«Простите меня, пожалуйста, отец и мать. Сегодня я уже не смог вынести тоски и отчаяния, которые на меня так долго давили. Понимаю, что просить вас не расстраиваться глупо, но, читая это письмо, знайте – там мне будет лучше, потому что хуже, чем здесь, быть не может. Утром звонил Алик, он ска…»
***
Моя работа требует немыслимой стойкости. Я следователь управления по борьбе с организованной преступностью майор Егорский. Мне нельзя расслабляться, иначе сожрут, задавят, уничтожат.
Позавчера, в одной из квартир спального района Москвы, мы задержали банду головорезов, которую ловили девять месяцев. В основном, эти уроды работали в парках. Убивали и грабили всех подряд. Последней жертвой была молодая пара (парню семнадцать, девушка – на год младше). Бандиты порезали их на куски из-за мобильного телефона, часов и суммы, которую и называть смешно.
При задержании погибло двое ребят, моих сослуживцев, моих друзей. А бандитов мы уничтожили всех, кроме главаря. Этот сучий потрох по имени Алик спрятался в шкаф, а когда я задержал его, он с наглой улыбкой заявил: «Я тебя порву!».
Нет, меня невозможно порвать, я мент – настоящий, цельный, прочный как металл. И я поймал Алика, самого разыскиваемого преступника Московской области, теперь эта мразь будет гнить на нарах всю жизнь!
Я сидел за рабочим столом, пил крепкий зеленый чай и уже предвкушал как меня встретит жена. Спросит, что нового было на работе, а я совру – все спокойно...
Раздался телефонный звонок. Я быстро схватил трубку, такая у меня привычка – быстро на все реагировать.
– Майор Егорский, слушаю.
– Здравствуйте, – раздался спокойный бархатный голос, который показался мне знакомым. – Моя фамилия – Ангелов, я эксперт-криминалист. Приезжайте скорей, тут очень интересный случай, не знаю, суицид ли, но без вас не разобраться! Улица Пушкина, 40, 9 этаж, квартира 38. Ждем!
В трубке послышались гудки.
Бред голимый – промелькнула мысль. Причем тут я и суицид?! Нет, если бы вся Московская преступность разом прострелила себе бошки, то, скорее всего, дело бы поручили мне. Но как-то сомнительно, что наши бандиты когда-нибудь совершат такой полезный для общества акт…
По идее, мне стоило плюнуть на этот нелепый звонок, допить чай, выкурить сигаретку и не спеша отправиться домой. Но я, словно ведомый мистической силой, быстро взял со стола ключи от машины и покинул кабинет...
***
«…зал, что если вечером я не отдам деньги, он меня порвет. Какой стыд, какое унизительное слово «порвет». Мне тридцать восемь, нормальная семья, высшее образование… Как горько и больно – со мной всю жизнь обращаются как с ничтожеством. Начиная со школы, где я был главным «мальчиком для битья». А потом, этот чертов долг, зачем я занял у Алика эти проклятые деньги!? Я ведь знал – он бандит, знал, что это может плохо закончится…
Уходя из жизни, я ни капли не жалею, не осталось больше живого места в моей израненной душе. А я так хотел быть сильным, и духом, и телом, настоящим мужиком... В юности мечтал служить в милиции, а в итоге поступил на финансиста. Смешно, финансист, у которого никогда не было денег…
Уйти из жизни я решил месяц назад. Меня тогда избили, прости, мать, что соврал, будто с лестницы свалился, да ты и не поверила, я знаю. Побили меня шестерки Алика, а самое страшное – их было двое и им от силы лет по восемнадцать. Но я и таким отпор дать не могу, никогда не мог. Страх сковывал, заставлял мычать, а не говорить, терпеть, а не защищаться… Они дубасили меня, обзывали чмом, падалью, смеялись, что я гожусь им в отцы и даже не умею драться. А еще, все это, видела Маринка, соседка, которая всегда мне нравилась. Она даже пыталась меня защитить, крикнула:"Оставьте его, я милицию вызову!". А один из них плюнул мне в лицо, а Маринке крикнул: "Милициы давно нэт, сука, ща палициа!".
***
Я прибыл по сообщенному мне адресу. Вошел в квартиру. Типовая «двушка».
В кармане затрясся мобильник, заиграл «Реквием» Моцарта – моя любимая композиция. Жена звонит.
– Да, Марина.
– Ты когда дома будешь? – спросила супруга. Наверное, что-то вкусное готовит.
– Надеюсь, скоро.
– Ладно, буду ждать, готовлю пирог с яблоками – твой любимый. Обнимаю.
Легким движением я отправил мобильник в карман и прошел по коридору.
Оказался в кухне.
Странно… – подумал я, глядя на лежащий у стола труп с перерезанными венами.
Возле тела стояли двое: эксперт в белом халате и какой-то молодой парень в светлой рубашке.
– Быстро вы приехали, голубчик, – сказал эксперт, даже не взглянув на меня. – Ну, что думаете?
Я оглядел труп: голый по пояс мужчина, около тридцати пяти. Порезаны вены на левой руке, на теле синяков и следов борьбы не наблюдается, в комнате следы борьбы также отсутствуют. На столе маленький магнитофон, на нем записка, вероятно, предсмертная. Скорее всего – суицид. Но зачем вызвали меня?!
– Так, я не пойму, с какой стати, я должен этим заниматься?
Эксперт подался вперед и, понизив голос, спросил:
– Неужели вы не видите ничего шокирующего в этом самоубийстве?
Меня вдруг словно током ударило – зачем я вообще сюда притащился?! Какого черта меня вытягивает какой-то эксперт, а я не отдаю себе отчет в том, куда и зачем еду?! Это какое-то безумие, помешательство, наваждение!
– Вот, дорогой мой, посмотрите. – Эксперт взял со стола записку и протянул мне. Парень в рубашке почему-то стал пристально меня разглядывать.
Что ж, доиграем спектакль…
***
«Не думал, что снова решу покинуть этот мир. Спустя столько лет. Тогда отец вытащил меня из петли. Я подумал – раз так, нужно жить дальше. Но я не смог, просто не хватило сил. Поэтому сегодня осечки не будет…
Сижу за нашим стареньким столом, слушаю магнитофон.
Какая же великая музыка, проклятый «Реквием»... Эта мелодия проникает в голову и устраивает там беспробудный печальный ад. Нота за нотой съедают и превращают душу в серое бесконечное уныние.
Ладно, хватит лить жалкие слезы, пора уходить.
Напоследок хочу попросить вас. Дорогие отец и мать, я не достоин того, чтобы меня хоронили, чтобы мое жалкое тело предавали земле… Поэтому, пожалуйста…»
***
Я взял помятый листок в клеточку и прочитал записку… Да, жалкий был тип, писал, что его месяц назад подростки избили, что не мог отдать долг какому-то, хм, Алику. Нет, жалости к такого рода элементам у меня никогда не было… В конце записки мужчина просил чтобы его тело кремировали. Вот, в принципе и все.
– Какие мысли, уважаемый? – спросил эксперт, почему-то взглянув на меня со снисхождением. Или мне показалось…
И вдруг я почувствовал щемящее чувство вины – словно я в чем-то подвел этого несчастного самоубийцу – не спас его, не защитил, не вселил уверенность…
Спектакль слишком затянулся. Он был абсурдным с самого начала, теперь же я теряю чувство реальности, нужно уходить, как можно скорее…
– Вы… в замешательстве? – взгляд эксперта стал озорным. – Что-то чувствуете, но понять этого не в силах? Вы ведь помните меня... Да и этого беднягу тоже. Мы встречались с вами, тридцать восемь дней назад… Вы уже не раз бывали в этой квартире, неужели забыли?! Хотя, понимаю, случай для вас слишком незначительный. Вы уже давно птица более высокого полета. Не будет же орел, интересоваться са-амой мелкой рыбешкой на дне огромного океана? Слишком большой разрыв, невероятный! Но ведь может случиться так, что у гордой птицы и маленькой рыбы было, а может и есть нечто общее? Объединяющие их? Какая-то тайна?
– Нет, ничего такого быть не может…
Спектакль перестал меня интересовать. Я работаю по организованной преступности, самоубийцы не мой профиль. Я хочу домой, как можно скорее. Занавес...
Я бросил острый взгляд сначала на эксперта, затем на парня в белой рубашке. Тот почему-то глядел то на меня, то на труп, и глаза у него были испуганные, словно призрака увидел.
– Это – суицид, больше мне сказать нечего, – вздохнув, ответил я, развернулся и пошел прочь из нехорошей квартиры.
***
Сегодня мой наставник – Старший Ангел обещал показать мне другой рай, совсем не тот, в котором живем мы. Конечно, я стал в красках представлять, как выглядит это место: быть может, это остров, а вокруг, безмятежное прозрачно море, над ним медленно плывут облака, птицы поют красивые мелодии, а души людей, забывшие зло и страх, молча их слушают…
Когда я поделился фантазией с наставником, он многозначительно покачал головой и ответил – это нельзя представить, можно только увидеть и ни в коем случае не принимать.
Я не понял его слов – как же можно отвергать рай, а главное зачем? Ведь в этом месте все обретает вечный покой. Исчезают беды, страдания, души вырываются из земных оков и свободно парят среди бесконечных просторов!
Оказалось, что я заблуждался, этот рай действительно оказался другим, слишком другим…
Мы появились в людской квартире. Она мне сразу не понравилась, неуютно, грязно, мрачно.… А самое жуткое – на полу возле стола лежал мертвец: синий, с открытым ртом и разрезанными венами.
«Зачем мы здесь?», – спросил я старшего ангела. «Чтобы ты увидел рай», – невозмутимо ответил наставник. «Но разве это рай? А где же вся красота? Где?!». – Я потрепал старшего ангела за плечо. «У каждого свой рай… Тише, нам нужно его дождаться». «Кого?», – не унимался я. «Просто подожди», – наставник печально улыбнулся.
Через несколько мгновений в комнату вошел крепкий высокий мужчина с суровым сосредоточенным лицом. От него сразу повеяло силой и уверенностью. «Быстро вы приехали, голубчик. Что думаете?» – поинтересовался старший ангел. Мужчина пристальным взглядом осмотрел покойника, затем комнату. «Так, я не пойму, с какой стати, я должен этим заниматься?» – грозно произнес он.
Я не понимал, о чем наставник говорил с этим человеком. Старший ангел пытался объяснить что-то, а мужчина, казалось, не хотел ничего слышать.
И тут я внимательно оглядел лицо мертвеца, а затем, мой взгляд поднялся на незнакомца с серьезными глазами.
Мне сделалось совсем плохо – они были практически одинаковыми, как братья-близнецы! Только мертвец намного худее.
Мужчина, прочитав записку, колким взглядом посмотрел на наставника, затем на меня. «Это – суицид, больше мне сказать нечего» – кратко сказал он и ушел.
Я стоял в оцепенении, ничего не понимая. Старший ангел похлопал меня по плечу. «Опять не вышло» – произнес он. Немного придя в себя, я спросил: «Это был его брат?». Наставник спокойным голосом ответил: «Нет, это был он сам». «Как же так!», – я смахнул со щеки слезу, на душе стало невыносимо горько. «Успокойся. Я все объясню. Это был несчастный человек, слабый, боязливый и всю жизнь ненавидящий себя за это. Единственная сила, которая в нем была – это мечта, мечта быть тем, кем он стал здесь. Майор Егорский – следователь, распутавший сотни дел, человек с несгибаемым стержнем внутри. Его боятся бандиты, уважают коллеги, ценит начальство, а дома ждет жена, которая им бесконечно гордится, – вот кого придумал и кем стал этот бедный, замученный человек. Весь этот мир, после своей смерти создал он. Много лет назад... И теперь, он вновь и вновь приходит сюда, смотрит на свою горькую жизнь. Читает записку, ходит по комнате и не знает, что все это, когда-то принадлежало ему. Он просто забыл…
Слезы ручьем катились по лицу, я не хотел больше находиться в этой квартире. Мне было жалко майора, хотелось догнать его, рассказать все, чтобы он не обманывал себя! Чтобы не мучился больше! «Зачем все это нужно?!» – кричал я – «Ведь это обман! Это ты! Ты его заставляешь приходить, но не говоришь правду! Мучаешь его! Неспокойная душа – это самое страшное для умершего человека! Какой же ты ангел, если причиняешь людям боль, если не хочешь успокоить душу?!»
«Не нужно кричать… Лучше посмотри», – наставник подошел к окну и отдернул штору. Внизу, посреди пустой улицы, стоял большой мощный джип. Майор Егорский твердой походкой подошел к машине, закурил.
«Порадуйся за него, а когда он на нас посмотрит, улыбнись», – тихо произнес старший ангел. – «И поверь, майор никогда не вспомнит свою земную жизнь, он слишком хотел ее забыть… Ты же видел, я пытался достучаться, но это бесполезно… Его душу не успокоить никогда, никакой ангел не в силах… Я слукавил, это не рай. И не ад, который тебе еще предстоит увидеть. Это нечто другое, мы не знаем… Прости, что обманул, я назвал это место раем, потому что… Для него это так и есть… Обещаю, больше я не стану его тревожить. Он счастлив здесь, другого ему не нужно.»
Я не хотел верить наставнику. Не может неупокоенная душа быть счастливой! Это нечестно!
Майор Егорский выбросил сигарету, огляделся по сторонам. Внезапно, словно что-то вспомнив, он резко поднял голову, и я поймал его острый взор.
Как и велел старший ангел, я улыбнулся. Но ничего искреннего и радостного в моей улыбке не было. Про себя я кричал – «Ты мертв, это ложь, обман, не верь себе, не верь!».
Внезапно, внутри что-то щелкнуло, и мысли кардинально поменяли направление. Мне стал противен Старший Ангел, его ложь, недоговорки, беспомощность...
«Ты слабак и лицемер! – злобно прошипел я, глядя прямо в глаза наставника. – «Я не хочу быть таким же жалким! Ангелы ни на что негодны, раз не могут успокоить душу!»
«Ни слова больше, или обратной дороги не будет!» – перебил меня Старший Ангел.
«Обратная дорога не нужна! Я стану демоном! У них хотя бы есть четкая цель и возможность – забрать душу в ад!»
Наставник печально опустил голову.
«Что ж, ты решил сделать этот выбор, значит такова Его воля. Ты ошибка, созданная быть адской тварью. Ты решил стать демоном, даже не успев побывать в аду… Прощай, я больше не хочу тебя видеть»
«Прощай. И запомни, я не позволю душам быть там, где им не место, скоро майор отправится в ад!
«Вряд ли у тебя это выйдет…»
***
Моя работа – не средство, не цель, это путь. Путь через грязь, зло и смерть. Кто-то ломается, кто-то сходит с дистанции, но только не я…
До конца рабочего дня оставалось ровно 38 минут – странно, но эта цифра вечно меня преследует…
Я пил зеленый чай, смотрел в окно и уже предвкушал, как вернусь домой, съем яблочный пирог, совру жене, что на работе штиль и скоро я уйду в отпуск…
Назад, в рабочий кабинет, меня вернул скрип двери – кто-то вошел без стука…
– Юноша, стучаться надо, – по-отечески поучил я парня в черной рубашке и с лукавым лицом, которое почему-то показалось мне знакомым…
– Господин Егорский, я знаю вас, как благороднейшего и умного человека. Уверен, от расследования, которое я вам предложу, вы не откажитесь…
Мне не нравился этот пацан, хитрый, дерзкий, не по годам красноречивый.
– Не поверите, юноша, но даже сотрудники полиции имеют потребность в отдыхе. Так что давайте поступим следующим образом – вы освобождаете меня от глупых предложений, и я еду домой, ем вкусный ужин и просто валяюсь на диване.
– Хорошо, но при маленьком условии… Вы отдохнете сегодня, отведаете яблочный пирог, послушаете Реквием Моцарта, обнимите жену Наталью… А завтра я приду вновь и открою все карты: почему вас преследует число 38, откуда вам знакомо мое лицо, а главное, я докажу, что гордый орел, парящий высоко в небесах, обязательно встретит маленькую рыбу со дна самого глубокого океана…
***
Моя работа требует немыслимой стойкости. Я следователь управления по борьбе с организованной преступностью майор Егорский. Мне нельзя расслабляться, иначе сожрут, задавят, уничтожат.
Позавчера, в одной из квартир спального района Москвы, мы задержали банду головорезов, которую ловили девять месяцев. В основном, эти уроды работали в парках. Убивали и грабили всех подряд. Последней жертвой была молодая пара (парню семнадцать, девушка – на год младше). Бандиты порезали их на куски из-за мобильного телефона, часов и суммы, которую и называть смешно.
При задержании погибло двое ребят, моих сослуживцев, моих друзей. А бандитов мы уничтожили всех, кроме главаря. Этот сучий потрох по имени Алик спрятался в шкаф, а когда я задержал его, он с наглой улыбкой заявил: «Я тебя порву!».
Нет, меня невозможно порвать, я мент – настоящий, цельный, прочный как металл. И я поймал Алика, самого разыскиваемого преступника Московской области, теперь эта мразь будет гнить на нарах всю жизнь!
Я сидел за рабочим столом, пил крепкий зеленый чай и уже предвкушал как меня встретит жена. Спросит, что нового было на работе, а я совру – все спокойно...
Раздался телефонный звонок. Я быстро схватил трубку, такая у меня привычка – быстро на все реагировать.
– Майор Егорский, слушаю.
– Здравствуйте, – раздался спокойный бархатный голос, который показался мне знакомым. – Моя фамилия – Ангелов, я эксперт-криминалист. Приезжайте скорей, тут очень интересный случай, не знаю, суицид ли, но без вас не разобраться! Улица Пушкина, 40, 9 этаж, квартира 38. Ждем!
В трубке послышались гудки.
Бред голимый – промелькнула мысль. Причем тут я и суицид?! Нет, если бы вся Московская преступность разом прострелила себе бошки, то, скорее всего, дело бы поручили мне. Но как-то сомнительно, что наши бандиты когда-нибудь совершат такой полезный для общества акт…
По идее, мне стоило плюнуть на этот нелепый звонок, допить чай, выкурить сигаретку и не спеша отправиться домой. Но я, словно ведомый мистической силой, быстро взял со стола ключи от машины и покинул кабинет...
***
«…зал, что если вечером я не отдам деньги, он меня порвет. Какой стыд, какое унизительное слово «порвет». Мне тридцать восемь, нормальная семья, высшее образование… Как горько и больно – со мной всю жизнь обращаются как с ничтожеством. Начиная со школы, где я был главным «мальчиком для битья». А потом, этот чертов долг, зачем я занял у Алика эти проклятые деньги!? Я ведь знал – он бандит, знал, что это может плохо закончится…
Уходя из жизни, я ни капли не жалею, не осталось больше живого места в моей израненной душе. А я так хотел быть сильным, и духом, и телом, настоящим мужиком... В юности мечтал служить в милиции, а в итоге поступил на финансиста. Смешно, финансист, у которого никогда не было денег…
Уйти из жизни я решил месяц назад. Меня тогда избили, прости, мать, что соврал, будто с лестницы свалился, да ты и не поверила, я знаю. Побили меня шестерки Алика, а самое страшное – их было двое и им от силы лет по восемнадцать. Но я и таким отпор дать не могу, никогда не мог. Страх сковывал, заставлял мычать, а не говорить, терпеть, а не защищаться… Они дубасили меня, обзывали чмом, падалью, смеялись, что я гожусь им в отцы и даже не умею драться. А еще, все это, видела Маринка, соседка, которая всегда мне нравилась. Она даже пыталась меня защитить, крикнула:"Оставьте его, я милицию вызову!". А один из них плюнул мне в лицо, а Маринке крикнул: "Милициы давно нэт, сука, ща палициа!".
***
Я прибыл по сообщенному мне адресу. Вошел в квартиру. Типовая «двушка».
В кармане затрясся мобильник, заиграл «Реквием» Моцарта – моя любимая композиция. Жена звонит.
– Да, Марина.
– Ты когда дома будешь? – спросила супруга. Наверное, что-то вкусное готовит.
– Надеюсь, скоро.
– Ладно, буду ждать, готовлю пирог с яблоками – твой любимый. Обнимаю.
Легким движением я отправил мобильник в карман и прошел по коридору.
Оказался в кухне.
Странно… – подумал я, глядя на лежащий у стола труп с перерезанными венами.
Возле тела стояли двое: эксперт в белом халате и какой-то молодой парень в светлой рубашке.
– Быстро вы приехали, голубчик, – сказал эксперт, даже не взглянув на меня. – Ну, что думаете?
Я оглядел труп: голый по пояс мужчина, около тридцати пяти. Порезаны вены на левой руке, на теле синяков и следов борьбы не наблюдается, в комнате следы борьбы также отсутствуют. На столе маленький магнитофон, на нем записка, вероятно, предсмертная. Скорее всего – суицид. Но зачем вызвали меня?!
– Так, я не пойму, с какой стати, я должен этим заниматься?
Эксперт подался вперед и, понизив голос, спросил:
– Неужели вы не видите ничего шокирующего в этом самоубийстве?
Меня вдруг словно током ударило – зачем я вообще сюда притащился?! Какого черта меня вытягивает какой-то эксперт, а я не отдаю себе отчет в том, куда и зачем еду?! Это какое-то безумие, помешательство, наваждение!
– Вот, дорогой мой, посмотрите. – Эксперт взял со стола записку и протянул мне. Парень в рубашке почему-то стал пристально меня разглядывать.
Что ж, доиграем спектакль…
***
«Не думал, что снова решу покинуть этот мир. Спустя столько лет. Тогда отец вытащил меня из петли. Я подумал – раз так, нужно жить дальше. Но я не смог, просто не хватило сил. Поэтому сегодня осечки не будет…
Сижу за нашим стареньким столом, слушаю магнитофон.
Какая же великая музыка, проклятый «Реквием»... Эта мелодия проникает в голову и устраивает там беспробудный печальный ад. Нота за нотой съедают и превращают душу в серое бесконечное уныние.
Ладно, хватит лить жалкие слезы, пора уходить.
Напоследок хочу попросить вас. Дорогие отец и мать, я не достоин того, чтобы меня хоронили, чтобы мое жалкое тело предавали земле… Поэтому, пожалуйста…»
***
Я взял помятый листок в клеточку и прочитал записку… Да, жалкий был тип, писал, что его месяц назад подростки избили, что не мог отдать долг какому-то, хм, Алику. Нет, жалости к такого рода элементам у меня никогда не было… В конце записки мужчина просил чтобы его тело кремировали. Вот, в принципе и все.
– Какие мысли, уважаемый? – спросил эксперт, почему-то взглянув на меня со снисхождением. Или мне показалось…
И вдруг я почувствовал щемящее чувство вины – словно я в чем-то подвел этого несчастного самоубийцу – не спас его, не защитил, не вселил уверенность…
Спектакль слишком затянулся. Он был абсурдным с самого начала, теперь же я теряю чувство реальности, нужно уходить, как можно скорее…
– Вы… в замешательстве? – взгляд эксперта стал озорным. – Что-то чувствуете, но понять этого не в силах? Вы ведь помните меня... Да и этого беднягу тоже. Мы встречались с вами, тридцать восемь дней назад… Вы уже не раз бывали в этой квартире, неужели забыли?! Хотя, понимаю, случай для вас слишком незначительный. Вы уже давно птица более высокого полета. Не будет же орел, интересоваться са-амой мелкой рыбешкой на дне огромного океана? Слишком большой разрыв, невероятный! Но ведь может случиться так, что у гордой птицы и маленькой рыбы было, а может и есть нечто общее? Объединяющие их? Какая-то тайна?
– Нет, ничего такого быть не может…
Спектакль перестал меня интересовать. Я работаю по организованной преступности, самоубийцы не мой профиль. Я хочу домой, как можно скорее. Занавес...
Я бросил острый взгляд сначала на эксперта, затем на парня в белой рубашке. Тот почему-то глядел то на меня, то на труп, и глаза у него были испуганные, словно призрака увидел.
– Это – суицид, больше мне сказать нечего, – вздохнув, ответил я, развернулся и пошел прочь из нехорошей квартиры.
***
Сегодня мой наставник – Старший Ангел обещал показать мне другой рай, совсем не тот, в котором живем мы. Конечно, я стал в красках представлять, как выглядит это место: быть может, это остров, а вокруг, безмятежное прозрачно море, над ним медленно плывут облака, птицы поют красивые мелодии, а души людей, забывшие зло и страх, молча их слушают…
Когда я поделился фантазией с наставником, он многозначительно покачал головой и ответил – это нельзя представить, можно только увидеть и ни в коем случае не принимать.
Я не понял его слов – как же можно отвергать рай, а главное зачем? Ведь в этом месте все обретает вечный покой. Исчезают беды, страдания, души вырываются из земных оков и свободно парят среди бесконечных просторов!
Оказалось, что я заблуждался, этот рай действительно оказался другим, слишком другим…
Мы появились в людской квартире. Она мне сразу не понравилась, неуютно, грязно, мрачно.… А самое жуткое – на полу возле стола лежал мертвец: синий, с открытым ртом и разрезанными венами.
«Зачем мы здесь?», – спросил я старшего ангела. «Чтобы ты увидел рай», – невозмутимо ответил наставник. «Но разве это рай? А где же вся красота? Где?!». – Я потрепал старшего ангела за плечо. «У каждого свой рай… Тише, нам нужно его дождаться». «Кого?», – не унимался я. «Просто подожди», – наставник печально улыбнулся.
Через несколько мгновений в комнату вошел крепкий высокий мужчина с суровым сосредоточенным лицом. От него сразу повеяло силой и уверенностью. «Быстро вы приехали, голубчик. Что думаете?» – поинтересовался старший ангел. Мужчина пристальным взглядом осмотрел покойника, затем комнату. «Так, я не пойму, с какой стати, я должен этим заниматься?» – грозно произнес он.
Я не понимал, о чем наставник говорил с этим человеком. Старший ангел пытался объяснить что-то, а мужчина, казалось, не хотел ничего слышать.
И тут я внимательно оглядел лицо мертвеца, а затем, мой взгляд поднялся на незнакомца с серьезными глазами.
Мне сделалось совсем плохо – они были практически одинаковыми, как братья-близнецы! Только мертвец намного худее.
Мужчина, прочитав записку, колким взглядом посмотрел на наставника, затем на меня. «Это – суицид, больше мне сказать нечего» – кратко сказал он и ушел.
Я стоял в оцепенении, ничего не понимая. Старший ангел похлопал меня по плечу. «Опять не вышло» – произнес он. Немного придя в себя, я спросил: «Это был его брат?». Наставник спокойным голосом ответил: «Нет, это был он сам». «Как же так!», – я смахнул со щеки слезу, на душе стало невыносимо горько. «Успокойся. Я все объясню. Это был несчастный человек, слабый, боязливый и всю жизнь ненавидящий себя за это. Единственная сила, которая в нем была – это мечта, мечта быть тем, кем он стал здесь. Майор Егорский – следователь, распутавший сотни дел, человек с несгибаемым стержнем внутри. Его боятся бандиты, уважают коллеги, ценит начальство, а дома ждет жена, которая им бесконечно гордится, – вот кого придумал и кем стал этот бедный, замученный человек. Весь этот мир, после своей смерти создал он. Много лет назад... И теперь, он вновь и вновь приходит сюда, смотрит на свою горькую жизнь. Читает записку, ходит по комнате и не знает, что все это, когда-то принадлежало ему. Он просто забыл…
Слезы ручьем катились по лицу, я не хотел больше находиться в этой квартире. Мне было жалко майора, хотелось догнать его, рассказать все, чтобы он не обманывал себя! Чтобы не мучился больше! «Зачем все это нужно?!» – кричал я – «Ведь это обман! Это ты! Ты его заставляешь приходить, но не говоришь правду! Мучаешь его! Неспокойная душа – это самое страшное для умершего человека! Какой же ты ангел, если причиняешь людям боль, если не хочешь успокоить душу?!»
«Не нужно кричать… Лучше посмотри», – наставник подошел к окну и отдернул штору. Внизу, посреди пустой улицы, стоял большой мощный джип. Майор Егорский твердой походкой подошел к машине, закурил.
«Порадуйся за него, а когда он на нас посмотрит, улыбнись», – тихо произнес старший ангел. – «И поверь, майор никогда не вспомнит свою земную жизнь, он слишком хотел ее забыть… Ты же видел, я пытался достучаться, но это бесполезно… Его душу не успокоить никогда, никакой ангел не в силах… Я слукавил, это не рай. И не ад, который тебе еще предстоит увидеть. Это нечто другое, мы не знаем… Прости, что обманул, я назвал это место раем, потому что… Для него это так и есть… Обещаю, больше я не стану его тревожить. Он счастлив здесь, другого ему не нужно.»
Я не хотел верить наставнику. Не может неупокоенная душа быть счастливой! Это нечестно!
Майор Егорский выбросил сигарету, огляделся по сторонам. Внезапно, словно что-то вспомнив, он резко поднял голову, и я поймал его острый взор.
Как и велел старший ангел, я улыбнулся. Но ничего искреннего и радостного в моей улыбке не было. Про себя я кричал – «Ты мертв, это ложь, обман, не верь себе, не верь!».
Внезапно, внутри что-то щелкнуло, и мысли кардинально поменяли направление. Мне стал противен Старший Ангел, его ложь, недоговорки, беспомощность...
«Ты слабак и лицемер! – злобно прошипел я, глядя прямо в глаза наставника. – «Я не хочу быть таким же жалким! Ангелы ни на что негодны, раз не могут успокоить душу!»
«Ни слова больше, или обратной дороги не будет!» – перебил меня Старший Ангел.
«Обратная дорога не нужна! Я стану демоном! У них хотя бы есть четкая цель и возможность – забрать душу в ад!»
Наставник печально опустил голову.
«Что ж, ты решил сделать этот выбор, значит такова Его воля. Ты ошибка, созданная быть адской тварью. Ты решил стать демоном, даже не успев побывать в аду… Прощай, я больше не хочу тебя видеть»
«Прощай. И запомни, я не позволю душам быть там, где им не место, скоро майор отправится в ад!
«Вряд ли у тебя это выйдет…»
***
Моя работа – не средство, не цель, это путь. Путь через грязь, зло и смерть. Кто-то ломается, кто-то сходит с дистанции, но только не я…
До конца рабочего дня оставалось ровно 38 минут – странно, но эта цифра вечно меня преследует…
Я пил зеленый чай, смотрел в окно и уже предвкушал, как вернусь домой, съем яблочный пирог, совру жене, что на работе штиль и скоро я уйду в отпуск…
Назад, в рабочий кабинет, меня вернул скрип двери – кто-то вошел без стука…
– Юноша, стучаться надо, – по-отечески поучил я парня в черной рубашке и с лукавым лицом, которое почему-то показалось мне знакомым…
– Господин Егорский, я знаю вас, как благороднейшего и умного человека. Уверен, от расследования, которое я вам предложу, вы не откажитесь…
Мне не нравился этот пацан, хитрый, дерзкий, не по годам красноречивый.
– Не поверите, юноша, но даже сотрудники полиции имеют потребность в отдыхе. Так что давайте поступим следующим образом – вы освобождаете меня от глупых предложений, и я еду домой, ем вкусный ужин и просто валяюсь на диване.
– Хорошо, но при маленьком условии… Вы отдохнете сегодня, отведаете яблочный пирог, послушаете Реквием Моцарта, обнимите жену Наталью… А завтра я приду вновь и открою все карты: почему вас преследует число 38, откуда вам знакомо мое лицо, а главное, я докажу, что гордый орел, парящий высоко в небесах, обязательно встретит маленькую рыбу со дна самого глубокого океана…