Любил пировать, не выпивать (когда выпивал, лицо
у него так искажалось, будто отраву принимал, и с
похмелья голова трескалась и еле дышал), а именно
пировать. Выпивка делала отношения с близкими бо-
лее простыми и естественными и это привлекало. Трез-
вому не получались ни отношения, ни веселья. Гос-
тей всегда хватало и сам любил ходить в гости, пото-
му что это было отличным поводом, чтобы напиться
(а без повода никогда не пил) и повеселиться.
Но в последнее время, после веселья появились яв-
ные проблемы как физические, так и душевные: дис-
комфорт в грудной клетке, кошмарами отравленный и
так плохой сон, потливость, подавленность, короче,
всё то, что принято называть депрессией и нужна бы-
ла целая неделя, чтобы прийти в себя и вернуться к
обычному руслу жизни. Перестал курить с надеждой,
что будет чувствовать себя лучше, но надежда так и
осталась надеждой...
Однажды, после очередного кутежа, наступила оче-
редная депрессивная неделя... Неделя прошла, но пот-
ливость, апатия, слабость и необъяснимое ожидание
чего-то дурного, остались, а в один прекрасный день,
почувствовал, что в груди, там, где билось сердце, что-
то глухо и весьма назойливо заболело. Ночью уви-
денный сон вспомнился почему-то: будто шёл он по
пшеничному полю; колосья, вдруг, превратились в
змей и вставшие на дыбы, с раскрытыми ртами и вы-
сунувшими языками, с жутким шипением потянулись
к нему укусить; неожиданно, какая-то сила подняла
его в воздух, перенесла над полем и посадила на безо-
пасное место...
«Сбылся сон...»– подумал с досадой.
Что ни попробовал: то встал, то лёг, то походил ту-
да-сюда – боль не стихала.
На работу не пошёл. Стоял на коленях на ковре пе-
ред телевизором прикладывая лоб к ковру и в таком
странном пожении вроде бы чувствовал облегчение
и в конце концов боль исчезла, но наступил вечер, по-
ужинал и гадкий паук боли опять залез в грудь. Уже
не помогали ни вытирание лбом ковра, ни разные таб-
летки...
– Давай вызовём скорую, – предложила напуганная
жена.
– Ты что?! Старик что ли дряхлый?! Соседи что ска-
жут?!
Прошёл час... два... даже шесть!..
Наступила полночь, а боль всё усиливалась...
– Ладно, вызови скорую...
Скорая быстро приехала. Сняли кардиограмму.
– Когда почувствовали боль?
– Пять-шесть часов тому назад...
– Чего ждали столько, почему не вызвали?! Не шеве-
литесь, переведём в стационар. Инфаркт...
«Вот, какими будут мои похороны...»– подумал, ког-
да на носилках выносили из комнаты и почему-то
так разозлился, что стал весь дрожать.
– Как себя чувствуете?!—тревожным голосом спро-
сил доктор.
– Хорошо. Пройдёт. Чуть нервы сдали...
В больнице сделали коронарографию. Оказалось,
что обязательно надо было сделать шунтирование.
– Сегодня проводить подобные операции уже не
сложно и скоро вернётесь к обычному ритму жизни,–
успокоили.
Через пару недель начали подготавливать к опера-
ции. Взяли анализы. Труднее всего оказалось прогло-
тить зонд, чуть не задохнулся.
– Это была самая сложная процедура, операция го-
раздо проще для вас,– заметил врач.
В ночь перед операцией, когда делали клизму, чуть
с ума не сошёл: завели в туалет и стоя, как быку, вста-
вили, а непосредственно перед тем, как резать, обрили
всё тело, интимные места тоже. Ещё не успев перева-
рить оскорбление причинённое клизмой, подобное во-
обще сравняло с землёй. Никогда не чувствовал себя
столь униженным: брила совсем молоденькая девуш-
ка, которая воспринимала его не как мужчину, а как
большую игрушку и будто развлекалась...
Операция длилась шесть часов...
Довольно долго ходил в корсете и мог лежать толь-
ко на спине. Левая нога, откуда вырезали жилы для пе-
ресадки и левая сторона груди были онемевшие. Меч-
тал о наступлении того времени, когда можно будет
свободно перевернуться и лечь на бок.
Однажды, чихнул и почувствовал, что значит, когда
втыкают нож в грудь...
Но, всё-таки, не терял надежду и был уверен, что
скоро эти мучения исчезнут и восстановит обычную
жизнь. Покорно исполнял все назначения врача. Не
только от алкоголя и курения отказался, даже перестал
есть всё то, что содержал жир. Потерял двадцать пять
килограмм, хотя и так был не очень-то полный, но до-
вести холестерин до нормы всё же не смог. Похудел
так сильно, еле узнавал себя в зеркале. Каждое утро, до
рассвета, прилежно вставал и начинал ходьбу. Ходьбой
занимался он по нескольку раз в день...
– Пить когда начинаешь?—интересовались знако-
мые,– такая операция у каждого второго, но гуляют по-
прежнему!
Подобные разговоры ещё более угнетали...
Неприятные ощущения в области сердца почти ни-
когда не покидали, а при небольшой физической или
умственной нагрузке сердце начинало побаливать, да-
же при чтении книги тоже! Часто эта боль мешала хо-
дить, но он всё-таки сопротивлялся и по возможности
двигался, так как лёжа себя чувствовал ещё хуже. Уже
сомнения стали грызть: вообще вставили ли шунты, а
если вставили, пропускали ли они кровь?!..
Фирма, в которой работал, обанкротилась, закрылась
и остался безработным, хотя и в том случае, если б и
не закрылась бы, вряд ли смог ни то, что работать, а
даже просто ходить на работу. Стали довольствоваться
скромной зарплатой жены.
Чтобы покрыть расходы на операцию продал машину.
Машины были его увлечением: крутить руль всегда
успокаивало и наполняло положительной энергией. В
семье всегда имели машины— сначала родители, по-
том сам... Очень переживал, что остался без четырёх-
колёсного друга и был уверен, что если б имел машину,
то легче справился бы с болезнью...
Родители давно покинули этот мир. Хорошо, что не
дожили до его операции, а то были такими чувстви-
тельными, что не перенесли бы страдание единствен-
ного сына и потом всю жизнь измучился бы от чувства
вины из-за ихней кончины...
Остался без денег, без друзей и почти запертый до-
ма. Ареал его передвижений ограничивался полукило-
метровым радиусом вокруг дома. Заснуть и так с тру-
дом удавалось, сейчас—тем более и когда засыпал, сра-
зу же перемещался в мир ушедших, при том почему-то
видел именно тех, о которых давно уже и не вспоми-
нал...
В полночь собственное сердцебиение заставляло прос-
нуться и без проверки знал, что давление подскачи-
ло. Быстренько принимал лекарства, чтобы успокоить-
ся (раньше телевизор успокаивал, теперь наоборот) и
так, не шевелясь, с разбитым сном, тихо ждал зарю...
Где-то читал, что все страхи и болячки ночью особен-
но усиливаются.
Абсолютная истина!..
Однажды, проснулся ночью и почувствовал, что сер-
дце почти не работало. Пощупал пульс: тук, тук—пау-
за, тук, тук—пауза. Руки и ноги онемели и дрожь овла-
дела всем телом.
– Вызови скорую, – умоляющим голосом попросил
жене,– и сделай грелку, пожалуйста, плохо мне...
Полусонная жена вскочила в испуге и в растеряннос-
ти еле смогла позвонить и найти грелку.
Скорая приехала с большим опозданием.
Сняли кардиограмму.
– Тригеминия... Лучше, перевести вас в стационар.
– Это для нас очень дорого...
– Тогда, утром обязательно сходите к вашему врачу,
шутить с сердцем нельзя! Если начнутся боли, сразу
же вызовите! Успокойтесь и попробуйте заснуть...
Ушли...
Утром пошли к врачу. Врач со свойственной индиф-
ферентностью осмотрел, сказал, что невроз, выписал
какие-то лекарства и отпустил.
– Невроз у них хороший выход! Когда не знают что
к чему – значит невроз! Электролитами и таблетками
против аритмии с каких это пор начали лечить невроз?!..
* * *
Началась совсем иная, непривычная жизнь (вернее,
существование): без секса, без алкоголя, без вкусной
еды, полная разными таблетками и лишённая путешес-
твий, гостей, друзей, родственников, веселья...
Знакомые при встрече с таким сочувствием и жалос-
тью смотрели, что хотелось поскорее спрятатся куда-
нибудь.
Появилась странная привычка обязательно поправ-
лять беспорядочно лежащие вещи: если нож лежал на
столе, то поворачивал его параллельно краю стола, и
стул должен был стоять в центре между ножками сто-
ла, а спинка –строго параллельно краю. Ещё: когда в
магазине покупал что-то, часто подкрадывалось сомне-
ние, не переплатил ли?! И начинался мучительный счёт,
сколько денег были в кармане до покупки и сколько
остались...
Появился и страх перед одиночеством. Не говоря о
ночи, и днём, когда жена чуточку задерживалась в
школе ( работала учительницей), страх залезал в душу
и начиналось мерещиться, что с сердцем что-то... Хо-
рошо, что школа была рядом и это подбадривало чуть...
«Столько говорили невроз, невроз, что вот вам и нев-
роз!», злился на себя.
Иногда доходил до такого отчаяния, что подумывал
о суициде. Мысленно выбирал, каким образом было
бы проще и безболезненнее покинуть этот мир и его
выбор всегда останавливался на снотворное.
«Уснёшь и всё... Интересно, животные кончают с со-
бой?» – странная мысль навязалась, – «не думаю. Зна-
чит, человек – это единственное животное, которое мо-
жет убить себя... Прекрасное определение!»
Раз, проснувшись ночью, к своему удивлению, себя
чувствовал бодро и спокойно. Прислушался к ночи. В
тишине и незначительный шорох отчётливо слышался:
где-то далеко прогрохотал поезд; в каком-то корпусе
пьяный муж от души обматерил жену; по центральной
улице с визгом сирены промчалась машина скорой
помощи; «не только я болею...» – подумал; ночной бай-
кер рёвом мотора оглушил окрестность; «в юности и я
как катался на своём спортивном мотоцикле... удиви-
тельно, как согласился отец купить мне тот гроб на ко-
лёсах?!»– усмехнулся; женщина прошла мимо дома
громко разговаривая (наверное, по мобильному) и по-
ка был слышен её голос, узнал, что какая-то подзабор-
ная Катька соблазнила её мужа, а мужику что надо--
лишь бы дырку найти, и сейчас поднимется к этой
Катьке и волоска не оставит на её пошлыми мыслями
переполненной голове, и мужа кастрирует, если хоть
раз взглянет в её сторону...
«От такой сбежишь непременно!..»
Включил телевизор. Какой-то несостоявшийся поли-
тик менторским тоном разговаривал о свободе, демок-
ратии и безлидерном обществе.
Рассердился и выключил.
«Почему каждый, который ничего не делал, когда
имел должность, после того, как теряет её, становится
экспертом и считает необходимым учить нас уму-разу-
му?! Человек – млекопитающее животное.Говорят,что
генетические коды человека и шимпанзе на девяносто
восемь процентов одинаковы. Только два процента
отличают нас от животных. Плевал я на те два процен-
та! Наш быт подчиняется тем же законам, что и быт
животных. Разве может существовать стадо без вожа-
ка, притом – вожака самца?! Нет – всех сожрут хищни-
ки или помрут с голоду! Как может жить общество без
лидера?! Отсутствие лидера или плохой лидер и успеш-
ную страну развалит, не говоря уж об неуспешной! Ка-
кое-нибудь дело делалось на свете без руководителя?!
Без дирижёра даже оркестр не сможет играть, посмот-
рели бы фильм Феллини... Свободу захотели! Свобод-
ный только сумасшедший! И тот, который больше
всех кричит о свободе, уверен, несвободнее других,
он, как минимум, раб самой этой идеи! Свобода—это
нечто внутреннее, а не внешнее. Свободным можно
быть и в тюрьме, а несвободным и в королевских апар-
таментах! Задолбали своей свободой и демократией!
Демократия такая же утопия как и коммунизм. Ихняя
хвалённая и боготворимая античная демократия, где,
насколько я знаю, женщины и рабы не имели права го-
лоса, рухнула столкнувшись с беспощадными реалия-
ми и зародились монархии. Даже античная демокра-
тичная религия, которая позволяла поклоняться раз-
ным богам, потерпела фиаско и появился строгий мо-
нотеизм... Нельзя, чтобы толпа диктовала условия, тол-
пой надо править! Если пойдёшь на поводу у толпы,
всё обязательно закончится кровопролитием! И сегод-
няшняя демократия лишь иллюзия: разными средства-
ми массовой информации, политическими телепрог-
раммами, подкупом, социологическими хитростями и
другими способами правящий слой создаёт видимость,
будто именно народ управляет страной... Полнейший
бред!..
Рассерженно сменил бок и опять прислушался к ночи.
Котёнок мяукал душераздирающе, будто плакал ре-
бёнок. Стало жалко его. Раньше никаких чувств не ис-
пытывал к животным, нет, не презирал их, но любить –
не любил.
Жил в частном доме. К его дому был пристроен со-
седский дом – нечто громадное и уродливое, наверняка
построенное безо всякого проекта и знания строитель-
ного дела и которое находилось в перманентном про-
цессе строительства постоянно меняя облик. Смотря
на это чудовище страх охватывал – что будет с его до-
мом, если рухнет это квазиздание?!..
Услышал, что кто-то зашёл в туалет и стал мочиться.
«В ночной тиши как всё слышно?!»– подумал,– «сколь-
ко писит, козёл!.. Удивительно, как живут в корпусах?!
Меня через двойную стену проникший шум бесит, а им
с каждой стороны стучат по голову! Бедные...»
Послышался и слыв воды.
«Закончил, слава богу!»
Не любил этого соседа. Уже больше пятнадцати лет
строил эту махину и почти каждый день доносился от-
туда нестерпимый шум: то визг электропилы, то рёв
сверла, то грохот отбойного молотка...
«Маньяк настоящий! Построит – разрушит, постро-
ит – разрушит, забавляется что ли?!» – злился, – «не уго-
манывается ни днём, ни ночью! Хотя бы ночью оста-
вил нас в покое!»
Сколько раз просил не шуметь ночью, но всё безтол-
ку...
Надоело лежать, встал и вышёл на балкон. Глубоко
вздохнул аромат лета. Огромная луна заставила взгля-
нуть на небо. Наверху было столько звёзд! И какое-то
непонятное чувство чуть вспугнуло: явно ощутил без-
граничность вселенной и то, что в этом бескрайнем
пространстве сидел в маленьком кораблике под названи-
ем – Земля... Поневоле ухватился за перила, будто ис-
пугался, не вывалиться из этого кораблика и не исчез-
нуть и раствориться в холодной и неизвестной тьме...
Потом засмеялся, убрал руки с перил и зашёл в дом.
«Столько пилюли и на мозг действуют, наверное. Не
хватало ещё и рехнуться!..»
* * *
К утру вздремнул, но грохот с другой стороны стены
скоро разбудил. Весь дом дрожал, как судорожный.
Не стерпел и вышёл на улицу. Долго сидел на скамей-
ке в сквере. Потом вернулся домой.
Дом всё ещё дрожал...
Еле проглотил пару кусков хлеба. Чувствовал, что
нервные струны были натянуты до предела и могли в
любую минуту лопнуть! Выпил успокоительное и сно-
ва вышёл на улицу.
Целый день сидел в сквере и пустыми глазами смот-
рел на проходящих мимо людей и машин. Показались
все, кого ежедневно видел во время прогулок: и поли-
цейский с немецкой овчаркой (у пса были непропорци-
онально короткие задние лапы и будто тащил их за со-
бой); и безмерно высокий пенсионер со славянской на-
ружностью вместе с грузинскими друзьями, выше ко-
торых был пол телом; и хромой попрошайник с палкой
в руке, который безразборно у всех (даже у первоклас-
сников) просил дать хотя бы немного мелочи; и копаю-
щаяся в мусорных контейнерах женщина с тёплой ко-
сынкой и до локтей испачканными в грязи руками;и тот
странный мужчина, похожий на привидение, который
летом и зимой ходил в тёплой ушанке и при том прик-
рывал уши руками. Вид этого мужчины взбудоражи-
вал душу и задевал за живое – неописуемую боль выра-
жало его лицо.
«Что с ним случилось?!..»– подумал и так удручён-
ный, но визг тормозов прервал мысль.
Посмотрел: потерявшая управление легковушка сна-
чала врезалась в ехавший рядом грузовичок, потом в
бордюр и в конце обмоталась вокруг столба. Дверь от-
крылась и оттуда выскочил побледневший от страха
водитель.
«Уцелел... До того, как поставили светофор, тут ава-
рии не случались, поставили и неделя не пройдёт, чтоб
кто-нибудь не пострадал...»
Люди окружили машину, а н встал и пошёл домой.
Дома, к счастью, была тишина. Рано лёг, страшно
уставшим себя чувствовал и быстро заснул.
Приснилось: сосед стоял с пневматическим молотком
в руках и рушил его дом; пол потолка уже обрушил,
обломки валялись вокруг кровати и скоро разделался
бы и с оставшей частью; сосед с насмешкой смотрел
сверху и долбил с удовольствием; вскочил, с кухни взял
топор, залез на крышу, подкрался к соседу сзади и
прицелился в затылок; вокруг всё покраснело—и небо,
и звёзды, и луна...
Проснулся в ужасе. Сердце барабанило, в глазах жгло
и в висках стучало.
Дом опять дрожал...
Посмотрел на часы: было два ночи...
59
И его охватила дрожь. Нет, ему было не холодно, и
руки были тёплые. Чувствовал, что дрожь начиналась
где-то в животе, оттуда поднималась к плечам и в кон-
це, не давала покоя подбородку.
Встал. Прошёлся по спальне. Не успокоился. Грохот
отравлял разум и мешал нормально мыслить.
Вошёл на кухню. Глотнул воду и в глазах попался
кухонный топор, будто специально лежавший на вид-
ном месте. Сразу же ожили кадры из сна и странное
возбуждение, похожее на восторг, овладело им.
Грохот за стеной не прекращался...
Прикрыл руками уши и вышёл на балкон. Тот мужик-
призрак вспомнился, который летом и зимой ходил в
ушанке прикрывая руками уши. На балконе шум слы-
шался сильнее.
Вернулся обратно. Зашёл на кухню, взял топор и вы-
шёл из дома.
Почти вбежал в соседский двор, последовал за шумом
и поднялся на второй этаж.
Сосед стоял спиной, в руках держал кувалду и рушил
недавно построенную перегородку. В комнате было
страшно пыльно и после каждого удара кувалдой каза-
лось, будто гвозди забивали в мозг.
Долго не раздумывал, подошёл и взмахнул топором.
Наступила гробовая тишина. Почувствовал, как при-
ятно ослабело тело и душа наполнилась покоем и бла-
женством. Закрыл глаза и так замерший стал наслаж-
даться долгожданной тишиной.
– Закончил? Еда на столе, – мерзкопискливый жен-
ский голос отравил блаженное наслаждение.
Открыл глаза. За спиной стояла жена соседа с рази-
нутым ртом и вытаращенными глазами.
Не поворачиваясь ударил прямо в лоб.
Опять тишина...
Некоторое время стоял неподвижно. Опустив голову
смотрел в пол, но, наверное, не видел ничего. Потом
огляделся: у разрушенной перегородки валялся сосед,
а у двери в луже крови лежала его жена.
Только сейчас заметил, что стоял в одних трусах и
с ног до головы был испачкан в крови. Холодно усмех-
нулся и покинул помещение.
Вернулся домой, умылся, сменил бельё, оделся, взял
на чёрный день накопленные деньги и вышёл на ули-
цу.
Недалеко заметил стоящее такси, подошёл и сел.
– В ночной клуб, пожалуйста.
– В какой?
– В самый лучший...
* * *
Зал был набит людьми. Музыка гремела во весь го-
лос.
«Неужели столько бездельников в городе?!..»
Подошёл к барной стойке. Еле нашёл свободное мес-
то.
– Виски, если можно.
Налили.
Выпил.
Столько лет не пил, даже забыл вкус спиртного. При-
ятная теплота наполнила тело, что-то хорошее вспом-
нилось, но именно что – не уточнил.
– Ещё одно, если можно...
И то выпил, закрыл глаза и опять неопозненное вос-
поминание озарило его лицо. Громкая музыка уже не
действовала на нервы, наоборот, даже доставляла удо-
вольствие...
– Почему скучаете? – почувствовал прикосновение
к плечу.
Открыл глаза. Рядом стояла девушка и улыбалась.
У неё были чёрновыкрашенные губы и во многих мес-
тах проколотые уши и брови. Увидел продырявленные
брови, и холод пробежал по спине.
– Не должен?
– Нет! Тут все веселятся. Столько времени смотрю,
сидите неподвижно.
Огляделся. У стойки уже не было никого. Все танце-
вали.
– Выпьешь?
– Почему нет?!
– Два виски, пожалуйста.
Налили.
– За тебя! – чокнулся с ней.
Алкоголь уже приятно щекотал в голове. Чувствовал,
что потихоньку пьянел.
«Даже не помню, когда опьянел в последний раз...»
– Как вас зовут?
С удивлением взглянул на девушку—совсем позабыл
об её существовании.
– Зови «дядя».
– Дядя, потанцуем?
– Нет.
– Почему?!
– Не люблю.
– Женщин не любишь?
– Это от женщин зависит, – косо посмотрел на вешал-
ку пирсинга.
– Свободных женщин.
– Свобода – это хорошо...– пробормотал про себя.
– Не хочешь, об этом поговорим где-нибудь в укром-
ном месте?
Почувствовал, как хлынула кровь в лицо.
– Дочка, не боишься ходить с незнакомыми дядька-
ми по укромным местам?! Час тому назад вот этими ру-
ками двоих убил...
На секунду страх пробежал по лицу девушки, потом
улыбнулась.
– Спасибо за виски, убийца... – сказала ласково и уда-
лилась.
– Ещё налейте...
Уже был прилично пьян. Опять сидел у стойки отки-
нув голову назад и пристально разглядывая потолок.
На потолке отражённые лучи были разбросаны слов-
но звёзды, как тогда, с балкона что наблюдал за звёз-
дным небом. Показалось, будто сорвался с места и
свалился в это небо.
Каким приятным и привлекательным было это паде-
ние!..
– Ваши документы, гражданин!—вдруг, чьи-то мощ-
ные пальцы обхватили его руку.
Строгие глаза полицейских смотрели на него.
– Нету.
– Где живёте?
Назвал адрес.
61
– Три часа тому назад где были?
– А сейчас который?
– Скоро пять утра.
– Дома.
Полицейские многозначительно посмотрели друг на
друга.
– Вы должны поехать с нами!
Покорно последовал. Посадили в машину и поехали.
Край неба постепенно становился серым. И звёзды
почти исчезли. Почему-то стало очень грустно, закрыл
глаза и вновь слился с бесконечностью...
* * *
Машина остановилась у полицейского участка. От-
туда вышли два полицейских. Один, младший по зва-
нию, открыл заднюю дверь.
– Проснись, приехали!
Сидевший внутри не шевелился.
– Толкни его, а то до вечера не проснётся!
– Шеф, он, по-моему, не дышит!
– Чего городишь?!
– Посмотри, почернел совсем!.. Дохлый!
– Вызови скорую! Этого ещё не хватало! Ещё один
труп за ночь!
– Не говори! Противная была ночь!..
у него так искажалось, будто отраву принимал, и с
похмелья голова трескалась и еле дышал), а именно
пировать. Выпивка делала отношения с близкими бо-
лее простыми и естественными и это привлекало. Трез-
вому не получались ни отношения, ни веселья. Гос-
тей всегда хватало и сам любил ходить в гости, пото-
му что это было отличным поводом, чтобы напиться
(а без повода никогда не пил) и повеселиться.
Но в последнее время, после веселья появились яв-
ные проблемы как физические, так и душевные: дис-
комфорт в грудной клетке, кошмарами отравленный и
так плохой сон, потливость, подавленность, короче,
всё то, что принято называть депрессией и нужна бы-
ла целая неделя, чтобы прийти в себя и вернуться к
обычному руслу жизни. Перестал курить с надеждой,
что будет чувствовать себя лучше, но надежда так и
осталась надеждой...
Однажды, после очередного кутежа, наступила оче-
редная депрессивная неделя... Неделя прошла, но пот-
ливость, апатия, слабость и необъяснимое ожидание
чего-то дурного, остались, а в один прекрасный день,
почувствовал, что в груди, там, где билось сердце, что-
то глухо и весьма назойливо заболело. Ночью уви-
денный сон вспомнился почему-то: будто шёл он по
пшеничному полю; колосья, вдруг, превратились в
змей и вставшие на дыбы, с раскрытыми ртами и вы-
сунувшими языками, с жутким шипением потянулись
к нему укусить; неожиданно, какая-то сила подняла
его в воздух, перенесла над полем и посадила на безо-
пасное место...
«Сбылся сон...»– подумал с досадой.
Что ни попробовал: то встал, то лёг, то походил ту-
да-сюда – боль не стихала.
На работу не пошёл. Стоял на коленях на ковре пе-
ред телевизором прикладывая лоб к ковру и в таком
странном пожении вроде бы чувствовал облегчение
и в конце концов боль исчезла, но наступил вечер, по-
ужинал и гадкий паук боли опять залез в грудь. Уже
не помогали ни вытирание лбом ковра, ни разные таб-
летки...
– Давай вызовём скорую, – предложила напуганная
жена.
– Ты что?! Старик что ли дряхлый?! Соседи что ска-
жут?!
Прошёл час... два... даже шесть!..
Наступила полночь, а боль всё усиливалась...
– Ладно, вызови скорую...
Скорая быстро приехала. Сняли кардиограмму.
– Когда почувствовали боль?
– Пять-шесть часов тому назад...
– Чего ждали столько, почему не вызвали?! Не шеве-
литесь, переведём в стационар. Инфаркт...
«Вот, какими будут мои похороны...»– подумал, ког-
да на носилках выносили из комнаты и почему-то
так разозлился, что стал весь дрожать.
– Как себя чувствуете?!—тревожным голосом спро-
сил доктор.
– Хорошо. Пройдёт. Чуть нервы сдали...
В больнице сделали коронарографию. Оказалось,
что обязательно надо было сделать шунтирование.
– Сегодня проводить подобные операции уже не
сложно и скоро вернётесь к обычному ритму жизни,–
успокоили.
Через пару недель начали подготавливать к опера-
ции. Взяли анализы. Труднее всего оказалось прогло-
тить зонд, чуть не задохнулся.
– Это была самая сложная процедура, операция го-
раздо проще для вас,– заметил врач.
В ночь перед операцией, когда делали клизму, чуть
с ума не сошёл: завели в туалет и стоя, как быку, вста-
вили, а непосредственно перед тем, как резать, обрили
всё тело, интимные места тоже. Ещё не успев перева-
рить оскорбление причинённое клизмой, подобное во-
обще сравняло с землёй. Никогда не чувствовал себя
столь униженным: брила совсем молоденькая девуш-
ка, которая воспринимала его не как мужчину, а как
большую игрушку и будто развлекалась...
Операция длилась шесть часов...
Довольно долго ходил в корсете и мог лежать толь-
ко на спине. Левая нога, откуда вырезали жилы для пе-
ресадки и левая сторона груди были онемевшие. Меч-
тал о наступлении того времени, когда можно будет
свободно перевернуться и лечь на бок.
Однажды, чихнул и почувствовал, что значит, когда
втыкают нож в грудь...
Но, всё-таки, не терял надежду и был уверен, что
скоро эти мучения исчезнут и восстановит обычную
жизнь. Покорно исполнял все назначения врача. Не
только от алкоголя и курения отказался, даже перестал
есть всё то, что содержал жир. Потерял двадцать пять
килограмм, хотя и так был не очень-то полный, но до-
вести холестерин до нормы всё же не смог. Похудел
так сильно, еле узнавал себя в зеркале. Каждое утро, до
рассвета, прилежно вставал и начинал ходьбу. Ходьбой
занимался он по нескольку раз в день...
– Пить когда начинаешь?—интересовались знако-
мые,– такая операция у каждого второго, но гуляют по-
прежнему!
Подобные разговоры ещё более угнетали...
Неприятные ощущения в области сердца почти ни-
когда не покидали, а при небольшой физической или
умственной нагрузке сердце начинало побаливать, да-
же при чтении книги тоже! Часто эта боль мешала хо-
дить, но он всё-таки сопротивлялся и по возможности
двигался, так как лёжа себя чувствовал ещё хуже. Уже
сомнения стали грызть: вообще вставили ли шунты, а
если вставили, пропускали ли они кровь?!..
Фирма, в которой работал, обанкротилась, закрылась
и остался безработным, хотя и в том случае, если б и
не закрылась бы, вряд ли смог ни то, что работать, а
даже просто ходить на работу. Стали довольствоваться
скромной зарплатой жены.
Чтобы покрыть расходы на операцию продал машину.
Машины были его увлечением: крутить руль всегда
успокаивало и наполняло положительной энергией. В
семье всегда имели машины— сначала родители, по-
том сам... Очень переживал, что остался без четырёх-
колёсного друга и был уверен, что если б имел машину,
то легче справился бы с болезнью...
Родители давно покинули этот мир. Хорошо, что не
дожили до его операции, а то были такими чувстви-
тельными, что не перенесли бы страдание единствен-
ного сына и потом всю жизнь измучился бы от чувства
вины из-за ихней кончины...
Остался без денег, без друзей и почти запертый до-
ма. Ареал его передвижений ограничивался полукило-
метровым радиусом вокруг дома. Заснуть и так с тру-
дом удавалось, сейчас—тем более и когда засыпал, сра-
зу же перемещался в мир ушедших, при том почему-то
видел именно тех, о которых давно уже и не вспоми-
нал...
В полночь собственное сердцебиение заставляло прос-
нуться и без проверки знал, что давление подскачи-
ло. Быстренько принимал лекарства, чтобы успокоить-
ся (раньше телевизор успокаивал, теперь наоборот) и
так, не шевелясь, с разбитым сном, тихо ждал зарю...
Где-то читал, что все страхи и болячки ночью особен-
но усиливаются.
Абсолютная истина!..
Однажды, проснулся ночью и почувствовал, что сер-
дце почти не работало. Пощупал пульс: тук, тук—пау-
за, тук, тук—пауза. Руки и ноги онемели и дрожь овла-
дела всем телом.
– Вызови скорую, – умоляющим голосом попросил
жене,– и сделай грелку, пожалуйста, плохо мне...
Полусонная жена вскочила в испуге и в растеряннос-
ти еле смогла позвонить и найти грелку.
Скорая приехала с большим опозданием.
Сняли кардиограмму.
– Тригеминия... Лучше, перевести вас в стационар.
– Это для нас очень дорого...
– Тогда, утром обязательно сходите к вашему врачу,
шутить с сердцем нельзя! Если начнутся боли, сразу
же вызовите! Успокойтесь и попробуйте заснуть...
Ушли...
Утром пошли к врачу. Врач со свойственной индиф-
ферентностью осмотрел, сказал, что невроз, выписал
какие-то лекарства и отпустил.
– Невроз у них хороший выход! Когда не знают что
к чему – значит невроз! Электролитами и таблетками
против аритмии с каких это пор начали лечить невроз?!..
* * *
Началась совсем иная, непривычная жизнь (вернее,
существование): без секса, без алкоголя, без вкусной
еды, полная разными таблетками и лишённая путешес-
твий, гостей, друзей, родственников, веселья...
Знакомые при встрече с таким сочувствием и жалос-
тью смотрели, что хотелось поскорее спрятатся куда-
нибудь.
Появилась странная привычка обязательно поправ-
лять беспорядочно лежащие вещи: если нож лежал на
столе, то поворачивал его параллельно краю стола, и
стул должен был стоять в центре между ножками сто-
ла, а спинка –строго параллельно краю. Ещё: когда в
магазине покупал что-то, часто подкрадывалось сомне-
ние, не переплатил ли?! И начинался мучительный счёт,
сколько денег были в кармане до покупки и сколько
остались...
Появился и страх перед одиночеством. Не говоря о
ночи, и днём, когда жена чуточку задерживалась в
школе ( работала учительницей), страх залезал в душу
и начиналось мерещиться, что с сердцем что-то... Хо-
рошо, что школа была рядом и это подбадривало чуть...
«Столько говорили невроз, невроз, что вот вам и нев-
роз!», злился на себя.
Иногда доходил до такого отчаяния, что подумывал
о суициде. Мысленно выбирал, каким образом было
бы проще и безболезненнее покинуть этот мир и его
выбор всегда останавливался на снотворное.
«Уснёшь и всё... Интересно, животные кончают с со-
бой?» – странная мысль навязалась, – «не думаю. Зна-
чит, человек – это единственное животное, которое мо-
жет убить себя... Прекрасное определение!»
Раз, проснувшись ночью, к своему удивлению, себя
чувствовал бодро и спокойно. Прислушался к ночи. В
тишине и незначительный шорох отчётливо слышался:
где-то далеко прогрохотал поезд; в каком-то корпусе
пьяный муж от души обматерил жену; по центральной
улице с визгом сирены промчалась машина скорой
помощи; «не только я болею...» – подумал; ночной бай-
кер рёвом мотора оглушил окрестность; «в юности и я
как катался на своём спортивном мотоцикле... удиви-
тельно, как согласился отец купить мне тот гроб на ко-
лёсах?!»– усмехнулся; женщина прошла мимо дома
громко разговаривая (наверное, по мобильному) и по-
ка был слышен её голос, узнал, что какая-то подзабор-
ная Катька соблазнила её мужа, а мужику что надо--
лишь бы дырку найти, и сейчас поднимется к этой
Катьке и волоска не оставит на её пошлыми мыслями
переполненной голове, и мужа кастрирует, если хоть
раз взглянет в её сторону...
«От такой сбежишь непременно!..»
Включил телевизор. Какой-то несостоявшийся поли-
тик менторским тоном разговаривал о свободе, демок-
ратии и безлидерном обществе.
Рассердился и выключил.
«Почему каждый, который ничего не делал, когда
имел должность, после того, как теряет её, становится
экспертом и считает необходимым учить нас уму-разу-
му?! Человек – млекопитающее животное.Говорят,что
генетические коды человека и шимпанзе на девяносто
восемь процентов одинаковы. Только два процента
отличают нас от животных. Плевал я на те два процен-
та! Наш быт подчиняется тем же законам, что и быт
животных. Разве может существовать стадо без вожа-
ка, притом – вожака самца?! Нет – всех сожрут хищни-
ки или помрут с голоду! Как может жить общество без
лидера?! Отсутствие лидера или плохой лидер и успеш-
ную страну развалит, не говоря уж об неуспешной! Ка-
кое-нибудь дело делалось на свете без руководителя?!
Без дирижёра даже оркестр не сможет играть, посмот-
рели бы фильм Феллини... Свободу захотели! Свобод-
ный только сумасшедший! И тот, который больше
всех кричит о свободе, уверен, несвободнее других,
он, как минимум, раб самой этой идеи! Свобода—это
нечто внутреннее, а не внешнее. Свободным можно
быть и в тюрьме, а несвободным и в королевских апар-
таментах! Задолбали своей свободой и демократией!
Демократия такая же утопия как и коммунизм. Ихняя
хвалённая и боготворимая античная демократия, где,
насколько я знаю, женщины и рабы не имели права го-
лоса, рухнула столкнувшись с беспощадными реалия-
ми и зародились монархии. Даже античная демокра-
тичная религия, которая позволяла поклоняться раз-
ным богам, потерпела фиаско и появился строгий мо-
нотеизм... Нельзя, чтобы толпа диктовала условия, тол-
пой надо править! Если пойдёшь на поводу у толпы,
всё обязательно закончится кровопролитием! И сегод-
няшняя демократия лишь иллюзия: разными средства-
ми массовой информации, политическими телепрог-
раммами, подкупом, социологическими хитростями и
другими способами правящий слой создаёт видимость,
будто именно народ управляет страной... Полнейший
бред!..
Рассерженно сменил бок и опять прислушался к ночи.
Котёнок мяукал душераздирающе, будто плакал ре-
бёнок. Стало жалко его. Раньше никаких чувств не ис-
пытывал к животным, нет, не презирал их, но любить –
не любил.
Жил в частном доме. К его дому был пристроен со-
седский дом – нечто громадное и уродливое, наверняка
построенное безо всякого проекта и знания строитель-
ного дела и которое находилось в перманентном про-
цессе строительства постоянно меняя облик. Смотря
на это чудовище страх охватывал – что будет с его до-
мом, если рухнет это квазиздание?!..
Услышал, что кто-то зашёл в туалет и стал мочиться.
«В ночной тиши как всё слышно?!»– подумал,– «сколь-
ко писит, козёл!.. Удивительно, как живут в корпусах?!
Меня через двойную стену проникший шум бесит, а им
с каждой стороны стучат по голову! Бедные...»
Послышался и слыв воды.
«Закончил, слава богу!»
Не любил этого соседа. Уже больше пятнадцати лет
строил эту махину и почти каждый день доносился от-
туда нестерпимый шум: то визг электропилы, то рёв
сверла, то грохот отбойного молотка...
«Маньяк настоящий! Построит – разрушит, постро-
ит – разрушит, забавляется что ли?!» – злился, – «не уго-
манывается ни днём, ни ночью! Хотя бы ночью оста-
вил нас в покое!»
Сколько раз просил не шуметь ночью, но всё безтол-
ку...
Надоело лежать, встал и вышёл на балкон. Глубоко
вздохнул аромат лета. Огромная луна заставила взгля-
нуть на небо. Наверху было столько звёзд! И какое-то
непонятное чувство чуть вспугнуло: явно ощутил без-
граничность вселенной и то, что в этом бескрайнем
пространстве сидел в маленьком кораблике под названи-
ем – Земля... Поневоле ухватился за перила, будто ис-
пугался, не вывалиться из этого кораблика и не исчез-
нуть и раствориться в холодной и неизвестной тьме...
Потом засмеялся, убрал руки с перил и зашёл в дом.
«Столько пилюли и на мозг действуют, наверное. Не
хватало ещё и рехнуться!..»
* * *
К утру вздремнул, но грохот с другой стороны стены
скоро разбудил. Весь дом дрожал, как судорожный.
Не стерпел и вышёл на улицу. Долго сидел на скамей-
ке в сквере. Потом вернулся домой.
Дом всё ещё дрожал...
Еле проглотил пару кусков хлеба. Чувствовал, что
нервные струны были натянуты до предела и могли в
любую минуту лопнуть! Выпил успокоительное и сно-
ва вышёл на улицу.
Целый день сидел в сквере и пустыми глазами смот-
рел на проходящих мимо людей и машин. Показались
все, кого ежедневно видел во время прогулок: и поли-
цейский с немецкой овчаркой (у пса были непропорци-
онально короткие задние лапы и будто тащил их за со-
бой); и безмерно высокий пенсионер со славянской на-
ружностью вместе с грузинскими друзьями, выше ко-
торых был пол телом; и хромой попрошайник с палкой
в руке, который безразборно у всех (даже у первоклас-
сников) просил дать хотя бы немного мелочи; и копаю-
щаяся в мусорных контейнерах женщина с тёплой ко-
сынкой и до локтей испачканными в грязи руками;и тот
странный мужчина, похожий на привидение, который
летом и зимой ходил в тёплой ушанке и при том прик-
рывал уши руками. Вид этого мужчины взбудоражи-
вал душу и задевал за живое – неописуемую боль выра-
жало его лицо.
«Что с ним случилось?!..»– подумал и так удручён-
ный, но визг тормозов прервал мысль.
Посмотрел: потерявшая управление легковушка сна-
чала врезалась в ехавший рядом грузовичок, потом в
бордюр и в конце обмоталась вокруг столба. Дверь от-
крылась и оттуда выскочил побледневший от страха
водитель.
«Уцелел... До того, как поставили светофор, тут ава-
рии не случались, поставили и неделя не пройдёт, чтоб
кто-нибудь не пострадал...»
Люди окружили машину, а н встал и пошёл домой.
Дома, к счастью, была тишина. Рано лёг, страшно
уставшим себя чувствовал и быстро заснул.
Приснилось: сосед стоял с пневматическим молотком
в руках и рушил его дом; пол потолка уже обрушил,
обломки валялись вокруг кровати и скоро разделался
бы и с оставшей частью; сосед с насмешкой смотрел
сверху и долбил с удовольствием; вскочил, с кухни взял
топор, залез на крышу, подкрался к соседу сзади и
прицелился в затылок; вокруг всё покраснело—и небо,
и звёзды, и луна...
Проснулся в ужасе. Сердце барабанило, в глазах жгло
и в висках стучало.
Дом опять дрожал...
Посмотрел на часы: было два ночи...
59
И его охватила дрожь. Нет, ему было не холодно, и
руки были тёплые. Чувствовал, что дрожь начиналась
где-то в животе, оттуда поднималась к плечам и в кон-
це, не давала покоя подбородку.
Встал. Прошёлся по спальне. Не успокоился. Грохот
отравлял разум и мешал нормально мыслить.
Вошёл на кухню. Глотнул воду и в глазах попался
кухонный топор, будто специально лежавший на вид-
ном месте. Сразу же ожили кадры из сна и странное
возбуждение, похожее на восторг, овладело им.
Грохот за стеной не прекращался...
Прикрыл руками уши и вышёл на балкон. Тот мужик-
призрак вспомнился, который летом и зимой ходил в
ушанке прикрывая руками уши. На балконе шум слы-
шался сильнее.
Вернулся обратно. Зашёл на кухню, взял топор и вы-
шёл из дома.
Почти вбежал в соседский двор, последовал за шумом
и поднялся на второй этаж.
Сосед стоял спиной, в руках держал кувалду и рушил
недавно построенную перегородку. В комнате было
страшно пыльно и после каждого удара кувалдой каза-
лось, будто гвозди забивали в мозг.
Долго не раздумывал, подошёл и взмахнул топором.
Наступила гробовая тишина. Почувствовал, как при-
ятно ослабело тело и душа наполнилась покоем и бла-
женством. Закрыл глаза и так замерший стал наслаж-
даться долгожданной тишиной.
– Закончил? Еда на столе, – мерзкопискливый жен-
ский голос отравил блаженное наслаждение.
Открыл глаза. За спиной стояла жена соседа с рази-
нутым ртом и вытаращенными глазами.
Не поворачиваясь ударил прямо в лоб.
Опять тишина...
Некоторое время стоял неподвижно. Опустив голову
смотрел в пол, но, наверное, не видел ничего. Потом
огляделся: у разрушенной перегородки валялся сосед,
а у двери в луже крови лежала его жена.
Только сейчас заметил, что стоял в одних трусах и
с ног до головы был испачкан в крови. Холодно усмех-
нулся и покинул помещение.
Вернулся домой, умылся, сменил бельё, оделся, взял
на чёрный день накопленные деньги и вышёл на ули-
цу.
Недалеко заметил стоящее такси, подошёл и сел.
– В ночной клуб, пожалуйста.
– В какой?
– В самый лучший...
* * *
Зал был набит людьми. Музыка гремела во весь го-
лос.
«Неужели столько бездельников в городе?!..»
Подошёл к барной стойке. Еле нашёл свободное мес-
то.
– Виски, если можно.
Налили.
Выпил.
Столько лет не пил, даже забыл вкус спиртного. При-
ятная теплота наполнила тело, что-то хорошее вспом-
нилось, но именно что – не уточнил.
– Ещё одно, если можно...
И то выпил, закрыл глаза и опять неопозненное вос-
поминание озарило его лицо. Громкая музыка уже не
действовала на нервы, наоборот, даже доставляла удо-
вольствие...
– Почему скучаете? – почувствовал прикосновение
к плечу.
Открыл глаза. Рядом стояла девушка и улыбалась.
У неё были чёрновыкрашенные губы и во многих мес-
тах проколотые уши и брови. Увидел продырявленные
брови, и холод пробежал по спине.
– Не должен?
– Нет! Тут все веселятся. Столько времени смотрю,
сидите неподвижно.
Огляделся. У стойки уже не было никого. Все танце-
вали.
– Выпьешь?
– Почему нет?!
– Два виски, пожалуйста.
Налили.
– За тебя! – чокнулся с ней.
Алкоголь уже приятно щекотал в голове. Чувствовал,
что потихоньку пьянел.
«Даже не помню, когда опьянел в последний раз...»
– Как вас зовут?
С удивлением взглянул на девушку—совсем позабыл
об её существовании.
– Зови «дядя».
– Дядя, потанцуем?
– Нет.
– Почему?!
– Не люблю.
– Женщин не любишь?
– Это от женщин зависит, – косо посмотрел на вешал-
ку пирсинга.
– Свободных женщин.
– Свобода – это хорошо...– пробормотал про себя.
– Не хочешь, об этом поговорим где-нибудь в укром-
ном месте?
Почувствовал, как хлынула кровь в лицо.
– Дочка, не боишься ходить с незнакомыми дядька-
ми по укромным местам?! Час тому назад вот этими ру-
ками двоих убил...
На секунду страх пробежал по лицу девушки, потом
улыбнулась.
– Спасибо за виски, убийца... – сказала ласково и уда-
лилась.
– Ещё налейте...
Уже был прилично пьян. Опять сидел у стойки отки-
нув голову назад и пристально разглядывая потолок.
На потолке отражённые лучи были разбросаны слов-
но звёзды, как тогда, с балкона что наблюдал за звёз-
дным небом. Показалось, будто сорвался с места и
свалился в это небо.
Каким приятным и привлекательным было это паде-
ние!..
– Ваши документы, гражданин!—вдруг, чьи-то мощ-
ные пальцы обхватили его руку.
Строгие глаза полицейских смотрели на него.
– Нету.
– Где живёте?
Назвал адрес.
61
– Три часа тому назад где были?
– А сейчас который?
– Скоро пять утра.
– Дома.
Полицейские многозначительно посмотрели друг на
друга.
– Вы должны поехать с нами!
Покорно последовал. Посадили в машину и поехали.
Край неба постепенно становился серым. И звёзды
почти исчезли. Почему-то стало очень грустно, закрыл
глаза и вновь слился с бесконечностью...
* * *
Машина остановилась у полицейского участка. От-
туда вышли два полицейских. Один, младший по зва-
нию, открыл заднюю дверь.
– Проснись, приехали!
Сидевший внутри не шевелился.
– Толкни его, а то до вечера не проснётся!
– Шеф, он, по-моему, не дышит!
– Чего городишь?!
– Посмотри, почернел совсем!.. Дохлый!
– Вызови скорую! Этого ещё не хватало! Ещё один
труп за ночь!
– Не говори! Противная была ночь!..