Свеча (С.Н. – лучшему из людей)
Во тьме ночной горит свеча,
Свеча любви, свеча разлуки.
Как часто тяготеют руки,
Закрыть огонь – так горяча
Её божественная сила.
Не меркнет свет, горит пока
Жива печаль, светла тоска,
И ждут глаза – что сердцу мило.
Её огонь в осенней мгле,
Живет бессонными ночами,
Приблизь ладонь – она в огне,
И пальцы кажутся лучами.
И пальцы, чувствуя тепло,
Ткут жизни нити не напрасно –
Скользит во тьме веретено,
Виток – свеча судьбы погасла.
Виток – и вспыхнет пламя вновь,
Нежданным символом творенья.
И сердце, чувствуя любовь,
Полно огня и вдохновенья.
Перепиши меня заново
Перепиши меня начисто,
Нарисуй меня заново.
Раскрась в цвета прежние,
Имя придумай новое. …
Склей забытьем тревог трещины,
На руке переправь мне линии.
Заштрихуй полоску упрямую,
Складки рта омертвевшего.
Расскажи про дорогу дальнюю,
Про звезду в степи лучезарную,
И о чем колосья шепчутся,
Мне напой – луной, в тихой заводи.
И тогда…
… мои сны станут явными,
Мои отзвуки легкими, плавными.
Я вздохну и проснусь,
В твоем городе….
В твоем зыбком и тающем городе,
В твоем зыбком и тающем…
В твоем…
Ветер танцует…
Ветер танцует,
Ветер играет:
Листьями, ветками, брызгами осени…
Ветер волнуется,
Ветер в смятении,
Он будто ищет Вчерашнее в Завтрашнем...
Ветер тоскует,
Ветер скучает,
Вдруг он затих, и настало …Безмолвие.
Ветер вернулся,
Ветер заплакал,
Он целовал руки матери Осени...
Солнце Города
По городу, по золоту,
Бьёт солнце подобно молоту.
Холодное, беспристрастное,
далёкое, но прекрасное…
И город, объятый пламенем,
Лежащей на крышах снежности,
На миг станет зверем раненым,
И тихо вдохнет от нежности.
Отраженья
На сосне, по весне,
Слезы смоляные.
Мы пойдем, под дождем,
В дали луговые.
Зачерпнем, понесем,
Полночь в лунной чаше.
В ней видны, у сосны,
Отраженья наши.
В Вечном Сиянии...
Где-то, в долине ветра,
Спят пожелтевшие листья…
Утро приходит котенком,
К ветру в раскрытые руки.
Звонкую песнь заводит,
В сиянии вечной прохлады,
Тонкий глас серебристый,
Неведомый, непонятный…
Где-то в долине ветра,
В хладном покое дали,
Кто-то мелькнет в тумане,
В светлых одеждах Лета.
И так легко поманит,
Дождем по лицу погладит…
На ушко шепнет о чем-то,
Неведомом, непонятном…
Где-то в долине ветра,
В сиянии вечной прохлады,
Останутся мысли, чувства –
О бесконечной дали.
О чем-то – невероятном,
О прошлом, в туман ушедшем,
Останутся, и …растворятся,
Последние, в Вечном Сиянии….
Утро надежды
Над садами, цветами, туманами –
Утро весеннее, пьяное!
Утро плывет недоверчиво:
Девочка, девушка, женщина?
Под покосившимся мостиком,
Тает туман серым хвостиком.
И обветшалая лестница,
Мхом обрастает, невестится.
Милое, светлое, пьяное,
Утро надежды туманное.
Снежные розы
А снег идет, мне кажется – навек,
Останусь в этой ледяной погоде.
И жизнь, как искра в ночи промелькнет,
С привычною приставкой – «вроде».
Сквозь ледяную мглу и гололед,
Весны к нам не прорвутся грозы.
А снег идет, холодный снег идет,
И тихо на стекле рисует розы.
Другое время
И будет другое время,
И все опять повторится…
Хоть время – ударит в темя,
Поверженной ниц столицы.
И будут другие песни,
Под Богом забытым кровом…
И песни, споем мы – вместе,
По черным, идя коридорам.
И будут, стволы кружится,
В синих глазах поэта…
И пуля – лететь колесницей,
По скользкой дорожке света…
И где-то… узрим воочию,
Сверкающий лик иконы…
Нас тихо оплачут, ночью,
Быть может, чужие жены.
И может, другие дети,
Споют наши песни – вместе…
А мы – заплутаем в Лете,
С другой стороны созвездий…
Но, будет другое время…
Дождь
Лето уходит, капля за каплей,
Слезою скользит по стеклу.
Флюгер больной, покосившейся цаплей,
Тихо скрипит на ветру.
Ветви утихли, но шум непогоды,
Лист заставляет дрожать.
Дождь малюет на стенах разводы,
Как же нам их понимать?
Взвилась тревожно, небо ломая,
Крикливая стайка ворон.
А дождь все рисует, кисти макая,
В оранжевый небосклон.
Дождь, ночь, рассвет...
По тротуарам, по рельсам и шпалам,
По скверам, по паркам, по старым вокзалам,
Дождь...
Что-то рисует, шепчет, тоскует,
Над желтыми листьями важно колдует,
Ночь...
Вдруг опустилась, над городом сонным,
Сияют, не меркнут огнем жизнетворным
Ее голубые глаза...
А ветер рассвета, в долгих поисках лета,
Раздул облаков паруса.
Мой сад
Мой сад… Он не велик,
В нем несколько дерев.
Но Розовой зари не видно края,
А ночью звезды падают, сгорая,
В цветочный чай.
Орел, Телец и Лев,
Мои листают сны.
На влажных лепестках,
Роса играет искрой самоцвета.
И новый день родится на руках,
Блестящего посланника рассвета…
Утро
На узкие плечи, шаль тонкую ночью накинув,
Накрасив ресницы осеней промозглой
прохладой.
Заштопав чулки нитью рек, и разливов,
Утро проводит меня в дальний путь
синим взглядом.
Задержимся, молча в «последнем прости»
на пороге,
Но с шеи рванув нитку бус, зарыдает.
И бусы рябиной – оранжевой, спелой,
под ноги,
Покатятся, в жухлой траве исчезая.
Облако
Позабавится день, наиграется,
С белым облаком – чистым, доверчивым.
И придет серый вечер, и облако,
С горизонтом на миг обвенчается.
Станут жить, невзирая на сумерки,
На короткое счастье осеннее…
И разлучит их ночь,
Разругаются,
И дождем над землей разрыдаются.
И под звездами, и над соснами,
Станет облако – серой тучкою.
Весна. Бессонница
Весна. Бессонница. Напрасно,
Мы смотрим в небо ежечасно.
Весна. Дожди. И в воскресенье,
Мы тщетно ждали утешенье.
И только двое, ниоткуда,
Бредут в дожде и ищут чуда.
Весна. Трава. Как мы устали,
Вести торговлю с небесами.
Весна. Тревоги. Раскаянья,
И сердце мерит расстоянье –
Весны. Бессонницы. Тревоги.
И только двое на дороге,
И только двое. Ниоткуда,
Бредут в дожде и ищут чуда.
Музыка о самом главном...
Это наш вальс, моя милая, тайная,
Грустно звучит эта музыка плавная.
Музыка тихая, ноты печальные,
Дарят нам что-то – то, самое главное.
Дарят нам свежесть приливов блистающих,
Весен прожитых, в мечтах и в беспечности.
Юного сердца полет в Бесконечности –
Вижу мерцанье я в отзвуке тающем.
Это наш вальс, моя светлая, добрая,
Это любви моей образ, признание…
Если б ты знала, как ждал тебя долго я,
Тщетно скитаясь в мирах без названия.
В музыку вплел я дыхание строчек,
Из трепетной вьюги сонета старинного,
Стройной рябины рубиновый росчерк,
В страстном послании ветра дождливого.
В музыку вшил я нити Безмолвия,
Ставшими мне на вопросы – ответами.
Я рисовал эти ноты рассветами,
В хладных краях, у Зимы изголовья.
Это наш вальс, моя милая, светлая,
Грустно звучит эта музыка плавная.
Музыка тихая, ноты печальные,
Дарят нам что-то – то, самое главное.
Это наш вальс, моя милая, светлая,
Это наш вальс, моя чистая, добрая,
Это наш вальс…..
Пусть пустоцвет цветет
Пусть пустоцвет цветет – хоть толку нет,
На свете только он один и небо,
И в землю он доверчиво и слепо,
Кидает горсти лепестков – монет.
Как будто покупает новый день,
У Вечности. Но, не скупясь словами
Певучий жаворонок солнечную трель,
Провозгласит весенними устами.
В доме, где жил сверчок...
В доме, где жил сверчок,
Пьет теплый чай Зима,
Нюхает табачок,
Из табакерки сна…
В доме, где жил сверчок,
То, что нельзя сказать –
Заперто на крючок,
Спрятано под кровать…
В доме, где жил сверчок,
Тихо, в зеркальной мгле,
Света отдаст глоток,
То, что живет во мне…
В доме, где жил сверчок,
Ночью вдруг выпал снег.
И кто-то, на долгий срок,
По снегу свой начал бег…
И кто-то, надеюсь, смог –
Рассыпав табак Зимы,
Запутать в снегу следы,
В доме, где жил сверчок.
Осенний вечер
День прошел, и небо стало ближе,
В сумраке дождливых, серых дней.
Бледный всадник, скачущий по крышам,
Подгоняет вдаль своих коней.
Задрожала будто бы от боли,
Серых туч косматая стена.
И застыли вечной муке кони,
Закусивши звезды-удила.
Чайник кипит...
Чайник кипит, злится, ворчит –
В жарких объятьях плиты.
Чайник кипит – он говорит
На всех языках воды.
А в доме луна, бьет зеркала,
На сотни осколков грез.
И занемог, и упал на порог
Ослепший от слез мороз.
Где-то в дали, жгут фонари
Образы летних снов.
Где-то внутри проснулись в груди –
Птицы забытых слов.
А чайник кипит, он неутомим,
В желании мне рассказать:
– Если ты жив, то кем-то любим,
И есть время – любить и…ждать!
Уход...
Спят в горсти праха – тысячи миров,
Во льдах живет сияние Вселенных.
Пульсация вопросов неизменных,
Оделась камнем, где-то между слов.
Холодный вечер, смятая постель,
Промозглое, дождливое пространство…
Даруй мне бог, в твое вернуться царство,
Без сожалений, горечи, потерь.
Даруй мне бог – дорогу в сто дорог…
По пламени сгорающей лучины,
К тому, что существует без причины,
Уйду в своих поэмах между строк.
Уйду в тот край, где тысячи миров,
В цветении вишен – и плывут, и дышат.
Про недосказанность, и ритм забытых слов,
Другой поэт, когда-нибудь напишет…
Путник
Иду…
По пыльной дороге,
Вверх, к облакам... …
Иду...
На плечах я несу –
Непомерную тяжесть
Глубокого синего неба...
Иду…
В белом цвету,
Дерев придорожных,
Тщетно искал я прохладу...
Иду…
И телом изломанным,
Сгибая стебли пшеницы,
Опираясь на ветер –
Извечный мой посох.
Иду…
Декабрь
Декабрь,
С сумкой дорожной,
В одежде острожной,
Без подорожной,
Шел в Никуда…
Деревья,
Вслед кинули листья,
Прощальные письма,
Где росписью – ветер…
Остановился,
На миг оглянулся,
Ко лбу прикоснулся,
Снег из рукава…
Соломенный город
Ты подарил мне соломенный город,
Спит он в руках у вечерних туманов,
Где-то в карманах семи океанов,
В странах, где царствует Осени холод.
В городе плачет танцующий замок,
Бродят по улицам сны и мечтанья.
Как же пуглив, но так нежен и ярок,
Свет звездных глаз из глубин мирозданья.
Ты подарил мне соломенный город,
Юности грустью покрытые крыши,
Ветер поет и его песню слышит,
Каждый, кто верует в то, что он молод.
В лунной бескрайности город проснется –
В книге дорог, на странице скитаний.
Знаю, что болью в душе отзовется,
Стук сердца города – тихий и дальний…
Ветер в ивах
Где-то в стране рассвета,
Запутался ветер в ивах...
Хватаясь за нити света,
Бьется в ветвях пугливо.
Чувствуя дрожь соцветий
В блестках рос лучезарных,
Видит прилив столетий,
Из солнечных глаз янтарных.
И вырвавшись – рьяно, слепо,
Из ласковых пут темницы,
Ветер стремится в небо,
На легких крылах синицы.
Мое беспокойное лето
Звонко в лесу прозвенело,
Эхо стай воробьиных.
Мое лето от счастья запело,
Растворившись в тропках звериных.
Жасмина, одевшись листами,
Опоясавшись веткой березы,
Жадно оно пьет губами,
Ягод рубиновых слезы.
Само от себя потерялось,
Ищет в траве – не находит.
И кленами хороводит,
Забыв про тоску и усталость.
И хохотом серебристым,
С искрами звонкого лада,
Вторит певцам голосистым –
Ручьям, приносящим прохладу.
Мое беспокойное лето,
С простой желудевой игрушкой,
Беспечно играешь ты где-то,
В цветах, в разнотравьях опушек.
И так ласково и не торопливо,
Солнце проводит рукою,
Над детской улыбкой пугливой,
И вечно златой головою…
Песня лунного человека
Еще один уходит день,
Из жизни прочь.
Ко мне моя приходит тень,
И с нею ночь.
В ночи – луна,
Скользит, бездумна и пьяна.
Вот так и я,
По зыбкой проволоке,
По шаткой мостовой,
Упившись винными парами бытия,
Качу луну домой…
Возвращение
Под лаской летнего дождя,
Под светлой, тополиной вьюгой,
В объятьях преданного друга,
Я жил, не зная сентября.
Но он пришел, и за спиной,
Захлопнулись врата. Мне в раны,
Персты вложили в час ночной,
Чужие города и страны.
Вот пройден путь – от сентября,
До света солнечного мая.
Где сторона моя родная?
Мой милый друг, ты ждешь меня?
Но вихрь утрат пустого дома,
Когда я подходил к крыльцу,
Ударил старой ветвью клена,
Наотмашь, прямо по лицу.
Старый дом
Брошен дом. Пустые стены,
Жизни прервана черта.
В пустоте свои пределы,
Дождь рисует у окна.
Заневестившись березы,
Окружили старый дом.
Дикий хмель опутал розы,
На ушедшем и былом.
Позабытая дорога,
Плачет ветром и росой,
Неоконченного слога,
И глазами бирюзой.
Слезная...
Белой рукой зима,
Пригнула к земле дома.
Буду пить «горькую»,
Буду петь «слезную»…
Летит в облаках метель,
На белых крылах потерь.
Буду в окно смотреть,
Как просит любви декабрь…
Где-то в конце зимы,
Встретим друг друга мы.
Если сбудется,
Если выживем...
Знаю, в твоих глазах,
Увижу я боль и страх.
Ты уж прости меня,
Тихая грусть моя…
Белым огнем зима,
Все в нас спалит дотла.
Буду пить «горькую»,
Буду петь «слезную»…
Танец Шивы
Пусть вам покажется смешным,
Мой танец Шивы в переулке.
Под хохот пьяной проститутки,
Я из ушей пускаю дым.
И что-то дикое кричу,
Стальному небу с облаками.
И вновь движение руками,
И мне вдруг кажется – лечу,
Над этой крашеной землей,
Туда, где истово и слепо.
Мой горизонт ломает небо,
Не насыщаясь синевой
Осень – рыжая сестра
Осень – рыжая сестра,
В юбочке короткой,
Почему твои уста,
Снова пахнут водкой?
Потому что я упал,
В озорное лето,
Я весны приход искал,
Потерялся где-то…
А зимы приход суров,
Жгучие морозы,
Вновь под крышами домов,
Замерзают слезы…
Моя Коломбина
Моя Коломбина живет,
В мечтах из сигарного дыма,
И губ ее сладостный мед,
Пьет оперный бас из Берлина.
Бас толст и доволен собой,
Носит часы на цепочке,
И прячет в карман потайной,
Фото жены и двух дочек.
А в розах слились в синий лед,
Весенние слезы разлуки.
И ищет, никак не найдет,
Рассвет любви тонкие руки.
По ниточке зыбкой тепла –
Бежит он от зла и устоев.
В бездонную пропасть окна,
В страну старых книжных героев.
А в прядях персидских ковров,
Потеряны кольца и броши.
И змеи отравленных слов,
Скользят по улыбкам прохожих.
Письмо
Я много лет пишу письмо,
В нем листья – желтые страницы,
Немыми строчками – синицы,
А осень – вечное стило.
Чернила наполняю вновь,
Из старой склянки вдохновенья.
Состав их – взлеты и паденья,
Добавки – ненависть, любовь.
И из мечты, из темноты,
Из легкой ауры забвенья.
Беру в свои стихотворенья,
Осколки прежней доброты.
Девочка – Весна
Мне в окно стучит соседка –
Это девочка весна.
В кулачке, зажатом крепко,
Островки чужого сна.
Что ж ты пальчики загнула,
А в глазах – осколки слез?
Видишь, солнце утонуло,
В белом облаке берез.
Вновь сомкнулся полог зыбкий,
Звезд, вплетенных в высь сосны.
И играет ночь на скрипке,
Песню желтую луны.
Музыка
Я эту музыку слушаю, слушаю,
Ты эту музыку чувствуешь, чувствуешь?
Мы повторяем губами безвольными,
Строки из песни мной ненаписанной…
Музыка шла, опираясь на облако,
Музыка плыла над крышами города.
Плавали в лужах, как ноты из музыки,
Листья минорные, со строк облетевшие.
Я беспокоился, чувствуя музыку,
Ты эту музыку пальцами слушала.
А дождь срывал листья, такие минорные,
И в стан непогоды их плавно нанизывал.
Не может такого, послушайте, быть…
Священник в очках скакал под дождем,
И зонтик в заплатах под мышкой держал,
И в лужах осенних священник плясал,
И зонтик в заплатах подмышкой держал.
И серая кошка под пьяным дождем,
По крышам вечерним кралась домой.
И гордо хвост серый держала трубой,
Обрезок колбасный держала в зубах.
В курятнике птицы услышали дождь,
И в шорохе капель спряталась мышь.
Сверкали в соломе бусинки глаз,
И птицы и мышь тихо слушали дождь.
На кухне старушка смотрела в окно,
– Не может такого, послушайте, быть!
Что б старый священник скакал под дождем,
И зонтик в заплатах под мышкой держал,
Чтоб серая кошка с колбаской в зубах,
По крышам вечерним кралась домой.
Чтоб птицы и мыши слушали дождь,
Не может такого, послушайте, быть!
Долгая зимняя ночь
Еще ночь впереди,
Она будет моя.
Растворюсь в снежном небе,
Печаль не тая.
Где-то лает собака,
Слышны ветра шаги,
Небо – Зимнее Море,
Звезды лишь маяки.
Плачет в дереве ветер,
Вдали гаснут огни.
И Невидимый стелет,
Снежные простыни.
Платочек
Веки тронула печаль,
Все ушло внезапно.
Не вернется, как не жаль,
Ну, да и ладно…
На столе древесный сок,
Бересты ладошка.
Слышно – когти об сапог,
Поточила кошка.
И свернулась в комок,
На печи у стенки.
На столе лежит платок,
Чей же? Ах, соседки.
Что с проезжим пареньком,
На луга ходили.
Я платочек подобрал,
Что в стогу забыли…
Парижский Альт
Парижский Альт. Ночные волны.
Моих волос и мыслей дым…
Над улицей вдруг пламенем ночным,
Зажгутся звезды – тайной полны…
Качнется ночь, погаснет лишь
Искра салюта – пламенна и нежна.
И как прекрасна, так и безмятежна,
Ничем не омрачаемая тишь…
Бесконечная дорога
Моей душе не суждено,
Увидеть лик священный бога…
И после жизни ей дано:
Путь, бесконечная дорога.
Идти вперед или назад,
Ей все равно – все бесконечно.
Она по-детски так беспечно,
Стучится в рай, а мчится в ад.
Дождь в доме
Забытый дом… Сверчки и тараканы,
Покинули оставленный приют.
Хромой буфет, разбитые стаканы.
И лишь часы стучат: – Я тут, я тут…
Влетевший филин ночью сыто ухал,
И созерцал владения свои.
Молчали на полу останки кукол,
И тихо дождь стучал, что бы войти.
Не заметил
Прошла рядом, а я не заметил,
Оглянулась, я мимо смотрел,
Вдруг спросила – я не ответил,
Убежала – догнать не успел.
Была ночью – я спал очень крепко,
Была днем, я был занят – дела.
Стала вишни запахом терпким,
И тихонько меня обняла.
Ночь для любящих сердец
Любимая, я покажу тебе ночь!
Сидя на ветке сосны,
Птицы глядят в отраженье луны,
В бездонных глазах Медведицы зыбкой.
Она бы не прочь,
Спустится на землю...
С улыбкой,
Тянут назад незримые нити Весов.
Но Телец озираясь тревожно,
Млечный Путь лизнет осторожно.
И закружатся стрелки часов…
Полный их круг в опрокинутом небе,
Наши глаза прочтут на рассвете.
Весна (Савостину Н.С.)
Весна – красна девица,
Зеленое деревце.
Поманит, обманет,
Даже не верится.
Вовсе не верится,
Что все перемелется,
За горизонтом,
Дымом развеется.
Что же ты милая,
Смеешься красавица,
И вдруг заплакала,
А мне это нравится.
Свеча надежды.
Свеча моя гори, мне все едино,
Что в рай, что в ад – коль нет пути назад.
Что каждое мгновенье уловимо,
Святая ложь, которой был я рад.
Свеча моя, безумные надежды.
Растаяли в песке бегущих дней.
Возница жизни пропил все одежды,
Карету и подкованных коней.
И пьянствуя в трактире у дороги,
Рассказывая сказку или быль.
Свечу надежды, он смахнул под ноги,
На грязный пол, в декабрьскую пыль…
Прощание с рябинами Кишинева
Сквозь ночь, шум шагов
осторожных
Тумана. В дыханье рассвета –
Привкус черешен дорожных,
С ароматом ушедшего лета.
Чувствуя горечь разлуки,
Странствую по воспоминаньям,
Улиц шершавые руки,
Отвечают мне мягким касаньем.
И от радости ли? От надежды?
От предчувствия ли, раскаянья?
Рябина в красной одежде,
Как цыганка махнёт на прощанье…
Лунные часы
Часы идут,
Их зимний, долгий ход,
Медлителен и так неумолим.
И властвуя над временем ночным,
Луна плывет…
И желтый диск
Немого серебра,
Осветит пустошь зимнего пруда.
И кто-то в зеркале пруда,
Увидит тонкий луч тепла.
Часы идут,
И тонких стрелок ход –
Очерчивает зимний небосвод.
Звездный дым
Затянуло серым льдом
Голубые глазки.
Осень – старая карга,
Тихо шепчет сказки.
Вновь окутал звездный дым,
Силуэты сосен.
Я вчера был молодым,
А сегодня – Осень…
Романс
Все случилось вчера,
С перепою? С испуга?
Подарила луна –
Коня и подругу.
Растянула шатер,
Звездами неба.
Запалила костер,
Лапами кедра.
Занавесила сон,
Млечным шелком рассвета.
И в привычный разгон,
За солнцем ринулось лето.
Осенью на балконе
На балконе опять запах осени,
Старухи с длинными пальцами.
Прядет сны блестящими пяльцами,
В небе гроза многодневная.
Ну и пусть, по бесшабашному,
Запрокинув кудрявую голову.
Побежит мое детство по прошлому,
По росе к сверкающей радуге.
Серебро
Белая лошадь рассвета,
Веткою вишни ударит в окно.
И позовет, скрываясь в тумане,
Меня за собой луговыми цветами,
В весеннюю даль – в Серебро…
Сердце в Осени
Иногда мне кажется – узел не развяжется,
И порою чудится – ты идешь по улице.
А иной раз видится – что свиданье близится,
Вздрагиваю, грустно мне – умираю чувствами.
Надо мною звездочки – слезы прячут в горсточки,
Глаз весенних камушки – затерялись в травушке.
Сердце мое – в осени, шелестит колосьями,
Что-то хочет бедное, рассказать, наверное.
Но кому поплачешься – если в бездну катишься?
Да кому откроешься – коль один покоишься?
Где-то небо чистое, и светло лучистое,
Звездочки мерцание, как твое дыхание.
А в рассвете тающем – на пути мерцающем,
Мы такие юные – верим в сказку лунную.
И под старой грушею – поменялись душами,
Глупые, беспечные – счастье быстротечное.
Только сердце в осени – шелестит колосьями,
И порою видится – что свиданье близится.
Февраль
На пороге февраль,
Стучит, сердится…
Куда-то зовет…
Будто пьяный звонарь,
Опершись о деревце,
Тоскливую песню поет.
И листвой вытирая очки,
Слепо смотрит как над облаками,
Зимнее солнце,
В колокол неба бьет,
Ледяными щеками.
Осенняя тропа
Меня проводит в путь,
Тропа осенняя, плющом увитая.
И не вздохнуть,
Лунная
Бескрайность стиснет грудь.
И по тропе,
Таинственной, пугающей,
Пойду к себе,
К своей звезде,
В ночи мерцающей.
Когда заиграет сверчок на звезде
В тишине,
В синеве…
Вдруг заиграет сверчок на звезде.
Песню дальнюю,
Песню бескрайнюю.
Такую знакомую,
Такую печальную.
В тишине,
В синеве.
Услышишь, как травы стремятся к луне.
Увидишь, как утро приходит к земле.
Все стелется,
Все светится,
Когда заиграет сверчок на звезде…
Что подаришь мне ты?
Серебро отдадут мне прозрачные капли росы,
Зелень золота нежно подарят, прощаясь березы.
Красный цвет? Красный цвет – бардовые розы,
Мысль рисунка – нежданный прилет стрекозы.
Что подаришь мне ты?
Звезды, падающие в море рассвета
Влюбленные в утро,
Тихо вставали и уходили в ночь.
Плакала звонко, руки ломая,
Бывшая царская дочь.
Шептали рябины шорохом дальним,
Касаясь луны рукой.
Кто-то навеял голосом тайным,
Сделав меня слугой.
Падали звезды в море рассвета,
Свечи зажглись в кострах.
Падала, падала звездочка лета,
И в моих растворилась снах.
«Vishudha»
Всю ночь моросила свинцовая слякоть,
И каменный бог полускрытый во мраке,
Почувствовал остро запах погони.
Ползучие травы вплетались в сознанье,
А там распускались в бутоны желанья.
И ловкие пальцы сквозь бархатный полог,
Лаская, коверкали плоть орхидеи.
Под утро смешались и краски и звуки,
В гротескный причудливый женственный образ,
И с первым лучом в серебристом тумане,
Он обнял лик темный забытого бога.
Rosamunda
Пахнуло дымком из осеннего утра,
Куда ты уходишь от нас, Розамунда?
Как будто, в преддверие зимней метели,
Чувства как листья с кустов облетели.
Ты тихо стоишь, словно сон в изголовье,
В саду опадают цветы на надгробье.
Пожухлых листов, и в лиловом тумане,
Слышно как осень смеется над нами...
К нам ветер и дождь бредут по дорожке,
И смотрит в окно наша старая кошка.
Ей кажутся капли, что бьют у порога.
Слезами забытого, старого бога,
А ты все уходишь от нас, Розамунда,
Собрав в саквояж это дымное утро,
И белый лист снега, упав нам под ноги,
Лишь зимнего ангела след на дороге.
Старый фонарщик
Иду к тебе издалека,
Старый фонарщик, зажги мне огонь.
Ты вечно пьян,
но в твоих глазах –
бесконечная мудрость,
и печальная вера в мой путь...
Прислонив лесенку к краю Вселенной
огонек воскурив,
ты смотришь вдаль,
и прежде,
Чем загорится огонь, и
осветится путь,
Не забудь,
Взяв последний табак из кисета,
Вздохнуть, и сказать – Благодать...
Ночной Саксофон
Сыграй мне ночной саксофон
Музыку ветра.
Он прилетит из далекого сна,
И неба коснется крылами.
Я так долго ждал его,
Слушая ночь, но в ней
Был слышен лишь дождь.
Я закрывал окно и ложился в кровать,
А когда просыпался, дождь по-прежнему лил.
Я спрашивал себя – Если всюду вода,
Что же тогда отражается в небе?
Играй мне, ночной саксофон,
Музыку ветра,
Что прилетел из далекого сна,
И неба коснулся крылами…
Мы верили в то, что давно уже стало не важным
А то, что было дано, потрачено нами, забыто…
Скажите – зачем?
И вдруг взорвался балкон,
Волнами стекла и звуками ветра
И кто-то сказал мне – Вот то,
Что так долго ты ждал…
Всплеск моря цветов,
Это запах ушедшей грозы.
Вы слышите чудные звуки,
Пришедшие издалека,
Рожденные солнечной вьюгой?
Звуки, от которых деревья,
Вплетают корни в дома,
А один пожилой человек,
Рыдая, кружится в танце?
Играет ночной саксофон
Музыку ветра,
Что прилетел из далекого сна,
И души коснулся крылами…
Внутри стекла
Внутри стекла путь близок и далек,
Мне внутрь стекла назначишь ты свиданье.
Внутри стекла мерцает огонек,
на тающем флагштоке ожиданья.
Внутри стекла,
я внутрь себя бегу –
Путем Алисы.
Сказочно и жутко,
В прозрачном заколдованном кругу –
Застыть лучом в недвижном промежутке.
Внутри тебя,
Стеклянные глаза,
Глядят на мир легко и отчужденно.
И лунным светом катится слеза,
В пылинке ночи, медленно и полно.
Внутри себя я вижу образ твой,
Блуждающий в зеркальном отраженье.
И внутрь стекла я помашу рукой,
Несбывшейся надежде на сближенье...
Январь
Январь холодный и пустой,
На чувства теплоту и милость.
Вдаль от меня по мостовой,
Уходит в прошлое невинность.
И запорошит снег густой,
Ее уход. И лишь ответом.
Мне сердце жгут холодным светом,
Глазницы окон в час ночной.
Цветок
Таинственный в руках растёт цветок,
В объятиях плюща со звездным изваяньем.
В руках и пальцах, коим нет названья,
Дрожит и золотится лепесток.
В решётках из ветвей зелёных роз,
В беседке и в окне из Зазеркалья.
Полёт и вдохновение стрекоз,
И ясность, для которой нет названья,
Ганса ждала бедная Гретель
Девушка с виноградом,
И другими фруктами осени,
Бродит по желтым аллеям,
Забытого южного парка…
В объятиях сна и прохлады,
Висят неподвижно качели,
И в воздухе непрерывно
Кружатся, падают листья.
Под налетевшим ветром,
Скрипят недовольно ворота,
Как усталые, старые люди,
Стоят, тихо кашляя буки.
С обломанными краями,
Фонтан – мраморный мальчик,
Смотрит единственным глазом
На неподвижную воду,
Где лежат, зеленея монетки,
А над ними плавают листья.
В открытые окна дома,
Улыбаясь, все смотрит Гретель,
Нарисованная на бумаге,
С детской подписью под рисунком.
Дожди стёрли почти все буквы,
Но одна сохранилась строчка:
…Ганса ждёт бедная Гретель
Господи, спаси мою Душу!
Снегири угольками осени,
Сели на подоконник
Заглядывают осторожно,
Внутрь опасаясь крика.
На столе у окна, рассохлась
Ветхая книга сказок.
Ветер её читает,
Перелистывая страницы.
В шуме осени кружатся листья,
По ночам тихо падают звёзды,
И кажется все это место:
Деревья, фонтан и птицы
Безмолвно и тихо вторят –
…Ганса ждала бедная Гретель.
Господи, спаси её душу…
Луна
Мне в небе улыбается луна –
Загадочна. Но я к ней равнодушен.
Холодный свет луны не греет душу,
И ночь летит к земле на крыльях сна.
А ночь горит звездой, она трепещет.
Листом осенним в стылом октябре.
И сердце лечит, лечит и калечит,
Крик журавлей ушедших на заре.
Маленький эльф
Маленький эльф, жил в пыльном чулане,
И пряжу вязал.
Маленький эльф, на старом органе,
Из банки консервной играл.
Кашу варил, с тараканом сражался,
Вздыхал при луне.
Песенки пел, и звездой наслаждался,
В окошке на заднем дворе.
А потом умер эльф, подумаешь чудо?
Чулан подмели.
А лунный свет, все летел отовсюду,
И не касался земли.
А лунный свет все сочился как слезы –
Остановиться не мог,
На старом полу, окрашено пестро,
Детский забытый волчок.
Гончие Псы
Там, высоко, за облаками,
Спят Гончие Псы.
Ветер-бродяга машет руками,
Ошалев от земной красы.
Кружатся в танце, неутомимо,
Кроны седых тополей.
И перед взором, проходят мимо,
Мгновенья минувших дней.
В нежности…
Тихо и грустно, сердце печалится.
Что ж так тебе, мое милое мается?
Вечер дождливый сейчас полон свежести,
Все утопает в объятиях нежности.
Даже погода такая ненастная,
Шепчет деревьям признания страстные.
Скользят по воде, лунные зайчики,
Ветер целует акации пальчики.
За облаками, на тоненькой веточке,
В объятиях света, спит звездная девочка.
Но тихо и грустно, сердце печалится.
Что ж так тебе, мое милое мается?
Прогулка в старом парке
Старая дверь – рассохлась,
Скрипит неумолчно.
Женщина снилась – желанна,
Светла и порочна.
В мятой постели – думы,
Сомненья, стихи.
В парках – аллеи,
Листьев касанья легки.
В воздухе – пенье,
И ощущенье дождя,
Что-то обняло,
Сзади, вздохнув, меня.
Снег бежал, упал...
Снег бежал, упал, и накрыл дома,
И пришла тоска, и пришла зима...
И куда ни глянь, только снег да снег,
На моей душе, он окончит бег.
На стихах Весны, снег сквозь смех – всплакнет,
И растает вдруг и тоска пройдет...
Ходики…
Ходики стучат:
Тик.… Так...
То тихо, то слышней...
И сбивчиво, по горести моей,
Секунды движутся...
Пустяк!
Не отразится ход на мертвенном челе...
Лишь только стынут руки,
В печаль и сон, увязывая звуки,
Упрямых ходиков на каменной стене...
Ночь нежна...
Ночь нежна, в ее мгновеньях – тают отзвуки зари
Первые стихотворенья вслух читают фонари.
И краснеют тусклым светом перед клумбой желтых роз,
Пред блистательным советом – кленов, тополей, берез,
Что собрались в парке старом на Весны концерт ночной
И горит, грозит пожаром, луна – туче грозовой.
Я шорох в траве...
Я шорох в траве, я – древесные тонкие нити,
Во влажной земле сплетаются корни и ветви.
Так странно бегут торопливые ломкие мысли:
Вот каменный замок построила в небо букашка.
Вот вздрогнула нежно травинка в объятиях ветра.
Я шорох в листве, я блуждающий, тающий шорох.
Вот тень на камнях, стала мыслью, частичкой сознанья,
Вот тронула тихо мой нерв серебристая чайка.
Ветер Алисы
Мечты закружит ветер перемен,
Перстами сна к Алисе прикоснется.
Вновь осень наступила, все вернется:
Деревьев ожиданье, листьев тлен.
Сверкающий природы гобелен,
Поблекнет, но в ночной тиши проснется,
Звезда Любви – чиста, и ярче Солнца,
Нам свет зажжет для счастья и измен.
Прохладных рощ оранжевый накал,
И неба темного бездонный океан,
И речки горной тайные извивы,
Навеют грусть в дождливом октябре,
И ветер пропоет мне о тебе,
Любви забытой детские мотивы.
Не говорить по-французски…
Не говорить по-французски
И напротив,
Искать утешения плоти,
В старом добром бургундском...
Не говорить на английском
Напрасно,
Говорить о свободе прекрасной,
За шнапсом в плену арийском.
Не говорить по-фламандски,
Заранее,
Составить Гезам послание,
На сапожке испанском.
Но в объятьях доверчивой блузки,
Со сломанной красотою,
Запить, заболеть душою,
И вдруг зарыдать по-русски...
Рождество
Ребенок спит,
У тихой колыбели,
Склонились ночь и месяц молодой.
А Млечный Путь сверкающей рукой,
Наполнил звездами аквариум купели.
Под Рождество,
Под долгий путь волхвов,
Под сонное дыхание рассвета.
Ребенок уплывает в царство снов,
На крыльях ангела, на паутинке света.
И звездные уходят корабли,
Из старой книги гавани. Под утро,
Пусть первый луч декабрьской зари,
Его окрестит ласково и мудро.
Небо
Это небо, бескрайнее, мудрое,
Я гляжу в глаза его звездные.
Занесли серпы свои острые,
Жнецы полночи – девы лунные.
На дороге – бескрайность, медленно,
Кто-то треплет каштанам платьица.
Был бы дождик – да слишком ветрено,
Был бы счастлив – кому это нравится?
Слезы Солнца
На белом берегу,
День споткнулся на бегу.
Падал, весело смеялся,
А, упав, не смог подняться.
Заблестели в ярком танце,
Слезы солнца на снегу.
День
Приходит день,
Стучит костяшкой в дверь,
Спросонья, я его приход не слышал.
Всю ночь, морозная и чистая метель,
Стелила простыни свои по крышам.
Я у окна, глядел на хоровод,
Смешенья красок. Синевы мерцанье,
Очерчивало зимний небосвод.
Причудливые, легкие касанья,
Шагов зимы, и долгий лунный бег,
Прочь гнали сон. Я долго любовался.
А утром свет упал на синий снег.
День все стучал, а я не просыпался.
На Монмартре веселье
На Монмартре веселье,
Бьют в гонг,
Веселые Стражи Тепла.
Я бы смог,
Подарить
Тебе свой День Рожденье,
Но споткнулся вчера,
Об пьяное тело рассвета,
Он топил свое тело в вине.
Мы постучались в окошко неба,
И растворились в его глубине.
Свечи берез
Уходит день, теряет очертанья,
Прощается со мною. Дотемна,
Я к образам и чувствам без названья,
Вновь в тишине придумаю слова.
Еще один в моей квартире вечер.
Еще одна бездумная луна.
И дует, не задует, ветер – свечи,
Березок тонких спящих у окна.
Под ласковой и теплою рукою,
Ночи бредущей с фонарем луны.
Они, прижавшись, к темноте щекою,
Миров далеких, светлых, видят сны…
Пусть...
Пусть все мои дни пройдут,
И закончится век мой,
Что-то всегда остается…
Я не знаю, что за последней чертой,
Как и не знаю, что служит причиной всего.
В конце разберемся…
А может, и нет ничего,
И все только снится.
Но где-то,
В холодных горстях
Зимнего солнца,
Не гаснет, горит мое лето…
Перед рассветом
Приходит ночь, скрывая даль.
Еще так долго до рассвета.
Как быстро пролетело лето…
Что ж, здравствуй осени печаль!
Шаги твои легки, чуть слышны,
По тропке сонной серых дней.
По хладной влажности аллей,
Летят дожди. Ласкают крыши,
Бормочут в ржавых желобах,
Стихи невнятные ворчливо.
И тушь размыло на глазах,
Небес – нагих и сиротливых.
Собрат ненастный по перу,
Рассвет, все жжет стихов страницы.
И обнажились поутру,
Полей бескрайние гробницы.
Мой Светлый Ангел
Побудь со мной, не уходи,
Мой светлый ангел. Со звездою
Давно потерянной тобою,
Ты позже встретишься в пути.
Давай мы просто посидим,
На ветках памяти и света?
А темной ночью посетим,
Давно забытого поэта.
Нам песнь луны он пропоет,
Какие сладостные звуки!
И тонкий луч мечты падет,
На наши сомкнутые руки.
И утром ранним уплывем,
В ладье пугливого рассвета.
Фигурка старого поэта,
Нам в след помашет рукавом.
И тихо, сгорбившись, назад,
Вернется в дом, где у окошка,
Дождинки ловит лапой кошка,
И плющ опутал виноград.
Он кошку на руки возьмет,
И ляжет спать до новой встречи.
И дождь погасит в доме свечи,
И осень строгая войдет.
Побудь еще, не уходи,
Мой светлый ангел. Со звездою,
Ты позже встретишься в пути,
Один лишь миг побудь со мною...
Во тьме ночной горит свеча,
Свеча любви, свеча разлуки.
Как часто тяготеют руки,
Закрыть огонь – так горяча
Её божественная сила.
Не меркнет свет, горит пока
Жива печаль, светла тоска,
И ждут глаза – что сердцу мило.
Её огонь в осенней мгле,
Живет бессонными ночами,
Приблизь ладонь – она в огне,
И пальцы кажутся лучами.
И пальцы, чувствуя тепло,
Ткут жизни нити не напрасно –
Скользит во тьме веретено,
Виток – свеча судьбы погасла.
Виток – и вспыхнет пламя вновь,
Нежданным символом творенья.
И сердце, чувствуя любовь,
Полно огня и вдохновенья.
Перепиши меня заново
Перепиши меня начисто,
Нарисуй меня заново.
Раскрась в цвета прежние,
Имя придумай новое. …
Склей забытьем тревог трещины,
На руке переправь мне линии.
Заштрихуй полоску упрямую,
Складки рта омертвевшего.
Расскажи про дорогу дальнюю,
Про звезду в степи лучезарную,
И о чем колосья шепчутся,
Мне напой – луной, в тихой заводи.
И тогда…
… мои сны станут явными,
Мои отзвуки легкими, плавными.
Я вздохну и проснусь,
В твоем городе….
В твоем зыбком и тающем городе,
В твоем зыбком и тающем…
В твоем…
Ветер танцует…
Ветер танцует,
Ветер играет:
Листьями, ветками, брызгами осени…
Ветер волнуется,
Ветер в смятении,
Он будто ищет Вчерашнее в Завтрашнем...
Ветер тоскует,
Ветер скучает,
Вдруг он затих, и настало …Безмолвие.
Ветер вернулся,
Ветер заплакал,
Он целовал руки матери Осени...
Солнце Города
По городу, по золоту,
Бьёт солнце подобно молоту.
Холодное, беспристрастное,
далёкое, но прекрасное…
И город, объятый пламенем,
Лежащей на крышах снежности,
На миг станет зверем раненым,
И тихо вдохнет от нежности.
Отраженья
На сосне, по весне,
Слезы смоляные.
Мы пойдем, под дождем,
В дали луговые.
Зачерпнем, понесем,
Полночь в лунной чаше.
В ней видны, у сосны,
Отраженья наши.
В Вечном Сиянии...
Где-то, в долине ветра,
Спят пожелтевшие листья…
Утро приходит котенком,
К ветру в раскрытые руки.
Звонкую песнь заводит,
В сиянии вечной прохлады,
Тонкий глас серебристый,
Неведомый, непонятный…
Где-то в долине ветра,
В хладном покое дали,
Кто-то мелькнет в тумане,
В светлых одеждах Лета.
И так легко поманит,
Дождем по лицу погладит…
На ушко шепнет о чем-то,
Неведомом, непонятном…
Где-то в долине ветра,
В сиянии вечной прохлады,
Останутся мысли, чувства –
О бесконечной дали.
О чем-то – невероятном,
О прошлом, в туман ушедшем,
Останутся, и …растворятся,
Последние, в Вечном Сиянии….
Утро надежды
Над садами, цветами, туманами –
Утро весеннее, пьяное!
Утро плывет недоверчиво:
Девочка, девушка, женщина?
Под покосившимся мостиком,
Тает туман серым хвостиком.
И обветшалая лестница,
Мхом обрастает, невестится.
Милое, светлое, пьяное,
Утро надежды туманное.
Снежные розы
А снег идет, мне кажется – навек,
Останусь в этой ледяной погоде.
И жизнь, как искра в ночи промелькнет,
С привычною приставкой – «вроде».
Сквозь ледяную мглу и гололед,
Весны к нам не прорвутся грозы.
А снег идет, холодный снег идет,
И тихо на стекле рисует розы.
Другое время
И будет другое время,
И все опять повторится…
Хоть время – ударит в темя,
Поверженной ниц столицы.
И будут другие песни,
Под Богом забытым кровом…
И песни, споем мы – вместе,
По черным, идя коридорам.
И будут, стволы кружится,
В синих глазах поэта…
И пуля – лететь колесницей,
По скользкой дорожке света…
И где-то… узрим воочию,
Сверкающий лик иконы…
Нас тихо оплачут, ночью,
Быть может, чужие жены.
И может, другие дети,
Споют наши песни – вместе…
А мы – заплутаем в Лете,
С другой стороны созвездий…
Но, будет другое время…
Дождь
Лето уходит, капля за каплей,
Слезою скользит по стеклу.
Флюгер больной, покосившейся цаплей,
Тихо скрипит на ветру.
Ветви утихли, но шум непогоды,
Лист заставляет дрожать.
Дождь малюет на стенах разводы,
Как же нам их понимать?
Взвилась тревожно, небо ломая,
Крикливая стайка ворон.
А дождь все рисует, кисти макая,
В оранжевый небосклон.
Дождь, ночь, рассвет...
По тротуарам, по рельсам и шпалам,
По скверам, по паркам, по старым вокзалам,
Дождь...
Что-то рисует, шепчет, тоскует,
Над желтыми листьями важно колдует,
Ночь...
Вдруг опустилась, над городом сонным,
Сияют, не меркнут огнем жизнетворным
Ее голубые глаза...
А ветер рассвета, в долгих поисках лета,
Раздул облаков паруса.
Мой сад
Мой сад… Он не велик,
В нем несколько дерев.
Но Розовой зари не видно края,
А ночью звезды падают, сгорая,
В цветочный чай.
Орел, Телец и Лев,
Мои листают сны.
На влажных лепестках,
Роса играет искрой самоцвета.
И новый день родится на руках,
Блестящего посланника рассвета…
Утро
На узкие плечи, шаль тонкую ночью накинув,
Накрасив ресницы осеней промозглой
прохладой.
Заштопав чулки нитью рек, и разливов,
Утро проводит меня в дальний путь
синим взглядом.
Задержимся, молча в «последнем прости»
на пороге,
Но с шеи рванув нитку бус, зарыдает.
И бусы рябиной – оранжевой, спелой,
под ноги,
Покатятся, в жухлой траве исчезая.
Облако
Позабавится день, наиграется,
С белым облаком – чистым, доверчивым.
И придет серый вечер, и облако,
С горизонтом на миг обвенчается.
Станут жить, невзирая на сумерки,
На короткое счастье осеннее…
И разлучит их ночь,
Разругаются,
И дождем над землей разрыдаются.
И под звездами, и над соснами,
Станет облако – серой тучкою.
Весна. Бессонница
Весна. Бессонница. Напрасно,
Мы смотрим в небо ежечасно.
Весна. Дожди. И в воскресенье,
Мы тщетно ждали утешенье.
И только двое, ниоткуда,
Бредут в дожде и ищут чуда.
Весна. Трава. Как мы устали,
Вести торговлю с небесами.
Весна. Тревоги. Раскаянья,
И сердце мерит расстоянье –
Весны. Бессонницы. Тревоги.
И только двое на дороге,
И только двое. Ниоткуда,
Бредут в дожде и ищут чуда.
Музыка о самом главном...
Это наш вальс, моя милая, тайная,
Грустно звучит эта музыка плавная.
Музыка тихая, ноты печальные,
Дарят нам что-то – то, самое главное.
Дарят нам свежесть приливов блистающих,
Весен прожитых, в мечтах и в беспечности.
Юного сердца полет в Бесконечности –
Вижу мерцанье я в отзвуке тающем.
Это наш вальс, моя светлая, добрая,
Это любви моей образ, признание…
Если б ты знала, как ждал тебя долго я,
Тщетно скитаясь в мирах без названия.
В музыку вплел я дыхание строчек,
Из трепетной вьюги сонета старинного,
Стройной рябины рубиновый росчерк,
В страстном послании ветра дождливого.
В музыку вшил я нити Безмолвия,
Ставшими мне на вопросы – ответами.
Я рисовал эти ноты рассветами,
В хладных краях, у Зимы изголовья.
Это наш вальс, моя милая, светлая,
Грустно звучит эта музыка плавная.
Музыка тихая, ноты печальные,
Дарят нам что-то – то, самое главное.
Это наш вальс, моя милая, светлая,
Это наш вальс, моя чистая, добрая,
Это наш вальс…..
Пусть пустоцвет цветет
Пусть пустоцвет цветет – хоть толку нет,
На свете только он один и небо,
И в землю он доверчиво и слепо,
Кидает горсти лепестков – монет.
Как будто покупает новый день,
У Вечности. Но, не скупясь словами
Певучий жаворонок солнечную трель,
Провозгласит весенними устами.
В доме, где жил сверчок...
В доме, где жил сверчок,
Пьет теплый чай Зима,
Нюхает табачок,
Из табакерки сна…
В доме, где жил сверчок,
То, что нельзя сказать –
Заперто на крючок,
Спрятано под кровать…
В доме, где жил сверчок,
Тихо, в зеркальной мгле,
Света отдаст глоток,
То, что живет во мне…
В доме, где жил сверчок,
Ночью вдруг выпал снег.
И кто-то, на долгий срок,
По снегу свой начал бег…
И кто-то, надеюсь, смог –
Рассыпав табак Зимы,
Запутать в снегу следы,
В доме, где жил сверчок.
Осенний вечер
День прошел, и небо стало ближе,
В сумраке дождливых, серых дней.
Бледный всадник, скачущий по крышам,
Подгоняет вдаль своих коней.
Задрожала будто бы от боли,
Серых туч косматая стена.
И застыли вечной муке кони,
Закусивши звезды-удила.
Чайник кипит...
Чайник кипит, злится, ворчит –
В жарких объятьях плиты.
Чайник кипит – он говорит
На всех языках воды.
А в доме луна, бьет зеркала,
На сотни осколков грез.
И занемог, и упал на порог
Ослепший от слез мороз.
Где-то в дали, жгут фонари
Образы летних снов.
Где-то внутри проснулись в груди –
Птицы забытых слов.
А чайник кипит, он неутомим,
В желании мне рассказать:
– Если ты жив, то кем-то любим,
И есть время – любить и…ждать!
Уход...
Спят в горсти праха – тысячи миров,
Во льдах живет сияние Вселенных.
Пульсация вопросов неизменных,
Оделась камнем, где-то между слов.
Холодный вечер, смятая постель,
Промозглое, дождливое пространство…
Даруй мне бог, в твое вернуться царство,
Без сожалений, горечи, потерь.
Даруй мне бог – дорогу в сто дорог…
По пламени сгорающей лучины,
К тому, что существует без причины,
Уйду в своих поэмах между строк.
Уйду в тот край, где тысячи миров,
В цветении вишен – и плывут, и дышат.
Про недосказанность, и ритм забытых слов,
Другой поэт, когда-нибудь напишет…
Путник
Иду…
По пыльной дороге,
Вверх, к облакам... …
Иду...
На плечах я несу –
Непомерную тяжесть
Глубокого синего неба...
Иду…
В белом цвету,
Дерев придорожных,
Тщетно искал я прохладу...
Иду…
И телом изломанным,
Сгибая стебли пшеницы,
Опираясь на ветер –
Извечный мой посох.
Иду…
Декабрь
Декабрь,
С сумкой дорожной,
В одежде острожной,
Без подорожной,
Шел в Никуда…
Деревья,
Вслед кинули листья,
Прощальные письма,
Где росписью – ветер…
Остановился,
На миг оглянулся,
Ко лбу прикоснулся,
Снег из рукава…
Соломенный город
Ты подарил мне соломенный город,
Спит он в руках у вечерних туманов,
Где-то в карманах семи океанов,
В странах, где царствует Осени холод.
В городе плачет танцующий замок,
Бродят по улицам сны и мечтанья.
Как же пуглив, но так нежен и ярок,
Свет звездных глаз из глубин мирозданья.
Ты подарил мне соломенный город,
Юности грустью покрытые крыши,
Ветер поет и его песню слышит,
Каждый, кто верует в то, что он молод.
В лунной бескрайности город проснется –
В книге дорог, на странице скитаний.
Знаю, что болью в душе отзовется,
Стук сердца города – тихий и дальний…
Ветер в ивах
Где-то в стране рассвета,
Запутался ветер в ивах...
Хватаясь за нити света,
Бьется в ветвях пугливо.
Чувствуя дрожь соцветий
В блестках рос лучезарных,
Видит прилив столетий,
Из солнечных глаз янтарных.
И вырвавшись – рьяно, слепо,
Из ласковых пут темницы,
Ветер стремится в небо,
На легких крылах синицы.
Мое беспокойное лето
Звонко в лесу прозвенело,
Эхо стай воробьиных.
Мое лето от счастья запело,
Растворившись в тропках звериных.
Жасмина, одевшись листами,
Опоясавшись веткой березы,
Жадно оно пьет губами,
Ягод рубиновых слезы.
Само от себя потерялось,
Ищет в траве – не находит.
И кленами хороводит,
Забыв про тоску и усталость.
И хохотом серебристым,
С искрами звонкого лада,
Вторит певцам голосистым –
Ручьям, приносящим прохладу.
Мое беспокойное лето,
С простой желудевой игрушкой,
Беспечно играешь ты где-то,
В цветах, в разнотравьях опушек.
И так ласково и не торопливо,
Солнце проводит рукою,
Над детской улыбкой пугливой,
И вечно златой головою…
Песня лунного человека
Еще один уходит день,
Из жизни прочь.
Ко мне моя приходит тень,
И с нею ночь.
В ночи – луна,
Скользит, бездумна и пьяна.
Вот так и я,
По зыбкой проволоке,
По шаткой мостовой,
Упившись винными парами бытия,
Качу луну домой…
Возвращение
Под лаской летнего дождя,
Под светлой, тополиной вьюгой,
В объятьях преданного друга,
Я жил, не зная сентября.
Но он пришел, и за спиной,
Захлопнулись врата. Мне в раны,
Персты вложили в час ночной,
Чужие города и страны.
Вот пройден путь – от сентября,
До света солнечного мая.
Где сторона моя родная?
Мой милый друг, ты ждешь меня?
Но вихрь утрат пустого дома,
Когда я подходил к крыльцу,
Ударил старой ветвью клена,
Наотмашь, прямо по лицу.
Старый дом
Брошен дом. Пустые стены,
Жизни прервана черта.
В пустоте свои пределы,
Дождь рисует у окна.
Заневестившись березы,
Окружили старый дом.
Дикий хмель опутал розы,
На ушедшем и былом.
Позабытая дорога,
Плачет ветром и росой,
Неоконченного слога,
И глазами бирюзой.
Слезная...
Белой рукой зима,
Пригнула к земле дома.
Буду пить «горькую»,
Буду петь «слезную»…
Летит в облаках метель,
На белых крылах потерь.
Буду в окно смотреть,
Как просит любви декабрь…
Где-то в конце зимы,
Встретим друг друга мы.
Если сбудется,
Если выживем...
Знаю, в твоих глазах,
Увижу я боль и страх.
Ты уж прости меня,
Тихая грусть моя…
Белым огнем зима,
Все в нас спалит дотла.
Буду пить «горькую»,
Буду петь «слезную»…
Танец Шивы
Пусть вам покажется смешным,
Мой танец Шивы в переулке.
Под хохот пьяной проститутки,
Я из ушей пускаю дым.
И что-то дикое кричу,
Стальному небу с облаками.
И вновь движение руками,
И мне вдруг кажется – лечу,
Над этой крашеной землей,
Туда, где истово и слепо.
Мой горизонт ломает небо,
Не насыщаясь синевой
Осень – рыжая сестра
Осень – рыжая сестра,
В юбочке короткой,
Почему твои уста,
Снова пахнут водкой?
Потому что я упал,
В озорное лето,
Я весны приход искал,
Потерялся где-то…
А зимы приход суров,
Жгучие морозы,
Вновь под крышами домов,
Замерзают слезы…
Моя Коломбина
Моя Коломбина живет,
В мечтах из сигарного дыма,
И губ ее сладостный мед,
Пьет оперный бас из Берлина.
Бас толст и доволен собой,
Носит часы на цепочке,
И прячет в карман потайной,
Фото жены и двух дочек.
А в розах слились в синий лед,
Весенние слезы разлуки.
И ищет, никак не найдет,
Рассвет любви тонкие руки.
По ниточке зыбкой тепла –
Бежит он от зла и устоев.
В бездонную пропасть окна,
В страну старых книжных героев.
А в прядях персидских ковров,
Потеряны кольца и броши.
И змеи отравленных слов,
Скользят по улыбкам прохожих.
Письмо
Я много лет пишу письмо,
В нем листья – желтые страницы,
Немыми строчками – синицы,
А осень – вечное стило.
Чернила наполняю вновь,
Из старой склянки вдохновенья.
Состав их – взлеты и паденья,
Добавки – ненависть, любовь.
И из мечты, из темноты,
Из легкой ауры забвенья.
Беру в свои стихотворенья,
Осколки прежней доброты.
Девочка – Весна
Мне в окно стучит соседка –
Это девочка весна.
В кулачке, зажатом крепко,
Островки чужого сна.
Что ж ты пальчики загнула,
А в глазах – осколки слез?
Видишь, солнце утонуло,
В белом облаке берез.
Вновь сомкнулся полог зыбкий,
Звезд, вплетенных в высь сосны.
И играет ночь на скрипке,
Песню желтую луны.
Музыка
Я эту музыку слушаю, слушаю,
Ты эту музыку чувствуешь, чувствуешь?
Мы повторяем губами безвольными,
Строки из песни мной ненаписанной…
Музыка шла, опираясь на облако,
Музыка плыла над крышами города.
Плавали в лужах, как ноты из музыки,
Листья минорные, со строк облетевшие.
Я беспокоился, чувствуя музыку,
Ты эту музыку пальцами слушала.
А дождь срывал листья, такие минорные,
И в стан непогоды их плавно нанизывал.
Не может такого, послушайте, быть…
Священник в очках скакал под дождем,
И зонтик в заплатах под мышкой держал,
И в лужах осенних священник плясал,
И зонтик в заплатах подмышкой держал.
И серая кошка под пьяным дождем,
По крышам вечерним кралась домой.
И гордо хвост серый держала трубой,
Обрезок колбасный держала в зубах.
В курятнике птицы услышали дождь,
И в шорохе капель спряталась мышь.
Сверкали в соломе бусинки глаз,
И птицы и мышь тихо слушали дождь.
На кухне старушка смотрела в окно,
– Не может такого, послушайте, быть!
Что б старый священник скакал под дождем,
И зонтик в заплатах под мышкой держал,
Чтоб серая кошка с колбаской в зубах,
По крышам вечерним кралась домой.
Чтоб птицы и мыши слушали дождь,
Не может такого, послушайте, быть!
Долгая зимняя ночь
Еще ночь впереди,
Она будет моя.
Растворюсь в снежном небе,
Печаль не тая.
Где-то лает собака,
Слышны ветра шаги,
Небо – Зимнее Море,
Звезды лишь маяки.
Плачет в дереве ветер,
Вдали гаснут огни.
И Невидимый стелет,
Снежные простыни.
Платочек
Веки тронула печаль,
Все ушло внезапно.
Не вернется, как не жаль,
Ну, да и ладно…
На столе древесный сок,
Бересты ладошка.
Слышно – когти об сапог,
Поточила кошка.
И свернулась в комок,
На печи у стенки.
На столе лежит платок,
Чей же? Ах, соседки.
Что с проезжим пареньком,
На луга ходили.
Я платочек подобрал,
Что в стогу забыли…
Парижский Альт
Парижский Альт. Ночные волны.
Моих волос и мыслей дым…
Над улицей вдруг пламенем ночным,
Зажгутся звезды – тайной полны…
Качнется ночь, погаснет лишь
Искра салюта – пламенна и нежна.
И как прекрасна, так и безмятежна,
Ничем не омрачаемая тишь…
Бесконечная дорога
Моей душе не суждено,
Увидеть лик священный бога…
И после жизни ей дано:
Путь, бесконечная дорога.
Идти вперед или назад,
Ей все равно – все бесконечно.
Она по-детски так беспечно,
Стучится в рай, а мчится в ад.
Дождь в доме
Забытый дом… Сверчки и тараканы,
Покинули оставленный приют.
Хромой буфет, разбитые стаканы.
И лишь часы стучат: – Я тут, я тут…
Влетевший филин ночью сыто ухал,
И созерцал владения свои.
Молчали на полу останки кукол,
И тихо дождь стучал, что бы войти.
Не заметил
Прошла рядом, а я не заметил,
Оглянулась, я мимо смотрел,
Вдруг спросила – я не ответил,
Убежала – догнать не успел.
Была ночью – я спал очень крепко,
Была днем, я был занят – дела.
Стала вишни запахом терпким,
И тихонько меня обняла.
Ночь для любящих сердец
Любимая, я покажу тебе ночь!
Сидя на ветке сосны,
Птицы глядят в отраженье луны,
В бездонных глазах Медведицы зыбкой.
Она бы не прочь,
Спустится на землю...
С улыбкой,
Тянут назад незримые нити Весов.
Но Телец озираясь тревожно,
Млечный Путь лизнет осторожно.
И закружатся стрелки часов…
Полный их круг в опрокинутом небе,
Наши глаза прочтут на рассвете.
Весна (Савостину Н.С.)
Весна – красна девица,
Зеленое деревце.
Поманит, обманет,
Даже не верится.
Вовсе не верится,
Что все перемелется,
За горизонтом,
Дымом развеется.
Что же ты милая,
Смеешься красавица,
И вдруг заплакала,
А мне это нравится.
Свеча надежды.
Свеча моя гори, мне все едино,
Что в рай, что в ад – коль нет пути назад.
Что каждое мгновенье уловимо,
Святая ложь, которой был я рад.
Свеча моя, безумные надежды.
Растаяли в песке бегущих дней.
Возница жизни пропил все одежды,
Карету и подкованных коней.
И пьянствуя в трактире у дороги,
Рассказывая сказку или быль.
Свечу надежды, он смахнул под ноги,
На грязный пол, в декабрьскую пыль…
Прощание с рябинами Кишинева
Сквозь ночь, шум шагов
осторожных
Тумана. В дыханье рассвета –
Привкус черешен дорожных,
С ароматом ушедшего лета.
Чувствуя горечь разлуки,
Странствую по воспоминаньям,
Улиц шершавые руки,
Отвечают мне мягким касаньем.
И от радости ли? От надежды?
От предчувствия ли, раскаянья?
Рябина в красной одежде,
Как цыганка махнёт на прощанье…
Лунные часы
Часы идут,
Их зимний, долгий ход,
Медлителен и так неумолим.
И властвуя над временем ночным,
Луна плывет…
И желтый диск
Немого серебра,
Осветит пустошь зимнего пруда.
И кто-то в зеркале пруда,
Увидит тонкий луч тепла.
Часы идут,
И тонких стрелок ход –
Очерчивает зимний небосвод.
Звездный дым
Затянуло серым льдом
Голубые глазки.
Осень – старая карга,
Тихо шепчет сказки.
Вновь окутал звездный дым,
Силуэты сосен.
Я вчера был молодым,
А сегодня – Осень…
Романс
Все случилось вчера,
С перепою? С испуга?
Подарила луна –
Коня и подругу.
Растянула шатер,
Звездами неба.
Запалила костер,
Лапами кедра.
Занавесила сон,
Млечным шелком рассвета.
И в привычный разгон,
За солнцем ринулось лето.
Осенью на балконе
На балконе опять запах осени,
Старухи с длинными пальцами.
Прядет сны блестящими пяльцами,
В небе гроза многодневная.
Ну и пусть, по бесшабашному,
Запрокинув кудрявую голову.
Побежит мое детство по прошлому,
По росе к сверкающей радуге.
Серебро
Белая лошадь рассвета,
Веткою вишни ударит в окно.
И позовет, скрываясь в тумане,
Меня за собой луговыми цветами,
В весеннюю даль – в Серебро…
Сердце в Осени
Иногда мне кажется – узел не развяжется,
И порою чудится – ты идешь по улице.
А иной раз видится – что свиданье близится,
Вздрагиваю, грустно мне – умираю чувствами.
Надо мною звездочки – слезы прячут в горсточки,
Глаз весенних камушки – затерялись в травушке.
Сердце мое – в осени, шелестит колосьями,
Что-то хочет бедное, рассказать, наверное.
Но кому поплачешься – если в бездну катишься?
Да кому откроешься – коль один покоишься?
Где-то небо чистое, и светло лучистое,
Звездочки мерцание, как твое дыхание.
А в рассвете тающем – на пути мерцающем,
Мы такие юные – верим в сказку лунную.
И под старой грушею – поменялись душами,
Глупые, беспечные – счастье быстротечное.
Только сердце в осени – шелестит колосьями,
И порою видится – что свиданье близится.
Февраль
На пороге февраль,
Стучит, сердится…
Куда-то зовет…
Будто пьяный звонарь,
Опершись о деревце,
Тоскливую песню поет.
И листвой вытирая очки,
Слепо смотрит как над облаками,
Зимнее солнце,
В колокол неба бьет,
Ледяными щеками.
Осенняя тропа
Меня проводит в путь,
Тропа осенняя, плющом увитая.
И не вздохнуть,
Лунная
Бескрайность стиснет грудь.
И по тропе,
Таинственной, пугающей,
Пойду к себе,
К своей звезде,
В ночи мерцающей.
Когда заиграет сверчок на звезде
В тишине,
В синеве…
Вдруг заиграет сверчок на звезде.
Песню дальнюю,
Песню бескрайнюю.
Такую знакомую,
Такую печальную.
В тишине,
В синеве.
Услышишь, как травы стремятся к луне.
Увидишь, как утро приходит к земле.
Все стелется,
Все светится,
Когда заиграет сверчок на звезде…
Что подаришь мне ты?
Серебро отдадут мне прозрачные капли росы,
Зелень золота нежно подарят, прощаясь березы.
Красный цвет? Красный цвет – бардовые розы,
Мысль рисунка – нежданный прилет стрекозы.
Что подаришь мне ты?
Звезды, падающие в море рассвета
Влюбленные в утро,
Тихо вставали и уходили в ночь.
Плакала звонко, руки ломая,
Бывшая царская дочь.
Шептали рябины шорохом дальним,
Касаясь луны рукой.
Кто-то навеял голосом тайным,
Сделав меня слугой.
Падали звезды в море рассвета,
Свечи зажглись в кострах.
Падала, падала звездочка лета,
И в моих растворилась снах.
«Vishudha»
Всю ночь моросила свинцовая слякоть,
И каменный бог полускрытый во мраке,
Почувствовал остро запах погони.
Ползучие травы вплетались в сознанье,
А там распускались в бутоны желанья.
И ловкие пальцы сквозь бархатный полог,
Лаская, коверкали плоть орхидеи.
Под утро смешались и краски и звуки,
В гротескный причудливый женственный образ,
И с первым лучом в серебристом тумане,
Он обнял лик темный забытого бога.
Rosamunda
Пахнуло дымком из осеннего утра,
Куда ты уходишь от нас, Розамунда?
Как будто, в преддверие зимней метели,
Чувства как листья с кустов облетели.
Ты тихо стоишь, словно сон в изголовье,
В саду опадают цветы на надгробье.
Пожухлых листов, и в лиловом тумане,
Слышно как осень смеется над нами...
К нам ветер и дождь бредут по дорожке,
И смотрит в окно наша старая кошка.
Ей кажутся капли, что бьют у порога.
Слезами забытого, старого бога,
А ты все уходишь от нас, Розамунда,
Собрав в саквояж это дымное утро,
И белый лист снега, упав нам под ноги,
Лишь зимнего ангела след на дороге.
Старый фонарщик
Иду к тебе издалека,
Старый фонарщик, зажги мне огонь.
Ты вечно пьян,
но в твоих глазах –
бесконечная мудрость,
и печальная вера в мой путь...
Прислонив лесенку к краю Вселенной
огонек воскурив,
ты смотришь вдаль,
и прежде,
Чем загорится огонь, и
осветится путь,
Не забудь,
Взяв последний табак из кисета,
Вздохнуть, и сказать – Благодать...
Ночной Саксофон
Сыграй мне ночной саксофон
Музыку ветра.
Он прилетит из далекого сна,
И неба коснется крылами.
Я так долго ждал его,
Слушая ночь, но в ней
Был слышен лишь дождь.
Я закрывал окно и ложился в кровать,
А когда просыпался, дождь по-прежнему лил.
Я спрашивал себя – Если всюду вода,
Что же тогда отражается в небе?
Играй мне, ночной саксофон,
Музыку ветра,
Что прилетел из далекого сна,
И неба коснулся крылами…
Мы верили в то, что давно уже стало не важным
А то, что было дано, потрачено нами, забыто…
Скажите – зачем?
И вдруг взорвался балкон,
Волнами стекла и звуками ветра
И кто-то сказал мне – Вот то,
Что так долго ты ждал…
Всплеск моря цветов,
Это запах ушедшей грозы.
Вы слышите чудные звуки,
Пришедшие издалека,
Рожденные солнечной вьюгой?
Звуки, от которых деревья,
Вплетают корни в дома,
А один пожилой человек,
Рыдая, кружится в танце?
Играет ночной саксофон
Музыку ветра,
Что прилетел из далекого сна,
И души коснулся крылами…
Внутри стекла
Внутри стекла путь близок и далек,
Мне внутрь стекла назначишь ты свиданье.
Внутри стекла мерцает огонек,
на тающем флагштоке ожиданья.
Внутри стекла,
я внутрь себя бегу –
Путем Алисы.
Сказочно и жутко,
В прозрачном заколдованном кругу –
Застыть лучом в недвижном промежутке.
Внутри тебя,
Стеклянные глаза,
Глядят на мир легко и отчужденно.
И лунным светом катится слеза,
В пылинке ночи, медленно и полно.
Внутри себя я вижу образ твой,
Блуждающий в зеркальном отраженье.
И внутрь стекла я помашу рукой,
Несбывшейся надежде на сближенье...
Январь
Январь холодный и пустой,
На чувства теплоту и милость.
Вдаль от меня по мостовой,
Уходит в прошлое невинность.
И запорошит снег густой,
Ее уход. И лишь ответом.
Мне сердце жгут холодным светом,
Глазницы окон в час ночной.
Цветок
Таинственный в руках растёт цветок,
В объятиях плюща со звездным изваяньем.
В руках и пальцах, коим нет названья,
Дрожит и золотится лепесток.
В решётках из ветвей зелёных роз,
В беседке и в окне из Зазеркалья.
Полёт и вдохновение стрекоз,
И ясность, для которой нет названья,
Ганса ждала бедная Гретель
Девушка с виноградом,
И другими фруктами осени,
Бродит по желтым аллеям,
Забытого южного парка…
В объятиях сна и прохлады,
Висят неподвижно качели,
И в воздухе непрерывно
Кружатся, падают листья.
Под налетевшим ветром,
Скрипят недовольно ворота,
Как усталые, старые люди,
Стоят, тихо кашляя буки.
С обломанными краями,
Фонтан – мраморный мальчик,
Смотрит единственным глазом
На неподвижную воду,
Где лежат, зеленея монетки,
А над ними плавают листья.
В открытые окна дома,
Улыбаясь, все смотрит Гретель,
Нарисованная на бумаге,
С детской подписью под рисунком.
Дожди стёрли почти все буквы,
Но одна сохранилась строчка:
…Ганса ждёт бедная Гретель
Господи, спаси мою Душу!
Снегири угольками осени,
Сели на подоконник
Заглядывают осторожно,
Внутрь опасаясь крика.
На столе у окна, рассохлась
Ветхая книга сказок.
Ветер её читает,
Перелистывая страницы.
В шуме осени кружатся листья,
По ночам тихо падают звёзды,
И кажется все это место:
Деревья, фонтан и птицы
Безмолвно и тихо вторят –
…Ганса ждала бедная Гретель.
Господи, спаси её душу…
Луна
Мне в небе улыбается луна –
Загадочна. Но я к ней равнодушен.
Холодный свет луны не греет душу,
И ночь летит к земле на крыльях сна.
А ночь горит звездой, она трепещет.
Листом осенним в стылом октябре.
И сердце лечит, лечит и калечит,
Крик журавлей ушедших на заре.
Маленький эльф
Маленький эльф, жил в пыльном чулане,
И пряжу вязал.
Маленький эльф, на старом органе,
Из банки консервной играл.
Кашу варил, с тараканом сражался,
Вздыхал при луне.
Песенки пел, и звездой наслаждался,
В окошке на заднем дворе.
А потом умер эльф, подумаешь чудо?
Чулан подмели.
А лунный свет, все летел отовсюду,
И не касался земли.
А лунный свет все сочился как слезы –
Остановиться не мог,
На старом полу, окрашено пестро,
Детский забытый волчок.
Гончие Псы
Там, высоко, за облаками,
Спят Гончие Псы.
Ветер-бродяга машет руками,
Ошалев от земной красы.
Кружатся в танце, неутомимо,
Кроны седых тополей.
И перед взором, проходят мимо,
Мгновенья минувших дней.
В нежности…
Тихо и грустно, сердце печалится.
Что ж так тебе, мое милое мается?
Вечер дождливый сейчас полон свежести,
Все утопает в объятиях нежности.
Даже погода такая ненастная,
Шепчет деревьям признания страстные.
Скользят по воде, лунные зайчики,
Ветер целует акации пальчики.
За облаками, на тоненькой веточке,
В объятиях света, спит звездная девочка.
Но тихо и грустно, сердце печалится.
Что ж так тебе, мое милое мается?
Прогулка в старом парке
Старая дверь – рассохлась,
Скрипит неумолчно.
Женщина снилась – желанна,
Светла и порочна.
В мятой постели – думы,
Сомненья, стихи.
В парках – аллеи,
Листьев касанья легки.
В воздухе – пенье,
И ощущенье дождя,
Что-то обняло,
Сзади, вздохнув, меня.
Снег бежал, упал...
Снег бежал, упал, и накрыл дома,
И пришла тоска, и пришла зима...
И куда ни глянь, только снег да снег,
На моей душе, он окончит бег.
На стихах Весны, снег сквозь смех – всплакнет,
И растает вдруг и тоска пройдет...
Ходики…
Ходики стучат:
Тик.… Так...
То тихо, то слышней...
И сбивчиво, по горести моей,
Секунды движутся...
Пустяк!
Не отразится ход на мертвенном челе...
Лишь только стынут руки,
В печаль и сон, увязывая звуки,
Упрямых ходиков на каменной стене...
Ночь нежна...
Ночь нежна, в ее мгновеньях – тают отзвуки зари
Первые стихотворенья вслух читают фонари.
И краснеют тусклым светом перед клумбой желтых роз,
Пред блистательным советом – кленов, тополей, берез,
Что собрались в парке старом на Весны концерт ночной
И горит, грозит пожаром, луна – туче грозовой.
Я шорох в траве...
Я шорох в траве, я – древесные тонкие нити,
Во влажной земле сплетаются корни и ветви.
Так странно бегут торопливые ломкие мысли:
Вот каменный замок построила в небо букашка.
Вот вздрогнула нежно травинка в объятиях ветра.
Я шорох в листве, я блуждающий, тающий шорох.
Вот тень на камнях, стала мыслью, частичкой сознанья,
Вот тронула тихо мой нерв серебристая чайка.
Ветер Алисы
Мечты закружит ветер перемен,
Перстами сна к Алисе прикоснется.
Вновь осень наступила, все вернется:
Деревьев ожиданье, листьев тлен.
Сверкающий природы гобелен,
Поблекнет, но в ночной тиши проснется,
Звезда Любви – чиста, и ярче Солнца,
Нам свет зажжет для счастья и измен.
Прохладных рощ оранжевый накал,
И неба темного бездонный океан,
И речки горной тайные извивы,
Навеют грусть в дождливом октябре,
И ветер пропоет мне о тебе,
Любви забытой детские мотивы.
Не говорить по-французски…
Не говорить по-французски
И напротив,
Искать утешения плоти,
В старом добром бургундском...
Не говорить на английском
Напрасно,
Говорить о свободе прекрасной,
За шнапсом в плену арийском.
Не говорить по-фламандски,
Заранее,
Составить Гезам послание,
На сапожке испанском.
Но в объятьях доверчивой блузки,
Со сломанной красотою,
Запить, заболеть душою,
И вдруг зарыдать по-русски...
Рождество
Ребенок спит,
У тихой колыбели,
Склонились ночь и месяц молодой.
А Млечный Путь сверкающей рукой,
Наполнил звездами аквариум купели.
Под Рождество,
Под долгий путь волхвов,
Под сонное дыхание рассвета.
Ребенок уплывает в царство снов,
На крыльях ангела, на паутинке света.
И звездные уходят корабли,
Из старой книги гавани. Под утро,
Пусть первый луч декабрьской зари,
Его окрестит ласково и мудро.
Небо
Это небо, бескрайнее, мудрое,
Я гляжу в глаза его звездные.
Занесли серпы свои острые,
Жнецы полночи – девы лунные.
На дороге – бескрайность, медленно,
Кто-то треплет каштанам платьица.
Был бы дождик – да слишком ветрено,
Был бы счастлив – кому это нравится?
Слезы Солнца
На белом берегу,
День споткнулся на бегу.
Падал, весело смеялся,
А, упав, не смог подняться.
Заблестели в ярком танце,
Слезы солнца на снегу.
День
Приходит день,
Стучит костяшкой в дверь,
Спросонья, я его приход не слышал.
Всю ночь, морозная и чистая метель,
Стелила простыни свои по крышам.
Я у окна, глядел на хоровод,
Смешенья красок. Синевы мерцанье,
Очерчивало зимний небосвод.
Причудливые, легкие касанья,
Шагов зимы, и долгий лунный бег,
Прочь гнали сон. Я долго любовался.
А утром свет упал на синий снег.
День все стучал, а я не просыпался.
На Монмартре веселье
На Монмартре веселье,
Бьют в гонг,
Веселые Стражи Тепла.
Я бы смог,
Подарить
Тебе свой День Рожденье,
Но споткнулся вчера,
Об пьяное тело рассвета,
Он топил свое тело в вине.
Мы постучались в окошко неба,
И растворились в его глубине.
Свечи берез
Уходит день, теряет очертанья,
Прощается со мною. Дотемна,
Я к образам и чувствам без названья,
Вновь в тишине придумаю слова.
Еще один в моей квартире вечер.
Еще одна бездумная луна.
И дует, не задует, ветер – свечи,
Березок тонких спящих у окна.
Под ласковой и теплою рукою,
Ночи бредущей с фонарем луны.
Они, прижавшись, к темноте щекою,
Миров далеких, светлых, видят сны…
Пусть...
Пусть все мои дни пройдут,
И закончится век мой,
Что-то всегда остается…
Я не знаю, что за последней чертой,
Как и не знаю, что служит причиной всего.
В конце разберемся…
А может, и нет ничего,
И все только снится.
Но где-то,
В холодных горстях
Зимнего солнца,
Не гаснет, горит мое лето…
Перед рассветом
Приходит ночь, скрывая даль.
Еще так долго до рассвета.
Как быстро пролетело лето…
Что ж, здравствуй осени печаль!
Шаги твои легки, чуть слышны,
По тропке сонной серых дней.
По хладной влажности аллей,
Летят дожди. Ласкают крыши,
Бормочут в ржавых желобах,
Стихи невнятные ворчливо.
И тушь размыло на глазах,
Небес – нагих и сиротливых.
Собрат ненастный по перу,
Рассвет, все жжет стихов страницы.
И обнажились поутру,
Полей бескрайние гробницы.
Мой Светлый Ангел
Побудь со мной, не уходи,
Мой светлый ангел. Со звездою
Давно потерянной тобою,
Ты позже встретишься в пути.
Давай мы просто посидим,
На ветках памяти и света?
А темной ночью посетим,
Давно забытого поэта.
Нам песнь луны он пропоет,
Какие сладостные звуки!
И тонкий луч мечты падет,
На наши сомкнутые руки.
И утром ранним уплывем,
В ладье пугливого рассвета.
Фигурка старого поэта,
Нам в след помашет рукавом.
И тихо, сгорбившись, назад,
Вернется в дом, где у окошка,
Дождинки ловит лапой кошка,
И плющ опутал виноград.
Он кошку на руки возьмет,
И ляжет спать до новой встречи.
И дождь погасит в доме свечи,
И осень строгая войдет.
Побудь еще, не уходи,
Мой светлый ангел. Со звездою,
Ты позже встретишься в пути,
Один лишь миг побудь со мною...