О героических действиях советских женщин на поле боя и их самоотверженном труде в тылу в период военного лихолетья написано немало. За годы войны более 150 тысяч женщин за героизм и мужество, проявленные в боях, награждено боевыми орденами и медалями, из них 86 стали Героями Советского Союза, 4 – полными кавалерами ордена Славы.
Однако до настоящего времени нет объективных количественных данных о женщинах – военнослужащих и служащих РККА (т.е. вольнонаемного состава), принявших участие во Второй Мировой войне.
С первых дней войны женщины добровольно начали вступать в ряды Советской Армии и народного ополчения. С 1942 года начались призывы женщин в различные рода войск. Свыше 300 тысяч женщин было призвано в систему ПВО, охранявших покой городов, военных и гражданских объектов, а также войск.
В марте 1942 года постановлением ГКО страны 25 тысяч женщин призвали в ВМФ. В различных молодежных организациях было подготовлено 222 тысячи девушек-снайперов, связисток и т.д.
В Красной Армии в годы войны женщинами оказались 41 % врачей, 43 % фельдшеров и 100 % медицинских сестер.
Имелись и чисто женские воинские формирования. Это широко известные до настоящего времени три авиаполка: 586-й истребительный, 587-й бомбардировочный и 588-й полк ночных бомбардировщиков. Особенно отличились в годы войны летчицы 588-го авиаполка.
Кроме того, имелись 1-й отдельный женский запасной стрелковый полк, Центральная женская школа снайперской подготовки, образованная в мае 1943 года, и другие воинские подразделения, где проходили обучение военному делу только женщины.
По личному указанию Сталина в ноябре 1942 года началось формирование первой отдельной женской добровольческой стрелковой бригады (ОЖДСБр) из 7-ми батальонов численностью 7 тысяч человек, то есть тысяча человек на батальон. В основном, это были 19-20-летние девушки.
В связи с началом комплектования женских воинских формирований сразу началась острая нехватка нижнего белья, обуви малых размеров и других специфических предметов женского обмундирования.
Однако не все женщины хотели воевать. С декабря 1942 года по февраль 1943 года из вышеупомянутой бригады дезертировало 60 человек, из них в январе 1942 года двух девушек приговорили к расстрелу.
В большом девичьем подразделении возникали чисто женские проблемы. В январе 1943 года, через два месяца после начала формирования, по причине беременности отчислили 58 человек. В мае-июне 1944 года по беременности демобилизовали ещё около 200 человек.
ОЖДСБр в боевых действиях участия не принимала, и летом 1944 года её расформировали за ненадобностью, а личный состав передали в другие части и подразделения.
Согласно советских данных, в 1940 году в промышленности, а также в сельскохозяйственном производстве среди рабочих и служащих насчитывалось свыше 13 миллионов женщин или 39 % от общего числа работающих. В том числе в промышленности – около 5 млн., в сельском хозяйстве – 807 тысяч (30 %), на транспорте – 750 тысяч, в строительстве – 473 тысяч, в системе просвещения и культуры – свыше 1,5 млн. (59 %), в здравоохранении – свыше 1 млн. (76 %), в науке – 154 тысячи и так далее.
В ходе войны число женщин среди рабочих и служащих увеличилось более чем вдвое – до 28 млн. человек и составило 56 % от общего числа работающих.
На промышленные предприятия пришло ещё 500 тысяч женщин, что в целом составило 52 % от всех работающих.
Даже в производстве танков было занято 32 % женщин, самолетов – 40,9 %, минометного вооружения – 53,6 %, боеприпасов – 53,8 %.
Среди механизаторов МТС в 1943 году женщин-комбайнеров имелось 62 %, трактористок – 56 %.
Сталин, исходя из государственных интересов, никоим образом не жалел советских женщин военного времени, и они работали в таких отраслях производства, осваивали такие профессии, которые были категорически противопоказаны женскому организму: женщина-кузнец, женщина-шахтер, женщина-лесоруб, женщина-машинист паровоза, женщина-кочегар угольной котельной, женщина-сталевар и т.д.
Завершить описание о советских женщинах, выполнявших непосильную работу в тылу, можно словами очень популярной народной частушки того времени:
«Я и баба, и мужик,
Я корова, я и бык».
В наиболее полном, основанном на архивных материалах статистическом исследовании о людских потерях во Второй Мировой войне «Гриф секретности снят», под общей редакцией генерал-полковника Г.Ф. Кривошеева (М., 1993 год, стр. 329), указано: «Всего в армию и на флот было призвано 490 235 женщин…». Это составляет 1,4 % от общего числа призванных в вооруженные силы СССР в годы войны – 34,5 млн. человек.
Согласно другого источника – энциклопедии «Великая Отечественная война 1941-1945 г.г.» (М., 1985 год, стр. 269-270) – только по комсомольскому призыву воинами стали свыше 550 тысяч советских патриоток. 5 мобилизаций проведено среди женщин-коммунисток. К 1941 году их было 575 тысяч. По различным данным ещё не менее 50 тысяч женщин призывалось в различные рода войск. Отсюда видно, что их число достигало более 625 тысяч человек или 1,8 % от общего числа призванных.
В ходе работы в Центральном Архиве Министерства Обороны РФ и анализируя некоторые материалы, мной получены следующие данные.
Например, в 147-й фронтовой запасной стрелковый полк 7гв. А с 20 апреля по 1 августа 1943 года поступило пополнение 12 775 человек, в том числе 648 женщин или 5,1 % от общего числа (ф.2 Ук.фр., оп.2795, д.30, л.386).
По состоянию на 1 мая 1943 года в войсках Центрального фронта в разрезе общевойсковых армии имелось (ф.62, оп.325, д.11, л.2):
Л/с в том числе женщины Удельный вес, в %
13 А 73 668 1551 2,1
48 А 48 774 1454 3,0
60 А 74 713 1595 2,1
70 А 77 079 1561 2,0
65 А 74 060 1462 2,0
В указанных армиях в среднем удельный вес женщин составлял более 2 %.
Однако практически нигде не указывается общее число вольнонаемного состава, призванных в РККА за годы войны. А это, как правило, парикмахеры, повара, официантки, продавцы и буфетчицы военторгов, машинистки, культмассовые работники, сотрудники и рабочие типографий, различных складов и т.д.
Так, по состоянию на 20 сентября 1943 года в войсках Центрфронта имелось (ф.62, оп.325, д.13, л.110) всего л/с 667 319 человек, из них вольнонаемных 17 209 или 2,6 %. Логично предположить, что абсолютное большинство из них были женщинами.
Таким образом, если взять удельный вес женщин-военнослужащих за годы войны 2 %, то их число достигает порядка около 700 тысяч человек.
Плюс к этому не менее 2 % достигает удельный вес женщин вольнонаемного состава, то есть ещё более 700 тысяч человек.
По моим расчетам, общее число женщин, находящихся в годы войны в РККА и РККФ в качестве военнослужащих и вольнонаемного состава, достигает 1,4 млн. человек. Однако данный вопрос требует дальнейшего изучения.
Есть ещё одна совершенно малоизвестная страница времен прошедшей войны, о которой в советские времена говорили и писали очень неохотно.
Здесь речь идет о сексуальном насилии над советскими женщинами со стороны солдат противника.
Партизанская разведка Северо-Западного фронта в середине 1942 года сообщала в штаб партизанского движения: «Многие женщины, ограбленные немцами и имеющие детей, вынуждены из-за куска хлеба сожительствовать с немецкими солдатами. Так, например г-ка Шура, жительница г. ДНО (Ленинградская область – Н.Ш.); 25 лет, имеет 2-х детей, муж в Красной Армии, сожительствует с немецкими солдатами, в частности с каптенармусом (заведующий вещевым складом – Н.Ш.) – из-за куска хлеба.
Если русская женщина, работающая у немцев в лазарете или санчасти, не соглашается сожительствовать с немецкими солдатами или офицерами, то её выгонят вон из этого учреждения. Такой факт был с гражданкой Валентиной…
В г. ДНО немецкие власти открыли публичный дом, в котором находятся 17 русских женщин в возрасте 20-35 лет. Рядом с публичным домом организован ресторан для немецких офицеров.
Женщин, заболевших венерическими болезнями, не лечат – расстреливают. Хозяином публичного дома является немецкий фельдфебель (старшина – Н. Ш.)…
Женщины, находящиеся в публичном доме, обязаны проходить врачебный осмотр, где медицинские работники, производящие осмотр, издеваются над русскими женщинами» (ф. СевЗапфр., оп.1351, д.913, л.л.58-86).
«Ленинградская газета» 11 декабря 1942 года писала:
«Неисчислимыми страданиями и бедствиями отмечено хозяйничанье немцев в оккупированных районах Ленинградской области…
Голод, самый страшный и ужасный, царит в городах. Люди умирают на улицах. Жители Луги выходят за город и откапывают трупы животных, павших от ящура. На этой почве начались массовые заболевания. В городе ДНО фабрика-кухня отпускала 10 тысяч обедов в день, кроме того, было 4 столовых, 3 ресторана. Сейчас существует только один буфет. На нём надпись: «Буфет только для немцев». Когда голодные дновские женщины пошли к коменданту, он сказал:
Хотите есть, идите в дома терпимости…
Что-что, а публичные дома немцы открывали чуть не в каждом городе. В этом сказалась немецкая «культура». В Пскове даже два публичных дома. Зато закрыты больницы, амбулатории. В городах свирепствует тиф, всевозможные эпидемические заболевания». (научная библиотека ЦАМО РФ: Ленинградский институт истории ВКП(б). Ленинград в Великой Отечественной войне Советского Союза. Ленинград, 1944 год, стр.376).
В акте о чудовищных преступлениях фашистских разбойников в рабочем поселке № 3 Синявского сельсовета Ленинградской области от 20 февраля 1943 года отмечено:
«…Двуногие звери насильно увезли в Ригу в дом терпимости девушек поселка. Об этом рассказывает дневник русской девушки…» (Там же, стр. 385).
В ноте НКИД СССР о повсеместных грабежах населения и чудовищных зверствах германских властей на захваченных ими советских территориях от 6 января 1942 года приведено множество примеров изнасилования и убийств советских женщин, в том числе отмечено, что «В городе Смоленске германское командование открыло для офицеров в одной из гостиниц публичный дом, в который загонялись сотни девушек и женщин; их тащили за руки, за волосы, безжалостно волокли по мостовой».
Лидия Осипова, проживавшая в этот момент в г. Павловске Ленинградской области, сотрудничала вместе со своим мужем с немецкими оккупантами. 1 июля 1942 года она записала в своем дневнике: «…в комендатуре есть… ефрейтор, который лично порет провинившихся девушек…имеется одно «культурное» учреждение. Публичный дом для немецких солдат. Обслуживают его русские девушки по назначению коменданта…благоустроенный публичный дом…Здесь же заведует этим домом одна вполне приличная русская женщина. И не только заведует, но и благодарит Бога за такую «работу». И она сыта, и семья её сыта…».
Почему-то пособник фашистов, рассуждая о «приличной русской» заведующей, ничего не пишет о «русских девушках», которых насильно загнали в публичный дом.
Немецкие оккупанты, подчистую грабя население, лишали его всего жизненно необходимого, в том числе продовольствия, а затем, используя голод как инструмент безотказного воздействия на женщин, особенно имевших на иждивении детей и престарелых членов семьи, принуждали их из-за куска хлеба к сожительству или к работе в немецких публичных домах.
В данном случае действия немецких захватчиков по отношению к советским женщинам являются насильственными, грубо попирающими нормы международного права. Но даже в ходе Нюрнбергского процесса указанный вопрос отдельно не поднимался и не рассматривался. Здесь, кажется, все понятно: фашисты есть фашисты и от них другого трудно было ожидать иного.
В настоящее время в отношениях между США, Японией, Китаем и другими странами Юго-Восточной Азии на правительственном уровне рассматривается вопрос о сексуальном насилии над женщинами на территории оккупированных стран в годы Второй мировой войны. Уже появились факты материального возмещения морального ущерба секс-рабыням.
Наши депутаты Госдумы Федерального Собрания РФ данный вопрос игнорируют, видимо не желая осложнений с «другом Шредером». В тоже время поднимать его необходимо, так как женщин упомянутых категорий вскоре не останется в живых и вопрос исчезнет сам по себе.
Но вот другие архивные рассекреченные документы на аналогичную тему.
В совсекретной докладной записке инспекторов Политуправления Западного фронта старшего батальонного комиссара (подполковника) Клышко и батальонного комиссара (майора) Кузьмина от 5 декабря 1941 года в том числе указано:
«…В госпиталях (5-й армии – Н.Ш.) процветает сожительство, причем в этом сожительстве активное участие принимают начальники госпиталей и комиссары (470, 105 и др. госпитали).
Политрук (старший лейтенант – Н.Ш.) 470 госпиталя Ф. свою непосредственную работу запустил. Коммунисты госпиталя о нем говорят как о балласте. Это явилось следствием того, что с первых дней войны он сожительствует с медсестрой Х. и своей работой ему заниматься некогда.
7 декабря 1941 года дело Ф. будет разобрано на партсобрании, после чего последний будет послан на передовые линии.
Начальник продовольственной службы того же госпиталя К., член ВКП(б), парторг, имея семью в Сталинграде, состоящую из жены и ребенка, женился вторично на медсестре госпиталя М. Дело К. по обвинению его в запущенности партийной работы и двоеженстве 7 декабря 1941 года будет разобрано на партсобрании, после чего он, так же как и Ф. будет отправлен на передовые позиции.
Старшина 105 госпиталя Т., имея жену и детей в г. Барнауле, в сентябре 1941 года вторично женился в городе Вязьме. Т. до 10 декабря 1941 года будет отправлен на передовые позиции.
В 105 госпитале начальник Административно-Хозяйственного Отделения Я. беспартийный, полтора месяца тому назад сошелся с медсестрой В. – членом ВЛКСМ. Через некоторое время Я. прекратил связь с В. и сошелся с медсестрой И.. На почве этого В. покончила жизнь самоубийством. Я. в настоящее время переведен в другую часть.
Начальник 105 госпиталя военврач 2 ранга (подполковник – Н.Ш.) К. и комиссар того же госпиталя батальонный комиссар С., кроме основной квартиры, имели вторую нелегальную квартиру, в которой весело проводили время с женщинами-врачами своего же госпиталя».
Здесь речь идет о первом годе войны, Красная Армия отступала. Войска Западного фронта добежав от западной границы до Москвы, готовились перейти в контрнаступление. Однако жизнь шла своим чередом и фронтовые Ромео искали, а главное находили своих фронтовых Джульетт.
Следующий документ публикуется впервые.
«Секретно
Командующему войсками Ленинградского фронта
Генералу армии тов. Говорову
Члену Военного Совета Ленинградского фронта
Генерал-лейтенанту тов. Кузнецову
Члену Военного Совета Ленинградского фронта
Генерал-майору тов. Соловьеву
Выписка из докладной записки о фактах бытового разложения некоторых офицеров 86 с.д. (стрелковой дивизии – Н.Ш.).
…Так, все командиры стрелковых полков – командир 284 с.п. (стрелкового полка – Н.Ш.) полковник Ф., командир 169 с.п. майор Ч., командир 248 а.п. (артиллерийского полка – Н.Ш.) подполковник Е. – обзавелись временными женами. Начальник отдела контрразведки «Смерш» (Смерть шпионам – Н.Ш.) майор В., прокурор майор юстиции К., Председатель Военного Трибунала майор юстиции Б. за время своего пребывания в дивизии «женился» три раза. Плохой пример показывает начальник штаба дивизии полковник Т., который сожительствует с пятой по счету дружинницей.
…Заместитель командира 248 а.п. по политчасти подполковник М., парторг этого же полка, капитан К. также живут с временными женами.
Некоторые офицеры морально разложились, встали на путь преступлений. Так бывший командир 330 с.п. майор Р. по ночам вызывал к себе девушек-телефонисток и предлагал им вступать в половые отношения. Девушки вырывались от него и убегали к себе в подразделение. Р. во время занятий бросал полк и уезжал с женщинами в деревню Озерки. Начальник разведки штаба дивизии капитан Б., заболев венерической болезнью, заразил одну женщину, которая подала на него в суд. Б. завалил свою служебную работу. Командир разведроты капитан Б. продолжительное время пьянствовал и вступал в сожительство с случайными женщинами. Это привело к упадку дисциплины в роте. В ноябре здесь имело место более 50 самовольных отлучек. В ночь с 6 на 7 ноября во время объявления тревоги не явилось 45 бойцов. Оказалось, что все они разошлись по деревням. Парторг 248 а.п. капитан К. не выполнил 6 ноября 1943 года приказание заместителя командира политчасти подполковника М. – пойти на передний край для расследования происшествия. Оказалось, что женщина, с которой сожительствует К., потребовала от него обязательно отпраздновать 7 ноября совместно.
…Должной борьбы с фактами бытового разложения офицерского состава не велось, что объяснялось в значительной мере тем, что и сам командир дивизии генерал-майор П. сожительствовал с 19-летней девушкой К., которая забеременела от него.
И.о. начальника Политического Управления Ленинградского фронта
Генерал-майор /Холостов/
25 ноября 1943 г.». (ф.217, оп.1221, д.3171, л.430).
Результаты рассмотрения данного документа командованием Ленфронта обнаружить в архиве не удалось.
Вызывает недоумение то обстоятельство, что даже должностные лица, обязанные стоять на страже Закона – Прокурор, Председатель Военного Трибунала и Начальник отдела контрразведки «Смерш» дивизии, а также военные политработники – заместитель командира 248 А.П. по политчасти и парторг этого же полка, обязанные блюсти высокую нравственность и чистоту в рядах личного состава РККА, обзавелись походно-полевыми женами. Некоторые «женились» многократно: начальник штаба дивизии – пять раз, Председатель Военного Трибунала – три раза. Командир дивизии не мог потребовать от подчиненных прекращения внеслужебных отношений с женщинами, так как генерал сам имел любовницу 19-ти годов.
Понятно, здесь не идет речь о сексуальном насилии, однако принуждение подчиненных военнослужащих-женщин к сожительству со стороны командиров Красной Армии налицо. Велась ли борьба с таким позорным явлением в войсках, установить из данного рассекреченного документа не представилось возможным.
Как видно из докладной записки, поголовное увлечение женщинами большинством старшего командного состава 86 СД закономерно привело к падению воинской дисциплины и более того, боеготовности личного состава дивизии.
Вероятнее всего, подобное положение дел с женщинами-военнослужащими упомянутых госпиталей и 86 СД являлось исключением в РККА, но и в тоже время хочется верить и не правилам.
Очень надеюсь услышать мнение фронтовиков на эту тему.
