Обращаться к законодателям имеет смысл только в каждой отдельной стране. Скажем проживая в России нет смысла обращаться в парламент Германии. Я и имел в виду, что в других странах, странах Европы заинтересованные граждане должны оказывать более активное давление на законодателей, что бы создать прецедент, пример для подражания в том числе и для таких стран, как Россия.
Я имел в виду не полагаться на какую либо группу, фракцию в парламенте. Я имел в виду по мере возможностей оказывать давление на каждого депутата, из любой фракции. Предлагал полагаться не на них, но на нас. То есть на самих жертв психиатрического изуверства. Мы, каждый из нас, как можно больше нас (то есть каждый такой же как мы в своей стране) должны адресовать обращения лично кому либо из депутатов. И обращаться лично от себя, как от избирателя. Что б каждый адресат (депутат) получил как можно больше таких личных, от множества обращающихся исходивших обращений. И что б как можно больше депутатов парламента получили такие письма. Мы должны четко изложить в своих обращениях нашу позицию, с чем не согласны, что в законе надо изменить и как. Мало того, каждый обратившейся должен в конце письма угрожать адресату отказом в доверии(что никогда более за него, его партию голосовать не будет) если тот откажется на законодательном уровне отстаивать наши требования. Таким образом надо создать у парламентариев осознание того обстоятельства, что значительная часть общества (а не единицы, которых можно не принимать во внимание) протестует против имеющего место положения вещей. Что оставляя преступную практику психиатрического подавления действующей они тем самым действуют вопреки воли значительной части общества и сами потворствуют преступникам.
И такое давление на законодателей надо оказывать всегда. Не ждать пока нужная тема начнет обсуждаться. Эту тему надо настойчиво подымать. Побуждать законодателей не обходить такую тему вниманием.
Да, я согласен, самое трудное начать, хотя б единицам, объединиться, создать притягательный очаг, к которому будут присоединяться другие. Если сдвинуть инерцию жертв психиатрии с мертвой точки, дальше все пошло бы гораздо легче. Вот для этого, что б сдвинуть, побудить на реальное действо – я и предлагаю такой способ, отправлять личные обращения требования законодателям. А что собственно может быть лучше, более перспективным? По моему это самое простое, легко осуществимое и достижимое.
Я давно, уже более пятнадцати лет проживаю в Израиле. В Вильнюс я приезжал из Израиля.
Я абсолютно согласен – одолеть систему психиатрического насилия можно только изменением законов! Поддерживаю эту мысль!
К сожалению мы действительно являемся очень не большой частью общества, за нами нет миллионов нас поддерживающих. И да, поэтому мы вынуждены подстраиваться под царящие ханжеское невежество. Вынуждены создавать себе имидж приемлемый в таком сообществе. Однако и в этом вынужденном приспособлении должна быть четко обозначена граница. Есть принципиальные моменты, от которых отступать нельзя ни при каких обстоятельствах.
Да согласен, надо информировать членов парламента о наших проблемах, чаяниях и целях. Причем нужно даже проявлять особую настойчивость дабы всегда своевременно доносить наши мысли и опасения.
Абсолютно поддерживаю необходимость исключить преступные законоположения, легитимирующие психиатрическое принуждение. И ни в коем случае не следует доверяться лживой, лицемерной риторике так называемых реформ! Все эти «реформы» производятся с одной целью, – подменить собой упомянутый выше результат, – законодательное исключение психиатрического принуждения.
Вот на счет «слабого звена» позволю не вполне согласиться. В лженаучности ли психиатрии все дело? Если удаться доказать, что психиатрическая диагностика не основывается на подлинной, доказательной науке будет ли этого достаточно, что б сломать преступную систему? Как вообще можно доказать с юридических позиций необоснованность психиатрической диагностики? Ведь психиатры сейчас же будут ссылаться на то, что это медицинская диагностика и обосновывать либо критиковать ее можно только с позиций медицинской грамотности. По сколько юристы такой грамотностью не обладают, то и судить об обоснованности не могут. Если исходить лишь из медицинской грамотности позиция получается верная. Юристы не могут контролировать и определять обоснованность медицинской диагностики. То есть при такой расстановке акцентов будут вынуждены обращаться за консультациями психиатров экспертов. То есть сами отдадут полномочия определять верность либо не верность диагностики психиатрам. Что собственно в реальности и происходит.
Но все пойдет совсем по иному сценарию, если в основу уличения психиатрии поместить ее очевидную противоправность, преступность. (Вовсе не «не научность») Тогда все встает на свое место. Что бы доказать преступность, злодеяние психиатрии никакой медицинской грамотности не требуется. Это легко определить опираясь на критерии закона и права. Потому не следует ли сместить акцент уличения психиатрии от не научности в сторону ее очевидного противоправия?
Поддерживаю, – психиатрическая риторика кощунственно лжива и лицемерна! И всегда применяется как средство «уличения» неугодных. И конечно других, не себя.
Исключить любое психиатрическое принуждение необходимо всегда, при любых обстоятельствах! И не важно взрослый Вы и не совершали ли преступлений. Какое любо принуждение по отношению к кому либо допустимо исключительно по правовым критериям. Если кто совершил некое вредоносное деяние его надо судить с полным уважением, как к полноценному субъекту права. Он может быть виновен и тогда должен быть наказан. Может сам являться жертвой преступления и совершить ущербное действо реакционно, в состоянии отчаяния. И тогда происшедшее должно рассматриваться все сторонне, учитывая все обстоятельства, вероятную виновность каждого участника. Может человек действительно действовал неадекватно и на то могут быть свои, особые причины. Но в любом случае недопустимо (и никак не может быть оправдано) принудительное медикоментозное изменение психики человека! Если он сам себя больным не считает, лечиться не желает «лечение» не допустимо! Здесь вообще необходимо четко разделить задачи. – Что требуется, оказать помощь страдающему человеку? Или же обезвредить опасного человека? Первое по определению не может совершаться принудительно, только в полном согласии с волей нуждающегося в помощи. Второе же никак не связано с помощью человеку. Наоборот, оно нацелено явно против человека. Целью в таком случае является обезопасить других от исходящей от него опасности. Такую задачу позволительно решать исключительно из правовых позиций. В основе которых высшей ценностью признается право каждого человека и непременное равенство всех в правах.
Я имел в виду не полагаться на какую либо группу, фракцию в парламенте. Я имел в виду по мере возможностей оказывать давление на каждого депутата, из любой фракции. Предлагал полагаться не на них, но на нас. То есть на самих жертв психиатрического изуверства. Мы, каждый из нас, как можно больше нас (то есть каждый такой же как мы в своей стране) должны адресовать обращения лично кому либо из депутатов. И обращаться лично от себя, как от избирателя. Что б каждый адресат (депутат) получил как можно больше таких личных, от множества обращающихся исходивших обращений. И что б как можно больше депутатов парламента получили такие письма. Мы должны четко изложить в своих обращениях нашу позицию, с чем не согласны, что в законе надо изменить и как. Мало того, каждый обратившейся должен в конце письма угрожать адресату отказом в доверии(что никогда более за него, его партию голосовать не будет) если тот откажется на законодательном уровне отстаивать наши требования. Таким образом надо создать у парламентариев осознание того обстоятельства, что значительная часть общества (а не единицы, которых можно не принимать во внимание) протестует против имеющего место положения вещей. Что оставляя преступную практику психиатрического подавления действующей они тем самым действуют вопреки воли значительной части общества и сами потворствуют преступникам.
И такое давление на законодателей надо оказывать всегда. Не ждать пока нужная тема начнет обсуждаться. Эту тему надо настойчиво подымать. Побуждать законодателей не обходить такую тему вниманием.
Да, я согласен, самое трудное начать, хотя б единицам, объединиться, создать притягательный очаг, к которому будут присоединяться другие. Если сдвинуть инерцию жертв психиатрии с мертвой точки, дальше все пошло бы гораздо легче. Вот для этого, что б сдвинуть, побудить на реальное действо – я и предлагаю такой способ, отправлять личные обращения требования законодателям. А что собственно может быть лучше, более перспективным? По моему это самое простое, легко осуществимое и достижимое.
Я давно, уже более пятнадцати лет проживаю в Израиле. В Вильнюс я приезжал из Израиля.
Я абсолютно согласен – одолеть систему психиатрического насилия можно только изменением законов! Поддерживаю эту мысль!
К сожалению мы действительно являемся очень не большой частью общества, за нами нет миллионов нас поддерживающих. И да, поэтому мы вынуждены подстраиваться под царящие ханжеское невежество. Вынуждены создавать себе имидж приемлемый в таком сообществе. Однако и в этом вынужденном приспособлении должна быть четко обозначена граница. Есть принципиальные моменты, от которых отступать нельзя ни при каких обстоятельствах.
Да согласен, надо информировать членов парламента о наших проблемах, чаяниях и целях. Причем нужно даже проявлять особую настойчивость дабы всегда своевременно доносить наши мысли и опасения.
Абсолютно поддерживаю необходимость исключить преступные законоположения, легитимирующие психиатрическое принуждение. И ни в коем случае не следует доверяться лживой, лицемерной риторике так называемых реформ! Все эти «реформы» производятся с одной целью, – подменить собой упомянутый выше результат, – законодательное исключение психиатрического принуждения.
Вот на счет «слабого звена» позволю не вполне согласиться. В лженаучности ли психиатрии все дело? Если удаться доказать, что психиатрическая диагностика не основывается на подлинной, доказательной науке будет ли этого достаточно, что б сломать преступную систему? Как вообще можно доказать с юридических позиций необоснованность психиатрической диагностики? Ведь психиатры сейчас же будут ссылаться на то, что это медицинская диагностика и обосновывать либо критиковать ее можно только с позиций медицинской грамотности. По сколько юристы такой грамотностью не обладают, то и судить об обоснованности не могут. Если исходить лишь из медицинской грамотности позиция получается верная. Юристы не могут контролировать и определять обоснованность медицинской диагностики. То есть при такой расстановке акцентов будут вынуждены обращаться за консультациями психиатров экспертов. То есть сами отдадут полномочия определять верность либо не верность диагностики психиатрам. Что собственно в реальности и происходит.
Но все пойдет совсем по иному сценарию, если в основу уличения психиатрии поместить ее очевидную противоправность, преступность. (Вовсе не «не научность») Тогда все встает на свое место. Что бы доказать преступность, злодеяние психиатрии никакой медицинской грамотности не требуется. Это легко определить опираясь на критерии закона и права. Потому не следует ли сместить акцент уличения психиатрии от не научности в сторону ее очевидного противоправия?
Поддерживаю, – психиатрическая риторика кощунственно лжива и лицемерна! И всегда применяется как средство «уличения» неугодных. И конечно других, не себя.
Исключить любое психиатрическое принуждение необходимо всегда, при любых обстоятельствах! И не важно взрослый Вы и не совершали ли преступлений. Какое любо принуждение по отношению к кому либо допустимо исключительно по правовым критериям. Если кто совершил некое вредоносное деяние его надо судить с полным уважением, как к полноценному субъекту права. Он может быть виновен и тогда должен быть наказан. Может сам являться жертвой преступления и совершить ущербное действо реакционно, в состоянии отчаяния. И тогда происшедшее должно рассматриваться все сторонне, учитывая все обстоятельства, вероятную виновность каждого участника. Может человек действительно действовал неадекватно и на то могут быть свои, особые причины. Но в любом случае недопустимо (и никак не может быть оправдано) принудительное медикоментозное изменение психики человека! Если он сам себя больным не считает, лечиться не желает «лечение» не допустимо! Здесь вообще необходимо четко разделить задачи. – Что требуется, оказать помощь страдающему человеку? Или же обезвредить опасного человека? Первое по определению не может совершаться принудительно, только в полном согласии с волей нуждающегося в помощи. Второе же никак не связано с помощью человеку. Наоборот, оно нацелено явно против человека. Целью в таком случае является обезопасить других от исходящей от него опасности. Такую задачу позволительно решать исключительно из правовых позиций. В основе которых высшей ценностью признается право каждого человека и непременное равенство всех в правах.