Окончание.
Начало в №№ 45-51, 90-91.
Глава девятнадцатая
Природа Зла
1
Когда Марго скрылась за поворотом соседней улицы, Светка так и осталась стоять около калитки. Ее все еще трясло от происшедшего. Девушка медленно, словно нехотя, разорвала край конверта. «Что могла мне написать Селиванова? Разве ее посланница не все еще сказала? – подумала Бичева и вытащила вместо предполагаемого письма от Оксаны… фотографии! – Господи, что это что такое?»
На снимках Светка была заснята в самых откровенных и интимных «постельных сценах». И, естественно, не одна, а с каким-то парнем. Только по этим фотографиям установить личность незнакомца практически невозможно.
У Бичевой слезы навернулись на глаза. Она быстро сунула снимки в конверт и зашла в дом.
– Кто приходил, доча? – спросила Надежда Ивановна, не обратив внимания на расстроенный вид девушки. Зато женщина заметила конверт в руках Светки. – Что, нам письмо принесли? От кого?
– Нет… Не письмо… – Бичева сразу не могла сообразить, что ответить матери, пряча конверт за спиной. – Это так… Мне от Жени передали. Я пойду к себе.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась Надежда Ивановна. Но Светка уже закрыла за собой дверь своей комнаты.
Что остановило Светку там же, на улице, порвать на мелкие кусочки злосчастные фотоснимки и выбросить их куда подальше, она и сама не знала. Девушка села на кровать и, превозмогая отвращение и стыд, злость и безысходность одновременно, разложила фотографии перед собой.
«Тетя Груня советовала мне обращать внимание на все фотоснимки, где я заснята с мужчинами, так как один из них – отец моего будущего ребенка. А что, если это и есть нужные мне фотографии? Боже, но тогда на них должен быть заснят друг моего друга! И кто же он? – Светка попыталась успокоиться и собраться с мыслями. – Придется вспоминать всех мужчин, с которыми я была. Себя ведь не обманешь. Хорошо еще, что их было не десять, к примеру. Первый Иван, второй… Алеша. С Женей у меня тогда, до посещения гадалки, еще ничего не было. Да и причем здесь он? Мне же нужен его друг! Значит… Это Иван… Точно! Ведь они знакомы друг с другом! И я не знаю, какие у них были отношения вне работы. Женя ничего мне об этом не говорил. Хотя… Они совсем ведь не друзья! Но ясновидящая могла ошибиться и неправильно выразить свою мысль. В конце концов, ее слова это просто доводы, предположения, а не изложение фактов. Значит, это все-таки Иван. Но зачем ему нужно меня шантажировать таким способом? И главное, причем здесь Оксана, и что ей известно о нас с ним? Ведь когда мы встретились с Селивановой в первый раз после долгого перерыва, летом на остановке, я уже решила с Иваном порвать все отношения. Теперь надо бы сразу после Нового года обязательно повидаться с Оксаной, и вызвать ее на откровенный разговор! Пусть откроет всю правду о фотографиях, в обмен на мой отказ от завещания Александры Николаевны.
Но Селиванова ведь не глупая девушка! И должна прекрасно понимать, что хоть тетя Шура и умерла, но остался, слава Богу, Владимир Николаевич, прямой наследник жилплощади своей сестры. И его слова, в случае каких-то споров, будут иметь не последнее место. Хотя, какие могут возникнуть споры вокруг его наследства?»
Светка припрятала конверт с фотографиями в укромное место, зная, что в этом нет никакой необходимости. В комнату девушки в ее отсутствие никто из родителей не заходил. Но, как говорится, подальше положишь, поближе возьмешь!
Бичева негромко включила музыку и, стараясь прогнать грустные мысли, занялась наведением порядка. Она уже так устала от всего! И решила сегодня не ходить на свидание к Жене. Раз у нее плохое настроение, так зачем его показывать ни в чем неповинному, доброму и хорошему человеку?
Музыка хотя как-то выводила Светку из тяжелого душевного состояния. Комнату наполнил голос известной певицы: «Фотография, девять на двенадцать, с наивной подписью: «На память»…
И тут… Вдруг девушку словно осенило! Будто наступило прозрение. У нее появилась одна мысль. И если, благодаря ей, Бичевой удастся выяснить… установить…
Светка кинулась к тому месту, куда совсем еще недавно, так старательно запрятала конверт. И дрожащими руками, быстро разложила фотографии на столе.
Она достаточно хорошо помнила какие-то моменты близости с Иваном. И, естественно, не забыла как выглядит бывший любовник без одежды. То есть, его тело в «костюме Адама», Светка могла легко воспроизвести в памяти.
А раз так, то теперь Бичева была абсолютно уверена в том, что на фотографиях вместе с ней заснят какой-то молодой человек. Да, да, именно молодой, а не Иван. Правда стариком его девушка не считала. Но все же поняла одно, на снимках не Иван. А кто тогда?
Бичева села на стул и снова задумалась: «Прямо детектив какой-то получается»! Она еще раз внимательно вгляделась в свое лицо на снимке. И вспомнила одну важную для нее вещь.
Светка красится нечасто. И как бывает у любой женщины или девушки, когда накладываешь макияж, то качество и скорость его наложения целиком и полностью зависит, прежде всего, от настроения красящегося человека.
И именно так Бичева красилась как раз в тот момент, когда готовилась встретиться с Селивановой на квартире у Марго. А Светка на эту встречу тогда шла без особого удовольствия.
«Так вот где собака зарыта! Все ясно. А что, собственно, понятно? Пока ничего», – у девушки в столе лежал «НЗ» на черный день: начатая пачка дамских сигарет. Бичева приоткрыла форточку и, нарушая все ранее принятые ей же самой правила о курении дома, да еще и не скрываясь от родителей, закурила.
Говорят, что Петр Первый, во время заседаний думы, которую он, естественно, возглавлял, в прямом смысле слова, заставлял всех присутствующих, в том числе даже некурящих, дымить трубкой. Государь считал, что никотин на какое-то время концентрирует внимание и заставляет «мозги лучше соображать».
«Надо подробно, по цепочке восстановить все события прошлого, – решила для себя Бичева. – В тот злополучный вечер, на квартире у Марго, меня явно чем-то напоили. Кто? Для чего? У Селивановой был фотоаппарат, которым она делала снимки всех присутствующих. И, вполне возможно, когда я уже отключилась, Оксана его оставила, а сама ушла домой. Только вот, не ясно, она фотоаппарат просто забыла или специально не взяла с собой?
Теперь о незнакомце на фото. Из мужчин, в квартире Марго ночевал только Хруня. А он – друг Жени. И если среди ночи, к ним в гости из парней никто не приходил, то тогда на фото, скорее всего – Вадим. Ведь кроме него – просто некому быть. Кстати, фотографии делала, конечно же, Марго. Ну не Оксана же специально для этого вернулась среди ночи?
Похоже, теперь я знаю все. На снимках со мной Хруня. А их автор – Марго. Теперь главное. Для чего и кому все это было нужно? А может быть, это все проделки Селивановой, раз она же мне эти фотографии и подослала? И, причем, не в первый раз. И Марго, скорее всего, это та загадочная девушка, которая и приносила конверт со снимками в отделение кардиологии, к старшей медсестре.
Не нужно было эту Марго сегодня отпускать. А каким-то образом задержать да сдать работникам полиции. Пусть бы привлекли ее к ответственности за распространение порнофотографий! Хотя, что я говорю? Ведь, на этих же снимках я сама! Хорошенькое дело! Еще мне не хватало связаться с полицейскими. Особенно, после того, как они, у меня же дома, учинили целый допрос по поводу пребывания Жени в Привольном!
Так что, пусть уж Марго уезжает с Богом! Говорят же, что ни делается, все к лучшему! И теперь я уже почти точно знаю, от кого беременна. А когда встречусь с Селивановой, в самом начале Нового года, то обязательно призову ее к ответу!»
Так думала Светка, мысленно прощаясь со своей незваной гостьей. Но Марго не спешила возвращаться в город. Она еще не выполнила вторую часть задания Оксаны. Девушка, идя по селу почти что наугад, вдруг заметила вдоль дороги небольшой, аккуратненький магазинчик. Она открыла входную дверь этого торгового заведения и зашла вовнутрь. Марго окинула взглядом помещение.
Кроме разнообразного товара, расположенного на нескольких витринах, она обратила внимание на парня и девушку, стоявших за прилавком.
Молодые люди, достаточно громко разговаривали друг с другом. Скорее всего, они о чем-то спорили между собой. Девушка обвиняла парня в том, что он завел себе любовницу, истратив на нее семейную заначку. И теперь, молодой человек, вынужден будет, по словам своей собеседницы, встречать Новый год в гордом одиночестве. Или же может пригласить к себе эту «сучку».
Дальше Марго неинтересно было лицезреть семейную драму, и она вышла на улицу. Девушка внимательно оглядела входную дверь магазина, почти полностью увешанную на уровне глаз разного рода рекламными плакатами, каких в городе полно в любой торговой точке.
Гостья из города решила посмотреть еще какое-нибудь подходящее место для размещения фотографий. И, пройдя совсем немного, увидела невысокое, невзрачненькое здание местного Дома культуры. Об этом гласила маленькая табличка на двух языках, на его дверях, массивных и абсолютно пустующих от всякого рода объявлений. Места для фотоснимков на них сколько хочешь!
Временем Марго была не ограничена. Но все же она решила поскорее наклеить несколько фотографий. «Еще не хватало в этой «дыре», да под Новый год, с этим говном ментам попасться. Хрен потом отмоешься, – думала девушка, закрепив последний снимок и тщательно облепив его скотчем. – Селиванова-то, как всегда в стороне останется…»
Марго показалось, что через большое и незавешенное окно этого культурного заведения за ней кто-то наблюдал.
Девушка вытащила из сумочки портативный фотоаппарат, предварительно спрятав в нее скотч и оставшиеся фотографии. И сделала несколько кадров. По словам Оксаны, она должна была заснять двери, на которых разместила фотографии и сам магазин, или здание, выбранное для этой цели.
А то Селиванова не поверила бы Марго, что она вообще была в Привольном. Для пущей убедительности, гостья из города, прежде чем постучаться в калитку к Бичевой, сфотографировала еще и ее дом, причем с табличкой, указывающей на название улицы и номер дома. И пока Марго это делала, она и привлекла внимание Герды, которая и отлаяла незнакомку, как хотела. Тем самым, подняв шум, который услышала Светка, выглянув в окно.
А теперь Марго не шумела, старательно и торопливо расклеивая фотографии на дверях Дома культуры. Но, действительно, привлекла к себе внимание бдительного «охранника» Жени Семенова. Что-то его заставило глянуть в окно. И хоть через разрисованное стекло узорами зимушки-зимы трудно было что-либо увидеть, все же, молодой человек заметил какую-то девушку, мелькнувшую около входной двери Дома культуры.
Сначала Женя подумал, что кто-нибудь хотел зайти в здание, но не смог туда попасть, хотя двери-то не заперты. А потом электрик догадался. Это кто-то из сельчан снова решил расклеить рекламные объявления, типа: «Куплю, продам» на дверях Дома культуры. Такое уже наблюдалось несколько раз. А руководство приказало Жене пресекать подобные действия жителей Привольного. Пусть размещают какие им угодно объявления на специальном стенде около школы. Поэтому молодой человек, решив сорвать бумажки, вышел на улицу.
На дверях сельского культурного учреждения красовалось несколько любительских цветных фото. Но они были какого-то странного содержания. Такое ощущение, что перефотографированы с порножурнала или распечатаны с Интернета. И кто-то умудрился развешать их на всеобщее обозрение. Да еще где? У входа в Дом культуры.
«Ну ничего себе, детишки под Новый год прикалываются»! – подумал Женя, не без труда сорвав фотографии. Тут же, на улице, он, естественно, не стал их выбрасывать. И зашел с ними к себе в комнату. А когда все же внимательно их разглядел, то…
Что это? На всех фотоснимках была Бичева Светлана. Но сцены в которых запечатлена девушка, оказались настолько интимными и откровенными, что у молодого человека перехватило дыхание.
Поначалу у Жени вообще не было никаких соображений на этот счет, нервишки его сильно пошатнулись. Парень не употреблял алкоголь и поэтому даже пиво пил крайне редко. Но сейчас он, откупорив бутылку о край стола, жадно сделал прямо из горлышка несколько больших глотков.
«Так. Приехали. Что бы все это значило? А то, что какой-то, мягко говоря, козел, подкинул мне фотки с изображением Светланы. Естественно, на них это не она. Всего лишь, фотомонтаж, но достаточно хорошего качества. – Молодой человек, уже немного успокоившись, решил трезво оценить ситуацию. – И если бы я не видел Светлану обнаженной, тогда другое дело. На самом деле, она пополнее этой девушки. И у нее небольшой, аккуратненький животик. А на фотке ничего этого нет. К счастью. Значит, это фуфло. Явно на компьютере кто-то постарался. Но кто? Кому это надо?
Есть у меня тут два кандидата. Первый, это односельчанин Светланы, кажется, зовут его Алексей. Тот, что однажды разговаривал с ней, приглашая присесть в свою машину. Правда, разговор у них тогда состоялся не самый дружелюбный. Потом еще в дом Бичевых недавно приходила жена этого Алексея. Она о чем-то спорила со Светой. Только я-то тут при чем?
А при том, что кому-то выгодно, чтобы мы поругались. Ну уж, дудки! Не дождетесь! И еще есть один кандидат в фотографы. Это тот отморозок, с которым я дважды не мог разойтись на одной и той же дороге. Да… Кому-то я не нравлюсь. А Светлана тут вообще ни при чем. Может быть кто-то хочет, чтоб я убрался с Привольного? Кому и что я сделал плохого?
Но в любом случае: фотки я эти уничтожу. И Светлане о них говорить ничего не стану. И вообще, забуду этот случай. Стоп! А вдруг такие же фотографии, еще где-нибудь расклеены по селу?»
Женя спешно собрался и, закрыв культурное учреждение на замок, пошел по самым людным местам Привольного. Прежде всего парень пройдет мимо управления, школы, больницы, универмага…
Забегая вперед, надо сказать, что Женя, к своей великой радости, больше не обнаружил в селе подобных фотографий. Вернее, вообще никаких. И даже что-нибудь такого, что могло бы его заинтересовать или насторожить. Теперь можно с полной уверенностью сделать вывод, что неизвестный развешал свои «компры» только на дверях Дома культуры.
Вечером, тридцатого декабря, Светка пришла на свидание к Жене. Она решила поговорить со своим другом у него в комнате, в спокойной обстановке, и настроившись на серьезный лад.
Женя, обрадовавшись встрече с девушкой, начал строить с ней планы на завтра, желая обсудить их первое совместное празднование Нового года. Только от одной мысли, что судьба уготовила ему такой подарок, у парня поднималось настроение. Ведь еще несколько месяцев тому назад он об этом не мог и мечтать. И теперь уже ничто не в силах испортить их общий праздник, а уж тем более, чем-либо расстроить Женю.
Парень уже приготовил несколько еловых веток и, красиво связав их между собой в небольшом ведерке, торжественно установил на видном месте у окна на полу. Женя купил елочные игрушки и еще кое-какие украшения. А тридцать первого декабря, за несколько часов до наступления Нового года, молодые люди вместе нарядят свою импровизированную елочку.
Светка, в свою очередь, предложила Жене, встречать Новый год у нее дома. Она давно уже не отмечала этот праздник в кругу семьи, с родителями. А завтра, после двенадцати, отец и мать пообещали уйти к соседям, предоставив молодым людям полную свободу действий, и оставив их в доме наедине друг с другом.
Жене хоть и понравилось предложение своей подруги, но парень вынужден был от него отказаться. Он мотивировал это тем, что ему нельзя оставлять здание Дома культуры на всю ночь без присмотра. Ведь в праздничные дни, за подобными объектами, наоборот, нужен «глаз да глаз». А Женя на вверенном ему объекте выполняет еще и роль охранника.
Поэтому парень попросил Светку не расстраиваться по этому поводу и заранее ее успокоил:
– Мы с тобой очень хорошо и весело, встретим Новый год у меня, здесь, в комнате. Пусть тебя это не смущает. А потом ночью, выйдем на улицу прогуляться. И заодно, ненадолго, зайдем к твоим родителям. Поздравим их. У меня есть для них небольшие сувениры, – сказал Женя, обняв свою подругу.
Но Светка, легонько отстранив Женю так, чтобы ему не было обидно, сказала:
– Я согласно, но… сначала… Ты знаешь, мне надо с тобой поговорить. Извини, разговор очень важный для меня. И, наверное, для тебя. И я хочу, я должна поговорить с тобой в канун Нового года.
– Да, да, конечно. Я слушаю тебя, Светик.
И девушка, собравшись с мыслями и обдумывая каждое слово, сообщила парню о том, что она беременна и ожидает ребенка. Светка пока не стала говорить Жене имя отца будущего дитя. Об этом человеке девушка вообще ничего не хочет думать, он для нее просто не существует. Ему нет места в жизни Светки. И никакую роль в будущем, ни для девушки, ни для ее ребенка он не сыграет. И Бичева хочет, чтобы Женя все это знал.
Парень молча выслушал свою собеседницу. Кажется, он спокойно отнесся к словам Светки. Недавний случай с фотографиями как-то подготовил молодого человека к столь неожиданному повороту событий. Он просто сдержанно отреагировал на данную ситуацию, никак не проявляя своих эмоций.
Бичева старалась не смотреть молодому человеку в глаза, отведя свой взгляд в сторону. Одновременно с нетерпением и опасением ожидая, как себя поведет ее друг. Пауза зависла на несколько минут. А потом Женя начал свой монолог:
– А теперь я тебе скажу, Светлана, все то, что хотел сказать. И тоже, кстати говоря, именно в последние дни уходящего года. Когда я тебя увидел в первый раз, в областной больнице, на работе, то ты мне очень понравилась. Затем мы с тобой познакомились. И наши мимолетные, ни к чему необязывающие встречи, плавно перешли в долгие ночные свидания, во время твоих дежурств в отделении кардиологии. Казалось, мы тогда с тобой не могли наговориться. Я понял, что ты тот человек, вернее та девушка, о которой я мечтал, которую ждал, и встречи с которой, пусть кратковременные, для меня дороже всего.
И я полюбил тебя. Безоглядно, даже не рассчитывая на взаимность с твоей стороны. Судьба распорядилась так, что для того, чтобы быть с тобою рядом, вернее поближе к тебе и видеть тебя каждый день, я уволился с работы, уехал из города и тем счастлив, что живу сейчас вот так, здесь, в Привольном.
Как ты успела заметить, на пути к моей мечте попадались кое-какие препятствия. Но они уже позади, вместе со всеми трудностями и неприятностями. А впереди у меня, как свет в конце тоннеля – лишь ты. И не случайно у тебя такое солнечное, светлое имя. Ты и есть – Свет моей жизни!
Это очень хорошо, что ты честно и откровенно мне рассказала о своей проблеме. Спасибо тебе, за доверие. Только подумай, Светлана, действительно ли есть у тебя проблема? Разве будущий ребенок – это не радость, это не счастье?
Тебе, наверное, интересно мое мнение на этот счет? То есть, как я отреагирую на известие о том, что ты беременна и ждешь ребенка?
Женя на секунду замолчал. Светка взглянула в глаза молодому человеку, тем самым выражая согласие и желание скорее услышать ответ. А парень продолжал:
– Я много думал о нас с тобой. И за себя твердо решил: я хочу, чтобы мы с тобой не расставались. Никогда. Потому что я тебя люблю, целиком и полностью. И если сейчас в тебе зарождается новая жизнь, новый человек, плоть от твоей плоти, маленькая частичка самой тебя, то… Я просто счастлив! И могу сказать абсолютно серьезно, что твоего, нашего ребенка, буду любить ни меньше, чем тебя. А может быть и больше, потому что малышка требует, будет требовать к себе больше внимания, чем взрослый человек.
– Почему малышка-то? – не поняла Светка, спросив тихим голосом Женю.
– А вот, мне так кажется, Светочка, что у тебя, у нас, будет девочка, наша дочка. По крайней мере, мне этого очень, очень хочется. Мне моя мама рассказывала, что когда она была беременна мной, то ждала, что родится дочка. И даже имя ей уже выбрала – Евгения. Но у мамы родился – я. И она меня все равно назвала Женей. Вот такое получается имя среднего рода, подходящее и к мужчине и к женщине. А когда я, много позже, стал задумываться о том, что у меня тоже когда-нибудь будет своя семья, то уже заранее решил, вернее, очень того хотел, да и сейчас хочу, чтобы у меня первой родилась – дочка. Потом, конечно, еще пойдут детишки, но первой, все же хочется именно девочку.
Светка, затаив дыхание, слушала Женю. Все его слова звучали для девушки, как во сне. Ей сразу же вспомнилась тетя Груня и ее предсказания, что у Бичевой родится дочь. А молодой человек, словно продолжая тему воспоминаний о ясновидящей, сказал:
– Я уже даже имя для нее подобрал. И хоть заранее называть детишек, наверное, нельзя, все же мне хочется, чтобы мою дочь, а теперь уже нашу – звали – Яной… Бичева, казалось, потеряла дар речи. Она снова воспроизвела в своей памяти то, что услышала от Аграфены Абрамовны:
«Имя твоей дочери будет начинаться на последнюю букву имени твоего друга, о котором, ты сейчас беспокоишься…»
«Женя – Яна, – начала мысленно рассуждать Бичева. – А почему именно Яна? Такое странное, достаточно редкое имя?»
И словно голос сверху, похожий на голос ясновидящей, только для Светки, тихо, но внятно произнес:
– Яна. Я Наследница Александры… Я Наследница…
«Выходит, что моя будущая дочь, наследница тети Шуры? Как это понимать? – снова задумалась девушка, устремив свой взгляд в сторону. – Мне и Яне достанется в наследство квартира от Александры Николаевны, так что ли? Или, быть может, душа умершей тети Шуры уже пересилилась в будущего ребенка? А разве так бывает? И неужели так быстро на небушке делаются подобные дела? Ведь тетя Шура умерла, когда во мне уже зародилась новая жизнь. Не понимаю…
Незаметно для себя, последние два слова Бичева произнесла вслух. Естественно, Женя не мог догадываться о размышлениях девушки. И сказанную ей фразу, отнес в «свой адрес».
– А что тут не понять, Светочка? – спросил парень. – Я тебя люблю. И давно уже хочу сделать тебе предложение. Правда, все никак на это не мог осмелиться. Да и подходящего момента, вроде бы, не находилось. А потом решил сказать тебе эти очень важные для меня слова в момент наступления Нового года. И уверен, что если ты примешь мое предложение, то мы заживем счастливо. На радость нашим друзьям и на горечь – врагам. Я найду более серьезную, перспективную, хорошо оплачиваемую работу. И стану трудиться, не покладая рук. А я это могу, ты меня знаешь. Мы снимем в селе просторный дом, с несколькими комнатами, где будет много света, места и радости. А если ты вдруг захочешь перемен, то мы можем в любой момент вернуться в Семипалатинск. В городе мы будем жить вместе с моей мамой. Можешь не беспокоиться, она очень добрая и хорошая. Такая же, как и ты. В квартире у меня есть своя, отдельная комната. И в ней мы счастливо заживем втроем: я, ты и Яночка.
И еще. Давай договоримся один раз, но навсегда. Пусть никто, кроме нас с тобой, не знает о том, что наша будущая дочка, мне неродная. После рождения Яночки мы сразу оформим на нее все необходимые документы. Она возьмет мою фамилию и все будет, как положено. Хорошо?
Бичева с нежностью посмотрела Жене в глаза и пока еще не знала, что ему ответить. В жизни девушки так много событий произошло за последнее время, и так резко плохое чередовалось с хорошим, и наоборот, что она уже боялась чему-то радоваться. И устала – думать, думать.
Только Светка соберется с мыслями, примет какое-то решение, еще не успев его реализовать, а жизнь – раз! И подкидывает ей что-нибудь новое. И, чаще всего, неприятное.
Пауза в общении молодых людей несколько затянулась. И тяжело нависла тишиной, как дождевая туча, вот-вот, готовая превратиться в сильный дождь. Но Женя все не унимался:
– А знаешь, что, Светик? Зачем мне ждать начала Нового года? Ведь он и так уже завтра наступит! Я прямо сейчас, здесь, сделаю тебе предложение…
И, немного замявшись, он уверенно произнес:
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой! И жду от тебя ответа, прямо сейчас.
А чуть тише, добавил:
– И если ты, Светлана, согласно, то поцелуй меня…
Девушка, обняв молодого, выразила свой утвердительный ответ, долгим, сладострастным поцелуем. От него Светка сразу почувствовала легкость на душе. И вот она уже коснулась головой мягкой подушки на кровати Жени. И ощутила на своем теле нежные, но сильные руки парня. Молодой человек освободил Бичеву от всей ее одежды. А потом…
… – А потом, я жду тебя у себя. Ты приходишь, мы продолжаем отмечать наступивший Новый год и смотрим телевизор. А утречком, с чувством выполненного долга, ты спокойно пойдешь по своим делам. – Говорил Шреку Алексей, расставляя на кухне тарелки с едой. – Сейчас, Юрок, мы порубаем и слегонца выпьем. Тебе для храбрости полагается «армейские сто грамм». А там, глядишь, уже и Новый год примчится. Тут осталось-то, всего – ничего, меньше двух часов.
– Знаешь, чего, Алеха? Вся эта твоя задумка с поджогом «берлоги» городского фраера, чистой воды уголовщина, – отвечал Яхнову Юрок, серьезно смотря собеседнику в глаза. Шрек даже не торопился выпить и закусить, что было на него совсем непохоже. И только лишний раз подчеркивало взволнованность парня. – Да я шутник, балагур. Каюсь, что в своих приколах бываю не всегда прав. А если меня разозлят, то за себя не отвечаю. Но зато, я не отморозок, не беспредельщик! И ты, по ходу, меня ни за того принимаешь, кого тебе хочется видеть рядом с собой. Ну скажи, че тебе дался этот городской «кекс»? От меня он свое уже получил, сполна. А может быть ты «буксуешь» из-за его телки Бичевой? Ну так я-то тут причем?
– Ах, вот ты как запел? – стараясь «не выходить из себя», перебил Шрека Яхнов. – Типа, хитро – мудро выделанный, да? Не его это дело! Не твое! Тогда верни мне мои деньги, которые ты получил авансом, за то, что еще не сделал. Хотя у нас был с тобой уговор. Гони перстень и проваливай! Ты себя считаешь правильным пацаном, а меня барыгой? Ладно, пусть я торгаш, но не вор! И деньги свои зарабатываю честным путем! А ты, уж если подписался на сделку, должен свое слово сдержать. И вообще…
Леха подошел к столу, откупорил бутылку водки и, налив себе полную рюмку, залпом выпил ее.
– Ы, ы! Гадость… И вообще, не забывай о том, что ты со своими корешами уже достаточно хорошо «накосорезил». После вашего визита к бабке-ясновидящей, она враз Богу душу отдала! А я ведь об этом, почти что забыл. И радуйся, что это так. А то, не ровен час, вот возьму, да и расскажу кое-что, кое-кому.
– Ага, давай! – теперь уже и Шрек, не дожидаясь приглашения, налил себе водки. Только не рюмку, а почти полную чашку, стоявшую на столе. – Не забудь «стукнуть» так же и о том, что ты сам нас к старухе и подослал, как подстрекатель и зачинщик. Так что в уголовке за паровоза проканаешь.
Есть у психологов такое утверждение, что из двух спорящих первым замолчит тот, кто поумнее. Обстановка в доме Яхнова уже достаточно накалилась, выйдя за рамки предновогодней. И Леха решил пойти на мировую:
– Юрок, пойми, я тоже по-своему пострадал. Людка от меня ушла. И Новый год будет встречать неизвестно где и с кем. А в январе она вообще грозилась подать заявление на развод. Думаешь, все это мелочи жизни для меня? А ведь моя жена беременна! Короче, давай, пропустим еще, по маленькой, да поедим спокойно. А ты, не хочешь, так не помогай мне. Пусть все это останется на твоей совести. А в Новый год я скандалить не желаю. И так уже все остохренело!
Шрек сразу же переменился в лице:
– Да ладно, че ты, братуха! Я козлом никогда не был. И кидаловом не занимаюсь. Выполню я твое задание, без базара. Но смотри, чтобы опять какая-нибудь «лажа» не произошла. Как с этой бабкой-гадалкой…
«Лажа», в понимании Шрека, это какие-то непредвиденные, из ряда вон, выходящие обстоятельства. И если парень опасался за подобный исход порученного ему дела и допускал некую степень сомнения, то, в отличие от него, Светка и Женя ни о чем таком и не думали.
У них все было хорошо. До Нового года оставалось меньше часа. А это говорило о многом. Вообще, наступление очередного года всегда является рубежом между настоящим и будущим. Любая ночь, наверное, и есть, прежде всего, окно в светлое будущее. Но именно в Новый год, как никогда чувствуется резкий переход к чему-то хорошему, неизведанному, долгожданному.
И молодые люди, казалось, для себя уже все решили. Они встречают самый лучший и веселый праздник в году, в комнате Жени,в Доме культуры. Парень из сосновых веток соорудил небольшую елочку. Светка нарядила ее теми украшениями, что приготовил Женя. И она же принесла из дома все горячие блюда, салаты и соленья.
Молодые торжественно сели за стол и проводили старый год. Частенько, по очереди, поглядывая каждый на свои часы, стараясь не пропустить наступление Нового года.
– Ну что, Светочка! – Женя решительно открыл бутылку шампанского, аккуратно и умело предотвращая громкий хлопок пробки и наполнил бокалы. – Все меньше и меньше времени остается до того волнующего момента, когда Куранты пробьют полночь. В такие минуты принято подводить итог прожитых двенадцати месяцев. Но я думаю, мы этого делать не станет, он и так ясен: главное то, что мы с тобой вместе. Друг друга любим. И в Новом году – поженимся. И так, поднимем бокалы… На моих часах… Уже остается… Двадцать секунд, пятнадцать… Ура!!! С Новым годом!!!
На протяжении последних нескольких лет, жители не только городов, но и других населенных пунктов, в первые минуты наступившего года, выходят на улицу с хлопушками, фейерверками, бенгальскими огнями и прочей пиротехникой, у кого, что имеется, чтобы «спустить деньги на ветер». А проще говоря – пострелять.
В этом случае, Привольное тоже не стало исключением из правил. И его жители, сразу же после боя Курантов по телевизору, вышли каждый к себе во двор. Много таких весельчаков было или нет, но выстрелы доносились почти отовсюду. И шумовые эффекты оказались достаточно синхронными и организованными. Правда, не очень продолжительными, по сравнению с подобным мероприятием, к примеру, в Семипалатинске.
Светка и Женя недолго были на улице. Может потому, что в селе, в первые минуты Нового года не так интересно гулять, как в городе. Или просто, молодые спешили вернуться в комнату электрика, чтобы скорее остаться наедине. Ведь для них это ново – встречать такой праздник – вместе, вдвоем.
Вернувшись к себе, парень помог Бичевой снять верхнюю одежду и сапоги. И Светка, потерев озябшие руки, засуетилась вокруг праздничного стола. Молодые люди, погуляв на свежем воздухе, решили основательно подкрепиться. Вот она, исконно русская традиция, плотно набивать желудок в новогоднюю ночь!
Пока Светка занималась подготовкой новых блюд, Женя решил, не теряя времени, сделать своей подруге сюрприз. Парень уже заранее приготовил ей символический подарок и хотел вручить его как-то особенно, необычно, так, чтобы девушке это запомнилось.
Для воплощения своего замысла, Женя зажег на столе несколько свечей и выключил в комнате свет.
– Ой, ты что? – спохватилась Бичева.
– А сейчас, Светик, для тебя будет сюрприз, – загадочно произнес молодой человек, не отходя от стены с выключателем. – Закрой глазки… Раз, два…
Хорошо еще, что девушка, выполнив его просьбу, закрыла глаза. И в ожидании чего-то необычного, повернулась лицом к Жене, а спиной к окну. Наверное, это и помогло Светке уберечься от последствий «сюрприза».
Не успел Женя сказать: «Три!», как оконное стекло, от внешнего удара, посыпалось осколками и в комнату влетело что-то тяжелое. А через две-три секунды, за ним, в разбитое стекло, с улицы влетел какой-то горящий предмет. И упал рядом со столом. Снова разбилось что-то стеклянное, и вдруг начался пожар…
Все это произошло так молниеносно, что никто из присутствующих не успел даже издать и звука. Лишь Светка, натыкаясь на табуретки, метнулась к стоявшему у стены Жени.
Несмотря на неожиданное развитие событий в первый час наступившего года, электрик не растерялся и, схватив трясущуюся девушку в охапку, почти что силком, вытащил ее из комнаты в коридор.
Затем парень, воспользовавшись огнетушителем, метнулся в горящее помещение. Основной очаг возгорания в нем пришелся на шторы. По ним, языки пламени, безжалостно устремились вверх, словно желали охватить огнем все, что возможно. Сложность тушения создавал холодный воздух из разбитого окна. Но Женя справился с пожаром. Конечно, это было не так просто. Пришлось парню бежать в конец коридора, за вторым огнетушителем. А уже затем, включив свет в своей комнате, он, для верности, рассыпал немного песка из пожарного ящика на тлеющие куски ткани и дерева…
Молодые люди были в шоке. Их новогодняя ночь из празднества, резко превратилась в кошмарную ночь срочного устранения последствий пожара. Парень, бегая по коридору и подсобке, спешно собрал все, что попалось ему под руку: обломки старого дивана, куски пенопласта, какую-то фанеру. И взяв молоток и гвозди, попытался хоть как-то заделать дырку в разбитом оконном стекле, предотвращая поступление холодного воздуха.
А Светка взяла ведро, тряпку и принялась все, что можно отмывать, при этом складывая обгоревшие предметы в уголок, около двери. Молодые люди молчали. Только Бичева всхлипывала. А потом, первая же и нарушила тишину:
– Женечка, что это было?
– Не знаю… Хулиганы какие-то… Кто-то видно балуется… А может быть, алкаши так резвятся в Новый год…
– Да нет, – невесело произнесла девушка. – Мне сдается, это все не случайно.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно поинтересовался парень, сам понимая, что вряд ли просто так кто-то будет устраивать поджог. И то, что это было умышленное действие, Женя сразу же догадался, едва включил свет в комнате и посмотрел на пол. На нем лежала разбитая бутылка из-под водки. А рядом – кусок материи, пропитанный, скорее всего, керосином.
«Это фитиль, – подумал электрик. – И бутылочка была с зажигательной смесью. Значит с бензином. И похоже, ее делали заранее. Вот только кем и для кого она изготовлялась? Куда ее хотели забросить? Куда душа пожелает или в запланированное место? Судя по всему – кидала попал в точку. Лучше бы я сейчас ошибался, в своих подозрениях…»
– Кто-то специально стрельнул сюда из фейерверка, – сделала вывод Бичева и снова зашмыгала носом.
«Господи, вот святая наивность. Пусть уж лучше Света думает, что это действительно так. Не надо ей говорит о бутылке с бензином. Она и без того, сильно взволнована», – решил молодой человек.
А повод для волнения, у Бичевой был вполне обоснованный. Она абсолютно была уверена в том, что проделки Селивановой продолжаются. И если поджог устроила не Марго, то на ее месте мог оказаться любой другой, из окружения этой коварной девушки, Оксаны.
Подобные мысли стали обременять и Женю. Молодой человек решил, что кто-то желает от него избавиться. Кому-то в Привольном он стал неугоден… Тогда зачем Женю, обманным путем, заманили в село? Хотя парень был благодарен этому хитрому незнакомцу за то, что с чьей-то «нелегкой руки» его судьба так кардинально изменилась. И Женя нисколько не жалел о том, что с ним произошел неприятный инцидент, связанный с недавним нападением на него каких-то хулиганов.
«И все же, кому, интересно, я помешал? То, что бутылку с бензином закинули не случайно, и то, что адресована она мне – это неоспоримый факт. А Светлана тут ни при чем. Сначала хотели меня фотками достать – не проканало. Теперь вот – пожар! Уже бедные, не знают, что и придумать! На изощрения – фантазии не хватает! Да, Светлане все это не объяснить. И не нужно ей ничего знать. Нам надо сплотиться с ней. И назло всем продолжать, как ни в чем ни бывало, жить в селе. Я ведь сам говорил, совсем еще недавно: на радость друзьям, на горечь – врагам. Правда, у нас со Светланой друзей-то и нет. Зато враги появились. Вот только, кто они? И сколько их?» – терялся в догадках Женя. Он не мог знать, даже предположить то, что, буквально меньше часа назад, происходило в доме Яхнова.
– Ну, что, Юрок? С Новым годом тебя! Давай готовиться к важному делу, – посмотрев на часы, Алексей встал из-за стола. – Сейчас ты почувствуешь себя в роли партизана. Шрек, ты фильмы о войне помнишь, какие-нибудь?
– Че, о войне? – спросил Юрок, допивая водку.
– Ну да. Взрывы там, танки и все такое, – уточнил Яхнов.
– Про Чапаева, если че…
– О, – удивился Алексей. – У тебя хорошие познания в истории! Только Чапаев, это вообще-то герой гражданской войны. А мы сейчас говорим о Великой Отечественной. А ты, что, про Василия Иваныча кино смотрел?
– А-а, нет. Я только анекдоты слышал.
– Ну понятно, – разочаровался Яхнов. – Ладно, это не так важно. Я дам тебе сейчас одну волшебную бутылочку, со знакомой для тебя этикеточкой. Но ты будь с ней посторожнее, чем с водкой. Не разбей и не переворачивай, как девушку. Шутка. Ну, не забыл, что делать-то? Давай еще раз: подойдешь к окошку. Сначала кинешь в него кирпичик. Потом запалишь фитиль и бутылку отправишь следом за камешком. Только это… пользуйся зажигалкой. А то, не дай Бог, еще повторишь мне тут, подвиг Зои Космодемьянской. Понял? А потом, когда костерчик разгорится, спокойненько, не бегом – сваливаешь. Нарежешь пару кругов по улице, оценишь обстановку. И когда убедишься, что все «тип-топ», возвратишься ко мне.
Алексей, естественно, лично захотел проследить за исполнением важного задания. Он, немного погодя, вышел за Шреком и вытащил из своего кармана мобильник. И когда Юрок, не торопясь, подошел к окну комнаты электрика, Яхнов сразу же включил телефон на видеозапись всего того, что будет происходить на его глазах. Расстояние от Алексея до Дома культуры было «приличным». И освещение улицы не совсем подходило для съемки. Эти нюансы могли отрицательно сказаться на качестве изображения, полученного не очень дорогим мобильником Алексея. Но тем не менее, он не отказался от своего замысла. Ему нужно было обязательно иметь хоть какой-нибудь «компр» на Шрека. А вдруг, когда-нибудь да пригодится?
Как только в комнате Жени погас свет, Юрок старательно, видно со всей силы, заехал по оконному стеклу кирпичом. А затем, к великой радости Яхнова, все произошло так, как он и задумал.
Весь день, первого января, Алексей в гордом одиночестве провел дома. Парень тупо смотрел телевизор и пил водку. В глубине души надеясь на то, что эта стерва Людка все же позвонит домой и поздравит мужа с Новым годом. Но звонков не поступало. И чтобы окончательно не портить себе настроение, Яхнов старался не думать о Светлане. Все-таки, одно, несомненно, радовало Алексея и тешило его самолюбие. А именно то, что встреча Нового года у Бичевой с ее женихом, вряд ли прошла так, как планировали молодые люди. Скорее всего, она вообще сорвалась.
В праздничные дни Алеша решил не торговать в магазине. Смысла нет. Ведь Привольное – это не город. И здесь жители не торопятся, ни в первые часы Нового года, ни потом, бежать за продуктами в магазин. Сельчане к торжеству готовятся заранее и основательно. Закупают все впрок. И потом, у многих из них есть свои домашние заготовки: всякие салаты, соленья и тому подобное. Водка тоже берется про запас. А если у кого-нибудь она вдруг закончится, то на застолье это никак не отразится. Во многих домах всегда найдется самогон или бражка.
Надо ли говорить о том, что в доме Яхнова, уж что-что, а продукты не переводились? Он даже переоборудовал свой гараж под временный склад. А машину загонял на стоянку под навес во дворе.
Утром, второго января, молодой человек взял заранее приготовленные две бутылки дорогой водки и пошел в гости к Борису Васильевичу, дом которого находился в конце села. Этот мужчина, на протяжении многих лет, числился в сельской администрации сразу на нескольких должностях. И по совместительству руководил работой в местном Доме культуры. Борис Васильевич хорошо знал Яхнова-старшего. С давних времен, по-соседски, общался с его сыном Лешкой. И позволял последнему, поскольку знал его еще мальчишкой, обращаться к себе на «ты» и достаточно просто: «Василич».
Алексей знал, что Василич спиртным не злоупотребляет ни под каким предлогом и ни по каким праздникам. Поэтому о деле с ним можно говорить в любой день, будь то будни или выходной.
Новогодние праздники для хозяина дома тоже не явились исключением. Василич с искренней радостью любезно пригласил гостя в дом, к столу. Не успел Яхнов оглянуться, как перед ним уже стоял полный набор блюд – атрибутика новогоднего меню: пельмени, оливье, селедка «под шубой» и другая еда.
Алексей поставил на стол водку и сел на предложенное ему место. Сначала разговор с хозяином дома зашел на общие темы, сельчане давненько не виделись, ссылаясь каждый на свои дела.
А потом Яхнов решил плавно затронуть нужную ему тему:
– Слушай, Василич, ты же, наверное, в курсе того, что Доме культуры в новогоднюю ночь, в комнате нового электрика, произошел пожар?
– Да, конечно. А что?
– Так. Интересно, что ты на эту тему думаешь. И как вообще, относишься к нашему горожанину, Жене?
– Ну, с Женей-то, я особо близко не знаком. Но, тем не менее, я думаю, что он порядочный, серьезный, работящий и непьющий парень. Ответственный, исполнительный, – начал Василич.
– Тебя послушать, так он прямо на Доску Почета просится, – перебил его Яхнов.
– А что? Таких работников еще поискать надо! А пожар? Да. Случился. Ну и что? Я правда, во все подробности еще не вникал, но знаю, что загорелась комната, где жил электрик. И парень, кстати, быстро и умело локализовал возгорание.
– Вот, видишь, Василич. Не вникал! А пожар, между прочим, начался не просто так. И его ни ветром принесло. Это был умышленный, спланированный поджог, – объяснил Яхнов. – Уголовно-наказуемое преступление. Правда, оно не рук самого электрика. Здесь немного другое дельце. Ты, кстати, знаешь, что Женя в ту ночь был не один?
– А с кем же? Хотя, что тут особенного? Ведь праздник же, Новый год, как-никак. И хлопец молодой, – не понял Василич, к чему клонит его собеседник.
– Ага. Праздник, тебе, Новый год. Не забывай, что электрик – при исполнении служебных обязанностей. Да еще, кроме всего прочего, отвечает за охрану здания, вверенного ему объекта. Как в армии. А он, негодник, с девушкой был. С Бичевой Светланой. Тебе эта личность, думаю, знакома. Она у меня работала продавцом. Так вот, – Алексей пытался объяснить мужчине все коротко и ясно. – Этот городской друг, уже давно кому-то перешел дорогу. А кому именно? Сам решай… Он с самого начала, когда еще ехал в Привольное, уже не доехал до места. Его по дороге в село избили. Из-за Бичевой, думаю. А затем уже, кто-то и поджог устроил. Ну, как тебе, все это нравится?
– И что из того? К чему ты мне все это говоришь? – не мог сообразить хозяин дома.
– А к тому, что череда случайностей здесь не так уж и случайна, как может показаться. Этот «кто-то» целенаправленно мстит электрику. А в данный момент, уже посягнув на колхозное добро. Проще говоря – на сельское, то есть государственное имущество. А это уже слишком! Не находишь? И где гарантия, что дальше не будет больше? Кто может поручиться? Я бы, к примеру, не рискнул. А тебе, дядя Боря, нужны такие проблемы, чужие «головняки»? Ты ведь еще не знаешь, как к пожару в районе отнесутся? Глядишь, тебе-то в первую очередь и достанется по шапке!
– Ну-у, Лешка, – остановил его Василич. – Ты уж, брат, совсем краски сгустил. Напугал меня до смерти. Тебе бы книжки писать о любви да про бандитов. Я все никак не пойму, тебе то что, до всего этого?
– А то, – с новой силой начал убеждать своего собеседника Яхнов. – Во-первых, за «державу» обидно. Потом, тебя жалко. Да и электрик этот, мне, честно говоря, не нравится. Ну посуди сам: его подруга работала продавцом у меня в магазине. Проворовалась. Не сильно, правда, но все равно. Я ее, естественно, уволил. А теперь, попробуем представить, что может быть дальше. В другане Бичевой взыграет «горячий кавказский кров», и он захочет отомстить за свою подругу. Да и не только в этом дело. Короче, я думаю, уволить его надо. Пущай, возвращается в город, к себе домой, к мамочке. А?
– Ах вон ты как? – задумался Василич. – Ишь ты, куда клонишь… А кто вместо него работать будет, ты что ли?
– Василич, по моей информации, Женя уже закончил всю основную работу по электрической части. В Доме культуры осталась так, ерунда. Отделка, косметический ремонт. А на это и наши мужчины сгодятся.
– Ну ты, так-то, не руби с плеча! Информатор, видите ли, у него есть. А ты знаешь, что я электрику, перед Новым годом, аванс выдал? В сумме десять тысяч тенге. И он его еще не отработал, – возразил мужчина.
– Деньги не проблема. Я их тебе выплачу. Зато, буду потом спокоен и за свой магазин тоже. А если надо, можно будет и рабочих подыскать. Если что, я вон, в соседнюю деревню смотаюсь и там кого-нибудь уболтаю.
– Слушай, – не унимался Василич. – Что-то мне все это не нравится. Пожар. Бичева. А может это ты, устроил поджог? Ну, к примеру, из-за той же Светланы. А что? Приревновал ее, положим. Дело ведь молодое, и я все понимаю. А?
– Ты, блин, Василич, даешь. Стране угля! – Алексей даже не обидился на его слова. – Ты же меня знаешь, с малолетства. Когда я еще под стол, не сгибаясь проходил. И в новогоднюю ночь я был дома, к твоему сведению. Вместе со своей любимой женой, если что. А насчет пожара, у меня, действительно, есть информация. Вернее, доказательство умышленного поджога. Вот оно, здесь на мобильничке! Мне кое-что удалось заснять. Случайно. Но я думаю, тебе не стоит пока все это смотреть. А зачем? Нам сейчас, наоборот, надо все тихо мирно решить. Электрика с работы – пинком под зад и концы в воду. Мы ж с тобой, земляки! И ты мне почти что в отцы годишься.
2
Казалось бы, всегда такой предусмотрительный и предприимчивый Яхнов, обладающий хваткой коммерсанта и задавшийся новой для себя целью – любой ценой выжить Женю из Привольного, все-таки, в одном, да просчитался. Причем крупно и в самом главном.
Да, электрика уволили с работы, и он уехал к себе домой, в город. Но только не один. А увез с собой Бичеву! Вот уж на это Алексей никак не рассчитывал. И этого не предусмотрел. А как Яхнов бесился, когда узнал, что его Светлана укатила со своим женишком в Семипалатинск! Поначалу молодой человек хотел отправиться следом за парочкой, в город. Да вовремя остановился – что это даст? И где в большом населенном пункте, малознакомом для сельчанина искать беглецов? О Жене он вообще ничего не знал, кроме примерного места бывшей работы – какая-то городская, что ли, больница. Алексей уже хотел подключать к поиску Шрека. Но вскоре одумался. Похоже, все это бесполезно, и поезд уже ушел. Ан, нет! Яхнов не из тех, кто пасует перед трудностями, он обязательно что-нибудь придумает.
А Женя со Светкой уже несколько дней спокойненько жил у себя дома. Мама его встретила с радостью. И также, свою будущую невестку. Хоть и откровенного разговора с сыном на эту тему у женщины пока не было, но все равно, она поняла, что Женя не просто так и не кого попало поселил у себя в комнате.
Бичева, почти не раздумывая, приняла приглашение Жени уехать с ним из села. Ее родители привыкли к тому, что их дочка – «уже отрезанный ломоть». Она взрослая, вправе сама строить свою личную жизнь и принимать решения, не посоветовавшись со «стариками». Все равно, в Привольном подходящей работы для Светки нет. Как и дальнейшей перспективы на удачную, безбедную и счастливую жизнь. Провожая ее из дома, родители, словно забыли, что их дочь беременна или только делали вид. Они чувствовали себя спокойно от того, что их дочь за таким хорошим и надежным человеком, как ее друг Женя, не пропадет.
Надежда Ивановна всхлипнула на прощанье и сказала:
– Ты, доченька, не теряйся надолго. Пиши. И береги себя. А если что не так, то возвращайся…
– Надя! – одернул супругу Сергей Петрович. – Ты говоришь так, будто провожаешь молодых куда-нибудь на Северный полюс. Лучше посидим на дорожку.
А затем мужчина крепко пожал руку Жене:
– Давай, парень. Счастья вам и любви. Я ничуть не сомневаюсь, что у вас со Светой все будет хорошо. Берегите друг друга. Да про нас, стариков, не забывайте. На свадебку-то пригласите, обязательно.
Приехав вместе с Женей в город, Бичева новыми глазами взглянула на Семипалатинск. Вернее не на него в целом, а на всю свою предыдущую городскую жизнь, в частности. Теперь у Светки произошла, так сказать, переоценка ценностей. В городе ей все было до боли знакомо. Но, тем не менее, девушка уже не впадала в воспоминания о прежней жизни. Они остались в безвозвратном прошлом и не травмировали ностальгией сердце Бичевой.
Светка не думала об Иване Усачеве, своем прежнем друге. Она не вспоминала Хруню и Марго. Но ей очень хотелось поговорить с Владимиром Николаевичем. И даже увидеться с ним.
«Как он там, бедненький? Не болеет ли? Наверное, сильно расстроился из-за потери сестры? Кто за ним теперь ухаживает?» – эти вопросы оставались безответными в голове девушки. И ими она не решалась поделиться с Женей.
Бичева старалась не забивать себе голову мыслями о Селивановой! Хватит! Надо начинать новую жизнь. А со старой покончить незамедлительно. Но для этого, хочется того или нет, необходимо встретиться и поговорить с Оксаной. Пусть она отстанет от Бичевой! А сейчас Светка не может даже позвонить домой Терехову и поговорить с ним. Нежелательно девушке рассекречивать себя перед Селивановой. От нее каких угодно гадостей можно ждать. Сначала она предъявила Бичевой фотографии. Потом подстроила пожар. Конечно, голословно утверждать не хотелось бы – не пойманный – не вор. Но в данной ситуации и догадаться несложно, чьих это рук дело. Так что пусть уж лучше Оксана не знает, что Бичева вернулась в город и поселилась у Жени.
«Надо бы срочно отыскать журналиста, соседа тети Шуры. Созвониться с ним. И поговорить обо всем. Узнать, где сейчас Оксана. Может быть, Вологодский что-то знает о ней. И чем-нибудь сможет мне помочь», – решила девушка и сказала об этом Жене. Она лишь не стала говорить о своем желании встретиться с Селивановой, зато напомнила ему о журналисте.
– Да! С Эдуардом интересно было бы встретиться. Я всего-то два вечера с ним пообщался, но мы, думаю, уже успели сдружиться, – обрадовался молодой человек.
На следующий день Женя лично позвонил в редакцию газеты «Семь палат». Но парня ожидало разочарование. По словам редактора этого печатного издания, в данный момент, журналист Вологодский находится в творческом отпуске. Эдуард уехал из города на несколько дней собирать материал для новой статьи. А поскольку он находится где-то в сельской местности, то сложно предположить, когда именно Вологодский вернется в город.
И Светка решила подождать. К тому же, совсем немного времени оставалось до Старого Нового года. И если этот праздник девушка раньше особо не отмечала, то сейчас она очень хотела провести его по-новому. Ведь теперь молодым ничего не помешает еще раз встретить, пусть по старому стилю, но зато в спокойной и безопасной от рук Селивановой обстановке, Новый год. И назло всем своим недоброжелателям, у Светки с Женей их личная жизнь теперь уже наладится.
В это, несомненно, верил и сам Женя. У него были большие планы на ближайшее будущее. Первым делом молодому человеку надо решить вопрос с работой. Парень обязательно куда-нибудь устроится электриком. А затем они со Светкой сыграют свадьбу.
Об этом думал Женя, идя на базар. Он хотел подобрать для Светланы какой-нибудь не очень дорогой, но памятный подарок. У молодого человека оставались на руках свободные деньги, которые он хотел растянуть до выхода на новое место работы.
Увольняя электрика, Борис Васильевич осмотрел тот объем работы, который выполнил Женя, за последнее время. И, как руководитель, остался доволен. А следовательно, Василич заплатил ему, как положено. И кроме высчитанных с электрика десяти тысяч тенге, о которых сельчанин упоминал второго января Яхнову, Женя получил на руки достаточно неплохую сумму денег.
Вот молодой человек и решил не спеша пройтись по торговым рядам «Семей-Базары». И выбрал дорогу к своей цели, мимо автовокзала. Женя проходил около него как раз в то время, когда на большой площади, перед залом ожидания, стояло несколько автобусов. Пассажиры, прибывшие рейсом из Астаны, преградили дорогу молодому человеку. Он захотел отойти в сторону и задел плечом рядом стоящего парня.
– Прошу прощения, – сказал Женя и невольно взглянул незнакомцу в глаза. В первые секунды он, казалось, не сообразил, где раньше встречался с этим парнем. А потом… Понял. Перед Женей стоял и радушно ему улыбался, его давний друг – Хруня.
– Сема, братуха! Что не признал? – спросил Вадим, протягивая для рукопожатия свою ладонь.
– Хру-ня!!! Ты ли это? Вот уж кого не ожидал-то встретить! – Женя от радости похлопал парня по плечу. – Ты откуда!? И вообще, куда потерялся?
– Ой, Женька! Долго рассказывать. Вот только что, приехал из Усть-Камана. А ты, куда сейчас направляешься?
Женя, кажется, уже забыл о своих планах, до того он обрадовался неожиданной встрече с Хруновым.
– Да так, шел по делам… Но, в принципе, у меня есть время поговорить. Вот это сюрприз – Хруня!
– Ну, пошли тогда куда-нибудь в кафешку забуримся да посидим, пивка попьем. Поговорим. А то, что-то погода портится. Снег посыпал, – предложил Вадим и стал смотреть по сторонам, выбирая подходящее место для беседы.
Молодые люди зашли в небольшую закусочную и, отказавшись от меню, любезно предложенного им официанткой, сразу заказали себе по кружке пива.
– Ну, за встречу, Женя! – произнес тост Вадим и, сделав пару больших глотков, начал свой рассказ. – У меня, за это время, пока мы с тобой не виделись, были приключения за приключениями. Хотя самое главное из них, со мной произошло намного раньше, в прошлом году, еще до отъезда из Семипалатинска. Но о нем я тебе расскажу после. И объясню: почему и из-за чего, вернее, из-за кого, я и уехал в Усть-Каман.
– Поди из-за девушки какой? – попытался угадать Женя.
– Да, да, из-за нее, родимой. Ну, слушай. Познакомился я, значит, совсем случайно, на автовокзале, с неплохой «телочкой». Ну, пока суть да дело, я думаю, какую из этого можно извлечь пользу. А эта «коза», как раз в тему, рот раззявила около билетной кассы, и у нее один дебил сумочку и срезал.
Девчонку звали Настей. Ну мне ее по-человечески стало жалко. К тому же, я был страшно возмущен наглым поступком какого-то гнусного воришки. И кинулся за ним в погоню. И представь себе, поймал ведь! А потом и охрана вокзала подоспела, как с неба свалилась. Короче, сумочку в целости-сохранности вернули расстроенной девушке. А она на радостях и, по достоинству оценив мой скромный, но геройский поступок, пригласила меня поехать вместе с ней в Усть-Каман. Сказала, что с работой у них там полный порядок и все такое. А мне тогда, Жека, было все равно, куда рвануть. Лишь бы из нашего города поскорее убраться. И все из-за какой-то стервы Оксаны. Да ты ее, наверное, не помнишь. Ну ладно, о ней позже. Так вот, насчет Усть-Каменогорска. Как говорится: сказано – сделано.
Приехал я в новый для меня город, к Насте домой. Пока жил у нее несколько дней, мы вдвоем, по объявлениям в газетах, искали для меня работу. А потом Настя познакомила меня со своей мамой. Вернее мы просто зашли к женщине в гости. А ее маман, прикинь – бизнес, вся такая, леди. Два магазина, нехилая тачка, деньги, подвязки. Ну налицо все навороты нового русского. Так вот, с этой встречи, с Виолеттой Николаевной, так звали Настину маман, у меня все и началось. Совсем другая жизнь. Правда недолгая.
Да, чуть не забыл сказать самое интересное. Эта Виолетта Николаевна, прикинь, Женя, такая эффектная женщина! Жаль, что ты ее не видел. Тебе бы тоже она понравилась. Несмотря на свой староватенький возраст, бизнес-леди – просто красавица. Ей тридцать семь, а тетенька, особенно во всей своей красе, ну сам понимаешь, о чем это я, выглядит лет так, на двадцать пять, не больше.
– Ты не отвлекайся, не отвлекайся, Казанова! – перебил Хруню Женя.
– Нет, нет. Это все важно, ты слушай, да пей. Кстати, будешь еще? – Вадим снова заказал по кружке пива, не обращая внимания на отказ своего друга от угощения. И продолжал:
– На чем я остановился? А ну да. И эта бизнес-леди предложила мне у нее поработать. Присмотреть за ее магазинами. Ну типа администратором, чтобы я стал. А я в этом, поначалу, ни хрена не понимал. Но, тем не менее, согласился. И все закрутилось, завертелось.
Тебя, наверное, как мужчину, интересует вопрос, насколько далеко зашла моя дружба с Настей и ее мамой? Скажу тебе честно. С Виолеттой Николаевной у нас сложились очень близкие отношения. Один раз мы, оказавшись вдвоем в ее квартире, слегонца выпили. И я, как истинный джентельмен, пошел в атаку на женские прелести. Хорошо, что все это происходило по пьяне. На трезвянку до такой наглости с моей стороны, я бы сроду не додумался! Но надо отдать должное, Виолетта ответила мне взаимностью. И у нас с ней закрутился бурный роман, с непредсказуемым концом. А с ее дочкой у меня к тому времени ничего «постельного» не было. Не хотел я как-то начинать свои отношения, да еще и в незнакомом городе, с «этого дела». Но, как видишь, с Настей-то не получилось, а вот с ее мамашей, прокатило.
С Виолеттой Николаевной мы, некоторое время пытались скрывать всю правду о нашем романе от ее дочери. Но шила в мешке не утаишь. К тому же, после любвеобильной ночи с бизнес-леди я стал ночевать в ее квартире. Мне за это было даже как-то неудобно перед Настей. Я все гадал: «Интересно, а что она обо мне думает?» А однажды, Виолетта Николаевна отправила меня к своей дочке за видеокассетами, решив предварительно позвонить Насте:
– Привет. Слушай, завтра днем Вадик забежит к тебе домой и заберет кассеты. Ты когда будешь дома?...
…Полянская-младшая назвала время и, в назначенный час Хруня поехал к ней.
Парню было как-то неловко перед Настей за то, что он на несколько дней оставил девушку без внимания. Вроде бы нехорошо вышло. А с другой стороны, Вадим ведь не где-то был: у друзей или у какой-нибудь, там, посторонней девушки. А у Настиной же мамаши. Хотя именно этот факт и вводил Хруню «в краску». Интересное получилось дельце: можно подумать, что он ночевал все это время у Виолетты Николаевны на правах родственника или очень хорошего знакомого. А на самом же деле…
– О, Вадик! Привет! – сказала девушка, как ни в чем ни бывало. Будто они расстались всего несколько часов назад. И захлопнула за парнем дверь. – Раздевайся, проходи.
А Настя, увидев Хруню в первые минуты, не знала, куда себя деть, от той мысли, что она так просто и необдуманно переночевала в одной постели с Димой. Или он с ней. Хотя, какая тут разница? Хрен редьки не слаще. И девушке казалось, что у нее предательски горят щеки, а на лице – все написано. Она старалась не смотреть Хруне в глаза.
Но с другой стороны, что в этом криминального? Яров, похоже, влюбился в Полянскую-младшую. Вон, даже шампанское принес, ухаживал за ней. А Настя лишь ответила взаимностью на его чувства. Один раз. И все!
– Как у тебя дела? – спросил Вадим и сел на диван. – Чем занималась все это время? Не скучала?
– Конечно же, скучала. И тебя ждала.
– Ты серьезно? – удивился Хруня.
– А почему нет? – Настя присела рядом с парнем. – А ты, вспоминал обо мне? Или мама тебя сильно загрузила работой?
– И да и нет! – ответил Вадик и внимательно посмотрел на девушку. Ему показалось, что она, за тот короткий период, что друзья не виделись, как-то изменилась. Причем, в лучшую сторону. Молодой человек оценивающе посмотрел на фигуру Полянской-младшей. И она поймала его взгляд. А парень продолжал: «Да – в смысле, вспоминал. А нет – это я к тому, что не устал. Работа, как работа. Не мешки ведь ворочать, слава Богу. Стараюсь, как могу!
Настя предложила Хруне выпить чаю. И, услышав утвердительный ответ, молодые люди, прошли на кухню. За столом болтали на разные темы. А потом, словно что-то вспомнив, Вадим ляпнул:
– Да, у тебя какие-то видеокассеты надо забрать. Мне Виола сказала. А то, если я забуду, она меня грохнет.
На этой фразе Вадим осекся. Но слово не воробей.
– Виола?! – удивилась Настя, и ее глаза округлились.
– Ну, я… в смысле… мама твоя, говорю. Виолетта Николаевна.
Но Полянская-младшая будто не слышала друга.
– Значит, Виола? Это ты так уже к ней обращаешься? Вы с ней как друзья, типа, стали, да?
– Нет, просто… – Вадик понимал, что надо как-то срочно выруливать из этой ситуации и исправлять положение. – Просто, у меня вырвалось так. А что тут, такого?
«Да ничего особенного. Если Хруня всего лишь необдуманно назвал маму по имени. А если по недавней привычке? А может быть у них что-нибудь было? Нет, нет! О чем это я?» – девушка попыталась взять себя в руки. И непонятно, что ее больше расстроило: легкомысленный шаг своей матери или Настя, чисто по-женски, приревновала к ней молодого человека?
Полянская-младшая пошла в комнату за пакетом с видеокассетами, и Вадик направился следом за ней. Кажется он уже решил, что ему надо делать. А именно: клин клином вышибать. Так, кажется, говорят, в подобной ситуации?
Сейчас молодому человеку нужно оказать внимание Насте. Чтобы она поверила, что между ним и Виолеттой Николаевной ничего «такого» не было.
Вадим чувствовал, что еще чуть-чуть, и он «совратит» девушку. Вот на этом диване. В конце концов, парень и сам давно этого хотел, да все не решался сделать первый шаг. Все не подворачивался подходящий момент. И вот, похоже, он настал.
А если после того, что произойдет, Настя что-то и «брякнет» лишнего своей мамаше, то тогда Вадим объяснит Виолетте Николаевне, что он таким образом спасал репутацию бизнес-леди, «отбелив» ее в глазах собственной дочери. Запутаться тут, конечно, можно. Но попробовать надо. Другого ведь выхода нет.
Хруня обнял девушку и «осыпал» ее ласковыми и нежными словами. Ведь, действительно, Настя парню понравилась с самой первой их встречи. Полянская-младшая, кажется тоже ждала того момента, когда в ее новом друге проснутся к ней чувства. Она расстелила на диване чистую простынь, положила одеяло, подушку и ушла в ванную…
В эту ночь Вадим снова остался у Насти. Только теперь молодые люди спали вместе, на одном диване. В первый раз за все время, что Хруня находился в Усть-Каменогорске.
Утром Вадим заспешил на работу, предварительно созвонившись с Виолеттой Николаевной. Конечно же, он не забыл про пакет с видеокассетами. Женщина встретила парня по-деловому сухо, лишь слегка улыбнувшись. Перед сотрудниками Полянская старалась не показывать свои личные отношения с Вадимом.
– Как дела? – поинтересовалась она у Хруни, когда осталась в кабинете наедине с молодым человеком.
– Все нормально. Я по тебе так соскучился! – ответил Хруня. И скромно, но в то же время стараясь не показаться виноватым перед Виолеттой Николаевной, поцеловал ее в щечку.
– Сейчас я направлю тебя в базу. Подпишешь кое-какие наши договора. А потом, возвращайся сюда и мы поедем на обед, – улыбнулась Полянская. И когда Вадим ушел, она достала из пакета несколько видеокассет и с интересом стала их разглядывать.
Настя не обманула ожиданий своей матери. Действительно, фильмы, которые передала ей дочь – были все новые. Вот только «Титаник» женщина уже смотрела. К тому же, самой видеокассеты в подкассетнике почему-то не оказалось. А вместо нее, были аккуратно сложены скомканные обрывки какой-то газеты.
«Наверное, это Настька, вредная девчонка, решила так подшутить надо мной» – подумала Полянская и, вытащив бумагу из подкассетника, не глядя выбросила ее, в рядом стоящее ведро. – Надо будет напомнить техничке, чтобы она не забыла в конце дня, вынести мусор на помойку».
Воспользовавшись отсутствием Вадима, бизнес-леди захотела заняться своими личными делами. А именно, принять у себя на работе свою давнюю подругу Ирку Семахину. В последнее время женщины виделись редко и уже не так часто, как раньше, перезванивались. Виолетта Николаевна не проявляла особого интереса к жизни Семахиной, веря в то, что у нее все хорошо и безоблачно. А Ирка, как бы подтверждая это, тоже с большими перерывами в общении, брала телефон, чтобы поговорить с подругой.
Но если Семахина начинала болтать о своих делах, стараясь это делать в отсутствие Александра Корнилова, с которым она, естественно, беззаботно для себя продолжала жить, то Полянская сразу же настраивалась на долгую беседу и пользовалась радиотелефоном. Тогда женщина могла слушать Ирку не отрываясь от своих домашних дел.
Подруга была довольна своей жизнью, и это искренне радовало Виолетту Николаевну. Она ведь сама сыграла определенную роль в том, чтобы Семахина и бывший друг Кирилла познакомились. Похоже, Ирка считала себя «по гроб жизни» обязанной за это Полянской. И однажды она захотела Виолетту Николаевну отблагодарить.
В очередном телефонном разговоре со своей подругой Ирка затронула тему благосостояния их с Корниловым, семьи. И об успехах мужа в бизнесе, который процветал изо дня в день. Ну что могла Полянская ей ответить? Бизнес-леди была не из завистливых и зловредных людей. Но и радоваться успехам бывшего партнера Кирилла по бизнесу она не желала. И поэтому отнеслась к полученной информации спокойно и ровно, приняв ее, как и подобает в таких случаях, к сведению. А Ирка продолжала говорить в трубку телефона:
– Представляешь, Виола. Я тут, недавно, разговорилась со своим Сашком. Ну, значит, спрашиваю у него, как это тебе удалось так раскрутиться, в плане денег. А он, как раз, в тот момент был поддатый. Пришел домой поздно и сказал, что, типа, в офисе был. Вроде как встречался с деловыми партнерами по совместному бизнесу. Хорошо еще, что не с партнершами, да?
И Ирка заржала в трубку. – Ну ты слушай, что он мне по пьяне-то, потом рассказал.
Оказывается, когда мой ездил на сессию с твоим бывшим в Новосибирск, то предложил там Кириллу, вместе с ним открыть в Сибири свой бизнес. Типа, надо расти и осваивать российский рынок. А для этого надо найти таких людей, из местных, чтобы с кем-нибудь из них создать совместное предприятие. Или дочернюю фирму они тогда хотели открыть в Сибири, я толком в этом не разбираюсь. А у Корнилова в Новосибирске жила бывшая одноклассница. Она сразу же после окончания школы переехала вместе с родителями в Бердск. Девушка была видно башковитая, потому что устроилась там на местный радиозавод, в техотдел. Впоследствии она сильно продвинулась по служебной лестнице, подсуетилась, раскрутилась и «поднялась». Короче, оказалась деловой и стреляной бабой, которую просто так «вокруг пальца» не проведешь. Получается, что она, даже покруче тебя, Виолка. Только не обижайся, ладно?
На чем я остановилась-то? А, вот. Жила одноклассница моего милого без детей, в «упакованной» хате. Тетенька была «по уши» в работе и при деньгах. Сашок все это быстро пронюхал и решил в ее бизнес вклиниться. Стать торговым представителем в Усть-Каменогорске.
А чтобы это стало реальным, быстрым и выгодным делом, он с Венерой, так звали его одноклассницу и познакомил твоего бывшего. Естественно, они не сказали сибирячке о том, что Кирилл – семейный человек. Ты что, Виолетта, молчишь? Не слушаешь меня, что ли?
– Говори, говори! Мне очень даже интересно становится, – ответила ей подруга, садясь поудобнее в кресло и увернув звук телевизора. – Ну и что было дальше?
– Только ты на меня не обижайся. Я же тут ни при чем, – спохватилась Семахина, словно чувствуя себя в чем-то виноватой.
– Да что ты все заладила: не обижайся, не обижайся? Как я могу? Бог с тобой, золотая рыбка, – успокоила ее Полянская, чувствуя, что сама начинает волноваться.
– Ну в общем, – продолжила Ирка. – Твой Кирилл с этой Венерой, в процессе организации совместного бизнеса, на радость Сашку, быстро «снюхался» и задружил. Сама понимаешь: мальчик – девочку…
Корнилов теперь уже смело предложил Венере, заключить между ними тремя, договор о совместной работе. А для себя он решил, что при оформлении важного документа свою подпись нигде ставить не будет. И убедил Кирилла в том, чтобы тот сам подписал столь нужные мужчинам бумаги. Сашок мотивировал это тем, что типа, твой бывший впоследствии станет исполнительным директором нового совместного предприятия в Новосибирске. И добавил, вдовесок, всякие там, красивые и убедительные слова. А с другой стороны, договор, естественно, подписала Венера. И партнеры «ударили по рукам». А потом, как и положено, отметили это дело.
Затем Корнилов уговорил Венеру взять на ее имя кредит в банке, на солидную сумму. Для развития теперь уже их общего, дела. Гарантом данной сделки являлся Кирилл, который под залог пообещал Венере свою часть бизнеса в Усть-Каменогорске.
Вернувшись из Новосибирска домой, бизнесмены, полученные от российской стороны деньги, сразу же вложили в дело. Оно, по их подсчетам, должно было стать очень выгодным и вскоре принести двойную прибыль. Но, как оказалось на практике, что-то, где-то у них не срослось, не вышло, не получилось. И в результате, в обозначенный на бумаге срок, горе-бизнесмены не смогли вернуть даже и половины полученных у Венеры денег.
Чтобы не раздувать скандала до небес и не ссориться с Венерой, Корнилов убеждает Кирилла в необходимости остаться на какое-то время в Новосибирске. Пока Сашок не наладит дела в Усть-Каменогорске. Ну, а дальше ты, наверное и сама все помнишь.
Корнилов сказал тебе о измене твоего мужа и о том, что Кирилл завел себе в столице Сибири любовницу. Что, в принципе, было правдой…
– А моему муженьку, поди, наговорил о том, что я загуляла? – перебила Ирку Полянская.
– Скорее всего, да. Хотя я об этом ничего не знаю. И меня в то время рядом с ними не стояло.
От всего услышанного у Полянской навернулись слезы. Но она сдержала свои эмоции. Ведь любая новость о далеком и безвозвратном прошлом, какой бы печальной она ни была, в большинстве случаев никак не влияет на настоящую жизнь и не отразится на дне сегодняшнем.
Поэтому бизнес-леди, по возможности, взяла себя в руки, мысленно поблагодарив Ирку за то, что она вообще решилась рассказать ей эту давнюю историю. И спросила:
– А больше Корнилов ничего тебе не говорил?
– Не-а. Хотя, да. Он сказал, что ты у него как-то просила взаймы несколько тысяч баксов. И Сашок собирался их тебе одолжить, – Ирка попыталась хоть как-нибудь загладить столь неприятный разговор. И добавила: – К тому же, он о тебе очень хорошо отзывается.
– Ну еще бы! – возмутилась Виолетта Николаевна. – Я ведь в его бизнес нагло не влезала. И его жену в постель к другому мужику не подкладывала.
– Зачем ты так? – похоже эти слова не понравились Семахиной. – А если тебе до сих пор нужны деньги, то я с ним поговорю.
– Не вздумай! Я от него ничего теперь не возьму! И вообще… А кстати, как ты узнала-то, о нашем с ним разговоре?
– Корнилов сам мне это сказал, когда я у него спросила штуку долларов. Я коплю деньги и держу их на книжке. Хочу к Новому году купить себе автомобиль, правда еще не решила, какой именно. Смотря сколько денег соберу. А в этот раз, Саша мне отказал, ссылаясь на то, что пообещал какую-то сумму тебе. И не хочет тебя обманывать.
– Ишь, честный какой, выискался! – взорвалась Полянская.
И, перекинувшись еще несколькими фразами, собеседницы распрощались. В тот вечер Виолетта Николаевна долго не могла успокоиться. А чтобы грядущая ночь не превратилась для нее в кромешный, бессонный ад, женщина перед сном решила выпить немного коньяку.
В течение нового рабочего дня бизнес-леди отвлеклась от грустных воспоминаний о прошлом. И почти забыла о предыдущем разговоре с Семахиной. Но вечером Ирка, к великому удивлению Полянской, позвонила ей снова. Она говорила недолго, но голос ее был такой, словно Ирка в чем-то оправдывалась перед подругой.
– Виола, я знаешь, что подумала? Черт с ними, с нашими мужиками! Что было, то прошло. И ничего уже не исправить, не вернуть. Надо думать о дне сегодняшнем. Это я к тому, что если ты решила наладить дела в своем бизнесе, то и не отступай от цели. А я помогу тебе в этом. Чем смогу, конечно. И дам тебе все деньги, что у меня лежат на книжке. Они мне до Нового года все равно не понадобятся. А тебе пригодятся. И Корнилов про них пока не вспоминает. Да и без меня, он их оттуда никак не снимет. Ну, что, решила? Так когда привести тебе баксы?
Полянская задумалась. Похоже Ирка в чем-то и права. А по большому счету и во всем. Ведь бизнес-леди, действительно, сейчас нужны деньги. И она назначила Семахиной встречу у себя в магазине, в своем рабочем кабинете.
После ухода Ирки, которая принесла, как и обещала, несколько тысяч долларов, Полянская дождалась Вадима, и они поехали на обед. А вечером Виолетта и Хруня, находясь в квартире женщины, смотрели видео. И бизнес-леди уже планировала будущую поездку в Эмираты, чтобы успеть до Нового года не только привезти товар, но и распродать большую его часть. Ведь деньги нужно отдать Ирке вовремя. А то и пораньше обговоренного срока.
У бизнес-леди даже и в мыслях не было того, что она не выполнит своих обязательств перед Семахиной. Конечно, всего, что может произойти, никогда не учтешь. Как говорится, знал бы где подскользнешься, там бы песочку подсыпал. А песочек, похоже, Виолетте Николаевне уже можно было готовить. На всякий случай.
Руслан Гордыев, когда совсем еще недавно настраивал Диму на очень важный визит к Насте, дав ему таблетку для девушки, тоже не терял времени даром. Он несколько раз, за короткий отрезок времени, наведывался в один из магазинов Полянской, стараясь при этом сильно не привлекать к себе внимания сотрудников. Молодой человек давно уже успел познакомиться там с одной молоденькой продавщицей. Сначала Руслан просто примелькался ей – дарил шоколадки и делал комплименты. Но потом пришел к выводу, что эта девушка, Динара, очень нужный для него человек. Носитель важной информации.
Поэтому Гордыев решил пойти «в наступление». И незамедлительно сменил свою тактику в общении с продавщицей. Молодой человек без труда сыграл перед девушкой роль безумно влюбленного парня. И, через какое-то время Динара в это поверила. Разделяла она чувства Гордыева или нет, сразу понять было трудно. Да Руслан над этим и не задумывался. Главное, что Динара его не избегала, не отталкивала от себя и принимала знаки внимания молодого человека.
Руслан «из кожи вон лез», чтобы не разочаровать свою новую подругу. Для осуществления задуманного у парня было мало времени. Он несколько раз сводил девушку в ресторан, в кафе, в ночной бар. Правда, «до постели» доводить дело не стал. Ему этого не нужно было. И к тому же, в глазах Динары, Гордыев, скорее всего, выглядел настоящим джентельменом. Не спешащим в первый же вечер знакомства, уложить девушку «на лопатки» и залезть к ней под юбку.
Молодой человек много и откровенно беседовал с девушкой о жизни. Все чаще и незаметно, плавно и осторожно переводя тему разговора на ее работу у Полянской. Его интересовала вся информация о бизнес-леди: оборот ее магазина, связи, роль нового «зама». И главное, когда она бывает в магазине, во сколько приезжает и уезжает? Ездит ли на обед и с кем?
Конечно, многого Динара просто не знала. Но даже то, о чем она рассказывала «без всяких задних мыслей» и каких-либо подозрений, для Гордыева было вполне достаточно и являлось ценной информацией. И теперь он имел вполне ясную картину о распорядке дня бизнес-леди, который практически, день ото дня, мало чем отличается.
А в последнем их разговоре, когда молодые люди пили коньяк в ночном клубе, Динара случайно сказала Руслану о том, что Полянская скоро собирается поехать за товаром в Эмираты. Да ни одна, а со своим новым «замом». Бизнес-леди уже даже распределила обязанности среди сотрудников магазина: кто, чем будет заниматься и за что отвечать, в ее отсутствие.
Гордыев понял, что пора начинать решительно действовать.
«Вот угадать бы, где бизнес-леди держит деньги на товар! Может и дома. А если в банке, на карточке? Но в любом случае, в квартире Полянской должны быть деньжата. Только какая сумма? – думал Руслан. – Надо сходить к ней «в гости» и посмотреть на то, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать от Динары.»
Но каким бы расчетливым не был Гордыев, он тоже не мог предугадать, «откуда ветер подует». А дунул он, как всегда, неожиданно…
В воскресенье, рано утром, рискуя разбудить своим приходом всю семью Яровых, Руслан уже стоял около двери их квартиры и длинно давил на звонок. Не ответив на приветствие Димы, он вызвал парня в свою машину на «срочный базар».
В автомобиле, на заднем сиденье уже был Игорек.
– Что случилось? Или важное дело нарисовалось? – поинтересовался столь ранним визитом Яров, открывая перед собой переднюю дверь.
– А для тебя, братан, теперь все дела уже закончились. Присаживайся. Разговор будет долгим и серьезным, – подал голос Игорек.
Гордыев, заняв место водителя, старался держать себя в руках.
– Ты, …твою мать, когда собирался к своей гребанной телке, какие ей кассеты взял из машины? Баран, – этот вопрос он адресовал, естественно, Диме.
– Как какие? – не понял тот.
– А так, мордой об косяк. Говори по названиям, вспоминай, – опять подал голос с заднего сиденья Игорек. – Не то и я из-за тебя, балбеса, попадаю.
– Русик, ты же мне сам говорил, бери в багажнике любые… – начал было оправдываться Дима.
– Говорил, говорил. Да не знал, что ты – дебил. Вспоминай по названиям. Будем сидеть в машине, пока не скажешь. Ну или звони своей сучке, и у нее выясняй, – зло сказал Гордыев.
– Ну это… – совсем растерялся Яров. – Там были… Ужасы, боевики российские и американские. «Титаник» еще, по-моему комедия с…
– Все! Ясно! – перебив его, опять вмешался Игорек.
– Та-ак. Значит «Титаник» ты точно взял? – негодовал Руслан. – А ты не почувствовал на ощуп, если «шары свои забычил», что кассета была «с начинкой»? Пустой!
Теперь до Димы начал медленно доходить весь смысл предъявленного ему обвинения: «Неужели, я сдуру, схватил кассету с «сюрпризом»? Именно ту, что Гордый приготовил для своих клиентов».
Яров не нашелся, что сказать в ответ. Зато Руслан многое ему наговорил: о нем самом, о «его матери» и ясно расписал ближайшее будущее парня, если кассета в кратчайшие сроки не будет возвращена Гордыеву в целости и сохранности.
Напуганный Дима тут же стал названивать Насте на мобильный. Не успев толком сформулировать цель своего звонка, он «в лоб» спросил девушку о нужной ему кассете.
На что Полянская-младшая, конечно же, объяснила парню, что все кассеты лежат у ее мамы, поскольку они вместе с ней смотрели видик.
Обстановка накалялась и усложнялась. Если Виолетта Николаевна заметит, что за «кассета» лежит в подкассетнике от известного голливудского фильма, то, дальнейшие события могут быть непредсказуемыми. А может быть, они уже получили какое-то нежелательное для «предпринимателей» развитие. Промедление для них было «смерти подобно». Но и «горячку пороть» в данной ситуации, тоже нельзя.
После неожиданного телефонного звонка Димы Настя чувствовала себя неловко: «Как же я так могла? Взяла и без разрешения хозяина отдала на просмотр, почти все, вернее, все без одной, кассеты своей маме. Хотя, что в этом плохого? Все так делают: друг с другом обмениваются фильмами. Вроде бы ничего страшного, а видишь как все получилось?»
Полянская-младшая перезвонила Виолетте Николаевне и спросила про «Титаник».
– А его, милая моя и не было! – вспомнила женщина.
– То есть, как это? Не было! – не поняла дочка.
– В подкассетнике, вместо самой кассеты, лежали какие-то смятые кусочки газеты. Ну я подумала, что сам фильм у тебя в видике остался. А ты, пошутила надо мной и натолкала бумажек. Я их и выкинула в мусор. А что?
– Нет, ничего, – обрадовалась Настя и набрала номер телефона Ярова. И так ему, почти слово в слово все и передала. – Так что, извини себя, дружок. Но саму кассету ты мне и не давал. Только красивый чехольчик от нее. Дим, а если у тебя неприятности из-за нее, давай, я сбегаю в супермаркет и поищу такую же. Договорились?
Если все это не брехня, то для Гордого такой поворот событий, был лучшим из худшего.
– Скорее всего, мама, видно, не обманывает. И если это так и есть, то и концы в воду. Только теперь, ты, Димон, конкретно попал. На хорошие бабки. И причем, крепко. Денег у тебя, естественно, нет. Но и просто так, я в покое тебя не оставлю. Ладно. Иди пока. Я тебе вечером позвоню, – немного успокоившись, сказал Гордый и захлопнул за Яровым дверь автомобиля.
Деньги нужно было срочно искать. Их Руслан и без того давно уже задолжал Темному, и брал у него товар в долг. А об этом случае Темному никак нельзя знать. Ведь тогда Гордому будет «хана». И с ним станут разговаривать совсем другие люди – братки. А их не будут интересовать подробности того, кто, кому и какую кассету «недопередал». Гордыев все это прекрасно понимал. А еще и то, что он сам, прежде всего, во всем виноват. Не следовало было допускать балбеса Ярова к сумкам с товаром. Надо было самому выдать то, что ему нужно. Да что сейчас говорить? Дело уже сделано….
Теперь все планы Гордыева резко менялись. И вдвойне возникала необходимость нанести визит в квартиру Полянской. В течение двух последующих дней, молодой человек еще раз встретился с Динарой, а затем сам лично следил за бизнес-леди и ее хатой.
Поднятый шум с кассетой, был совсем не кстати перед тем мероприятием, которое задумал Руслан. Это лишний раз рассекречивало Ярова и наводило на него подозрения. Надо было что-то предпринимать. Единственным подходящим вариантом был тот, если бы в доме у Полянской-старшей, в момент ее отсутствия, остался бы этот новый друган из Семипалатинска. Тогда, в случае чего, все «шишки посыпались» бы на него.
Для выполнения разработанного плана, Гордый, конечно же, привлек и Ярова. Изначально, его кандидатура была под вопросом и вообще отклонялась. Но теперь, пусть этот недотепа, горе-влюбленный исправляет свои ошибки.
Оставив машину недалеко от трамвайной остановки, но рядом с домом бизнес-леди, трое молодых людей, облаченные в спецодежду, используемую у себя на работе, зашли в нужный им подъезд. В руках у Ярова был небольшой, железный чемоданчик, в котором лежали инструменты сварщика.
Гордый позвонил в звонок у двери Виолетты Николаевны.
Хруня подошел к глазку и, увидев стоявших на площадке мужчин, спросил:
– Кто там?
– Служба газа. Мы делаем обход квартир всех жильцов на предмет проверки его утечки, – спокойно ответил Гордыев. – У вас запах газа на кухне не ощущается?
– Сейчас посмотрю. – Сказал через закрытую дверь парень.
– Будьте любезны. Мы подождем.
Через минуту Вадим вернулся к двери и сообщил:
– У нас все в порядке…
– Замечательно. Так и отметим. Тогда распишитесь у нас в квитанции. Только дверь откройте, пожалуйста.
– Да, да, секундочку.
Хруня открыл дверь и один из незнакомцев, с чемоданчиком, тетрадкой и ручкой в руках, перешагнул порог квартиры.
– Где расписаться? – спросил молодой человек, положив тетрадь на полочку в прихожей и склонив голову над бумагой.
– А вот здесь… – донеслось до Вадима. А потом, все куда-то словно провалилось, и наступила темнота…
Глава двадцатая
Несбывшаяся мечта
1
– Видно эти барбосы хорошо меня тогда чем-то тяжелым по башке шарахнули, – сказал Хруня, отпивая пиво из кружки. Молодые люди уже больше часа сидели в кафе. Но уходить не спешили. И Вадим продолжал говорить:
– А когда я открыл свои «очи черные», то входная дверь была захлопнута. И в квартире уже никого не было. Я сначала вообще не врубился в то, что произошло. А когда сообразил, сразу же позвонил Виоле. Она махом примчалась. И чуть второй раз не родила, когда увидела погром в своей квартире. Это сейчас мне легко говорить, а тогда было совсем не до смеха. И башка сильно болела.
Полянская почти сразу же обнаружила пропажу крупной суммы денег, которую она хранила в долларах, рассчитывая поехать, кстати, вместе со мной за товаром в Эмираты. Больше из квартиры ничего не пропало. Виолетта Николаевна не стала сообщать в полицию и даже не вызвала для меня скорую. Просто позже отвезла на перевязку в травматологию. Бизнес-леди почему-то избегала любую огласку. Но деньги-то ведь надо было искать! Естественно, эти бобики, что приходили под видом мастеров-газовиков, кроме квартиры Полянской, больше нигде не были и ни перед кем не засветились. Виолетта Николаевна меня ни в чем не обвиняла, по крайней мере, ничего такого, я от нее не слышал. Но наши личные отношения дали сильную трещину. А проще говоря – испортились.
Я вернулся на ночлег к Насте. Ее мамаша отнеслась к этому ровно – без слез и сожалений. Зато Полянская-младшая мне искренне обрадовалась. Она, похоже, ничего не знала о краже баксов и опять называла меня суперменом, героем, истинным джентельменом. Посчитав, что я чуть собственной башки не лишился, защищая хозяйское барахло.
На работу к Виолетте Николаевне я продолжал ходить. И все обязанности выполнял, как положено, исправно. А несколько дней спустя, после того как я получил по «бестолковке» и едва успел снять повязку, бизнес-леди захотела поговорить со мной в своем кабинете.
Уделив буквально несколько минут рабочим вопросам, она, конечно же, коснулась темы об украденных деньгах. Ее можно было понять. Прикинь, Женька, столько у нее слямзили! Да еще чужого. Ведь она баксы взяла взаймы.
Со слов Полянской я понял, что она не рассчитывает на чью-либо помощь в расследовании кражи. Но и оставлять это дело не собирается. Короче, о всех своих мыслях на этот счет, бизнес-леди мне не доложила. Лишь сказала, что обратится к услугам знакомого юриста. А поскольку я главный и единственный свидетель в этом деле и потерпевший в одном лице, то мне и предстояло встретиться и переговорить с этим человеком.
Ну думаю, ладно. А что не сходить? Хотя изначально, мне вся эта история не понравилась. Правда меня никто не «прессовал» и «предъяв» не кидал, но все равно, я чувствовал себя виноватым. И проклинал тот момент, когда открыл дверь этим выродкам. Пусть бы они приходили, когда бывает хозяйка дома. Да и разговаривали с ней. И проверяли бы у нее и газ и все, что хотели. Но здесь, видно, подстава была, стопудовая. Точный расчет, наводка.
И вот, значит, Виолетта мне и говорит, чтобы я, завтра же нашел ее юриста. Женька, представляешь, это «завтра» меня и спасло! Сейчас объясню, почему. Полянская подает мне визитку своего знакомого, чтобы я, типа, уже заранее знал, с кем имею дело. А на ней написано: «Задорожный Олег Юрьевич». А ниже указаны его адрес и номер телефона, по которым, к нему следовало обращаться. Ну я-то, сначала, не придал этому никакого значения. Задорожный, так Задорожный. По мне, хоть бы «Затропинный». А бизнес-леди вдруг, из стола вытащила его фото и показала мне. Для чего она это сделала, я так и не понял. Наверное, хотела чтоб при встрече с юристом, мне было легче его узнать. По крайней мере, не напугать же меня его видом она хотела? Хотя именно так у нее и получилось.
Когда я вгляделся в лицо этого человека, то, не поверишь, Женя, кого я узнал! Того господина, который мне в Сем-ске, летом «компостировал мозги», вместе с Оксаной. Ах, да! Ты ведь ничего об этом еще не знаешь… Ну я тебе попозже расскажу.
И вот, когда я увидел фото Задорожного, то, чуть с кресла не свалился. Хорошо еще, что Полянская этого не заметила.
До назначенной на следующий день важной встречи у меня оставались сутки. А на раздумья о своем положении и экстренное принятие нужного решения и того меньше. Я не знал, что мне делать. Но в одном был уверен железно – показываться на глаза юристу, мне никак нельзя! Поэтому я, выйдя из кабинета бизнес-леди, почти сразу же, стал обдумывать план, как бы поскорее «сделать ноги» от семейки Полянских.
Пойми, Жень, приняли-то мама с дочкой меня хорошо. Приютили, обогрели. А то, что их, вернее, Виолетту Николаевну, обобрали, так в том моей вины нет. Скорее всего, хату бизнес-леди целенаправленно пасли. И может быть, давно. А я не хотел в этой каше вариться!
– Да уж, понимаю тебя, – только и сказал Женя.
– Ну вот, видишь! Пока я работал у Виолетты Николаевны, то кое-что смог сэкономить. Накопил тысяч двадцать тенге. А также «оброс» некоторыми нужными связями и полезными знакомствами. Без них моя прежняя работа была бы нулевой. И они мне пригодились.
Я, конечно, мог бы и сразу вернуться в Семипалатинск. Но мне еще нельзя было здесь появляться. Время еще не настало. Может оно и сейчас не подошло, но в тот момент, сразу после кражи в квартире Полянской, это точно.
Ведь я же не знал, что могла обо мне наговорить Виолетта своему юристу. А если он заочно, по ее описанию и рассказу обо мне, меня узнал? Еще не хватало, чтобы этот Задорожный, вместе с Оксаной, на меня в Семипалатинске облаву бы устроил. А ведь он знал, если еще не забыл, где я живу.
Короче, я решил остаться на время, до Нового года, в Усть-Камане. Как говорится, залечь на дно, осмотреться, подумать. И я снял, недорого, квартиру, на окраине города. А затем, без проблем, устроился на одну «шабашку», по отделке строящегося объекта. Прораб пообещал мне неплохие деньги по завершению работ. Особого выбора у меня не было, и я согласился. Ведь я все ждал того момента, когда вся эта история с Полянскими утрясется. Правда, лично в этом убедиться я все равно бы не смог.
Поэтому терпеливо работал, ведь копейки-то были нужны! Не зря же я, черт возьми, еще будучи дома, в Семипалатинске, затеял всю эту погоню за длинным тенге. Надо же блин, такому случиться: в Астану не поехал, не рискнул. Так в Усть-Камане «попал», что называется по полной. И все из-за Оксаны, стервы.
– Да что же это за таинственная личность такая? – не выдержал Женя.
– Давай, теперь поговорим и о ней. Но предупреждаю, Женя. Разговор будет очень неприятным и для меня и, особенно, для тебя.
– Ладно, начинай. Я-то тут причем? – сказал Женя.
– Тебе еще пиво заказать? – предложил Вадим.
– Нет, спасибо. Я ведь много не пью. Вернее, совсем стараюсь не пить. А сегодня, это так, за встречу с тобой.
– А я, с твоего позволения, пожалуй, еще возьму. А то, что-то разволновался, малость, – Хруня рассчитался с подошедшей к столу официанткой и внимательно посмотрел на своего друга.
– А началось все, Жека, с того, теперь уже памятного для меня, дня, точнее вечера, когда мы с тобой пошли в сауну. Ты хоть помнишь это?
– Не скажу, что постоянно вспоминаю. Но не забыл. Я же тогда, в отличии от тебя, не пьяный был. А что? – удивился Женя. – Сауна-то здесь причем?
– Ой, – вздохнул Хруня. – Согласись, наша жизнь состоит из мелочей. Но каждая в ней мелочь и есть та малая, составляющая часть, на которую нельзя не обращать внимания.
В той сауне мы, то есть я, познакомился и не только, с одной девушкой. Ее звали Оксана. Ты еще, в тот вечер отказался от ее услуг. А я нет. И вляпался по самое «не хочу», в очень некрасивую историю. Ну, как вляпался?
У меня тогда не хватило денег, чтобы полностью рассчитаться с Оксаной. А она, вроде бы, не придала этому особого значения. И не прервала нашего с ней любовного марафона. Хотя, в принципе, легко могла это сделать. Ну я и подумал, а что тут особенного? С нее не убудет. К тому же, Оксана меня успокоила, сказав, что деньги для нее не главное. Важнее – интересное и доброе знакомство. А рассчитаться ведь можно всегда – земля круглая, город наш маленький.
Я в душе обрадовался, дурак. Вот, думаю, ништяк. Подфортило! А в результате получилось, что на халяву позарился. В такой момент, поверь, трудно удержаться: перед носом девушка в костюме Евы, в голове пиво.
С Оксаной мы тогда расстались хорошо. И даже обменялись номерами телефонов. Но потом я ей не стал звонить. А зачем? Ты же знаешь, что у меня с телками в то время был полный порядок. И не вспоминал про жрицу любви. А вот она про меня не забыла. И через несколько дней сама позвонила.
Оксана сказала, что ей срочно нужна моя помощь. И предложила встретиться в сквере Победы. Когда я пришел, то Оксана сидела на скамейке и разговаривала с какой-то девушкой. Заметив меня, подруги быстро распрощались. Я подсел к Оксане, и она объяснила, в чем заключается ее просьба.
Оказывается, я должен был с ней сходить в гости к одной молодой семейной паре. Вместе с нами там будут муж Оксаны и ее сестра.
– Сестра? – почему-то переспросил Женя.
– Да. Это Оксана так сказала. И вот с этого момента и начинается все самое интересное. А для меня, неприятное. Дело в том, что эта сестра, якобы, собралась вместе с Оксаной работать в сауне. Сам понимаешь, что не техничкой. Но с новой работой, типа, не знакома. Стесняется мужиков и все такое. Ну мне это как-то до лампочки. Я же не сутенер. И все-таки, именно я, должен был, так сказать, выдать этой сестренке «путевку в жизнь». И проверить девушку на «профпригодность». А проще говоря – переспать с ней. Самое главное, что сестра, со слов Оксаны, сама этого хотела. Но не могла найти подходящую кандидатуру для своей стажировки. Оксана мне даже деньги пообещала за мои услуги. Целых пятьдесят баксов.
– Как это? – не понял Женя.
– Вот так. Странно все это было. Но я, дурак, согласился. Думаю: интересно девки пляшут, если снизу посмотреть.
– Ну отчего же дурак? Ты ведь любишь приключения!
– Ага. Врагу такого не пожелаешь. Тогда на вечеринке, в гостях, эта подруга, ну сестра Оксаны, сильно перепила. Хотя уже позже, вспоминая и анализируя все это, я заподозрил то, что девушку чем-то «не тем» напоили.
Но вернемся к событиям того вечера. Пока эта подруга была в «отрубоне», я на нее и залез. Блин, сам пьяный был. Башка толком ничего не соображала…
– Ну это мне знакомо! Ты всегда плохо соображаешь, когда увидишь любую хорошенькую девушку. И твои мозги начинают работать только в одном, постельном, направлении, – сказал Женя, вовсе не догадываясь, о чем дальше пойдет речь.
– Но, тем не менее, – продолжал Хруня. – Мне уже тогда стало жалко эту девушку. И обидно за себя, что я, как лох, вляпался в какое-то дерьмо. Поэтому, не взяв с этой аферистки Оксаны денег, ушел. Сказав, чтобы она меня больше не беспокоила. Ведь я же теперь, согласно нашему уговору, ей ничего не должен.
– И что дальше? – спросил Женя, пока не понимая, для чего Вадим все это ему рассказывает.
– А потом, эта Оксана начала действовать. И меня шантажировать. Она приехала ко мне домой, ну, в смысле, во двор дома, кстати, вместе с этим господином из Усть-Камана, юристом Задорожным. И стала меня «разводить» как лоха. Типа эта сестренка, накатала куда надо, на меня заяву, по факту ее изнасилования. Прикинь, да? Я конечно, в отказ. А Оксана даже не слушала. Перевернула все детали произошедшего в ту ночь, в квартире у ее друзей, как хотела. Да еще и натравила на меня юриста. Я и слова не мог вставить в свою защиту. А они мне предъявили ультиматум: или продавай хату и отдавай бабки через Оксану ее сестренке или сядешь!
– Вот сволочи! – вставил Женя.
– Не то слово. Я, конечно, не очень во все это поверил. Но, честно говоря, сильно растерялся, не зная, что делать. И с кем бы на эту тему потолковать, да посоветоваться. Единственный вариант был – это ты. Тут, как нельзя кстати, назревает твоя поездка в село. Я с радостью соглашаюсь…
Женя почему-то заерзал на стуле и стал более внимательно слушать рассказчика.
– А в нем, неожиданно для себя, – Хруня посмотрел в глаза своему другу, – я встретил, в магазине…
– Ну, говори! – вдруг громко произнес, почти закричал Женя.
-… сестру Оксаны – Свету. И она оказалась твоей девушкой!
Женя в ярости резко взмахнул рукой, проведя ее по столу. И задев пустую пивную кружку, сбил ее на пол. Она с грохотом покатилась за соседний столик. К счастью, в кафе было немного посетителей. Но на шум моментально среагировала официантка и мгновенно подошла к двум друзьям.
– В чем дело, молодые люди? – строго спросила она. – Вы зачем посуду бьете? Я сейчас вызову охрану.
– Все нормально, девушка. Извините нас. Так получилось, – Хруня сразу сообразил, что ответить. Он хорошо знал своего друга. И если Женя «выпустил пар», то больше психовать уже не будет. И возьмет «себя в руки». Вадим достал деньги и протянул их официантке. – Вот, возьмите, двойную плату за разбитую посуду.
Молодые люди молчали. Женя уткнулся глазами в стол. Его друг не знал, как вести себя дальше и что, вообще, делать.
– Жень. Я перед тобой оправдываться не стану. Ты можешь даже дать мне в морду. Но одно я скажу тебе точно. Я обязательно найду эту стерву Оксану и спрошу с нее, как положено.
– Вместе поищем, – сказал Женя, смотря куда-то в сторону. – А на тебя, Вадим, у меня нет обиды. Ты по своей глупости, даже по дурости, попал в гадкую историю. Сам во всем виноват. И Бог тебе судья. А вот к этой Оксане у меня будет серьезный разговор. Я хочу с ней еще раз встретиться. Только не в сауне. А в правоохранительных органах. Есть у меня кое-где знакомые. Даже в местной газете, известный журналист Вологодский. А прямо сейчас я пойду в ЗАГС.
– Куда, куда? – не понял Хруня.
– В ЗАГС. Я тебе не успел сказать: Света теперь живет у меня. Мы с ней хотим пожениться. Правда, планировали сыграть свадьбу немного попозже. А вот сейчас я решил не откладывать. И пойду сегодня же узнаю правила приема документов на регистрацию брака.
Хруня смотрел на друга во все глаза:
– Женя! Ты настоящий мужчина! Я горжусь тобой!
– А ты, Вадим, скажу тебе честно, – ответил Женя, – несмотря ни на что, все-таки настоящий мужик. Я считаю, ни у каждого хватит смелости сказать другому человеку правду в лицо. Да еще и в момент нашей первой встречи, после недавней ссоры.
– Да? – Хруня разулыбался и протянул парню свою ладонь. – Тогда, держи!
– Нет, погоди… – остановил его Женя. – Пообещай мне одну вещь. Прямо поклянись: что никогда, ни при каких обстоятельствах и что бы ни произошло, Света не услышит из твоих уст, всю правду о той проклятой ночи, на квартире у друзей Оксаны. Обещаешь мне?
– Клянусь!!! Чтоб мне импотентом стать, если проговорюсь!
Несмотря на всю тяжесть происшедшего со своим другом разговора, Женя тоже искренне и весело разулыбался:
– Хруня! Ты неисправимый!
Друзья, крепко пожав друг другу руки, вышли на улицу.
А когда молодые люди еще сидели в кафе и так увлеченно беседовали, то они явно не замечали как на них, время от времени, поглядывали официантка и охранник. Работники заведения стояли возле барной стойки о чем-то тихо переговаривались. И как только парни ушли, официантка сказала охраннику:
– Смотри, Серик. Какие-то странные были клиенты. Сначала посуду начали бить. Я подумала, что парни собираются драться и тебя позвала. А они, перед тем как уйти, уже и брататься стали. Не поймешь, вас, мужиков!
– А что тут непонятного? – ответил мужчина и поправил у себя на поясе резиновую дубинку. – Пацаны тихо-мирно посидели: поели, попили. А теперь поехали телок снимать.
– С чего ты взял? – удивилась девушка.
– Да это по их разговору ясно было. Я, правда, к словам сильно не прислушивался, но кое-что расслышал. Прежде чем уйти, парни говорили о какой-то Оксане. Похоже, что в сауну ее решили пригласить. Вот и пошли искать эту девушку. Наверное, красивая она! Вот бы с ней познакомиться…
2
Теплым майским утром я вышел из здания городского бюро ЗАГСа. Добрая и приветливая девушка, его сотрудница Эльмира, мне передала бесценную для меня информацию. Я как мог отблагодарил ее. И мы, на всякий случай, даже обменялись с ней номерами своих телефонов. И договорились о том, что когда-нибудь, обязательно встретимся, например, где-нибудь в кафе и закрепим наше знакомство.
Закурив, я стал озираться по сторонам, в поисках какой-нибудь пустующей скамейки. Желая в укромном месте, правда, если такое найдется в центре города, присесть и внимательно прочитать все то, что написано на небольшой бумаге, размером вполовину стандартного листа, полученной от Эльмиры.
У меня было такое чувство, словно я стою у порога чего-то очень важного для меня, тайного и неизведанного. И понимал, что сейчас я загляну в прошлое, которое умышленно скрывали от меня, самые близкие и родные мне люди.
Я поудобнее устроился на выбранной скамейке и развернул бумагу. На листе чернели всего три строки, оставляя вверху и внизу, много свободного места. С замиранием сердца, я прочитал: «Терехов Владимир Николаевич». А далее – год и место его рождения. И ниже, какой-то городской адрес. Может быть тот, где отец живет или жил, в последнее время. И все!
Вот то, к чему я целенаправленно так долго стремился. И хотел узнать, во что бы то ни стало, как минимум, последние двадцать лет. Трудно передать на словах, состояние моей души.
Хорошо меня поймет тот, кто бывал в похожей ситуации. Кто, спустя долгие годы, все-таки встретился со своей давней, заветной мечтой, притронулся к ней и ощутил сладость победы над преодоленными препятствиями. А тем более, над собой. Радуясь тому, что у него хватило сил и терпения упорно, не взирая на любые трудности, дойти до своей цели. И вот – она достигнута!
И снова я вспомнил наш первый и единственный, как оказалось позже, откровенный разговор с мамой, о моем отце. Мама тогда вскользь упомянула о том, что отца звали Володей. Опять же, в памяти возникла картинка из моего безоблачного детства. Я играю с девочкой Ритой. А она, с присущим для нее кокетством и постоянными издевками, говорит мне: «Твоего отца звали Владимиром. И значит ты – Николай Владимирович».
Собираясь уходить домой, я свернул бумагу, желая убрать ее в карман. И только тогда заметил, что на обратной ее стороне, тоже что-то написано. Какой-то домашний адрес и номер телефона.
«Интересно, что это может быть? – попытался угадать я. – Ах, да! Эльмира же, перед тем, как распрощаться со мной, сказала, что она, по собственной инициативе и, желая мне еще хоть чем-нибудь помочь, нашла в городском телефонном справочнике, информацию о каком-то Терехове. И тоже передала ее мне. Хотя это может быть вовсе и не мой отец. А лишь его однофамилец».
Я еще толком не знал, с чего начинать свои поиски. Где и как искать отца? В голове появилось пока два варианта: это через интернет или с помощью рубрики «Жди меня», в местной газете. И, конечно же, я, прежде всего, позвоню по номеру, что мне подсказала Эльмира. Хотя вариант успеха, здесь был не более, чем один из ста. А я вообще не люблю браться за любые серьезные дела, если знаю, что их положительный исход, по моим предварительным расчетам, в процентном соотношении оценивается как пятьдесят на пятьдесят. Но в данном случае, я ничем не рисковал. Докурив сигарету, я заторопился домой, чтобы незамедлительно позвонить по незнакомому мне номеру телефона. И снова, в который раз, попытать судьбу. Наудачу.
Я почти вбежал в свою квартиру. И, едва закрыв входную дверь, даже не разувшись, что, кстати говоря, очень не люблю делать, схватил телефонный аппарат. И набрал нужный номер, тот который написала мне Эльмира.
Почти сразу же, к моей великой радости, потому, что я терпеть не могу ждать, особенно если это касается развития важных дел и событий, на другом конце провода мне ответил спокойный немолодой женский голос:
– Да!
– Здравствуйте! Скажите, могу ли я услышать Терехова Владимира Николаевича? – с волнением спросил я. Естественно, не подготовив и не продумав заранее свою речь.
– Володю? Хм. А кто его спрашивает? – сильно удивилась женщина…
Конечно, я сейчас покривил душой. Ведь идя по дороге домой я, так или иначе, выстраивал в уме ряд вопросов, которые мне хотелось выяснить в первую очередь. Но взяв в руку трубку, они у меня, предательски, все вылетели из головы.
Сам не зная почему, наверное, чисто машинально, ведь я поэт и у меня, как у любого литератора, почти везде лежат наготове чистые листы бумаги с ручкой, я, разговаривая с незнакомкой, и, одновременно, анализируя все услышанное, тут же, своим неразборчивым почерком, «конспектировал» весь наш разговор. Чувствуя, что в дальнейшем, для меня эта запись будет не менее бесценным документам, чем тот, что я получил от Эльмиры.
Заранее, еще перед тем, как звонить, я все же надеялся на что-то хорошее в общении с незнакомкой. Одновременно, почему-то предугадывая, что наш с ней разговор может быть прерван по воле моей собеседницы, на любом слове. И без дальнейшего его повторения.
И действительно. Беседовали мы по телефону всего-то минут десять. А следующий и, как оказалось, последний наш разговор, тоже, кстати, телефонный, состоялся через пять дней. Я и его записывал. Но это мало, что мне дало. Вся информация, которую я получил от женщины, была скудной и весьма запутанной. И в результате, о последнем периоде жизни моего отца, я так толком ничего и не понял.
Даже позже, беседуя с теми, немногими людьми, лично знавшими Терехова, которых мне не без труда удалось разыскать, я все больше понимал, что ни от кого из них не узнал правду об отце. Уж сильно их мнения были расхожими…
…– Это его дальний родственник. Я очень долго искал Владимира Николаевича. И вот теперь – звоню вам, – объяснил я тогда женщине.
Затем, моя собеседница строго спросила, откуда у меня номер ее телефона и домашний адрес. Будто он не указан в телефонном справочнике.
Продолжая с ней говорить, я уже поувереннее стал себя чувствовать. Все-таки, как-никак, я сын Терехова и прямой, единственный его наследник.
Мне только оставалось удостоверится, действительно ли это тот самый Терехов, что мне нужен? А вдруг – нет? Мало ли, что в жизни бывает!
Единственное, что мне удалось выяснить положительного для меня, это тот факт, что у Владимира Николаевича была сестра Александра. За эту информацию я и зацепился прежде всего.
Поэтому я был признателен своей собеседнице уже только за то, что она хоть что-то сообщила мне об отце. А ведь все могло бы сложиться иначе, скажи она: «Вы ошиблись номером». Или если бы вообще не стала меня слушать, как позже поступила ее сноха. И что тогда? Все!
С волнением я записывал весь рассказ незнакомки. И сейчас, чтобы не приводить его полностью, я поразмышляю над ним.
Оказывается, Терехов умер год назад до моего звонка в его квартиру. Несмотря на всю трагичность ситуации, известие о кончине отца меня сильно не расстроило. Я был к этому готов. И очень сомневался в том, что Владимир Николаевич, спустя несколько десятилетий дожил бы до телефонного разговора со своим сынулей.
А вот то, что мой родитель умер всего лишь год (!) назад, это меня просто убило. Где я раньше был?
Но с другой стороны, если бы я, опоздал на встречу с отцом, к примеру, на несколько месяцев, а то и того хуже – на неделю, вот тогда, это была бы для меня настоящая душевная катастрофа. Каких, впрочем, в моей жизни и без того хватало!
Теперь уже я знал, что со мной по телефону говорит жена моего отца Наталья Федоровна Селиванова. Кажется, у меня в памяти до сих пор звучат ее слова:
«Володя до встречи со мной жил совсем один. Он был закоренелым холостяком, с несчастной судьбой. Много лет тому назад, у Терехова был недолгий брак, который распался сразу же после рождения их общего с первой женой, сына. А позже, в зрелом возрасте, его наследник умер от пьянки (!). Я не знаю, кто это сказал Володе.
С тех пор у него из близких родственников осталась лишь родная сестра Шура. Они очень любили друг друга. И общались до самой смерти старушки.
У Александры был отдельная однокомнатная квартира в центре города, в районе старого зооветинститута. И в ней она тоже жила одна, ведь единственный сын Шуры, тоже умер, только очень давно. А мужа у нее – не было. Вот она и ходила в гости к своему брату.
А последние годы своей жизни, Терехов тяжело болел. Он подал объявление в местную газету, о знакомстве с женщиной, желающей ухаживать за ним, до конца его дней. И за это, Терехов обещал ей подарить свою квартиру.
Так мы и познакомились с Володей. И официально зарегистрировали свой брак».
После этих слов у меня непроизвольно возник один вопрос, который я, не желая перебивать женщину, задал лишь сам себе: «Интересно, а как эта Наталья Федоровна смогла предугадать, что она переживет моего отца? А если бы произошло наоборот? Ведь женщине, на момент нашего разговора было уже хорошо за семьдесят». А Терехова продолжала:
«Я ухаживала за тяжелобольным Володей. И Александра Николаевна до самой своей кончины ходила к брату и проведывала его.
Совместных детей у нас с Тереховым, естественно, не было. А у меня свои – есть. Два сына: Виктор, он живет в Семфирополе. И Юра, он проживает в нашем городе, вместе с женой Оксаной. А также, дочь Люся. Она тоже живет здесь, в Семипалатинске».
И пока Наталья Федоровна сделала небольшую паузу, я спросил у нее о каких-нибудь личных вещах отца, о любой мелочи, которую он держал в руках: часы, ручка, чашка… Хоть что-то. Но главное, меня интересовали фотографии. Ответ гражданки Тереховой меня просто «убил наповал»:
«О жизни Володи я ничего не знаю. Мне он о себе не рассказывал ни слова (!). Никакие его фотографии, я никогда не видела. А наших с ним общих, мы не делали. И вообще, в квартире Терехова, после его смерти, все изменилось. И никаких личных вещей Володи у меня не осталось»…
И я снова не мог ее понять. Как так? В моем понимании, если бабушка с дедушкой жили вместе, причем, познакомившись совсем недавно, лишь несколько лет тому назад, то, о чем-то они ведь разговаривали???
Старики только и знают, что вспоминают о своем прошлом. А найдя «свободные уши» или достойного собеседника, они, вообще, готовы излить все свои чувства. И несколько раз подряд, да во всех подробностях, и причем по собственной инициативе, изложить всю свою биографию.
Поэтому я Тереховой просто не поверил! Прожить несколько лет с мужем и почти ничего о нем не знать?!
И тогда я спросил мою собеседницу о том, кому досталась квартира умершего, раз у супругов не было общих детей. И тут началось…
Бабушка неожиданно разнервничалась. Я только успевал ее слушать, да записывать, более-менее разборчивым почерком, все, что мне она говорила. Толком не успевая обрабатывать в уме, поступавшую информацию.
Сначала Селиванова сказала, что квартира завещана ей. Потом, через несколько предложений, исправилась и уточнила, что жилплощадь Терехова, подарена ей самим покойным, перед своей смертью.
А потом Наталья Федоровна почти перешла на крик:
«Что вы у меня выспрашиваете? Идите в суд! Там все и узнаете. Я уже устала от всего, от нервотрепок и постоянных разборок со своей снохой. Это Оксана настоящая мошенница! По ней «тюрьма плачет». Она украла у меня все документы на квартиру. Я Оксану сюда уже и не пускаю. За что, сноха подала на меня в суд. Полгода назад уже состоялся один. А вскоре будет другой.
Вот там ей и место. Оксану надо посадить! Представляете, за три (!) дня до смерти Володи, сноха повезла его в нотариус. Владимир Николаевич очень плохо себя чувствовал. Он уже почти не разговаривал и вообще не соображал, что делает.
Володя подписал на имя Оксаны, дарственную сразу на две квартиры: на свою и на Шурину. Терехов был уже так плох, что его подпись на этих документах очень трудно разобрать. И после этого, я свою сноху на порог квартиры не пускаю и вообще, двери никому не открываю…»
Чувствуя, что наш разговор может оборваться против моего желания, я поспешил спросить Селиванову про могилу отца.
– Я даже не знаю где он похоронен, – отвечала Наталья Федоровна. – На похоронах не была. И Володину могилу может показать только Оксана.
«Да что же это за злодейка такая, сноха бедной жены Терехова», – подумал я. И заверил Наталью Федоровну, пока она не повесила трубку:
– Я, конечно же, опечален, всеми вашими семейными неурядицами. Но спешу вас успокоить. Хоть я и являюсь дальним родственником Владимира Николаевича, но, поверьте, мне его квартира не нужна. Я на нее не претендую, у меня своя есть. Мне надо совсем другое. Я хотел бы познакомиться с вами поближе. Просто прийти в гости, в квартиру, где жил Терехов, чтобы недолго поговорить о нем.
Может быть вы, к моему приходу, сможете найти хоть какие-то фотографии Владимира Николаевича? А я вам тоже принесу показать ту, одну единственную фотографию, которая у меня хранится. На ней Терехов запечатлен еще достаточно молодым. Вдруг вам станет интересно посмотреть на этот снимок?
Зря я тогда, дурак, распинался перед этой женщиной. И надеялся непонятно на что. Только позже до меня дошло то, что Селивановой сто лет не нужен никакой родственник Владимира Николаевича, ни дальний, ни близкий. И к тому же, интересующийся его фотографиями.
Но тем не менее, Наталья Федоровна тогда со мной согласилась:
– Да, да. Хорошо. Заходите ко мне завтра вечером. Я что-нибудь для вас постараюсь подготовить. Но только я сегодня же созвонюсь со своей дочерью, которая живет недалеко от меня. Чтобы она тоже присутствовала при нашей с вами встрече.
– Прекрасно, – обрадовался. И еще взял да пошутил: «Конечно, обязательно пригласите свою дочь. Ведь неизвестно, кто к вам придет. Мы же пока незнакомы. А посторонних пускать в квартиру сейчас опасно».
После разговора с Селивановой, на меня обрушился шквал грустных мыслей на самые разные темы. Только об одном я тогда несильно задумывался. Это о дележе квартиры Терехова через суд, да к тому же, еще и ни один. О чем мне сама Наталья Федоровна и рассказала, обвиняя во «всех смертных грехах» свою сноху Оксану.
Хотя меня, частично, это тоже задело «за живое». Я тогда не понимал, причем тут какая-то там Оксана и квартира моего отца. Какая здесь связь?
Ну ладно, Наталья Федоровна является женой Владимира Николаевича. А кто ему сноха Селивановой? «Никто» с большой буквы? Моему «забору» двоюродный «плетень»? И почему так агрессивно сложились отношения между пожилой женщиной и женой ее сына? Как на все это реагирует сам Юра?
Я за свою жизнь слышал немало историй на тему взаимоотношений свекрови со снохой.
Между моей мамой и моей женой тоже бывали различные трения. Ссоры и взаимные, чаще всего незаслуженные и необоснованные, обиды. Но все это было так обыденно, жизненно, бытово… Наверное, как и у многих. И я часто, в зависимости от ситуации, вставал в качестве защитника, то на сторону своей жены, то на сторону матери. И даже если мама в чем-то бывала не права, я ее всегда старался понять и пожалеть. Боялся лишний раз расстраивать. Да и вообще не хотел этого делать.
А тут, что за «балаган» такой? Тогда меня вся эта история неособенно заинтересовала еще и потому, что я был шокирован другим фактом из своей жизни. На него мне, сама того не ведая, открыла «глаза» Наталья Федоровна.
Оказывается дом, в котором до самых последних своих дней проживал в полном одиночестве мой отец и которого я безуспешно пытался розыскать на протяжении ни одного десятилетия, находился в каких-то двухстах метрах от нашего, где я жил со своей женой.
В те годы между этими домами находился круглосуточный продуктовый магазинчик, один единственный на весь квартал. И в него, хоть раз в месяц, да заходил каждый житель нашего района.
И, следовательно, так или иначе, но в течение десяти лет, что я жил по соседству с отцом, мы с ним все равно могли встретиться. Да, наверное, еще и не раз! А может быть и разговаривали! А то и курили вместе!
Все это нелегко мне было осознавать. Особенно, когда вспоминаю, как моя мама, хоть и не очень часто, в силу вышеуказанной причины, но все же, ходила ко мне в гости, когда я жил в том районе города, в квартире жены. А раз так, то мама уж точно могла, пусть чисто случайно, но «столкнуться» с моим отцом. И причем неоднократно…
Вот еще почему, мне было просто необходимо взглянуть на любую фотографию отца, желательно относящуюся к последним годам его жизни. Именно об этом я и просил по телефону Наталью Федоровну.
Так, после моего непредсказуемого разговора с Селивановой, мне уже точно была обеспечена бессонная ночь. Их, за все последующее время, у меня накопилось великое множество. А передумано с тех пор столько, что уже самому надоело ломать голову над безответными вопросами из жизни Терехова.
Весь следующий день, я провел в нетерпеливом ожидании вечера, того волнующего момента, когда я, наконец-то, войду в квартиру… своего отца. И пусть его давно уже нет, но я хоть окунусь в ту бытовую обстановку, которая окружала моего родителя. Сяду на стул, на котором он сидел, потрогаю предметы, которых касалась его рука…
Выгляну в окно из спальни Терехова. Оно, скорее всего, выходит во двор. И быть может, Владимир Николаевич, длинными тоскливыми вечерами, когда был болен и уже не мог выходить на улицу, смотрел сквозь стекло на окружающий его мир. Такой манящий, но не принимающий его.
И тогда отец, наверняка, задумывался о прожитой им жизни. Владимиру Николаевичу тоже хотелось, чтобы под старость рядом с ним были родные ему люди: жена, дети, внуки.
И глядя в окно, он невольно ловил себя на мысли, что завидует всем тем бабушкам и дедушкам, которые прогуливаются по двору со своими чадами, заботливо за ними следя. И не дай Бог, чтобы с их детишками что-нибудь случилось! А если вдруг, малыши начинали плакать или хныкать, от того, что их кто-то обидел, или они, заигравшись, споткнулись и упали… О! Тогда для присматривающих за ними старичков это становилось настоящей трагедией. Они прижимали своих сорванцов к груди, говорили им ласковые слова в утешение и, кажется, сами испытывали ту небольшую боль, которая для их детишек была нестерпимой.
Так вся жизнь отца и прошла мимо него – стороной, боком. Неудачный брак, несчастная любовь, «потеря» единственного сына. А что впереди? Одинокая старость, болезни, забвение…
Мое сердце учащенно билось. Я не знал, как при встрече вести себя с Натальей Федоровной. Ведь она уже достаточно стара. И хоть женщина станет меня ждать, но все же… А если она больна? А вдруг уже плохонько соображает? Как мне тогда с ней говорить?
И все равно, я просто рвался в квартиру Владимира Николаевича. Ведь там, кроме самой Селивановой, должна будет находиться и ее дочь. А это, для меня еще один живой свидетель последних дней жизни Терехова.
Вечером, выйдя из автобуса, я подошел к цветочному ларьку. Он был открыт тут же, прямо на остановке городского транспорта. Вообще, с тех пор, как я не живу в этом районе, в котором мы провели с женой много памятных для меня лет, он сильно изменился. Расстроился, похорошел и стал более цивильным.
Его центр, вдоль проходящей сквозь него улицы – проезжей части, превратился в мини-базар. Мне кажется, что здесь можно удовлетворить почти любой каприз покупателя. А уж цветочный киоск, прямо на остановке автобуса, это круто! Создается такое впечатление, что в этом районе города живут одни истинные джентльмены или Ромео.
Задумавшись над всем этим, что для меня, в общем-то совсем неважно, я уже твердо решил, что с пустыми руками идти к незнакомым людям будет некрасиво. Да и не хотелось. А что именно купить в моем случае, я не знал.
Чтобы долго не заморачиваться в выборе покупки для визита вежливости, я решил остановиться на «классике»: цветах и коробке конфет.
С собой я еще прихватил небольшой толстенький альбомчик с моими личными фотографиями. В нем у меня бережно хранится один-единственный снимок моих родителей, сделанный ими еще до моего рождения.
Без труда отыскав дом отца, я зашел в нужный мне подъезд.
«Черт возьми, – подумал я. – Вокруг этого дома я, на протяжении многих лет, ходил, что называется, кругами, и даже присаживался покурить на скамейку в его дворе».
Дверь в квартиру отца была двойной, деревянной и, с виду, достаточно добротной. Считается, что любой, даже провинциальный театр – начинается с вешалки. Вот и мне захотелось уже по двери, хоть как-то предугадать о благосостоянии хозяев квартиры, живущих за ней. Наверное, я уже заранее сомневался в том, что мне ее вообще откроют.
– Кто там!!! – резко ответил на мой негромкий стук в дверь, старческий женский голос.
– Здравствуйте! – сказал я, стараясь подавить волнение в голосе. – Это родственник Владимира Николаевича. Мне нужна Наталья Федоровна. Я вчера звонил ей. И мы договорились о…
Голос за дверью меня перебил, не дав закончить мысль. И хозяйка квартиры неожиданно перешла на истошный крик, наполняющий собой всю площадку:
– Не знаю я никого! Терехов здесь не живет! Он давно умер! И я никому дверь не открою и никого не впущу!
– Наталья Федоровна, это вы? Меня зовут Николай. Как же так? Ведь я вам звонил вчера вечером… И пришел поговорить… Принес вам фотографии показать…
– Я дома одна! – кричала Селиванова. Похоже, она была серьезно разгневана. И я уже стал опасаться за ее общее самочувствие. – И кто ты такой, я не знаю. И знать не хочу! У Володи не было и нет родственников! А тебя ко мне подослали! Я сейчас вызову милицию!
О, Боже! Я не знал как себя вести. Как так? Ведь мы же договаривались. И эта женщина, черт ее побери, еще вчера вполне любезно говорила со мной по телефону. А сейчас продолжает орать, как потерпевшая.
Я пытался ее успокоить:
– Я пришел по-хорошему… Вот принес вам конфеты и цветы. Откройте, пожалуйста, дверь, я хоть их отдам. А потом, сразу же уйду… Даже заходить не…
– А-а! Какие еще конфеты?! Отравить меня хочешь? Тебя подослали! Я милицию вызову! Ишь ты, говорить он со мной надумал! Вот в суде встретимся, там и поговорим…
На сильный, непрекращающийся крик открылась дверь квартиры слева. И на площадку вышла женщина-казашка, средних лет. Она с интересом и недоверием посмотрела на меня. И опять лишь только позже, вспоминая весь свой неудачный визит в квартиру отца, я понял, что соседи Терехова уже видно привыкли к подобным «концертам» у его двери.
Не дав соседке Селивановой самой оценить обстановку и сделать должный вывод обо всем происходящем, я, под сопровождение ни на минуту не прекращающегося крика Натальи Федоровны, объяснил вышедшей на площадку женщине все, что успел, о себе и о цели своего визита к жене Терехова. А в подтверждение своих слов, я потряс перед соседкой цветами, конфетами и фотоальбомом.
Слава Богу, что она, в отличие от Селивановой, обладала здравым смыслом. Или у меня был уж настолько расстроенный вид, что соседка стала убеждать Наталью Федоровну открыть дверь хотя бы ей и все-таки принять цветы. Что вы! Все уговоры были бесполезны. Жена Терехова, похоже, действительно никого не желала ни видеть, ни слышать.
И теперь уже две женщины, громко разговаривая через закрытую дверь, старались друг друга перекричать. Шум удвоился и, судя по всему, стал распространяться по всему подъезду.
На него, вместо обещанной Селивановой милиции, которую тут «до кучи» как раз и не хватало, с верхнего этажа, по лестничному маршу, медленно и самодовольно, в расстегнутой рубашке, спустился какой-то мужик. Он посмотрел на меня так, будто одарил немым вопросом: «Ты кто такой, братан? И че тебе тут надо?»
Соседка Селивановой, вот понятливая женщина попалась-то (!), перебивая меня, теперь уж и ему стала объяснять все то, что мужчина пропустил, опоздав к самому началу «концерта» у двери Терехова.
А Наталья Федоровна, видно, услышав еще один мужской голос и продолжая кричать, снова «рассыпалась» угрозами вызвать милицию и сдать меня (!) «куда следует».
В милицию мне не хотелось. Это совсем не входило в мои планы. И нежелательно было переполошить весь подъезд. А так как сосед снизошел к нам пока что только со второго этажа, то в «запасе» у Селивановой оставалось еще два. На них она, может быть и рассчитывала, продолжая инсценировать общественный беспорядок.
Спешно всучив в руки соседки Натальи Федоровны цветы и попросив ее, все же при случае, передать мой букет по назначению, я, уже обратившись к мужчине с верхнего этажа, вызвал его на улицу.
– Можно с вами поговорить? Уж вы-то, я думаю, меня не боитесь? Я же не бандит какой-нибудь, – сказал я, присаживаясь рядом с незнакомцем на скамейку. И теперь уже ему, показывая свой фотоальбом.
Я был в полном отчаянии, после недолгого разговора через дверь с женой Терехова. И мужчина со второго этажа, наверное, это заметил. А может быть, ему вообще было абсолютно все равно «кто там» и «что»? Он, скорее всего, просто вышел покурить.
Я сейчас уже не вспомню имя своего собеседника, сидевшего со мной на скамейке во дворе дома отца. А может быть, мы с ним тогда и вовсе не познакомились. Мужчина был немногословен. Вернее, на интересующие меня вопросы мне он так толком ничего и не ответил. Хотя утверждал, что нередко видел Терехова на улице, когда отец мог еще выходить из дома.
– На фотографии, это может быть и дядя Володя. Хотя я утверждать не стану. И вообще, я его знал, так, постольку-поскольку. Когда Терехов заболел, у него сразу появилось много женщин, желающих за ним ухаживать, чтобы потом «захапать» его хату. Он сам обещал подарить свою квартиру любой, кто станет с ним жить. Ну и тут такое началось…
Однажды даже видел как какая-то девка сиганула из окна дяди Володи. Я как раз сидел на скамейке, рядом с домом и курил. Еще подумал тогда: ну, блин, Терехов дает! Молодец мужик! Одним словом, весело было. Что думаешь, к нему порядочные женщины потянулись? Халявщицы, да те, кому жить негде. Тут участковый к нему через день захаживал…
И эта, что дверь тебе сейчас не открыла, как раз одна из таких. И никакая она, на хрен, дяде Володе, не жена. Поэтому тетка-то ничего о нем и не знает. А ты еще про какие-то фотографии у нее спрашивал. Да после смерти Терехова, из его хаты все повыкидывали на помойку и дело с концом! Ты что, маленький? Сам не понимаешь? – сказал мне все это сосед отца и зашел в подъезд.
Да, действительно. Я ничего не мог понять. Не зная, также, как мне поступить в данной ситуации и с кем бы посоветоваться.
На следующий день я пошел в адвокатскую контору. А после нее в другую, третью… Я никогда с подобными инстанциями не сталкивался. И как там решаются вопросы на уровне судебного разбирательства, совсем не представляю.
Но адвокаты не торопились мне помогать. Все они, словно сговорившись, за выполнение своих услуг, назначали нереальную для меня оплату. При этом сами же не гарантировали успех в своей работе, а значит и в моем деле.
Дни и ночи у меня из головы не выходила вся эта странная история о моем отце.
Поначалу мне его стало очень жаль. Ведь он, бедняга, в последние годы своей жизни, в период тяжелой болезни был окружен абсолютно чужими людьми. И еще неизвестно, как они ухаживали за отцом. Скорее всего только и ждали того момента, как бы побыстрее завладеть его квартирой.
Затем, в какой-то момент, я делаю вывод, что отцу было не так уж плохо в окружении тех людей, которых он сам себе выбрал для общения.
И все равно, я не мог успокоиться. И не хотел. И дней через пять, снова позвонил Наталье Федоровне.
Женщина хоть и не обрадовалась моему звонку, но, тем не менее, разговаривала со мной достаточно вежливо и спокойно. Она даже извинилась передо мной за то, не впустила меня к себе домой. И начала опять жаловаться на то, что к ней ходит неизвестно кто. Селиванова боится незнакомцев и считает, что все это проделки ее снохи Оксаны.
Наталья Федоровна снова упомянула мне про какие-то суды. И я опять так и не понял, кто с кем судится и почему. Но стал уверен в одном: квартиру не только моего отца, но и еще моей родной тети, нагло, со скандалами, делят чужие им люди!
Говорить с Селивановой мне было больше не о чем. Вернее – бесполезно, нового от нее я уже ничего не узнаю. И теперь я стал мучать себя думами о том, что же могло произойти, в так называемой «семье» отца, в последний год его жизни? Все мои немногочисленные друзья и знакомые, которых я выбирал в качестве своих слушателей этой запутанной истории, посвящая их во все известные мне подробности, только разводили руками и удивлялись тому, как так все могло произойти.
Вот и я думал: как?
А когда человек изводит себя мыслями на одну и ту же тему, не давая мозгам покоя, то, все рожденное в его голове, рано или поздно, будет искать себе выход наружу. И обязательно найдет. Или в виде нервного стресса, со слезопролитием, что, в большинстве случаев, характерно для женского организма. – Или как-то иначе.
У меня это проявилось следующим образом.
Ночью мне приснился странный сон. Я стал невольным свидетелем целой истории. В нее были включены все жанры современного кино: любовь, драки, авантюры и даже что-то сказочно-мистическое.
Две какие-то девушки, в прошлом хорошие подруги, встретившись совершенно случайно, завели речь о квартире моего отца. И одна из них, кстати, будучи девушкой ни самого «тяжелого» поведения, решает нагло завладеть халявной, как ей кажется, жилплощадью.
А дальше все перемешалось. Появились новые действующие лица: электрик Женя, журналист Вологодский. Даже ясновидящая мне приснилась. Хотя, я раньше, с подобного рода «волшебницами» никогда не сталкивался…
Утром я проснулся с тяжелой головой, как после хорошей пьянки. И сразу же сел за стол, спеша накидать на бумаге все то, что мне увиделось во сне.
Кому-то вся эта история с медсестрой, перстнем и погоней за квартирами Тереховых может показаться глупой и смешной.
Но только ни мне. Ведь мы же нередко верим или хотим верить в те сказки, которые сами же для себя и сочиняем.
Когда я достаточно подробно записал сон и еще раз прочитал свои фантазии, то сразу же захотел позвонить домой… Оксане Селивановой. Благо, ее телефон у меня был.
Только Оксана долго-то со мной не разговаривала. И слушать меня тоже не соизволила. Я лишь успел представиться ей дальним родственником Владимира Николаевича и поинтересоваться местонахождением могилы отца.
– А как вы узнали про меня? – забеспокоилась Селиванова. – И вообще, откуда взялись?
– Я же говорю: я дальний родственник Терехова. Искал его очень долго, почти двадцать лет. Теперь вот у меня появился ваш телефон. А о вас я многое знаю… – я чуть не добавил: «И про Светку Бичеву тоже». Да вовремя спохватился. Тогда Оксана точно бы подумала, что я ненормальный какой-то.
– Вся эта ваша история, больше походит на сказку…
– К сожалению, Оксана, это не сказка, а правда. Проза жизни… – последние слова я говорил уже сам себе, слушая частные короткие гудки в трубке телефона..
…Прошло чуть больше года после моего звонка к жене отца. За это время мне удалось, совсем случайно, разговориться с одним очень хорошим юристом. Он проникся моей проблемой и пообещал, чисто по-человечески и абсолютно безвозмездно помочь всем, чем сможет.
Прежде всего, он обеспечил мне доступ к архивным документам, которые для «простого смертного» сокрыты за «семью печатями».
После их прочтения я, с грустью в сердце, узнал следующее.
Моя родная тетя – Александра Николаевна Терехова умерла в хирургическом отделении городской больницы. Ее однокомнатная квартира была подарена Оксане, моим отцом, за несколько дней до его смерти.
А свою двухкомнатную квартиру Владимир Николаевич тоже подарил, в равных долях, опять же Оксане Селивановой и своей жене – Наталье Федоровне.
Спустя полгода, видно после моего визита к жене отца, был еще один суд. И та часть двухкомнатной квартиры, которой владела в качестве подарка Селиванова-старшая, перешла к ее сыну Юрию.
Вот так закончилась история, а по словам Оксаны Селивановой – сказка, многолетних поисков моего отца.
В результате чего, у меня, кроме печальных воспоминаний о ней и переживаний, осталась только фотография моих родителей, которую я разместил на последних страницах моей повести, точная информация об их браке и разводе, да паспортные данные отца… И конечно же, эта книга.
Перефразируя известные слова советского писателя Николая Островского, я сейчас подумал о том, что ведь действительно – жизнь надо прожить так, чтобы потом, в дальнейшем, не было бы мучительно больно за свое прошлое. За сделанные в нем ошибки, которые впоследствии, в большинстве случае, не исправляются никогда. И от которых на протяжении всей последующей жизни можешь пострадать не только сам. Они еще могут сказаться и на детях…
Август 2008,
Ноябрь 2009
г. Семей
Начало в №№ 45-51, 90-91.
Глава девятнадцатая
Природа Зла
1
Когда Марго скрылась за поворотом соседней улицы, Светка так и осталась стоять около калитки. Ее все еще трясло от происшедшего. Девушка медленно, словно нехотя, разорвала край конверта. «Что могла мне написать Селиванова? Разве ее посланница не все еще сказала? – подумала Бичева и вытащила вместо предполагаемого письма от Оксаны… фотографии! – Господи, что это что такое?»
На снимках Светка была заснята в самых откровенных и интимных «постельных сценах». И, естественно, не одна, а с каким-то парнем. Только по этим фотографиям установить личность незнакомца практически невозможно.
У Бичевой слезы навернулись на глаза. Она быстро сунула снимки в конверт и зашла в дом.
– Кто приходил, доча? – спросила Надежда Ивановна, не обратив внимания на расстроенный вид девушки. Зато женщина заметила конверт в руках Светки. – Что, нам письмо принесли? От кого?
– Нет… Не письмо… – Бичева сразу не могла сообразить, что ответить матери, пряча конверт за спиной. – Это так… Мне от Жени передали. Я пойду к себе.
– Что-нибудь случилось? – поинтересовалась Надежда Ивановна. Но Светка уже закрыла за собой дверь своей комнаты.
Что остановило Светку там же, на улице, порвать на мелкие кусочки злосчастные фотоснимки и выбросить их куда подальше, она и сама не знала. Девушка села на кровать и, превозмогая отвращение и стыд, злость и безысходность одновременно, разложила фотографии перед собой.
«Тетя Груня советовала мне обращать внимание на все фотоснимки, где я заснята с мужчинами, так как один из них – отец моего будущего ребенка. А что, если это и есть нужные мне фотографии? Боже, но тогда на них должен быть заснят друг моего друга! И кто же он? – Светка попыталась успокоиться и собраться с мыслями. – Придется вспоминать всех мужчин, с которыми я была. Себя ведь не обманешь. Хорошо еще, что их было не десять, к примеру. Первый Иван, второй… Алеша. С Женей у меня тогда, до посещения гадалки, еще ничего не было. Да и причем здесь он? Мне же нужен его друг! Значит… Это Иван… Точно! Ведь они знакомы друг с другом! И я не знаю, какие у них были отношения вне работы. Женя ничего мне об этом не говорил. Хотя… Они совсем ведь не друзья! Но ясновидящая могла ошибиться и неправильно выразить свою мысль. В конце концов, ее слова это просто доводы, предположения, а не изложение фактов. Значит, это все-таки Иван. Но зачем ему нужно меня шантажировать таким способом? И главное, причем здесь Оксана, и что ей известно о нас с ним? Ведь когда мы встретились с Селивановой в первый раз после долгого перерыва, летом на остановке, я уже решила с Иваном порвать все отношения. Теперь надо бы сразу после Нового года обязательно повидаться с Оксаной, и вызвать ее на откровенный разговор! Пусть откроет всю правду о фотографиях, в обмен на мой отказ от завещания Александры Николаевны.
Но Селиванова ведь не глупая девушка! И должна прекрасно понимать, что хоть тетя Шура и умерла, но остался, слава Богу, Владимир Николаевич, прямой наследник жилплощади своей сестры. И его слова, в случае каких-то споров, будут иметь не последнее место. Хотя, какие могут возникнуть споры вокруг его наследства?»
Светка припрятала конверт с фотографиями в укромное место, зная, что в этом нет никакой необходимости. В комнату девушки в ее отсутствие никто из родителей не заходил. Но, как говорится, подальше положишь, поближе возьмешь!
Бичева негромко включила музыку и, стараясь прогнать грустные мысли, занялась наведением порядка. Она уже так устала от всего! И решила сегодня не ходить на свидание к Жене. Раз у нее плохое настроение, так зачем его показывать ни в чем неповинному, доброму и хорошему человеку?
Музыка хотя как-то выводила Светку из тяжелого душевного состояния. Комнату наполнил голос известной певицы: «Фотография, девять на двенадцать, с наивной подписью: «На память»…
И тут… Вдруг девушку словно осенило! Будто наступило прозрение. У нее появилась одна мысль. И если, благодаря ей, Бичевой удастся выяснить… установить…
Светка кинулась к тому месту, куда совсем еще недавно, так старательно запрятала конверт. И дрожащими руками, быстро разложила фотографии на столе.
Она достаточно хорошо помнила какие-то моменты близости с Иваном. И, естественно, не забыла как выглядит бывший любовник без одежды. То есть, его тело в «костюме Адама», Светка могла легко воспроизвести в памяти.
А раз так, то теперь Бичева была абсолютно уверена в том, что на фотографиях вместе с ней заснят какой-то молодой человек. Да, да, именно молодой, а не Иван. Правда стариком его девушка не считала. Но все же поняла одно, на снимках не Иван. А кто тогда?
Бичева села на стул и снова задумалась: «Прямо детектив какой-то получается»! Она еще раз внимательно вгляделась в свое лицо на снимке. И вспомнила одну важную для нее вещь.
Светка красится нечасто. И как бывает у любой женщины или девушки, когда накладываешь макияж, то качество и скорость его наложения целиком и полностью зависит, прежде всего, от настроения красящегося человека.
И именно так Бичева красилась как раз в тот момент, когда готовилась встретиться с Селивановой на квартире у Марго. А Светка на эту встречу тогда шла без особого удовольствия.
«Так вот где собака зарыта! Все ясно. А что, собственно, понятно? Пока ничего», – у девушки в столе лежал «НЗ» на черный день: начатая пачка дамских сигарет. Бичева приоткрыла форточку и, нарушая все ранее принятые ей же самой правила о курении дома, да еще и не скрываясь от родителей, закурила.
Говорят, что Петр Первый, во время заседаний думы, которую он, естественно, возглавлял, в прямом смысле слова, заставлял всех присутствующих, в том числе даже некурящих, дымить трубкой. Государь считал, что никотин на какое-то время концентрирует внимание и заставляет «мозги лучше соображать».
«Надо подробно, по цепочке восстановить все события прошлого, – решила для себя Бичева. – В тот злополучный вечер, на квартире у Марго, меня явно чем-то напоили. Кто? Для чего? У Селивановой был фотоаппарат, которым она делала снимки всех присутствующих. И, вполне возможно, когда я уже отключилась, Оксана его оставила, а сама ушла домой. Только вот, не ясно, она фотоаппарат просто забыла или специально не взяла с собой?
Теперь о незнакомце на фото. Из мужчин, в квартире Марго ночевал только Хруня. А он – друг Жени. И если среди ночи, к ним в гости из парней никто не приходил, то тогда на фото, скорее всего – Вадим. Ведь кроме него – просто некому быть. Кстати, фотографии делала, конечно же, Марго. Ну не Оксана же специально для этого вернулась среди ночи?
Похоже, теперь я знаю все. На снимках со мной Хруня. А их автор – Марго. Теперь главное. Для чего и кому все это было нужно? А может быть, это все проделки Селивановой, раз она же мне эти фотографии и подослала? И, причем, не в первый раз. И Марго, скорее всего, это та загадочная девушка, которая и приносила конверт со снимками в отделение кардиологии, к старшей медсестре.
Не нужно было эту Марго сегодня отпускать. А каким-то образом задержать да сдать работникам полиции. Пусть бы привлекли ее к ответственности за распространение порнофотографий! Хотя, что я говорю? Ведь, на этих же снимках я сама! Хорошенькое дело! Еще мне не хватало связаться с полицейскими. Особенно, после того, как они, у меня же дома, учинили целый допрос по поводу пребывания Жени в Привольном!
Так что, пусть уж Марго уезжает с Богом! Говорят же, что ни делается, все к лучшему! И теперь я уже почти точно знаю, от кого беременна. А когда встречусь с Селивановой, в самом начале Нового года, то обязательно призову ее к ответу!»
Так думала Светка, мысленно прощаясь со своей незваной гостьей. Но Марго не спешила возвращаться в город. Она еще не выполнила вторую часть задания Оксаны. Девушка, идя по селу почти что наугад, вдруг заметила вдоль дороги небольшой, аккуратненький магазинчик. Она открыла входную дверь этого торгового заведения и зашла вовнутрь. Марго окинула взглядом помещение.
Кроме разнообразного товара, расположенного на нескольких витринах, она обратила внимание на парня и девушку, стоявших за прилавком.
Молодые люди, достаточно громко разговаривали друг с другом. Скорее всего, они о чем-то спорили между собой. Девушка обвиняла парня в том, что он завел себе любовницу, истратив на нее семейную заначку. И теперь, молодой человек, вынужден будет, по словам своей собеседницы, встречать Новый год в гордом одиночестве. Или же может пригласить к себе эту «сучку».
Дальше Марго неинтересно было лицезреть семейную драму, и она вышла на улицу. Девушка внимательно оглядела входную дверь магазина, почти полностью увешанную на уровне глаз разного рода рекламными плакатами, каких в городе полно в любой торговой точке.
Гостья из города решила посмотреть еще какое-нибудь подходящее место для размещения фотографий. И, пройдя совсем немного, увидела невысокое, невзрачненькое здание местного Дома культуры. Об этом гласила маленькая табличка на двух языках, на его дверях, массивных и абсолютно пустующих от всякого рода объявлений. Места для фотоснимков на них сколько хочешь!
Временем Марго была не ограничена. Но все же она решила поскорее наклеить несколько фотографий. «Еще не хватало в этой «дыре», да под Новый год, с этим говном ментам попасться. Хрен потом отмоешься, – думала девушка, закрепив последний снимок и тщательно облепив его скотчем. – Селиванова-то, как всегда в стороне останется…»
Марго показалось, что через большое и незавешенное окно этого культурного заведения за ней кто-то наблюдал.
Девушка вытащила из сумочки портативный фотоаппарат, предварительно спрятав в нее скотч и оставшиеся фотографии. И сделала несколько кадров. По словам Оксаны, она должна была заснять двери, на которых разместила фотографии и сам магазин, или здание, выбранное для этой цели.
А то Селиванова не поверила бы Марго, что она вообще была в Привольном. Для пущей убедительности, гостья из города, прежде чем постучаться в калитку к Бичевой, сфотографировала еще и ее дом, причем с табличкой, указывающей на название улицы и номер дома. И пока Марго это делала, она и привлекла внимание Герды, которая и отлаяла незнакомку, как хотела. Тем самым, подняв шум, который услышала Светка, выглянув в окно.
А теперь Марго не шумела, старательно и торопливо расклеивая фотографии на дверях Дома культуры. Но, действительно, привлекла к себе внимание бдительного «охранника» Жени Семенова. Что-то его заставило глянуть в окно. И хоть через разрисованное стекло узорами зимушки-зимы трудно было что-либо увидеть, все же, молодой человек заметил какую-то девушку, мелькнувшую около входной двери Дома культуры.
Сначала Женя подумал, что кто-нибудь хотел зайти в здание, но не смог туда попасть, хотя двери-то не заперты. А потом электрик догадался. Это кто-то из сельчан снова решил расклеить рекламные объявления, типа: «Куплю, продам» на дверях Дома культуры. Такое уже наблюдалось несколько раз. А руководство приказало Жене пресекать подобные действия жителей Привольного. Пусть размещают какие им угодно объявления на специальном стенде около школы. Поэтому молодой человек, решив сорвать бумажки, вышел на улицу.
На дверях сельского культурного учреждения красовалось несколько любительских цветных фото. Но они были какого-то странного содержания. Такое ощущение, что перефотографированы с порножурнала или распечатаны с Интернета. И кто-то умудрился развешать их на всеобщее обозрение. Да еще где? У входа в Дом культуры.
«Ну ничего себе, детишки под Новый год прикалываются»! – подумал Женя, не без труда сорвав фотографии. Тут же, на улице, он, естественно, не стал их выбрасывать. И зашел с ними к себе в комнату. А когда все же внимательно их разглядел, то…
Что это? На всех фотоснимках была Бичева Светлана. Но сцены в которых запечатлена девушка, оказались настолько интимными и откровенными, что у молодого человека перехватило дыхание.
Поначалу у Жени вообще не было никаких соображений на этот счет, нервишки его сильно пошатнулись. Парень не употреблял алкоголь и поэтому даже пиво пил крайне редко. Но сейчас он, откупорив бутылку о край стола, жадно сделал прямо из горлышка несколько больших глотков.
«Так. Приехали. Что бы все это значило? А то, что какой-то, мягко говоря, козел, подкинул мне фотки с изображением Светланы. Естественно, на них это не она. Всего лишь, фотомонтаж, но достаточно хорошего качества. – Молодой человек, уже немного успокоившись, решил трезво оценить ситуацию. – И если бы я не видел Светлану обнаженной, тогда другое дело. На самом деле, она пополнее этой девушки. И у нее небольшой, аккуратненький животик. А на фотке ничего этого нет. К счастью. Значит, это фуфло. Явно на компьютере кто-то постарался. Но кто? Кому это надо?
Есть у меня тут два кандидата. Первый, это односельчанин Светланы, кажется, зовут его Алексей. Тот, что однажды разговаривал с ней, приглашая присесть в свою машину. Правда, разговор у них тогда состоялся не самый дружелюбный. Потом еще в дом Бичевых недавно приходила жена этого Алексея. Она о чем-то спорила со Светой. Только я-то тут при чем?
А при том, что кому-то выгодно, чтобы мы поругались. Ну уж, дудки! Не дождетесь! И еще есть один кандидат в фотографы. Это тот отморозок, с которым я дважды не мог разойтись на одной и той же дороге. Да… Кому-то я не нравлюсь. А Светлана тут вообще ни при чем. Может быть кто-то хочет, чтоб я убрался с Привольного? Кому и что я сделал плохого?
Но в любом случае: фотки я эти уничтожу. И Светлане о них говорить ничего не стану. И вообще, забуду этот случай. Стоп! А вдруг такие же фотографии, еще где-нибудь расклеены по селу?»
Женя спешно собрался и, закрыв культурное учреждение на замок, пошел по самым людным местам Привольного. Прежде всего парень пройдет мимо управления, школы, больницы, универмага…
Забегая вперед, надо сказать, что Женя, к своей великой радости, больше не обнаружил в селе подобных фотографий. Вернее, вообще никаких. И даже что-нибудь такого, что могло бы его заинтересовать или насторожить. Теперь можно с полной уверенностью сделать вывод, что неизвестный развешал свои «компры» только на дверях Дома культуры.
Вечером, тридцатого декабря, Светка пришла на свидание к Жене. Она решила поговорить со своим другом у него в комнате, в спокойной обстановке, и настроившись на серьезный лад.
Женя, обрадовавшись встрече с девушкой, начал строить с ней планы на завтра, желая обсудить их первое совместное празднование Нового года. Только от одной мысли, что судьба уготовила ему такой подарок, у парня поднималось настроение. Ведь еще несколько месяцев тому назад он об этом не мог и мечтать. И теперь уже ничто не в силах испортить их общий праздник, а уж тем более, чем-либо расстроить Женю.
Парень уже приготовил несколько еловых веток и, красиво связав их между собой в небольшом ведерке, торжественно установил на видном месте у окна на полу. Женя купил елочные игрушки и еще кое-какие украшения. А тридцать первого декабря, за несколько часов до наступления Нового года, молодые люди вместе нарядят свою импровизированную елочку.
Светка, в свою очередь, предложила Жене, встречать Новый год у нее дома. Она давно уже не отмечала этот праздник в кругу семьи, с родителями. А завтра, после двенадцати, отец и мать пообещали уйти к соседям, предоставив молодым людям полную свободу действий, и оставив их в доме наедине друг с другом.
Жене хоть и понравилось предложение своей подруги, но парень вынужден был от него отказаться. Он мотивировал это тем, что ему нельзя оставлять здание Дома культуры на всю ночь без присмотра. Ведь в праздничные дни, за подобными объектами, наоборот, нужен «глаз да глаз». А Женя на вверенном ему объекте выполняет еще и роль охранника.
Поэтому парень попросил Светку не расстраиваться по этому поводу и заранее ее успокоил:
– Мы с тобой очень хорошо и весело, встретим Новый год у меня, здесь, в комнате. Пусть тебя это не смущает. А потом ночью, выйдем на улицу прогуляться. И заодно, ненадолго, зайдем к твоим родителям. Поздравим их. У меня есть для них небольшие сувениры, – сказал Женя, обняв свою подругу.
Но Светка, легонько отстранив Женю так, чтобы ему не было обидно, сказала:
– Я согласно, но… сначала… Ты знаешь, мне надо с тобой поговорить. Извини, разговор очень важный для меня. И, наверное, для тебя. И я хочу, я должна поговорить с тобой в канун Нового года.
– Да, да, конечно. Я слушаю тебя, Светик.
И девушка, собравшись с мыслями и обдумывая каждое слово, сообщила парню о том, что она беременна и ожидает ребенка. Светка пока не стала говорить Жене имя отца будущего дитя. Об этом человеке девушка вообще ничего не хочет думать, он для нее просто не существует. Ему нет места в жизни Светки. И никакую роль в будущем, ни для девушки, ни для ее ребенка он не сыграет. И Бичева хочет, чтобы Женя все это знал.
Парень молча выслушал свою собеседницу. Кажется, он спокойно отнесся к словам Светки. Недавний случай с фотографиями как-то подготовил молодого человека к столь неожиданному повороту событий. Он просто сдержанно отреагировал на данную ситуацию, никак не проявляя своих эмоций.
Бичева старалась не смотреть молодому человеку в глаза, отведя свой взгляд в сторону. Одновременно с нетерпением и опасением ожидая, как себя поведет ее друг. Пауза зависла на несколько минут. А потом Женя начал свой монолог:
– А теперь я тебе скажу, Светлана, все то, что хотел сказать. И тоже, кстати говоря, именно в последние дни уходящего года. Когда я тебя увидел в первый раз, в областной больнице, на работе, то ты мне очень понравилась. Затем мы с тобой познакомились. И наши мимолетные, ни к чему необязывающие встречи, плавно перешли в долгие ночные свидания, во время твоих дежурств в отделении кардиологии. Казалось, мы тогда с тобой не могли наговориться. Я понял, что ты тот человек, вернее та девушка, о которой я мечтал, которую ждал, и встречи с которой, пусть кратковременные, для меня дороже всего.
И я полюбил тебя. Безоглядно, даже не рассчитывая на взаимность с твоей стороны. Судьба распорядилась так, что для того, чтобы быть с тобою рядом, вернее поближе к тебе и видеть тебя каждый день, я уволился с работы, уехал из города и тем счастлив, что живу сейчас вот так, здесь, в Привольном.
Как ты успела заметить, на пути к моей мечте попадались кое-какие препятствия. Но они уже позади, вместе со всеми трудностями и неприятностями. А впереди у меня, как свет в конце тоннеля – лишь ты. И не случайно у тебя такое солнечное, светлое имя. Ты и есть – Свет моей жизни!
Это очень хорошо, что ты честно и откровенно мне рассказала о своей проблеме. Спасибо тебе, за доверие. Только подумай, Светлана, действительно ли есть у тебя проблема? Разве будущий ребенок – это не радость, это не счастье?
Тебе, наверное, интересно мое мнение на этот счет? То есть, как я отреагирую на известие о том, что ты беременна и ждешь ребенка?
Женя на секунду замолчал. Светка взглянула в глаза молодому человеку, тем самым выражая согласие и желание скорее услышать ответ. А парень продолжал:
– Я много думал о нас с тобой. И за себя твердо решил: я хочу, чтобы мы с тобой не расставались. Никогда. Потому что я тебя люблю, целиком и полностью. И если сейчас в тебе зарождается новая жизнь, новый человек, плоть от твоей плоти, маленькая частичка самой тебя, то… Я просто счастлив! И могу сказать абсолютно серьезно, что твоего, нашего ребенка, буду любить ни меньше, чем тебя. А может быть и больше, потому что малышка требует, будет требовать к себе больше внимания, чем взрослый человек.
– Почему малышка-то? – не поняла Светка, спросив тихим голосом Женю.
– А вот, мне так кажется, Светочка, что у тебя, у нас, будет девочка, наша дочка. По крайней мере, мне этого очень, очень хочется. Мне моя мама рассказывала, что когда она была беременна мной, то ждала, что родится дочка. И даже имя ей уже выбрала – Евгения. Но у мамы родился – я. И она меня все равно назвала Женей. Вот такое получается имя среднего рода, подходящее и к мужчине и к женщине. А когда я, много позже, стал задумываться о том, что у меня тоже когда-нибудь будет своя семья, то уже заранее решил, вернее, очень того хотел, да и сейчас хочу, чтобы у меня первой родилась – дочка. Потом, конечно, еще пойдут детишки, но первой, все же хочется именно девочку.
Светка, затаив дыхание, слушала Женю. Все его слова звучали для девушки, как во сне. Ей сразу же вспомнилась тетя Груня и ее предсказания, что у Бичевой родится дочь. А молодой человек, словно продолжая тему воспоминаний о ясновидящей, сказал:
– Я уже даже имя для нее подобрал. И хоть заранее называть детишек, наверное, нельзя, все же мне хочется, чтобы мою дочь, а теперь уже нашу – звали – Яной… Бичева, казалось, потеряла дар речи. Она снова воспроизвела в своей памяти то, что услышала от Аграфены Абрамовны:
«Имя твоей дочери будет начинаться на последнюю букву имени твоего друга, о котором, ты сейчас беспокоишься…»
«Женя – Яна, – начала мысленно рассуждать Бичева. – А почему именно Яна? Такое странное, достаточно редкое имя?»
И словно голос сверху, похожий на голос ясновидящей, только для Светки, тихо, но внятно произнес:
– Яна. Я Наследница Александры… Я Наследница…
«Выходит, что моя будущая дочь, наследница тети Шуры? Как это понимать? – снова задумалась девушка, устремив свой взгляд в сторону. – Мне и Яне достанется в наследство квартира от Александры Николаевны, так что ли? Или, быть может, душа умершей тети Шуры уже пересилилась в будущего ребенка? А разве так бывает? И неужели так быстро на небушке делаются подобные дела? Ведь тетя Шура умерла, когда во мне уже зародилась новая жизнь. Не понимаю…
Незаметно для себя, последние два слова Бичева произнесла вслух. Естественно, Женя не мог догадываться о размышлениях девушки. И сказанную ей фразу, отнес в «свой адрес».
– А что тут не понять, Светочка? – спросил парень. – Я тебя люблю. И давно уже хочу сделать тебе предложение. Правда, все никак на это не мог осмелиться. Да и подходящего момента, вроде бы, не находилось. А потом решил сказать тебе эти очень важные для меня слова в момент наступления Нового года. И уверен, что если ты примешь мое предложение, то мы заживем счастливо. На радость нашим друзьям и на горечь – врагам. Я найду более серьезную, перспективную, хорошо оплачиваемую работу. И стану трудиться, не покладая рук. А я это могу, ты меня знаешь. Мы снимем в селе просторный дом, с несколькими комнатами, где будет много света, места и радости. А если ты вдруг захочешь перемен, то мы можем в любой момент вернуться в Семипалатинск. В городе мы будем жить вместе с моей мамой. Можешь не беспокоиться, она очень добрая и хорошая. Такая же, как и ты. В квартире у меня есть своя, отдельная комната. И в ней мы счастливо заживем втроем: я, ты и Яночка.
И еще. Давай договоримся один раз, но навсегда. Пусть никто, кроме нас с тобой, не знает о том, что наша будущая дочка, мне неродная. После рождения Яночки мы сразу оформим на нее все необходимые документы. Она возьмет мою фамилию и все будет, как положено. Хорошо?
Бичева с нежностью посмотрела Жене в глаза и пока еще не знала, что ему ответить. В жизни девушки так много событий произошло за последнее время, и так резко плохое чередовалось с хорошим, и наоборот, что она уже боялась чему-то радоваться. И устала – думать, думать.
Только Светка соберется с мыслями, примет какое-то решение, еще не успев его реализовать, а жизнь – раз! И подкидывает ей что-нибудь новое. И, чаще всего, неприятное.
Пауза в общении молодых людей несколько затянулась. И тяжело нависла тишиной, как дождевая туча, вот-вот, готовая превратиться в сильный дождь. Но Женя все не унимался:
– А знаешь, что, Светик? Зачем мне ждать начала Нового года? Ведь он и так уже завтра наступит! Я прямо сейчас, здесь, сделаю тебе предложение…
И, немного замявшись, он уверенно произнес:
– Я хочу, чтобы ты стала моей женой! И жду от тебя ответа, прямо сейчас.
А чуть тише, добавил:
– И если ты, Светлана, согласно, то поцелуй меня…
Девушка, обняв молодого, выразила свой утвердительный ответ, долгим, сладострастным поцелуем. От него Светка сразу почувствовала легкость на душе. И вот она уже коснулась головой мягкой подушки на кровати Жени. И ощутила на своем теле нежные, но сильные руки парня. Молодой человек освободил Бичеву от всей ее одежды. А потом…
… – А потом, я жду тебя у себя. Ты приходишь, мы продолжаем отмечать наступивший Новый год и смотрим телевизор. А утречком, с чувством выполненного долга, ты спокойно пойдешь по своим делам. – Говорил Шреку Алексей, расставляя на кухне тарелки с едой. – Сейчас, Юрок, мы порубаем и слегонца выпьем. Тебе для храбрости полагается «армейские сто грамм». А там, глядишь, уже и Новый год примчится. Тут осталось-то, всего – ничего, меньше двух часов.
– Знаешь, чего, Алеха? Вся эта твоя задумка с поджогом «берлоги» городского фраера, чистой воды уголовщина, – отвечал Яхнову Юрок, серьезно смотря собеседнику в глаза. Шрек даже не торопился выпить и закусить, что было на него совсем непохоже. И только лишний раз подчеркивало взволнованность парня. – Да я шутник, балагур. Каюсь, что в своих приколах бываю не всегда прав. А если меня разозлят, то за себя не отвечаю. Но зато, я не отморозок, не беспредельщик! И ты, по ходу, меня ни за того принимаешь, кого тебе хочется видеть рядом с собой. Ну скажи, че тебе дался этот городской «кекс»? От меня он свое уже получил, сполна. А может быть ты «буксуешь» из-за его телки Бичевой? Ну так я-то тут причем?
– Ах, вот ты как запел? – стараясь «не выходить из себя», перебил Шрека Яхнов. – Типа, хитро – мудро выделанный, да? Не его это дело! Не твое! Тогда верни мне мои деньги, которые ты получил авансом, за то, что еще не сделал. Хотя у нас был с тобой уговор. Гони перстень и проваливай! Ты себя считаешь правильным пацаном, а меня барыгой? Ладно, пусть я торгаш, но не вор! И деньги свои зарабатываю честным путем! А ты, уж если подписался на сделку, должен свое слово сдержать. И вообще…
Леха подошел к столу, откупорил бутылку водки и, налив себе полную рюмку, залпом выпил ее.
– Ы, ы! Гадость… И вообще, не забывай о том, что ты со своими корешами уже достаточно хорошо «накосорезил». После вашего визита к бабке-ясновидящей, она враз Богу душу отдала! А я ведь об этом, почти что забыл. И радуйся, что это так. А то, не ровен час, вот возьму, да и расскажу кое-что, кое-кому.
– Ага, давай! – теперь уже и Шрек, не дожидаясь приглашения, налил себе водки. Только не рюмку, а почти полную чашку, стоявшую на столе. – Не забудь «стукнуть» так же и о том, что ты сам нас к старухе и подослал, как подстрекатель и зачинщик. Так что в уголовке за паровоза проканаешь.
Есть у психологов такое утверждение, что из двух спорящих первым замолчит тот, кто поумнее. Обстановка в доме Яхнова уже достаточно накалилась, выйдя за рамки предновогодней. И Леха решил пойти на мировую:
– Юрок, пойми, я тоже по-своему пострадал. Людка от меня ушла. И Новый год будет встречать неизвестно где и с кем. А в январе она вообще грозилась подать заявление на развод. Думаешь, все это мелочи жизни для меня? А ведь моя жена беременна! Короче, давай, пропустим еще, по маленькой, да поедим спокойно. А ты, не хочешь, так не помогай мне. Пусть все это останется на твоей совести. А в Новый год я скандалить не желаю. И так уже все остохренело!
Шрек сразу же переменился в лице:
– Да ладно, че ты, братуха! Я козлом никогда не был. И кидаловом не занимаюсь. Выполню я твое задание, без базара. Но смотри, чтобы опять какая-нибудь «лажа» не произошла. Как с этой бабкой-гадалкой…
«Лажа», в понимании Шрека, это какие-то непредвиденные, из ряда вон, выходящие обстоятельства. И если парень опасался за подобный исход порученного ему дела и допускал некую степень сомнения, то, в отличие от него, Светка и Женя ни о чем таком и не думали.
У них все было хорошо. До Нового года оставалось меньше часа. А это говорило о многом. Вообще, наступление очередного года всегда является рубежом между настоящим и будущим. Любая ночь, наверное, и есть, прежде всего, окно в светлое будущее. Но именно в Новый год, как никогда чувствуется резкий переход к чему-то хорошему, неизведанному, долгожданному.
И молодые люди, казалось, для себя уже все решили. Они встречают самый лучший и веселый праздник в году, в комнате Жени,в Доме культуры. Парень из сосновых веток соорудил небольшую елочку. Светка нарядила ее теми украшениями, что приготовил Женя. И она же принесла из дома все горячие блюда, салаты и соленья.
Молодые торжественно сели за стол и проводили старый год. Частенько, по очереди, поглядывая каждый на свои часы, стараясь не пропустить наступление Нового года.
– Ну что, Светочка! – Женя решительно открыл бутылку шампанского, аккуратно и умело предотвращая громкий хлопок пробки и наполнил бокалы. – Все меньше и меньше времени остается до того волнующего момента, когда Куранты пробьют полночь. В такие минуты принято подводить итог прожитых двенадцати месяцев. Но я думаю, мы этого делать не станет, он и так ясен: главное то, что мы с тобой вместе. Друг друга любим. И в Новом году – поженимся. И так, поднимем бокалы… На моих часах… Уже остается… Двадцать секунд, пятнадцать… Ура!!! С Новым годом!!!
На протяжении последних нескольких лет, жители не только городов, но и других населенных пунктов, в первые минуты наступившего года, выходят на улицу с хлопушками, фейерверками, бенгальскими огнями и прочей пиротехникой, у кого, что имеется, чтобы «спустить деньги на ветер». А проще говоря – пострелять.
В этом случае, Привольное тоже не стало исключением из правил. И его жители, сразу же после боя Курантов по телевизору, вышли каждый к себе во двор. Много таких весельчаков было или нет, но выстрелы доносились почти отовсюду. И шумовые эффекты оказались достаточно синхронными и организованными. Правда, не очень продолжительными, по сравнению с подобным мероприятием, к примеру, в Семипалатинске.
Светка и Женя недолго были на улице. Может потому, что в селе, в первые минуты Нового года не так интересно гулять, как в городе. Или просто, молодые спешили вернуться в комнату электрика, чтобы скорее остаться наедине. Ведь для них это ново – встречать такой праздник – вместе, вдвоем.
Вернувшись к себе, парень помог Бичевой снять верхнюю одежду и сапоги. И Светка, потерев озябшие руки, засуетилась вокруг праздничного стола. Молодые люди, погуляв на свежем воздухе, решили основательно подкрепиться. Вот она, исконно русская традиция, плотно набивать желудок в новогоднюю ночь!
Пока Светка занималась подготовкой новых блюд, Женя решил, не теряя времени, сделать своей подруге сюрприз. Парень уже заранее приготовил ей символический подарок и хотел вручить его как-то особенно, необычно, так, чтобы девушке это запомнилось.
Для воплощения своего замысла, Женя зажег на столе несколько свечей и выключил в комнате свет.
– Ой, ты что? – спохватилась Бичева.
– А сейчас, Светик, для тебя будет сюрприз, – загадочно произнес молодой человек, не отходя от стены с выключателем. – Закрой глазки… Раз, два…
Хорошо еще, что девушка, выполнив его просьбу, закрыла глаза. И в ожидании чего-то необычного, повернулась лицом к Жене, а спиной к окну. Наверное, это и помогло Светке уберечься от последствий «сюрприза».
Не успел Женя сказать: «Три!», как оконное стекло, от внешнего удара, посыпалось осколками и в комнату влетело что-то тяжелое. А через две-три секунды, за ним, в разбитое стекло, с улицы влетел какой-то горящий предмет. И упал рядом со столом. Снова разбилось что-то стеклянное, и вдруг начался пожар…
Все это произошло так молниеносно, что никто из присутствующих не успел даже издать и звука. Лишь Светка, натыкаясь на табуретки, метнулась к стоявшему у стены Жени.
Несмотря на неожиданное развитие событий в первый час наступившего года, электрик не растерялся и, схватив трясущуюся девушку в охапку, почти что силком, вытащил ее из комнаты в коридор.
Затем парень, воспользовавшись огнетушителем, метнулся в горящее помещение. Основной очаг возгорания в нем пришелся на шторы. По ним, языки пламени, безжалостно устремились вверх, словно желали охватить огнем все, что возможно. Сложность тушения создавал холодный воздух из разбитого окна. Но Женя справился с пожаром. Конечно, это было не так просто. Пришлось парню бежать в конец коридора, за вторым огнетушителем. А уже затем, включив свет в своей комнате, он, для верности, рассыпал немного песка из пожарного ящика на тлеющие куски ткани и дерева…
Молодые люди были в шоке. Их новогодняя ночь из празднества, резко превратилась в кошмарную ночь срочного устранения последствий пожара. Парень, бегая по коридору и подсобке, спешно собрал все, что попалось ему под руку: обломки старого дивана, куски пенопласта, какую-то фанеру. И взяв молоток и гвозди, попытался хоть как-то заделать дырку в разбитом оконном стекле, предотвращая поступление холодного воздуха.
А Светка взяла ведро, тряпку и принялась все, что можно отмывать, при этом складывая обгоревшие предметы в уголок, около двери. Молодые люди молчали. Только Бичева всхлипывала. А потом, первая же и нарушила тишину:
– Женечка, что это было?
– Не знаю… Хулиганы какие-то… Кто-то видно балуется… А может быть, алкаши так резвятся в Новый год…
– Да нет, – невесело произнесла девушка. – Мне сдается, это все не случайно.
– Что ты имеешь в виду? – осторожно поинтересовался парень, сам понимая, что вряд ли просто так кто-то будет устраивать поджог. И то, что это было умышленное действие, Женя сразу же догадался, едва включил свет в комнате и посмотрел на пол. На нем лежала разбитая бутылка из-под водки. А рядом – кусок материи, пропитанный, скорее всего, керосином.
«Это фитиль, – подумал электрик. – И бутылочка была с зажигательной смесью. Значит с бензином. И похоже, ее делали заранее. Вот только кем и для кого она изготовлялась? Куда ее хотели забросить? Куда душа пожелает или в запланированное место? Судя по всему – кидала попал в точку. Лучше бы я сейчас ошибался, в своих подозрениях…»
– Кто-то специально стрельнул сюда из фейерверка, – сделала вывод Бичева и снова зашмыгала носом.
«Господи, вот святая наивность. Пусть уж лучше Света думает, что это действительно так. Не надо ей говорит о бутылке с бензином. Она и без того, сильно взволнована», – решил молодой человек.
А повод для волнения, у Бичевой был вполне обоснованный. Она абсолютно была уверена в том, что проделки Селивановой продолжаются. И если поджог устроила не Марго, то на ее месте мог оказаться любой другой, из окружения этой коварной девушки, Оксаны.
Подобные мысли стали обременять и Женю. Молодой человек решил, что кто-то желает от него избавиться. Кому-то в Привольном он стал неугоден… Тогда зачем Женю, обманным путем, заманили в село? Хотя парень был благодарен этому хитрому незнакомцу за то, что с чьей-то «нелегкой руки» его судьба так кардинально изменилась. И Женя нисколько не жалел о том, что с ним произошел неприятный инцидент, связанный с недавним нападением на него каких-то хулиганов.
«И все же, кому, интересно, я помешал? То, что бутылку с бензином закинули не случайно, и то, что адресована она мне – это неоспоримый факт. А Светлана тут ни при чем. Сначала хотели меня фотками достать – не проканало. Теперь вот – пожар! Уже бедные, не знают, что и придумать! На изощрения – фантазии не хватает! Да, Светлане все это не объяснить. И не нужно ей ничего знать. Нам надо сплотиться с ней. И назло всем продолжать, как ни в чем ни бывало, жить в селе. Я ведь сам говорил, совсем еще недавно: на радость друзьям, на горечь – врагам. Правда, у нас со Светланой друзей-то и нет. Зато враги появились. Вот только, кто они? И сколько их?» – терялся в догадках Женя. Он не мог знать, даже предположить то, что, буквально меньше часа назад, происходило в доме Яхнова.
– Ну, что, Юрок? С Новым годом тебя! Давай готовиться к важному делу, – посмотрев на часы, Алексей встал из-за стола. – Сейчас ты почувствуешь себя в роли партизана. Шрек, ты фильмы о войне помнишь, какие-нибудь?
– Че, о войне? – спросил Юрок, допивая водку.
– Ну да. Взрывы там, танки и все такое, – уточнил Яхнов.
– Про Чапаева, если че…
– О, – удивился Алексей. – У тебя хорошие познания в истории! Только Чапаев, это вообще-то герой гражданской войны. А мы сейчас говорим о Великой Отечественной. А ты, что, про Василия Иваныча кино смотрел?
– А-а, нет. Я только анекдоты слышал.
– Ну понятно, – разочаровался Яхнов. – Ладно, это не так важно. Я дам тебе сейчас одну волшебную бутылочку, со знакомой для тебя этикеточкой. Но ты будь с ней посторожнее, чем с водкой. Не разбей и не переворачивай, как девушку. Шутка. Ну, не забыл, что делать-то? Давай еще раз: подойдешь к окошку. Сначала кинешь в него кирпичик. Потом запалишь фитиль и бутылку отправишь следом за камешком. Только это… пользуйся зажигалкой. А то, не дай Бог, еще повторишь мне тут, подвиг Зои Космодемьянской. Понял? А потом, когда костерчик разгорится, спокойненько, не бегом – сваливаешь. Нарежешь пару кругов по улице, оценишь обстановку. И когда убедишься, что все «тип-топ», возвратишься ко мне.
Алексей, естественно, лично захотел проследить за исполнением важного задания. Он, немного погодя, вышел за Шреком и вытащил из своего кармана мобильник. И когда Юрок, не торопясь, подошел к окну комнаты электрика, Яхнов сразу же включил телефон на видеозапись всего того, что будет происходить на его глазах. Расстояние от Алексея до Дома культуры было «приличным». И освещение улицы не совсем подходило для съемки. Эти нюансы могли отрицательно сказаться на качестве изображения, полученного не очень дорогим мобильником Алексея. Но тем не менее, он не отказался от своего замысла. Ему нужно было обязательно иметь хоть какой-нибудь «компр» на Шрека. А вдруг, когда-нибудь да пригодится?
Как только в комнате Жени погас свет, Юрок старательно, видно со всей силы, заехал по оконному стеклу кирпичом. А затем, к великой радости Яхнова, все произошло так, как он и задумал.
Весь день, первого января, Алексей в гордом одиночестве провел дома. Парень тупо смотрел телевизор и пил водку. В глубине души надеясь на то, что эта стерва Людка все же позвонит домой и поздравит мужа с Новым годом. Но звонков не поступало. И чтобы окончательно не портить себе настроение, Яхнов старался не думать о Светлане. Все-таки, одно, несомненно, радовало Алексея и тешило его самолюбие. А именно то, что встреча Нового года у Бичевой с ее женихом, вряд ли прошла так, как планировали молодые люди. Скорее всего, она вообще сорвалась.
В праздничные дни Алеша решил не торговать в магазине. Смысла нет. Ведь Привольное – это не город. И здесь жители не торопятся, ни в первые часы Нового года, ни потом, бежать за продуктами в магазин. Сельчане к торжеству готовятся заранее и основательно. Закупают все впрок. И потом, у многих из них есть свои домашние заготовки: всякие салаты, соленья и тому подобное. Водка тоже берется про запас. А если у кого-нибудь она вдруг закончится, то на застолье это никак не отразится. Во многих домах всегда найдется самогон или бражка.
Надо ли говорить о том, что в доме Яхнова, уж что-что, а продукты не переводились? Он даже переоборудовал свой гараж под временный склад. А машину загонял на стоянку под навес во дворе.
Утром, второго января, молодой человек взял заранее приготовленные две бутылки дорогой водки и пошел в гости к Борису Васильевичу, дом которого находился в конце села. Этот мужчина, на протяжении многих лет, числился в сельской администрации сразу на нескольких должностях. И по совместительству руководил работой в местном Доме культуры. Борис Васильевич хорошо знал Яхнова-старшего. С давних времен, по-соседски, общался с его сыном Лешкой. И позволял последнему, поскольку знал его еще мальчишкой, обращаться к себе на «ты» и достаточно просто: «Василич».
Алексей знал, что Василич спиртным не злоупотребляет ни под каким предлогом и ни по каким праздникам. Поэтому о деле с ним можно говорить в любой день, будь то будни или выходной.
Новогодние праздники для хозяина дома тоже не явились исключением. Василич с искренней радостью любезно пригласил гостя в дом, к столу. Не успел Яхнов оглянуться, как перед ним уже стоял полный набор блюд – атрибутика новогоднего меню: пельмени, оливье, селедка «под шубой» и другая еда.
Алексей поставил на стол водку и сел на предложенное ему место. Сначала разговор с хозяином дома зашел на общие темы, сельчане давненько не виделись, ссылаясь каждый на свои дела.
А потом Яхнов решил плавно затронуть нужную ему тему:
– Слушай, Василич, ты же, наверное, в курсе того, что Доме культуры в новогоднюю ночь, в комнате нового электрика, произошел пожар?
– Да, конечно. А что?
– Так. Интересно, что ты на эту тему думаешь. И как вообще, относишься к нашему горожанину, Жене?
– Ну, с Женей-то, я особо близко не знаком. Но, тем не менее, я думаю, что он порядочный, серьезный, работящий и непьющий парень. Ответственный, исполнительный, – начал Василич.
– Тебя послушать, так он прямо на Доску Почета просится, – перебил его Яхнов.
– А что? Таких работников еще поискать надо! А пожар? Да. Случился. Ну и что? Я правда, во все подробности еще не вникал, но знаю, что загорелась комната, где жил электрик. И парень, кстати, быстро и умело локализовал возгорание.
– Вот, видишь, Василич. Не вникал! А пожар, между прочим, начался не просто так. И его ни ветром принесло. Это был умышленный, спланированный поджог, – объяснил Яхнов. – Уголовно-наказуемое преступление. Правда, оно не рук самого электрика. Здесь немного другое дельце. Ты, кстати, знаешь, что Женя в ту ночь был не один?
– А с кем же? Хотя, что тут особенного? Ведь праздник же, Новый год, как-никак. И хлопец молодой, – не понял Василич, к чему клонит его собеседник.
– Ага. Праздник, тебе, Новый год. Не забывай, что электрик – при исполнении служебных обязанностей. Да еще, кроме всего прочего, отвечает за охрану здания, вверенного ему объекта. Как в армии. А он, негодник, с девушкой был. С Бичевой Светланой. Тебе эта личность, думаю, знакома. Она у меня работала продавцом. Так вот, – Алексей пытался объяснить мужчине все коротко и ясно. – Этот городской друг, уже давно кому-то перешел дорогу. А кому именно? Сам решай… Он с самого начала, когда еще ехал в Привольное, уже не доехал до места. Его по дороге в село избили. Из-за Бичевой, думаю. А затем уже, кто-то и поджог устроил. Ну, как тебе, все это нравится?
– И что из того? К чему ты мне все это говоришь? – не мог сообразить хозяин дома.
– А к тому, что череда случайностей здесь не так уж и случайна, как может показаться. Этот «кто-то» целенаправленно мстит электрику. А в данный момент, уже посягнув на колхозное добро. Проще говоря – на сельское, то есть государственное имущество. А это уже слишком! Не находишь? И где гарантия, что дальше не будет больше? Кто может поручиться? Я бы, к примеру, не рискнул. А тебе, дядя Боря, нужны такие проблемы, чужие «головняки»? Ты ведь еще не знаешь, как к пожару в районе отнесутся? Глядишь, тебе-то в первую очередь и достанется по шапке!
– Ну-у, Лешка, – остановил его Василич. – Ты уж, брат, совсем краски сгустил. Напугал меня до смерти. Тебе бы книжки писать о любви да про бандитов. Я все никак не пойму, тебе то что, до всего этого?
– А то, – с новой силой начал убеждать своего собеседника Яхнов. – Во-первых, за «державу» обидно. Потом, тебя жалко. Да и электрик этот, мне, честно говоря, не нравится. Ну посуди сам: его подруга работала продавцом у меня в магазине. Проворовалась. Не сильно, правда, но все равно. Я ее, естественно, уволил. А теперь, попробуем представить, что может быть дальше. В другане Бичевой взыграет «горячий кавказский кров», и он захочет отомстить за свою подругу. Да и не только в этом дело. Короче, я думаю, уволить его надо. Пущай, возвращается в город, к себе домой, к мамочке. А?
– Ах вон ты как? – задумался Василич. – Ишь ты, куда клонишь… А кто вместо него работать будет, ты что ли?
– Василич, по моей информации, Женя уже закончил всю основную работу по электрической части. В Доме культуры осталась так, ерунда. Отделка, косметический ремонт. А на это и наши мужчины сгодятся.
– Ну ты, так-то, не руби с плеча! Информатор, видите ли, у него есть. А ты знаешь, что я электрику, перед Новым годом, аванс выдал? В сумме десять тысяч тенге. И он его еще не отработал, – возразил мужчина.
– Деньги не проблема. Я их тебе выплачу. Зато, буду потом спокоен и за свой магазин тоже. А если надо, можно будет и рабочих подыскать. Если что, я вон, в соседнюю деревню смотаюсь и там кого-нибудь уболтаю.
– Слушай, – не унимался Василич. – Что-то мне все это не нравится. Пожар. Бичева. А может это ты, устроил поджог? Ну, к примеру, из-за той же Светланы. А что? Приревновал ее, положим. Дело ведь молодое, и я все понимаю. А?
– Ты, блин, Василич, даешь. Стране угля! – Алексей даже не обидился на его слова. – Ты же меня знаешь, с малолетства. Когда я еще под стол, не сгибаясь проходил. И в новогоднюю ночь я был дома, к твоему сведению. Вместе со своей любимой женой, если что. А насчет пожара, у меня, действительно, есть информация. Вернее, доказательство умышленного поджога. Вот оно, здесь на мобильничке! Мне кое-что удалось заснять. Случайно. Но я думаю, тебе не стоит пока все это смотреть. А зачем? Нам сейчас, наоборот, надо все тихо мирно решить. Электрика с работы – пинком под зад и концы в воду. Мы ж с тобой, земляки! И ты мне почти что в отцы годишься.
2
Казалось бы, всегда такой предусмотрительный и предприимчивый Яхнов, обладающий хваткой коммерсанта и задавшийся новой для себя целью – любой ценой выжить Женю из Привольного, все-таки, в одном, да просчитался. Причем крупно и в самом главном.
Да, электрика уволили с работы, и он уехал к себе домой, в город. Но только не один. А увез с собой Бичеву! Вот уж на это Алексей никак не рассчитывал. И этого не предусмотрел. А как Яхнов бесился, когда узнал, что его Светлана укатила со своим женишком в Семипалатинск! Поначалу молодой человек хотел отправиться следом за парочкой, в город. Да вовремя остановился – что это даст? И где в большом населенном пункте, малознакомом для сельчанина искать беглецов? О Жене он вообще ничего не знал, кроме примерного места бывшей работы – какая-то городская, что ли, больница. Алексей уже хотел подключать к поиску Шрека. Но вскоре одумался. Похоже, все это бесполезно, и поезд уже ушел. Ан, нет! Яхнов не из тех, кто пасует перед трудностями, он обязательно что-нибудь придумает.
А Женя со Светкой уже несколько дней спокойненько жил у себя дома. Мама его встретила с радостью. И также, свою будущую невестку. Хоть и откровенного разговора с сыном на эту тему у женщины пока не было, но все равно, она поняла, что Женя не просто так и не кого попало поселил у себя в комнате.
Бичева, почти не раздумывая, приняла приглашение Жени уехать с ним из села. Ее родители привыкли к тому, что их дочка – «уже отрезанный ломоть». Она взрослая, вправе сама строить свою личную жизнь и принимать решения, не посоветовавшись со «стариками». Все равно, в Привольном подходящей работы для Светки нет. Как и дальнейшей перспективы на удачную, безбедную и счастливую жизнь. Провожая ее из дома, родители, словно забыли, что их дочь беременна или только делали вид. Они чувствовали себя спокойно от того, что их дочь за таким хорошим и надежным человеком, как ее друг Женя, не пропадет.
Надежда Ивановна всхлипнула на прощанье и сказала:
– Ты, доченька, не теряйся надолго. Пиши. И береги себя. А если что не так, то возвращайся…
– Надя! – одернул супругу Сергей Петрович. – Ты говоришь так, будто провожаешь молодых куда-нибудь на Северный полюс. Лучше посидим на дорожку.
А затем мужчина крепко пожал руку Жене:
– Давай, парень. Счастья вам и любви. Я ничуть не сомневаюсь, что у вас со Светой все будет хорошо. Берегите друг друга. Да про нас, стариков, не забывайте. На свадебку-то пригласите, обязательно.
Приехав вместе с Женей в город, Бичева новыми глазами взглянула на Семипалатинск. Вернее не на него в целом, а на всю свою предыдущую городскую жизнь, в частности. Теперь у Светки произошла, так сказать, переоценка ценностей. В городе ей все было до боли знакомо. Но, тем не менее, девушка уже не впадала в воспоминания о прежней жизни. Они остались в безвозвратном прошлом и не травмировали ностальгией сердце Бичевой.
Светка не думала об Иване Усачеве, своем прежнем друге. Она не вспоминала Хруню и Марго. Но ей очень хотелось поговорить с Владимиром Николаевичем. И даже увидеться с ним.
«Как он там, бедненький? Не болеет ли? Наверное, сильно расстроился из-за потери сестры? Кто за ним теперь ухаживает?» – эти вопросы оставались безответными в голове девушки. И ими она не решалась поделиться с Женей.
Бичева старалась не забивать себе голову мыслями о Селивановой! Хватит! Надо начинать новую жизнь. А со старой покончить незамедлительно. Но для этого, хочется того или нет, необходимо встретиться и поговорить с Оксаной. Пусть она отстанет от Бичевой! А сейчас Светка не может даже позвонить домой Терехову и поговорить с ним. Нежелательно девушке рассекречивать себя перед Селивановой. От нее каких угодно гадостей можно ждать. Сначала она предъявила Бичевой фотографии. Потом подстроила пожар. Конечно, голословно утверждать не хотелось бы – не пойманный – не вор. Но в данной ситуации и догадаться несложно, чьих это рук дело. Так что пусть уж лучше Оксана не знает, что Бичева вернулась в город и поселилась у Жени.
«Надо бы срочно отыскать журналиста, соседа тети Шуры. Созвониться с ним. И поговорить обо всем. Узнать, где сейчас Оксана. Может быть, Вологодский что-то знает о ней. И чем-нибудь сможет мне помочь», – решила девушка и сказала об этом Жене. Она лишь не стала говорить о своем желании встретиться с Селивановой, зато напомнила ему о журналисте.
– Да! С Эдуардом интересно было бы встретиться. Я всего-то два вечера с ним пообщался, но мы, думаю, уже успели сдружиться, – обрадовался молодой человек.
На следующий день Женя лично позвонил в редакцию газеты «Семь палат». Но парня ожидало разочарование. По словам редактора этого печатного издания, в данный момент, журналист Вологодский находится в творческом отпуске. Эдуард уехал из города на несколько дней собирать материал для новой статьи. А поскольку он находится где-то в сельской местности, то сложно предположить, когда именно Вологодский вернется в город.
И Светка решила подождать. К тому же, совсем немного времени оставалось до Старого Нового года. И если этот праздник девушка раньше особо не отмечала, то сейчас она очень хотела провести его по-новому. Ведь теперь молодым ничего не помешает еще раз встретить, пусть по старому стилю, но зато в спокойной и безопасной от рук Селивановой обстановке, Новый год. И назло всем своим недоброжелателям, у Светки с Женей их личная жизнь теперь уже наладится.
В это, несомненно, верил и сам Женя. У него были большие планы на ближайшее будущее. Первым делом молодому человеку надо решить вопрос с работой. Парень обязательно куда-нибудь устроится электриком. А затем они со Светкой сыграют свадьбу.
Об этом думал Женя, идя на базар. Он хотел подобрать для Светланы какой-нибудь не очень дорогой, но памятный подарок. У молодого человека оставались на руках свободные деньги, которые он хотел растянуть до выхода на новое место работы.
Увольняя электрика, Борис Васильевич осмотрел тот объем работы, который выполнил Женя, за последнее время. И, как руководитель, остался доволен. А следовательно, Василич заплатил ему, как положено. И кроме высчитанных с электрика десяти тысяч тенге, о которых сельчанин упоминал второго января Яхнову, Женя получил на руки достаточно неплохую сумму денег.
Вот молодой человек и решил не спеша пройтись по торговым рядам «Семей-Базары». И выбрал дорогу к своей цели, мимо автовокзала. Женя проходил около него как раз в то время, когда на большой площади, перед залом ожидания, стояло несколько автобусов. Пассажиры, прибывшие рейсом из Астаны, преградили дорогу молодому человеку. Он захотел отойти в сторону и задел плечом рядом стоящего парня.
– Прошу прощения, – сказал Женя и невольно взглянул незнакомцу в глаза. В первые секунды он, казалось, не сообразил, где раньше встречался с этим парнем. А потом… Понял. Перед Женей стоял и радушно ему улыбался, его давний друг – Хруня.
– Сема, братуха! Что не признал? – спросил Вадим, протягивая для рукопожатия свою ладонь.
– Хру-ня!!! Ты ли это? Вот уж кого не ожидал-то встретить! – Женя от радости похлопал парня по плечу. – Ты откуда!? И вообще, куда потерялся?
– Ой, Женька! Долго рассказывать. Вот только что, приехал из Усть-Камана. А ты, куда сейчас направляешься?
Женя, кажется, уже забыл о своих планах, до того он обрадовался неожиданной встрече с Хруновым.
– Да так, шел по делам… Но, в принципе, у меня есть время поговорить. Вот это сюрприз – Хруня!
– Ну, пошли тогда куда-нибудь в кафешку забуримся да посидим, пивка попьем. Поговорим. А то, что-то погода портится. Снег посыпал, – предложил Вадим и стал смотреть по сторонам, выбирая подходящее место для беседы.
Молодые люди зашли в небольшую закусочную и, отказавшись от меню, любезно предложенного им официанткой, сразу заказали себе по кружке пива.
– Ну, за встречу, Женя! – произнес тост Вадим и, сделав пару больших глотков, начал свой рассказ. – У меня, за это время, пока мы с тобой не виделись, были приключения за приключениями. Хотя самое главное из них, со мной произошло намного раньше, в прошлом году, еще до отъезда из Семипалатинска. Но о нем я тебе расскажу после. И объясню: почему и из-за чего, вернее, из-за кого, я и уехал в Усть-Каман.
– Поди из-за девушки какой? – попытался угадать Женя.
– Да, да, из-за нее, родимой. Ну, слушай. Познакомился я, значит, совсем случайно, на автовокзале, с неплохой «телочкой». Ну, пока суть да дело, я думаю, какую из этого можно извлечь пользу. А эта «коза», как раз в тему, рот раззявила около билетной кассы, и у нее один дебил сумочку и срезал.
Девчонку звали Настей. Ну мне ее по-человечески стало жалко. К тому же, я был страшно возмущен наглым поступком какого-то гнусного воришки. И кинулся за ним в погоню. И представь себе, поймал ведь! А потом и охрана вокзала подоспела, как с неба свалилась. Короче, сумочку в целости-сохранности вернули расстроенной девушке. А она на радостях и, по достоинству оценив мой скромный, но геройский поступок, пригласила меня поехать вместе с ней в Усть-Каман. Сказала, что с работой у них там полный порядок и все такое. А мне тогда, Жека, было все равно, куда рвануть. Лишь бы из нашего города поскорее убраться. И все из-за какой-то стервы Оксаны. Да ты ее, наверное, не помнишь. Ну ладно, о ней позже. Так вот, насчет Усть-Каменогорска. Как говорится: сказано – сделано.
Приехал я в новый для меня город, к Насте домой. Пока жил у нее несколько дней, мы вдвоем, по объявлениям в газетах, искали для меня работу. А потом Настя познакомила меня со своей мамой. Вернее мы просто зашли к женщине в гости. А ее маман, прикинь – бизнес, вся такая, леди. Два магазина, нехилая тачка, деньги, подвязки. Ну налицо все навороты нового русского. Так вот, с этой встречи, с Виолеттой Николаевной, так звали Настину маман, у меня все и началось. Совсем другая жизнь. Правда недолгая.
Да, чуть не забыл сказать самое интересное. Эта Виолетта Николаевна, прикинь, Женя, такая эффектная женщина! Жаль, что ты ее не видел. Тебе бы тоже она понравилась. Несмотря на свой староватенький возраст, бизнес-леди – просто красавица. Ей тридцать семь, а тетенька, особенно во всей своей красе, ну сам понимаешь, о чем это я, выглядит лет так, на двадцать пять, не больше.
– Ты не отвлекайся, не отвлекайся, Казанова! – перебил Хруню Женя.
– Нет, нет. Это все важно, ты слушай, да пей. Кстати, будешь еще? – Вадим снова заказал по кружке пива, не обращая внимания на отказ своего друга от угощения. И продолжал:
– На чем я остановился? А ну да. И эта бизнес-леди предложила мне у нее поработать. Присмотреть за ее магазинами. Ну типа администратором, чтобы я стал. А я в этом, поначалу, ни хрена не понимал. Но, тем не менее, согласился. И все закрутилось, завертелось.
Тебя, наверное, как мужчину, интересует вопрос, насколько далеко зашла моя дружба с Настей и ее мамой? Скажу тебе честно. С Виолеттой Николаевной у нас сложились очень близкие отношения. Один раз мы, оказавшись вдвоем в ее квартире, слегонца выпили. И я, как истинный джентельмен, пошел в атаку на женские прелести. Хорошо, что все это происходило по пьяне. На трезвянку до такой наглости с моей стороны, я бы сроду не додумался! Но надо отдать должное, Виолетта ответила мне взаимностью. И у нас с ней закрутился бурный роман, с непредсказуемым концом. А с ее дочкой у меня к тому времени ничего «постельного» не было. Не хотел я как-то начинать свои отношения, да еще и в незнакомом городе, с «этого дела». Но, как видишь, с Настей-то не получилось, а вот с ее мамашей, прокатило.
С Виолеттой Николаевной мы, некоторое время пытались скрывать всю правду о нашем романе от ее дочери. Но шила в мешке не утаишь. К тому же, после любвеобильной ночи с бизнес-леди я стал ночевать в ее квартире. Мне за это было даже как-то неудобно перед Настей. Я все гадал: «Интересно, а что она обо мне думает?» А однажды, Виолетта Николаевна отправила меня к своей дочке за видеокассетами, решив предварительно позвонить Насте:
– Привет. Слушай, завтра днем Вадик забежит к тебе домой и заберет кассеты. Ты когда будешь дома?...
…Полянская-младшая назвала время и, в назначенный час Хруня поехал к ней.
Парню было как-то неловко перед Настей за то, что он на несколько дней оставил девушку без внимания. Вроде бы нехорошо вышло. А с другой стороны, Вадим ведь не где-то был: у друзей или у какой-нибудь, там, посторонней девушки. А у Настиной же мамаши. Хотя именно этот факт и вводил Хруню «в краску». Интересное получилось дельце: можно подумать, что он ночевал все это время у Виолетты Николаевны на правах родственника или очень хорошего знакомого. А на самом же деле…
– О, Вадик! Привет! – сказала девушка, как ни в чем ни бывало. Будто они расстались всего несколько часов назад. И захлопнула за парнем дверь. – Раздевайся, проходи.
А Настя, увидев Хруню в первые минуты, не знала, куда себя деть, от той мысли, что она так просто и необдуманно переночевала в одной постели с Димой. Или он с ней. Хотя, какая тут разница? Хрен редьки не слаще. И девушке казалось, что у нее предательски горят щеки, а на лице – все написано. Она старалась не смотреть Хруне в глаза.
Но с другой стороны, что в этом криминального? Яров, похоже, влюбился в Полянскую-младшую. Вон, даже шампанское принес, ухаживал за ней. А Настя лишь ответила взаимностью на его чувства. Один раз. И все!
– Как у тебя дела? – спросил Вадим и сел на диван. – Чем занималась все это время? Не скучала?
– Конечно же, скучала. И тебя ждала.
– Ты серьезно? – удивился Хруня.
– А почему нет? – Настя присела рядом с парнем. – А ты, вспоминал обо мне? Или мама тебя сильно загрузила работой?
– И да и нет! – ответил Вадик и внимательно посмотрел на девушку. Ему показалось, что она, за тот короткий период, что друзья не виделись, как-то изменилась. Причем, в лучшую сторону. Молодой человек оценивающе посмотрел на фигуру Полянской-младшей. И она поймала его взгляд. А парень продолжал: «Да – в смысле, вспоминал. А нет – это я к тому, что не устал. Работа, как работа. Не мешки ведь ворочать, слава Богу. Стараюсь, как могу!
Настя предложила Хруне выпить чаю. И, услышав утвердительный ответ, молодые люди, прошли на кухню. За столом болтали на разные темы. А потом, словно что-то вспомнив, Вадим ляпнул:
– Да, у тебя какие-то видеокассеты надо забрать. Мне Виола сказала. А то, если я забуду, она меня грохнет.
На этой фразе Вадим осекся. Но слово не воробей.
– Виола?! – удивилась Настя, и ее глаза округлились.
– Ну, я… в смысле… мама твоя, говорю. Виолетта Николаевна.
Но Полянская-младшая будто не слышала друга.
– Значит, Виола? Это ты так уже к ней обращаешься? Вы с ней как друзья, типа, стали, да?
– Нет, просто… – Вадик понимал, что надо как-то срочно выруливать из этой ситуации и исправлять положение. – Просто, у меня вырвалось так. А что тут, такого?
«Да ничего особенного. Если Хруня всего лишь необдуманно назвал маму по имени. А если по недавней привычке? А может быть у них что-нибудь было? Нет, нет! О чем это я?» – девушка попыталась взять себя в руки. И непонятно, что ее больше расстроило: легкомысленный шаг своей матери или Настя, чисто по-женски, приревновала к ней молодого человека?
Полянская-младшая пошла в комнату за пакетом с видеокассетами, и Вадик направился следом за ней. Кажется он уже решил, что ему надо делать. А именно: клин клином вышибать. Так, кажется, говорят, в подобной ситуации?
Сейчас молодому человеку нужно оказать внимание Насте. Чтобы она поверила, что между ним и Виолеттой Николаевной ничего «такого» не было.
Вадим чувствовал, что еще чуть-чуть, и он «совратит» девушку. Вот на этом диване. В конце концов, парень и сам давно этого хотел, да все не решался сделать первый шаг. Все не подворачивался подходящий момент. И вот, похоже, он настал.
А если после того, что произойдет, Настя что-то и «брякнет» лишнего своей мамаше, то тогда Вадим объяснит Виолетте Николаевне, что он таким образом спасал репутацию бизнес-леди, «отбелив» ее в глазах собственной дочери. Запутаться тут, конечно, можно. Но попробовать надо. Другого ведь выхода нет.
Хруня обнял девушку и «осыпал» ее ласковыми и нежными словами. Ведь, действительно, Настя парню понравилась с самой первой их встречи. Полянская-младшая, кажется тоже ждала того момента, когда в ее новом друге проснутся к ней чувства. Она расстелила на диване чистую простынь, положила одеяло, подушку и ушла в ванную…
В эту ночь Вадим снова остался у Насти. Только теперь молодые люди спали вместе, на одном диване. В первый раз за все время, что Хруня находился в Усть-Каменогорске.
Утром Вадим заспешил на работу, предварительно созвонившись с Виолеттой Николаевной. Конечно же, он не забыл про пакет с видеокассетами. Женщина встретила парня по-деловому сухо, лишь слегка улыбнувшись. Перед сотрудниками Полянская старалась не показывать свои личные отношения с Вадимом.
– Как дела? – поинтересовалась она у Хруни, когда осталась в кабинете наедине с молодым человеком.
– Все нормально. Я по тебе так соскучился! – ответил Хруня. И скромно, но в то же время стараясь не показаться виноватым перед Виолеттой Николаевной, поцеловал ее в щечку.
– Сейчас я направлю тебя в базу. Подпишешь кое-какие наши договора. А потом, возвращайся сюда и мы поедем на обед, – улыбнулась Полянская. И когда Вадим ушел, она достала из пакета несколько видеокассет и с интересом стала их разглядывать.
Настя не обманула ожиданий своей матери. Действительно, фильмы, которые передала ей дочь – были все новые. Вот только «Титаник» женщина уже смотрела. К тому же, самой видеокассеты в подкассетнике почему-то не оказалось. А вместо нее, были аккуратно сложены скомканные обрывки какой-то газеты.
«Наверное, это Настька, вредная девчонка, решила так подшутить надо мной» – подумала Полянская и, вытащив бумагу из подкассетника, не глядя выбросила ее, в рядом стоящее ведро. – Надо будет напомнить техничке, чтобы она не забыла в конце дня, вынести мусор на помойку».
Воспользовавшись отсутствием Вадима, бизнес-леди захотела заняться своими личными делами. А именно, принять у себя на работе свою давнюю подругу Ирку Семахину. В последнее время женщины виделись редко и уже не так часто, как раньше, перезванивались. Виолетта Николаевна не проявляла особого интереса к жизни Семахиной, веря в то, что у нее все хорошо и безоблачно. А Ирка, как бы подтверждая это, тоже с большими перерывами в общении, брала телефон, чтобы поговорить с подругой.
Но если Семахина начинала болтать о своих делах, стараясь это делать в отсутствие Александра Корнилова, с которым она, естественно, беззаботно для себя продолжала жить, то Полянская сразу же настраивалась на долгую беседу и пользовалась радиотелефоном. Тогда женщина могла слушать Ирку не отрываясь от своих домашних дел.
Подруга была довольна своей жизнью, и это искренне радовало Виолетту Николаевну. Она ведь сама сыграла определенную роль в том, чтобы Семахина и бывший друг Кирилла познакомились. Похоже, Ирка считала себя «по гроб жизни» обязанной за это Полянской. И однажды она захотела Виолетту Николаевну отблагодарить.
В очередном телефонном разговоре со своей подругой Ирка затронула тему благосостояния их с Корниловым, семьи. И об успехах мужа в бизнесе, который процветал изо дня в день. Ну что могла Полянская ей ответить? Бизнес-леди была не из завистливых и зловредных людей. Но и радоваться успехам бывшего партнера Кирилла по бизнесу она не желала. И поэтому отнеслась к полученной информации спокойно и ровно, приняв ее, как и подобает в таких случаях, к сведению. А Ирка продолжала говорить в трубку телефона:
– Представляешь, Виола. Я тут, недавно, разговорилась со своим Сашком. Ну, значит, спрашиваю у него, как это тебе удалось так раскрутиться, в плане денег. А он, как раз, в тот момент был поддатый. Пришел домой поздно и сказал, что, типа, в офисе был. Вроде как встречался с деловыми партнерами по совместному бизнесу. Хорошо еще, что не с партнершами, да?
И Ирка заржала в трубку. – Ну ты слушай, что он мне по пьяне-то, потом рассказал.
Оказывается, когда мой ездил на сессию с твоим бывшим в Новосибирск, то предложил там Кириллу, вместе с ним открыть в Сибири свой бизнес. Типа, надо расти и осваивать российский рынок. А для этого надо найти таких людей, из местных, чтобы с кем-нибудь из них создать совместное предприятие. Или дочернюю фирму они тогда хотели открыть в Сибири, я толком в этом не разбираюсь. А у Корнилова в Новосибирске жила бывшая одноклассница. Она сразу же после окончания школы переехала вместе с родителями в Бердск. Девушка была видно башковитая, потому что устроилась там на местный радиозавод, в техотдел. Впоследствии она сильно продвинулась по служебной лестнице, подсуетилась, раскрутилась и «поднялась». Короче, оказалась деловой и стреляной бабой, которую просто так «вокруг пальца» не проведешь. Получается, что она, даже покруче тебя, Виолка. Только не обижайся, ладно?
На чем я остановилась-то? А, вот. Жила одноклассница моего милого без детей, в «упакованной» хате. Тетенька была «по уши» в работе и при деньгах. Сашок все это быстро пронюхал и решил в ее бизнес вклиниться. Стать торговым представителем в Усть-Каменогорске.
А чтобы это стало реальным, быстрым и выгодным делом, он с Венерой, так звали его одноклассницу и познакомил твоего бывшего. Естественно, они не сказали сибирячке о том, что Кирилл – семейный человек. Ты что, Виолетта, молчишь? Не слушаешь меня, что ли?
– Говори, говори! Мне очень даже интересно становится, – ответила ей подруга, садясь поудобнее в кресло и увернув звук телевизора. – Ну и что было дальше?
– Только ты на меня не обижайся. Я же тут ни при чем, – спохватилась Семахина, словно чувствуя себя в чем-то виноватой.
– Да что ты все заладила: не обижайся, не обижайся? Как я могу? Бог с тобой, золотая рыбка, – успокоила ее Полянская, чувствуя, что сама начинает волноваться.
– Ну в общем, – продолжила Ирка. – Твой Кирилл с этой Венерой, в процессе организации совместного бизнеса, на радость Сашку, быстро «снюхался» и задружил. Сама понимаешь: мальчик – девочку…
Корнилов теперь уже смело предложил Венере, заключить между ними тремя, договор о совместной работе. А для себя он решил, что при оформлении важного документа свою подпись нигде ставить не будет. И убедил Кирилла в том, чтобы тот сам подписал столь нужные мужчинам бумаги. Сашок мотивировал это тем, что типа, твой бывший впоследствии станет исполнительным директором нового совместного предприятия в Новосибирске. И добавил, вдовесок, всякие там, красивые и убедительные слова. А с другой стороны, договор, естественно, подписала Венера. И партнеры «ударили по рукам». А потом, как и положено, отметили это дело.
Затем Корнилов уговорил Венеру взять на ее имя кредит в банке, на солидную сумму. Для развития теперь уже их общего, дела. Гарантом данной сделки являлся Кирилл, который под залог пообещал Венере свою часть бизнеса в Усть-Каменогорске.
Вернувшись из Новосибирска домой, бизнесмены, полученные от российской стороны деньги, сразу же вложили в дело. Оно, по их подсчетам, должно было стать очень выгодным и вскоре принести двойную прибыль. Но, как оказалось на практике, что-то, где-то у них не срослось, не вышло, не получилось. И в результате, в обозначенный на бумаге срок, горе-бизнесмены не смогли вернуть даже и половины полученных у Венеры денег.
Чтобы не раздувать скандала до небес и не ссориться с Венерой, Корнилов убеждает Кирилла в необходимости остаться на какое-то время в Новосибирске. Пока Сашок не наладит дела в Усть-Каменогорске. Ну, а дальше ты, наверное и сама все помнишь.
Корнилов сказал тебе о измене твоего мужа и о том, что Кирилл завел себе в столице Сибири любовницу. Что, в принципе, было правдой…
– А моему муженьку, поди, наговорил о том, что я загуляла? – перебила Ирку Полянская.
– Скорее всего, да. Хотя я об этом ничего не знаю. И меня в то время рядом с ними не стояло.
От всего услышанного у Полянской навернулись слезы. Но она сдержала свои эмоции. Ведь любая новость о далеком и безвозвратном прошлом, какой бы печальной она ни была, в большинстве случаев никак не влияет на настоящую жизнь и не отразится на дне сегодняшнем.
Поэтому бизнес-леди, по возможности, взяла себя в руки, мысленно поблагодарив Ирку за то, что она вообще решилась рассказать ей эту давнюю историю. И спросила:
– А больше Корнилов ничего тебе не говорил?
– Не-а. Хотя, да. Он сказал, что ты у него как-то просила взаймы несколько тысяч баксов. И Сашок собирался их тебе одолжить, – Ирка попыталась хоть как-нибудь загладить столь неприятный разговор. И добавила: – К тому же, он о тебе очень хорошо отзывается.
– Ну еще бы! – возмутилась Виолетта Николаевна. – Я ведь в его бизнес нагло не влезала. И его жену в постель к другому мужику не подкладывала.
– Зачем ты так? – похоже эти слова не понравились Семахиной. – А если тебе до сих пор нужны деньги, то я с ним поговорю.
– Не вздумай! Я от него ничего теперь не возьму! И вообще… А кстати, как ты узнала-то, о нашем с ним разговоре?
– Корнилов сам мне это сказал, когда я у него спросила штуку долларов. Я коплю деньги и держу их на книжке. Хочу к Новому году купить себе автомобиль, правда еще не решила, какой именно. Смотря сколько денег соберу. А в этот раз, Саша мне отказал, ссылаясь на то, что пообещал какую-то сумму тебе. И не хочет тебя обманывать.
– Ишь, честный какой, выискался! – взорвалась Полянская.
И, перекинувшись еще несколькими фразами, собеседницы распрощались. В тот вечер Виолетта Николаевна долго не могла успокоиться. А чтобы грядущая ночь не превратилась для нее в кромешный, бессонный ад, женщина перед сном решила выпить немного коньяку.
В течение нового рабочего дня бизнес-леди отвлеклась от грустных воспоминаний о прошлом. И почти забыла о предыдущем разговоре с Семахиной. Но вечером Ирка, к великому удивлению Полянской, позвонила ей снова. Она говорила недолго, но голос ее был такой, словно Ирка в чем-то оправдывалась перед подругой.
– Виола, я знаешь, что подумала? Черт с ними, с нашими мужиками! Что было, то прошло. И ничего уже не исправить, не вернуть. Надо думать о дне сегодняшнем. Это я к тому, что если ты решила наладить дела в своем бизнесе, то и не отступай от цели. А я помогу тебе в этом. Чем смогу, конечно. И дам тебе все деньги, что у меня лежат на книжке. Они мне до Нового года все равно не понадобятся. А тебе пригодятся. И Корнилов про них пока не вспоминает. Да и без меня, он их оттуда никак не снимет. Ну, что, решила? Так когда привести тебе баксы?
Полянская задумалась. Похоже Ирка в чем-то и права. А по большому счету и во всем. Ведь бизнес-леди, действительно, сейчас нужны деньги. И она назначила Семахиной встречу у себя в магазине, в своем рабочем кабинете.
После ухода Ирки, которая принесла, как и обещала, несколько тысяч долларов, Полянская дождалась Вадима, и они поехали на обед. А вечером Виолетта и Хруня, находясь в квартире женщины, смотрели видео. И бизнес-леди уже планировала будущую поездку в Эмираты, чтобы успеть до Нового года не только привезти товар, но и распродать большую его часть. Ведь деньги нужно отдать Ирке вовремя. А то и пораньше обговоренного срока.
У бизнес-леди даже и в мыслях не было того, что она не выполнит своих обязательств перед Семахиной. Конечно, всего, что может произойти, никогда не учтешь. Как говорится, знал бы где подскользнешься, там бы песочку подсыпал. А песочек, похоже, Виолетте Николаевне уже можно было готовить. На всякий случай.
Руслан Гордыев, когда совсем еще недавно настраивал Диму на очень важный визит к Насте, дав ему таблетку для девушки, тоже не терял времени даром. Он несколько раз, за короткий отрезок времени, наведывался в один из магазинов Полянской, стараясь при этом сильно не привлекать к себе внимания сотрудников. Молодой человек давно уже успел познакомиться там с одной молоденькой продавщицей. Сначала Руслан просто примелькался ей – дарил шоколадки и делал комплименты. Но потом пришел к выводу, что эта девушка, Динара, очень нужный для него человек. Носитель важной информации.
Поэтому Гордыев решил пойти «в наступление». И незамедлительно сменил свою тактику в общении с продавщицей. Молодой человек без труда сыграл перед девушкой роль безумно влюбленного парня. И, через какое-то время Динара в это поверила. Разделяла она чувства Гордыева или нет, сразу понять было трудно. Да Руслан над этим и не задумывался. Главное, что Динара его не избегала, не отталкивала от себя и принимала знаки внимания молодого человека.
Руслан «из кожи вон лез», чтобы не разочаровать свою новую подругу. Для осуществления задуманного у парня было мало времени. Он несколько раз сводил девушку в ресторан, в кафе, в ночной бар. Правда, «до постели» доводить дело не стал. Ему этого не нужно было. И к тому же, в глазах Динары, Гордыев, скорее всего, выглядел настоящим джентельменом. Не спешащим в первый же вечер знакомства, уложить девушку «на лопатки» и залезть к ней под юбку.
Молодой человек много и откровенно беседовал с девушкой о жизни. Все чаще и незаметно, плавно и осторожно переводя тему разговора на ее работу у Полянской. Его интересовала вся информация о бизнес-леди: оборот ее магазина, связи, роль нового «зама». И главное, когда она бывает в магазине, во сколько приезжает и уезжает? Ездит ли на обед и с кем?
Конечно, многого Динара просто не знала. Но даже то, о чем она рассказывала «без всяких задних мыслей» и каких-либо подозрений, для Гордыева было вполне достаточно и являлось ценной информацией. И теперь он имел вполне ясную картину о распорядке дня бизнес-леди, который практически, день ото дня, мало чем отличается.
А в последнем их разговоре, когда молодые люди пили коньяк в ночном клубе, Динара случайно сказала Руслану о том, что Полянская скоро собирается поехать за товаром в Эмираты. Да ни одна, а со своим новым «замом». Бизнес-леди уже даже распределила обязанности среди сотрудников магазина: кто, чем будет заниматься и за что отвечать, в ее отсутствие.
Гордыев понял, что пора начинать решительно действовать.
«Вот угадать бы, где бизнес-леди держит деньги на товар! Может и дома. А если в банке, на карточке? Но в любом случае, в квартире Полянской должны быть деньжата. Только какая сумма? – думал Руслан. – Надо сходить к ней «в гости» и посмотреть на то, что лучше один раз увидеть, чем сто раз услышать от Динары.»
Но каким бы расчетливым не был Гордыев, он тоже не мог предугадать, «откуда ветер подует». А дунул он, как всегда, неожиданно…
В воскресенье, рано утром, рискуя разбудить своим приходом всю семью Яровых, Руслан уже стоял около двери их квартиры и длинно давил на звонок. Не ответив на приветствие Димы, он вызвал парня в свою машину на «срочный базар».
В автомобиле, на заднем сиденье уже был Игорек.
– Что случилось? Или важное дело нарисовалось? – поинтересовался столь ранним визитом Яров, открывая перед собой переднюю дверь.
– А для тебя, братан, теперь все дела уже закончились. Присаживайся. Разговор будет долгим и серьезным, – подал голос Игорек.
Гордыев, заняв место водителя, старался держать себя в руках.
– Ты, …твою мать, когда собирался к своей гребанной телке, какие ей кассеты взял из машины? Баран, – этот вопрос он адресовал, естественно, Диме.
– Как какие? – не понял тот.
– А так, мордой об косяк. Говори по названиям, вспоминай, – опять подал голос с заднего сиденья Игорек. – Не то и я из-за тебя, балбеса, попадаю.
– Русик, ты же мне сам говорил, бери в багажнике любые… – начал было оправдываться Дима.
– Говорил, говорил. Да не знал, что ты – дебил. Вспоминай по названиям. Будем сидеть в машине, пока не скажешь. Ну или звони своей сучке, и у нее выясняй, – зло сказал Гордыев.
– Ну это… – совсем растерялся Яров. – Там были… Ужасы, боевики российские и американские. «Титаник» еще, по-моему комедия с…
– Все! Ясно! – перебив его, опять вмешался Игорек.
– Та-ак. Значит «Титаник» ты точно взял? – негодовал Руслан. – А ты не почувствовал на ощуп, если «шары свои забычил», что кассета была «с начинкой»? Пустой!
Теперь до Димы начал медленно доходить весь смысл предъявленного ему обвинения: «Неужели, я сдуру, схватил кассету с «сюрпризом»? Именно ту, что Гордый приготовил для своих клиентов».
Яров не нашелся, что сказать в ответ. Зато Руслан многое ему наговорил: о нем самом, о «его матери» и ясно расписал ближайшее будущее парня, если кассета в кратчайшие сроки не будет возвращена Гордыеву в целости и сохранности.
Напуганный Дима тут же стал названивать Насте на мобильный. Не успев толком сформулировать цель своего звонка, он «в лоб» спросил девушку о нужной ему кассете.
На что Полянская-младшая, конечно же, объяснила парню, что все кассеты лежат у ее мамы, поскольку они вместе с ней смотрели видик.
Обстановка накалялась и усложнялась. Если Виолетта Николаевна заметит, что за «кассета» лежит в подкассетнике от известного голливудского фильма, то, дальнейшие события могут быть непредсказуемыми. А может быть, они уже получили какое-то нежелательное для «предпринимателей» развитие. Промедление для них было «смерти подобно». Но и «горячку пороть» в данной ситуации, тоже нельзя.
После неожиданного телефонного звонка Димы Настя чувствовала себя неловко: «Как же я так могла? Взяла и без разрешения хозяина отдала на просмотр, почти все, вернее, все без одной, кассеты своей маме. Хотя, что в этом плохого? Все так делают: друг с другом обмениваются фильмами. Вроде бы ничего страшного, а видишь как все получилось?»
Полянская-младшая перезвонила Виолетте Николаевне и спросила про «Титаник».
– А его, милая моя и не было! – вспомнила женщина.
– То есть, как это? Не было! – не поняла дочка.
– В подкассетнике, вместо самой кассеты, лежали какие-то смятые кусочки газеты. Ну я подумала, что сам фильм у тебя в видике остался. А ты, пошутила надо мной и натолкала бумажек. Я их и выкинула в мусор. А что?
– Нет, ничего, – обрадовалась Настя и набрала номер телефона Ярова. И так ему, почти слово в слово все и передала. – Так что, извини себя, дружок. Но саму кассету ты мне и не давал. Только красивый чехольчик от нее. Дим, а если у тебя неприятности из-за нее, давай, я сбегаю в супермаркет и поищу такую же. Договорились?
Если все это не брехня, то для Гордого такой поворот событий, был лучшим из худшего.
– Скорее всего, мама, видно, не обманывает. И если это так и есть, то и концы в воду. Только теперь, ты, Димон, конкретно попал. На хорошие бабки. И причем, крепко. Денег у тебя, естественно, нет. Но и просто так, я в покое тебя не оставлю. Ладно. Иди пока. Я тебе вечером позвоню, – немного успокоившись, сказал Гордый и захлопнул за Яровым дверь автомобиля.
Деньги нужно было срочно искать. Их Руслан и без того давно уже задолжал Темному, и брал у него товар в долг. А об этом случае Темному никак нельзя знать. Ведь тогда Гордому будет «хана». И с ним станут разговаривать совсем другие люди – братки. А их не будут интересовать подробности того, кто, кому и какую кассету «недопередал». Гордыев все это прекрасно понимал. А еще и то, что он сам, прежде всего, во всем виноват. Не следовало было допускать балбеса Ярова к сумкам с товаром. Надо было самому выдать то, что ему нужно. Да что сейчас говорить? Дело уже сделано….
Теперь все планы Гордыева резко менялись. И вдвойне возникала необходимость нанести визит в квартиру Полянской. В течение двух последующих дней, молодой человек еще раз встретился с Динарой, а затем сам лично следил за бизнес-леди и ее хатой.
Поднятый шум с кассетой, был совсем не кстати перед тем мероприятием, которое задумал Руслан. Это лишний раз рассекречивало Ярова и наводило на него подозрения. Надо было что-то предпринимать. Единственным подходящим вариантом был тот, если бы в доме у Полянской-старшей, в момент ее отсутствия, остался бы этот новый друган из Семипалатинска. Тогда, в случае чего, все «шишки посыпались» бы на него.
Для выполнения разработанного плана, Гордый, конечно же, привлек и Ярова. Изначально, его кандидатура была под вопросом и вообще отклонялась. Но теперь, пусть этот недотепа, горе-влюбленный исправляет свои ошибки.
Оставив машину недалеко от трамвайной остановки, но рядом с домом бизнес-леди, трое молодых людей, облаченные в спецодежду, используемую у себя на работе, зашли в нужный им подъезд. В руках у Ярова был небольшой, железный чемоданчик, в котором лежали инструменты сварщика.
Гордый позвонил в звонок у двери Виолетты Николаевны.
Хруня подошел к глазку и, увидев стоявших на площадке мужчин, спросил:
– Кто там?
– Служба газа. Мы делаем обход квартир всех жильцов на предмет проверки его утечки, – спокойно ответил Гордыев. – У вас запах газа на кухне не ощущается?
– Сейчас посмотрю. – Сказал через закрытую дверь парень.
– Будьте любезны. Мы подождем.
Через минуту Вадим вернулся к двери и сообщил:
– У нас все в порядке…
– Замечательно. Так и отметим. Тогда распишитесь у нас в квитанции. Только дверь откройте, пожалуйста.
– Да, да, секундочку.
Хруня открыл дверь и один из незнакомцев, с чемоданчиком, тетрадкой и ручкой в руках, перешагнул порог квартиры.
– Где расписаться? – спросил молодой человек, положив тетрадь на полочку в прихожей и склонив голову над бумагой.
– А вот здесь… – донеслось до Вадима. А потом, все куда-то словно провалилось, и наступила темнота…
Глава двадцатая
Несбывшаяся мечта
1
– Видно эти барбосы хорошо меня тогда чем-то тяжелым по башке шарахнули, – сказал Хруня, отпивая пиво из кружки. Молодые люди уже больше часа сидели в кафе. Но уходить не спешили. И Вадим продолжал говорить:
– А когда я открыл свои «очи черные», то входная дверь была захлопнута. И в квартире уже никого не было. Я сначала вообще не врубился в то, что произошло. А когда сообразил, сразу же позвонил Виоле. Она махом примчалась. И чуть второй раз не родила, когда увидела погром в своей квартире. Это сейчас мне легко говорить, а тогда было совсем не до смеха. И башка сильно болела.
Полянская почти сразу же обнаружила пропажу крупной суммы денег, которую она хранила в долларах, рассчитывая поехать, кстати, вместе со мной за товаром в Эмираты. Больше из квартиры ничего не пропало. Виолетта Николаевна не стала сообщать в полицию и даже не вызвала для меня скорую. Просто позже отвезла на перевязку в травматологию. Бизнес-леди почему-то избегала любую огласку. Но деньги-то ведь надо было искать! Естественно, эти бобики, что приходили под видом мастеров-газовиков, кроме квартиры Полянской, больше нигде не были и ни перед кем не засветились. Виолетта Николаевна меня ни в чем не обвиняла, по крайней мере, ничего такого, я от нее не слышал. Но наши личные отношения дали сильную трещину. А проще говоря – испортились.
Я вернулся на ночлег к Насте. Ее мамаша отнеслась к этому ровно – без слез и сожалений. Зато Полянская-младшая мне искренне обрадовалась. Она, похоже, ничего не знала о краже баксов и опять называла меня суперменом, героем, истинным джентельменом. Посчитав, что я чуть собственной башки не лишился, защищая хозяйское барахло.
На работу к Виолетте Николаевне я продолжал ходить. И все обязанности выполнял, как положено, исправно. А несколько дней спустя, после того как я получил по «бестолковке» и едва успел снять повязку, бизнес-леди захотела поговорить со мной в своем кабинете.
Уделив буквально несколько минут рабочим вопросам, она, конечно же, коснулась темы об украденных деньгах. Ее можно было понять. Прикинь, Женька, столько у нее слямзили! Да еще чужого. Ведь она баксы взяла взаймы.
Со слов Полянской я понял, что она не рассчитывает на чью-либо помощь в расследовании кражи. Но и оставлять это дело не собирается. Короче, о всех своих мыслях на этот счет, бизнес-леди мне не доложила. Лишь сказала, что обратится к услугам знакомого юриста. А поскольку я главный и единственный свидетель в этом деле и потерпевший в одном лице, то мне и предстояло встретиться и переговорить с этим человеком.
Ну думаю, ладно. А что не сходить? Хотя изначально, мне вся эта история не понравилась. Правда меня никто не «прессовал» и «предъяв» не кидал, но все равно, я чувствовал себя виноватым. И проклинал тот момент, когда открыл дверь этим выродкам. Пусть бы они приходили, когда бывает хозяйка дома. Да и разговаривали с ней. И проверяли бы у нее и газ и все, что хотели. Но здесь, видно, подстава была, стопудовая. Точный расчет, наводка.
И вот, значит, Виолетта мне и говорит, чтобы я, завтра же нашел ее юриста. Женька, представляешь, это «завтра» меня и спасло! Сейчас объясню, почему. Полянская подает мне визитку своего знакомого, чтобы я, типа, уже заранее знал, с кем имею дело. А на ней написано: «Задорожный Олег Юрьевич». А ниже указаны его адрес и номер телефона, по которым, к нему следовало обращаться. Ну я-то, сначала, не придал этому никакого значения. Задорожный, так Задорожный. По мне, хоть бы «Затропинный». А бизнес-леди вдруг, из стола вытащила его фото и показала мне. Для чего она это сделала, я так и не понял. Наверное, хотела чтоб при встрече с юристом, мне было легче его узнать. По крайней мере, не напугать же меня его видом она хотела? Хотя именно так у нее и получилось.
Когда я вгляделся в лицо этого человека, то, не поверишь, Женя, кого я узнал! Того господина, который мне в Сем-ске, летом «компостировал мозги», вместе с Оксаной. Ах, да! Ты ведь ничего об этом еще не знаешь… Ну я тебе попозже расскажу.
И вот, когда я увидел фото Задорожного, то, чуть с кресла не свалился. Хорошо еще, что Полянская этого не заметила.
До назначенной на следующий день важной встречи у меня оставались сутки. А на раздумья о своем положении и экстренное принятие нужного решения и того меньше. Я не знал, что мне делать. Но в одном был уверен железно – показываться на глаза юристу, мне никак нельзя! Поэтому я, выйдя из кабинета бизнес-леди, почти сразу же, стал обдумывать план, как бы поскорее «сделать ноги» от семейки Полянских.
Пойми, Жень, приняли-то мама с дочкой меня хорошо. Приютили, обогрели. А то, что их, вернее, Виолетту Николаевну, обобрали, так в том моей вины нет. Скорее всего, хату бизнес-леди целенаправленно пасли. И может быть, давно. А я не хотел в этой каше вариться!
– Да уж, понимаю тебя, – только и сказал Женя.
– Ну вот, видишь! Пока я работал у Виолетты Николаевны, то кое-что смог сэкономить. Накопил тысяч двадцать тенге. А также «оброс» некоторыми нужными связями и полезными знакомствами. Без них моя прежняя работа была бы нулевой. И они мне пригодились.
Я, конечно, мог бы и сразу вернуться в Семипалатинск. Но мне еще нельзя было здесь появляться. Время еще не настало. Может оно и сейчас не подошло, но в тот момент, сразу после кражи в квартире Полянской, это точно.
Ведь я же не знал, что могла обо мне наговорить Виолетта своему юристу. А если он заочно, по ее описанию и рассказу обо мне, меня узнал? Еще не хватало, чтобы этот Задорожный, вместе с Оксаной, на меня в Семипалатинске облаву бы устроил. А ведь он знал, если еще не забыл, где я живу.
Короче, я решил остаться на время, до Нового года, в Усть-Камане. Как говорится, залечь на дно, осмотреться, подумать. И я снял, недорого, квартиру, на окраине города. А затем, без проблем, устроился на одну «шабашку», по отделке строящегося объекта. Прораб пообещал мне неплохие деньги по завершению работ. Особого выбора у меня не было, и я согласился. Ведь я все ждал того момента, когда вся эта история с Полянскими утрясется. Правда, лично в этом убедиться я все равно бы не смог.
Поэтому терпеливо работал, ведь копейки-то были нужны! Не зря же я, черт возьми, еще будучи дома, в Семипалатинске, затеял всю эту погоню за длинным тенге. Надо же блин, такому случиться: в Астану не поехал, не рискнул. Так в Усть-Камане «попал», что называется по полной. И все из-за Оксаны, стервы.
– Да что же это за таинственная личность такая? – не выдержал Женя.
– Давай, теперь поговорим и о ней. Но предупреждаю, Женя. Разговор будет очень неприятным и для меня и, особенно, для тебя.
– Ладно, начинай. Я-то тут причем? – сказал Женя.
– Тебе еще пиво заказать? – предложил Вадим.
– Нет, спасибо. Я ведь много не пью. Вернее, совсем стараюсь не пить. А сегодня, это так, за встречу с тобой.
– А я, с твоего позволения, пожалуй, еще возьму. А то, что-то разволновался, малость, – Хруня рассчитался с подошедшей к столу официанткой и внимательно посмотрел на своего друга.
– А началось все, Жека, с того, теперь уже памятного для меня, дня, точнее вечера, когда мы с тобой пошли в сауну. Ты хоть помнишь это?
– Не скажу, что постоянно вспоминаю. Но не забыл. Я же тогда, в отличии от тебя, не пьяный был. А что? – удивился Женя. – Сауна-то здесь причем?
– Ой, – вздохнул Хруня. – Согласись, наша жизнь состоит из мелочей. Но каждая в ней мелочь и есть та малая, составляющая часть, на которую нельзя не обращать внимания.
В той сауне мы, то есть я, познакомился и не только, с одной девушкой. Ее звали Оксана. Ты еще, в тот вечер отказался от ее услуг. А я нет. И вляпался по самое «не хочу», в очень некрасивую историю. Ну, как вляпался?
У меня тогда не хватило денег, чтобы полностью рассчитаться с Оксаной. А она, вроде бы, не придала этому особого значения. И не прервала нашего с ней любовного марафона. Хотя, в принципе, легко могла это сделать. Ну я и подумал, а что тут особенного? С нее не убудет. К тому же, Оксана меня успокоила, сказав, что деньги для нее не главное. Важнее – интересное и доброе знакомство. А рассчитаться ведь можно всегда – земля круглая, город наш маленький.
Я в душе обрадовался, дурак. Вот, думаю, ништяк. Подфортило! А в результате получилось, что на халяву позарился. В такой момент, поверь, трудно удержаться: перед носом девушка в костюме Евы, в голове пиво.
С Оксаной мы тогда расстались хорошо. И даже обменялись номерами телефонов. Но потом я ей не стал звонить. А зачем? Ты же знаешь, что у меня с телками в то время был полный порядок. И не вспоминал про жрицу любви. А вот она про меня не забыла. И через несколько дней сама позвонила.
Оксана сказала, что ей срочно нужна моя помощь. И предложила встретиться в сквере Победы. Когда я пришел, то Оксана сидела на скамейке и разговаривала с какой-то девушкой. Заметив меня, подруги быстро распрощались. Я подсел к Оксане, и она объяснила, в чем заключается ее просьба.
Оказывается, я должен был с ней сходить в гости к одной молодой семейной паре. Вместе с нами там будут муж Оксаны и ее сестра.
– Сестра? – почему-то переспросил Женя.
– Да. Это Оксана так сказала. И вот с этого момента и начинается все самое интересное. А для меня, неприятное. Дело в том, что эта сестра, якобы, собралась вместе с Оксаной работать в сауне. Сам понимаешь, что не техничкой. Но с новой работой, типа, не знакома. Стесняется мужиков и все такое. Ну мне это как-то до лампочки. Я же не сутенер. И все-таки, именно я, должен был, так сказать, выдать этой сестренке «путевку в жизнь». И проверить девушку на «профпригодность». А проще говоря – переспать с ней. Самое главное, что сестра, со слов Оксаны, сама этого хотела. Но не могла найти подходящую кандидатуру для своей стажировки. Оксана мне даже деньги пообещала за мои услуги. Целых пятьдесят баксов.
– Как это? – не понял Женя.
– Вот так. Странно все это было. Но я, дурак, согласился. Думаю: интересно девки пляшут, если снизу посмотреть.
– Ну отчего же дурак? Ты ведь любишь приключения!
– Ага. Врагу такого не пожелаешь. Тогда на вечеринке, в гостях, эта подруга, ну сестра Оксаны, сильно перепила. Хотя уже позже, вспоминая и анализируя все это, я заподозрил то, что девушку чем-то «не тем» напоили.
Но вернемся к событиям того вечера. Пока эта подруга была в «отрубоне», я на нее и залез. Блин, сам пьяный был. Башка толком ничего не соображала…
– Ну это мне знакомо! Ты всегда плохо соображаешь, когда увидишь любую хорошенькую девушку. И твои мозги начинают работать только в одном, постельном, направлении, – сказал Женя, вовсе не догадываясь, о чем дальше пойдет речь.
– Но, тем не менее, – продолжал Хруня. – Мне уже тогда стало жалко эту девушку. И обидно за себя, что я, как лох, вляпался в какое-то дерьмо. Поэтому, не взяв с этой аферистки Оксаны денег, ушел. Сказав, чтобы она меня больше не беспокоила. Ведь я же теперь, согласно нашему уговору, ей ничего не должен.
– И что дальше? – спросил Женя, пока не понимая, для чего Вадим все это ему рассказывает.
– А потом, эта Оксана начала действовать. И меня шантажировать. Она приехала ко мне домой, ну, в смысле, во двор дома, кстати, вместе с этим господином из Усть-Камана, юристом Задорожным. И стала меня «разводить» как лоха. Типа эта сестренка, накатала куда надо, на меня заяву, по факту ее изнасилования. Прикинь, да? Я конечно, в отказ. А Оксана даже не слушала. Перевернула все детали произошедшего в ту ночь, в квартире у ее друзей, как хотела. Да еще и натравила на меня юриста. Я и слова не мог вставить в свою защиту. А они мне предъявили ультиматум: или продавай хату и отдавай бабки через Оксану ее сестренке или сядешь!
– Вот сволочи! – вставил Женя.
– Не то слово. Я, конечно, не очень во все это поверил. Но, честно говоря, сильно растерялся, не зная, что делать. И с кем бы на эту тему потолковать, да посоветоваться. Единственный вариант был – это ты. Тут, как нельзя кстати, назревает твоя поездка в село. Я с радостью соглашаюсь…
Женя почему-то заерзал на стуле и стал более внимательно слушать рассказчика.
– А в нем, неожиданно для себя, – Хруня посмотрел в глаза своему другу, – я встретил, в магазине…
– Ну, говори! – вдруг громко произнес, почти закричал Женя.
-… сестру Оксаны – Свету. И она оказалась твоей девушкой!
Женя в ярости резко взмахнул рукой, проведя ее по столу. И задев пустую пивную кружку, сбил ее на пол. Она с грохотом покатилась за соседний столик. К счастью, в кафе было немного посетителей. Но на шум моментально среагировала официантка и мгновенно подошла к двум друзьям.
– В чем дело, молодые люди? – строго спросила она. – Вы зачем посуду бьете? Я сейчас вызову охрану.
– Все нормально, девушка. Извините нас. Так получилось, – Хруня сразу сообразил, что ответить. Он хорошо знал своего друга. И если Женя «выпустил пар», то больше психовать уже не будет. И возьмет «себя в руки». Вадим достал деньги и протянул их официантке. – Вот, возьмите, двойную плату за разбитую посуду.
Молодые люди молчали. Женя уткнулся глазами в стол. Его друг не знал, как вести себя дальше и что, вообще, делать.
– Жень. Я перед тобой оправдываться не стану. Ты можешь даже дать мне в морду. Но одно я скажу тебе точно. Я обязательно найду эту стерву Оксану и спрошу с нее, как положено.
– Вместе поищем, – сказал Женя, смотря куда-то в сторону. – А на тебя, Вадим, у меня нет обиды. Ты по своей глупости, даже по дурости, попал в гадкую историю. Сам во всем виноват. И Бог тебе судья. А вот к этой Оксане у меня будет серьезный разговор. Я хочу с ней еще раз встретиться. Только не в сауне. А в правоохранительных органах. Есть у меня кое-где знакомые. Даже в местной газете, известный журналист Вологодский. А прямо сейчас я пойду в ЗАГС.
– Куда, куда? – не понял Хруня.
– В ЗАГС. Я тебе не успел сказать: Света теперь живет у меня. Мы с ней хотим пожениться. Правда, планировали сыграть свадьбу немного попозже. А вот сейчас я решил не откладывать. И пойду сегодня же узнаю правила приема документов на регистрацию брака.
Хруня смотрел на друга во все глаза:
– Женя! Ты настоящий мужчина! Я горжусь тобой!
– А ты, Вадим, скажу тебе честно, – ответил Женя, – несмотря ни на что, все-таки настоящий мужик. Я считаю, ни у каждого хватит смелости сказать другому человеку правду в лицо. Да еще и в момент нашей первой встречи, после недавней ссоры.
– Да? – Хруня разулыбался и протянул парню свою ладонь. – Тогда, держи!
– Нет, погоди… – остановил его Женя. – Пообещай мне одну вещь. Прямо поклянись: что никогда, ни при каких обстоятельствах и что бы ни произошло, Света не услышит из твоих уст, всю правду о той проклятой ночи, на квартире у друзей Оксаны. Обещаешь мне?
– Клянусь!!! Чтоб мне импотентом стать, если проговорюсь!
Несмотря на всю тяжесть происшедшего со своим другом разговора, Женя тоже искренне и весело разулыбался:
– Хруня! Ты неисправимый!
Друзья, крепко пожав друг другу руки, вышли на улицу.
А когда молодые люди еще сидели в кафе и так увлеченно беседовали, то они явно не замечали как на них, время от времени, поглядывали официантка и охранник. Работники заведения стояли возле барной стойки о чем-то тихо переговаривались. И как только парни ушли, официантка сказала охраннику:
– Смотри, Серик. Какие-то странные были клиенты. Сначала посуду начали бить. Я подумала, что парни собираются драться и тебя позвала. А они, перед тем как уйти, уже и брататься стали. Не поймешь, вас, мужиков!
– А что тут непонятного? – ответил мужчина и поправил у себя на поясе резиновую дубинку. – Пацаны тихо-мирно посидели: поели, попили. А теперь поехали телок снимать.
– С чего ты взял? – удивилась девушка.
– Да это по их разговору ясно было. Я, правда, к словам сильно не прислушивался, но кое-что расслышал. Прежде чем уйти, парни говорили о какой-то Оксане. Похоже, что в сауну ее решили пригласить. Вот и пошли искать эту девушку. Наверное, красивая она! Вот бы с ней познакомиться…
2
Теплым майским утром я вышел из здания городского бюро ЗАГСа. Добрая и приветливая девушка, его сотрудница Эльмира, мне передала бесценную для меня информацию. Я как мог отблагодарил ее. И мы, на всякий случай, даже обменялись с ней номерами своих телефонов. И договорились о том, что когда-нибудь, обязательно встретимся, например, где-нибудь в кафе и закрепим наше знакомство.
Закурив, я стал озираться по сторонам, в поисках какой-нибудь пустующей скамейки. Желая в укромном месте, правда, если такое найдется в центре города, присесть и внимательно прочитать все то, что написано на небольшой бумаге, размером вполовину стандартного листа, полученной от Эльмиры.
У меня было такое чувство, словно я стою у порога чего-то очень важного для меня, тайного и неизведанного. И понимал, что сейчас я загляну в прошлое, которое умышленно скрывали от меня, самые близкие и родные мне люди.
Я поудобнее устроился на выбранной скамейке и развернул бумагу. На листе чернели всего три строки, оставляя вверху и внизу, много свободного места. С замиранием сердца, я прочитал: «Терехов Владимир Николаевич». А далее – год и место его рождения. И ниже, какой-то городской адрес. Может быть тот, где отец живет или жил, в последнее время. И все!
Вот то, к чему я целенаправленно так долго стремился. И хотел узнать, во что бы то ни стало, как минимум, последние двадцать лет. Трудно передать на словах, состояние моей души.
Хорошо меня поймет тот, кто бывал в похожей ситуации. Кто, спустя долгие годы, все-таки встретился со своей давней, заветной мечтой, притронулся к ней и ощутил сладость победы над преодоленными препятствиями. А тем более, над собой. Радуясь тому, что у него хватило сил и терпения упорно, не взирая на любые трудности, дойти до своей цели. И вот – она достигнута!
И снова я вспомнил наш первый и единственный, как оказалось позже, откровенный разговор с мамой, о моем отце. Мама тогда вскользь упомянула о том, что отца звали Володей. Опять же, в памяти возникла картинка из моего безоблачного детства. Я играю с девочкой Ритой. А она, с присущим для нее кокетством и постоянными издевками, говорит мне: «Твоего отца звали Владимиром. И значит ты – Николай Владимирович».
Собираясь уходить домой, я свернул бумагу, желая убрать ее в карман. И только тогда заметил, что на обратной ее стороне, тоже что-то написано. Какой-то домашний адрес и номер телефона.
«Интересно, что это может быть? – попытался угадать я. – Ах, да! Эльмира же, перед тем, как распрощаться со мной, сказала, что она, по собственной инициативе и, желая мне еще хоть чем-нибудь помочь, нашла в городском телефонном справочнике, информацию о каком-то Терехове. И тоже передала ее мне. Хотя это может быть вовсе и не мой отец. А лишь его однофамилец».
Я еще толком не знал, с чего начинать свои поиски. Где и как искать отца? В голове появилось пока два варианта: это через интернет или с помощью рубрики «Жди меня», в местной газете. И, конечно же, я, прежде всего, позвоню по номеру, что мне подсказала Эльмира. Хотя вариант успеха, здесь был не более, чем один из ста. А я вообще не люблю браться за любые серьезные дела, если знаю, что их положительный исход, по моим предварительным расчетам, в процентном соотношении оценивается как пятьдесят на пятьдесят. Но в данном случае, я ничем не рисковал. Докурив сигарету, я заторопился домой, чтобы незамедлительно позвонить по незнакомому мне номеру телефона. И снова, в который раз, попытать судьбу. Наудачу.
Я почти вбежал в свою квартиру. И, едва закрыв входную дверь, даже не разувшись, что, кстати говоря, очень не люблю делать, схватил телефонный аппарат. И набрал нужный номер, тот который написала мне Эльмира.
Почти сразу же, к моей великой радости, потому, что я терпеть не могу ждать, особенно если это касается развития важных дел и событий, на другом конце провода мне ответил спокойный немолодой женский голос:
– Да!
– Здравствуйте! Скажите, могу ли я услышать Терехова Владимира Николаевича? – с волнением спросил я. Естественно, не подготовив и не продумав заранее свою речь.
– Володю? Хм. А кто его спрашивает? – сильно удивилась женщина…
Конечно, я сейчас покривил душой. Ведь идя по дороге домой я, так или иначе, выстраивал в уме ряд вопросов, которые мне хотелось выяснить в первую очередь. Но взяв в руку трубку, они у меня, предательски, все вылетели из головы.
Сам не зная почему, наверное, чисто машинально, ведь я поэт и у меня, как у любого литератора, почти везде лежат наготове чистые листы бумаги с ручкой, я, разговаривая с незнакомкой, и, одновременно, анализируя все услышанное, тут же, своим неразборчивым почерком, «конспектировал» весь наш разговор. Чувствуя, что в дальнейшем, для меня эта запись будет не менее бесценным документам, чем тот, что я получил от Эльмиры.
Заранее, еще перед тем, как звонить, я все же надеялся на что-то хорошее в общении с незнакомкой. Одновременно, почему-то предугадывая, что наш с ней разговор может быть прерван по воле моей собеседницы, на любом слове. И без дальнейшего его повторения.
И действительно. Беседовали мы по телефону всего-то минут десять. А следующий и, как оказалось, последний наш разговор, тоже, кстати, телефонный, состоялся через пять дней. Я и его записывал. Но это мало, что мне дало. Вся информация, которую я получил от женщины, была скудной и весьма запутанной. И в результате, о последнем периоде жизни моего отца, я так толком ничего и не понял.
Даже позже, беседуя с теми, немногими людьми, лично знавшими Терехова, которых мне не без труда удалось разыскать, я все больше понимал, что ни от кого из них не узнал правду об отце. Уж сильно их мнения были расхожими…
…– Это его дальний родственник. Я очень долго искал Владимира Николаевича. И вот теперь – звоню вам, – объяснил я тогда женщине.
Затем, моя собеседница строго спросила, откуда у меня номер ее телефона и домашний адрес. Будто он не указан в телефонном справочнике.
Продолжая с ней говорить, я уже поувереннее стал себя чувствовать. Все-таки, как-никак, я сын Терехова и прямой, единственный его наследник.
Мне только оставалось удостоверится, действительно ли это тот самый Терехов, что мне нужен? А вдруг – нет? Мало ли, что в жизни бывает!
Единственное, что мне удалось выяснить положительного для меня, это тот факт, что у Владимира Николаевича была сестра Александра. За эту информацию я и зацепился прежде всего.
Поэтому я был признателен своей собеседнице уже только за то, что она хоть что-то сообщила мне об отце. А ведь все могло бы сложиться иначе, скажи она: «Вы ошиблись номером». Или если бы вообще не стала меня слушать, как позже поступила ее сноха. И что тогда? Все!
С волнением я записывал весь рассказ незнакомки. И сейчас, чтобы не приводить его полностью, я поразмышляю над ним.
Оказывается, Терехов умер год назад до моего звонка в его квартиру. Несмотря на всю трагичность ситуации, известие о кончине отца меня сильно не расстроило. Я был к этому готов. И очень сомневался в том, что Владимир Николаевич, спустя несколько десятилетий дожил бы до телефонного разговора со своим сынулей.
А вот то, что мой родитель умер всего лишь год (!) назад, это меня просто убило. Где я раньше был?
Но с другой стороны, если бы я, опоздал на встречу с отцом, к примеру, на несколько месяцев, а то и того хуже – на неделю, вот тогда, это была бы для меня настоящая душевная катастрофа. Каких, впрочем, в моей жизни и без того хватало!
Теперь уже я знал, что со мной по телефону говорит жена моего отца Наталья Федоровна Селиванова. Кажется, у меня в памяти до сих пор звучат ее слова:
«Володя до встречи со мной жил совсем один. Он был закоренелым холостяком, с несчастной судьбой. Много лет тому назад, у Терехова был недолгий брак, который распался сразу же после рождения их общего с первой женой, сына. А позже, в зрелом возрасте, его наследник умер от пьянки (!). Я не знаю, кто это сказал Володе.
С тех пор у него из близких родственников осталась лишь родная сестра Шура. Они очень любили друг друга. И общались до самой смерти старушки.
У Александры был отдельная однокомнатная квартира в центре города, в районе старого зооветинститута. И в ней она тоже жила одна, ведь единственный сын Шуры, тоже умер, только очень давно. А мужа у нее – не было. Вот она и ходила в гости к своему брату.
А последние годы своей жизни, Терехов тяжело болел. Он подал объявление в местную газету, о знакомстве с женщиной, желающей ухаживать за ним, до конца его дней. И за это, Терехов обещал ей подарить свою квартиру.
Так мы и познакомились с Володей. И официально зарегистрировали свой брак».
После этих слов у меня непроизвольно возник один вопрос, который я, не желая перебивать женщину, задал лишь сам себе: «Интересно, а как эта Наталья Федоровна смогла предугадать, что она переживет моего отца? А если бы произошло наоборот? Ведь женщине, на момент нашего разговора было уже хорошо за семьдесят». А Терехова продолжала:
«Я ухаживала за тяжелобольным Володей. И Александра Николаевна до самой своей кончины ходила к брату и проведывала его.
Совместных детей у нас с Тереховым, естественно, не было. А у меня свои – есть. Два сына: Виктор, он живет в Семфирополе. И Юра, он проживает в нашем городе, вместе с женой Оксаной. А также, дочь Люся. Она тоже живет здесь, в Семипалатинске».
И пока Наталья Федоровна сделала небольшую паузу, я спросил у нее о каких-нибудь личных вещах отца, о любой мелочи, которую он держал в руках: часы, ручка, чашка… Хоть что-то. Но главное, меня интересовали фотографии. Ответ гражданки Тереховой меня просто «убил наповал»:
«О жизни Володи я ничего не знаю. Мне он о себе не рассказывал ни слова (!). Никакие его фотографии, я никогда не видела. А наших с ним общих, мы не делали. И вообще, в квартире Терехова, после его смерти, все изменилось. И никаких личных вещей Володи у меня не осталось»…
И я снова не мог ее понять. Как так? В моем понимании, если бабушка с дедушкой жили вместе, причем, познакомившись совсем недавно, лишь несколько лет тому назад, то, о чем-то они ведь разговаривали???
Старики только и знают, что вспоминают о своем прошлом. А найдя «свободные уши» или достойного собеседника, они, вообще, готовы излить все свои чувства. И несколько раз подряд, да во всех подробностях, и причем по собственной инициативе, изложить всю свою биографию.
Поэтому я Тереховой просто не поверил! Прожить несколько лет с мужем и почти ничего о нем не знать?!
И тогда я спросил мою собеседницу о том, кому досталась квартира умершего, раз у супругов не было общих детей. И тут началось…
Бабушка неожиданно разнервничалась. Я только успевал ее слушать, да записывать, более-менее разборчивым почерком, все, что мне она говорила. Толком не успевая обрабатывать в уме, поступавшую информацию.
Сначала Селиванова сказала, что квартира завещана ей. Потом, через несколько предложений, исправилась и уточнила, что жилплощадь Терехова, подарена ей самим покойным, перед своей смертью.
А потом Наталья Федоровна почти перешла на крик:
«Что вы у меня выспрашиваете? Идите в суд! Там все и узнаете. Я уже устала от всего, от нервотрепок и постоянных разборок со своей снохой. Это Оксана настоящая мошенница! По ней «тюрьма плачет». Она украла у меня все документы на квартиру. Я Оксану сюда уже и не пускаю. За что, сноха подала на меня в суд. Полгода назад уже состоялся один. А вскоре будет другой.
Вот там ей и место. Оксану надо посадить! Представляете, за три (!) дня до смерти Володи, сноха повезла его в нотариус. Владимир Николаевич очень плохо себя чувствовал. Он уже почти не разговаривал и вообще не соображал, что делает.
Володя подписал на имя Оксаны, дарственную сразу на две квартиры: на свою и на Шурину. Терехов был уже так плох, что его подпись на этих документах очень трудно разобрать. И после этого, я свою сноху на порог квартиры не пускаю и вообще, двери никому не открываю…»
Чувствуя, что наш разговор может оборваться против моего желания, я поспешил спросить Селиванову про могилу отца.
– Я даже не знаю где он похоронен, – отвечала Наталья Федоровна. – На похоронах не была. И Володину могилу может показать только Оксана.
«Да что же это за злодейка такая, сноха бедной жены Терехова», – подумал я. И заверил Наталью Федоровну, пока она не повесила трубку:
– Я, конечно же, опечален, всеми вашими семейными неурядицами. Но спешу вас успокоить. Хоть я и являюсь дальним родственником Владимира Николаевича, но, поверьте, мне его квартира не нужна. Я на нее не претендую, у меня своя есть. Мне надо совсем другое. Я хотел бы познакомиться с вами поближе. Просто прийти в гости, в квартиру, где жил Терехов, чтобы недолго поговорить о нем.
Может быть вы, к моему приходу, сможете найти хоть какие-то фотографии Владимира Николаевича? А я вам тоже принесу показать ту, одну единственную фотографию, которая у меня хранится. На ней Терехов запечатлен еще достаточно молодым. Вдруг вам станет интересно посмотреть на этот снимок?
Зря я тогда, дурак, распинался перед этой женщиной. И надеялся непонятно на что. Только позже до меня дошло то, что Селивановой сто лет не нужен никакой родственник Владимира Николаевича, ни дальний, ни близкий. И к тому же, интересующийся его фотографиями.
Но тем не менее, Наталья Федоровна тогда со мной согласилась:
– Да, да. Хорошо. Заходите ко мне завтра вечером. Я что-нибудь для вас постараюсь подготовить. Но только я сегодня же созвонюсь со своей дочерью, которая живет недалеко от меня. Чтобы она тоже присутствовала при нашей с вами встрече.
– Прекрасно, – обрадовался. И еще взял да пошутил: «Конечно, обязательно пригласите свою дочь. Ведь неизвестно, кто к вам придет. Мы же пока незнакомы. А посторонних пускать в квартиру сейчас опасно».
После разговора с Селивановой, на меня обрушился шквал грустных мыслей на самые разные темы. Только об одном я тогда несильно задумывался. Это о дележе квартиры Терехова через суд, да к тому же, еще и ни один. О чем мне сама Наталья Федоровна и рассказала, обвиняя во «всех смертных грехах» свою сноху Оксану.
Хотя меня, частично, это тоже задело «за живое». Я тогда не понимал, причем тут какая-то там Оксана и квартира моего отца. Какая здесь связь?
Ну ладно, Наталья Федоровна является женой Владимира Николаевича. А кто ему сноха Селивановой? «Никто» с большой буквы? Моему «забору» двоюродный «плетень»? И почему так агрессивно сложились отношения между пожилой женщиной и женой ее сына? Как на все это реагирует сам Юра?
Я за свою жизнь слышал немало историй на тему взаимоотношений свекрови со снохой.
Между моей мамой и моей женой тоже бывали различные трения. Ссоры и взаимные, чаще всего незаслуженные и необоснованные, обиды. Но все это было так обыденно, жизненно, бытово… Наверное, как и у многих. И я часто, в зависимости от ситуации, вставал в качестве защитника, то на сторону своей жены, то на сторону матери. И даже если мама в чем-то бывала не права, я ее всегда старался понять и пожалеть. Боялся лишний раз расстраивать. Да и вообще не хотел этого делать.
А тут, что за «балаган» такой? Тогда меня вся эта история неособенно заинтересовала еще и потому, что я был шокирован другим фактом из своей жизни. На него мне, сама того не ведая, открыла «глаза» Наталья Федоровна.
Оказывается дом, в котором до самых последних своих дней проживал в полном одиночестве мой отец и которого я безуспешно пытался розыскать на протяжении ни одного десятилетия, находился в каких-то двухстах метрах от нашего, где я жил со своей женой.
В те годы между этими домами находился круглосуточный продуктовый магазинчик, один единственный на весь квартал. И в него, хоть раз в месяц, да заходил каждый житель нашего района.
И, следовательно, так или иначе, но в течение десяти лет, что я жил по соседству с отцом, мы с ним все равно могли встретиться. Да, наверное, еще и не раз! А может быть и разговаривали! А то и курили вместе!
Все это нелегко мне было осознавать. Особенно, когда вспоминаю, как моя мама, хоть и не очень часто, в силу вышеуказанной причины, но все же, ходила ко мне в гости, когда я жил в том районе города, в квартире жены. А раз так, то мама уж точно могла, пусть чисто случайно, но «столкнуться» с моим отцом. И причем неоднократно…
Вот еще почему, мне было просто необходимо взглянуть на любую фотографию отца, желательно относящуюся к последним годам его жизни. Именно об этом я и просил по телефону Наталью Федоровну.
Так, после моего непредсказуемого разговора с Селивановой, мне уже точно была обеспечена бессонная ночь. Их, за все последующее время, у меня накопилось великое множество. А передумано с тех пор столько, что уже самому надоело ломать голову над безответными вопросами из жизни Терехова.
Весь следующий день, я провел в нетерпеливом ожидании вечера, того волнующего момента, когда я, наконец-то, войду в квартиру… своего отца. И пусть его давно уже нет, но я хоть окунусь в ту бытовую обстановку, которая окружала моего родителя. Сяду на стул, на котором он сидел, потрогаю предметы, которых касалась его рука…
Выгляну в окно из спальни Терехова. Оно, скорее всего, выходит во двор. И быть может, Владимир Николаевич, длинными тоскливыми вечерами, когда был болен и уже не мог выходить на улицу, смотрел сквозь стекло на окружающий его мир. Такой манящий, но не принимающий его.
И тогда отец, наверняка, задумывался о прожитой им жизни. Владимиру Николаевичу тоже хотелось, чтобы под старость рядом с ним были родные ему люди: жена, дети, внуки.
И глядя в окно, он невольно ловил себя на мысли, что завидует всем тем бабушкам и дедушкам, которые прогуливаются по двору со своими чадами, заботливо за ними следя. И не дай Бог, чтобы с их детишками что-нибудь случилось! А если вдруг, малыши начинали плакать или хныкать, от того, что их кто-то обидел, или они, заигравшись, споткнулись и упали… О! Тогда для присматривающих за ними старичков это становилось настоящей трагедией. Они прижимали своих сорванцов к груди, говорили им ласковые слова в утешение и, кажется, сами испытывали ту небольшую боль, которая для их детишек была нестерпимой.
Так вся жизнь отца и прошла мимо него – стороной, боком. Неудачный брак, несчастная любовь, «потеря» единственного сына. А что впереди? Одинокая старость, болезни, забвение…
Мое сердце учащенно билось. Я не знал, как при встрече вести себя с Натальей Федоровной. Ведь она уже достаточно стара. И хоть женщина станет меня ждать, но все же… А если она больна? А вдруг уже плохонько соображает? Как мне тогда с ней говорить?
И все равно, я просто рвался в квартиру Владимира Николаевича. Ведь там, кроме самой Селивановой, должна будет находиться и ее дочь. А это, для меня еще один живой свидетель последних дней жизни Терехова.
Вечером, выйдя из автобуса, я подошел к цветочному ларьку. Он был открыт тут же, прямо на остановке городского транспорта. Вообще, с тех пор, как я не живу в этом районе, в котором мы провели с женой много памятных для меня лет, он сильно изменился. Расстроился, похорошел и стал более цивильным.
Его центр, вдоль проходящей сквозь него улицы – проезжей части, превратился в мини-базар. Мне кажется, что здесь можно удовлетворить почти любой каприз покупателя. А уж цветочный киоск, прямо на остановке автобуса, это круто! Создается такое впечатление, что в этом районе города живут одни истинные джентльмены или Ромео.
Задумавшись над всем этим, что для меня, в общем-то совсем неважно, я уже твердо решил, что с пустыми руками идти к незнакомым людям будет некрасиво. Да и не хотелось. А что именно купить в моем случае, я не знал.
Чтобы долго не заморачиваться в выборе покупки для визита вежливости, я решил остановиться на «классике»: цветах и коробке конфет.
С собой я еще прихватил небольшой толстенький альбомчик с моими личными фотографиями. В нем у меня бережно хранится один-единственный снимок моих родителей, сделанный ими еще до моего рождения.
Без труда отыскав дом отца, я зашел в нужный мне подъезд.
«Черт возьми, – подумал я. – Вокруг этого дома я, на протяжении многих лет, ходил, что называется, кругами, и даже присаживался покурить на скамейку в его дворе».
Дверь в квартиру отца была двойной, деревянной и, с виду, достаточно добротной. Считается, что любой, даже провинциальный театр – начинается с вешалки. Вот и мне захотелось уже по двери, хоть как-то предугадать о благосостоянии хозяев квартиры, живущих за ней. Наверное, я уже заранее сомневался в том, что мне ее вообще откроют.
– Кто там!!! – резко ответил на мой негромкий стук в дверь, старческий женский голос.
– Здравствуйте! – сказал я, стараясь подавить волнение в голосе. – Это родственник Владимира Николаевича. Мне нужна Наталья Федоровна. Я вчера звонил ей. И мы договорились о…
Голос за дверью меня перебил, не дав закончить мысль. И хозяйка квартиры неожиданно перешла на истошный крик, наполняющий собой всю площадку:
– Не знаю я никого! Терехов здесь не живет! Он давно умер! И я никому дверь не открою и никого не впущу!
– Наталья Федоровна, это вы? Меня зовут Николай. Как же так? Ведь я вам звонил вчера вечером… И пришел поговорить… Принес вам фотографии показать…
– Я дома одна! – кричала Селиванова. Похоже, она была серьезно разгневана. И я уже стал опасаться за ее общее самочувствие. – И кто ты такой, я не знаю. И знать не хочу! У Володи не было и нет родственников! А тебя ко мне подослали! Я сейчас вызову милицию!
О, Боже! Я не знал как себя вести. Как так? Ведь мы же договаривались. И эта женщина, черт ее побери, еще вчера вполне любезно говорила со мной по телефону. А сейчас продолжает орать, как потерпевшая.
Я пытался ее успокоить:
– Я пришел по-хорошему… Вот принес вам конфеты и цветы. Откройте, пожалуйста, дверь, я хоть их отдам. А потом, сразу же уйду… Даже заходить не…
– А-а! Какие еще конфеты?! Отравить меня хочешь? Тебя подослали! Я милицию вызову! Ишь ты, говорить он со мной надумал! Вот в суде встретимся, там и поговорим…
На сильный, непрекращающийся крик открылась дверь квартиры слева. И на площадку вышла женщина-казашка, средних лет. Она с интересом и недоверием посмотрела на меня. И опять лишь только позже, вспоминая весь свой неудачный визит в квартиру отца, я понял, что соседи Терехова уже видно привыкли к подобным «концертам» у его двери.
Не дав соседке Селивановой самой оценить обстановку и сделать должный вывод обо всем происходящем, я, под сопровождение ни на минуту не прекращающегося крика Натальи Федоровны, объяснил вышедшей на площадку женщине все, что успел, о себе и о цели своего визита к жене Терехова. А в подтверждение своих слов, я потряс перед соседкой цветами, конфетами и фотоальбомом.
Слава Богу, что она, в отличие от Селивановой, обладала здравым смыслом. Или у меня был уж настолько расстроенный вид, что соседка стала убеждать Наталью Федоровну открыть дверь хотя бы ей и все-таки принять цветы. Что вы! Все уговоры были бесполезны. Жена Терехова, похоже, действительно никого не желала ни видеть, ни слышать.
И теперь уже две женщины, громко разговаривая через закрытую дверь, старались друг друга перекричать. Шум удвоился и, судя по всему, стал распространяться по всему подъезду.
На него, вместо обещанной Селивановой милиции, которую тут «до кучи» как раз и не хватало, с верхнего этажа, по лестничному маршу, медленно и самодовольно, в расстегнутой рубашке, спустился какой-то мужик. Он посмотрел на меня так, будто одарил немым вопросом: «Ты кто такой, братан? И че тебе тут надо?»
Соседка Селивановой, вот понятливая женщина попалась-то (!), перебивая меня, теперь уж и ему стала объяснять все то, что мужчина пропустил, опоздав к самому началу «концерта» у двери Терехова.
А Наталья Федоровна, видно, услышав еще один мужской голос и продолжая кричать, снова «рассыпалась» угрозами вызвать милицию и сдать меня (!) «куда следует».
В милицию мне не хотелось. Это совсем не входило в мои планы. И нежелательно было переполошить весь подъезд. А так как сосед снизошел к нам пока что только со второго этажа, то в «запасе» у Селивановой оставалось еще два. На них она, может быть и рассчитывала, продолжая инсценировать общественный беспорядок.
Спешно всучив в руки соседки Натальи Федоровны цветы и попросив ее, все же при случае, передать мой букет по назначению, я, уже обратившись к мужчине с верхнего этажа, вызвал его на улицу.
– Можно с вами поговорить? Уж вы-то, я думаю, меня не боитесь? Я же не бандит какой-нибудь, – сказал я, присаживаясь рядом с незнакомцем на скамейку. И теперь уже ему, показывая свой фотоальбом.
Я был в полном отчаянии, после недолгого разговора через дверь с женой Терехова. И мужчина со второго этажа, наверное, это заметил. А может быть, ему вообще было абсолютно все равно «кто там» и «что»? Он, скорее всего, просто вышел покурить.
Я сейчас уже не вспомню имя своего собеседника, сидевшего со мной на скамейке во дворе дома отца. А может быть, мы с ним тогда и вовсе не познакомились. Мужчина был немногословен. Вернее, на интересующие меня вопросы мне он так толком ничего и не ответил. Хотя утверждал, что нередко видел Терехова на улице, когда отец мог еще выходить из дома.
– На фотографии, это может быть и дядя Володя. Хотя я утверждать не стану. И вообще, я его знал, так, постольку-поскольку. Когда Терехов заболел, у него сразу появилось много женщин, желающих за ним ухаживать, чтобы потом «захапать» его хату. Он сам обещал подарить свою квартиру любой, кто станет с ним жить. Ну и тут такое началось…
Однажды даже видел как какая-то девка сиганула из окна дяди Володи. Я как раз сидел на скамейке, рядом с домом и курил. Еще подумал тогда: ну, блин, Терехов дает! Молодец мужик! Одним словом, весело было. Что думаешь, к нему порядочные женщины потянулись? Халявщицы, да те, кому жить негде. Тут участковый к нему через день захаживал…
И эта, что дверь тебе сейчас не открыла, как раз одна из таких. И никакая она, на хрен, дяде Володе, не жена. Поэтому тетка-то ничего о нем и не знает. А ты еще про какие-то фотографии у нее спрашивал. Да после смерти Терехова, из его хаты все повыкидывали на помойку и дело с концом! Ты что, маленький? Сам не понимаешь? – сказал мне все это сосед отца и зашел в подъезд.
Да, действительно. Я ничего не мог понять. Не зная, также, как мне поступить в данной ситуации и с кем бы посоветоваться.
На следующий день я пошел в адвокатскую контору. А после нее в другую, третью… Я никогда с подобными инстанциями не сталкивался. И как там решаются вопросы на уровне судебного разбирательства, совсем не представляю.
Но адвокаты не торопились мне помогать. Все они, словно сговорившись, за выполнение своих услуг, назначали нереальную для меня оплату. При этом сами же не гарантировали успех в своей работе, а значит и в моем деле.
Дни и ночи у меня из головы не выходила вся эта странная история о моем отце.
Поначалу мне его стало очень жаль. Ведь он, бедняга, в последние годы своей жизни, в период тяжелой болезни был окружен абсолютно чужими людьми. И еще неизвестно, как они ухаживали за отцом. Скорее всего только и ждали того момента, как бы побыстрее завладеть его квартирой.
Затем, в какой-то момент, я делаю вывод, что отцу было не так уж плохо в окружении тех людей, которых он сам себе выбрал для общения.
И все равно, я не мог успокоиться. И не хотел. И дней через пять, снова позвонил Наталье Федоровне.
Женщина хоть и не обрадовалась моему звонку, но, тем не менее, разговаривала со мной достаточно вежливо и спокойно. Она даже извинилась передо мной за то, не впустила меня к себе домой. И начала опять жаловаться на то, что к ней ходит неизвестно кто. Селиванова боится незнакомцев и считает, что все это проделки ее снохи Оксаны.
Наталья Федоровна снова упомянула мне про какие-то суды. И я опять так и не понял, кто с кем судится и почему. Но стал уверен в одном: квартиру не только моего отца, но и еще моей родной тети, нагло, со скандалами, делят чужие им люди!
Говорить с Селивановой мне было больше не о чем. Вернее – бесполезно, нового от нее я уже ничего не узнаю. И теперь я стал мучать себя думами о том, что же могло произойти, в так называемой «семье» отца, в последний год его жизни? Все мои немногочисленные друзья и знакомые, которых я выбирал в качестве своих слушателей этой запутанной истории, посвящая их во все известные мне подробности, только разводили руками и удивлялись тому, как так все могло произойти.
Вот и я думал: как?
А когда человек изводит себя мыслями на одну и ту же тему, не давая мозгам покоя, то, все рожденное в его голове, рано или поздно, будет искать себе выход наружу. И обязательно найдет. Или в виде нервного стресса, со слезопролитием, что, в большинстве случаев, характерно для женского организма. – Или как-то иначе.
У меня это проявилось следующим образом.
Ночью мне приснился странный сон. Я стал невольным свидетелем целой истории. В нее были включены все жанры современного кино: любовь, драки, авантюры и даже что-то сказочно-мистическое.
Две какие-то девушки, в прошлом хорошие подруги, встретившись совершенно случайно, завели речь о квартире моего отца. И одна из них, кстати, будучи девушкой ни самого «тяжелого» поведения, решает нагло завладеть халявной, как ей кажется, жилплощадью.
А дальше все перемешалось. Появились новые действующие лица: электрик Женя, журналист Вологодский. Даже ясновидящая мне приснилась. Хотя, я раньше, с подобного рода «волшебницами» никогда не сталкивался…
Утром я проснулся с тяжелой головой, как после хорошей пьянки. И сразу же сел за стол, спеша накидать на бумаге все то, что мне увиделось во сне.
Кому-то вся эта история с медсестрой, перстнем и погоней за квартирами Тереховых может показаться глупой и смешной.
Но только ни мне. Ведь мы же нередко верим или хотим верить в те сказки, которые сами же для себя и сочиняем.
Когда я достаточно подробно записал сон и еще раз прочитал свои фантазии, то сразу же захотел позвонить домой… Оксане Селивановой. Благо, ее телефон у меня был.
Только Оксана долго-то со мной не разговаривала. И слушать меня тоже не соизволила. Я лишь успел представиться ей дальним родственником Владимира Николаевича и поинтересоваться местонахождением могилы отца.
– А как вы узнали про меня? – забеспокоилась Селиванова. – И вообще, откуда взялись?
– Я же говорю: я дальний родственник Терехова. Искал его очень долго, почти двадцать лет. Теперь вот у меня появился ваш телефон. А о вас я многое знаю… – я чуть не добавил: «И про Светку Бичеву тоже». Да вовремя спохватился. Тогда Оксана точно бы подумала, что я ненормальный какой-то.
– Вся эта ваша история, больше походит на сказку…
– К сожалению, Оксана, это не сказка, а правда. Проза жизни… – последние слова я говорил уже сам себе, слушая частные короткие гудки в трубке телефона..
…Прошло чуть больше года после моего звонка к жене отца. За это время мне удалось, совсем случайно, разговориться с одним очень хорошим юристом. Он проникся моей проблемой и пообещал, чисто по-человечески и абсолютно безвозмездно помочь всем, чем сможет.
Прежде всего, он обеспечил мне доступ к архивным документам, которые для «простого смертного» сокрыты за «семью печатями».
После их прочтения я, с грустью в сердце, узнал следующее.
Моя родная тетя – Александра Николаевна Терехова умерла в хирургическом отделении городской больницы. Ее однокомнатная квартира была подарена Оксане, моим отцом, за несколько дней до его смерти.
А свою двухкомнатную квартиру Владимир Николаевич тоже подарил, в равных долях, опять же Оксане Селивановой и своей жене – Наталье Федоровне.
Спустя полгода, видно после моего визита к жене отца, был еще один суд. И та часть двухкомнатной квартиры, которой владела в качестве подарка Селиванова-старшая, перешла к ее сыну Юрию.
Вот так закончилась история, а по словам Оксаны Селивановой – сказка, многолетних поисков моего отца.
В результате чего, у меня, кроме печальных воспоминаний о ней и переживаний, осталась только фотография моих родителей, которую я разместил на последних страницах моей повести, точная информация об их браке и разводе, да паспортные данные отца… И конечно же, эта книга.
Перефразируя известные слова советского писателя Николая Островского, я сейчас подумал о том, что ведь действительно – жизнь надо прожить так, чтобы потом, в дальнейшем, не было бы мучительно больно за свое прошлое. За сделанные в нем ошибки, которые впоследствии, в большинстве случае, не исправляются никогда. И от которых на протяжении всей последующей жизни можешь пострадать не только сам. Они еще могут сказаться и на детях…
Август 2008,
Ноябрь 2009
г. Семей