До школы, обычно, добирался на автобусе. Привык
выходить из дома до рассвета: во первых потому, что
автобус не был набит людьми, а во вторых, до начала
уроков успевал проверять работы учеников (дома не
были ни условий, ни желания заниматься школьными
делами).
Как правило, садился на заднем сиденье и сверху
разглядывал почти пустой салон.
Однажды, рядом заметил тетрадь. Невольно открыл,
профессиональная привычка одолела, наверное. Ав-
тор рассказывал о чём-то. Решил отдать водителю с
надеждой, что появится тот, кто потерял. Встал и сде-
лал шаг, но заметив жирную шею водителя, переду-
мал – этот выкинул бы тетрадь из окна при первом же
подходящем случае...
Продолжил читать. Рассказы оказались довольно
интересными.
Вот, один из них:
«Родился в стране, которую «Свободный мир» назы-
вал «Империей зла». В этой империи почти не было
бездомных, безработных (наоборот, безделье наказы-
валось законом), люди имели бесплатное образование,
здровохранение, маленькие дачи с шестьюстами квад-
ратных метров участками земли и раз в году бесплат-
ные путёвки на какой-нибудь курорт империи. Един-
ственное, что запрещалось, была частная собствен-
ность – всё принадлежало всем! Где такое возможно,
кроме как в «Империи зла»?! Принадлежало всем,
тоже самое, что принадлежало никому, поэтому эту
бесхозную собственность все грабили, как могли и на-
конец, разрушили эту ненавистную империю...
А сегодня, когда и мы стали частью «Свободного ми-
ра», уже свободно можем быть безработными, нищи-
ми, голодными, бездомными, можем свободно копать-
ся в мусоре в надежде найти пищу, можем жить в по-
разрушенных домах без окон и дверей или, вообще, на
улице, под открытым небом (что лучше чистого воз-
духа?!), можем свободно спрыгнуть с моста, чтобы
утопиться или повеситься на верёвке и покончить со
своим жалким существованием—выбор самый разно-
образный и главное, никто не мешает!
А в «Империи зла» мешали!...
В этом «Свободном мире» если пойдёшь против «де-
мократически» выбранного правительства, то на теле
живого места не оставят, переломают все кости и зас-
тавят «добровольно» отказаться ото всего, что имеешь,
в противном случае окажешься в место не столь отда-
лённое, где одну койку разделяют пять узников и в луч-
шем случае изнасилует какой-нибудь верзила, а в худ-
шем– станут насиловать шваброй, ножкой стула, ду-
бинкой или чем-нибудь подобным, при том будут по-
казывать видеозапись, как насилуют членов твоей се-
мьи и если, после этого, не разорвётся твоё сердце, не
переселишься в мир невменяемых или своими же зу-
бами не перегрызёшь себе вены, то обязательно ста-
нешь кричать, что наш «Отец демократии» самый ум-
ный, самый справедливый, самый сильный и самый
высокий!..
Что может быть лучше «Свободного мира»?!
Да, чуть увлёкся...
Короче, родился в «Империи зла», в семье принадле-
жащей к элитному слою общества. Его отец руководил
тем ведомством, которому пологалось встречать и забо-
титься о туристах как раз из «Свободного мира». Это
ведомство строило гостиницы, устраивало разные туры
и всячески старалось представить империю как мож-
но с лучшей стороны...
Его семья всегда свободно путешествовала в странах
запада и беспрепятственно пользовалась всеми теми
благами, которыми так гордится запад...
Родился и его папаша в лучшем ресторане устроил
банкет на тысячу человек в честь рождения первого сы-
на. Пригласил всех высоких гостей, естественно, в пер-
вую очередь, самого высокого...
Первенца и в престижный садик и в школу водили
личным транспортом отца и школу с отличием так за-
кончил, что кроме рисования и английского ничего так
и не выучил (рисовать любил с рождения, а английс-
кому обучал репетитор).
Потом, конечно, Академия художеств...
Во время экзамена лежал на полу, доска была присло-
нена к стене и так рисовал...
Абитуриенты, побледневшие от страха и волнений,
вылупив глаза изумлённо смотрели на странного моло-
дого человека и ихние, и так жалкие лица, становились
ещё более жалкими и смешными.
А он наслаждался растерянностью абитуриентов и с
удовольствием снял бы и штаны для большего эффек-
та, если б не боялся, что выгонят с экзамена, а этого
отец не простил бы—без отца, ведь, кроме рисования
не сдал бы ни одного предмета...
Став студентом, лекции посещал крайне редко: раз в
неделю, максимум — два раза. В кармане у него всег-
да были две пачки «Марлборо», когда появлялся в
Академии: с одной сам курил, а другую давал однокур-
сникам, при том любовался тем, как набрасывались
благодарные студенты на пачку (тогда средней зарпла-
той можно было купить лишь пачек двадцать «Мар-
лборо», у перекупщиков, естественно, в магазинах это-
го добра не было).
В Академии, перед выставками, студенты сутками не
выходили из аудиторий и там выполняли свои работы,
ели и спали там же (была такая традиция).
Однажды, ночью наведал однокурсников. В руках
держал бутылку шотландского виски и хоккейные
клюшки.
Любил удивлять студентов — шотландское виски
было участью не для простых смертных в «Империи
зла»!..
Выпили виски и всю ночь играли хоккей с пробкой
от виски в коридорах...
Пик выражения свободы!..
Два раза в году в главной галерее города проводи-
лись весенние и осенние выставки. Там выставлялись
только известные художники (и среди них не всем
улыбалась удача).
Однажды, заявил сокурсникам вроде бы между про-
чим:
– В галерее мои рисунки... Если хотите, посмотрите...
Весь курс пошёл.
Рисунки были неплохие: абстракции в сероватых то-
нах—любил серый цвет. Студенты с восхищением
смотрели на картины, а в глубине души лопались от
зависти...
Любил разговаривать на странные темы, чтобы чу-
точку поиздеваться над собеседниками (вернее, над слу-
шателями, беседовал-то он один).
Например:
– Повеситься, оказывается, большое удовольствие
для повешенных...—говорил медленно и с интересом
наблюдал за отупевшими лицами студентов,– потом,
когда проверяли, убеждались, что у многих был ор-
газм!..
Друзья у него были себеподобные—дети знамени-
тостей, естественно. Любили они путешествовать в
странах «Свободного мира», что для обыкновенных
граждан считалось сферой фантастики...
Раз, курс решил поехать на экскурсию, чтобы побли-
же познакомиться со старинными храмами и сделать
зарисовки. Ему тоже предложили.
– Нет... Меня готика больше привлекает... Через пару
дней лечу в Париж и там схожу в Собор Богоматери...
Если хотите, сфотографирую и покажу вам, очень кра-
сивый!—отказался с чуть заметной насмешкой,– и Ле-
виль наведаю, там дед моей матери похоронен.
– Да, тогда миллионы сбежали со страны,– голосом
компетентного человека показал свои знания однокур-
сник.
Миллионы...
Как любят недоброжелатели «Империи зла» упот-
реблять это слово!.. Миллионами так жонглируют, как
циркач кольцами. По-моему, даже не знают, что мил-
лион пишется с шестью нулями и чтобы досчитать до
миллиона, надо считать, как минимум, в течении двух
недель днём и ночью беспередышки!.. Твердят, что
в Первой Мировой войне империя (до того, как стала
«Империей зла») потеряла десять миллионов человек,
потом, во время революции, ещё десять, десять милли-
онов сбежали в заграницу, десять—унесла граждан-
ская война, десять—голод начала тридцатых угробил,
десять—репрессии (для них цифра десять явно маги-
ческая!), тридцать—Вторая Мировая... Короче, за три
десятилетия страна потеряла девяносто миллионов че-
ловек, при том, в основном, мужчин! Выходит, что им-
перия, практически, должна была быть безлудна, а пе-
ред распадом население «Империи зла» достигало поч-
ти трёхсот миллионов!.. Получается—ихние цифры,
выражаясь сегодняшней терминологией, лишь чёрный
пиар!..
Из Франции действительно вернулся с фотография-
ми, небрежно бросил их на стол и молча вышёл из ау-
дитории.
Фотографии молниеносно облетели всю Академию
и, по-моему, весь город... Студенты, мечтающие о
«свободе» так смотрели на них, как верующие на ико-
ны...
Удивлял не только студентов, но и, нередко, друзей
тоже.
Однажды:
– Не умотать ли нам отсюда?!—сказал неожиданно.
– Ты ж только-что вернулся из Америки?!
– Ну и что?!
– Ничего... Какой-то ансамбль уезжает на гастроли,
съездим вместе с ними. Для твоего отца это не пробле-
ма.
– Не поняли! Насовсем уедем!
– И чем будем там заниматься?! Работать официан-
тами?!—рассмеялись.
– Кто сказал, что официантами?!—разозлился,– вы
собираетесь оставаться всю жизнь в этом болоте?!
– А что тебе тут не устраивает?!
– Всё!
– И что предлагаешь?
– Помните, отец с сыном что угнали самолёт? Весь
мир о них разговаривал, и гражданство дали, и деньги!
– Самолёт угнать?!
– Почему бы и нет?!
– А наши?! Их же сравняют с землёй!
– Каждый сам выбирает свой путь, они сами захоте-
ли жить во лжи, проповедовали идиотство!.. Я не хочу
жить там, где не нравится. Я тут задыхаюсь, ненавижу
эту страну!.. Представьте, сходим с трапа и встреча-
ют так, как голливудских звёзд!.. Железный занавес,
ущемление прав человека, гонение свободной мысли,
гулаги и прочая ерунда, а мы—герои, которые не побо-
ялись вырваться из этого ада ценой смертельного рис-
ка! Во всех газетах наши фотографии, все журналис-
ты у нас берут интервью, а мы рассказываем, в каком
дерьме жили... Сказочная популярность! А где попу-
лярность—там и деньги!.. Ну как, вы со мной?!
– Не знаю...
– Если не хотите, я и один справлюсь!
– Вдруг, не получится—нам крышка, расстреляют!
– Не ссы! Смертельный риск—огромный кайф! Или
всё, или ничего—клёво! Не бойся, всё получится!
– Какой самолёт угоним?
– Любой, граница рядом: прыг и мы уже там! Багаж
не проверят, зайдём с правительственного входа, всех
там знаю, и об оружии я позабочусь.
– Нашим большой втык!
– Ничего! Заставят публично обругать нас, ну типа
того, что мы бессовестные, неблагодарные, низкие по-
донки, мерзкие изменники родины и отпустят...
– Когда угнать?
– Да хоть завтра! Обдумаем. К стати, у твоего деда
были, кажется, какие-то работы импресионистов, да?
Возьми одну, тут твоим они зачем? А там на них та-
кие цены! На всякий случай, если понадобится, про-
дадим...
Обдумали...
Через несколько дней он и его друзья уже сидели в
самолёте, а в кармане у каждого был револьвер...
Когда самолёт взял высоту, двое из друзей смеясь,
хохоча и шутя со стюардессой зашли в кабину пи-
лотов. Зашли, приставили обоим пилотам револьверы
в затылок и без затруднений обезоружили их (после
известного угона самолёта, пилоты летали вооружён-
ные).
Требование было строгое—лететь в заграницу!
Но они не учли один важный момент...
В кабине, внизу, незаметно для глаз дилетантов, в
этом моделе самолёта сидел штурман!
Послышался гром выстрела и один из друзей упал.
Второй заметил штурмана и почти всю обойму спус-
тил в него, при том ревел как зверь, но этим не ограни-
чился и второму пилоту продырявил голову.
Пилот медленно наклонился в сторону командира
экипажа и окровавленную голову положил ему на пле-
чо. Командир чувствовал, как текла кровь из раны кол-
леги, как пробиралась тёплая, липкая жидкость вдоль
позвоночника и мочила ему штаны...
Омерзительное чувство: купаться в крови коллеги!
Командир весь дрожал и был готовь этих сволочей
увезти не только в заграницу, но и на луну тоже, лишь
бы поскорее закончился этот ад!
Убийца пилотов не прекращал реветь, всей силой
дёргал упавшего за воротник, словно хотел его ожи-
вить, но тот смотрел стеклянными глазами и уже был
там, куда летели...
Потом утащил в салон мёртвого и позвал других на
помощь. В это время, самолёта стало трясти и дверь
кабины захлопнулась. Дверь была пуленепробиваемая
и закрывалась она герметично и если не открыть её из-
нутри, то снаружи открывать было невозможно!
Остался командир один с двумя мертвецами. Вздох-
нул с облегчением, дрожащими руками избавился от
трупа второго пилота, сообщил аэропорту о случив-
шемся и повернул самолёт назад. О том, что угонщики
могли перебить пассажиров или, вообще, взорвать са-
молёт, он не думал—главное было как можно поскорее
оказаться на земле и покинуть эту проклятую чёртову
машину!
Показалась взлётная полоса, руки и ноги с трудом
подчинялись, еле посадил самолёт и замёрзшими паль-
цами стёр холодный пот со лба.
– Это какой аэропорт?! Назад вернулись?! Открой
дверь, ублюдок, заставлю съесть собственные яйца, ...
твою мать!—услышал за дверью и потерял сознание...
В салоне началась суматоха, увидев, что они уже на
земле, у пассажиров появилась надежда.
– Закройте глотки, ...вашу мать, ато перестреляю
всех!—прогремели выстрелы.
Народ моментально затих, только один младенец
продолжал плакать.
– Угомони своего ублюдка, ато придушу как котён-
ка!
Ужаснувшаяся мать так крепко прижала к себе ма-
лыша, что чуть сама не придушила.
– Как вам не стыдно, как можно так говорить о ре-
бёнке?!—вскочил широкоплечий, побледневший юно-
ша, но получил удар рукояткой револьвера в затылок
и свалился.
– Одноклеточный комсомолец, ...мать твою!..
Кто-то дёрнул за рукав. Быстро обернулся: малень-
кая девочка стояла перед ним в сером платьице и с се-
реньким бантиком—его любимые цвета... И глаза бы-
ли серые у девочки... На миг позабыл обо всём: девоч-
ка была такая красивая, что были бы у него краски с
кистями, наверняка нарисовал бы!
– Вы нас убьёте?—никакого страха, только любо-
пытство в голосе ангелочка в сереньком...
– Кто сказал?!
– Мама.
– Где мама?
Девочка указала пальчиком.
Взял за руку и повёл к матери.
Женщина напуганно глядела.
– Присмотри за ребёнком, коза, чего смотришь как
тупая, не соображаешь что ли?!
Вернулся обратно.
Вдруг, дверь открылась, стюардесса спрыгнула и,
хромая, побежала к зданию аэропорта.
– Убей суку!
Раздались выстрелы и стюардесса лицом ударилась
об асфальт. Её белая блюзка покрасилась в красный
цвет...
– Сказал же, что не получится?!
– Получится! Одного пассажира пошлём для переда-
чи наших условий: залить горючее, открыть кабину
пилотов и освободить взлётную полосу, иначе взор-
вём самолёт!
Подошёл к той женщине с младенцем.
– Муж здесь?!
Женщина молчала.
– Чего смотришь как дебил, где муж?!—направил ре-
вольвер.
Женщина посмотрела в сторону рядом сидячего
мужчины.
– Ты муж?!
Мужчина тоже молчал.
– Кругом одни писуни! Муж ты?!—рукояткой ре-
вольвера постучал по башке.
Мужчина крепко закрыл глаза и кивнул головой.
– Иди к ним и скажи– пусть наполнят баки и откро-
ют кабину, иначе взорвём самолёт! Понял?!
Мужчина кивнул вновь.
– Тогда топай, чего расселся?!
Мужчина робко встал, подошёл к двери и медленно
присел на порог– не решался спрыгнуть или нет.
– Иди, ... твою мать!—ногой столкнул вниз.
Мужчина шлёпнулся на асфальт. Какое-то время ле-
жал неподвижно, потом быстро вскочил и безоглядки
побежал к зданию аэропорта.
Прошло немало времени...
– Твоему мужу, наверное, глубоко наплевать на те-
бя! Где ты его отыскала?!.. Ааа, появился по-моему...
Из здании вышёл мужчина, но идти не торопился.
Потом показался спецназовец в чёрной маске с авто-
матом, толкнул его и указал на самолёт.
Мужчина всё-таки не двигался.
– Курица, как ты вышла за него?!
Спецназовец ещё раз толкнул и тот, наконец-то, по-
шёл нерешительными шагами.
Приблизился к самолёту.
– Горючее зальют и трап приставят, чтобы поднять-
ся мне,– выговорил заикаясь.
– Да кому ты нужен?! Скажи им, если заметим трап,
то головы твоей жены и ребёнка полетят к твоим но-
гам, козёл!
Мужчина резко повернулся и рванул.
«Раз так легко согласились, значит, не собираются
отпускать... Конец нашему путешествию в этой жиз-
ни...»
Увидел, как пригнали цистерну, как подсоединили
шланг к баку, заметил, как выползли спецназовцы из-
под цистерны и укрылись под самолёт, и трап показал-
ся, который приближался медленно как смерть...
«Тот козёл даже и не предупредил насчёт трапа...
Семья ему до лампочки... В принципе и мне тоже...
Значит, и я такой же как он... И на трапе, наверняка,
спецназовцы... И эта автоцистерна, по-моему, не за-
ливает,а выкачивает горючее...»
Приставил ствол к виску и почувствовал, как дохо-
дил до оргазма приговорённый к смертной казни на
виселице...
Блаженная улыбка озарила его лицо и нажал на ку-
рок...»
Если кто-нибудь узнал этот рассказ, обратитесь в
школу №... Ваша тетрадь у меня.
выходить из дома до рассвета: во первых потому, что
автобус не был набит людьми, а во вторых, до начала
уроков успевал проверять работы учеников (дома не
были ни условий, ни желания заниматься школьными
делами).
Как правило, садился на заднем сиденье и сверху
разглядывал почти пустой салон.
Однажды, рядом заметил тетрадь. Невольно открыл,
профессиональная привычка одолела, наверное. Ав-
тор рассказывал о чём-то. Решил отдать водителю с
надеждой, что появится тот, кто потерял. Встал и сде-
лал шаг, но заметив жирную шею водителя, переду-
мал – этот выкинул бы тетрадь из окна при первом же
подходящем случае...
Продолжил читать. Рассказы оказались довольно
интересными.
Вот, один из них:
«Родился в стране, которую «Свободный мир» назы-
вал «Империей зла». В этой империи почти не было
бездомных, безработных (наоборот, безделье наказы-
валось законом), люди имели бесплатное образование,
здровохранение, маленькие дачи с шестьюстами квад-
ратных метров участками земли и раз в году бесплат-
ные путёвки на какой-нибудь курорт империи. Един-
ственное, что запрещалось, была частная собствен-
ность – всё принадлежало всем! Где такое возможно,
кроме как в «Империи зла»?! Принадлежало всем,
тоже самое, что принадлежало никому, поэтому эту
бесхозную собственность все грабили, как могли и на-
конец, разрушили эту ненавистную империю...
А сегодня, когда и мы стали частью «Свободного ми-
ра», уже свободно можем быть безработными, нищи-
ми, голодными, бездомными, можем свободно копать-
ся в мусоре в надежде найти пищу, можем жить в по-
разрушенных домах без окон и дверей или, вообще, на
улице, под открытым небом (что лучше чистого воз-
духа?!), можем свободно спрыгнуть с моста, чтобы
утопиться или повеситься на верёвке и покончить со
своим жалким существованием—выбор самый разно-
образный и главное, никто не мешает!
А в «Империи зла» мешали!...
В этом «Свободном мире» если пойдёшь против «де-
мократически» выбранного правительства, то на теле
живого места не оставят, переломают все кости и зас-
тавят «добровольно» отказаться ото всего, что имеешь,
в противном случае окажешься в место не столь отда-
лённое, где одну койку разделяют пять узников и в луч-
шем случае изнасилует какой-нибудь верзила, а в худ-
шем– станут насиловать шваброй, ножкой стула, ду-
бинкой или чем-нибудь подобным, при том будут по-
казывать видеозапись, как насилуют членов твоей се-
мьи и если, после этого, не разорвётся твоё сердце, не
переселишься в мир невменяемых или своими же зу-
бами не перегрызёшь себе вены, то обязательно ста-
нешь кричать, что наш «Отец демократии» самый ум-
ный, самый справедливый, самый сильный и самый
высокий!..
Что может быть лучше «Свободного мира»?!
Да, чуть увлёкся...
Короче, родился в «Империи зла», в семье принадле-
жащей к элитному слою общества. Его отец руководил
тем ведомством, которому пологалось встречать и забо-
титься о туристах как раз из «Свободного мира». Это
ведомство строило гостиницы, устраивало разные туры
и всячески старалось представить империю как мож-
но с лучшей стороны...
Его семья всегда свободно путешествовала в странах
запада и беспрепятственно пользовалась всеми теми
благами, которыми так гордится запад...
Родился и его папаша в лучшем ресторане устроил
банкет на тысячу человек в честь рождения первого сы-
на. Пригласил всех высоких гостей, естественно, в пер-
вую очередь, самого высокого...
Первенца и в престижный садик и в школу водили
личным транспортом отца и школу с отличием так за-
кончил, что кроме рисования и английского ничего так
и не выучил (рисовать любил с рождения, а английс-
кому обучал репетитор).
Потом, конечно, Академия художеств...
Во время экзамена лежал на полу, доска была присло-
нена к стене и так рисовал...
Абитуриенты, побледневшие от страха и волнений,
вылупив глаза изумлённо смотрели на странного моло-
дого человека и ихние, и так жалкие лица, становились
ещё более жалкими и смешными.
А он наслаждался растерянностью абитуриентов и с
удовольствием снял бы и штаны для большего эффек-
та, если б не боялся, что выгонят с экзамена, а этого
отец не простил бы—без отца, ведь, кроме рисования
не сдал бы ни одного предмета...
Став студентом, лекции посещал крайне редко: раз в
неделю, максимум — два раза. В кармане у него всег-
да были две пачки «Марлборо», когда появлялся в
Академии: с одной сам курил, а другую давал однокур-
сникам, при том любовался тем, как набрасывались
благодарные студенты на пачку (тогда средней зарпла-
той можно было купить лишь пачек двадцать «Мар-
лборо», у перекупщиков, естественно, в магазинах это-
го добра не было).
В Академии, перед выставками, студенты сутками не
выходили из аудиторий и там выполняли свои работы,
ели и спали там же (была такая традиция).
Однажды, ночью наведал однокурсников. В руках
держал бутылку шотландского виски и хоккейные
клюшки.
Любил удивлять студентов — шотландское виски
было участью не для простых смертных в «Империи
зла»!..
Выпили виски и всю ночь играли хоккей с пробкой
от виски в коридорах...
Пик выражения свободы!..
Два раза в году в главной галерее города проводи-
лись весенние и осенние выставки. Там выставлялись
только известные художники (и среди них не всем
улыбалась удача).
Однажды, заявил сокурсникам вроде бы между про-
чим:
– В галерее мои рисунки... Если хотите, посмотрите...
Весь курс пошёл.
Рисунки были неплохие: абстракции в сероватых то-
нах—любил серый цвет. Студенты с восхищением
смотрели на картины, а в глубине души лопались от
зависти...
Любил разговаривать на странные темы, чтобы чу-
точку поиздеваться над собеседниками (вернее, над слу-
шателями, беседовал-то он один).
Например:
– Повеситься, оказывается, большое удовольствие
для повешенных...—говорил медленно и с интересом
наблюдал за отупевшими лицами студентов,– потом,
когда проверяли, убеждались, что у многих был ор-
газм!..
Друзья у него были себеподобные—дети знамени-
тостей, естественно. Любили они путешествовать в
странах «Свободного мира», что для обыкновенных
граждан считалось сферой фантастики...
Раз, курс решил поехать на экскурсию, чтобы побли-
же познакомиться со старинными храмами и сделать
зарисовки. Ему тоже предложили.
– Нет... Меня готика больше привлекает... Через пару
дней лечу в Париж и там схожу в Собор Богоматери...
Если хотите, сфотографирую и покажу вам, очень кра-
сивый!—отказался с чуть заметной насмешкой,– и Ле-
виль наведаю, там дед моей матери похоронен.
– Да, тогда миллионы сбежали со страны,– голосом
компетентного человека показал свои знания однокур-
сник.
Миллионы...
Как любят недоброжелатели «Империи зла» упот-
реблять это слово!.. Миллионами так жонглируют, как
циркач кольцами. По-моему, даже не знают, что мил-
лион пишется с шестью нулями и чтобы досчитать до
миллиона, надо считать, как минимум, в течении двух
недель днём и ночью беспередышки!.. Твердят, что
в Первой Мировой войне империя (до того, как стала
«Империей зла») потеряла десять миллионов человек,
потом, во время революции, ещё десять, десять милли-
онов сбежали в заграницу, десять—унесла граждан-
ская война, десять—голод начала тридцатых угробил,
десять—репрессии (для них цифра десять явно маги-
ческая!), тридцать—Вторая Мировая... Короче, за три
десятилетия страна потеряла девяносто миллионов че-
ловек, при том, в основном, мужчин! Выходит, что им-
перия, практически, должна была быть безлудна, а пе-
ред распадом население «Империи зла» достигало поч-
ти трёхсот миллионов!.. Получается—ихние цифры,
выражаясь сегодняшней терминологией, лишь чёрный
пиар!..
Из Франции действительно вернулся с фотография-
ми, небрежно бросил их на стол и молча вышёл из ау-
дитории.
Фотографии молниеносно облетели всю Академию
и, по-моему, весь город... Студенты, мечтающие о
«свободе» так смотрели на них, как верующие на ико-
ны...
Удивлял не только студентов, но и, нередко, друзей
тоже.
Однажды:
– Не умотать ли нам отсюда?!—сказал неожиданно.
– Ты ж только-что вернулся из Америки?!
– Ну и что?!
– Ничего... Какой-то ансамбль уезжает на гастроли,
съездим вместе с ними. Для твоего отца это не пробле-
ма.
– Не поняли! Насовсем уедем!
– И чем будем там заниматься?! Работать официан-
тами?!—рассмеялись.
– Кто сказал, что официантами?!—разозлился,– вы
собираетесь оставаться всю жизнь в этом болоте?!
– А что тебе тут не устраивает?!
– Всё!
– И что предлагаешь?
– Помните, отец с сыном что угнали самолёт? Весь
мир о них разговаривал, и гражданство дали, и деньги!
– Самолёт угнать?!
– Почему бы и нет?!
– А наши?! Их же сравняют с землёй!
– Каждый сам выбирает свой путь, они сами захоте-
ли жить во лжи, проповедовали идиотство!.. Я не хочу
жить там, где не нравится. Я тут задыхаюсь, ненавижу
эту страну!.. Представьте, сходим с трапа и встреча-
ют так, как голливудских звёзд!.. Железный занавес,
ущемление прав человека, гонение свободной мысли,
гулаги и прочая ерунда, а мы—герои, которые не побо-
ялись вырваться из этого ада ценой смертельного рис-
ка! Во всех газетах наши фотографии, все журналис-
ты у нас берут интервью, а мы рассказываем, в каком
дерьме жили... Сказочная популярность! А где попу-
лярность—там и деньги!.. Ну как, вы со мной?!
– Не знаю...
– Если не хотите, я и один справлюсь!
– Вдруг, не получится—нам крышка, расстреляют!
– Не ссы! Смертельный риск—огромный кайф! Или
всё, или ничего—клёво! Не бойся, всё получится!
– Какой самолёт угоним?
– Любой, граница рядом: прыг и мы уже там! Багаж
не проверят, зайдём с правительственного входа, всех
там знаю, и об оружии я позабочусь.
– Нашим большой втык!
– Ничего! Заставят публично обругать нас, ну типа
того, что мы бессовестные, неблагодарные, низкие по-
донки, мерзкие изменники родины и отпустят...
– Когда угнать?
– Да хоть завтра! Обдумаем. К стати, у твоего деда
были, кажется, какие-то работы импресионистов, да?
Возьми одну, тут твоим они зачем? А там на них та-
кие цены! На всякий случай, если понадобится, про-
дадим...
Обдумали...
Через несколько дней он и его друзья уже сидели в
самолёте, а в кармане у каждого был револьвер...
Когда самолёт взял высоту, двое из друзей смеясь,
хохоча и шутя со стюардессой зашли в кабину пи-
лотов. Зашли, приставили обоим пилотам револьверы
в затылок и без затруднений обезоружили их (после
известного угона самолёта, пилоты летали вооружён-
ные).
Требование было строгое—лететь в заграницу!
Но они не учли один важный момент...
В кабине, внизу, незаметно для глаз дилетантов, в
этом моделе самолёта сидел штурман!
Послышался гром выстрела и один из друзей упал.
Второй заметил штурмана и почти всю обойму спус-
тил в него, при том ревел как зверь, но этим не ограни-
чился и второму пилоту продырявил голову.
Пилот медленно наклонился в сторону командира
экипажа и окровавленную голову положил ему на пле-
чо. Командир чувствовал, как текла кровь из раны кол-
леги, как пробиралась тёплая, липкая жидкость вдоль
позвоночника и мочила ему штаны...
Омерзительное чувство: купаться в крови коллеги!
Командир весь дрожал и был готовь этих сволочей
увезти не только в заграницу, но и на луну тоже, лишь
бы поскорее закончился этот ад!
Убийца пилотов не прекращал реветь, всей силой
дёргал упавшего за воротник, словно хотел его ожи-
вить, но тот смотрел стеклянными глазами и уже был
там, куда летели...
Потом утащил в салон мёртвого и позвал других на
помощь. В это время, самолёта стало трясти и дверь
кабины захлопнулась. Дверь была пуленепробиваемая
и закрывалась она герметично и если не открыть её из-
нутри, то снаружи открывать было невозможно!
Остался командир один с двумя мертвецами. Вздох-
нул с облегчением, дрожащими руками избавился от
трупа второго пилота, сообщил аэропорту о случив-
шемся и повернул самолёт назад. О том, что угонщики
могли перебить пассажиров или, вообще, взорвать са-
молёт, он не думал—главное было как можно поскорее
оказаться на земле и покинуть эту проклятую чёртову
машину!
Показалась взлётная полоса, руки и ноги с трудом
подчинялись, еле посадил самолёт и замёрзшими паль-
цами стёр холодный пот со лба.
– Это какой аэропорт?! Назад вернулись?! Открой
дверь, ублюдок, заставлю съесть собственные яйца, ...
твою мать!—услышал за дверью и потерял сознание...
В салоне началась суматоха, увидев, что они уже на
земле, у пассажиров появилась надежда.
– Закройте глотки, ...вашу мать, ато перестреляю
всех!—прогремели выстрелы.
Народ моментально затих, только один младенец
продолжал плакать.
– Угомони своего ублюдка, ато придушу как котён-
ка!
Ужаснувшаяся мать так крепко прижала к себе ма-
лыша, что чуть сама не придушила.
– Как вам не стыдно, как можно так говорить о ре-
бёнке?!—вскочил широкоплечий, побледневший юно-
ша, но получил удар рукояткой револьвера в затылок
и свалился.
– Одноклеточный комсомолец, ...мать твою!..
Кто-то дёрнул за рукав. Быстро обернулся: малень-
кая девочка стояла перед ним в сером платьице и с се-
реньким бантиком—его любимые цвета... И глаза бы-
ли серые у девочки... На миг позабыл обо всём: девоч-
ка была такая красивая, что были бы у него краски с
кистями, наверняка нарисовал бы!
– Вы нас убьёте?—никакого страха, только любо-
пытство в голосе ангелочка в сереньком...
– Кто сказал?!
– Мама.
– Где мама?
Девочка указала пальчиком.
Взял за руку и повёл к матери.
Женщина напуганно глядела.
– Присмотри за ребёнком, коза, чего смотришь как
тупая, не соображаешь что ли?!
Вернулся обратно.
Вдруг, дверь открылась, стюардесса спрыгнула и,
хромая, побежала к зданию аэропорта.
– Убей суку!
Раздались выстрелы и стюардесса лицом ударилась
об асфальт. Её белая блюзка покрасилась в красный
цвет...
– Сказал же, что не получится?!
– Получится! Одного пассажира пошлём для переда-
чи наших условий: залить горючее, открыть кабину
пилотов и освободить взлётную полосу, иначе взор-
вём самолёт!
Подошёл к той женщине с младенцем.
– Муж здесь?!
Женщина молчала.
– Чего смотришь как дебил, где муж?!—направил ре-
вольвер.
Женщина посмотрела в сторону рядом сидячего
мужчины.
– Ты муж?!
Мужчина тоже молчал.
– Кругом одни писуни! Муж ты?!—рукояткой ре-
вольвера постучал по башке.
Мужчина крепко закрыл глаза и кивнул головой.
– Иди к ним и скажи– пусть наполнят баки и откро-
ют кабину, иначе взорвём самолёт! Понял?!
Мужчина кивнул вновь.
– Тогда топай, чего расселся?!
Мужчина робко встал, подошёл к двери и медленно
присел на порог– не решался спрыгнуть или нет.
– Иди, ... твою мать!—ногой столкнул вниз.
Мужчина шлёпнулся на асфальт. Какое-то время ле-
жал неподвижно, потом быстро вскочил и безоглядки
побежал к зданию аэропорта.
Прошло немало времени...
– Твоему мужу, наверное, глубоко наплевать на те-
бя! Где ты его отыскала?!.. Ааа, появился по-моему...
Из здании вышёл мужчина, но идти не торопился.
Потом показался спецназовец в чёрной маске с авто-
матом, толкнул его и указал на самолёт.
Мужчина всё-таки не двигался.
– Курица, как ты вышла за него?!
Спецназовец ещё раз толкнул и тот, наконец-то, по-
шёл нерешительными шагами.
Приблизился к самолёту.
– Горючее зальют и трап приставят, чтобы поднять-
ся мне,– выговорил заикаясь.
– Да кому ты нужен?! Скажи им, если заметим трап,
то головы твоей жены и ребёнка полетят к твоим но-
гам, козёл!
Мужчина резко повернулся и рванул.
«Раз так легко согласились, значит, не собираются
отпускать... Конец нашему путешествию в этой жиз-
ни...»
Увидел, как пригнали цистерну, как подсоединили
шланг к баку, заметил, как выползли спецназовцы из-
под цистерны и укрылись под самолёт, и трап показал-
ся, который приближался медленно как смерть...
«Тот козёл даже и не предупредил насчёт трапа...
Семья ему до лампочки... В принципе и мне тоже...
Значит, и я такой же как он... И на трапе, наверняка,
спецназовцы... И эта автоцистерна, по-моему, не за-
ливает,а выкачивает горючее...»
Приставил ствол к виску и почувствовал, как дохо-
дил до оргазма приговорённый к смертной казни на
виселице...
Блаженная улыбка озарила его лицо и нажал на ку-
рок...»
Если кто-нибудь узнал этот рассказ, обратитесь в
школу №... Ваша тетрадь у меня.