Снег валил хлопьями. За день расчищенную утром дорогу занесло, и добраться да участка можно было только пешком, по колено утопая в серебристо-белых скрипучих холмиках.
Антон брел, черпая ботинками обжигающую ледяную кашу. То есть, черпал-то он рассыпчатый снег. А в кашу тот превращался уже внутри ботинок. Пока еще превращался.
В стылой декабрьской полутьме дом казался серым, промерзшим до последнего бревнышка и совершенно нежилым. Но Антон знал, что это неправда.
В доме жили. Давно и не таясь. Ходили по заснеженному участку, оставляя кривые следы, окруженные глубокими остроконечными ямками. Скрипели рассохшимися половицами. Отражались неясными тенями в немытых окнах. Вздыхали на чердаке.
Правда, свет не зажигали и никогда не топили старую голландскую печь. Потому что теперешние обитатели дома не нуждались ни в свете, ни в тепле.
Им был нужен хозяин. А Антону были нужны они.
***
– Вот скажи мне, добрые люди или злые? – Ритка перевернула пустую пивную кружку и со звоном опустила ее на блюдце.
Блюдце подпрыгнуло на краю стола, но удержалось. Не к чему, видно, биться было. Не светило нам счастье.
Я пожала плечами и достала сигарету из пачки. Нет, курить я уже два месяца как бросила. Но под разговор с лучшей подругой-то одну штучку – ничего, наверное. Можно.
Сигарета оказалась невкусно-горькой, да еще и повело меня прямо сидя на стуле. Тьфу, ты! Покурила, блин! Пришлось гасить вонючее удовольствие в мокрой пепельнице и открывать форточку.
– Нет, ну ты скажи, – тянула свое Ритка, доставая вторую бутылку из холодильника.
– А с чего это ты вдруг? – вяло поинтересовалась я. Умнее мысли в голову не пришло.
– А с того! – окрысилась Ритка. – Ты хоть знаешь, почему я напиться решила?
– А ты решила? Я думала – так. Посидим, поболтаем. Помнишь, как в институте после стипендии? Копченая скумбрия, четыре пирожных из ларька на Кондратьевском. Блин, забыла, как они назывались-то? А! Королевские! И по бутылке пива. Теперь, значит, так нельзя? Теперь, если к подруге в гости заехала, так только напиться? На свободе, чтобы муж не мешал?
Я возмущенно вскочила со стула и тоже отправилась к холодильнику. За пивом.
– Зануда ты, Катька, – вздохнула Ритка. – Просто совпало.
– Что совпало-то? – не поняла я.
– Ну, все совпало, – откликнулась Ритка, когда я вернулась за стол. – Ты, например, знаешь, что мой любезный супруг из своего Судостроительного три месяца как уволился?
– Откуда, Рит? Ты же мне звонишь раз в полгода!
– И знаешь, где он теперь? Догадайся с трех раз!
– В вашем КБ, что ли? – предположила я.
– Угу! – Ритка открыла бутылку и отхлебнула прямо из горлышка.
– Ну и? В чем проблема-то? – удивилась я и последовала ее примеру.
– Да ни в чем! – буркнула Ритка. – Просто я оттуда ушла!
– Что? Шесть лет отработала и вот так взяла и уволилась?
– Ага, – кивнула Ритка. – Меня, конечно, уговаривали остаться. И проводили по-человечески. Даже с цветами. Эх… Если б я знала…
– А почему уволилась-то?
Ритка криво улыбнулась:
– Ты думаешь, нам с моим благоверным можно вместе работать?
Я пожала плечами. У всех свои фишки. Мы с мужем три года в одной конторе пашем. И ничего. Иногда даже удобно. Например, летом, когда с дачи на работу ездим и обратно. А Ритка вот не хочет. Кто знает? Может, она и права по-своему.
– Рит, а ты-то где теперь?
– Вот… Я об чем и хочу тебе рассказать.
Ритка, вообще-то, девчонка грамотная. Это она специально речь коверкает. Когда со своими. Или когда нервничает.
С улицы дохнуло морозным ветром. Занавеска взлетела и заметалась над карнизом. Пришлось подняться и закрыть форточку.
Ритка присосалась к бутылке. А мне пива уже не хотелось. Мне, честно говоря, вообще хотелось горячего чая и в тряпки. В смысле, в кровать.
– Ты меня слушать-то будешь? – поинтересовалась Ритка, отставляя бутылку.
– Куда же я денусь?
– Ну, вот и слушай. Разместила я свое резюме в Интернете. Инженер-конструктор второй категории, опыт работы, знание ПК. То, се… И телефон мобильный указала. Короче, стали звонить. В основном – туфта полная. То им электрики нужны, то контора за городом, то суббота рабочий день. А через неделю, как раз в день похорон, позвонил один дядечка.
– Похорон?! – оторопела я.
– Ах да, – Ритка помрачнела. – Ты же и об этом не знаешь. У мужа лучший друг умер.
– Это… Игорь что ли?
– Ага. От рака. Он болел лет восемь назад, но вроде вылечили. А тут видно рецидив. Или как там это называется? – Ритка безнадежно махнула рукой. – За месяц сгорел. Мы и не знали, что он умирает…
Ритка судорожно сглотнула и прижала ладони к щекам.
– Ему же, – осторожно спросила я, – тридцать четыре? Да, Рит?
– Тридцать четыре. Было.
Мы замолчали минут на десять. Ритка пила из горла. А я снова попыталась закурить, поперхнулась дымом, закашлялась и убежала в ванную.
Когда я вернулась, подруга неподвижно сидела над пустой бутылкой.
– Так вот, – выдала она, посмотрев на меня покрасневшими глазами. – Позвонил мне дядечка. По голосу – вылитый сосед с шестого этажа. Я, говорит, главный конструктор. Приходите к нам в фирму. Будем мебель делать. Я думаю: «Какую мебель?!» Ну, попыталась отболтаться. Типа, я в мебели не понимаю ничего. Я – по металлоконструкциям. А он настырный такой! Как узнал, где я шесть лет отработала, оживился до жути. Вы, говорит, Маргарита, не отказывайтесь сразу. Вы приезжайте к нам, посмотрите, подумайте. Я приехала. С ним познакомилась, с начальником производства. Оказалось – классные мужики. Да еще и зарплату мне предложили в два раза больше, чем я в своем КБ получала. В общем, устроилась я к ним конструктором по корпусной мебели. Две недели отработала – как в сказке. А потом началось…
***
Что происходят нехорошие перемены, Рита поняла, когда увидела, как подают заявления об уходе ее любимый главный конструктор и начальник производства. Ей тоже страстно захотелось уволиться. Но стало страшно. Только работу приличную нашла – и на тебе. Тем более, из-за чего? За компанию, что ли? Риту ведь никто не обижал. Зарплату платили, сверхурочно вкалывать не предлагали. Даже за ошибки в чертежах не то, что из оклада не вычитали – слова худого не говорили. Ну, ошиблась – бывает. Купим новый материал – переделаем. А, может, и из старого, если покумекать, что получится. Там подпилим, сям подклеим. Тогда – вообще, никаких проблем.
Рита осталась. Единственным конструктором. Потому что нового начальника производства директор нашел, а про конструкторов сказал – хватит одного. Обойдемся.
А потом в конторе появился новый рабочий. Рита увидела – ошалела. Красавчик, каких и в кино-то редко показывают. И мало того, что красавчик – так еще и лицо, тонкое, одухотворенное. В общем, ошалела не одна Рита, а весь дамский коллектив. Только каждая дама шалела по-своему.
Рита – молча сидя в углу за компьютером. А секретарша, например, Анечка, очень даже активно. И так к нему подступалась, и эдак. А он только смотрел на нее с легкой иронией – и все. То есть, разговаривал, конечно, и шутил, и улыбался. Но Анечке-то этого мало было. Ей продолжения хотелось. А продолжения не получилось.
Анечка подождала-подождала и обиделась. Всерьез. А кто страшнее отвергнутой женщины? Если только кобра перед тем, как укусит. Так та хотя бы шипит – предупреждает. Анечка никого предупреждать не стала. Не змея, чай.
Как хороший секретарь, она умела найти подход к директору. По любому вопросу. Ну, и по этому нашла.
Сначала спрятала свой дорогущий мобильник, разрыдалась прилюдно и объяснила, что оставила телефон на конторке. Стали всем офисом думать, кто оттуда его стащить мог. А Анечка и подсказала. В нужное время никто, кроме того рабочего, к конторке не подходил. Директор сразу вспыхнул, как порох. Уволю, вора! Ментам сдам! Сам покалечу! Анечка решила – пока рано. И опять же, как хороший секретарь, начальника успокоила. Но осадок-то остался.
А дальше медленно, но верно все к одному стало складываться – то в шкафчике у бригадира кошелек сперли, то новая дрель с перфоратором из цеха пропала, то… В общем, много всего было.
Когда того рабочего прогнали – громко, со скандалом, Рита молча сидела в своем углу. Она, как и многие, знала настоящую причину увольнения. Ее распирало от возмущения. Но сказать хоть слово она не решилась. Потому что на тот момент весь женский коллектив уже оказался обиженным, а не одна Анечка. И все пели в один голос. К тому же Рите было страшно – если она что-нибудь скажет, то догадаются, что она тоже… Иначе, какое ей дело? И она промолчала.
Через неделю, разливая по чашкам чай, Анечка вздохнула:
– Хорошо, что мы вора уволили. Он, оказывается, в тот же день под машину попал. Представляете, фирме пришлось бы еще и на похороны тратиться?
***
Он снился Рите каждую ночь. И каждый раз одинаково. Молчал и криво улыбался. А она пыталась схватить его за руку, но пальцы упирались в пустоту. И только вчера ей приснилось другое. То же лицо, та же улыбка. Только, когда она снова попыталась дотронуться, парень не исчез, а заговорил:
– Ну, чего ты, глупая? Кто я тебе?
– Никто, – согласилась Рита. – Но я не могу себе простить, что промолчала.
Он покачал головой:
– Глупости это все. Приезжай лучше ко мне на дачу.
И назвал адрес.
Рита проснулась от того, что сердце застыло под горлом и не давало дышать.
***
– Кать, ты поедешь со мной? – тихо спросила Ритка.
– Куда?! – возмутилась я. – Он же тебя во сне позвал! Понимаешь, во сне!!! Может, и поселка такого нет в области.
Ритка опустила голову:
– Поселок есть. И улица есть. Я утром в Интернете смотрела. Если ты не поедешь, я тогда одна…
– Ритка, ты понимаешь, что просто с катушек съехала?
Она кивнула.
– Ты мне обещаешь, что сейчас же отправишься домой?
Она кивнула снова.
***
Мне снился яркий сон. Будто я стою на берегу реки у самого края, а над водой медленно ползет черная воронка смерча. Я понимаю, что надо бежать, но тело не слушается. А потом рядом со мной появляется покойный Игорь и повторяет: «Иди, иди!»
– Иди, тебя к телефону, – легонько тянул меня за плечо муж.
Я нашарила тапочки и поплелась в прихожую. Телефонный аппарат у нас есть только там. Все равно ведь в основном мобильниками пользуемся.
– Слушаю! – заявила я в трубку.
– Это хорошо, это славно, – зачастил в ответ Риткин муж. – А моя гулена у тебя ночевать, что ли осталась?
– Почему, ночевать? – не поняла я.
– Так дома-то нету. А раньше всегда к девяти возвращалась.
– Ты ей на мобильник звонил?
– Звонил – не берет.
– Не берет или вне зоны? – уточнила я.
– Именно, что не берет, – проворчал Сашка и вдруг забеспокоился. – Так она от тебя уже ушла? А во сколько?
– В семь, – честно призналась я.
– Понял, – ответил Сашка. – Пойду ее искать. Пока!
– Куда ты пойдешь? – спросила я, но из трубки уже неслись короткие гудки.
Я поплелась обратно в комнату. Голова была тупая и тяжелая. Чего это Сашка так разволновался? Ритке до дома ехать два часа! В лучшем случае.
– А сколько времени? – уточнила я у мужа.
– Одиннадцать, – ответил он и зевнул. – Время детское.
У меня покрылись потом ладони. Я отпустила лучшую подругу одну, потому что мне слишком сильно хотелось спать. И слишком сильно не хотелось влезать с ушами в ее помешательство. А теперь она пропала…
***
Конечно, Рита не поехала домой. Через час она уже тряслась в пустой электричке, разложив на коленях листок с впопыхах распечатанной утром картой.
На предпоследней остановке она вышла из вагона и сразу окунулась в снежную темноту. Правда, метель уже закончилась. Рита спустилась с перрона и быстро пошла по дорожке к поселку. Ей было совсем не страшно. Ей было легко и весело, будто она спешила на первое свидание с любимым человеком.
Она шла вперед и не замечала ни огромного кладбища, раскинувшегося слева от железной дороги, ни бликов луны, отскакивающих от гранитных памятников, ни желто-зеленых глаз, провожавших ее голодным блеском. Потому что она не смотрела по сторонам. Только вперед.
Минут через десять Рите почему-то вспомнился старый фильм, который они когда-то видели с мужем. В фильме прекрасная девушка попадала в замок с вампирами и те глумились над ней, заковав в цепи, и творили непотребные вещи. Но выпить кровь не успели. Потому что пленницу освободил мужественный рыцарь. Рита криво улыбнулась. Ее спасать будет некому.
А потом она подошла к дому, который сама же отметила на карте крестиком.
***
– Заходи! – улыбнулся Антон, открывая Рите дверь. – Я думал, что ты не придешь.
Он был почти таким же, как раньше. Только лицо светилось в темноте, и рука, которой он дотронулся до ее руки, обожгла холодом. Рита смело зашла в дом. Наверху раздалось тихое кряхтенье и царапанье, а потом все затихло.
– Ты не один? – спросила Рита.
– Не обращай внимания, – ответил Антон. – Они нам не помешают.
– Кто – они?
– Они – такие, как я.
Антон снова улыбнулся. И вот тогда Рите стало страшно. От поездки в электричке и долгой прогулки по морозу из головы выветрился последний пивной хмель.
«Что я здесь делаю? – подумала она, цепенея под немигающим взглядом Антона. – Зачем я приехала?!»
Антон протянул к ней руки, чтобы обнять. Рита отшатнулась.
– Не прикасайся ко мне! – выпалила она.
Антон пожал плечами и отступил. А потом за его спиной Рита увидела огромную мохнатую тень. И все.
***
Рита открыла глаза. Мерно стучали колеса электрички. На потолке мигали желтоватые лампочки. Из окон нещадно дуло, а печка под скамейкой грела так, что было больно сидеть.
– Девушка, билет покажите! – наклонился над ней пожилой вислоусый кондуктор в новенькой форме.
Рита вздрогнула и сунула руку в карман:
– Вот, пожалуйста.
Кондуктор удовлетворенно хрюкнул.
– Скажите, а мы в Поселок скоро приедем? – осторожно поинтересовалась Рита.
Кондуктор нехорошо посмотрел на нее и принюхался:
– Бог с тобой, милая! Мы Поселок минут сорок, как проехали. Питер уже скоро.
– Питер? – удивилась Рита. – Значит, я…
– Ага, – покивал кондуктор, – значит, значит. Вроде ты и не пьяная!
– Извините, – пробормотала Рита и посмотрела на часы.
Стрелки подползали к полуночи.
***
Антон сидел в темноте на полу в нетопленой комнате. Ему не было холодно. Часы пробили двенадцать.
Теперь, если бы в его ботинки мог попасть снег – он бы не растаял. Но Антону уже не нужны были ботинки. Ему уже ничего не было нужно здесь. Сороковой день закончился. Жаль, что не с кем оказалось прощаться. Единственный человек, который думал о нем и переживал, и тот… То есть, та… Испугалась, увидев его, и потеряла сознание. Что уж об остальных-то говорить.
Хорошо, что время до полуночи еще оставалось, и он успел отнести бесчувственное тело на вокзал. И даже усадить в электричку до Питера. Это потом ему пришлось поторопиться. Потому что он хотел окончательно стать бесплотным именно здесь. На старой даче. В той самой комнате, где когда-то молодые и счастливые отец и мать рассказывали ему сказку на ночь. Последнюю сказку, потому что на следующий день они отправились в город и не вернулись. Им просто не повезло. Открыв дверь в квартиру, отец сразу же столкнулся с грабителем и был убит наповал ударом финки. А мать, пытаясь спастись, выпрыгнула из окна и сломала позвоночник.
Антон попал в детский дом, но дача ждала его возвращения. И дождалась. А вот теперь ждать ей будет уже некого.
Антон в последний раз оглядел комнату и тихонько свистнул. Рядом бесшумными тенями тут же возникли его единственные друзья. Те, которые не покинут и не предадут. Ни от страха, ни от боли, ни от бессилия. Сенбернар Тяпа, сбитый пьяным мотоциклистом двенадцать лет назад. Кошка Мася, отравившаяся подыхающей мышью из подвала. Друзья, которые останутся с ним навсегда.