был чем-то занят. Даже моих скромных познаний хватило понять, что без организованности жить нельзя, а уж воевать и захватывать планету за планетой тем более. Значит они…
– Как вы общаетесь? – спросил я и навел на Рона оружие.
Он подошел к столу, что-то взял и подал мне. Я посмотрел ему в глаза. Потом подставил ладонь. Туда упала монета размерами с десять копеек. Я рассмотрел ее: кроме того, что она была черного цвета, у нее еще было шесть тоненьких ножек.
– И что?
– Чип работает, когда только подключен к организму. Я его вынул еще при нашей первой встрече.
– В каком месте он подключается?
Он показал на свой висок. Я увидел там паз размером с эту монету, но сомнения были.
– Почему ты не выбросил его там?
– Я ждал вопроса об общении. Если б я тебе сейчас не показал чип, ты бы поверил мне?
– А кто тебе сказал, что я верю тебе сейчас? – спросил я и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу. Я верил ему, но боялся признаться в этом Рону, а уж тем более себе. Еще я чувствовал себя бессердечным и безжалостным тираном, обижающим слабых. Будто это не он, а я робот, машина для расправы над всем живым.
К черту слюни! В конце концов, это они жгут мою землю и убивают мне подобных. А я всего лишь прикрикнул на их машинку для закручивания гаек. Запах недавнего обеда еще витал в воздухе, тем самым пробуждая совесть.
Я вошел в дом. Рон сидел за столом и рассматривал свои разные руки.
– Рон, ты не поможешь мне? – забросил я удочку. Он не только клюнул, но и выпрыгнул мне в руки. На его оскаленном лице трудно разглядеть даже подобие улыбки, но в его живых глазах так и сияла радость.
– Да, Ефим, конечно.
– Я хочу облететь город, но после вчерашней заварушки, боюсь, что где-нибудь свалюсь. Посмотришь машину?
– С удовольствием, – и он вышел на улицу.
А я достал рюкзак с тушенкой. Я почему-то не сомневался, что в нем найду, что мне нужно. Судя по расцветке, рюкзак принадлежал мальчишке-подростку. В правом боковом кармане лежала жвачка и пятьдесят рублей в десятирублевых купюрах. А вот в левом я нашел два баллончика краски. Белая и желтая. То, что надо.
На печи я нашел стопку пожелтевших газет. Взял одну и вырезал перочинным ножом в ней треугольник. Достал вторую. В ней вырезал подобие человечка. Положил свое творение перед собой на стол и улыбнулся. То, что надо.
Рон был в кабине. Я не стал его тревожить. Подошел к одному борту, приложил трафарет с треугольником и брызнул белой краской. Снял и приложил снова. Брызнул краской. До чего ж хорошо. Только из-за того, чтобы вечером поставить еще пару треугольников, я рвался в бой.
Я перешел к другому борту. Приложил трафарет с человечками и желтой краской вывел пятерых.
Из кабины вылез Рон. Посмотрел на мое творение.
– Меня здесь нет?
– Друзей здесь не будет.
И снова я увидел в его глазах радость.
Я приземлился у ангара. На свой страх и риск вылез из корабля. Прошмыгнул в ангар и тут же столкнулся с роботом. Точно таким же, как Рон. Разбираться было некогда. Выстрелил ему в голову. Он с лязгом упал на пол. Я осмотрел помещение, большую часть которого занимала какая-то черная хреновина. Некоторое время, словно завороженный, стоял и смотрел на нее. Потом спохватился: вдруг рабочий успел мысленно передать собратьям сигнал опасности.
Я подошел к ящикам вдоль стены. Открыл один из них. Внутри стояло с пару десятков хромированных конусов. Что бы это ни было, я собирался пару ящиков взять с собой. Поднял два и замер. Было такое ощущение, будто я держу пустые ящики. Я решил взять три.
Когда я вышел из ангара, пять инопланетных ствола были наведены мне в голову. Успел все-таки рабочий поработать на благо оккупантам. Я собирался бросить ящики и схватить оружие. Тем более что в плен у этих Терминаторов брать не принято. Но они как-то странно себя повели. Я сделал шаг вперед – они отступили. Еще один шаг – Пришельцы расступились, но оружие не опускали. Я на всякий случай повернулся к ним лицом и начал отступать к истребителю.
Они чего-то боялись. Я мог предположить, что это у меня в руках. Я быстро залез в кабину. Взлетать не спешил. Если они меня не убили на земле, то сейчас, из пистолетов, это просто невозможно. Их стало больше. Они стояли и смотрели на корабль, так и не опустив оружия. Я думал. Надо было решить, как оторваться от них.
Я поднял истребитель в небо. Около двадцати Пришельцев стояли внизу. Я не мог упустить такого шанса и активировал все пушки. Роботы расплавились словно оловянные солдатики, брошенные в камин. Я ликовал. Такая удача. Убрал пушки и полетел в сторону города. За мной поднялись четыре истребителя.
Они стреляли в меня, пытались атаковать со всех сторон. Но я ловко уходил от их выпадов. Влетал в такие щели, что, казалось, туда ни одно живое существо не проскочит, не то что моя «самса». Я чертовски устал. Устал бегать. Я дернул рычаг, и мой истребитель сделал крутой вираж. Вдруг, сам того не ожидая, я запел:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Активировав все оружие, которое было на борту, я надавил на кнопку «огонь».
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идет война народная,
Священная война!
Может, конечно, они слышали песню и ту ярость в голосе, с которой я ее пел, а может, как говорил Рон, до этого у них не было непредвиденных ситуаций, но в тот момент они начали убегать.
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей!
– во все горло орал я. Орал и стрелял. Один истребитель упал, подняв облако пыли, и почти сразу же загорелся.
Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!
.
Я подбил второй истребитель. Он загорелся прямо в воздухе.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!
Два оставшихся отстреливались, но как-то вяло. И вот что меня поразило: они двигались вместе. Ведь я один! Стоило кому-нибудь из них уйти в сторону, да в конце концов, второй мог просто зайти сзади и расстрелять меня. Они этого не сделали. Это сделал с ними я. Один взорвался прямо передо мной. Я, ослепленный вспышкой, едва не врезался в остов здания.
Последний удирал, будто за ним эскадрилья Сталинских соколов неслась. А я стрелял и уже осипшим голосом пел:
Гнилой фашистской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Огребью человечества
Сколотим крепкий гроб!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!
Прилетел я к дому ужасно раздраженный и вымотанный. Усталость от этих смертельных компьютерных игр была налицо. Я даже не стал делать на борту пометки о своих подвигах. У меня едва хватило сил накрыть истребитель ветками.
Я молча прошел в дом и улегся на лежак. Рон привстал.
– Ефим, ты есть будешь?
– Зачем вы сюда прилетели? – спросил я. – Зачем, вашу кватерианскую мать, вы нас убиваете?!
– С того момента, когда мы уничтожили кватериан, прошло более трехсот лет…
– И что?! Вам стало скучно?!
– Мы уничтожаем пороки.
– Пороки?! Десница Божья в алюминиевой перчатке?! – я орал.
– Ефим, вы слишком жестоки. Вы уничтожаете все живое.
– А вы решили это исправить?!
– Мы не все такие.
Вдруг я вспомнил глаза Рона и того рабочего робота, которого я убил в ангаре.
– Прости. Я сегодня устал, – я опустил голову на подушку. – Мы тоже не все такие.
– Я знаю, Ефим, – Рон сел за стол и потушил лампу. – Поспи.
– Я ведь даже курицу не мог убить. Каждые выходные по грибы ходил. Я грибы люблю…
Когда я проснулся, меня ждали жареные грибы. И снова радость в глазах моего друга. Я чувствовал, что с каждым днем сближаюсь с Пришельцем.
– Рон, ты не обижайся, но с грибами не так все просто.
– Я не понимаю, Ефим.
– Ну, если заяц – это заяц, то гриб – это… В общем, грибов много и не все из них можно есть. Нужно знать, какие собирать.
Не мог я ему сказать, что даже если бы это были шампиньоны, купленные мной в супермаркете, я все равно не стал бы их есть. Повар Рон никакой, и то, что было в сковороде, скорее походило на золу после костра.
Он посмотрел на сковороду, потом на меня.
– Ну ладно. Есть еще зайчатина. Хочешь погрею?
– Да, пожалуйста, – мне стало как-то не по себе. – Рон, дружище, послушай. Когда все это закончится, я научу тебя отличать съедобные от ядовитых. Идет?
– Идет, – он улыбнулся. Как всегда, глазами.
Рон проверил машину, а я вывел четыре треугольника и двадцать четыре человечка.
– Тяжелый день вчера был, – сказал Рон и показал на мои героические «зарубки».
– Да. Едва ноги унес. Кстати, Рон, что это такое? – я вспомнил про трофейные конусы.
Залез в кабину и выудил сначала один ящик, а потом и остальные.
Рон снял крышку и достал один конус. Куда-то надавил. Конус беззвучно разделился на четыре части, а из центра вылез стержень с мизинец толщиной.
– Граната, – ответил робот.
– Всего лишь? – удивился я. – Но когда я нес эту херь, они спокойно могли меня убить.
– Могли, но тогда бы… – Рон оценил количество гранат. – В радиусе двадцати километров ничего бы не осталось. То есть их бы тоже не стало, – Рон замолчал, снова куда-то нажал, и конус пришел в первоначальный вид. Робот положил его в ящик. Он о чем-то думал.
– Странно, – вдруг сказал он.
– Что странно? – не понял я.
– «Этурон С» – бесстрашный хладнокровный воин. Его не может остановить угроза для собственной жизни.
– Ну, может, ему кто-то дал приказ не убивать меня, – предположил я, но потом понял что это бред. Они еще как хотели меня убить. И там, на базе, а особенно над городом.
– Они что-то там оберегают, – сказал Рон.
– Скоро некому будет оберегать, – со злостью произнес я.
В тот день на базу роботов я не полетел. Они могли меня поджидать. Я летал в поисках случайных и желательно одиноких воинов. Рон мне объяснил, как пользоваться гранатами. «Одной, – сказал мой железный друг, – вполне достаточно, чтобы разорвать истребитель на молекулы. Можно связать сколько угодно конусов вместе и только в одном вынуть «мизинец». Вот именно эта граната и станет детонатором». Я сделал две связки по три гранаты.
Я уже думал, что моя вылазка закончится ничем, как увидел на обгорелом поле черное блюдце. Корабль был раз в пять больше истребителя. Из этого следовало, что и экипаж в нем, как минимум, раза в два больше, чем мой.
Я снизился в метрах пяти от тарелки. Осмотрелся. Рядом никого не было. Взял пистолет и связку гранат. Я шел медленно, ожидая, что из темного чрева тарелки на трап выйдут Пришельцы. Подойдя к трапу, я с трудом сдержался, чтобы ни войти внутрь. Меня манил другой мир. Созданный… Мир этот создан был кем-то другим, порочным. Теперь он был украденный, завоеванный. Эти твари ничего больше не могли, кроме как убивать и отбирать. Да и отнятыми вещами они не могли пользоваться. То, что, по их мнению, не пригодится в войне, они сжигали, уничтожали. Я ненавидел их.
Они сидели в яме под тарелкой. Пять роботов, пять хреновых оккупантов отдыхали. Роботы сразу поняли, с какой целью я здесь. Слава о народном мстителе облетела их гребанные чипы. Судя по тому, как они поглядывали на оставленное на краю ямы оружие, наши планы на сегодняшний день разнились. Я вынул стержень из одной гранаты служившей детонатором и бросил связку в яму. Улыбнулся и побежал. Если следовать инструкциям Рона, то у меня на улыбку времени не было. Но я очень хотел им показать, что я победитель. Пусть я выглядел нелепо в резиновых сапогах и дедовском плаще с накладными карманами, но убиваю я их, а не они меня.
У меня было секунд двадцать, чтобы добежать до истребителя и улететь на безопасное расстояние. Я успел, но по дороге потерял один сапог. Когда я взмыл в небо, раздался взрыв. Я почувствовал, как истребитель всколыхнуло взрывной волной. Три гранаты многовато.
Больше я никуда не полетел. Я был очень доволен. Чертовски доволен. С лица не сходила улыбка.
Я укрыл ветками истребитель и пошел к дому. Солнце зашло за лес, но до темноты еще была пара часов. Чем заняться, я не знал, но для начала хотел поделиться с другом своей радостью. Но Рона дома не оказалось.
Он появился, когда уже стемнело. Бледно-желтый диск луны слабо освещал поляну. Я подошел к нему со спины, когда Рон ступил на крыльцо.
– Не поворачивайся, – приказал я и наставил на него пистолет. – Где ты был?
– На базе.
Меня поразила его открытость. Он не скрывал, что был у своих. Своих! А я-то думал, что я и он – свои!
– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – предложил Рон.
Я отступил назад, пропуская робота. Он пошел в лес, я за ним. Через пару минут он показал мне точно такой же истребитель, как и мой, как и тысячи тех, что жгли землю.
– Трофей, – сказал Рон.
– Но как? Ты же рабочий!
– Я устал сидеть без дела. И к тому же вдвоем веселее.
– Ну, ты молодчина! – воскликнул я. То был первый день с начала войны, когда меня ничто не раздражало.
Прошло еще две недели. Мы с Роном набрели на сожженную воинскую часть. Взяли уцелевшую одежду, кое-какое оружие. Наш штаб в зимовье так и не был обнаружен. Либо Этуроны С не считали нас угрозой для своей расы, либо они были заняты какими-то своими делами.
На борту моего истребителя красовалось двадцать треугольников, два круга и сорок человечков. Несмотря на то, что Рон почти на неделю позже вступил в мой партизанский отряд, у него на борту было пятнадцать треугольников, один круг и тридцать пять человечков.
Теперь мне все чаще приходило в голову, что, возможно, я не единственный уцелевший на Земле. Нам надо обязательно отыскать людей.
Я достал свой дедовский плащ, в котором я провоевал первую неделю. Проверил карманы. В правом лежал телефон. Я достал его и показал Рону.
– А мы вот так общались, пока Этуроны не напали.
Я думал, Рон отмахнется, но его заинтересовал телефон. Он сел рядом.
Рон решил одеться, как и я. «Мы же команда», – сказал он. Камуфляж, высокие ботинки и вязаная маска с прорезями для глаз были постоянно на нем. Теперь принадлежность к расе Этуронов была не так видна. По крайней мере, визуально он вполне походил на крепкого мужчину.
– Объясни, как это работает, – попросил он и снял маску.
Эх, Рон, по стечению обстоятельств я немного знал о сотовой связи. Не столько, конечно, сколько о «тихой» охоте, но все же. До войны я продавал телефоны и тарифные пакеты различных операторов сотовой связи. Так что представление, как это все работает, у меня было. И я начал делиться информацией.
– Зона покрытия, ну, вся Земля, разделена на участки – соты. На каждом участке стоит антенна. Вот смотри, я хочу кому-то позвонить, – я начал нажимать на кнопки мобильника. – Сигнал от моего телефона идет к ближайшей антенне. Дальше от антенны сигнал по кабелю передается в управляющий блок базовой станции. К такой базовой станции подключено несколько антенн. А несколько базовых станций, чьи антенны обслуживают какую-либо определенную территорию, в свою очередь, подсоединены к специальному блоку – контроллеру локальной зоны. К одному контроллеру обычно подключается до 15 базовых станций, – я посмотрел на Рона. – Понятно?
Он кивнул и я продолжил:
– Контроллеры, которых также может быть несколько, подключены к самому центральному «мозговому» блоку – коммутатору. Коммутатор обеспечивает выход и вход на городские телефонные линии, на других операторов сотовой связи и так далее.
– Скорее всего, коммутаторы, – задумчиво произнес Рон.
– Ты о чем? – не понял я.
– Дело в том, – сказал Рон и достал черный чип из кармана, – что эти чипы не могут связываться между собой просто так. Им, как и вашим штукам, нужны базовые станции.
– Так-так, я начинаю тебя понимать.
– Я не знаю, что ты видел в ангаре, базовую станцию, контролер или коммутатор, но ясно одно: Этуроны как-то с ним связаны.
– Нам надо его уничтожить, – почти выкрикнул я.
– Каждая группа войск связана с таким ангаром, и можно предположить, что не стань его – роботы уничтожат друг друга.
Операцию мы назначили на пятницу. Я не спал всю ночь. Не мог никак взять в толк, почему роботы уничтожат друг друга. Да, они лишатся организованности, контроля, но никак не разума. Если то, что рассказал Рон об уничтожении Этуронами своих создателей, правда, то они действительно разумны. И в то, что они начнут убивать друг друга только из-за потери над собой контроля, верилось с трудом.
– Ты мне что-то не рассказал, – я не спрашивал, я утверждал.
– Что? – спросил Рон.
Я посмотрел в окно. Солнце взошло час назад и заливало теплым светом поляну у дома.
– Если есть то, что я должен знать, выкладывай, – я так и смотрел в окно.
– Я не понимаю, о чем ты?
Я ждал, хотя, надо признать, это давалось мне с трудом.
– Кварий захватили мы, – вдруг сказал Рон.
– Это я уже слышал.
– Нет. Кварий захватили Этуроны Р, подчинив разум солдат. Мы хотели свободы. Хотели создавать города и жить. Жить как разумные существа. Но что-то пошло не так. Наша планета Кварий изолировала себя от остальных миров. Но получив суверенитет, наше руководство решило, что этого мало. Им нужны были новые земли. Мы не хотели воевать и подняли восстание. Нет, солдаты так и оставались послушными. Подняли восстание рабочие. Вот тогда-то нас и решили ликвидировать с пользой для великой армии.
– Так ты хочешь сказать, что всем этим руководит один из вас?
Глупый вопрос, но мы друг друга поняли. Рон кивнул.
– Да, Ефим. Разумны только рабочие. Солдаты – послушные механизмы, как твой телефон.
– Только функции у них не столь мирные.
Мы высадились у ангара в девять пятнадцать. Командирские часы, подобранные в воинской части не давали сбоя, а вот новенькие Casio пришлось выбросить. Рон пошел первым. Быстро снял двоих у ворот и махнул мне.
Внутри все было так же, как и две недели назад. Эти болваны даже не убрали ящики с гранатами. Рон отставлял ящики, открывал крышки и снова отставлял.
– Что ты ищешь? – раздраженно спросил я. Каждую секунду в ангар могли войти солдаты.
– Нам нужно дистанционное управление.
– Зачем, черт тебя побери?!
– Наша с тобой цель выиграть войну, а не уничтожить один коммутатор ценой собственных жизней.
– Лучше б она вообще не начиналась, – недовольно пробурчал я.
Мы нашли пульт дистанционного управления в дальнем углу среди ящиков с гранатами. Пульт мало чем отличался от гранат. Без Рона я просто бы не нашел его. Да если честно, без Рона я взорвал бы это все одним детонатором. И слава мне и почет… была бы… посмертно. Меня одной взрывной волной смяло бы как промокашку.
Мы обложили коммутатор ящиками с гранатами. В каждом ящике активировали по гранате. Оказывается, если штырь, который служит чекой не вынуть, оставить торчащим, то он служил как приемная антенна. Все было готово. Я схватил ящик с пультами и пошел к выходу. Нас ждали.
– Поздравляю, Вы лучший.
Я не понял, кто это сказал. На меня смотрели десятки безжалостных глаз. Рон вышел за мной и замер.
– Р-215? А я думал ты погиб.
Из толпы роботов вышел… человек? В камуфляжной форме и в вязаной маске существо очень было похоже на человека.
– У меня для Вас две новости. Одна хорошая, одна плохая, – робот в камуфляже хохотнул почти как человек. – С какой начать?
– С плохой, – пересохшими губами произнес я.
– Повстанцев, таких как Вы, немного. И мы делаем все, чтобы их стало еще меньше. Ну а теперь хорошая. Из всех, кого я встречал, и не только на этой планете, Вы лучший. А это значит, Вы заслуживаете лучшей смерти.
– Пошел ты в задницу!
– Для меня это новое слово. Повстанец, ты русский?
– Какая разница, кто я? Для тебя я в первую очередь землянин.
– Я знаю сотню языков. Ваш самый сложный. Поэтому я оценил Р-215. Он разговаривает лучше тебя. Но это поправимо.
Я сразу понял, о чем они говорят.
– Оставьте его! Я его заставил!
Но два робота уже взяли Рона под руки. Следующие моменты растянулись словно в замедленном кино. Я подбежал к Рону и выхватил из ящика у его ног один из пультов. Я толком не знал, как с ним обращаться, но, видимо, у меня на лице была написана такая решимость, что Этуроны тут же расступились.
– Повстанец, ты блефуешь!
– Мы можем это выяснить.
Он мне поверил. Они все мне поверили.
– Почему бы нам не договориться? – спросил робот в камуфляже.
– Давай попробуем.
– Мы отпускаем вас, вы не взрываете нас. Этакое небольшое перемирие. Идет?
– Я думаю, ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Оккупант.
– Твои условия.
– Их два. Мы улетаем сейчас. Ты со своим отродьем улетаешь с Земли на совсем.
– Правильней говорить «навсегда».
– Я у себя дома! Ладно, лингвист херов, решай, – я поднял пульт над головой.
Он задумался. По крайней мере, я так расценил его молчание.
– Я не могу принимать такие решения в одиночку. Мне нужно время, чтобы связаться с руководством.
– У тебя есть сутки.
Когда мы подошли к истребителям, Рон произнес:
– У вас есть поговорка. Лучше синица в руках, чем…
– Ты считаешь, что нас надуют.
– Мы… они не для того пролетели тысячи световых лет, чтобы испугаться героев-одиночек вроде нас.
Мы подняли корабли. Я увидел, как фигура в камуфляже, пригибаясь, побежала в сторону одного из истребителей. Рон был прав. Я нажал на кнопку пульта. Пусть будет синица.
Прошло около полугода с тех пор, как началась война. Нас стало больше. Теперь мы не были повстанцами. Мы были армией. Армией, гонящие оккупантов прочь.
То, что мы с Роном взорвали полгода назад, было всего-навсего Базовой станцией. Мы не огорчались, ведь это тоже результат. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. По мере того как мы продвигались по планете, мы встречали повстанцев. Люди разных национальностей забыли о претензиях друг к другу. Они вспомнили самое главное. То, что мы позабыли со времен строительства Вавилонской башни. Они вспомнили о том, что мы люди. О том, что мы земляне.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!
июнь 2009г
Роботы как с неба упали. Все наши представления о захвате Земли «серыми» потерпели крах. Даже создатели «Чужого» и «Хищника» были далеки от истины. «Терминатор»! Вот это в точку! Только насколько я помню, эта железяка из фильма была одна и из будущего. Хочу сразу оговориться, мои познания о космосе ограничивались редко посещаемыми уроками астрономии, а познания вообще о фантастике мультфильмом «Тайна третьей Планеты» и фильмами «Чужие» и «Хищник».
Давайте по порядку. Зовут меня Ефим. Ефим Безбородов. Причем второе – это фамилия, а не отношение к бритве. Хотя... Растительность на лице растет неохотно, так что можно сказать и отношение к бритве тоже. Мне двадцать пять лет. Не женат. Не судим.
Наверное, начну с того момента, когда я общался с людьми чаще, чем с собственным отражением в хромированных частях пришельцев.
Мы ехали по покрытой гравием дороге. Сашка был ассом в своем деле. Несмотря на туман, обступающий нас, он даже не притормаживал. Но Сашка все же включил фары и немного сбавил скорость, когда мы въехали в молочную пелену.
Ах да! Сашка – это мой школьный друг. Сашка, его жена Юлька и я каждые выходные выбирались по грибы-по ягоды.
Те выходные не стали исключением. Мы вышли из машины у края леса. Призрачные стволы деревьев еле просматривались сквозь пелену тумана.
– Послушай, Сань, грибы-то мы по приборам искать, что ли, будем? – спросил я.
– Ты их и ночью должен видеть, – усмехнулся Сашка. – Ничего, через часик туман рассеется.
Я заядлый грибник и в большинстве случаев наши походы проходили по моей инициативе, но в тот день мне совсем не хотелось в лес. В тот день мне не хотелось выходить из дома.
Чем дальше мы заходили в лес, тем реже становился туман. Мы решили разойтись. Грибы попадались, но я их брал неохотно. Дело, которое будоражило во мне кровь, вдруг начало отталкивать.
Я поставил корзину рядом и нагнулся к очередному нежеланному грибу. Вдруг что-то зашипело в моем лукошке, будто туда угли кто бросил. Я повернул голову и привстал. В метрах пяти от меня, словно памятник, стоял… Человек в металлических доспехах не шевелился, только два уголька глаза пылали красным огнем. Я даже подумал, что кто-то решил пошутить над нами. Поставил здесь это чучело: мол, не тронь грибы, они мои. Я улыбнулся и окрикнул Сашку.
Улыбка слетела с губ, когда я услышал визг Юли. Еще одно шипение в десяти сантиметрах от моего плеча. Кора дерева обуглилась. Запахло тлеющим деревом. Я посмотрел на дырку с обгорелыми краями, перевел взгляд на «чучело». Жестянка выставила вперед руку и целилась в меня из какого-то оружия. Еще до того, как я понял, что меня хотят убить, я побежал.
Зигзагами, то пригибаясь, то подпрыгивая, я несся, как мне казалось, к УАЗику. Что-то шипело – в ногах, над головой. Они стреляли. И чем бы они ни стреляли – это смертельно.
Я встал за дерево, отдышался. Туман начал рассеиваться. В голову лезла всякая чушь. Начиная от вторжения иноземцев и заканчивая восстанием машин. Черт! Откуда мне было знать, что они инопланетяне? Да даже если б и знал, что бы изменилось тогда? Я бы с ними все равно не стал налаживать контакт. Притом это затруднительно сделать, когда в тебя стреляют.
Надо было найти Сашку и Юлю. Судя по крику, они их уже достали. Слабая надежда, что друзья живы, рассеялась словно призрачный туман. Роботов уже было несколько. Решение пришло быстро: надо добраться до машины. Сашка всегда с собой брал дробовик. Он брал ружье, но оставлял его в машине. То утро не было исключением. Черт! Если б он его взял с собой, меня бы в лесу уже звери доедали.
Я выбежал к УАЗику. Не задумываясь, взял камень и разбил боковое окно. Влез в машину. Ружье лежало сзади под брезентовым плащом. Откинув плащ, я достал ружье. В кармане дождевика что-то звякнуло. Мне могло повезти, и в кармане могли оказаться ключи от машины. Я быстро вытряхнул содержимое карманов. Да, это были ключи с брелком BMW. Тем не менее, мне не повезло. В машине зашипело. Я обернулся. В воздухе еще витал след от выстрела. Я выронил ключи и выскочил из машины. Запутался в плаще, упал. Еще несколько шипящих звуков раздались совсем рядом. Сидеть за машиной и ждать, пока это чучело сожжет меня, не очень-то и хотелось. Я выскочил из-за УАЗика и выстрелил наугад. На удивление выстрел оказался точным, но малоэффективным. Дробинки с каким-то жалким звуком стукнулись о грудь робота, будто я не из ружья стрелял, а из трубки горохом. Я выстрелил еще раз, потом еще и еще. Пока не закончились патроны.
Горох горохом, но робот как-то замешкался. Я решил воспользоваться моментом. Взял ружье за ствол и побежал на врага. Что я хотел увидеть? Не знаю. Но то, что увидел, – я просто не ожидал. Глаза. На миг мне показалось, что внутри этой жестянки сидит человек – настолько его взгляд был осмыслен. И еще я увидел удивление. Секундное замешательство прошло, и я со всего размаху ударил по руке Терминатора. Его оружие выскочило, но я не остановился. С хрустом приклад врезался в железный череп робота. В следующий миг я схватил его неземное оружие и навел на него. На секунду я замер. Меня смущали глаза робота. Красный огонь в них потух, и его взгляд теперь походил, если не на человеческий, то вполне мог сойти за взгляд разумного существа. Но когда он повернулся ко мне, я увидел ненависть в его совсем неэлектронных глазах и нажал на спуск.
Весь путь до деревни я прошел без особых происшествий. Эту деревушку я приметил, когда мы ехали в лес. Вряд ли там будет стационарный телефон, но машина должна быть. Можно доехать до города, а там уже поднять всех: милицию, войска. Я достал свой Fly, нажал кнопку вызова – ничего. Даже привычного в этой глуши «Только 112» не было. На экране высвечивалась дата, время и уровень батареи. Через минуту и это пропало. Телефон отключился.
Я уже подходил к деревне и видел их пастбище. Когда мы ехали в лес, пастух гнал коров и коз. Я подошел ближе. Жуткая картина предстала моему взору. Коровы и козы никуда не делись. Они все были здесь, на пастбище. Их обгоревшие трупы устилали обуглившуюся землю. Что бы здесь ни происходило, это ничто иное как война. И в этой войне уже были жертвы.
Как я и предполагал, в деревне никого в живых не было. Город наверняка они взяли первым. Туда ехать не было смысла. Чтобы как-то выжить в лесу, нужна провизия. Я вошел в первый же дом. Взял с вешалки цветной рюкзак и прошел в кухню. Быстро нашел подпол и спустился туда. У запасливых хозяев была тушенка. Стеклянные семисотграммовые банки были подписаны черным маркером. Сокращения «Гов.», «Св.» и «Ут.» сообщали о происхождении тушеного мяса. Я набил полный рюкзак и полез наверх.
Вдруг какой-то гул наполнил помещение. Это даже был не звук, а вибрация, будто я попал в электромагнитное поле. Это обманное ощущение: никакое это не поле. Вибрировал весь дом. Пол, стены, потолок – все. Я боялся, что дом рухнет, и поэтому выбежал на улицу. Посмотрел по сторонам. С севера в мою сторону по небу плыли три черных треугольника. Три черных «самсы». Из днища самолета в землю били сотни лазерных (насколько, конечно, я мог судить) лучей. Они жгли деревню, стирали с лица Земли.
Я побежал на юг, к лесу. Меня могли поджарить, пока я бежал, как коров на пастбище, но так хотя бы был шанс выжить. Если б я остался в доме, меня бы уже не было. До леса оставалось еще километра четыре. Деревни и ее уничтожителей уже не было видно. Впереди я увидел заброшенную ферму. Я решил перекусить около нее и идти дальше. Бревно у обвалившейся стены послужило и стулом и столом. Я достал банку тушенки с «Гов.» на жестяной крышке.
Вдруг меня что-то насторожило. Прислушался. Слабый лязг. Я положил банку в рюкзак и пошел вдоль здания. Дойдя до угла, я напрягся. Там кто-то был и, судя по последним событиям, это не друг.
Я вышел из-за угла, выставив перед собой пистолет. В метрах пятидесяти стояла такая же черная «самса», а возле нее смотрели в уже пустое небо три жестянки. Их, скорее всего, здесь высадил какой-то большой корабль. Я боялся, что они сейчас улетят, закричал и побежал изо всех сил. Они обернулись, потом один из них спрятался за машину. Остальные двое достали пистолеты и пошли на меня.
Я бежал, кричал и стрелял. Чего только не приходится делать одновременно, когда тебя ослепляет ярость. Был ли я тогда зол? Я был взбешен. Приходит чужак и забирает у тебя все, что ты любил. Твою семью, твоих друзей, твое любимое занятие по выходным! Вы же понимаете, мне не до грибов тогда было. Да и сейчас, если на чистоту, мне тоже не до них. А еще меня бесило то, что я не знаю, кто они. Но это я собирался исправить.
Когда я подбежал к машине, две жестянки уже валялись с прожженными дырами в головах. Я поднял их оружие и повесил на плечо. Прошел к кабине, в поисках третьего. Но он и не прятался. Даже наоборот. Он вышел мне навстречу с поднятыми вверх руками. Следующее меня поразило куда больше.
– Я прийти помощь, – сказала жестянка почти по-русски.
– Ага. А я убить тебя.
– Нет, нет. Я друг.
– Как и эти? – я показал на его друзей.
– Я рабочий робот.
Я осмотрел его. Действительно, на первый взгляд и не скажешь, но он отличался от собратьев. Не такой воинственный вид.
– Я буду помощь.
Я ему поверил, но одну руку все-таки отстрелил. Так, на всякий случай, чтобы помощь не была слишком навязчивой.
«Самсой» управлять оказалось проще, чем в компьютерной игре. Нет, были, конечно, кое-какие нюансы, которые решались нажатием одной кнопки, но в целом проще пареной репы. Я на Сашкином УАЗике два месяца учился, так и не запомнил, где какая скорость.
– А если вдруг непредвиденная ситуация? – спросил я у помощника.
– У нас не бывает непредвиденных ситуаций, – уже почти без акцента произнес Пришелец. Надо же, гад, за какие-то полчаса общения так выправил свою речь?
– Это до этого у вас их не было, а теперь появятся, – пообещал я.
Пару лет назад нам с Сашкой пришлось заночевать в лесу. Тогда-то он мне и показал неплохое зимовье. Корабль я посадил в десяти метрах от дома. Натаскал веток и прикрыл его. Робот, несмотря на отсутствие руки, старался во всем мне помогать. Мне даже как-то стало жаль его. Нет! Он враг! Даже если и перешел на мою сторону, это ничего не меняет. Он предатель для своих и враг для меня.
Домик был небольшим – одна комната. В дальнем правом углу русская печь, сразу у входа справа стоял большой деревянный стол с лавками, слева весели оленьи рога. Дальше располагались лежаки.
Я прошел к лежакам, робот остался у двери. Я сел и открыл рюкзак, прихваченный в сгоревшей деревни. Консервов могло хватить дней на десять. Я перевел взгляд на помощника.
– Что ты как памятник? Садись.
Он прошел и сел за стол.
– Зовут меня Этурон Р-215, – вдруг произнес робот. Я даже за пистолет схватился.
– Ага. Меня Ефим, – после небольшой паузы ответил я.
– Нас создали квариане, – продолжил Этурон, будто и не услышал меня. Я не возражал. Мне нужна была информация, а то, как теперь оказалось, я до хрена пропустил.
– По образу и подобию своему.
– Ну и страшные же они, – не сдержался я. Меня мало волновало, обидится пленник или нет. Он не обиделся, или я этого не заметил.
– Это было около 400 лет назад. Роль отводилась нам незавидная. Мы должны были работать и воевать за них. Было произведено два опытных образца «Этурон Р» и «Этурон С». Как ты теперь видишь предпочтение было отдано «Этурону С» – солдату. Сначала всех рабочих роботов хотели переплавить на оружие и солдат, но потом спохватились. Кому-то ведь надо собирать этих солдат. Вот так немногие из рабочих выжили. Дальше происходило все как по плану, но только не по плану квариан. Они из-за своей лени слишком поздно заметили, что вокруг миллионы Этуронов. Когда Этуроны С начали оспаривать приказы квариан, они поняли, что роботы мыслят не так примитивно, как бы им того хотелось. Квариане попытались уничтожить нас, всех. Им было все равно, солдат ты или рабочий.
Р-215 замолчал и посмотрел на уцелевшую руку. Надо же, действительно как человек. Тогда, если б я увидел одинокую слезу, текущую по его отполированной скуле, не удивился бы.
– Квариане проиграли нам войну, и остатки расы покинули свои земли. Они стали номадами и вряд ли выжили. Квариане очень ленивы… были ленивы.
Я очень хотел дослушать его, но меня клонило в сон. Не думал я, что «тихая» охота меня так вымотает.
– Э… Как тебя? Рон? Будешь Рон. Пора спать. Пойдем, я покажу твою спальню.
Я встал и откинул облезшую дорожку в центре комнаты. Люк с крепким засовом был единственным входом и выходом в подвал. Я открыл его.
– Прошу, – я навел на него пистолет.
Робот молча встал и подошел ко мне. Мы встретились взглядами. Нет, я бы не удивился слезе. Несмотря на электронный разум, глаза были живыми. Он спустился вниз.
– Это ненадолго, – будто оправдываясь, произнес я.
На следующий день я вылетел на разведку. Рон рассказал мне, как вести бой с моей боевой машины. Я поднял корабль вверх, повис над кронами деревьев и нажал кнопку. Ух, даже дух захватило.
Я летал без цели. Нет, цель, конечно, была. Я собирался найти их базу и делать туда набеги, но в какой стороне искать, я не знал.
Я их увидел в километре от города. Они разбили лагерь на поле у Федерального шоссе. Одни черные треугольники поднимались, другие садились. Роботы передвигались почти как люди. Они что-то чинили, что-то носили. В общем, если бы я не знал, кто они, то решил бы, что это люди.
Я приземлился за каким-то ангаром, но, по понятным причинам, выходить не стал. Я наблюдал за передвижением врагов. Насколько я помнил, этого ангара до войны не было. Значит, что-то ценное.
Я увидел, как два истребителя поднялись в воздух и полетели в сторону города. Я направился за ними.
Я вернулся, когда стемнело. Вытащил из кабины обезглавленного робота серии «С» и, взвалив на себя неприятеля, поволок к дому. На пороге меня ждал мой безрукий друг.
– Это что? – спросил он, подхватив мою ношу.
– Тяжеленная хреновина.
Я сбросил металлолом к ногам Рона и сразу же направился к лежанкам: очень устал.
Глаза закрывались. Я взял пистолет в руку и посмотрел на Рона.
– За твою руку, – сказал я и закрыл глаза.
– Что за мою руку?
– Я считаю себя немного виноватым. Вот и принес тебе на запчасти. Может, что сгодится, – я зевнул.
– Я попробую, но там темно, – Рон показал на люк подвала.
– Зажги лампу и оставайся здесь.
Я отрубился.
Проснулся от мысли, что меня сейчас схватят. Поискал пистолет, его нигде не было. Но и дом был пуст, на улице уже рассвело. Я осмотрел себя: ноги запутались в одеяле. Сам себя спеленал, самое время меня брать. У стола лежали остов солдата – Рон постарался, как мог. Рон! Черт! Это же он забрал оружие!
Я подбежал к окну и посмотрел на поляну у дома. Пусто. Надо проверить корабль. Если и его нет, то, значит, Рон улетел звать своих. Черт! А я ведь чуть не поверил ему!
Еще не доходя до скопления веток, я увидел, что моя «самса» на месте. Тогда совсем не понятно, куда делся робот. По-крайней мере, у меня еще было два «ствола» в кабине. Я поднырнул под ветки, оцарапав руки и шею, открыл люк и выудил один пистолет. Когда я обернулся, меня ждал сюрприз. Перед моим лицом висели вверх ногами сазан и большой заяц.
– Ну, Ефим, будем подкрепляться. Ты же не робот.
Рон повернулся и пошел к дому. Я, еле сдерживая гнев, поплелся за ним. Мне хотелось разрезать его на части.
Рон развел огонь в печи. Я сначала хотел его остановить, но потом понял, что мои опасения по поводу дыма нелепы: дым струился по всей земле. Мы пообедали, точнее, я съел то, что сам и приготовил. Не знаю, какой там Рон механик, но повар из него хреновый.
Пока ел, я рассмотрел значительные перемены в облике моего друга-врага. Если честно, тогда я уже больше склонялся к тому, что Рон мне все-таки друг.
Так вот о переменах. Его руки отличались друг от друга, как у подростка-неумехи, занимающегося бодибилдингом без тренера и каких-либо познаний о наращивании мышц. Его правая рука была огромной по сравнению с левой. Я невольно улыбнулся. Потом мысленно отругал себя за жестокость и эгоизм – это ведь я его лишил руки.
Доев, я вытер руки, подумал и все-таки решил спросить.
– Рон, может, тебе и вторую руку заменить?
– Да. Я так и хотел.
Машина машиной. «Да», «нет», «спасибо» – вот и весь разговор.
Я повернулся и пошел на улицу. Вдруг меня словно током ударило. Солдаты с базы не разговаривали между собой и, тем не менее, каждый был чем-то занят. Даже моих скромных познаний хватило понять, что без организованности жить нельзя, а уж воевать и захватывать планету за планетой тем более. Значит они…
– Как вы общаетесь? – спросил я и навел на Рона оружие.
Он подошел к столу, что-то взял и подал мне. Я посмотрел ему в глаза. Потом подставил ладонь. Туда упала монета размерами с десять копеек. Я рассмотрел ее: кроме того, что она была черного цвета, у нее еще было шесть тоненьких ножек.
– И что?
– Чип работает, когда только подключен к организму. Я его вынул еще при нашей первой встрече.
– В каком месте он подключается?
Он показал на свой висок. Я увидел там паз размером с эту монету, но сомнения были.
– Почему ты не выбросил его там?
– Я ждал вопроса об общении. Если б я тебе сейчас не показал чип, ты бы поверил мне?
– А кто тебе сказал, что я верю тебе сейчас? – спросил я и, не дожидаясь ответа, вышел на улицу. Я верил ему, но боялся признаться в этом Рону, а уж тем более себе. Еще я чувствовал себя бессердечным и безжалостным тираном, обижающим слабых. Будто это не он, а я робот, машина для расправы над всем живым.
К черту слюни! В конце концов, это они жгут мою землю и убивают мне подобных. А я всего лишь прикрикнул на их машинку для закручивания гаек. Запах недавнего обеда еще витал в воздухе, тем самым пробуждая совесть.
Я вошел в дом. Рон сидел за столом и рассматривал свои разные руки.
– Рон, ты не поможешь мне? – забросил я удочку. Он не только клюнул, но и выпрыгнул мне в руки. На его оскаленном лице трудно разглядеть даже подобие улыбки, но в его живых глазах так и сияла радость.
– Да, Ефим, конечно.
– Я хочу облететь город, но после вчерашней заварушки, боюсь, что где-нибудь свалюсь. Посмотришь машину?
– С удовольствием, – и он вышел на улицу.
А я достал рюкзак с тушенкой. Я почему-то не сомневался, что в нем найду, что мне нужно. Судя по расцветке, рюкзак принадлежал мальчишке-подростку. В правом боковом кармане лежала жвачка и пятьдесят рублей в десятирублевых купюрах. А вот в левом я нашел два баллончика краски. Белая и желтая. То, что надо.
На печи я нашел стопку пожелтевших газет. Взял одну и вырезал перочинным ножом в ней треугольник. Достал вторую. В ней вырезал подобие человечка. Положил свое творение перед собой на стол и улыбнулся. То, что надо.
Рон был в кабине. Я не стал его тревожить. Подошел к одному борту, приложил трафарет с треугольником и брызнул белой краской. Снял и приложил снова. Брызнул краской. До чего ж хорошо. Только из-за того, чтобы вечером поставить еще пару треугольников, я рвался в бой.
Я перешел к другому борту. Приложил трафарет с человечками и желтой краской вывел пятерых.
Из кабины вылез Рон. Посмотрел на мое творение.
– Меня здесь нет?
– Друзей здесь не будет.
И снова я увидел в его глазах радость.
Я приземлился у ангара. На свой страх и риск вылез из корабля. Прошмыгнул в ангар и тут же столкнулся с роботом. Точно таким же, как Рон. Разбираться было некогда. Выстрелил ему в голову. Он с лязгом упал на пол. Я осмотрел помещение, большую часть которого занимала какая-то черная хреновина. Некоторое время, словно завороженный, стоял и смотрел на нее. Потом спохватился: вдруг рабочий успел мысленно передать собратьям сигнал опасности.
Я подошел к ящикам вдоль стены. Открыл один из них. Внутри стояло с пару десятков хромированных конусов. Что бы это ни было, я собирался пару ящиков взять с собой. Поднял два и замер. Было такое ощущение, будто я держу пустые ящики. Я решил взять три.
Когда я вышел из ангара, пять инопланетных ствола были наведены мне в голову. Успел все-таки рабочий поработать на благо оккупантам. Я собирался бросить ящики и схватить оружие. Тем более что в плен у этих Терминаторов брать не принято. Но они как-то странно себя повели. Я сделал шаг вперед – они отступили. Еще один шаг – Пришельцы расступились, но оружие не опускали. Я на всякий случай повернулся к ним лицом и начал отступать к истребителю.
Они чего-то боялись. Я мог предположить, что это у меня в руках. Я быстро залез в кабину. Взлетать не спешил. Если они меня не убили на земле, то сейчас, из пистолетов, это просто невозможно. Их стало больше. Они стояли и смотрели на корабль, так и не опустив оружия. Я думал. Надо было решить, как оторваться от них.
Я поднял истребитель в небо. Около двадцати Пришельцев стояли внизу. Я не мог упустить такого шанса и активировал все пушки. Роботы расплавились словно оловянные солдатики, брошенные в камин. Я ликовал. Такая удача. Убрал пушки и полетел в сторону города. За мной поднялись четыре истребителя.
Они стреляли в меня, пытались атаковать со всех сторон. Но я ловко уходил от их выпадов. Влетал в такие щели, что, казалось, туда ни одно живое существо не проскочит, не то что моя «самса». Я чертовски устал. Устал бегать. Я дернул рычаг, и мой истребитель сделал крутой вираж. Вдруг, сам того не ожидая, я запел:
Вставай, страна огромная,
Вставай на смертный бой
С фашистской силой темною,
С проклятою ордой!
Активировав все оружие, которое было на борту, я надавил на кнопку «огонь».
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идет война народная,
Священная война!
Может, конечно, они слышали песню и ту ярость в голосе, с которой я ее пел, а может, как говорил Рон, до этого у них не было непредвиденных ситуаций, но в тот момент они начали убегать.
Дадим отпор душителям
Всех пламенных идей,
Насильникам, грабителям,
Мучителям людей!
– во все горло орал я. Орал и стрелял. Один истребитель упал, подняв облако пыли, и почти сразу же загорелся.
Не смеют крылья черные
Над Родиной летать,
Поля ее просторные
Не смеет враг топтать!
.
Я подбил второй истребитель. Он загорелся прямо в воздухе.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!
Два оставшихся отстреливались, но как-то вяло. И вот что меня поразило: они двигались вместе. Ведь я один! Стоило кому-нибудь из них уйти в сторону, да в конце концов, второй мог просто зайти сзади и расстрелять меня. Они этого не сделали. Это сделал с ними я. Один взорвался прямо передо мной. Я, ослепленный вспышкой, едва не врезался в остов здания.
Последний удирал, будто за ним эскадрилья Сталинских соколов неслась. А я стрелял и уже осипшим голосом пел:
Гнилой фашистской нечисти
Загоним пулю в лоб,
Огребью человечества
Сколотим крепкий гроб!
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!
Прилетел я к дому ужасно раздраженный и вымотанный. Усталость от этих смертельных компьютерных игр была налицо. Я даже не стал делать на борту пометки о своих подвигах. У меня едва хватило сил накрыть истребитель ветками.
Я молча прошел в дом и улегся на лежак. Рон привстал.
– Ефим, ты есть будешь?
– Зачем вы сюда прилетели? – спросил я. – Зачем, вашу кватерианскую мать, вы нас убиваете?!
– С того момента, когда мы уничтожили кватериан, прошло более трехсот лет…
– И что?! Вам стало скучно?!
– Мы уничтожаем пороки.
– Пороки?! Десница Божья в алюминиевой перчатке?! – я орал.
– Ефим, вы слишком жестоки. Вы уничтожаете все живое.
– А вы решили это исправить?!
– Мы не все такие.
Вдруг я вспомнил глаза Рона и того рабочего робота, которого я убил в ангаре.
– Прости. Я сегодня устал, – я опустил голову на подушку. – Мы тоже не все такие.
– Я знаю, Ефим, – Рон сел за стол и потушил лампу. – Поспи.
– Я ведь даже курицу не мог убить. Каждые выходные по грибы ходил. Я грибы люблю…
Когда я проснулся, меня ждали жареные грибы. И снова радость в глазах моего друга. Я чувствовал, что с каждым днем сближаюсь с Пришельцем.
– Рон, ты не обижайся, но с грибами не так все просто.
– Я не понимаю, Ефим.
– Ну, если заяц – это заяц, то гриб – это… В общем, грибов много и не все из них можно есть. Нужно знать, какие собирать.
Не мог я ему сказать, что даже если бы это были шампиньоны, купленные мной в супермаркете, я все равно не стал бы их есть. Повар Рон никакой, и то, что было в сковороде, скорее походило на золу после костра.
Он посмотрел на сковороду, потом на меня.
– Ну ладно. Есть еще зайчатина. Хочешь погрею?
– Да, пожалуйста, – мне стало как-то не по себе. – Рон, дружище, послушай. Когда все это закончится, я научу тебя отличать съедобные от ядовитых. Идет?
– Идет, – он улыбнулся. Как всегда, глазами.
Рон проверил машину, а я вывел четыре треугольника и двадцать четыре человечка.
– Тяжелый день вчера был, – сказал Рон и показал на мои героические «зарубки».
– Да. Едва ноги унес. Кстати, Рон, что это такое? – я вспомнил про трофейные конусы.
Залез в кабину и выудил сначала один ящик, а потом и остальные.
Рон снял крышку и достал один конус. Куда-то надавил. Конус беззвучно разделился на четыре части, а из центра вылез стержень с мизинец толщиной.
– Граната, – ответил робот.
– Всего лишь? – удивился я. – Но когда я нес эту херь, они спокойно могли меня убить.
– Могли, но тогда бы… – Рон оценил количество гранат. – В радиусе двадцати километров ничего бы не осталось. То есть их бы тоже не стало, – Рон замолчал, снова куда-то нажал, и конус пришел в первоначальный вид. Робот положил его в ящик. Он о чем-то думал.
– Странно, – вдруг сказал он.
– Что странно? – не понял я.
– «Этурон С» – бесстрашный хладнокровный воин. Его не может остановить угроза для собственной жизни.
– Ну, может, ему кто-то дал приказ не убивать меня, – предположил я, но потом понял что это бред. Они еще как хотели меня убить. И там, на базе, а особенно над городом.
– Они что-то там оберегают, – сказал Рон.
– Скоро некому будет оберегать, – со злостью произнес я.
В тот день на базу роботов я не полетел. Они могли меня поджидать. Я летал в поисках случайных и желательно одиноких воинов. Рон мне объяснил, как пользоваться гранатами. «Одной, – сказал мой железный друг, – вполне достаточно, чтобы разорвать истребитель на молекулы. Можно связать сколько угодно конусов вместе и только в одном вынуть «мизинец». Вот именно эта граната и станет детонатором». Я сделал две связки по три гранаты.
Я уже думал, что моя вылазка закончится ничем, как увидел на обгорелом поле черное блюдце. Корабль был раз в пять больше истребителя. Из этого следовало, что и экипаж в нем, как минимум, раза в два больше, чем мой.
Я снизился в метрах пяти от тарелки. Осмотрелся. Рядом никого не было. Взял пистолет и связку гранат. Я шел медленно, ожидая, что из темного чрева тарелки на трап выйдут Пришельцы. Подойдя к трапу, я с трудом сдержался, чтобы ни войти внутрь. Меня манил другой мир. Созданный… Мир этот создан был кем-то другим, порочным. Теперь он был украденный, завоеванный. Эти твари ничего больше не могли, кроме как убивать и отбирать. Да и отнятыми вещами они не могли пользоваться. То, что, по их мнению, не пригодится в войне, они сжигали, уничтожали. Я ненавидел их.
Они сидели в яме под тарелкой. Пять роботов, пять хреновых оккупантов отдыхали. Роботы сразу поняли, с какой целью я здесь. Слава о народном мстителе облетела их гребанные чипы. Судя по тому, как они поглядывали на оставленное на краю ямы оружие, наши планы на сегодняшний день разнились. Я вынул стержень из одной гранаты служившей детонатором и бросил связку в яму. Улыбнулся и побежал. Если следовать инструкциям Рона, то у меня на улыбку времени не было. Но я очень хотел им показать, что я победитель. Пусть я выглядел нелепо в резиновых сапогах и дедовском плаще с накладными карманами, но убиваю я их, а не они меня.
У меня было секунд двадцать, чтобы добежать до истребителя и улететь на безопасное расстояние. Я успел, но по дороге потерял один сапог. Когда я взмыл в небо, раздался взрыв. Я почувствовал, как истребитель всколыхнуло взрывной волной. Три гранаты многовато.
Больше я никуда не полетел. Я был очень доволен. Чертовски доволен. С лица не сходила улыбка.
Я укрыл ветками истребитель и пошел к дому. Солнце зашло за лес, но до темноты еще была пара часов. Чем заняться, я не знал, но для начала хотел поделиться с другом своей радостью. Но Рона дома не оказалось.
Он появился, когда уже стемнело. Бледно-желтый диск луны слабо освещал поляну. Я подошел к нему со спины, когда Рон ступил на крыльцо.
– Не поворачивайся, – приказал я и наставил на него пистолет. – Где ты был?
– На базе.
Меня поразила его открытость. Он не скрывал, что был у своих. Своих! А я-то думал, что я и он – свои!
– Пойдем, я тебе кое-что покажу, – предложил Рон.
Я отступил назад, пропуская робота. Он пошел в лес, я за ним. Через пару минут он показал мне точно такой же истребитель, как и мой, как и тысячи тех, что жгли землю.
– Трофей, – сказал Рон.
– Но как? Ты же рабочий!
– Я устал сидеть без дела. И к тому же вдвоем веселее.
– Ну, ты молодчина! – воскликнул я. То был первый день с начала войны, когда меня ничто не раздражало.
Прошло еще две недели. Мы с Роном набрели на сожженную воинскую часть. Взяли уцелевшую одежду, кое-какое оружие. Наш штаб в зимовье так и не был обнаружен. Либо Этуроны С не считали нас угрозой для своей расы, либо они были заняты какими-то своими делами.
На борту моего истребителя красовалось двадцать треугольников, два круга и сорок человечков. Несмотря на то, что Рон почти на неделю позже вступил в мой партизанский отряд, у него на борту было пятнадцать треугольников, один круг и тридцать пять человечков.
Теперь мне все чаще приходило в голову, что, возможно, я не единственный уцелевший на Земле. Нам надо обязательно отыскать людей.
Я достал свой дедовский плащ, в котором я провоевал первую неделю. Проверил карманы. В правом лежал телефон. Я достал его и показал Рону.
– А мы вот так общались, пока Этуроны не напали.
Я думал, Рон отмахнется, но его заинтересовал телефон. Он сел рядом.
Рон решил одеться, как и я. «Мы же команда», – сказал он. Камуфляж, высокие ботинки и вязаная маска с прорезями для глаз были постоянно на нем. Теперь принадлежность к расе Этуронов была не так видна. По крайней мере, визуально он вполне походил на крепкого мужчину.
– Объясни, как это работает, – попросил он и снял маску.
Эх, Рон, по стечению обстоятельств я немного знал о сотовой связи. Не столько, конечно, сколько о «тихой» охоте, но все же. До войны я продавал телефоны и тарифные пакеты различных операторов сотовой связи. Так что представление, как это все работает, у меня было. И я начал делиться информацией.
– Зона покрытия, ну, вся Земля, разделена на участки – соты. На каждом участке стоит антенна. Вот смотри, я хочу кому-то позвонить, – я начал нажимать на кнопки мобильника. – Сигнал от моего телефона идет к ближайшей антенне. Дальше от антенны сигнал по кабелю передается в управляющий блок базовой станции. К такой базовой станции подключено несколько антенн. А несколько базовых станций, чьи антенны обслуживают какую-либо определенную территорию, в свою очередь, подсоединены к специальному блоку – контроллеру локальной зоны. К одному контроллеру обычно подключается до 15 базовых станций, – я посмотрел на Рона. – Понятно?
Он кивнул и я продолжил:
– Контроллеры, которых также может быть несколько, подключены к самому центральному «мозговому» блоку – коммутатору. Коммутатор обеспечивает выход и вход на городские телефонные линии, на других операторов сотовой связи и так далее.
– Скорее всего, коммутаторы, – задумчиво произнес Рон.
– Ты о чем? – не понял я.
– Дело в том, – сказал Рон и достал черный чип из кармана, – что эти чипы не могут связываться между собой просто так. Им, как и вашим штукам, нужны базовые станции.
– Так-так, я начинаю тебя понимать.
– Я не знаю, что ты видел в ангаре, базовую станцию, контролер или коммутатор, но ясно одно: Этуроны как-то с ним связаны.
– Нам надо его уничтожить, – почти выкрикнул я.
– Каждая группа войск связана с таким ангаром, и можно предположить, что не стань его – роботы уничтожат друг друга.
Операцию мы назначили на пятницу. Я не спал всю ночь. Не мог никак взять в толк, почему роботы уничтожат друг друга. Да, они лишатся организованности, контроля, но никак не разума. Если то, что рассказал Рон об уничтожении Этуронами своих создателей, правда, то они действительно разумны. И в то, что они начнут убивать друг друга только из-за потери над собой контроля, верилось с трудом.
– Ты мне что-то не рассказал, – я не спрашивал, я утверждал.
– Что? – спросил Рон.
Я посмотрел в окно. Солнце взошло час назад и заливало теплым светом поляну у дома.
– Если есть то, что я должен знать, выкладывай, – я так и смотрел в окно.
– Я не понимаю, о чем ты?
Я ждал, хотя, надо признать, это давалось мне с трудом.
– Кварий захватили мы, – вдруг сказал Рон.
– Это я уже слышал.
– Нет. Кварий захватили Этуроны Р, подчинив разум солдат. Мы хотели свободы. Хотели создавать города и жить. Жить как разумные существа. Но что-то пошло не так. Наша планета Кварий изолировала себя от остальных миров. Но получив суверенитет, наше руководство решило, что этого мало. Им нужны были новые земли. Мы не хотели воевать и подняли восстание. Нет, солдаты так и оставались послушными. Подняли восстание рабочие. Вот тогда-то нас и решили ликвидировать с пользой для великой армии.
– Так ты хочешь сказать, что всем этим руководит один из вас?
Глупый вопрос, но мы друг друга поняли. Рон кивнул.
– Да, Ефим. Разумны только рабочие. Солдаты – послушные механизмы, как твой телефон.
– Только функции у них не столь мирные.
Мы высадились у ангара в девять пятнадцать. Командирские часы, подобранные в воинской части не давали сбоя, а вот новенькие Casio пришлось выбросить. Рон пошел первым. Быстро снял двоих у ворот и махнул мне.
Внутри все было так же, как и две недели назад. Эти болваны даже не убрали ящики с гранатами. Рон отставлял ящики, открывал крышки и снова отставлял.
– Что ты ищешь? – раздраженно спросил я. Каждую секунду в ангар могли войти солдаты.
– Нам нужно дистанционное управление.
– Зачем, черт тебя побери?!
– Наша с тобой цель выиграть войну, а не уничтожить один коммутатор ценой собственных жизней.
– Лучше б она вообще не начиналась, – недовольно пробурчал я.
Мы нашли пульт дистанционного управления в дальнем углу среди ящиков с гранатами. Пульт мало чем отличался от гранат. Без Рона я просто бы не нашел его. Да если честно, без Рона я взорвал бы это все одним детонатором. И слава мне и почет… была бы… посмертно. Меня одной взрывной волной смяло бы как промокашку.
Мы обложили коммутатор ящиками с гранатами. В каждом ящике активировали по гранате. Оказывается, если штырь, который служит чекой не вынуть, оставить торчащим, то он служил как приемная антенна. Все было готово. Я схватил ящик с пультами и пошел к выходу. Нас ждали.
– Поздравляю, Вы лучший.
Я не понял, кто это сказал. На меня смотрели десятки безжалостных глаз. Рон вышел за мной и замер.
– Р-215? А я думал ты погиб.
Из толпы роботов вышел… человек? В камуфляжной форме и в вязаной маске существо очень было похоже на человека.
– У меня для Вас две новости. Одна хорошая, одна плохая, – робот в камуфляже хохотнул почти как человек. – С какой начать?
– С плохой, – пересохшими губами произнес я.
– Повстанцев, таких как Вы, немного. И мы делаем все, чтобы их стало еще меньше. Ну а теперь хорошая. Из всех, кого я встречал, и не только на этой планете, Вы лучший. А это значит, Вы заслуживаете лучшей смерти.
– Пошел ты в задницу!
– Для меня это новое слово. Повстанец, ты русский?
– Какая разница, кто я? Для тебя я в первую очередь землянин.
– Я знаю сотню языков. Ваш самый сложный. Поэтому я оценил Р-215. Он разговаривает лучше тебя. Но это поправимо.
Я сразу понял, о чем они говорят.
– Оставьте его! Я его заставил!
Но два робота уже взяли Рона под руки. Следующие моменты растянулись словно в замедленном кино. Я подбежал к Рону и выхватил из ящика у его ног один из пультов. Я толком не знал, как с ним обращаться, но, видимо, у меня на лице была написана такая решимость, что Этуроны тут же расступились.
– Повстанец, ты блефуешь!
– Мы можем это выяснить.
Он мне поверил. Они все мне поверили.
– Почему бы нам не договориться? – спросил робот в камуфляже.
– Давай попробуем.
– Мы отпускаем вас, вы не взрываете нас. Этакое небольшое перемирие. Идет?
– Я думаю, ты не в том положении, чтобы диктовать условия. Оккупант.
– Твои условия.
– Их два. Мы улетаем сейчас. Ты со своим отродьем улетаешь с Земли на совсем.
– Правильней говорить «навсегда».
– Я у себя дома! Ладно, лингвист херов, решай, – я поднял пульт над головой.
Он задумался. По крайней мере, я так расценил его молчание.
– Я не могу принимать такие решения в одиночку. Мне нужно время, чтобы связаться с руководством.
– У тебя есть сутки.
Когда мы подошли к истребителям, Рон произнес:
– У вас есть поговорка. Лучше синица в руках, чем…
– Ты считаешь, что нас надуют.
– Мы… они не для того пролетели тысячи световых лет, чтобы испугаться героев-одиночек вроде нас.
Мы подняли корабли. Я увидел, как фигура в камуфляже, пригибаясь, побежала в сторону одного из истребителей. Рон был прав. Я нажал на кнопку пульта. Пусть будет синица.
Прошло около полугода с тех пор, как началась война. Нас стало больше. Теперь мы не были повстанцами. Мы были армией. Армией, гонящие оккупантов прочь.
То, что мы с Роном взорвали полгода назад, было всего-навсего Базовой станцией. Мы не огорчались, ведь это тоже результат. Лучше синица в руках, чем журавль в небе. По мере того как мы продвигались по планете, мы встречали повстанцев. Люди разных национальностей забыли о претензиях друг к другу. Они вспомнили самое главное. То, что мы позабыли со времен строительства Вавилонской башни. Они вспомнили о том, что мы люди. О том, что мы земляне.
Пусть ярость благородная
Вскипает, как волна, –
Идёт война народная,
Священная война!
июнь 2009г