Осмотрев всё, что осталось после бомбардировок союзниками немецкого ракетно-исследовательского центра в Пенемюнде, офицер армии США достал из нагрудного кармана кителя мятую фотографию ракеты «Фау - 2» на старте.
– Да! Когда нибудь, с помощью точно таких же, американцы полетят на Луну! И мы будем там первыми! – мечтательно произнёс он и, глянув исподлобья на стоящего рядом пленника – учёного Вернера фон Брауна, с укоризной заметил: – Мы не будем бомбить ими города с мирными жителями. Это – удел преступников!
Прекрасно знавший английский Вернер только усмехнулся, щурясь от яркого майского солнца 1945-го года.
– Союз разваливается, а они шлют тут всякую херню, извиняюсь! Да ещё какой давности! Сдурели совсем! – неожиданно рявкнул толстощёкий генерал КГБ и всё-таки проматерился.
– Что там, Александр Сергеевич? – вздрогнув, спросил сидящий за соседним столом майор.
– Да агентура в Америке совсем ни к чёрту! – признал «босс» – Эвон что пишут «…первыми в космосе оказались не СССР и США, а немцы. Установлено, что в 1943-м либо в 1944-м на Луне была осуществлена высадка трёх немецких космонавтов. Затем один из них якобы приземлился на территории США в 1985-м году живым…» – гневно зачитал он и бессильно зарычал.
Коллега усмехнулся. Демократические перемены в СССР вполне устраивали его. Останавливаться на майоре ему не хотелось, и он лишь усмехнулся.
Багрово-огромный шар солнца, слегка коснувшись края далёкой сопки, не торопился скрыться от холодного взгляда фюрера. Величественная звезда словно хотела покрасоваться напоследок своим чёрным крестом, неожиданно проявившимся перед самым закатом на её лике.
Рейхсканцлер погибающей Империи ясно вспомнил, что при первой встрече с гением ракетной техники фон Брауном таким же осенним вечером несколько лет назад точно такой же крест украшал полную Луну.
– Мой фюрер! – обратился тогда Вернер. – Когда Боги Победы сойдут к нам с небес и положат у ног Матери-Германии поверженных нами врагов и те богатства, которых мы, несомненно, достойны, когда наступит мир и покой на нашей земле, мы отправим самых достойных из нашего народа туда, на Луну. Пусть все забудут о Жюле Верне! Первым человеком, ступившим на поверхность полумесяца, будет немец!
Спустя мгновение конструктор добавил мечтательно:
– Пройдут тысячелетия, и наша арийская Империя разрастётся до самых границ Вселенной! Мы вернёмся, наконец, к той Звезде, с которой пришли, чтобы покорять миры…
В глазах вождя вспыхнул на мгновение знакомый холерический огонёк, но тут же, словно что-то смутило его, фюрер безапелляционно, хоть и сдержанно, возразил, привычно расставляя ударения над словами:
– Нет, Вернер, мы должны оказаться ТАМ ещё ДО истечения ГРЯДУЩЕЙ войны. Постарайтесь… Я верю в Вас…
Главный ракетчик Германии был несколько удивлён и смущён сказанным, но промолчал. Имело ли смысл спорить с тем, кто на «ты» с Богами?
Провидение фюрера начало подводить его. Он знал, что так будет, но не ведал, что так скоро! И не сразу осознал. И лишь тогда, когда после стольких сражений и битв, каких не было ещё в истории человечества, его лучшая в мире армия начала терпеть поражение за поражением и первые волны неминуемой немецкой катастрофы донеслись до его сознания громыхающей бурей, он понял, наконец, что всё кончено. Он не ожидал. Он стал другим. Это стали замечать.
Был ли он сумасшедшим, утверждая сверхсекретный проект «Лунная империя»? Нет, он никогда не считал себя умалишённым.
Англичане, будь они неладны со своим алкоголиком Черчиллем, так и не поняли назначения этого невзрачного местечка – Пенемюнде. Именно отсюда ещё в январе 1943-го был запущен первый спутник Земли, и он был немецким! Догадывался ли кто-нибудь, что позже, вместе с запусками «оружия возмездия» – грозными «Фау-1» и «Фау-2» стартовали и «мирные» «Фау-Х» с космическими лунными станциями на борту?
Англичане дрожали от взрывов смертоносных ракет, и Лондон был охвачен огнём…
Фюрер только потешался над их ненормальной реакцией на эти бомбардировки. Островные газеты только и делали, что трещали в своих заметках о малой эффективности «оружия возмездия»! Их лучшие агенты даже догадываться не могли о том, что Германия шагнула на десятилетия вперёд в деле покорения космоса. А сотни «Фау» вовсе не «падают вниз – в воды Ла-Манша» из-за своей «малой надёжности»! Как раз наоборот – они летят вверх, в космос!
«Германия никогда не хотела войны и никогда не начинала её первой, если на то не было веских причин. Но разве кто-нибудь вспомнит эти слова фюрера сейчас? Кто-нибудь, через 10 лет, откроет ещё не пожелтевшие страницы «Майн кампф»? Хоть кто-то из представителей скопища народов-недоумков скажет слова благодарности ему за отмену проекта ядерной бомбы, на немедленной реализации которого так настаивал в своё время гениальный Вернер?! Нет! От них нельзя ждать добра. Они не способны на такое. И их правительства никогда не скажут им правду! А немецкие солдаты продолжают погибать тысячами, героями, не ведая о том, что фюрер, проявляя неслыханный гуманизм, мог бы сказать однажды: «Да!» и десятки Лондонов и Нью-Йорков за доли секунды прекратил бы своё существование. Но фюрер, спасая Отечество, желал войти во врата рая и предстать пред судьбоносными божьими очами с чистым сердцем и помыслами!» – подумал Йозеф Геббельс за секунду до того, как принять яд.
Лучшие умы Германии были заняты «лунным проектом».
«Лис пустыни» – прославленный Роммель сделал своё дело. Он держал «чёрный континент» в танковой «узде» до тех пор, пока секретный африканский космодром не перестал иметь всякого значения для дела. Спецслужбы союзников постаралось не оставить никаких воспоминаний о нём.
Основной, разгонный блок лунного корабля был выведен на орбиту вокруг Земли и терпеливо дожидался лишь своих обитателей – трёх космонавтов, не закончивших пока свои изнурительные предполётные тренировки в подземных лабораториях и залах ракетодрома Пенемюнде.
Как-то, кажется в начале 1940-го, фюрер спросил:
– Вернер, а почему для запуска нам понадобится именно Африка?
Фон Браун попытался объяснить всё как можно более доходчиво, но Вождь, остановив его на полуслове, отечески похлопал по плечу и, оптимистично улыбнувшись, промолвил только:
– Тебе видней! Когда-нибудь космическая наука будет одной из главных в наших школах…
С тех пор он лишь изредка навещал своего «архитектора немецкой космонавтики». Внимательно слушал отчёты обо всех проделанных работах и всегда оставался довольным.
Замечаний не было, и однажды лучшие лётчики Германии, в официальных сводках давно похороненные на бескрайних полях России, предстали перед рейхсканцлером.
Вождь постарался войти в бункер №7 ракетодрома Пенемюнде бодрым, широким шагом, но трое белокурых, невысоких, хорошо сложенных физически парней сразу заметили, как постарел их любимый вождь. Годы и переживания брали своё.
– Хайль Гитлер! – выпалили они одновременно и замерли по стойке смирно. Гитлер кивнул и усадил всех на место одним мановением правой руки. Левая, это было заметно, даже прячась в широком кармане кителя, нервно дрожала. Спустя несколько секунд вошёл Вернер фон Браун и двое высеченных эсэсовцев.
Вернер представил всех космонавтов и назвал командира экипажа. Фюрер кивал, здороваясь поочерёдно с каждым из них за руку, не оставляя при этом без внимания ни одно слово ракетостроителя, словно старался запомнить каждую букву из его уст. Но вместе с тем всем показалось, что на самом деле вождь думает о чём-то, что было известно и понятно лишь ему одному. Где пределы той безграничной энергии, что была дана ему свыше?!
– Сыны мои! Сыны Отечества! – произнёс он с торжественностью, от которой веяло и печалью. – Сейчас, когда до конца осталось совсем немного, когда всё рушится на наших глазах и сердце каждого немца переполнено переживаниями за родину, Германия не перестаёт творить! Арийский дух творения во имя разума, добра и света не умер в течении тысячелетий. Совсем скоро вы отправитесь на Луну и вернётесь оттуда в совершенно чуждый для вас мир. Никто не знает об этом проекте, но когда, очнувшись ото сна, вы снова окажитесь здесь... через многие годы... пусть ОНИ удивятся, пусть они будут ошеломлены нашим гуманизмом, пусть рычат и сходят с ума от того, насколько мы были правы! Недочеловеки не имеют души! Наш дух живёт вечно, и пусть он напоминает нашим врагам о себе сквозь время. Пусть ОНИ снова затрепещут в осознании нашего величия!
Вождь встал со своего стула. Вслед за ним поднялись все остальные.
– Я желаю Вам удачного полёта во славу Германии! – его правая рука молнией взметнулась вверх.
– Зиг хайль! – громыхнуло в ответ,
Вернер вопросительно приподнял подбородок.
– Пора, – согласился Адольф.
Вчетвером они вышли на улицу, и свежий вечерний ветер, пригнанный тучами с моря, обдул их лица.
– Когда старт? – захотел уточнить Гитлер.
– Придётся перенести на послезавтра. Слишком облачно, – ответил фон Браун.
– Пусть будет так...
Вернер и эсэсовцы направились в подземную шахту №1 – своеобразный центр управления полётом «Лунной империи».
Фюрер остался один. Солнце, словно медный щит, украшенный чёрным крестом, наконец, закатилось за горизонт.
– Знамение... – вздохнул он и устало прикрыл глаза.
Холодная, ноябрьская ночь 1944-го. Последние приготовления к старту величественной серебристой ракеты. Рядом – обслуживающий персонал, который на следующие сутки в абсолютном своём большинстве отправиться на самые горячие участки фронта и погибнет в первом же бою, унося с собой лунную тайну;
Экран небольшого телевизора стоял перед Гитлером в специальном мини-бункере в нескольких сотнях метров от ракеты. Картинка кабины позволяла видеть то напряжение, что сталью застыло на лицах экипажа.
– Десять... девять....восемь... – считал фон Браун, и Гитлер чувствовал интонацию его голоса, ритм его бешено бьющегося сердца. Гений навсегда расставался со своим творением.
– ...четыре...три... два...
Всё замерло кругом, лишь сопла «Лунной империи» дышали со всё возрастающей энергией, изрыгая непостижимые массы топлива, формулу которого никто никогда не узнает.
– Один... – Вернер помедлил долю секунды. – ...Старт!
Вибрация корабля достигла своего апогея. Ракета дёрнулась всем своим телом и начала медленно отрываться от стартовой площадки. Через десять минут лишь яркая и странная, быстро движущаяся в небе звезда приводила всех в изумление, а вторая ступень, упавшая ярчайшим болидом неподалёку от столицы Британии опять привела всех в ужас и послужила поводом к объявлению очередной воздушной тревоги.
– Земля! Все в порядке! Перегрузки перенесены хорошо. «Лунная империя» выходит на околоземную орбиту. Через два часа – стыковка с основным разгонным блоком. Экипаж «Лунной империи». До связи!
Фюрер облегчённо вздохнул, прекрасно понимая, что переживает сейчас Вернер и все его коллеги. В те секунды ещё никто не знал и даже думать не мог о том, что героический экипаж не выйдет на связь не только через два часа, но и через три, пять, сутки…
Через четыре дня Вернер фон Браун признался:
– Мой фюрер! Все наши попытки окончились безрезультатно. Мы потеряли нашу «Империю»...
Вождь смотрел на него спокойным, всепонимащим и прощающим взглядом:
– И всё же я благодарю тебя, Вернер, от имени всего моего народа...
– Вильгельм, связи с Землёй нет! – сообщил Эрик командиру.
– Проверь всю аппаратуру радиосвязи от и до! – приказал командир экипажа. – Нам будет очень сложно без этого!
Но все попытки восстановить вышедшие из строя детали оказались напрасными. Вероятно, ещё при старте часть из них попросту не смогла правильно распределить всю поступающую энергию и перегорела.
«Наверное, нас уже похоронили, безымянных космических путешественников», – подумалось Эрику, когда лунный блок, успешно состыковавшись на орбите с блоком разгонным, стартовал в безвоздушном пространстве в направлении Луны.
Гироскопы тщательно корректировали курс. И с каждым часом, уже после вторых суток полёта, всё сильнее ощущалось визуальное притяжение разросшегося пепельно-жёлтого шара естественного спутника.
– Бог мой! – воскликнул Отто, проснувшись после долгого глубокого сна, когда корабль был уже перед самым причаливанием к порту под названием Луна. Площадь естественного спутника Земли занимала весь иллюминатор, и все подробности поверхности были видны настолько чётко, близко и ясно, так поражали воображение своими размерами и застывшим безмолвным величием, что казалось, ещё немного и «Лунная империя» сама захочет прилуниться среди всего этого великолепия.
– Ты проспал даже переход на лунную орбиту! – пожурил его Вильгельм.
– Но надеюсь, вы отлично справились и без меня? – уверенно спросил Отто.
– Готовься к посадке, – улыбаясь, ответил Эрик за командира. – Осталось не более двенадцати часов до этого мгновения.
Он бережно вытащил из специального ящика германский имперский флаг. Красный с белым кругом и чёрной свастикой,
«Это первое, что мы сделаем, ступив на её поверхность!» – гордо подумал он.
Вильгельм просматривал данные, поступившие из всех систем контроля состоянием корабля. Всё в норме.
Полдня спустя посадочный блок «Лунной империи», мягко отделившись от орбитального модуля, пошёл на спуск. Отто казалось, что он остался совершенно один в бескрайнем пространстве космоса.
Наконец, опоры посадочного корабля коснулись лунной поверхности и двигатель умолк. Невообразимая тишина поразила обоих людей – Вильгельма и Эрика. Странная, неземная тишина. Оба космонавта обнялись.
– Поздравляю с успешным освоением новых территорий! – донеслось в наушниках. Это Отто, находящийся на окололунной орбите, поздравил их.
Они вышли на поверхность и долго не могли промолвить ни слова. Небо было звездным. Сияло солнце. Тут же висела родная, так хорошо узнаваемая планета. И там шла война...
Вильгельм воткнул древко металлического флага в осевшую после посадки пыль.
– Вечному – вечное... – сказал он.
Они оба навсегда остались тут. Неисправность двигателя приковала их к поверхности серебряными цепями лунного притяжения.
Отто кружил над Луной в своём орбитальном блоке до тех пор, пока его товарищи не заснули вечным сном. Он прочёл молитву и, распрощавшись с этим странным миром, дал старт к Земле.
Приближаясь, он всё чётче видел свою родную Германию, и сердце начинало болеть. Казалось, теперь у неё не было границ. Их тем более не видно, если глядеть отсюда, с неимоверного высока. Но теперь отечество было мертво…
Отто зашёл в морозильную камеру своего космического судёнышка и, сев в позу лотоса, проглотил пару таблеток, названных тибетскими магами «эликсиром бессмертия». Он не заметил, как уснул. Двигатели сами дали нужную команду, и орбита, став немного выше, предохранила корабль от преждевременного входа в атмосферу.
Середина восьмидесятых годов нашего столетия. НАСА.
– Неизвестный корабль войдёт в атмосферу Земли через шесть часов. Пустынное место посадки и количество задействованных лиц позволяет всё сохранить в тайне. Вертолёты уже вылетели, – сообщил командир секретного отдела «Обнаружения и исследованию посторонних космических объектов».
После приземления все с ужасом и тревожным удивлением обнаружили на борту приземлившейся круглой капсулы чёрный крест. Как на крыльях тех самолётов, что сражались за Рейх во времена Второй Мировой войны.
Через несколько минут в шаре открылось незаметное с первого взгляда полукруглое отверстие. Вдруг выскользнувший из него человек ловко перекувыркнулся и, вскочив на ноги, прошёлся немного, с интересом оглядывая окружающих. С его лёгкого скафандра текла вода, а на шлеме до сих пор сохранялась прозрачная ледяная корка. Затем он безбоязненно подошёл к «встречавшим», вытянулся, и, взмахнув правой рукой, поприветствовал:
– Хайль Гитлер!
На его груди сверкал значок с грозным, распростёршим крылья орлом, сидящим на свастике. Чуть ниже была нашита эмблема с изображением Луны и странного корабля около неё.
– Лунная империя, – с трудом прочёл кто-то из присутствующих перевод с немецкого.
«...вы вернётесь в совершенно чуждый для вас мир...», – вспомнил Отто, так и не дождавшись аналогичного ответа на своё приветствие.
Никита Сергеевич проснулся в холодном поту.
– Королёва мне! Королёва сейчас же! – закричал он.
– Какую королеву? – недоумённо спросил немедля вбежавший на «зов» в спальню Генерального Секретаря человек из прислуги.
– Идиот! – гаркнул глава ЦК КПСС. – Оглох совсем, что ли?! Королёва, говорю, мне! Сергея! Ракетчика моего!
Он был явно не в духе. Глаза – навыкат. Весь лоб – в маленьких капельках.
– Вам нездоровится, Никита Сергеевич? – не вовремя угождал «человек из прислуги» – Может, воды? Таблетку? Врача?
Эти любезности вывели генсека из себя.
– Давай Королёва быстрее!!! – вскочив с постели, в два раза громче в гневе заорал он.
Холоп испарился.
Никита Сергеевич опустился на мятую простынь и, словно чуть успокоившись, принялся беспрестанно шептать:
– Королёва…, Королёва…, Королёва.... Быстрее всё надо делать, а то и американцев обогнать не успеем! Не успеем первые слетать в космос. Не успеем… Быстрее…
Через некоторое время он, кажется, совсем успокоился и, придя в себя от сонного наваждения – полёта гитлеровских космонавтов на Луну – взял зазвонивший на тумбочке телефон.
На проводе был Сергей Павлович Королёв. Он заверил Никиту Сергеевича, что запуск первого человека в космос состоится с космодрома Байконур 12 апреля 1961 года.
15 августа 1998 года.
Зодиакальный фашизм
Часть 1 Нервный визит
За ночным окном моросил сыпучий, холодный, до мерзости противный дождь. Беспросветный, как плотный серый туман.
Виктор лежал на кровати и, не моргая, смотрел в это мутное пространство.
Спать не хотелось, хотя было уже далеко за полночь. Вставать тоже не хотелось. Толстое, блаженное одеяло, казалось, вот-вот убаюкает... Но давно, как он думал, спящий желудок, начал вдруг настойчиво требовать наполнения и вынудил своего хозяина взбодриться окончательно. Мужчина, пересилив себя, поднялся.
Вздохнув, Виктор снял со стула ночной халат с тёплым ворсом-начёсом и накинул на себя. Тихо ступая (дабы не потревожить чуткий сон жены), вышел из прохладной комнаты.
На кухне он зажёг свет и вытащил из холодильника то, что привычно ожидал найти в нём. Суп. В огромной железной кастрюле. Он поставил её разогреваться на водоплиту. Садясь за стол, по привычке дотронулся рукой до отопительной батареи: Неужели не греет?!
Прямоугольный, толстый железный «лист» не был даже чуть-чуть тёплым. Это смутило Виктора, однако тут же он вспомнил, что тепла нет вот уже, по крайней мере, трое суток. В этом году какая-то поломка на гидроузле являлась тому причиной. Потому сейчас, с наступлением Сезона Святых Дождей население района вынуждено было мёрзнуть.
Для Виктора низкая температура в квартире с каждым днём становилась всё чаще причиной унывного настроения.
Холод быстро составил компанию голоду: волнообразно пробежал лёгкой, щиплющей дробью сначала по спине, а затем, как от растопленного льдом очага, разнёсся по всему телу.
– Эх, быстрей бы согрелся супчик! – торопил про себя Виктор, сидя в ожидании на табуретке за совершенно пустым столом, накрытым старой розовой клеёнкой, кое-где по неосторожности прорезанной, кое-где покрывшейся прожёнными тёмными пятнами от горячих утренних кастрюль, тарелок, кружек и чайника.
Вновь вздохнул, торопливо нарезал вязкого, как пластилин, хлеба и достал с сушилки, заставленной дешёвой посудой, глубокую тарелку. Суп согрелся. Виктор налил желтой негустой жидкости, аппетитно облизнулся и приступил к сытному ночному обеду. Или ужину, или завтраку?.. Настенные кухонные часы в виде большого кувшина с льющейся из него «звёздной водой», символизирующей собой астрологический символ Водолея, показывали половину четвёртого. Виктор невольно задержал свой взгляд на этой «звёздной воде» – каплеобразных и гранёных камушках, вживлённых в блестящий синий металл. Затем осторожно, чтобы не обжечься, отхлебнул первую ложку, и она наполнила жаром всё его озябшее тело. Когда с супом было покончено, Виктор уже более-менее согрелся.
Сон никак не шёл.
– Что за чертовщина?! – расстраивался он. Почему-то ему всегда казалось, что человеку сытому и тёплому не нужно в жизни ничего, кроме ленивого сна. Но сейчас с ним происходило как раз всё наоборот. Прикрыв кухонную дверь, ночной человек включил настенный телевизор. Широкий экран медленно загорался. За окном плыли туманные силуэты дождя, бесшумно сверкали молнии, стекло отражало яркий свет кухонной лампы. И казалось, больше и не было ничего, кроме этого жуткого одиночества, наполненного лишь привычными вещами и обстоятельствами. А ведь там – снаружи – был Его город, где Виктор родился и вырос. Там, за сизо-серо-жёлтым квадратом окна неторопливо, но всегда упорно шло время Его мира, Его века. Дерзкой и отчаянной походкой шагала по Его годам Его история. И всё это было залито беспросветным проливным дождём. Мелкой, гадкой, порой невыносимой моросью, от которой становилось порою (всё чаще!) так неуютно и мерзко на душе. Вечный дождь... Виктор никак не мог (как другие) «сжиться» с ним и знал, что не привыкнет никогда…
Вольно или невольно он почему-то всегда сравнивал свой двадцать пятый век с веком двадцатым. Именно туда по личному и негласному размышлению Виктора забрела его эпоха в своём развитии, будучи всего лишь уродливым последствием века двадцать четвёртого. Именно в прошлом столетии по неосмотрительности человеческой цивилизации в откровенной экологической войне против самой Земли случился Второй Великий Потоп. Нет, не книжный, а вполне реальный!
Он оставил после себя залитую огромным океаном планету. Вода пощадила совсем немного суши. И именно на эти разрозненные острова бывших гор и высоких плато, теперь громко наречённых континентами, переселилось всё проигравшее, но уцелевшее в той страшной войне против самого себя человечество.
Люди сумели выжить и продолжить эту во многом совсем новую жизнь. Плата за войну была тяжелой – человечество вернулось на сотни лет назад в своём развитии. Век двадцать пятый и век двадцатый, какое странное совпадение! Как два близнеца по горю, несчастью и борьбе. Одинаковые в своих вымахавших в один раз до небес домах, широких и шумных магистралях и улицах, запруженных авто... нет… теперь –амфибиомобилями. По книгам всё было донельзя схожим! Одинаковое время. Даже фашизм тот! А впрочем, нет, уже не тот... Тот, что был, стал уже невозможен. Расы и нации недопустимо тесно перемешались в биологическом смысле, предотвратив его возникновение и навсегда похоронив в коричневом углу кладбища истории. Коммунизм навсегда остался утопией. Ортодоксы перестали существовать, но время сумело, наверное, в последний раз, вывести ещё одну, совершенно нелепую их формулу – ЗОДИАКАЛЬНЫЙ ФАШИЗМ.
Приглушённый звук резкого голоса прорвался на экран телевизора раньше самого видеоизображения. Самоуверенный, убедительно бескомпромиссный, этот тявкающий глас заставлял Виктора каждый раз, когда он слышал его, вновь и вновь осознавать всю проблематичность своего положения. О, этот невыносимый страх! Потаённый, преследующий повсюду (с того самого момента!)... Проклятое, невыносимое чувство безысходности, унизительного повиновения трагической случайности.
О, этот беспощадный «лай» большого, рослого, крепкого человека в синем, светящемся морской бирюзой костюме! Голос звучал уверенно и громко. С полным осознанием того, что огромная толпа людей, стоящих внизу и задравших головы вверх, к трибуне, жадно внимает каждому сказанному слову. Толпа глубоко верили в свою победу и своё счастье, о котором говорил вождь!
Невообразимое скопление людей мокло под проливным митинговым дождём. Затаив дыхание, они смотрели горящими фанатизмом глазами, полными великой преданности и веры! В них пылал огонь борьбы, и они были мокры от счастливых слёз и капель Святого Дождя. Вода текла по их посиневшим лицам, и каждый мускул лиц выражал жажду этой (Виктор никак не мог понять какой) победы. ИХ сила и воля благословляла ИХ живого, физического бога и самих себя на подвиги.
Пусть будут лишения, много лишений, но эти страдания будут во имя Подвига!
Бог, вождь, отец новой веры, возникшей сразу с рождением первого поколения людей Второго Великого Потопа на развалинах основных политических традиций и религий мира, вобравшей в себя всего понемногу (но больше – крайностей и экстремизма во взглядах и действиях), был таким же, как и его сумасшедшие идеи, унаследованные ещё оттуда – из самых глубин ортодоксальных учений водолейских группировок и сект.
Никто всего пару десятков лет назад, как казалось Виктору, и не думал, что учение Воды Звёздной и Земной вознесётся на такие вершины поклонения, о которых древние религии и не мечтали. Но уже тогда он начал понимать, что становиться слишком опасно, и ... замолчал.
«Водяные люди», как называли своих вождей рождённые в январе-феврале месяце миллионные массы, победили на демократических выборах и начали наводить свой, специфический «порядок» в «нищей, растерявшейся стране, доведённой интерзодиакальным режимом до полного краха».
Виктор не отрывал взгляд от экрана. Голос с трибуны, голос Человека Звёздной и Земной Воды – Президента его страны – гремел:
– Миллионы людей поверили в свои водолейские силы, приняли и одухотворили новую религию, снизошедшую от самих звёзд! Расцвела наша великая культура! Приумножились ум и прорицание! Мы, народ, восемь лет назад пришли к власти! Мы, народ, голосовали за новую жизнь! И в борьбе, и в вере, несмотря на все предательства, препятствия и трудности, воплотили и воплощаем все наши планы. Великий Потоп и Великий Дождь сотворили нас, открыли глаза и наставили на правильный путь! Признание астрологического знака – Бога, символизирующего начало всему – великий прорыв в будущее. Вы сами во имя вечного спасения призвали многие годы назад из пространства Бесконечного Вселенского океана Его вечный Дождь! Вот он! Радуйтесь этой воде!!! Встречайте! И пусть наша политика, наш порядок порой очень жестоки, но мы обязаны верой в нашего Бога создать на Земле сплочённое, великое суперобщество - объединённое одной высокой целью и единым астрологическим знаком Вселенной. Великим знаком Водолея!..
Толпа внизу загудела многоголосием, замахала многочисленными полиэтиленовыми стягами сине-бирюзового цвета, восхищённо задёргала взметнувшимися вверх на длинных древках фиолетовыми транспарантами с аккуратно выведенными на них большими белыми каплеобразными буквами лозунгами и выплеснула наружу все свои идолопоклоннические чувства: безумный восторг и жертвенную преданность высшему своему идеалу – созвездию Водолея и своему Великому Вождю!
Виктор сделал звук тише, почти совсем заглушив оратора в синем...
Вождь и далее продолжал говорить всё так же вдохновенно, выкрикивая одну яркую возбуждающую фразу за другой, приводя толпу в исступление. То и дело его речь перебивалось воплями восторга.
- ...Мы, ваши правители – ваши же дети. Вы родили нас в страшных муках! Мы, ваши правители, должны, – внушал Президент, захлёбываясь в собственной слюне, – обязаны предоставить вам то, чего достойна только нация-мессия… Мы должны быть беспощадны. Нас удовлетворит только полная победа, ибо нам нужна жизнь! Для астроинорождённых – только покорность и страх перед зодиакальной нацией господ! Перед нами! Перед нашей Божественной силой, которую дал нам Водолей! Плебеи достойны лишь рабства! Мы – новый класс! Класс классов. Сильный и молодой! К сегодняшнему моменту Великая Водная Империя насчитывает более десяти миллионов человек. Нас всего в два раза меньше, чем на остальных землях Земли, и это – большая наша победа! Велика лишь наша страна-держава, где почти все – чистозвёздные водолеи. Остальные – нечистоты, которые подлежат уничтожению. Они – наши враги, они – портят нам жизнь и мешают нашему счастью, может быть, даже больше, чем внешний враг. Национальная Служба Инозначного Розыска должна будет в скором времени выявить и уничтожить коварного внутреннего врага. Это основная её задача. Наша нация, самая великая, самая умная, самая гордая и свободная, достойна большего, нежели имеет сейчас. Новая раса планеты – это вы!!! Бог ниспослал меня на Землю, к вам! Следуйте за мной! Я поведу вас с именем Великого Водолея по Великому Пути Вод в рай. Все мы – астрофашисты. Связка, пучок, сплочённость! Наш путь труден, но славен. Лишениями искупим мы свои грехи. Я верю в ваш дух! Наши силы велики, наша Правда – Водолеева Истина! Тот, кто не рождён под звёздами Священного Водолея, умрёт! Мы – водолеи, истинные повелители Мира Безбрежной Воды. Так отныне будет именоваться наша планета!!!..
Толпа словно посходила с ума: гигантским прессом единства она выжимала из себя бушующий, неистовый угар восхищения. Толпа-зомби... пела!!!
Виктор сидел на табуретке в одной несменяемой позе как прикованный, пугливо подняв брови и закусив добела нижнюю губу. Весь его вид вызывал жалость и сострадание. Он смотрел на этот дикий карнавал, и трагический страх продирался наружу взрывающейся тряской. Страх и бессилие вот уже восемь лет! Он дрожал. Не переставая. Уже болезненно.
Искусно играя на чувствах людей, зодиакальный маг в который раз доводил их до полного оргазма:
– Нас десятки миллионов! – трубил голос. – Мы – возрождение планеты! Скоро Великий Бог снизойдёт к нам с победой и покажет свой лик! Хвала ему и слава! Скоро наступит тот день, когда мы все сами станем водой, навсегда скрывшись в её глубинах. Да будет так! Да будет Дождь! Да будет Всемирный Океан! Поздравляю всех вас с наступающим праздником! С праздником Священного Водолея!..
Виктор не дал договорить выступавшему. Дрожащая рука, резко дёрнувшись вперёд, нажала чёрную кнопку и мгновенно погасила экран. Он потушил на кухне свет, вошёл в спальню и, охваченный панической дрожью, прильнул к жене.
В фиолетовой серости окна метались сиреневые всполохи уходящей грозы. И – вслед за каждым новым блеском гигантских искр – по всему небу, содрогая воздушным ударом промокшую насквозь землю, проносился хлёсткий, раскатистый удар грома.
Так, перед самым наступлением утра, беспокойный человек незаметно заснул с тягостью на душе, полной вечных тревог.
Он проснулся поздно. Часы тянулись обеими своими стрелками к одиннадцати и вот-вот должны были открыть счёт гулким ударам.
В комнате было приятно тепло. Виктор сразу почувствовал это. Батареи были раскалены. Дотронешься – обожжёшься! Он снова посмотрел в окно. Дождь и туман. Сумерки. Как назойливо и... привычно для глаз! Туман плыл, клубясь клочьями свернувшейся воздушной ваты, постепенно «вытягивался» в плоские блюдца сизых облаков. Он возникал словно бы из ничего и растворялся сам в себе. Сквозь его рваную плоть прорывался тусклыми пятнами жёлтый свет окон соседних домов.
Разбитый, Виктор зашёл в ванную...
Ночной телевизионный предпраздничный митинг, выступление Президента перед многотысячной массой людей столицы Империи...
Ему снова стало жутко, и он вздрогнул, когда увидел своё отражение в висящем на стене зеркале. Словно не в лицо, а в душу заглянул: испуганную, жалкую, усталую и истерзанную. Из груди вырвался бессильный стон. Он открыл кран и подставил под рвущуюся струю жгучей холодной воды горячую голову, потяжелевшую от ночных воспоминаний и пугающего предчувствия чего-то недоброго.
Приплетясь в зал, человек грузно плюхнулся в глубокое кресло и застонал, взвыв под плетью судьбы, нещадно полосовавшей его не то за грехи, не то так просто, из злого развлечения.
Вокруг царила мрачная тишина.
– Господи, лучше мне было бы умереть тогда, сразу, когда только-только начинали расстреливать и отправлять на морские стройки. А теперь?!.. Дрожать, ожидая внезапной расправы? Я не могу отвлечься и забыть то, о чём знаю лишь один! Зачем я молился Господу Богу, дабы он помог мне записать датой рождения 6 февраля!? Скажи, зачем ты, Господи, исполнил эту мою просьбу, а сейчас оставил меня? Зачем мне эта мука!?..
Чувство бессилия стесняло грудь, мешало дышать.
– Как хорошо, что хоть моя дорогая Верочка меня понимает. Может оттого, что родилась она действительно в феврале, а я в самом конце мая. Совмещение положительных астрологических знаков. А будь я тоже водолей, между нами наверняка всё было бы так же плохо, как в большинстве семей. Как почти во всех!.. Держащихся только на силе глупой идеологии, но не желающих иметь детей – причину новых раздоров. И вообще, откуда этот бред о десяти миллионах чистозвёздных водолеев?! О Господи, прокляни тех дьяволов, кои произвели на свет этот зодиакальный фашизм!..
Горькие стенания и мольбы оборвал резкий, какой-то требовательный и бесцеремонный звонок в дверь. На секунду он оборвался и затем повторился вновь – дольше, более нагло и настойчиво.
– Кто бы это мог быть?! – вздрогнув от неожиданности, насторожился Виктор и остался сидеть на месте. Звонок не унимался, настойчиво требуя хозяина подойти и открыть незванному гостю. Наконец, тот поднялся с кресла и тихонько, на цыпочках, пугливо подкрался к двери.
«Кто же это!? Вера не стала бы звонить так настойчиво. У жены есть ключи, да к тому же звонок у неё условный – один длинный, два коротких…»
Он напряжённо хмыкнул в кулак, избавляясь от подступившего к горлу комка, и пугливо спросил:
– Кто там?
Звонить перестали, но ответа не последовало. Выбора не было, и спустя секунду Виктор с неожиданной для себя решимостью отщёлкнул замок. В кромешной темноте, казалось, бесконечного коридора вырисовывался силуэт широкоплечего, высокого мужчины.
– Можно войти? – тяжёлым хриплым басом сразу спросили из-за порога.
Виктор не торопился и вместо ответа потянулся к квартирному выключателю. Раздался короткий щелчок. Во вспыхнувшем свете ламп его взору предстал вымокший до нитки человек в бело-голубой камуфляжной форме. Тёмно-синяя плащ-накидка, совсем короткая, свисала с его плеч. С её блестящей материи искрящимися струйками стекала на коричневый кафель пола дождевая вода. Из-под чуть нависающего капюшона виднелся чёрный козырёк фуражки, на околышке которой Виктор ясно различил рисунок стилизованных волн – символа зодиакального знака «водолей». Красными эти две волны были, насколько знал Виктор, только на фуражках офицеров Внутригосударственной Охранной Службы НСИР.
Какое-то ассиметричное и неровное, напрягшееся, скуластое лицо молодого офицера, тщетно пытавшегося скрыть холодную дрожь, старалось выглядеть сурово. Так и не дождавшись ответа, он вновь, силясь казаться вежливым, спросил хозяина квартиры:
– Можно войти?
– Да, да, пожалуйста! – стараясь не выдавать внутреннего волнения, пряча глаза, Виктор лакейским жестом пригласил «товарища».
Тот не замедлил воспользоваться приглашением. Странно, но, кажется, промокший был без машины и совершенно один!
«Не пришёл ли он с какой-то целью?» – нервничал Виктор.
Военный (так принято было называть в народе всех, кто носил форму, хоть немного похожую на военное обмундирование) стянул меж тем сапоги, скинул с себя плащ-накидку и, повесив её на вешалку рядом с фуражкой, солидно хмыкнул в кулак. Только тут Виктор заметил в его руке небольшой чемоданчик с внешним компьютерным кодом-ключом под ручкой.
Офицер самостоятельно проследовал в зал и уселся в мягкое глубокое кресло. Виктор прошёл за ним словно посторонний здесь человек и с услужливой растерянной улыбкой и предательской дрожью в голосе попросил подождать, пока он ненадолго удалиться в кухню.
Сидящий вальяжно кивнул и, опрокинувшись на спинку кресла, блаженно утонул в нём. Хозяин не замедлил исчезнуть. Он гадал – что же может быть сокрыто под чёрной поверхностью лакированной крышки чемоданчика? Опасливый шепот его внутреннего голоса никогда не был напрасными.
– Нет! Нет! – тревожно бормотал он, нарочито гремя чайником. – Что-то здесь не то! Видно, конец мне пришёл. Ну что ж, хватит! Пожил восемь лет в страхе ...
В эти мгновения он не понимал сам себя. С одной стороны, безразличная уже ко всему душа жаждала скорой смерти, а с другой...
Его рука потянулась за маленьким лёгким пистолетиком, припрятанным в нижнем ящике письменного стола, служившего одновременно и столом кухонным. Подержав несколько секунд удобно лежащее в руке и грозно выглядящее даже на ладони оружие, он положил его в карман, найдя-таки способ придать себе уверенности хотя бы на некоторое время. Только бы не сорваться! И перестать, наконец, предательски дрожать! А что, если придётся стрелять?..
Всегда, когда приходили люди, подобные человеку, ожидавшему в зале, Виктор предпочитал, чтобы пистолет, с которым под лозунгом: «Вода – это наш рай!» прошёл он не один военный поход, находился при нём. В правом кармане домашнего халата.
Наконец, он сел в кресло напротив незваного гостя. Тот безуспешно пытался открыть чёрный чемоданчик с помощью шифровальной карточки – тоненькой голубоватой светящейся трубочки, вставляя её то в одно, то в другое отверстие замка. Но замок никак не поддавался. Грубые пальцы несколько раз пытались расшевелить дававшую сбои «автоматику», но попытки оказывались напрасными. Провозившись немалое время, военный насупился и сосредоточенно, как бы задумчиво, опустил брови. Хозяин квартиры, наконец, не выдержал:
– Не получается?
– Как видите! – раздражённо буркнул военный, поставил чемоданчик на пол рядом с креслом и запрокинул голову наверх. С минуту оба молчали – офицер, отрешённо уставившись в потолок, Виктор, отчего-то встав с места. Вдруг вымокший под дождём гость резко опустил голову, и взгляды двух незнакомых мужчин встретились! Виктор не смог, не сумел «увернуться» от пристального, холодного взора широких зелёных глаз напротив. Шальных, с диковатыми огоньками. Он растерялся, и громко сглотнув от волнения, понёс какую-то несуразицу:
– Извините, скажите, зачем же Вы всё-таки пришли ко мне?.. Или это государственная тайна, которую Вам не велено разглашать?.. Или я – один из немногих, кто удостоился узнать о ней?.. Или...
Тут же он понял, что лучше было бы вообще ничего не говорить. Промолчать, повинуясь испытующему взору, из которого водопадом лилась наружу невидимая, зловещая энергия! Она вливалась в душу, словно бы изучала её изнутри и снаружи одновременно. Виктору показалось вдруг, что человек в форме почувствовал всё напряжение своего «пациента». И «пациент» медленно сел.
«Доктор» наклонился над чёрным чемоданчиком и принялся за прежнее.
По ходу дела военный неожиданно подробно ответил на заданный Виктором вопрос:
– ...Не замедлю представиться – Ися Грозов. Я из НСИР. Внутригосударственная Служба, отдел «Б». О Вас мне известно практически всё..., – его рот как-то криво и будто бы насмешливо растянулся. Поглядывая исподлобья, старательно ковыряясь при этом в замке чемоданчика, он, наконец, пояснил:
– Мой визит касается дня Вашего рождения... -
Виктор сразу всё понял, вздрогнул и, как ему самому показалось, предательски побледнел.
– ...Я должен кое-что уточнить, – продолжил старательный офицер. – Вы родились шестого февраля. Так ведь?
Виктору ничего не оставалось делать, кроме как просто уверенно кивнуть:
– Да, конечно!
Военный согласно кивнул в ответ, продолжая объяснять:
– Два дня назад наш Великий Президент издал указ о том, что подчиняющиеся НСИР Внутригосударственные спецчасти обязаны в одномесячный срок проверить от и до всё население страны с целью выявить и уничтожить прячущихся среди нас, водолеев, не водолеев. Мы выявляем последних с помощью специально созданного для этих целей прибора. Ему нужно полминуты времени, чтобы определить, когда человек на самом деле рождён. Дабы не заставлять людей приходить к нам, не нарушать их покой, права и свободы, мы навещаем каждого сами, будь гражданин дома или на производстве ...
– А в чемоданчике у Вас и есть тот самый прибор? – опасливо поинтересовался Виктор.
– Да, правда, вот видите, что-то замок заело! – с досадой ответил военный.
Виктор тревожно приложил правую руку к груди. Слева. К сердцу.
Тук! Тук! Тук! ...
Этот звук напомнил ему о том, что жизнь по-прежнему цепко держит его в своих руках, и ... снова тревожные чувства сломили наступившее было спокойствие.
– Вам плохо? – спросил зеленоглазый.
– Нет! Нет! Всё хорошо, – силясь улыбнуться, заверил Виктор. – Бывает иногда. Старость – не всегда радость... Сами понимаете... -
– Извините, что так долго задержался у Вас, но долг... Долг перед всеми нами ..., – вдруг словно бы искренне (опять театр?) смутился военный.
– Ничего! Ничего! – сипло ответил хозяин дома, усаживаясь поудобнее в своём кресле. – Я не обеспокоился Вашим приходом. Ведь он – во имя Идеи!
Настойчивые попытки открыть чемоданчик продолжались. И каждая новая неудача всё сильнее огорчала военного и, наоборот, тайно радовала Виктора. Он молился. И, отдавшись одному только Богу (какому – неважно, он и сам не знал), совсем успокоился. Когда засвистел, наконец, огромный чайник, он мигом нырнул в кухню и спустя секунду подал гостю самую большую кружку чая с заваркой из листьев морской капусты. Железная кружка очень понравилась пришедшему рисунком летящих на полной скорости во вселенской бездне Ураном и Сатурном. Две планеты, покровительствующие астрологическому знаку Водолей. Раньше они являлись эмблемой первых революционных групп. Только потом их сменила Священная Капля.
Как бы невзначай, пока «солдатик», не торопясь, попивал чаёк, Виктор поинтересовался, как идут дела по выявлению «нечисти». Офицер нехотя поведал о том, что проверка по городу дала довольно интересные результаты.
– Очень мало тех, кто по дате своего рождения не принадлежит к Созвездию Водолей. Мы, как и везде в городах, составляем абсолютное большинство населения. Но «безводные» твари тоже предпочитают мегаполисы! Их должно было быть много здесь, у вас, потому что именно здесь за зодиакальных фашистов было отдано на выборах восьмилетней давности наименьшее число голосов, если сравнивать с другими городами Первой Империи. Конечно, кое-кого уже нашли, вычислили, ликвидировали, кто-то сбежал, но… Мы работаем. К немалому удивлению выясняется, по данным нашего «помощника», – ладонь военного с нежностью похлопала по чёрной, натянутой как на барабане, коже чемоданчика, – что этот город почти на сто процентов водолейский! Мне лично это кажется странным. После окончания первого этапа проверки на зодиакальную принадлежность, для тех, кто «прошёл первый тест», но всё же может подозреваться в антигосударственных актах, намерениях и возможной тайной антиводолейской деятельности, Правительство позаботиться о выпуске новой модели «помощника-определителя». Этот новый прибор сможет в доли секунды выявить и детально распознать голосовавших против астрофашистов восемь лет назад, либо вообще не принимавших участия в голосовании. По отношению к ним, соответственно, будут приняты самые жестокие меры!
Неожиданно он спросил:
– Кстати, а за кого Вы, Зотов Виктор, голосовали восемь лет назад? -
Его рот снова замер в холодной усмешке, словно он всё уже знал наперёд. Дежурный вопрос?
– Ну… Ну, как за кого?! – наигранно завозмущался Виктор и соврал: – За нашу Священную Водолейскую Партию конечно! – безнадёжно подумав про себя: «К чему весь этот жестокий спектакль?!..»
Однако собеседник лишь похвалил его.
Словно размышляя, как вести себя дальше, человек в форме опустил вдруг потухший взгляд и уставился в неопределённую точку на голом пластиковом полу. Ненадолго он замер так. Сгорбившись, казалось, заснув от сумерек, дождя и усталости. Но вдруг взорвался в какой-то сумасбродной, суматошной речи:
– Гуманности ради Президент приказал всех не водолеев просто расстреливать! Без пыток. Ведь сам Бог-Водолей призывает к этому в своей «Дождь-книге! У нас должна быть чистая зодиакальная нация! Нация воды!.. Водолеев! И ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах мы не должны отступать от основных принципов ИДЕИ! Уничтожать безо всякой жалости всех!!! Всех не водолеев! Иначе уничтожат нас! – он выкрикнул это с какими-то зловещими, не переубеждаемыми фанатизмом и уверенностью. Рукой с широко растопыренными длинными пальцами он резко полоснул перед собой, словно желая ими как саблями, изрубить на куски всех до сих пор не понимающих этого, не принимающих ИДЕЮ так же близко к сердцу, как он сам. – Всех неверных, напрасно пытающихся укрыться от Божьего водянистого ока, не блюдущих его Святого писания (которое, как понимал Виктор, написано-то было самим Президентом не так много лет назад) и «нуждающихся» только в одном – в смерти!
И Виктор обомлел, увидев истинное лицо чудовища, скрытого под маской человеческой кожи. ЧЕ-ЛО-ВЕ-ЧЕ-СК-ОЙ!
– Мы уже счастливы, но мы будем ещё счастливее, когда победим окончательно! Так думаем мы, так говорит наш Великий Президент. Истинный Человек Воды! Истинный наш Живой, реально видимый БОГ! – продолжал военный, нервно дёргаясь, и вдруг предложил: – Сделаем вот что! Это будет выгодный контракт с моей стороны. Я не буду больше затруднять Вас, так как уже понял, что Вы честный гражданин Империи. – его очи полыхали бездушным малахитовым блеском, словно «глаза» робота. Ожидающее сердце Виктора забилось громко и сильно, словно огромный тупой молот, пытающийся искромсать в труху старую мягкотелость окружающих волокон.
Ненароком ему подумалось, что учащённое сердцебиение слышит не только он ...
Голова кружилась, и казалось, ноги держат тело из последних сил.
– ...Я не буду проверять вас!.. – продолжал меж тем гость. – Ключ я всё равно сломал, – и человек-зомби продемонстрировал обломок трубочки-ключа. Другой её конец торчал, застряв в «скважине» замка. – Я записываю Вашим днём рождения «6 февраля», далее заверяю письменно, что Вы как настоящий 100% водолей обязуетесь соблюдать все Законы нашей Великой Водной Империи и Президента и несмотря ни на что готовы в любую секунду встать с оружием в руках на защиту водно-пространственных интересов Родины и Вождя. Прошу Вас так же молчать обо всём произошедшем. Если же ...
– Я понял... - часто моргая, как ненормальный, закивал Виктор. Его нижняя губа тряслась. То ли от не прошедшего пока страха, то ли от ещё не до конца понятой радости.
«Опричник» быстро заполнил спецбланк, попросив Виктора расписаться в нужном месте. Затем быстро поднялся, поспешно, словно куда торопился, оделся и, не прощаясь, покинул гостеприимное жилище. Зловещая плащ-накидка таинственным привидением исчезла в темноте общего коридора. Онемевшими пальцами хозяин прикрыл дверь, с трудом защёлкнув замок. Не в силах больше держаться на ногах, он рухнул на пол, тихо благодаря непонятного Бога
Часть 2 Потемневшие воды
В дождях и непроницаемых туманах, под шумные всполохи гроз, пролетели незаметно ещё восемь лет. Виктор забыл, что такое больная душа и нервное сердце. Ему исполнилось 62.
Почти ничего не изменилось в стране за эти годы. Как и прежде, везде прославлялась только «одна-единственная бесценная ценность в человеческой жизни – капля воды». Вода была Богом-Водолеем, а Бог-Водолей являлся Водой!
Неповоротливые туши толстощёких, плосколобых Специалистов день и ночь бродили, внушая пустоголовым послушным массам одни и те же глупости... «Если Дождь – Святая Вода, то Вода – это Святой Дождь. Человек – всё та же рыба, только привыкшая к воздуху, а рыба – это тот же человек, которому требуется вода. Туман – это человеческая водолейская душа, а человеческая душа – это Туман!..»
Горько было видеть, как люди, открыв рты и совершенно разучившись самостоятельно мыслить, свято и тупо верили во всю эту запутанную, нелепую чушь.
– Наш Президент, ставленник Бога-Водолея в Мире Безграничной Воды, изрекает устами Божьими, что мы должны уйти назад. Вернуться в наш настоящий дом – в воду! Там наш рай, а рая на суше нам не дано! Так шагнём же смело все разом в жизнь вечную! Жизнь под водой. И обретём там покой, возведя Новое Царство Цивилизации! – призывными лозунгами заканчивали пропитанные дьяволизмом идеологии Специалисты свои бесконечные, как океан, пропагандистские «лекции». И так – восемь лет. Нет, уже шестнадцать. Печать, пресса, телевидение, радио... Вечные шлюхи всех существовавших и существующих режимов. Чёрная гниль цивилизации.
Территория страны постепенно, но неумолимо погружалась в Великий Океан, готовый принять её в холод своей пучины.
Частые войны были жертвенны и по большей части неудачны. Глупость Имперского генералитета была какой-то изысканной, потрясающе талантливой! Какие бы чудеса героизма ни проявляли рядовые солдаты, готовые умереть за Святую для них Родину, идя в бой с непоколебимой верой в мудрость военачальников, они не могли поправить положение на фронтах одной лишь своей благородной яростью.
Последняя, кровопролитная двухмесячная война в Западном Океане заставила Правительство негласно приостановить военные действия и отступить всеми армиями Флота. Кое-кому (кто не был как все) показалось (это чувствовалось), что случившееся поражение – Знак. Знамение, то ли которому радоваться, то ли которого страшиться.
– Наш народ страдает во имя того, чтобы приблизить пришествие Водолея! Нашего Бога! И когда он придёт, то одним своим великим духом сметёт неверных с лица планеты. Всё будет так, как в Святом писании: «...И будут туман и вода, и явится Он – Лучезарный. И неверные падут, и будет смерть им всем, как и царству их...» – «объясняла» официальная пропаганда неудачи армии, скрыть которые было уже невозможно. Что имел в виду Правитель, написав об этом в своей книге, Виктору было вовсе не ясно. Кто «Лучезарный»? Это Президент что ли?! Или его ещё более кровожадный преемник?
Постепенно выяснилось и то, что численный состав населения всей водолейской Империи по проведённой переписи составляет чуть более 4500000 человек, тогда как нейтральные и воюющие страны-континенты населяли более 50000000. Указав точное число граждан Великой Водной Империи, официоз ставил на то, что враг всё ещё жив и плодовит, и пытался разбудить в водолеях ещё большее чувство ненависти и увеличить рождаемость из страха, что Империя просто не сможет компенсировать людские потери, которые неумолимо перемалывала в костный порошок мельница войны. Оставшиеся просто «погибнут от многочисленных и кровожадных ...»
«Хорошо, что воюем не со всем миром, а лишь с отдельными государствами, – подумалось тогда Виктору, – Воюем во имя ИДЕИ и с этим фанатизмом только побеждаем. Иногда…»
Но зодиакально-фашистскому правительству «водяных людей» становилось всё яснее, что построенное здание власти уже настолько непрочно, что достаточно ещё одного мощного толчка извне и ...
Государственные мужи лихорадочно искали выход. Да, им верило абсолютное большинство, но верили ли они сами в свои силы? Сплотить нацию после стольких поражений на новую «войну против неверных» если и удастся, то ненадолго, а увязшая в догмах идеологии «экономика призывов» с началом нового конфликта рухнет сама по себе, не в силах более обеспечивать милитаристскую машину. Кое-кому из простых смертных (тем, что поумнее) казалось, что «люди воды» там, на недосягаемом верху, уже устали вертеть руль тотальной власти. Но вручать его кому-то – не приравнивалось ли к самоубийству? Но что самое страшное – передавать эту власть было уже, похоже, некому. Культ. Заведённая шестнадцать лет назад машина зодиакального фашизма прогнила и проржавела под своей «святыней» – водой и неслась с катастрофической скоростью в пропасть. И за лобовым стеклом было не разобрать дороги, но при всех обстоятельствах огромному числу людей верилось, что выдуманная для них дорога вымощена золотом и когда-то, очень скоро, она обязательно приведёт в тот рай, о котором так много говорил, особенно в последнее время, Президент.
Им казалось, что ничего, кроме хорошего, не произошло за эти годы.
И Виктора ничего особенно не тревожило в жизни.
Он стал, наконец, как все, словно переродился после той почти забытой встречи с человеком из НСИР. И как все он брал сине-бирюзовый флаг и шёл на улицу. Мокнуть под дождём в толпе весёлых демонстрантов, справляя очередной государственный праздник.
Часть 3 Сумасшествие
Виктор решил провести этот день дома. За чтением книг, за уборкой... В конце концов, можно было просто поспать. Очнувшись от ночи поздним утром, он не знал, что же «выбрать»? Но после недолгих размышлений, лёжа в кровати, предпочёл весь день «истратить» на сон и ничем более не заниматься. Он решил так, однако ему помешало ...
СОЛНЦЕ!!!
Он не сразу понял, что произошло, но... Он помнил... Подсознательная память?... Память предков?...
Солнце!
Невесть откуда взявшееся, оно прорвалось на чудесных жёлтых крыльях к Земле. Разорвало в клочья паутину мрачных туч! О, Солнце! Вот оно какое! Лучи, как всадники, ворвались в окно и залили всё золотым блеском своих лат. Голова закружилась...
Звезда горела на ставшем вдруг чёрным небе, прожигая насквозь его состарившуюся, отмирающую кожу и неведомой ранее теплотой перетекала в нежные ладони человеческой души. Как стало хорошо! Хотелось встать перед этим новым Богом на колени ...
Заворожённый (даже не испугавшись!), Виктор смотрел не моргая. Застыв у распахнутого окна. Почудилось – весна воскресла. Её не ждали и ненавидели на словах, но потеряв всякую надежду в долгом, хлюпком пути под дождём, жаждали в промёрзших душах все, кто ещё не сошёл с ума.
Но и эти люди не знали, что миг света будет для всех первым и последним.
Грешные, доверчивые души, поражённые увиденным, ринулись к сияющему светилу. Они парили! Летели вверх, в небо, к Богу, которого вдруг полюбили... Но старый идол уже ждал жертвенной платы за отступление от веры в него. Веры в НИЧТО...)
Казалось, Солнце сжигало целые моря вонючей влаги в душе Виктора, которая встречала позабытое Светлое Утро, которое царило когда-то на планете Земля, где ныне царит «Мир Безбрежной Воды». Утро вливалось тёплой кровью в сердце. Его энергия заставляла ПЕРЕОСМЫСЛИВАТЬ!
Виктор смотрел, чуть прикрыв веки. А те многие, кто видел солнце первый раз в жизни (как и он – привыкшие к вечным сумеркам), застыв с широко открытыми глазами, почти ослепнув, смотрели и смотрели в небо.
Виктор протянул вперёд руки. Прямо в окно. Ладонями вверх, и кожа... не почувствовала уличного холода и прикосновения мерзких водяных капель.
«Да будет свет!»
Он зажмурился. В жёлтой полутьме поплыли яркие, звенящие жёлтые круги. Замелькали маленькими огоньками миллионы солнц. Сон! Ослепительный Солнечный сон наяву! И ведь кажется...
ДОЖДЬ КОНЧИЛСЯ!!!
Неожиданно резкий звонок в дверь вывел Виктора из состояния солнечной медитации, заставив злой дрожью передёрнул всё тело. Он готов был проклясть сейчас любого, кто окажется за ней! Оставив блаженный миг, с непреодолимым желанием скорее вновь вернуться к нему, он кинулся открывать. Зубы стиснулись, и бледное лицо, насколько это было возможно, налилось багровой краской. Сейчас! Сейчас он распахнёт дверь и ...
На пороге стоял человек в странной военной форме. Весь в белом, в чёрной фуражке с двумя плавными зигзагами на месте кокарды и в короткой чёрной плащ-накидке на плечах. Виктор замешкался на секунду, импульсивно сжался всем телом и... заглушил в себе всю злую обиду. Он слышал о «нелюдях в белом», но до последнего момента не хотел верить в их существование. Правда, иногда чудилось, что они находятся ВЕЗДЕ и ВСЕГДА и могут превращаться, как оборотни, в кого угодно, даже обитать в плоти твоего лучшего друга (наверное, поэтому у Виктора был очень маленький круг знакомых)... И ещё... они не были людьми. О таких парнях ходили легенды, которые поражали воображение ужасными сценами пыток и допросов. Встреча с ними означала одно. Смерть. Рано или поздно. Шептали, что их лица запечатлели на себе что-то звериное с самого рождения. Их словно выращивали в инкубаторах ада. Их богом было зло, ибо они были созданы для этого. Но кем?..
Воры жизни.
Мысль произвела анализ быстрее скорости света. Стало ясно – минуты блаженства потеряны уже безвозвратно. Человек в белоснежном одеянии перешагнул через порог.
– Мышеловка захлопнулась, – тревожно подумал хозяин квартиры, не решаясь начать разговор первым.
Не смея шевельнуться, он смотрел в зелёные, бездонные глаза пришедшего, и ему показалось, что даже свет божий тонул в них. Чем-то коварным и подчиняющим была наполнена их глубина, но иногда своим взором они пробивали насквозь, как молнией, самые беззащитные «постройки» человеческого сознания.
Виктор словно бы уже видел их где-то… Да! Да! Но когда и при каких обстоятельствах?.. Он безнадёжно рылся в потайных сейфах своей памяти, силясь припомнить, в какой жизненный миг впились в него эти ледяные иглы. Ядовитой зелёной змейкой вползли в самую глубину души и остались там. Теперь змейка просыпалась. Её маленькие зловещие глазки разгорались хищными угольками.
Лицо офицера было сильно вытянутым, скуластым и каким-то сухим. С узким разрезом фиолетовых губ, с нижней челюстью, заметно выдающейся вперёд, сильно скошенным лбом, что было заметно даже при наличии фуражки. Он сильно походил на бультерьера – противную свиноподобную собачонку с рисунка из книжки о вымерших животных. И одновременно на бульдога с его идиотской конструкцией нижнего отдела черепа. Ровная, бледно-синяя с прожилками кожа, натянутая на лицо, словно страшная карнавальная маска, пугала и ... раздражала. Лицо профессионального убийцы!
Не представившись, вошедший в приказном тоне известил, громко и твёрдо:
– Виктор Зотов! Наш Велиководный Президент издал «Приказ немедленного преисполнения» под № 1400 \ 13666! – чеканя каждое слово, говорил человек в белом. – Приказ в частности гласит: «...В связи с появлением на небе чуждого Его Вечности Богу-Водолею вредоносного, водогнетущего элемента – солнца, во имя спасения моего дитя – моего народа я издал сей великомысленный приказ, призванный спасти жизнь всей чистоводолейской звездонации! Я приказываю всему населению Империи, всем детям созвездия Водолей, в течение четырёх дней на субмаринах Имперского Океанического Флота страны спуститься на Дно Великого Океана в Царство Постоянной Воды, дабы продолжить нашу счастливую жизнь уже там – в Вечной Святой стихии всех Водолеев, всех времён и на все времена! Приказ вступает в силу с момента подписания. Всякий, кто в силу различных причин не сможет или не пожелает выполнить его, объявляется государственным преступником и подлежит немедленной ликвидации.
Искренне ваш, Владыка Мира Безбрежной Воды, Посланник Бога-Водолея, Бог живой Великой Водной Империи, Президент... Подпись...»
Военный выдержал секунду времени, дав Виктору возможность осмыслить зачитанное, и затем продолжил:
– Я назначен Главным комиссаром по вашему районному квадрату. Мне приказано лично оповестить граждан о надвигающейся катастрофе – новорождении проклятого солнца! Сегодня в 16часов 00 минут Вы явитесь в Главное Регистрационно-Охранное Управление района. Там Вы подпишете документ, согласно которому Вы даёте согласие на участие в единственном плане спасения своей жизни и жизни нации, который разработан сегодня Правительством и Вождём-Президентом! Т.е. Вы документально подтвердите то, что желаете проживать под водой. Об остальном государство уже позаботилось. Ваши жена и близкие уже предупреждены.
Некоторое время Виктор не мог вымолвить ни слова, тупо глядя на проносящиеся перед глазами картинки предстоящего конца света. Вот он оказывается какой в своей неожиданности!
– С… с… ск... ажите, да где же..., что же?!... я и моя Верочка... будем жить на дне... ок… оке... Вы шутите, наверное?!.. – строя идиотские улыбки, не совсем осторожно спросил Виктор.
Человек НСИР немало удивился, что вопрос вообще был задан. Отвечать на вопросы он как-то не привык. Он даже не понял его!
– Я чувствую переполняющую Вас радость! Да, Вы действительно станете жить в Океане, на глубине 7000 метров. И будете обязаны либо привыкнуть дышать в воде и вместе со всеми начать строительство новой Великой Водолейской Цивилизации, либо умрёте. Я лично советую Вам не умирать, а привыкнуть к райским условиям обитания, ибо здесь, наверху – жаром пышущее солнце, которое вас попросту убьёт своими вредоносными лучами ...
«Что за бред он несёт?! Какое «умереть»?! Какое «вредоносное солнце»?! – на мгновение в глазах Виктора помутилось. – Может, это всего лишь проверка на преданность ИДЕЕ?! И тот, кто усомниться, то... А если всё сказанное зеленоглазым – правда, то, что тогда будет с моим последним взрослым сыном – единственным, которого я не потерял во время всех войн Империи? Что станет с Верочкой? Или их звёздный знак и впрямь обладает какой-то магической силой, дающей людям, под ним рождённым, феноменальные способности, о которых постоянно твердят наши вожди?! Кажется, сама Вселенная, выдумав гороскопы, подчиняет себе этот астрологический символ так сильно, как никакой другой из разноликого круга созвездий, и так же трепетно заботится о нём?! Но ведь я то не Водолей!.. Нет, не то... Что я вообще о себе-то говорю?!.. Ведь всю Империю собираются утопить заживо?! Безумцы!..
Прочтя, как пророк, грядущее, он бессильно упёрся плечом в угол стены.
Постепенно чёрная рябь полной безнадёжности в глазах развеялась. Заряженное дьявольской энергией белое пятно исчезло. Шагов уходящего визитёра Виктор не услышал. Дрожащие пальцы в последний раз защёлкнули замок на двери с этой стороны его обители.
Ноги еле-еле дотащили враз обмякшее тело до незаправленной кровати, и тяжело охнув, оно опало на мятое одеяло. Виктор прикрыл глаза. Казалось, где-то далеко-далеко, в самой глубине подсознания заиграла чудесная, никогда и нигде не слышанная им ранее музыка. В такт странной мелодии жёлтыми медлительными фейерверками выстреливали и гасли призрачные круги, пока не исчезли совсем. Он понял: факел вспыхнувшего солнца погас, и вместе с ним потухла трепетная искорка надежды. Небесной революции не состоялось. Свобода осталась глупой, несбыточной мечтой. То, чего никогда не было – никогда и не будет.
Из окна подул холодный ветер. Заколыхал синие шторы, пахнул серым, слякотным порывом влаги. Виктор поёжился, поднялся и закрыл створки. Рассеянно он посмотрел сквозь толстое стекло, отгородившее его одиночество от бушующих волн дождя. Ослепительный хлыст молнии-погонялы хлестнул по бокам бегущих облаков, и небо взвыло ужасающим стоном. Конец!
От отчаяния и полного непонимания происходящего (понимал ли он его когда-нибудь?) Виктор обхватил голову руками. Как ОНИ смогли так быстро и слаженно скоординировать свои действия?! Наверняка ТАМ о появлении солнца знали заранее, и теперь боятся его нового воскрешения, ибо именно ИМ и никому другому оно принесёт смерть!
Он включил радио, а затем телевизор.
Везде передавали то же самое, о чём он только что слышал.
Ничего не взяв с собой, в половине четвёртого дня пожилой человек вышел на улицу. В одном из десятков ярко-синих плавучих вагончиков открытого водометро он домчал до Пятой улицы – улицы общего сбора граждан их район.
Та была уже запружена огромным количеством людей. Серого цвета, с многочисленными оттенками синего, невзрачная масса. Многочисленные очереди тянулись замысловато закрученными хвостами к широкой двери огромного ангара Управления. Вокруг прохаживалось множество солдат полицейской охраны. Крепкие, отъевшиеся парни в длинных синих плащах и широких пластиковых касках. У каждого – автомат наперевес. У каждого – лицо синего цвета, грим, наложить который суждено немногим, только сильным, смелым, преданным ИДЕЕ. Живые трупы театра жизни! Неразговорчивые маски, с собачьим усердием выполняющие Приказ.
Виктор направился к ближайшей очереди, которая показалась ему не такой длинной, как остальные.
Вылезающие на проезжую часть кучки туманных человеческих силуэтов рассеивались световыми конусами фар медлительных электромобилей.
На огромной скорости промчались две государственные машины с мигалками и флажками и обрызгали с ног до головы двух женщин. Те умылись этой водой и потом долго молились за здоровье Президента ...
Тихоходные гражданские водо- и электромобили останавливались автоматчиками, наверное, для проверки документов и последующей регистрации.
– Скажите, сержант, а я могу взять с собой амфибиомобиль?
– Не стоит. Там всё будет.
– Это рай!..
Солдаты в синей униформе поторапливали (пока вежливо) запаздывающих граждан.
Всё новые и новые десятки людей в одиночку и семьями сходили с вагончиков, удлиняя червеподобные отростки, начала которых пропадали под крышей ангара.
Случайно Виктор нашёл в кармане фото своей жены. Как оно оказалось в плаще?! Великолепная женщина. Счастливая улыбка и две потаённые искорки в грустных глазах. Увидит ли он её когда- нибудь?.. Нет, лучше не надо об этом думать. Горький комок запершил в горле...
Заприметив людей с сумками, рюкзаками, чемоданами и даже дипломатами, он лишь горестно усмехнулся: Неужели они так НИЧЕГО и не поняли?..
Виктор пристроился к очереди, став за невысоким юношей, явно расстроенным чем-то, с выражением глухого неудовольствиея на лице. Капли дождя скатывались струйками с пропитанной маслом материи плаща молодого человека и сливались с потоками воды, шумными ручьями бегущей по разбитому асфальту. Чем опечален этот юноша? О чём он думает? Может, о том же?
Виктору почудилось, что по щекам катятся горячие слёзы. А может, дождь стал вдруг таким тёплым? Он поднял взор к небу: серость, слякоть, сырость... и тихо всхлипнул. Ему казалось, он постарел сейчас на целое тысячелетие, превратившись в пропащего, дряхлого старика. В ничего не значащий нуль. Он уже не был собой и скоро умрёт для этого мира. Да и был ли он жив ранее?.. И впереди – опять ничего, кроме хмурого и облезлого, гниющего под проливным дождём строения. На его крыше трепыхалось огромное, многометровое полотнище синего цвета с двумя продольными зигзагообразными изображениями волн.
Ветер наверху был сильным, но сюда, вниз, его доносили лишь резкие порывы трассирующих струй дождя, поймавшие буйные воздушные волны в свою гребёнку. Ветер злился, но осточертевший дождь был ещё злее. Он бил по людям со всей своей отчаянной жестокой силой, словно желая вбить их своей хлюпкой палицей в липкую грязь и размякший асфальт по самое горло. Виктор оглянулся кругом. Большие сине-бирюзовые флаги, которых он, задумчивый, не заметил сначала, развевались сегодня везде где только можно: торчали на длинных древках из форточек, колыхались на административных зданиях. Казалось, они бросали вызов чему-то или кому-то. Их материя ещё долго не сгниёт под дождём. Её не превратит в выцветшие лохмотья ветер. Ох, как она крепка! Миниатюрные имперские флажки в озябших, посиневших ладошках детей… Стало невыносимо, и он зажмурился до рези в глазах.
И совесть вдруг полоснула остро заточенным лезвием по самому чувствительному нерву души, заставив содрогнуться всем телом от этой внезапной, пронзительной боли: а что же ТЫ, Зотов Виктор?.. Почему ТЫ вместе с этими зомби?.. Ты ведь ВСЁ понимаешь! Всё понимаешь...
А кругом были весёлые дети и их счастливые родители...
Душа вопила, кипела, горела, но кто-то второй навязчиво внушал: послушание! Только послушание. Попробуй ослушаться!
Этот монотонный каламбур в голове. Вот уже 18 лет и вновь ...
СТРАХ! СТРАХ! СТРАХ!
Он ... продвинулся ещё на несколько шагов вперёд вслед за парнем.
Лил дождь, и очередь гудела ему в унисон. Чинно прохаживались автоматчики. Изредка улыбаясь сквозь потоки воды, запрограммировано желали гражданам всего наилучшего. Откуда-то издалека доносилась порывами торжественная, победная музыка. Марши «водяной идеологии». Воспевались Вода и сыны её великого народа. А вскоре надрывные звуки понеслись со всех крыш и столбов, окружающих площадь. И вдруг вакханалия прекратилась. Сквозь пелену усиливающегося дождя и сильного тумана прорвался узнаваемый, заставляющий враз замолчать всех и вся голос Президента Империи. Люди, навострив, как животные, напичканные ложью уши, открыли рты и затаили дыхание, чтобы потом, по прошествии получаса, оглушить всё кругом воплями несусветного ликования. Они и сейчас любили его – своего живого Бога!
– ...Мой великий народ чести, воли и силы, Великой и Вечной Воды, должен предаться, в конце концов, Океану. Своей мечте! Отдаться его отцовско-материнскому лону! Ибо колыбель, из которой породился на свет младенец жизни, должна вновь принять и защитить его. Как Всемогущий Бог! Какие это по праву высокие слова, превращаемые нами в реальность! Мы ещё более возродимся там – на дне Океана. Мы будем жить в его сердце и плоти. Ибо это – наша стихия! Ибо мы – рождённые под знаком Воды, в ней лишь найдём вселенский уют и спокойствие. Никто! Никакие лучи прокажённого светила – солнца!, осмелившегося посягнуть на наши святыни, не достигнут нас! Пусть здесь, на суше, остаются ублюдки иных звёздорас, коим не выпало и не выпадет никогда такое счастье как нам – быть Великой Водонацией созвездия Водолей. Мы уйдём и будем спокойны на руках нашей матери, что убаюкает и приласкает нас! Мы будем жить вечно, ибо только вода есть жизнь вечная и вечная свобода, ибо она есть Бог!.. – Президент на мгновение прервался на этой философской ноте, и Виктор использовал наступившую на секунду тишину дождя для того, чтобы заткнуть уши.
– Безумец! – простонал он. Перед глазами в который раз поплыли разноцветные круги. Всё закружилось, завертелось чёртовым колесом в дьявольской пляске. Он чуть было не упал без сознания. Но тут парень, тот самый, который стоял впереди, подхватил опадающее тело. Его лицо. Юное лицо сияло от счастья! Виктор вгляделся и обомлел. Лицо, исполненное осуществлённой мечтой, одухотворённое, прекрасное лицо! И взгляд. Туда, к невидимому Океану, где рай, до которого пришлось идти так долго! О чём тогда грустил этот молодой человек?! Может быть, он всего лишь ждал этой заупокойной речи СВОЕГО любимого вождя?
– Откуда?! Откуда всё это помешательство?! Эта иллюзия грядущего спасения?! Это безумие – откуда?!.. – выл, терзаемый глухой мукой, Виктор. Выл, как одинокий волк, покинутый своими собратьями, предавшими его, бросившими одного. Или это он был предателем? А был ли волком? Бросал ли его кто-нибудь вообще?
Потом он больше ничего не слышал, кроме зуммера во вновь плотно заткнутых пальцами ушах. И пальцы готовы были проткнуть сейчас перепонки.
Поседевший человек долго стоял так на одном месте, пока не почувствовал, что совсем замёрз, хотя искусственный подогрев одежды и работал на полную мощность. Руки и ноги окоченели, лицо сделалось бледно-белым, покрывшимся фиолетовыми, болезненными пятнами. Он весь дрожал.
Часть 4 Океан
За длинным столом, отгородившись оранжевым стеклом, сидело множество молодых девушек – контролёров в строгих бирюзовых костюмах с «иголочки» и чёрными галстуками с золотой заколкой в виде кувшинчика с льющейся из него бриллиантовой водой. Виктор подошёл к окошечку. В нём – усталая, с путающимися движениями особа, что даже сейчас, после многих часов утомительной работы, старалась держаться приветливо, в своей синей пилоточке, из под которой спадали локоны завитых чёрных волос. С милого личика не сходила добрая улыбка, а её глаза горели такими же странными огоньками, как у того парня, как у того военного, который совсем недавно навестил Виктора, как у всех... Ожидая, пока оформят документы, Виктор думал лишь о том, что миллионы сейчас жаждут попасть, наконец, к такому вот заветному окошечку, чтобы собственноручно умертвить себя. Он очнулся лишь тогда, когда звонкий голосок окликнул его:
– Дедушка! Вот Ваш пропуск! А документы и Удостоверение Гражданина я оставлю у себя. Они вам больше не нужны.
...Они вам больше не нужны...
Виктор протянул дрожащие руки и получил свой билет, дававший ему право лишь на одно. На смерть. Он зашагал по тёмному коридору в направлении тусклого света и вскоре оказался на перроне водометро, где уже ждала набитая людьми, хорошо охраняемая плечистыми автоматчиками баржа.
– Все ещё опомнятся, но будет поздно, – горько причитал он, украдкой изучая каждого вооружённого человека. Чернооки, с короткими, чёрными, как смоль, волосами, они производили впечатление всесилия адской власти. Хотя и вправду улыбались иногда. Но ведь и ВЛАСТЬ умела улыбаться. Когда ей это было нужно.
– Сойдя по перекидному мостику вниз, ближе к каналу, он перешагнул бортик баржи и примостился на самом краю скамейки, на которой, тесно прижавшись друг к другу, сидели люди. Скамейки стояли настолько близко одна к другой, что ногам было не удобно.
Кто-то из автоматчиков на берегу громко, басисто крикнул баржеводу-капитану:
– Можно!
Виктор хрипло кашлянул несколько раз в кулак и, склонившись, дабы никто не имел возможности видеть его лица, закрыл глаза, представившись больным. А где-то совсем рядом, под боком, задорно смеялись и шутили дети, шумели двое-трое споривших о чём-то мужчин, молодёжь частью в самых положительных тонах обсуждала речь Президента, частью – громко в один голос распевала какой-то молодёжный гимн.
Через десять минут баржа, замедлив ход, толкнулась носом в бетонный берег Западного Городского Порта. Упругий толчок заставил Виктора подняться.
Пассажиры сошли на узкую, но очень длинную, в несколько километров, полоску искусственного берега, сильно возвышающуюся над водой.
С восхищением и изумлением они принялись разглядывать огромную подводную лодку. Её покатый металлический бок, свидетельствовавший о невероятных размерах субмарины, смутно проглядывал в кромешных сумерках тумана. Вся верхняя часть огромного металлического «айсберга» оставалась в его лонах.
Множество других субмарин, таких же огромных, стоящих пришвартованными неподалёку, были почти не доступны для зрения.
Чей-то детский голосишко спросил:
– Мама, а мы спустимся на дно Океана на этой огромной рыбе?
– Да, мой маленький! – ответил приятный женский голос.
Баржа развернулась и, отчалив, поплыла за новой партией.
Прошло немного времени, и внизу огромного бока субмарины открылась широкая дверь люка. Из неё выставилась металлическая складная лестница, которая заработала на манер эскалатора. Отступать было некуда. Виктор, не испытывая никакого страха, поднялся по ней в числе первых.
У самого входа он предъявил «кондуктору» в белом свой пропуск на тот свет и безо всякого сострадания к самому себе, плюнув на всё, что будет, и на всё, что, было, под доброжелательный кивок военного моряка шагнул за порог жизни.
Узкая винтовая лестница скользила вниз и скрывалась из виду в кромешной темноте.
Он сделал по ней всего лишь один шаг... И вдруг... Пучок света, яркий солнечный поток высветил на клёпаных ступеньках ровно, как ножницами, обрезанный силуэт Виктора – человека в капюшоне. Резко дёрнувшись назад и обернувшись, он вскинул голову на горящий в стали рваных туч жёлтый круг... Солнца!!! Судорожно замахал руками и, похоже, почти сошёл с ума. Он пытался выкрикнуть что-то, но что именно, так и не смог осознать, как не сумел крикнуть...
Толпа на пристани предалась панике. Послышались короткие успокоительные автоматные очереди в воздух.
В этот момент, чья-то злая и сильная пятерня вцепилась Виктору в спину и, оторвав от пола, затащила обратно внутрь лодки. И этот кто-то, дав сильного пинка кованым сапогом, спустил его кубарем вниз. Падая, Виктор ударился несколько раз головой об острые сгибы ступенек, но потерял сознание лишь после того, как, не удержавшись, соскользнул с лестницы в проём между спицами перил.
Сколько метров он пролетел, прежде чем свалиться на людей, погруженных сюда ещё несколько часов назад в Южном порту?
Старик очнулся, лёжа на какой-то трухлявой, покрывшейся зеленью грибка деревянной скамейке и открыв глаза, с трудом осознал окружающее. Он заметил сквозь туманную рябь сидящий рядом горбатый силуэт старухи. Та быстро и неразборчиво всё причитала о чём-то. Виктор зажмурил отяжелевшие веки. Всё тело тупо ныло. В груди жгло так невыносимо, словно стакан расплавленного олова был влит в лёгкие. Ни ноги, ни руки не слушались – онемели. Он попытался повернуть шею, но острая боль прошла по горлу. Язык не двигался, он словно весь обмяк в наполненном густой кровью рту. Лишь сморщенная страданиями мимика, хриплые, приглушённые звуки, никак не складывающиеся в членораздельные слова и предложения, могли привлечь к себе внимание окружающих. Но, похоже, все бросили пожилого, нуждающегося в срочной помощи мужчину. Почему? Виктор знал, и от того ему хотелось плакать.
Прошло много времени, прежде чем боль немного унялась. Виктор лежал, закрыв глаза, и сосредоточенно вслушивался в голоса. Он вдруг понял, что эйфория нелепого заблуждения, царившая в массах, начала понемногу испаряться из легковерных умов. Слова и фразы говорились всё ещё как будто непринуждённо, но сомнение и волнение скрывалось за каждой вновь сказанной буквой, за каждым слогом. И тогда Виктор... заулыбался. Просто заулыбался!
– ...А видел того старика, который выскочил из подлодки и вытаращился на солнце? – спрашивал кто - то.
– А как же! - находился чей-то ответ, – все охнули, ахнули от неожиданности и испуга, а этот… на тебе! Уставился на солнце! Ишь, смотрит! Интересно, конечно, на солнце посмотреть... Мне самому его свет и огонь показались почему-то приятными. В книгах иначе написано...
– Да! Может быть, и попутали что в книгах-то? – согласился первый голос, – Злым называли, прокажающим... Хотя может, так оно и есть. Мы ведь его, солнца, и не видели никогда и не знали. Глядишь, оно и впрямь какое-нибудь опасное и вредное. А Президент правильно делает, что спасает нас! Это сперва-наперво для него забота.
Верно, неосторожный обладатель этого голоса понял, что излишне доверился случайному человеку, высказываясь с достаточной откровенностью, и поэтому в конце не забыл упомянуть Президента как радетельного отца.
Тут же мать баюкала своего ребёнка, пытаясь усыпить его, напевая «Марш синих волн» на манер колыбельной растянутым и тихим голосом:
Наша Мать – наша Вода,
Вечность не оставляет следа,
Наша Мать нас волнами в бой зовёт,
Наш символ – Капля,
Мы этот гимн по ней поём,
Смотри на нас с небес, Вечный Бог звёзд – Водолей!
Утопи в Воде землю,
Дождями святости лей!..
Кряхтел, то и дело сипло кашляя, простуженный силуэт старухи.
Кто-то рассуждал о том, какова будет геральдика нового государства под водой. Рисовал в своём воображении колыхающиеся на дне Океана флаги и уже слышал музыку гимна подводной страны, будучи первым и, конечно, последним её творцом…
Кое-кто расспрашивал о подробностях охрану: где все граждане будут располагаться, на какой территории и в каких домах будут жить? чем питаться? каким образом дышать? Охрана всячески уходила от ясных ответов. Её людей это не волновало. На сегодняшний момент они выполняли ПРИКАЗ. Исполнительные зомби.
Но вопросы запертых в ловушку людей звучали всё настойчивей. До Виктора уже доносился такой - же беспокойный людской гул, исходящий с нижних этажей подлодки.
Ещё он подслушал разговор нескольких мужчин, присевших на пол рядом с его прогнившей скамейкой. Разговор заставил содрогнуться и без того многое пережившую душу, без сомнения поверившую в нижесказанное.
– ...но теперь, мой друг, ясно. Нас, всё население Империи, предали..., – напряжённо дыша, сбивался с ритма взволнованный голос. - Я говорю это прямо и не боюсь! Всё кончено, и бояться нечего и некого! Я, пессимист, я знаю – все мы скоро погибнем. Я никогда не верил этой власти и оказался прав. Но сейчас - не это главное. ЭТО уже началось, и в конце концов я хочу, чтобы глаза всех открылись и мы поняли, ради КАКОЙ правды мы здесь и ради чего погибаем в Океане...
– Да что вы его слушайте?! – вскипел чей-то бас.
– Ничего, пускай скажет, – успокоил кто-то.
И волнующийся голос возбуждённо продолжил:
– Мой двоюродный дядя одно время занимал какой-то высокий пост в Верховной Прокуратуре Империи. Незадолго перед своей странной смертью он поведал мне, как однажды, повинуясь букве закона, решил покуситься на святая святых – проверить на зодиакальную чистоту некоторых наших вождей. Когда он пришёл посоветоваться по этому вопросу к самому Президенту и тот узнал в чём дело, то просто... испугался! Наш бог испугался всего лишь проверки на зодиакальную принадлежность!!! После этого с дяди сорвали погоны, лишили всех званий и наград... Сослали на Острова, на строительство портов Военноокеанских Сил. Продержался он там недолго. Не выдержал и месяца этой адской работы. Помер. Потом...
– Провокатор! – зашипел «бас».
– Ты рехнулся совсем! – прогундосил чей-то голос, не дослушав рассказчика. – Как ты вообще можешь сомневаться в чистоте нашего Президента?! Это же Священный Дождь Мира!
– А может, ты и не водолей вовсе?! Засланный?!.. – уже завопил первый.
– Да он, наверное, из психбольницы недавно! – зло хмыкнули где-то.
– Настоящая правда страшна и неправдоподобна, – заметил «новенький», молчавший до сих пор.
Послышались глухие удары прикладом и два коротких предсмертных хрипа. Один за другим. Охрана зорко следила за всем неладным.
Радио объявило, что глубина погружения достигла 5000 метров. Виктор застонал.
Каким-то образом он ощущал: чем ближе к океанскому дну спускалась лодка, тем больше (несмотря на произошедшую расправу) беспокоились люди, которым до сих пор словно и невдомёк было, куда их везут!
Совершенно глупая доверчивость, возведённая в аксиому, доведённая до маразма уверенность (сказывались последствия пропаганды) в грядущем рае: подводные города, базы, обустроенные территории и т. д., испарялись потихоньку. Глубина и чёрная тушь мёртвых океанских глубин за кругами малюсеньких иллюминаторов пугала и... заставляла мыслить. Первыми заплакали дети, словно предчувствуя то ужасное, что должно было вот-вот стрястись
Отчаянный женский голос, смелый, неожиданно прорвавшийся из сотен молчащих крикнул:
– Куда нас везут?! Куда везут наших детей?! – и завсхлипывал.
Виктор смутно разглядел силуэт молодой девушки с плачущим младенцем на руках. Спустя секунду ей вторили ещё несколько растерянных, но гневных материнских голосов. У какого-то мужчины сорвалось:
– Мы требуем чётких объяснений! На такой глубине, в такой кромешной темноте мы не сможем жить! Нам всё равно будет нужен свет! Чем мы будем кормить наши семьи?!
Затем многие повскакивали с пола и скамеек. Однако вживлённый в души гнетущий страх перед властью, вкупе с мыслями о предательстве ИДЕИ, неверии, последующем позоре, какой-то стыд перед другими – спокойно и уверенно остающимися на своих местах, не дали перерасти одиночному возмущению в бунт против безумия.
– Тише! – громогласно рыкнул на поднявших шум офицер охраны, неожиданно возникший рядом с Виктором. – Вам всё сказал Президент! Я не намерен ничего объяснять! Моя задача – обеспечить порядок. К тем, кто будет не сдержан в своих эмоциях, я буду применять все законные меры наказания, вплоть до публичных пыток. Их, кстати, ещё никто не отменял в отношении предателей! У меня есть право почти на всё в отношении вас, ибо это право дал мне сам Президент!!!
Голос командира пугающе, по тигриному, проревел, и после уже никаких лишних вопросов ни у кого не возникало. Люди стихли. Поднявшиеся было крикуны вмиг лишились дара речи и, словно проглотив язык, осели. Стало тихо, и в этой тишине было слышно, как монотонно работают огромные турбины. Даже детский плач унялся. Переговаривались все робко и как можно реже. Шаги кованых резиновых сапог стихли этажом ниже, где тоже творилось что-то неладное.
Виктор вроде бы заснул.
Через пару часов лёгкий толчок известил о том, что лодка достигла цели и мягко легла на илистое океанское дно. По радио заиграла на всю громкость музыка, и под её торжественный такт чей-то завораживающе мягкий голос буквально запел:
– Уважаемые первооткрыватели, вершители всемирной истории – Великие Водолеи! Наша субмарина покоится на глубине 7000 метров от поверхности воды, вдали от суши и совсем далеко от проклятого всеми нами солнца! У всех вас сейчас только одно чувство: смешанное чувство радости и счастья! Светлое чувство нашей победы и нашего всеобщего перерождения для новой, ещё никем из людей не прожитой жизни! Вода - Мать, Бог и Жизнь – примет, наконец, к себе отвергнутое миллионы лет назад, согрешившее дитя! Простит покаявшегося. Спасёт от лучей звезды-убийцы! Мы пришли с опущенной головой, каясь, но мы пришли! Добро пожаловать в Царство Истины! Бог уже встречает нас!
Огромные полости внутри субмарины заполнились... шумными аплодисментами и восторженными криками! Лики людей озарили счастливые улыбки победителей над той целью, завоевать которую они как будто бы только и стремились во сне и наяву, часто путаясь в обоих этих понятиях. Но кое-кто просто заставил себя растянуть губы верхорогим полумесяцем.
– Странное всё же это чувство – вера и трусость, – подумалось лежащему без движения Виктору, разбуженному радостным переполохом, творившимся вокруг.
Вновь неожиданно появился, словно сконденсировался прямо из воздуха исчезнувший было куда-то командир и его спецотряд. В приказном тоне он объявил:
– А теперь стройся группами по 40 человек и следуй за мной!
Все организованно принялись исполнять приказ вооружённого распорядителя судеб. Вскоре первая группа укомплектовалась, пересчиталась для верности и, убедившись, что число людей точное, зашагала в ногу под «Марш наступления воды» по направлению к широко открывшейся в стене двери, за которой зияла чернота коридора. Топот ботинок и кованых резиновых сапог перестали быть слышимы, как только дверь, скрипя железом, затворилась и страшный коридор поглотил первых жертвенников. Музыка, дерущая сетки динамиков, перестала играть, и всё замерло, так, словно в никуда ушли все и ни единой души не осталось здесь. Но алтарь Царства Смерти жаждал новых добровольцев. Командир совсем скоро вернулся, и новая группа из сорока человек исчезла навсегда, растворившись посреди тяжести океанских глубин. Затем третий, четвёртый и пятый отряды ушли, не простившись. Сколько всего их было?..
Никто не считал.
Виктору стало холодно. Его знобило. Тело мучительно ныло, но к горлу раскалённым свинцом постоянно подступала кровь, заставляя его периодически сплёвывать. Часто – прямо на себя. Затем на глаза опустились чёрные, светонепроницаемые шторы и сознание вновь исчезло в небытие.
Кто-то неожиданно и сильно пнул его в живот. Виктор мгновенно очнулся. От боли из горла вырвался удушающий хрип, затем перешедший в жалобный стон.
С большим трудом он открыл глаза и сквозь липкую муть увидел склонившегося над ним солдата из спецотряда. Тут же рядом с ним проявилась возвышающаяся фигура командира. Фуражка темнее, чем шлем у автоматчика, ладони, сцепленные за спиной в замок. Вслед за солдатом он тоже склонился над самым лицом лежащего, затем одной рукой брезгливо взял Виктора за запястье, подержал с полсекунды и отпустил:
– Пульс есть. Всё нормально.
Некоторое время внимательно изучал лицо Виктора.
– Эй! Слышишь! Ты!.. Ты последний остался! – он подождал до тех пор, пока недвижимое тело не начало шевелиться. – Перед тем как уйдёшь к Счастью, я хотел бы кое-что сказать. Мне очень не понравились твои шизофренические выходки у входа на подлодку. Учти это! Знай, ты виноват по нескольким наиважнейшим статьям Конституции и не достоин принадлежать к священной звездонации. Но я сжалюсь над тобой! Я смотрю, полёта с лестницы тебе вполне хватило для того, чтобы опомниться и привести в порядок шальные мысли. Я не желаю, что бы ты умер от мордобоя и пыток. Я просто-напросто отправлю тебя туда, куда отправил всех желающих – в Царство Божье Воды! Я с честью исполню указ нашего Президента! – он раскатисто, издевательски захохотал вслед за не удержавшимся автоматчиком.
Нет, это были не люди. Звери: жестокие, циничные звери!
– Тащите его в лифт! – приказал командир и отошёл в сторону, предоставив полумёртвое тело в полное распоряжение смеющихся автоматчиков.
Солдаты, грубо схватив Виктора за руки и за ноги, рывком, специально причинив новую боль, стащили его со скамьи. Покалеченный человек весь передёрнулся и в который раз провалился в глубокую тёмную пропасть подсознания.
Виктор очнулся, сидя на полу в большом мокром лифте, прислонившись к одной из четырёх его стен.
Бледным светом мерцали лампы, высвечивая наглухо закрытые створки дверей. С задранной вверх головой Виктор надолго замер в таком, как его бросили солдаты, положении. Он тяжело дышал, чувствуя, как медленно оттекающая от головы кровь всё ещё давит на мозг, глаза, на неимоверно распухшие трубки вен и сосудов. Зрение как будто стало постепенно улучшаться. Но иногда перед глазами начинали плясать огненные колесницы и наоборот – совсем темнело, словно кто плеснул в лицо чёрной краской. Виктор стискивал тогда зубы. Наконец – прозрел и.... увидел напротив себя командира спецотряда. Тот тоже сидел на полу.
Козырёк не до конца закрывал холодные, надменно-спокойные глаза, прятавшиеся в междулетьях, но всегда существовавшие в памяти Виктора. И Виктор, вспомнил, наконец, не напрягаясь, где же раньше видел их! Теперь он знал, чей призрак сидит перед ним!
Зеленоглазый воин тьмы.
Лифт двигался.
Вверх или вниз?
Перевитое рваными жилами горло, замерший язык не давали возможности ни о чём спросить.
Виктора наполняло чувство... полного спокойствия. Так всегда бывает, когда не грешник чувствует приближение своей смерти. Душа не волновалась. Таинственное царство Вечного сна повеяло на неё ветром своего покоя и бесчувственного забвения.
Торжественно замирало сердце. Взгляд Виктора, устремлённый куда-то в несуществующую, непостижимую даль сквозь зеленоглазого командира заметил всё же, что тот легко и как будто дружески улыбается. Но глаза, зелёные глаза под козырьком оставались глубоки и не доступны для понимания. Они не могли, не умели улыбаться так же непринуждённо, как делали это губы. Глаза были мертвыми.
Немигающий взор Виктора становился каким-то дерзким, насмешливым, гордым одновременно. Он вспоминал прошлое, смеясь над собой, над своим СТРАХОМ. Страхом перед смертью и перед этими людьми в фуражках и плащах. Он смеялся, открыв для смеха настежь всю свою сдавленную душу, смерти для которой не существовало! А тело… Тело вечной душе и не нужно. И он хохотал над смертью, чувствуя, как там, внутри, слуга страха, давно поселившийся в его душе, беспомощно забился в самый дальний угол своих потёмок, испугавшись самого себя и той вечной жизни, которой ему не дано.
Человек не чувствовал больше адской, смертельной боли. Было беззаботно и сумасшедше весело, как после целой бутылки хорошего вина. Душа пела!!!
Зеленоглазый призрак, словно напуганный, попятился и... исчез.
Лифт, похоже, остановился, и Виктор услышал тихое журчание воды. Сейчас там, за передней стенкой лифта находилась «Мать-Вода» должная «принять сына своего в свои лона»! Здесь, на отметке 7000, Виктор обязан был научиться жить. Сюда определило его второе лицо Бога-Водолея – сам Президент. Сюда уже были брошены миллионы!
Что было сейчас там – наверху? День, ночь, вечер, промозглое утро – какая разница? Ведь здесь всё равно всегда одно и то же – ночь. Вечная, чёрная ночь нации Водолея. Зодиакального фашизма.
Вода прибывала через узкую щель между створками лифта. Ручейки её текли по полу к сидящему человеку. Чёрные, как мёртвая кровь, как хищные щупальца смерти. Совсем скоро они опутают ослабшее тело.
Разодранный, почему-то грязный плащ в первый раз за всё время носки действительно промок насквозь, стал тяжелым. От этого Виктор сделался совсем неповоротливым. За десять минут вода поднялась на несколько десятков сантиметров.
Виктор начал захлёбываться, хватая ртом всё чаще и чаще противную солёную воду.
Настало мгновение, когда он почувствовал, что больше не может сопротивляться «ласкам» «своей Матери».
Когда его скрыло под мутной, колышущейся в приглушенном свете ламп водой, он прекратил всякое движение и затих.
Холодная жестокость мёртвой воды сделала своё дело. Лёгкие Виктора вдохнули в себя её солёность, как глотнули бы воздуха. И он, будучи уже мёртв, почувствовал гнилой вкус. Он ... чувствовал.
И вдруг ему стало легко, и приятное тепло разлилось по всему телу. И тело умерло, но душа... Душа осталась живой и вечной. Покинув тело она пробила черноту океанских глубин и серость атмосферы, взметнулась туда, вверх, к истинному и единственному Богу. СОЛНЦУ! Ибо вода не приняла её, да и не могла принять. Лжебоги, это не Боги. Они – ничто. Они не существуют. Они выдуманы.
Душа вспарила на крыльях Солнца к его золотым вершинам. Это был полёт в рай. Полёт к Правде и Любви. Вслед за белыми облаками уже летящих душ.
Вера. Верочка...
Её карие глаза, грустные, всегда просили и молили о чём-то. Безнадёжном, невыполнимом, словно давно предрешенном. Может, она догадывалась или просто предчувствовала то, что должно было рано или поздно произойти. Но как? И почему она ничего не говорила об этом Виктору?! Глаза. Непостижимые, глубокие, растворяющие в себе. Что-то скрывалось за их печалью и нежной грустью тихого ангела?..
Вода полностью залила лифт. Стена-тупик раскололась по красной линии и разошлась в стороны. Мощные потоки воды, забившие из отверстия в стене лифта, вымели тело в океанскую темноту.
Часть 5 Солнце
Всё рухнуло. Утопия скончалась. Президент Империи был убит через три дня после начала «эвакуации» населения под воду при выступлении на прощальном, проклявшем жизнь на суше многотысячном митинге. Убит ударом молнии. Тело так и не нашли. Испарилось.
Потеряв вождя и оставшись без привычного управления собой, водолеи были застигнуты врасплох внезапным появлением у берегов Империи вражеских подлодок и высадившимся десантом. Сопротивление было отчаянным, но разрозненным и скоро подавленным...
Водолеи искренне верили всему, что им внушали и потому были почти что святы. Но чем ты чище - тем ты ответственней перед Богом и перед самим собой.
Люди-водолеи сами создали своего Бога. Они хотели этой иллюзии, думая, что через неё обретут счастье. Бог оказался ничтожным и злым, а молитвы к нему – пустотой. Настоящий Бог был безразличен к их судьбам так же, как они не верили в Него. Верно, и не знали. Не желая знать.
Так пришёл конец одному и новому, а возродилось другое и старое. Умерла правдивая ложь и воскресла горькая правда, которая никому уже была не нужна.
Лодка, на которой Виктор ушёл в мир иной, всплыла через два часа, выполнив своё очередное ужасное задание, и погрузила на борт новые тысячи одурманенных людей. Конвейер смерти работал без перерывов.
А небо над страной ещё долго оставалось всё таким же пасмурным и дождливым. И только Солнце отчего-то всё чаще и чаще стало освещать его хмурый лик.
Новые поселенцы бывших территорий Империи говорили, что это белые ангелы чистят его, освобождая жёлтого узника.
Но это солнце было теперь только для них.
«... И будет туман и вода, и явится Он – Лучезарный. И неверные падут, и будет смерть им, как и царству их ...»
Это последние строки из «Дождь – книга». На них она заканчивалась. Вот только те, что писали её под диктовку «звёздного духа Священного Водолея», так верно и не поняли, что подразумевал конец этой проклятой книжки.
25 сентября – 31 октября 1992 года.
– Да! Когда нибудь, с помощью точно таких же, американцы полетят на Луну! И мы будем там первыми! – мечтательно произнёс он и, глянув исподлобья на стоящего рядом пленника – учёного Вернера фон Брауна, с укоризной заметил: – Мы не будем бомбить ими города с мирными жителями. Это – удел преступников!
Прекрасно знавший английский Вернер только усмехнулся, щурясь от яркого майского солнца 1945-го года.
– Союз разваливается, а они шлют тут всякую херню, извиняюсь! Да ещё какой давности! Сдурели совсем! – неожиданно рявкнул толстощёкий генерал КГБ и всё-таки проматерился.
– Что там, Александр Сергеевич? – вздрогнув, спросил сидящий за соседним столом майор.
– Да агентура в Америке совсем ни к чёрту! – признал «босс» – Эвон что пишут «…первыми в космосе оказались не СССР и США, а немцы. Установлено, что в 1943-м либо в 1944-м на Луне была осуществлена высадка трёх немецких космонавтов. Затем один из них якобы приземлился на территории США в 1985-м году живым…» – гневно зачитал он и бессильно зарычал.
Коллега усмехнулся. Демократические перемены в СССР вполне устраивали его. Останавливаться на майоре ему не хотелось, и он лишь усмехнулся.
Багрово-огромный шар солнца, слегка коснувшись края далёкой сопки, не торопился скрыться от холодного взгляда фюрера. Величественная звезда словно хотела покрасоваться напоследок своим чёрным крестом, неожиданно проявившимся перед самым закатом на её лике.
Рейхсканцлер погибающей Империи ясно вспомнил, что при первой встрече с гением ракетной техники фон Брауном таким же осенним вечером несколько лет назад точно такой же крест украшал полную Луну.
– Мой фюрер! – обратился тогда Вернер. – Когда Боги Победы сойдут к нам с небес и положат у ног Матери-Германии поверженных нами врагов и те богатства, которых мы, несомненно, достойны, когда наступит мир и покой на нашей земле, мы отправим самых достойных из нашего народа туда, на Луну. Пусть все забудут о Жюле Верне! Первым человеком, ступившим на поверхность полумесяца, будет немец!
Спустя мгновение конструктор добавил мечтательно:
– Пройдут тысячелетия, и наша арийская Империя разрастётся до самых границ Вселенной! Мы вернёмся, наконец, к той Звезде, с которой пришли, чтобы покорять миры…
В глазах вождя вспыхнул на мгновение знакомый холерический огонёк, но тут же, словно что-то смутило его, фюрер безапелляционно, хоть и сдержанно, возразил, привычно расставляя ударения над словами:
– Нет, Вернер, мы должны оказаться ТАМ ещё ДО истечения ГРЯДУЩЕЙ войны. Постарайтесь… Я верю в Вас…
Главный ракетчик Германии был несколько удивлён и смущён сказанным, но промолчал. Имело ли смысл спорить с тем, кто на «ты» с Богами?
Провидение фюрера начало подводить его. Он знал, что так будет, но не ведал, что так скоро! И не сразу осознал. И лишь тогда, когда после стольких сражений и битв, каких не было ещё в истории человечества, его лучшая в мире армия начала терпеть поражение за поражением и первые волны неминуемой немецкой катастрофы донеслись до его сознания громыхающей бурей, он понял, наконец, что всё кончено. Он не ожидал. Он стал другим. Это стали замечать.
Был ли он сумасшедшим, утверждая сверхсекретный проект «Лунная империя»? Нет, он никогда не считал себя умалишённым.
Англичане, будь они неладны со своим алкоголиком Черчиллем, так и не поняли назначения этого невзрачного местечка – Пенемюнде. Именно отсюда ещё в январе 1943-го был запущен первый спутник Земли, и он был немецким! Догадывался ли кто-нибудь, что позже, вместе с запусками «оружия возмездия» – грозными «Фау-1» и «Фау-2» стартовали и «мирные» «Фау-Х» с космическими лунными станциями на борту?
Англичане дрожали от взрывов смертоносных ракет, и Лондон был охвачен огнём…
Фюрер только потешался над их ненормальной реакцией на эти бомбардировки. Островные газеты только и делали, что трещали в своих заметках о малой эффективности «оружия возмездия»! Их лучшие агенты даже догадываться не могли о том, что Германия шагнула на десятилетия вперёд в деле покорения космоса. А сотни «Фау» вовсе не «падают вниз – в воды Ла-Манша» из-за своей «малой надёжности»! Как раз наоборот – они летят вверх, в космос!
«Германия никогда не хотела войны и никогда не начинала её первой, если на то не было веских причин. Но разве кто-нибудь вспомнит эти слова фюрера сейчас? Кто-нибудь, через 10 лет, откроет ещё не пожелтевшие страницы «Майн кампф»? Хоть кто-то из представителей скопища народов-недоумков скажет слова благодарности ему за отмену проекта ядерной бомбы, на немедленной реализации которого так настаивал в своё время гениальный Вернер?! Нет! От них нельзя ждать добра. Они не способны на такое. И их правительства никогда не скажут им правду! А немецкие солдаты продолжают погибать тысячами, героями, не ведая о том, что фюрер, проявляя неслыханный гуманизм, мог бы сказать однажды: «Да!» и десятки Лондонов и Нью-Йорков за доли секунды прекратил бы своё существование. Но фюрер, спасая Отечество, желал войти во врата рая и предстать пред судьбоносными божьими очами с чистым сердцем и помыслами!» – подумал Йозеф Геббельс за секунду до того, как принять яд.
Лучшие умы Германии были заняты «лунным проектом».
«Лис пустыни» – прославленный Роммель сделал своё дело. Он держал «чёрный континент» в танковой «узде» до тех пор, пока секретный африканский космодром не перестал иметь всякого значения для дела. Спецслужбы союзников постаралось не оставить никаких воспоминаний о нём.
Основной, разгонный блок лунного корабля был выведен на орбиту вокруг Земли и терпеливо дожидался лишь своих обитателей – трёх космонавтов, не закончивших пока свои изнурительные предполётные тренировки в подземных лабораториях и залах ракетодрома Пенемюнде.
Как-то, кажется в начале 1940-го, фюрер спросил:
– Вернер, а почему для запуска нам понадобится именно Африка?
Фон Браун попытался объяснить всё как можно более доходчиво, но Вождь, остановив его на полуслове, отечески похлопал по плечу и, оптимистично улыбнувшись, промолвил только:
– Тебе видней! Когда-нибудь космическая наука будет одной из главных в наших школах…
С тех пор он лишь изредка навещал своего «архитектора немецкой космонавтики». Внимательно слушал отчёты обо всех проделанных работах и всегда оставался довольным.
Замечаний не было, и однажды лучшие лётчики Германии, в официальных сводках давно похороненные на бескрайних полях России, предстали перед рейхсканцлером.
Вождь постарался войти в бункер №7 ракетодрома Пенемюнде бодрым, широким шагом, но трое белокурых, невысоких, хорошо сложенных физически парней сразу заметили, как постарел их любимый вождь. Годы и переживания брали своё.
– Хайль Гитлер! – выпалили они одновременно и замерли по стойке смирно. Гитлер кивнул и усадил всех на место одним мановением правой руки. Левая, это было заметно, даже прячась в широком кармане кителя, нервно дрожала. Спустя несколько секунд вошёл Вернер фон Браун и двое высеченных эсэсовцев.
Вернер представил всех космонавтов и назвал командира экипажа. Фюрер кивал, здороваясь поочерёдно с каждым из них за руку, не оставляя при этом без внимания ни одно слово ракетостроителя, словно старался запомнить каждую букву из его уст. Но вместе с тем всем показалось, что на самом деле вождь думает о чём-то, что было известно и понятно лишь ему одному. Где пределы той безграничной энергии, что была дана ему свыше?!
– Сыны мои! Сыны Отечества! – произнёс он с торжественностью, от которой веяло и печалью. – Сейчас, когда до конца осталось совсем немного, когда всё рушится на наших глазах и сердце каждого немца переполнено переживаниями за родину, Германия не перестаёт творить! Арийский дух творения во имя разума, добра и света не умер в течении тысячелетий. Совсем скоро вы отправитесь на Луну и вернётесь оттуда в совершенно чуждый для вас мир. Никто не знает об этом проекте, но когда, очнувшись ото сна, вы снова окажитесь здесь... через многие годы... пусть ОНИ удивятся, пусть они будут ошеломлены нашим гуманизмом, пусть рычат и сходят с ума от того, насколько мы были правы! Недочеловеки не имеют души! Наш дух живёт вечно, и пусть он напоминает нашим врагам о себе сквозь время. Пусть ОНИ снова затрепещут в осознании нашего величия!
Вождь встал со своего стула. Вслед за ним поднялись все остальные.
– Я желаю Вам удачного полёта во славу Германии! – его правая рука молнией взметнулась вверх.
– Зиг хайль! – громыхнуло в ответ,
Вернер вопросительно приподнял подбородок.
– Пора, – согласился Адольф.
Вчетвером они вышли на улицу, и свежий вечерний ветер, пригнанный тучами с моря, обдул их лица.
– Когда старт? – захотел уточнить Гитлер.
– Придётся перенести на послезавтра. Слишком облачно, – ответил фон Браун.
– Пусть будет так...
Вернер и эсэсовцы направились в подземную шахту №1 – своеобразный центр управления полётом «Лунной империи».
Фюрер остался один. Солнце, словно медный щит, украшенный чёрным крестом, наконец, закатилось за горизонт.
– Знамение... – вздохнул он и устало прикрыл глаза.
Холодная, ноябрьская ночь 1944-го. Последние приготовления к старту величественной серебристой ракеты. Рядом – обслуживающий персонал, который на следующие сутки в абсолютном своём большинстве отправиться на самые горячие участки фронта и погибнет в первом же бою, унося с собой лунную тайну;
Экран небольшого телевизора стоял перед Гитлером в специальном мини-бункере в нескольких сотнях метров от ракеты. Картинка кабины позволяла видеть то напряжение, что сталью застыло на лицах экипажа.
– Десять... девять....восемь... – считал фон Браун, и Гитлер чувствовал интонацию его голоса, ритм его бешено бьющегося сердца. Гений навсегда расставался со своим творением.
– ...четыре...три... два...
Всё замерло кругом, лишь сопла «Лунной империи» дышали со всё возрастающей энергией, изрыгая непостижимые массы топлива, формулу которого никто никогда не узнает.
– Один... – Вернер помедлил долю секунды. – ...Старт!
Вибрация корабля достигла своего апогея. Ракета дёрнулась всем своим телом и начала медленно отрываться от стартовой площадки. Через десять минут лишь яркая и странная, быстро движущаяся в небе звезда приводила всех в изумление, а вторая ступень, упавшая ярчайшим болидом неподалёку от столицы Британии опять привела всех в ужас и послужила поводом к объявлению очередной воздушной тревоги.
– Земля! Все в порядке! Перегрузки перенесены хорошо. «Лунная империя» выходит на околоземную орбиту. Через два часа – стыковка с основным разгонным блоком. Экипаж «Лунной империи». До связи!
Фюрер облегчённо вздохнул, прекрасно понимая, что переживает сейчас Вернер и все его коллеги. В те секунды ещё никто не знал и даже думать не мог о том, что героический экипаж не выйдет на связь не только через два часа, но и через три, пять, сутки…
Через четыре дня Вернер фон Браун признался:
– Мой фюрер! Все наши попытки окончились безрезультатно. Мы потеряли нашу «Империю»...
Вождь смотрел на него спокойным, всепонимащим и прощающим взглядом:
– И всё же я благодарю тебя, Вернер, от имени всего моего народа...
– Вильгельм, связи с Землёй нет! – сообщил Эрик командиру.
– Проверь всю аппаратуру радиосвязи от и до! – приказал командир экипажа. – Нам будет очень сложно без этого!
Но все попытки восстановить вышедшие из строя детали оказались напрасными. Вероятно, ещё при старте часть из них попросту не смогла правильно распределить всю поступающую энергию и перегорела.
«Наверное, нас уже похоронили, безымянных космических путешественников», – подумалось Эрику, когда лунный блок, успешно состыковавшись на орбите с блоком разгонным, стартовал в безвоздушном пространстве в направлении Луны.
Гироскопы тщательно корректировали курс. И с каждым часом, уже после вторых суток полёта, всё сильнее ощущалось визуальное притяжение разросшегося пепельно-жёлтого шара естественного спутника.
– Бог мой! – воскликнул Отто, проснувшись после долгого глубокого сна, когда корабль был уже перед самым причаливанием к порту под названием Луна. Площадь естественного спутника Земли занимала весь иллюминатор, и все подробности поверхности были видны настолько чётко, близко и ясно, так поражали воображение своими размерами и застывшим безмолвным величием, что казалось, ещё немного и «Лунная империя» сама захочет прилуниться среди всего этого великолепия.
– Ты проспал даже переход на лунную орбиту! – пожурил его Вильгельм.
– Но надеюсь, вы отлично справились и без меня? – уверенно спросил Отто.
– Готовься к посадке, – улыбаясь, ответил Эрик за командира. – Осталось не более двенадцати часов до этого мгновения.
Он бережно вытащил из специального ящика германский имперский флаг. Красный с белым кругом и чёрной свастикой,
«Это первое, что мы сделаем, ступив на её поверхность!» – гордо подумал он.
Вильгельм просматривал данные, поступившие из всех систем контроля состоянием корабля. Всё в норме.
Полдня спустя посадочный блок «Лунной империи», мягко отделившись от орбитального модуля, пошёл на спуск. Отто казалось, что он остался совершенно один в бескрайнем пространстве космоса.
Наконец, опоры посадочного корабля коснулись лунной поверхности и двигатель умолк. Невообразимая тишина поразила обоих людей – Вильгельма и Эрика. Странная, неземная тишина. Оба космонавта обнялись.
– Поздравляю с успешным освоением новых территорий! – донеслось в наушниках. Это Отто, находящийся на окололунной орбите, поздравил их.
Они вышли на поверхность и долго не могли промолвить ни слова. Небо было звездным. Сияло солнце. Тут же висела родная, так хорошо узнаваемая планета. И там шла война...
Вильгельм воткнул древко металлического флага в осевшую после посадки пыль.
– Вечному – вечное... – сказал он.
Они оба навсегда остались тут. Неисправность двигателя приковала их к поверхности серебряными цепями лунного притяжения.
Отто кружил над Луной в своём орбитальном блоке до тех пор, пока его товарищи не заснули вечным сном. Он прочёл молитву и, распрощавшись с этим странным миром, дал старт к Земле.
Приближаясь, он всё чётче видел свою родную Германию, и сердце начинало болеть. Казалось, теперь у неё не было границ. Их тем более не видно, если глядеть отсюда, с неимоверного высока. Но теперь отечество было мертво…
Отто зашёл в морозильную камеру своего космического судёнышка и, сев в позу лотоса, проглотил пару таблеток, названных тибетскими магами «эликсиром бессмертия». Он не заметил, как уснул. Двигатели сами дали нужную команду, и орбита, став немного выше, предохранила корабль от преждевременного входа в атмосферу.
Середина восьмидесятых годов нашего столетия. НАСА.
– Неизвестный корабль войдёт в атмосферу Земли через шесть часов. Пустынное место посадки и количество задействованных лиц позволяет всё сохранить в тайне. Вертолёты уже вылетели, – сообщил командир секретного отдела «Обнаружения и исследованию посторонних космических объектов».
После приземления все с ужасом и тревожным удивлением обнаружили на борту приземлившейся круглой капсулы чёрный крест. Как на крыльях тех самолётов, что сражались за Рейх во времена Второй Мировой войны.
Через несколько минут в шаре открылось незаметное с первого взгляда полукруглое отверстие. Вдруг выскользнувший из него человек ловко перекувыркнулся и, вскочив на ноги, прошёлся немного, с интересом оглядывая окружающих. С его лёгкого скафандра текла вода, а на шлеме до сих пор сохранялась прозрачная ледяная корка. Затем он безбоязненно подошёл к «встречавшим», вытянулся, и, взмахнув правой рукой, поприветствовал:
– Хайль Гитлер!
На его груди сверкал значок с грозным, распростёршим крылья орлом, сидящим на свастике. Чуть ниже была нашита эмблема с изображением Луны и странного корабля около неё.
– Лунная империя, – с трудом прочёл кто-то из присутствующих перевод с немецкого.
«...вы вернётесь в совершенно чуждый для вас мир...», – вспомнил Отто, так и не дождавшись аналогичного ответа на своё приветствие.
Никита Сергеевич проснулся в холодном поту.
– Королёва мне! Королёва сейчас же! – закричал он.
– Какую королеву? – недоумённо спросил немедля вбежавший на «зов» в спальню Генерального Секретаря человек из прислуги.
– Идиот! – гаркнул глава ЦК КПСС. – Оглох совсем, что ли?! Королёва, говорю, мне! Сергея! Ракетчика моего!
Он был явно не в духе. Глаза – навыкат. Весь лоб – в маленьких капельках.
– Вам нездоровится, Никита Сергеевич? – не вовремя угождал «человек из прислуги» – Может, воды? Таблетку? Врача?
Эти любезности вывели генсека из себя.
– Давай Королёва быстрее!!! – вскочив с постели, в два раза громче в гневе заорал он.
Холоп испарился.
Никита Сергеевич опустился на мятую простынь и, словно чуть успокоившись, принялся беспрестанно шептать:
– Королёва…, Королёва…, Королёва.... Быстрее всё надо делать, а то и американцев обогнать не успеем! Не успеем первые слетать в космос. Не успеем… Быстрее…
Через некоторое время он, кажется, совсем успокоился и, придя в себя от сонного наваждения – полёта гитлеровских космонавтов на Луну – взял зазвонивший на тумбочке телефон.
На проводе был Сергей Павлович Королёв. Он заверил Никиту Сергеевича, что запуск первого человека в космос состоится с космодрома Байконур 12 апреля 1961 года.
15 августа 1998 года.
Зодиакальный фашизм
Часть 1 Нервный визит
За ночным окном моросил сыпучий, холодный, до мерзости противный дождь. Беспросветный, как плотный серый туман.
Виктор лежал на кровати и, не моргая, смотрел в это мутное пространство.
Спать не хотелось, хотя было уже далеко за полночь. Вставать тоже не хотелось. Толстое, блаженное одеяло, казалось, вот-вот убаюкает... Но давно, как он думал, спящий желудок, начал вдруг настойчиво требовать наполнения и вынудил своего хозяина взбодриться окончательно. Мужчина, пересилив себя, поднялся.
Вздохнув, Виктор снял со стула ночной халат с тёплым ворсом-начёсом и накинул на себя. Тихо ступая (дабы не потревожить чуткий сон жены), вышел из прохладной комнаты.
На кухне он зажёг свет и вытащил из холодильника то, что привычно ожидал найти в нём. Суп. В огромной железной кастрюле. Он поставил её разогреваться на водоплиту. Садясь за стол, по привычке дотронулся рукой до отопительной батареи: Неужели не греет?!
Прямоугольный, толстый железный «лист» не был даже чуть-чуть тёплым. Это смутило Виктора, однако тут же он вспомнил, что тепла нет вот уже, по крайней мере, трое суток. В этом году какая-то поломка на гидроузле являлась тому причиной. Потому сейчас, с наступлением Сезона Святых Дождей население района вынуждено было мёрзнуть.
Для Виктора низкая температура в квартире с каждым днём становилась всё чаще причиной унывного настроения.
Холод быстро составил компанию голоду: волнообразно пробежал лёгкой, щиплющей дробью сначала по спине, а затем, как от растопленного льдом очага, разнёсся по всему телу.
– Эх, быстрей бы согрелся супчик! – торопил про себя Виктор, сидя в ожидании на табуретке за совершенно пустым столом, накрытым старой розовой клеёнкой, кое-где по неосторожности прорезанной, кое-где покрывшейся прожёнными тёмными пятнами от горячих утренних кастрюль, тарелок, кружек и чайника.
Вновь вздохнул, торопливо нарезал вязкого, как пластилин, хлеба и достал с сушилки, заставленной дешёвой посудой, глубокую тарелку. Суп согрелся. Виктор налил желтой негустой жидкости, аппетитно облизнулся и приступил к сытному ночному обеду. Или ужину, или завтраку?.. Настенные кухонные часы в виде большого кувшина с льющейся из него «звёздной водой», символизирующей собой астрологический символ Водолея, показывали половину четвёртого. Виктор невольно задержал свой взгляд на этой «звёздной воде» – каплеобразных и гранёных камушках, вживлённых в блестящий синий металл. Затем осторожно, чтобы не обжечься, отхлебнул первую ложку, и она наполнила жаром всё его озябшее тело. Когда с супом было покончено, Виктор уже более-менее согрелся.
Сон никак не шёл.
– Что за чертовщина?! – расстраивался он. Почему-то ему всегда казалось, что человеку сытому и тёплому не нужно в жизни ничего, кроме ленивого сна. Но сейчас с ним происходило как раз всё наоборот. Прикрыв кухонную дверь, ночной человек включил настенный телевизор. Широкий экран медленно загорался. За окном плыли туманные силуэты дождя, бесшумно сверкали молнии, стекло отражало яркий свет кухонной лампы. И казалось, больше и не было ничего, кроме этого жуткого одиночества, наполненного лишь привычными вещами и обстоятельствами. А ведь там – снаружи – был Его город, где Виктор родился и вырос. Там, за сизо-серо-жёлтым квадратом окна неторопливо, но всегда упорно шло время Его мира, Его века. Дерзкой и отчаянной походкой шагала по Его годам Его история. И всё это было залито беспросветным проливным дождём. Мелкой, гадкой, порой невыносимой моросью, от которой становилось порою (всё чаще!) так неуютно и мерзко на душе. Вечный дождь... Виктор никак не мог (как другие) «сжиться» с ним и знал, что не привыкнет никогда…
Вольно или невольно он почему-то всегда сравнивал свой двадцать пятый век с веком двадцатым. Именно туда по личному и негласному размышлению Виктора забрела его эпоха в своём развитии, будучи всего лишь уродливым последствием века двадцать четвёртого. Именно в прошлом столетии по неосмотрительности человеческой цивилизации в откровенной экологической войне против самой Земли случился Второй Великий Потоп. Нет, не книжный, а вполне реальный!
Он оставил после себя залитую огромным океаном планету. Вода пощадила совсем немного суши. И именно на эти разрозненные острова бывших гор и высоких плато, теперь громко наречённых континентами, переселилось всё проигравшее, но уцелевшее в той страшной войне против самого себя человечество.
Люди сумели выжить и продолжить эту во многом совсем новую жизнь. Плата за войну была тяжелой – человечество вернулось на сотни лет назад в своём развитии. Век двадцать пятый и век двадцатый, какое странное совпадение! Как два близнеца по горю, несчастью и борьбе. Одинаковые в своих вымахавших в один раз до небес домах, широких и шумных магистралях и улицах, запруженных авто... нет… теперь –амфибиомобилями. По книгам всё было донельзя схожим! Одинаковое время. Даже фашизм тот! А впрочем, нет, уже не тот... Тот, что был, стал уже невозможен. Расы и нации недопустимо тесно перемешались в биологическом смысле, предотвратив его возникновение и навсегда похоронив в коричневом углу кладбища истории. Коммунизм навсегда остался утопией. Ортодоксы перестали существовать, но время сумело, наверное, в последний раз, вывести ещё одну, совершенно нелепую их формулу – ЗОДИАКАЛЬНЫЙ ФАШИЗМ.
Приглушённый звук резкого голоса прорвался на экран телевизора раньше самого видеоизображения. Самоуверенный, убедительно бескомпромиссный, этот тявкающий глас заставлял Виктора каждый раз, когда он слышал его, вновь и вновь осознавать всю проблематичность своего положения. О, этот невыносимый страх! Потаённый, преследующий повсюду (с того самого момента!)... Проклятое, невыносимое чувство безысходности, унизительного повиновения трагической случайности.
О, этот беспощадный «лай» большого, рослого, крепкого человека в синем, светящемся морской бирюзой костюме! Голос звучал уверенно и громко. С полным осознанием того, что огромная толпа людей, стоящих внизу и задравших головы вверх, к трибуне, жадно внимает каждому сказанному слову. Толпа глубоко верили в свою победу и своё счастье, о котором говорил вождь!
Невообразимое скопление людей мокло под проливным митинговым дождём. Затаив дыхание, они смотрели горящими фанатизмом глазами, полными великой преданности и веры! В них пылал огонь борьбы, и они были мокры от счастливых слёз и капель Святого Дождя. Вода текла по их посиневшим лицам, и каждый мускул лиц выражал жажду этой (Виктор никак не мог понять какой) победы. ИХ сила и воля благословляла ИХ живого, физического бога и самих себя на подвиги.
Пусть будут лишения, много лишений, но эти страдания будут во имя Подвига!
Бог, вождь, отец новой веры, возникшей сразу с рождением первого поколения людей Второго Великого Потопа на развалинах основных политических традиций и религий мира, вобравшей в себя всего понемногу (но больше – крайностей и экстремизма во взглядах и действиях), был таким же, как и его сумасшедшие идеи, унаследованные ещё оттуда – из самых глубин ортодоксальных учений водолейских группировок и сект.
Никто всего пару десятков лет назад, как казалось Виктору, и не думал, что учение Воды Звёздной и Земной вознесётся на такие вершины поклонения, о которых древние религии и не мечтали. Но уже тогда он начал понимать, что становиться слишком опасно, и ... замолчал.
«Водяные люди», как называли своих вождей рождённые в январе-феврале месяце миллионные массы, победили на демократических выборах и начали наводить свой, специфический «порядок» в «нищей, растерявшейся стране, доведённой интерзодиакальным режимом до полного краха».
Виктор не отрывал взгляд от экрана. Голос с трибуны, голос Человека Звёздной и Земной Воды – Президента его страны – гремел:
– Миллионы людей поверили в свои водолейские силы, приняли и одухотворили новую религию, снизошедшую от самих звёзд! Расцвела наша великая культура! Приумножились ум и прорицание! Мы, народ, восемь лет назад пришли к власти! Мы, народ, голосовали за новую жизнь! И в борьбе, и в вере, несмотря на все предательства, препятствия и трудности, воплотили и воплощаем все наши планы. Великий Потоп и Великий Дождь сотворили нас, открыли глаза и наставили на правильный путь! Признание астрологического знака – Бога, символизирующего начало всему – великий прорыв в будущее. Вы сами во имя вечного спасения призвали многие годы назад из пространства Бесконечного Вселенского океана Его вечный Дождь! Вот он! Радуйтесь этой воде!!! Встречайте! И пусть наша политика, наш порядок порой очень жестоки, но мы обязаны верой в нашего Бога создать на Земле сплочённое, великое суперобщество - объединённое одной высокой целью и единым астрологическим знаком Вселенной. Великим знаком Водолея!..
Толпа внизу загудела многоголосием, замахала многочисленными полиэтиленовыми стягами сине-бирюзового цвета, восхищённо задёргала взметнувшимися вверх на длинных древках фиолетовыми транспарантами с аккуратно выведенными на них большими белыми каплеобразными буквами лозунгами и выплеснула наружу все свои идолопоклоннические чувства: безумный восторг и жертвенную преданность высшему своему идеалу – созвездию Водолея и своему Великому Вождю!
Виктор сделал звук тише, почти совсем заглушив оратора в синем...
Вождь и далее продолжал говорить всё так же вдохновенно, выкрикивая одну яркую возбуждающую фразу за другой, приводя толпу в исступление. То и дело его речь перебивалось воплями восторга.
- ...Мы, ваши правители – ваши же дети. Вы родили нас в страшных муках! Мы, ваши правители, должны, – внушал Президент, захлёбываясь в собственной слюне, – обязаны предоставить вам то, чего достойна только нация-мессия… Мы должны быть беспощадны. Нас удовлетворит только полная победа, ибо нам нужна жизнь! Для астроинорождённых – только покорность и страх перед зодиакальной нацией господ! Перед нами! Перед нашей Божественной силой, которую дал нам Водолей! Плебеи достойны лишь рабства! Мы – новый класс! Класс классов. Сильный и молодой! К сегодняшнему моменту Великая Водная Империя насчитывает более десяти миллионов человек. Нас всего в два раза меньше, чем на остальных землях Земли, и это – большая наша победа! Велика лишь наша страна-держава, где почти все – чистозвёздные водолеи. Остальные – нечистоты, которые подлежат уничтожению. Они – наши враги, они – портят нам жизнь и мешают нашему счастью, может быть, даже больше, чем внешний враг. Национальная Служба Инозначного Розыска должна будет в скором времени выявить и уничтожить коварного внутреннего врага. Это основная её задача. Наша нация, самая великая, самая умная, самая гордая и свободная, достойна большего, нежели имеет сейчас. Новая раса планеты – это вы!!! Бог ниспослал меня на Землю, к вам! Следуйте за мной! Я поведу вас с именем Великого Водолея по Великому Пути Вод в рай. Все мы – астрофашисты. Связка, пучок, сплочённость! Наш путь труден, но славен. Лишениями искупим мы свои грехи. Я верю в ваш дух! Наши силы велики, наша Правда – Водолеева Истина! Тот, кто не рождён под звёздами Священного Водолея, умрёт! Мы – водолеи, истинные повелители Мира Безбрежной Воды. Так отныне будет именоваться наша планета!!!..
Толпа словно посходила с ума: гигантским прессом единства она выжимала из себя бушующий, неистовый угар восхищения. Толпа-зомби... пела!!!
Виктор сидел на табуретке в одной несменяемой позе как прикованный, пугливо подняв брови и закусив добела нижнюю губу. Весь его вид вызывал жалость и сострадание. Он смотрел на этот дикий карнавал, и трагический страх продирался наружу взрывающейся тряской. Страх и бессилие вот уже восемь лет! Он дрожал. Не переставая. Уже болезненно.
Искусно играя на чувствах людей, зодиакальный маг в который раз доводил их до полного оргазма:
– Нас десятки миллионов! – трубил голос. – Мы – возрождение планеты! Скоро Великий Бог снизойдёт к нам с победой и покажет свой лик! Хвала ему и слава! Скоро наступит тот день, когда мы все сами станем водой, навсегда скрывшись в её глубинах. Да будет так! Да будет Дождь! Да будет Всемирный Океан! Поздравляю всех вас с наступающим праздником! С праздником Священного Водолея!..
Виктор не дал договорить выступавшему. Дрожащая рука, резко дёрнувшись вперёд, нажала чёрную кнопку и мгновенно погасила экран. Он потушил на кухне свет, вошёл в спальню и, охваченный панической дрожью, прильнул к жене.
В фиолетовой серости окна метались сиреневые всполохи уходящей грозы. И – вслед за каждым новым блеском гигантских искр – по всему небу, содрогая воздушным ударом промокшую насквозь землю, проносился хлёсткий, раскатистый удар грома.
Так, перед самым наступлением утра, беспокойный человек незаметно заснул с тягостью на душе, полной вечных тревог.
Он проснулся поздно. Часы тянулись обеими своими стрелками к одиннадцати и вот-вот должны были открыть счёт гулким ударам.
В комнате было приятно тепло. Виктор сразу почувствовал это. Батареи были раскалены. Дотронешься – обожжёшься! Он снова посмотрел в окно. Дождь и туман. Сумерки. Как назойливо и... привычно для глаз! Туман плыл, клубясь клочьями свернувшейся воздушной ваты, постепенно «вытягивался» в плоские блюдца сизых облаков. Он возникал словно бы из ничего и растворялся сам в себе. Сквозь его рваную плоть прорывался тусклыми пятнами жёлтый свет окон соседних домов.
Разбитый, Виктор зашёл в ванную...
Ночной телевизионный предпраздничный митинг, выступление Президента перед многотысячной массой людей столицы Империи...
Ему снова стало жутко, и он вздрогнул, когда увидел своё отражение в висящем на стене зеркале. Словно не в лицо, а в душу заглянул: испуганную, жалкую, усталую и истерзанную. Из груди вырвался бессильный стон. Он открыл кран и подставил под рвущуюся струю жгучей холодной воды горячую голову, потяжелевшую от ночных воспоминаний и пугающего предчувствия чего-то недоброго.
Приплетясь в зал, человек грузно плюхнулся в глубокое кресло и застонал, взвыв под плетью судьбы, нещадно полосовавшей его не то за грехи, не то так просто, из злого развлечения.
Вокруг царила мрачная тишина.
– Господи, лучше мне было бы умереть тогда, сразу, когда только-только начинали расстреливать и отправлять на морские стройки. А теперь?!.. Дрожать, ожидая внезапной расправы? Я не могу отвлечься и забыть то, о чём знаю лишь один! Зачем я молился Господу Богу, дабы он помог мне записать датой рождения 6 февраля!? Скажи, зачем ты, Господи, исполнил эту мою просьбу, а сейчас оставил меня? Зачем мне эта мука!?..
Чувство бессилия стесняло грудь, мешало дышать.
– Как хорошо, что хоть моя дорогая Верочка меня понимает. Может оттого, что родилась она действительно в феврале, а я в самом конце мая. Совмещение положительных астрологических знаков. А будь я тоже водолей, между нами наверняка всё было бы так же плохо, как в большинстве семей. Как почти во всех!.. Держащихся только на силе глупой идеологии, но не желающих иметь детей – причину новых раздоров. И вообще, откуда этот бред о десяти миллионах чистозвёздных водолеев?! О Господи, прокляни тех дьяволов, кои произвели на свет этот зодиакальный фашизм!..
Горькие стенания и мольбы оборвал резкий, какой-то требовательный и бесцеремонный звонок в дверь. На секунду он оборвался и затем повторился вновь – дольше, более нагло и настойчиво.
– Кто бы это мог быть?! – вздрогнув от неожиданности, насторожился Виктор и остался сидеть на месте. Звонок не унимался, настойчиво требуя хозяина подойти и открыть незванному гостю. Наконец, тот поднялся с кресла и тихонько, на цыпочках, пугливо подкрался к двери.
«Кто же это!? Вера не стала бы звонить так настойчиво. У жены есть ключи, да к тому же звонок у неё условный – один длинный, два коротких…»
Он напряжённо хмыкнул в кулак, избавляясь от подступившего к горлу комка, и пугливо спросил:
– Кто там?
Звонить перестали, но ответа не последовало. Выбора не было, и спустя секунду Виктор с неожиданной для себя решимостью отщёлкнул замок. В кромешной темноте, казалось, бесконечного коридора вырисовывался силуэт широкоплечего, высокого мужчины.
– Можно войти? – тяжёлым хриплым басом сразу спросили из-за порога.
Виктор не торопился и вместо ответа потянулся к квартирному выключателю. Раздался короткий щелчок. Во вспыхнувшем свете ламп его взору предстал вымокший до нитки человек в бело-голубой камуфляжной форме. Тёмно-синяя плащ-накидка, совсем короткая, свисала с его плеч. С её блестящей материи искрящимися струйками стекала на коричневый кафель пола дождевая вода. Из-под чуть нависающего капюшона виднелся чёрный козырёк фуражки, на околышке которой Виктор ясно различил рисунок стилизованных волн – символа зодиакального знака «водолей». Красными эти две волны были, насколько знал Виктор, только на фуражках офицеров Внутригосударственной Охранной Службы НСИР.
Какое-то ассиметричное и неровное, напрягшееся, скуластое лицо молодого офицера, тщетно пытавшегося скрыть холодную дрожь, старалось выглядеть сурово. Так и не дождавшись ответа, он вновь, силясь казаться вежливым, спросил хозяина квартиры:
– Можно войти?
– Да, да, пожалуйста! – стараясь не выдавать внутреннего волнения, пряча глаза, Виктор лакейским жестом пригласил «товарища».
Тот не замедлил воспользоваться приглашением. Странно, но, кажется, промокший был без машины и совершенно один!
«Не пришёл ли он с какой-то целью?» – нервничал Виктор.
Военный (так принято было называть в народе всех, кто носил форму, хоть немного похожую на военное обмундирование) стянул меж тем сапоги, скинул с себя плащ-накидку и, повесив её на вешалку рядом с фуражкой, солидно хмыкнул в кулак. Только тут Виктор заметил в его руке небольшой чемоданчик с внешним компьютерным кодом-ключом под ручкой.
Офицер самостоятельно проследовал в зал и уселся в мягкое глубокое кресло. Виктор прошёл за ним словно посторонний здесь человек и с услужливой растерянной улыбкой и предательской дрожью в голосе попросил подождать, пока он ненадолго удалиться в кухню.
Сидящий вальяжно кивнул и, опрокинувшись на спинку кресла, блаженно утонул в нём. Хозяин не замедлил исчезнуть. Он гадал – что же может быть сокрыто под чёрной поверхностью лакированной крышки чемоданчика? Опасливый шепот его внутреннего голоса никогда не был напрасными.
– Нет! Нет! – тревожно бормотал он, нарочито гремя чайником. – Что-то здесь не то! Видно, конец мне пришёл. Ну что ж, хватит! Пожил восемь лет в страхе ...
В эти мгновения он не понимал сам себя. С одной стороны, безразличная уже ко всему душа жаждала скорой смерти, а с другой...
Его рука потянулась за маленьким лёгким пистолетиком, припрятанным в нижнем ящике письменного стола, служившего одновременно и столом кухонным. Подержав несколько секунд удобно лежащее в руке и грозно выглядящее даже на ладони оружие, он положил его в карман, найдя-таки способ придать себе уверенности хотя бы на некоторое время. Только бы не сорваться! И перестать, наконец, предательски дрожать! А что, если придётся стрелять?..
Всегда, когда приходили люди, подобные человеку, ожидавшему в зале, Виктор предпочитал, чтобы пистолет, с которым под лозунгом: «Вода – это наш рай!» прошёл он не один военный поход, находился при нём. В правом кармане домашнего халата.
Наконец, он сел в кресло напротив незваного гостя. Тот безуспешно пытался открыть чёрный чемоданчик с помощью шифровальной карточки – тоненькой голубоватой светящейся трубочки, вставляя её то в одно, то в другое отверстие замка. Но замок никак не поддавался. Грубые пальцы несколько раз пытались расшевелить дававшую сбои «автоматику», но попытки оказывались напрасными. Провозившись немалое время, военный насупился и сосредоточенно, как бы задумчиво, опустил брови. Хозяин квартиры, наконец, не выдержал:
– Не получается?
– Как видите! – раздражённо буркнул военный, поставил чемоданчик на пол рядом с креслом и запрокинул голову наверх. С минуту оба молчали – офицер, отрешённо уставившись в потолок, Виктор, отчего-то встав с места. Вдруг вымокший под дождём гость резко опустил голову, и взгляды двух незнакомых мужчин встретились! Виктор не смог, не сумел «увернуться» от пристального, холодного взора широких зелёных глаз напротив. Шальных, с диковатыми огоньками. Он растерялся, и громко сглотнув от волнения, понёс какую-то несуразицу:
– Извините, скажите, зачем же Вы всё-таки пришли ко мне?.. Или это государственная тайна, которую Вам не велено разглашать?.. Или я – один из немногих, кто удостоился узнать о ней?.. Или...
Тут же он понял, что лучше было бы вообще ничего не говорить. Промолчать, повинуясь испытующему взору, из которого водопадом лилась наружу невидимая, зловещая энергия! Она вливалась в душу, словно бы изучала её изнутри и снаружи одновременно. Виктору показалось вдруг, что человек в форме почувствовал всё напряжение своего «пациента». И «пациент» медленно сел.
«Доктор» наклонился над чёрным чемоданчиком и принялся за прежнее.
По ходу дела военный неожиданно подробно ответил на заданный Виктором вопрос:
– ...Не замедлю представиться – Ися Грозов. Я из НСИР. Внутригосударственная Служба, отдел «Б». О Вас мне известно практически всё..., – его рот как-то криво и будто бы насмешливо растянулся. Поглядывая исподлобья, старательно ковыряясь при этом в замке чемоданчика, он, наконец, пояснил:
– Мой визит касается дня Вашего рождения... -
Виктор сразу всё понял, вздрогнул и, как ему самому показалось, предательски побледнел.
– ...Я должен кое-что уточнить, – продолжил старательный офицер. – Вы родились шестого февраля. Так ведь?
Виктору ничего не оставалось делать, кроме как просто уверенно кивнуть:
– Да, конечно!
Военный согласно кивнул в ответ, продолжая объяснять:
– Два дня назад наш Великий Президент издал указ о том, что подчиняющиеся НСИР Внутригосударственные спецчасти обязаны в одномесячный срок проверить от и до всё население страны с целью выявить и уничтожить прячущихся среди нас, водолеев, не водолеев. Мы выявляем последних с помощью специально созданного для этих целей прибора. Ему нужно полминуты времени, чтобы определить, когда человек на самом деле рождён. Дабы не заставлять людей приходить к нам, не нарушать их покой, права и свободы, мы навещаем каждого сами, будь гражданин дома или на производстве ...
– А в чемоданчике у Вас и есть тот самый прибор? – опасливо поинтересовался Виктор.
– Да, правда, вот видите, что-то замок заело! – с досадой ответил военный.
Виктор тревожно приложил правую руку к груди. Слева. К сердцу.
Тук! Тук! Тук! ...
Этот звук напомнил ему о том, что жизнь по-прежнему цепко держит его в своих руках, и ... снова тревожные чувства сломили наступившее было спокойствие.
– Вам плохо? – спросил зеленоглазый.
– Нет! Нет! Всё хорошо, – силясь улыбнуться, заверил Виктор. – Бывает иногда. Старость – не всегда радость... Сами понимаете... -
– Извините, что так долго задержался у Вас, но долг... Долг перед всеми нами ..., – вдруг словно бы искренне (опять театр?) смутился военный.
– Ничего! Ничего! – сипло ответил хозяин дома, усаживаясь поудобнее в своём кресле. – Я не обеспокоился Вашим приходом. Ведь он – во имя Идеи!
Настойчивые попытки открыть чемоданчик продолжались. И каждая новая неудача всё сильнее огорчала военного и, наоборот, тайно радовала Виктора. Он молился. И, отдавшись одному только Богу (какому – неважно, он и сам не знал), совсем успокоился. Когда засвистел, наконец, огромный чайник, он мигом нырнул в кухню и спустя секунду подал гостю самую большую кружку чая с заваркой из листьев морской капусты. Железная кружка очень понравилась пришедшему рисунком летящих на полной скорости во вселенской бездне Ураном и Сатурном. Две планеты, покровительствующие астрологическому знаку Водолей. Раньше они являлись эмблемой первых революционных групп. Только потом их сменила Священная Капля.
Как бы невзначай, пока «солдатик», не торопясь, попивал чаёк, Виктор поинтересовался, как идут дела по выявлению «нечисти». Офицер нехотя поведал о том, что проверка по городу дала довольно интересные результаты.
– Очень мало тех, кто по дате своего рождения не принадлежит к Созвездию Водолей. Мы, как и везде в городах, составляем абсолютное большинство населения. Но «безводные» твари тоже предпочитают мегаполисы! Их должно было быть много здесь, у вас, потому что именно здесь за зодиакальных фашистов было отдано на выборах восьмилетней давности наименьшее число голосов, если сравнивать с другими городами Первой Империи. Конечно, кое-кого уже нашли, вычислили, ликвидировали, кто-то сбежал, но… Мы работаем. К немалому удивлению выясняется, по данным нашего «помощника», – ладонь военного с нежностью похлопала по чёрной, натянутой как на барабане, коже чемоданчика, – что этот город почти на сто процентов водолейский! Мне лично это кажется странным. После окончания первого этапа проверки на зодиакальную принадлежность, для тех, кто «прошёл первый тест», но всё же может подозреваться в антигосударственных актах, намерениях и возможной тайной антиводолейской деятельности, Правительство позаботиться о выпуске новой модели «помощника-определителя». Этот новый прибор сможет в доли секунды выявить и детально распознать голосовавших против астрофашистов восемь лет назад, либо вообще не принимавших участия в голосовании. По отношению к ним, соответственно, будут приняты самые жестокие меры!
Неожиданно он спросил:
– Кстати, а за кого Вы, Зотов Виктор, голосовали восемь лет назад? -
Его рот снова замер в холодной усмешке, словно он всё уже знал наперёд. Дежурный вопрос?
– Ну… Ну, как за кого?! – наигранно завозмущался Виктор и соврал: – За нашу Священную Водолейскую Партию конечно! – безнадёжно подумав про себя: «К чему весь этот жестокий спектакль?!..»
Однако собеседник лишь похвалил его.
Словно размышляя, как вести себя дальше, человек в форме опустил вдруг потухший взгляд и уставился в неопределённую точку на голом пластиковом полу. Ненадолго он замер так. Сгорбившись, казалось, заснув от сумерек, дождя и усталости. Но вдруг взорвался в какой-то сумасбродной, суматошной речи:
– Гуманности ради Президент приказал всех не водолеев просто расстреливать! Без пыток. Ведь сам Бог-Водолей призывает к этому в своей «Дождь-книге! У нас должна быть чистая зодиакальная нация! Нация воды!.. Водолеев! И ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах мы не должны отступать от основных принципов ИДЕИ! Уничтожать безо всякой жалости всех!!! Всех не водолеев! Иначе уничтожат нас! – он выкрикнул это с какими-то зловещими, не переубеждаемыми фанатизмом и уверенностью. Рукой с широко растопыренными длинными пальцами он резко полоснул перед собой, словно желая ими как саблями, изрубить на куски всех до сих пор не понимающих этого, не принимающих ИДЕЮ так же близко к сердцу, как он сам. – Всех неверных, напрасно пытающихся укрыться от Божьего водянистого ока, не блюдущих его Святого писания (которое, как понимал Виктор, написано-то было самим Президентом не так много лет назад) и «нуждающихся» только в одном – в смерти!
И Виктор обомлел, увидев истинное лицо чудовища, скрытого под маской человеческой кожи. ЧЕ-ЛО-ВЕ-ЧЕ-СК-ОЙ!
– Мы уже счастливы, но мы будем ещё счастливее, когда победим окончательно! Так думаем мы, так говорит наш Великий Президент. Истинный Человек Воды! Истинный наш Живой, реально видимый БОГ! – продолжал военный, нервно дёргаясь, и вдруг предложил: – Сделаем вот что! Это будет выгодный контракт с моей стороны. Я не буду больше затруднять Вас, так как уже понял, что Вы честный гражданин Империи. – его очи полыхали бездушным малахитовым блеском, словно «глаза» робота. Ожидающее сердце Виктора забилось громко и сильно, словно огромный тупой молот, пытающийся искромсать в труху старую мягкотелость окружающих волокон.
Ненароком ему подумалось, что учащённое сердцебиение слышит не только он ...
Голова кружилась, и казалось, ноги держат тело из последних сил.
– ...Я не буду проверять вас!.. – продолжал меж тем гость. – Ключ я всё равно сломал, – и человек-зомби продемонстрировал обломок трубочки-ключа. Другой её конец торчал, застряв в «скважине» замка. – Я записываю Вашим днём рождения «6 февраля», далее заверяю письменно, что Вы как настоящий 100% водолей обязуетесь соблюдать все Законы нашей Великой Водной Империи и Президента и несмотря ни на что готовы в любую секунду встать с оружием в руках на защиту водно-пространственных интересов Родины и Вождя. Прошу Вас так же молчать обо всём произошедшем. Если же ...
– Я понял... - часто моргая, как ненормальный, закивал Виктор. Его нижняя губа тряслась. То ли от не прошедшего пока страха, то ли от ещё не до конца понятой радости.
«Опричник» быстро заполнил спецбланк, попросив Виктора расписаться в нужном месте. Затем быстро поднялся, поспешно, словно куда торопился, оделся и, не прощаясь, покинул гостеприимное жилище. Зловещая плащ-накидка таинственным привидением исчезла в темноте общего коридора. Онемевшими пальцами хозяин прикрыл дверь, с трудом защёлкнув замок. Не в силах больше держаться на ногах, он рухнул на пол, тихо благодаря непонятного Бога
Часть 2 Потемневшие воды
В дождях и непроницаемых туманах, под шумные всполохи гроз, пролетели незаметно ещё восемь лет. Виктор забыл, что такое больная душа и нервное сердце. Ему исполнилось 62.
Почти ничего не изменилось в стране за эти годы. Как и прежде, везде прославлялась только «одна-единственная бесценная ценность в человеческой жизни – капля воды». Вода была Богом-Водолеем, а Бог-Водолей являлся Водой!
Неповоротливые туши толстощёких, плосколобых Специалистов день и ночь бродили, внушая пустоголовым послушным массам одни и те же глупости... «Если Дождь – Святая Вода, то Вода – это Святой Дождь. Человек – всё та же рыба, только привыкшая к воздуху, а рыба – это тот же человек, которому требуется вода. Туман – это человеческая водолейская душа, а человеческая душа – это Туман!..»
Горько было видеть, как люди, открыв рты и совершенно разучившись самостоятельно мыслить, свято и тупо верили во всю эту запутанную, нелепую чушь.
– Наш Президент, ставленник Бога-Водолея в Мире Безграничной Воды, изрекает устами Божьими, что мы должны уйти назад. Вернуться в наш настоящий дом – в воду! Там наш рай, а рая на суше нам не дано! Так шагнём же смело все разом в жизнь вечную! Жизнь под водой. И обретём там покой, возведя Новое Царство Цивилизации! – призывными лозунгами заканчивали пропитанные дьяволизмом идеологии Специалисты свои бесконечные, как океан, пропагандистские «лекции». И так – восемь лет. Нет, уже шестнадцать. Печать, пресса, телевидение, радио... Вечные шлюхи всех существовавших и существующих режимов. Чёрная гниль цивилизации.
Территория страны постепенно, но неумолимо погружалась в Великий Океан, готовый принять её в холод своей пучины.
Частые войны были жертвенны и по большей части неудачны. Глупость Имперского генералитета была какой-то изысканной, потрясающе талантливой! Какие бы чудеса героизма ни проявляли рядовые солдаты, готовые умереть за Святую для них Родину, идя в бой с непоколебимой верой в мудрость военачальников, они не могли поправить положение на фронтах одной лишь своей благородной яростью.
Последняя, кровопролитная двухмесячная война в Западном Океане заставила Правительство негласно приостановить военные действия и отступить всеми армиями Флота. Кое-кому (кто не был как все) показалось (это чувствовалось), что случившееся поражение – Знак. Знамение, то ли которому радоваться, то ли которого страшиться.
– Наш народ страдает во имя того, чтобы приблизить пришествие Водолея! Нашего Бога! И когда он придёт, то одним своим великим духом сметёт неверных с лица планеты. Всё будет так, как в Святом писании: «...И будут туман и вода, и явится Он – Лучезарный. И неверные падут, и будет смерть им всем, как и царству их...» – «объясняла» официальная пропаганда неудачи армии, скрыть которые было уже невозможно. Что имел в виду Правитель, написав об этом в своей книге, Виктору было вовсе не ясно. Кто «Лучезарный»? Это Президент что ли?! Или его ещё более кровожадный преемник?
Постепенно выяснилось и то, что численный состав населения всей водолейской Империи по проведённой переписи составляет чуть более 4500000 человек, тогда как нейтральные и воюющие страны-континенты населяли более 50000000. Указав точное число граждан Великой Водной Империи, официоз ставил на то, что враг всё ещё жив и плодовит, и пытался разбудить в водолеях ещё большее чувство ненависти и увеличить рождаемость из страха, что Империя просто не сможет компенсировать людские потери, которые неумолимо перемалывала в костный порошок мельница войны. Оставшиеся просто «погибнут от многочисленных и кровожадных ...»
«Хорошо, что воюем не со всем миром, а лишь с отдельными государствами, – подумалось тогда Виктору, – Воюем во имя ИДЕИ и с этим фанатизмом только побеждаем. Иногда…»
Но зодиакально-фашистскому правительству «водяных людей» становилось всё яснее, что построенное здание власти уже настолько непрочно, что достаточно ещё одного мощного толчка извне и ...
Государственные мужи лихорадочно искали выход. Да, им верило абсолютное большинство, но верили ли они сами в свои силы? Сплотить нацию после стольких поражений на новую «войну против неверных» если и удастся, то ненадолго, а увязшая в догмах идеологии «экономика призывов» с началом нового конфликта рухнет сама по себе, не в силах более обеспечивать милитаристскую машину. Кое-кому из простых смертных (тем, что поумнее) казалось, что «люди воды» там, на недосягаемом верху, уже устали вертеть руль тотальной власти. Но вручать его кому-то – не приравнивалось ли к самоубийству? Но что самое страшное – передавать эту власть было уже, похоже, некому. Культ. Заведённая шестнадцать лет назад машина зодиакального фашизма прогнила и проржавела под своей «святыней» – водой и неслась с катастрофической скоростью в пропасть. И за лобовым стеклом было не разобрать дороги, но при всех обстоятельствах огромному числу людей верилось, что выдуманная для них дорога вымощена золотом и когда-то, очень скоро, она обязательно приведёт в тот рай, о котором так много говорил, особенно в последнее время, Президент.
Им казалось, что ничего, кроме хорошего, не произошло за эти годы.
И Виктора ничего особенно не тревожило в жизни.
Он стал, наконец, как все, словно переродился после той почти забытой встречи с человеком из НСИР. И как все он брал сине-бирюзовый флаг и шёл на улицу. Мокнуть под дождём в толпе весёлых демонстрантов, справляя очередной государственный праздник.
Часть 3 Сумасшествие
Виктор решил провести этот день дома. За чтением книг, за уборкой... В конце концов, можно было просто поспать. Очнувшись от ночи поздним утром, он не знал, что же «выбрать»? Но после недолгих размышлений, лёжа в кровати, предпочёл весь день «истратить» на сон и ничем более не заниматься. Он решил так, однако ему помешало ...
СОЛНЦЕ!!!
Он не сразу понял, что произошло, но... Он помнил... Подсознательная память?... Память предков?...
Солнце!
Невесть откуда взявшееся, оно прорвалось на чудесных жёлтых крыльях к Земле. Разорвало в клочья паутину мрачных туч! О, Солнце! Вот оно какое! Лучи, как всадники, ворвались в окно и залили всё золотым блеском своих лат. Голова закружилась...
Звезда горела на ставшем вдруг чёрным небе, прожигая насквозь его состарившуюся, отмирающую кожу и неведомой ранее теплотой перетекала в нежные ладони человеческой души. Как стало хорошо! Хотелось встать перед этим новым Богом на колени ...
Заворожённый (даже не испугавшись!), Виктор смотрел не моргая. Застыв у распахнутого окна. Почудилось – весна воскресла. Её не ждали и ненавидели на словах, но потеряв всякую надежду в долгом, хлюпком пути под дождём, жаждали в промёрзших душах все, кто ещё не сошёл с ума.
Но и эти люди не знали, что миг света будет для всех первым и последним.
Грешные, доверчивые души, поражённые увиденным, ринулись к сияющему светилу. Они парили! Летели вверх, в небо, к Богу, которого вдруг полюбили... Но старый идол уже ждал жертвенной платы за отступление от веры в него. Веры в НИЧТО...)
Казалось, Солнце сжигало целые моря вонючей влаги в душе Виктора, которая встречала позабытое Светлое Утро, которое царило когда-то на планете Земля, где ныне царит «Мир Безбрежной Воды». Утро вливалось тёплой кровью в сердце. Его энергия заставляла ПЕРЕОСМЫСЛИВАТЬ!
Виктор смотрел, чуть прикрыв веки. А те многие, кто видел солнце первый раз в жизни (как и он – привыкшие к вечным сумеркам), застыв с широко открытыми глазами, почти ослепнув, смотрели и смотрели в небо.
Виктор протянул вперёд руки. Прямо в окно. Ладонями вверх, и кожа... не почувствовала уличного холода и прикосновения мерзких водяных капель.
«Да будет свет!»
Он зажмурился. В жёлтой полутьме поплыли яркие, звенящие жёлтые круги. Замелькали маленькими огоньками миллионы солнц. Сон! Ослепительный Солнечный сон наяву! И ведь кажется...
ДОЖДЬ КОНЧИЛСЯ!!!
Неожиданно резкий звонок в дверь вывел Виктора из состояния солнечной медитации, заставив злой дрожью передёрнул всё тело. Он готов был проклясть сейчас любого, кто окажется за ней! Оставив блаженный миг, с непреодолимым желанием скорее вновь вернуться к нему, он кинулся открывать. Зубы стиснулись, и бледное лицо, насколько это было возможно, налилось багровой краской. Сейчас! Сейчас он распахнёт дверь и ...
На пороге стоял человек в странной военной форме. Весь в белом, в чёрной фуражке с двумя плавными зигзагами на месте кокарды и в короткой чёрной плащ-накидке на плечах. Виктор замешкался на секунду, импульсивно сжался всем телом и... заглушил в себе всю злую обиду. Он слышал о «нелюдях в белом», но до последнего момента не хотел верить в их существование. Правда, иногда чудилось, что они находятся ВЕЗДЕ и ВСЕГДА и могут превращаться, как оборотни, в кого угодно, даже обитать в плоти твоего лучшего друга (наверное, поэтому у Виктора был очень маленький круг знакомых)... И ещё... они не были людьми. О таких парнях ходили легенды, которые поражали воображение ужасными сценами пыток и допросов. Встреча с ними означала одно. Смерть. Рано или поздно. Шептали, что их лица запечатлели на себе что-то звериное с самого рождения. Их словно выращивали в инкубаторах ада. Их богом было зло, ибо они были созданы для этого. Но кем?..
Воры жизни.
Мысль произвела анализ быстрее скорости света. Стало ясно – минуты блаженства потеряны уже безвозвратно. Человек в белоснежном одеянии перешагнул через порог.
– Мышеловка захлопнулась, – тревожно подумал хозяин квартиры, не решаясь начать разговор первым.
Не смея шевельнуться, он смотрел в зелёные, бездонные глаза пришедшего, и ему показалось, что даже свет божий тонул в них. Чем-то коварным и подчиняющим была наполнена их глубина, но иногда своим взором они пробивали насквозь, как молнией, самые беззащитные «постройки» человеческого сознания.
Виктор словно бы уже видел их где-то… Да! Да! Но когда и при каких обстоятельствах?.. Он безнадёжно рылся в потайных сейфах своей памяти, силясь припомнить, в какой жизненный миг впились в него эти ледяные иглы. Ядовитой зелёной змейкой вползли в самую глубину души и остались там. Теперь змейка просыпалась. Её маленькие зловещие глазки разгорались хищными угольками.
Лицо офицера было сильно вытянутым, скуластым и каким-то сухим. С узким разрезом фиолетовых губ, с нижней челюстью, заметно выдающейся вперёд, сильно скошенным лбом, что было заметно даже при наличии фуражки. Он сильно походил на бультерьера – противную свиноподобную собачонку с рисунка из книжки о вымерших животных. И одновременно на бульдога с его идиотской конструкцией нижнего отдела черепа. Ровная, бледно-синяя с прожилками кожа, натянутая на лицо, словно страшная карнавальная маска, пугала и ... раздражала. Лицо профессионального убийцы!
Не представившись, вошедший в приказном тоне известил, громко и твёрдо:
– Виктор Зотов! Наш Велиководный Президент издал «Приказ немедленного преисполнения» под № 1400 \ 13666! – чеканя каждое слово, говорил человек в белом. – Приказ в частности гласит: «...В связи с появлением на небе чуждого Его Вечности Богу-Водолею вредоносного, водогнетущего элемента – солнца, во имя спасения моего дитя – моего народа я издал сей великомысленный приказ, призванный спасти жизнь всей чистоводолейской звездонации! Я приказываю всему населению Империи, всем детям созвездия Водолей, в течение четырёх дней на субмаринах Имперского Океанического Флота страны спуститься на Дно Великого Океана в Царство Постоянной Воды, дабы продолжить нашу счастливую жизнь уже там – в Вечной Святой стихии всех Водолеев, всех времён и на все времена! Приказ вступает в силу с момента подписания. Всякий, кто в силу различных причин не сможет или не пожелает выполнить его, объявляется государственным преступником и подлежит немедленной ликвидации.
Искренне ваш, Владыка Мира Безбрежной Воды, Посланник Бога-Водолея, Бог живой Великой Водной Империи, Президент... Подпись...»
Военный выдержал секунду времени, дав Виктору возможность осмыслить зачитанное, и затем продолжил:
– Я назначен Главным комиссаром по вашему районному квадрату. Мне приказано лично оповестить граждан о надвигающейся катастрофе – новорождении проклятого солнца! Сегодня в 16часов 00 минут Вы явитесь в Главное Регистрационно-Охранное Управление района. Там Вы подпишете документ, согласно которому Вы даёте согласие на участие в единственном плане спасения своей жизни и жизни нации, который разработан сегодня Правительством и Вождём-Президентом! Т.е. Вы документально подтвердите то, что желаете проживать под водой. Об остальном государство уже позаботилось. Ваши жена и близкие уже предупреждены.
Некоторое время Виктор не мог вымолвить ни слова, тупо глядя на проносящиеся перед глазами картинки предстоящего конца света. Вот он оказывается какой в своей неожиданности!
– С… с… ск... ажите, да где же..., что же?!... я и моя Верочка... будем жить на дне... ок… оке... Вы шутите, наверное?!.. – строя идиотские улыбки, не совсем осторожно спросил Виктор.
Человек НСИР немало удивился, что вопрос вообще был задан. Отвечать на вопросы он как-то не привык. Он даже не понял его!
– Я чувствую переполняющую Вас радость! Да, Вы действительно станете жить в Океане, на глубине 7000 метров. И будете обязаны либо привыкнуть дышать в воде и вместе со всеми начать строительство новой Великой Водолейской Цивилизации, либо умрёте. Я лично советую Вам не умирать, а привыкнуть к райским условиям обитания, ибо здесь, наверху – жаром пышущее солнце, которое вас попросту убьёт своими вредоносными лучами ...
«Что за бред он несёт?! Какое «умереть»?! Какое «вредоносное солнце»?! – на мгновение в глазах Виктора помутилось. – Может, это всего лишь проверка на преданность ИДЕЕ?! И тот, кто усомниться, то... А если всё сказанное зеленоглазым – правда, то, что тогда будет с моим последним взрослым сыном – единственным, которого я не потерял во время всех войн Империи? Что станет с Верочкой? Или их звёздный знак и впрямь обладает какой-то магической силой, дающей людям, под ним рождённым, феноменальные способности, о которых постоянно твердят наши вожди?! Кажется, сама Вселенная, выдумав гороскопы, подчиняет себе этот астрологический символ так сильно, как никакой другой из разноликого круга созвездий, и так же трепетно заботится о нём?! Но ведь я то не Водолей!.. Нет, не то... Что я вообще о себе-то говорю?!.. Ведь всю Империю собираются утопить заживо?! Безумцы!..
Прочтя, как пророк, грядущее, он бессильно упёрся плечом в угол стены.
Постепенно чёрная рябь полной безнадёжности в глазах развеялась. Заряженное дьявольской энергией белое пятно исчезло. Шагов уходящего визитёра Виктор не услышал. Дрожащие пальцы в последний раз защёлкнули замок на двери с этой стороны его обители.
Ноги еле-еле дотащили враз обмякшее тело до незаправленной кровати, и тяжело охнув, оно опало на мятое одеяло. Виктор прикрыл глаза. Казалось, где-то далеко-далеко, в самой глубине подсознания заиграла чудесная, никогда и нигде не слышанная им ранее музыка. В такт странной мелодии жёлтыми медлительными фейерверками выстреливали и гасли призрачные круги, пока не исчезли совсем. Он понял: факел вспыхнувшего солнца погас, и вместе с ним потухла трепетная искорка надежды. Небесной революции не состоялось. Свобода осталась глупой, несбыточной мечтой. То, чего никогда не было – никогда и не будет.
Из окна подул холодный ветер. Заколыхал синие шторы, пахнул серым, слякотным порывом влаги. Виктор поёжился, поднялся и закрыл створки. Рассеянно он посмотрел сквозь толстое стекло, отгородившее его одиночество от бушующих волн дождя. Ослепительный хлыст молнии-погонялы хлестнул по бокам бегущих облаков, и небо взвыло ужасающим стоном. Конец!
От отчаяния и полного непонимания происходящего (понимал ли он его когда-нибудь?) Виктор обхватил голову руками. Как ОНИ смогли так быстро и слаженно скоординировать свои действия?! Наверняка ТАМ о появлении солнца знали заранее, и теперь боятся его нового воскрешения, ибо именно ИМ и никому другому оно принесёт смерть!
Он включил радио, а затем телевизор.
Везде передавали то же самое, о чём он только что слышал.
Ничего не взяв с собой, в половине четвёртого дня пожилой человек вышел на улицу. В одном из десятков ярко-синих плавучих вагончиков открытого водометро он домчал до Пятой улицы – улицы общего сбора граждан их район.
Та была уже запружена огромным количеством людей. Серого цвета, с многочисленными оттенками синего, невзрачная масса. Многочисленные очереди тянулись замысловато закрученными хвостами к широкой двери огромного ангара Управления. Вокруг прохаживалось множество солдат полицейской охраны. Крепкие, отъевшиеся парни в длинных синих плащах и широких пластиковых касках. У каждого – автомат наперевес. У каждого – лицо синего цвета, грим, наложить который суждено немногим, только сильным, смелым, преданным ИДЕЕ. Живые трупы театра жизни! Неразговорчивые маски, с собачьим усердием выполняющие Приказ.
Виктор направился к ближайшей очереди, которая показалась ему не такой длинной, как остальные.
Вылезающие на проезжую часть кучки туманных человеческих силуэтов рассеивались световыми конусами фар медлительных электромобилей.
На огромной скорости промчались две государственные машины с мигалками и флажками и обрызгали с ног до головы двух женщин. Те умылись этой водой и потом долго молились за здоровье Президента ...
Тихоходные гражданские водо- и электромобили останавливались автоматчиками, наверное, для проверки документов и последующей регистрации.
– Скажите, сержант, а я могу взять с собой амфибиомобиль?
– Не стоит. Там всё будет.
– Это рай!..
Солдаты в синей униформе поторапливали (пока вежливо) запаздывающих граждан.
Всё новые и новые десятки людей в одиночку и семьями сходили с вагончиков, удлиняя червеподобные отростки, начала которых пропадали под крышей ангара.
Случайно Виктор нашёл в кармане фото своей жены. Как оно оказалось в плаще?! Великолепная женщина. Счастливая улыбка и две потаённые искорки в грустных глазах. Увидит ли он её когда- нибудь?.. Нет, лучше не надо об этом думать. Горький комок запершил в горле...
Заприметив людей с сумками, рюкзаками, чемоданами и даже дипломатами, он лишь горестно усмехнулся: Неужели они так НИЧЕГО и не поняли?..
Виктор пристроился к очереди, став за невысоким юношей, явно расстроенным чем-то, с выражением глухого неудовольствиея на лице. Капли дождя скатывались струйками с пропитанной маслом материи плаща молодого человека и сливались с потоками воды, шумными ручьями бегущей по разбитому асфальту. Чем опечален этот юноша? О чём он думает? Может, о том же?
Виктору почудилось, что по щекам катятся горячие слёзы. А может, дождь стал вдруг таким тёплым? Он поднял взор к небу: серость, слякоть, сырость... и тихо всхлипнул. Ему казалось, он постарел сейчас на целое тысячелетие, превратившись в пропащего, дряхлого старика. В ничего не значащий нуль. Он уже не был собой и скоро умрёт для этого мира. Да и был ли он жив ранее?.. И впереди – опять ничего, кроме хмурого и облезлого, гниющего под проливным дождём строения. На его крыше трепыхалось огромное, многометровое полотнище синего цвета с двумя продольными зигзагообразными изображениями волн.
Ветер наверху был сильным, но сюда, вниз, его доносили лишь резкие порывы трассирующих струй дождя, поймавшие буйные воздушные волны в свою гребёнку. Ветер злился, но осточертевший дождь был ещё злее. Он бил по людям со всей своей отчаянной жестокой силой, словно желая вбить их своей хлюпкой палицей в липкую грязь и размякший асфальт по самое горло. Виктор оглянулся кругом. Большие сине-бирюзовые флаги, которых он, задумчивый, не заметил сначала, развевались сегодня везде где только можно: торчали на длинных древках из форточек, колыхались на административных зданиях. Казалось, они бросали вызов чему-то или кому-то. Их материя ещё долго не сгниёт под дождём. Её не превратит в выцветшие лохмотья ветер. Ох, как она крепка! Миниатюрные имперские флажки в озябших, посиневших ладошках детей… Стало невыносимо, и он зажмурился до рези в глазах.
И совесть вдруг полоснула остро заточенным лезвием по самому чувствительному нерву души, заставив содрогнуться всем телом от этой внезапной, пронзительной боли: а что же ТЫ, Зотов Виктор?.. Почему ТЫ вместе с этими зомби?.. Ты ведь ВСЁ понимаешь! Всё понимаешь...
А кругом были весёлые дети и их счастливые родители...
Душа вопила, кипела, горела, но кто-то второй навязчиво внушал: послушание! Только послушание. Попробуй ослушаться!
Этот монотонный каламбур в голове. Вот уже 18 лет и вновь ...
СТРАХ! СТРАХ! СТРАХ!
Он ... продвинулся ещё на несколько шагов вперёд вслед за парнем.
Лил дождь, и очередь гудела ему в унисон. Чинно прохаживались автоматчики. Изредка улыбаясь сквозь потоки воды, запрограммировано желали гражданам всего наилучшего. Откуда-то издалека доносилась порывами торжественная, победная музыка. Марши «водяной идеологии». Воспевались Вода и сыны её великого народа. А вскоре надрывные звуки понеслись со всех крыш и столбов, окружающих площадь. И вдруг вакханалия прекратилась. Сквозь пелену усиливающегося дождя и сильного тумана прорвался узнаваемый, заставляющий враз замолчать всех и вся голос Президента Империи. Люди, навострив, как животные, напичканные ложью уши, открыли рты и затаили дыхание, чтобы потом, по прошествии получаса, оглушить всё кругом воплями несусветного ликования. Они и сейчас любили его – своего живого Бога!
– ...Мой великий народ чести, воли и силы, Великой и Вечной Воды, должен предаться, в конце концов, Океану. Своей мечте! Отдаться его отцовско-материнскому лону! Ибо колыбель, из которой породился на свет младенец жизни, должна вновь принять и защитить его. Как Всемогущий Бог! Какие это по праву высокие слова, превращаемые нами в реальность! Мы ещё более возродимся там – на дне Океана. Мы будем жить в его сердце и плоти. Ибо это – наша стихия! Ибо мы – рождённые под знаком Воды, в ней лишь найдём вселенский уют и спокойствие. Никто! Никакие лучи прокажённого светила – солнца!, осмелившегося посягнуть на наши святыни, не достигнут нас! Пусть здесь, на суше, остаются ублюдки иных звёздорас, коим не выпало и не выпадет никогда такое счастье как нам – быть Великой Водонацией созвездия Водолей. Мы уйдём и будем спокойны на руках нашей матери, что убаюкает и приласкает нас! Мы будем жить вечно, ибо только вода есть жизнь вечная и вечная свобода, ибо она есть Бог!.. – Президент на мгновение прервался на этой философской ноте, и Виктор использовал наступившую на секунду тишину дождя для того, чтобы заткнуть уши.
– Безумец! – простонал он. Перед глазами в который раз поплыли разноцветные круги. Всё закружилось, завертелось чёртовым колесом в дьявольской пляске. Он чуть было не упал без сознания. Но тут парень, тот самый, который стоял впереди, подхватил опадающее тело. Его лицо. Юное лицо сияло от счастья! Виктор вгляделся и обомлел. Лицо, исполненное осуществлённой мечтой, одухотворённое, прекрасное лицо! И взгляд. Туда, к невидимому Океану, где рай, до которого пришлось идти так долго! О чём тогда грустил этот молодой человек?! Может быть, он всего лишь ждал этой заупокойной речи СВОЕГО любимого вождя?
– Откуда?! Откуда всё это помешательство?! Эта иллюзия грядущего спасения?! Это безумие – откуда?!.. – выл, терзаемый глухой мукой, Виктор. Выл, как одинокий волк, покинутый своими собратьями, предавшими его, бросившими одного. Или это он был предателем? А был ли волком? Бросал ли его кто-нибудь вообще?
Потом он больше ничего не слышал, кроме зуммера во вновь плотно заткнутых пальцами ушах. И пальцы готовы были проткнуть сейчас перепонки.
Поседевший человек долго стоял так на одном месте, пока не почувствовал, что совсем замёрз, хотя искусственный подогрев одежды и работал на полную мощность. Руки и ноги окоченели, лицо сделалось бледно-белым, покрывшимся фиолетовыми, болезненными пятнами. Он весь дрожал.
Часть 4 Океан
За длинным столом, отгородившись оранжевым стеклом, сидело множество молодых девушек – контролёров в строгих бирюзовых костюмах с «иголочки» и чёрными галстуками с золотой заколкой в виде кувшинчика с льющейся из него бриллиантовой водой. Виктор подошёл к окошечку. В нём – усталая, с путающимися движениями особа, что даже сейчас, после многих часов утомительной работы, старалась держаться приветливо, в своей синей пилоточке, из под которой спадали локоны завитых чёрных волос. С милого личика не сходила добрая улыбка, а её глаза горели такими же странными огоньками, как у того парня, как у того военного, который совсем недавно навестил Виктора, как у всех... Ожидая, пока оформят документы, Виктор думал лишь о том, что миллионы сейчас жаждут попасть, наконец, к такому вот заветному окошечку, чтобы собственноручно умертвить себя. Он очнулся лишь тогда, когда звонкий голосок окликнул его:
– Дедушка! Вот Ваш пропуск! А документы и Удостоверение Гражданина я оставлю у себя. Они вам больше не нужны.
...Они вам больше не нужны...
Виктор протянул дрожащие руки и получил свой билет, дававший ему право лишь на одно. На смерть. Он зашагал по тёмному коридору в направлении тусклого света и вскоре оказался на перроне водометро, где уже ждала набитая людьми, хорошо охраняемая плечистыми автоматчиками баржа.
– Все ещё опомнятся, но будет поздно, – горько причитал он, украдкой изучая каждого вооружённого человека. Чернооки, с короткими, чёрными, как смоль, волосами, они производили впечатление всесилия адской власти. Хотя и вправду улыбались иногда. Но ведь и ВЛАСТЬ умела улыбаться. Когда ей это было нужно.
– Сойдя по перекидному мостику вниз, ближе к каналу, он перешагнул бортик баржи и примостился на самом краю скамейки, на которой, тесно прижавшись друг к другу, сидели люди. Скамейки стояли настолько близко одна к другой, что ногам было не удобно.
Кто-то из автоматчиков на берегу громко, басисто крикнул баржеводу-капитану:
– Можно!
Виктор хрипло кашлянул несколько раз в кулак и, склонившись, дабы никто не имел возможности видеть его лица, закрыл глаза, представившись больным. А где-то совсем рядом, под боком, задорно смеялись и шутили дети, шумели двое-трое споривших о чём-то мужчин, молодёжь частью в самых положительных тонах обсуждала речь Президента, частью – громко в один голос распевала какой-то молодёжный гимн.
Через десять минут баржа, замедлив ход, толкнулась носом в бетонный берег Западного Городского Порта. Упругий толчок заставил Виктора подняться.
Пассажиры сошли на узкую, но очень длинную, в несколько километров, полоску искусственного берега, сильно возвышающуюся над водой.
С восхищением и изумлением они принялись разглядывать огромную подводную лодку. Её покатый металлический бок, свидетельствовавший о невероятных размерах субмарины, смутно проглядывал в кромешных сумерках тумана. Вся верхняя часть огромного металлического «айсберга» оставалась в его лонах.
Множество других субмарин, таких же огромных, стоящих пришвартованными неподалёку, были почти не доступны для зрения.
Чей-то детский голосишко спросил:
– Мама, а мы спустимся на дно Океана на этой огромной рыбе?
– Да, мой маленький! – ответил приятный женский голос.
Баржа развернулась и, отчалив, поплыла за новой партией.
Прошло немного времени, и внизу огромного бока субмарины открылась широкая дверь люка. Из неё выставилась металлическая складная лестница, которая заработала на манер эскалатора. Отступать было некуда. Виктор, не испытывая никакого страха, поднялся по ней в числе первых.
У самого входа он предъявил «кондуктору» в белом свой пропуск на тот свет и безо всякого сострадания к самому себе, плюнув на всё, что будет, и на всё, что, было, под доброжелательный кивок военного моряка шагнул за порог жизни.
Узкая винтовая лестница скользила вниз и скрывалась из виду в кромешной темноте.
Он сделал по ней всего лишь один шаг... И вдруг... Пучок света, яркий солнечный поток высветил на клёпаных ступеньках ровно, как ножницами, обрезанный силуэт Виктора – человека в капюшоне. Резко дёрнувшись назад и обернувшись, он вскинул голову на горящий в стали рваных туч жёлтый круг... Солнца!!! Судорожно замахал руками и, похоже, почти сошёл с ума. Он пытался выкрикнуть что-то, но что именно, так и не смог осознать, как не сумел крикнуть...
Толпа на пристани предалась панике. Послышались короткие успокоительные автоматные очереди в воздух.
В этот момент, чья-то злая и сильная пятерня вцепилась Виктору в спину и, оторвав от пола, затащила обратно внутрь лодки. И этот кто-то, дав сильного пинка кованым сапогом, спустил его кубарем вниз. Падая, Виктор ударился несколько раз головой об острые сгибы ступенек, но потерял сознание лишь после того, как, не удержавшись, соскользнул с лестницы в проём между спицами перил.
Сколько метров он пролетел, прежде чем свалиться на людей, погруженных сюда ещё несколько часов назад в Южном порту?
Старик очнулся, лёжа на какой-то трухлявой, покрывшейся зеленью грибка деревянной скамейке и открыв глаза, с трудом осознал окружающее. Он заметил сквозь туманную рябь сидящий рядом горбатый силуэт старухи. Та быстро и неразборчиво всё причитала о чём-то. Виктор зажмурил отяжелевшие веки. Всё тело тупо ныло. В груди жгло так невыносимо, словно стакан расплавленного олова был влит в лёгкие. Ни ноги, ни руки не слушались – онемели. Он попытался повернуть шею, но острая боль прошла по горлу. Язык не двигался, он словно весь обмяк в наполненном густой кровью рту. Лишь сморщенная страданиями мимика, хриплые, приглушённые звуки, никак не складывающиеся в членораздельные слова и предложения, могли привлечь к себе внимание окружающих. Но, похоже, все бросили пожилого, нуждающегося в срочной помощи мужчину. Почему? Виктор знал, и от того ему хотелось плакать.
Прошло много времени, прежде чем боль немного унялась. Виктор лежал, закрыв глаза, и сосредоточенно вслушивался в голоса. Он вдруг понял, что эйфория нелепого заблуждения, царившая в массах, начала понемногу испаряться из легковерных умов. Слова и фразы говорились всё ещё как будто непринуждённо, но сомнение и волнение скрывалось за каждой вновь сказанной буквой, за каждым слогом. И тогда Виктор... заулыбался. Просто заулыбался!
– ...А видел того старика, который выскочил из подлодки и вытаращился на солнце? – спрашивал кто - то.
– А как же! - находился чей-то ответ, – все охнули, ахнули от неожиданности и испуга, а этот… на тебе! Уставился на солнце! Ишь, смотрит! Интересно, конечно, на солнце посмотреть... Мне самому его свет и огонь показались почему-то приятными. В книгах иначе написано...
– Да! Может быть, и попутали что в книгах-то? – согласился первый голос, – Злым называли, прокажающим... Хотя может, так оно и есть. Мы ведь его, солнца, и не видели никогда и не знали. Глядишь, оно и впрямь какое-нибудь опасное и вредное. А Президент правильно делает, что спасает нас! Это сперва-наперво для него забота.
Верно, неосторожный обладатель этого голоса понял, что излишне доверился случайному человеку, высказываясь с достаточной откровенностью, и поэтому в конце не забыл упомянуть Президента как радетельного отца.
Тут же мать баюкала своего ребёнка, пытаясь усыпить его, напевая «Марш синих волн» на манер колыбельной растянутым и тихим голосом:
Наша Мать – наша Вода,
Вечность не оставляет следа,
Наша Мать нас волнами в бой зовёт,
Наш символ – Капля,
Мы этот гимн по ней поём,
Смотри на нас с небес, Вечный Бог звёзд – Водолей!
Утопи в Воде землю,
Дождями святости лей!..
Кряхтел, то и дело сипло кашляя, простуженный силуэт старухи.
Кто-то рассуждал о том, какова будет геральдика нового государства под водой. Рисовал в своём воображении колыхающиеся на дне Океана флаги и уже слышал музыку гимна подводной страны, будучи первым и, конечно, последним её творцом…
Кое-кто расспрашивал о подробностях охрану: где все граждане будут располагаться, на какой территории и в каких домах будут жить? чем питаться? каким образом дышать? Охрана всячески уходила от ясных ответов. Её людей это не волновало. На сегодняшний момент они выполняли ПРИКАЗ. Исполнительные зомби.
Но вопросы запертых в ловушку людей звучали всё настойчивей. До Виктора уже доносился такой - же беспокойный людской гул, исходящий с нижних этажей подлодки.
Ещё он подслушал разговор нескольких мужчин, присевших на пол рядом с его прогнившей скамейкой. Разговор заставил содрогнуться и без того многое пережившую душу, без сомнения поверившую в нижесказанное.
– ...но теперь, мой друг, ясно. Нас, всё население Империи, предали..., – напряжённо дыша, сбивался с ритма взволнованный голос. - Я говорю это прямо и не боюсь! Всё кончено, и бояться нечего и некого! Я, пессимист, я знаю – все мы скоро погибнем. Я никогда не верил этой власти и оказался прав. Но сейчас - не это главное. ЭТО уже началось, и в конце концов я хочу, чтобы глаза всех открылись и мы поняли, ради КАКОЙ правды мы здесь и ради чего погибаем в Океане...
– Да что вы его слушайте?! – вскипел чей-то бас.
– Ничего, пускай скажет, – успокоил кто-то.
И волнующийся голос возбуждённо продолжил:
– Мой двоюродный дядя одно время занимал какой-то высокий пост в Верховной Прокуратуре Империи. Незадолго перед своей странной смертью он поведал мне, как однажды, повинуясь букве закона, решил покуситься на святая святых – проверить на зодиакальную чистоту некоторых наших вождей. Когда он пришёл посоветоваться по этому вопросу к самому Президенту и тот узнал в чём дело, то просто... испугался! Наш бог испугался всего лишь проверки на зодиакальную принадлежность!!! После этого с дяди сорвали погоны, лишили всех званий и наград... Сослали на Острова, на строительство портов Военноокеанских Сил. Продержался он там недолго. Не выдержал и месяца этой адской работы. Помер. Потом...
– Провокатор! – зашипел «бас».
– Ты рехнулся совсем! – прогундосил чей-то голос, не дослушав рассказчика. – Как ты вообще можешь сомневаться в чистоте нашего Президента?! Это же Священный Дождь Мира!
– А может, ты и не водолей вовсе?! Засланный?!.. – уже завопил первый.
– Да он, наверное, из психбольницы недавно! – зло хмыкнули где-то.
– Настоящая правда страшна и неправдоподобна, – заметил «новенький», молчавший до сих пор.
Послышались глухие удары прикладом и два коротких предсмертных хрипа. Один за другим. Охрана зорко следила за всем неладным.
Радио объявило, что глубина погружения достигла 5000 метров. Виктор застонал.
Каким-то образом он ощущал: чем ближе к океанскому дну спускалась лодка, тем больше (несмотря на произошедшую расправу) беспокоились люди, которым до сих пор словно и невдомёк было, куда их везут!
Совершенно глупая доверчивость, возведённая в аксиому, доведённая до маразма уверенность (сказывались последствия пропаганды) в грядущем рае: подводные города, базы, обустроенные территории и т. д., испарялись потихоньку. Глубина и чёрная тушь мёртвых океанских глубин за кругами малюсеньких иллюминаторов пугала и... заставляла мыслить. Первыми заплакали дети, словно предчувствуя то ужасное, что должно было вот-вот стрястись
Отчаянный женский голос, смелый, неожиданно прорвавшийся из сотен молчащих крикнул:
– Куда нас везут?! Куда везут наших детей?! – и завсхлипывал.
Виктор смутно разглядел силуэт молодой девушки с плачущим младенцем на руках. Спустя секунду ей вторили ещё несколько растерянных, но гневных материнских голосов. У какого-то мужчины сорвалось:
– Мы требуем чётких объяснений! На такой глубине, в такой кромешной темноте мы не сможем жить! Нам всё равно будет нужен свет! Чем мы будем кормить наши семьи?!
Затем многие повскакивали с пола и скамеек. Однако вживлённый в души гнетущий страх перед властью, вкупе с мыслями о предательстве ИДЕИ, неверии, последующем позоре, какой-то стыд перед другими – спокойно и уверенно остающимися на своих местах, не дали перерасти одиночному возмущению в бунт против безумия.
– Тише! – громогласно рыкнул на поднявших шум офицер охраны, неожиданно возникший рядом с Виктором. – Вам всё сказал Президент! Я не намерен ничего объяснять! Моя задача – обеспечить порядок. К тем, кто будет не сдержан в своих эмоциях, я буду применять все законные меры наказания, вплоть до публичных пыток. Их, кстати, ещё никто не отменял в отношении предателей! У меня есть право почти на всё в отношении вас, ибо это право дал мне сам Президент!!!
Голос командира пугающе, по тигриному, проревел, и после уже никаких лишних вопросов ни у кого не возникало. Люди стихли. Поднявшиеся было крикуны вмиг лишились дара речи и, словно проглотив язык, осели. Стало тихо, и в этой тишине было слышно, как монотонно работают огромные турбины. Даже детский плач унялся. Переговаривались все робко и как можно реже. Шаги кованых резиновых сапог стихли этажом ниже, где тоже творилось что-то неладное.
Виктор вроде бы заснул.
Через пару часов лёгкий толчок известил о том, что лодка достигла цели и мягко легла на илистое океанское дно. По радио заиграла на всю громкость музыка, и под её торжественный такт чей-то завораживающе мягкий голос буквально запел:
– Уважаемые первооткрыватели, вершители всемирной истории – Великие Водолеи! Наша субмарина покоится на глубине 7000 метров от поверхности воды, вдали от суши и совсем далеко от проклятого всеми нами солнца! У всех вас сейчас только одно чувство: смешанное чувство радости и счастья! Светлое чувство нашей победы и нашего всеобщего перерождения для новой, ещё никем из людей не прожитой жизни! Вода - Мать, Бог и Жизнь – примет, наконец, к себе отвергнутое миллионы лет назад, согрешившее дитя! Простит покаявшегося. Спасёт от лучей звезды-убийцы! Мы пришли с опущенной головой, каясь, но мы пришли! Добро пожаловать в Царство Истины! Бог уже встречает нас!
Огромные полости внутри субмарины заполнились... шумными аплодисментами и восторженными криками! Лики людей озарили счастливые улыбки победителей над той целью, завоевать которую они как будто бы только и стремились во сне и наяву, часто путаясь в обоих этих понятиях. Но кое-кто просто заставил себя растянуть губы верхорогим полумесяцем.
– Странное всё же это чувство – вера и трусость, – подумалось лежащему без движения Виктору, разбуженному радостным переполохом, творившимся вокруг.
Вновь неожиданно появился, словно сконденсировался прямо из воздуха исчезнувший было куда-то командир и его спецотряд. В приказном тоне он объявил:
– А теперь стройся группами по 40 человек и следуй за мной!
Все организованно принялись исполнять приказ вооружённого распорядителя судеб. Вскоре первая группа укомплектовалась, пересчиталась для верности и, убедившись, что число людей точное, зашагала в ногу под «Марш наступления воды» по направлению к широко открывшейся в стене двери, за которой зияла чернота коридора. Топот ботинок и кованых резиновых сапог перестали быть слышимы, как только дверь, скрипя железом, затворилась и страшный коридор поглотил первых жертвенников. Музыка, дерущая сетки динамиков, перестала играть, и всё замерло, так, словно в никуда ушли все и ни единой души не осталось здесь. Но алтарь Царства Смерти жаждал новых добровольцев. Командир совсем скоро вернулся, и новая группа из сорока человек исчезла навсегда, растворившись посреди тяжести океанских глубин. Затем третий, четвёртый и пятый отряды ушли, не простившись. Сколько всего их было?..
Никто не считал.
Виктору стало холодно. Его знобило. Тело мучительно ныло, но к горлу раскалённым свинцом постоянно подступала кровь, заставляя его периодически сплёвывать. Часто – прямо на себя. Затем на глаза опустились чёрные, светонепроницаемые шторы и сознание вновь исчезло в небытие.
Кто-то неожиданно и сильно пнул его в живот. Виктор мгновенно очнулся. От боли из горла вырвался удушающий хрип, затем перешедший в жалобный стон.
С большим трудом он открыл глаза и сквозь липкую муть увидел склонившегося над ним солдата из спецотряда. Тут же рядом с ним проявилась возвышающаяся фигура командира. Фуражка темнее, чем шлем у автоматчика, ладони, сцепленные за спиной в замок. Вслед за солдатом он тоже склонился над самым лицом лежащего, затем одной рукой брезгливо взял Виктора за запястье, подержал с полсекунды и отпустил:
– Пульс есть. Всё нормально.
Некоторое время внимательно изучал лицо Виктора.
– Эй! Слышишь! Ты!.. Ты последний остался! – он подождал до тех пор, пока недвижимое тело не начало шевелиться. – Перед тем как уйдёшь к Счастью, я хотел бы кое-что сказать. Мне очень не понравились твои шизофренические выходки у входа на подлодку. Учти это! Знай, ты виноват по нескольким наиважнейшим статьям Конституции и не достоин принадлежать к священной звездонации. Но я сжалюсь над тобой! Я смотрю, полёта с лестницы тебе вполне хватило для того, чтобы опомниться и привести в порядок шальные мысли. Я не желаю, что бы ты умер от мордобоя и пыток. Я просто-напросто отправлю тебя туда, куда отправил всех желающих – в Царство Божье Воды! Я с честью исполню указ нашего Президента! – он раскатисто, издевательски захохотал вслед за не удержавшимся автоматчиком.
Нет, это были не люди. Звери: жестокие, циничные звери!
– Тащите его в лифт! – приказал командир и отошёл в сторону, предоставив полумёртвое тело в полное распоряжение смеющихся автоматчиков.
Солдаты, грубо схватив Виктора за руки и за ноги, рывком, специально причинив новую боль, стащили его со скамьи. Покалеченный человек весь передёрнулся и в который раз провалился в глубокую тёмную пропасть подсознания.
Виктор очнулся, сидя на полу в большом мокром лифте, прислонившись к одной из четырёх его стен.
Бледным светом мерцали лампы, высвечивая наглухо закрытые створки дверей. С задранной вверх головой Виктор надолго замер в таком, как его бросили солдаты, положении. Он тяжело дышал, чувствуя, как медленно оттекающая от головы кровь всё ещё давит на мозг, глаза, на неимоверно распухшие трубки вен и сосудов. Зрение как будто стало постепенно улучшаться. Но иногда перед глазами начинали плясать огненные колесницы и наоборот – совсем темнело, словно кто плеснул в лицо чёрной краской. Виктор стискивал тогда зубы. Наконец – прозрел и.... увидел напротив себя командира спецотряда. Тот тоже сидел на полу.
Козырёк не до конца закрывал холодные, надменно-спокойные глаза, прятавшиеся в междулетьях, но всегда существовавшие в памяти Виктора. И Виктор, вспомнил, наконец, не напрягаясь, где же раньше видел их! Теперь он знал, чей призрак сидит перед ним!
Зеленоглазый воин тьмы.
Лифт двигался.
Вверх или вниз?
Перевитое рваными жилами горло, замерший язык не давали возможности ни о чём спросить.
Виктора наполняло чувство... полного спокойствия. Так всегда бывает, когда не грешник чувствует приближение своей смерти. Душа не волновалась. Таинственное царство Вечного сна повеяло на неё ветром своего покоя и бесчувственного забвения.
Торжественно замирало сердце. Взгляд Виктора, устремлённый куда-то в несуществующую, непостижимую даль сквозь зеленоглазого командира заметил всё же, что тот легко и как будто дружески улыбается. Но глаза, зелёные глаза под козырьком оставались глубоки и не доступны для понимания. Они не могли, не умели улыбаться так же непринуждённо, как делали это губы. Глаза были мертвыми.
Немигающий взор Виктора становился каким-то дерзким, насмешливым, гордым одновременно. Он вспоминал прошлое, смеясь над собой, над своим СТРАХОМ. Страхом перед смертью и перед этими людьми в фуражках и плащах. Он смеялся, открыв для смеха настежь всю свою сдавленную душу, смерти для которой не существовало! А тело… Тело вечной душе и не нужно. И он хохотал над смертью, чувствуя, как там, внутри, слуга страха, давно поселившийся в его душе, беспомощно забился в самый дальний угол своих потёмок, испугавшись самого себя и той вечной жизни, которой ему не дано.
Человек не чувствовал больше адской, смертельной боли. Было беззаботно и сумасшедше весело, как после целой бутылки хорошего вина. Душа пела!!!
Зеленоглазый призрак, словно напуганный, попятился и... исчез.
Лифт, похоже, остановился, и Виктор услышал тихое журчание воды. Сейчас там, за передней стенкой лифта находилась «Мать-Вода» должная «принять сына своего в свои лона»! Здесь, на отметке 7000, Виктор обязан был научиться жить. Сюда определило его второе лицо Бога-Водолея – сам Президент. Сюда уже были брошены миллионы!
Что было сейчас там – наверху? День, ночь, вечер, промозглое утро – какая разница? Ведь здесь всё равно всегда одно и то же – ночь. Вечная, чёрная ночь нации Водолея. Зодиакального фашизма.
Вода прибывала через узкую щель между створками лифта. Ручейки её текли по полу к сидящему человеку. Чёрные, как мёртвая кровь, как хищные щупальца смерти. Совсем скоро они опутают ослабшее тело.
Разодранный, почему-то грязный плащ в первый раз за всё время носки действительно промок насквозь, стал тяжелым. От этого Виктор сделался совсем неповоротливым. За десять минут вода поднялась на несколько десятков сантиметров.
Виктор начал захлёбываться, хватая ртом всё чаще и чаще противную солёную воду.
Настало мгновение, когда он почувствовал, что больше не может сопротивляться «ласкам» «своей Матери».
Когда его скрыло под мутной, колышущейся в приглушенном свете ламп водой, он прекратил всякое движение и затих.
Холодная жестокость мёртвой воды сделала своё дело. Лёгкие Виктора вдохнули в себя её солёность, как глотнули бы воздуха. И он, будучи уже мёртв, почувствовал гнилой вкус. Он ... чувствовал.
И вдруг ему стало легко, и приятное тепло разлилось по всему телу. И тело умерло, но душа... Душа осталась живой и вечной. Покинув тело она пробила черноту океанских глубин и серость атмосферы, взметнулась туда, вверх, к истинному и единственному Богу. СОЛНЦУ! Ибо вода не приняла её, да и не могла принять. Лжебоги, это не Боги. Они – ничто. Они не существуют. Они выдуманы.
Душа вспарила на крыльях Солнца к его золотым вершинам. Это был полёт в рай. Полёт к Правде и Любви. Вслед за белыми облаками уже летящих душ.
Вера. Верочка...
Её карие глаза, грустные, всегда просили и молили о чём-то. Безнадёжном, невыполнимом, словно давно предрешенном. Может, она догадывалась или просто предчувствовала то, что должно было рано или поздно произойти. Но как? И почему она ничего не говорила об этом Виктору?! Глаза. Непостижимые, глубокие, растворяющие в себе. Что-то скрывалось за их печалью и нежной грустью тихого ангела?..
Вода полностью залила лифт. Стена-тупик раскололась по красной линии и разошлась в стороны. Мощные потоки воды, забившие из отверстия в стене лифта, вымели тело в океанскую темноту.
Часть 5 Солнце
Всё рухнуло. Утопия скончалась. Президент Империи был убит через три дня после начала «эвакуации» населения под воду при выступлении на прощальном, проклявшем жизнь на суше многотысячном митинге. Убит ударом молнии. Тело так и не нашли. Испарилось.
Потеряв вождя и оставшись без привычного управления собой, водолеи были застигнуты врасплох внезапным появлением у берегов Империи вражеских подлодок и высадившимся десантом. Сопротивление было отчаянным, но разрозненным и скоро подавленным...
Водолеи искренне верили всему, что им внушали и потому были почти что святы. Но чем ты чище - тем ты ответственней перед Богом и перед самим собой.
Люди-водолеи сами создали своего Бога. Они хотели этой иллюзии, думая, что через неё обретут счастье. Бог оказался ничтожным и злым, а молитвы к нему – пустотой. Настоящий Бог был безразличен к их судьбам так же, как они не верили в Него. Верно, и не знали. Не желая знать.
Так пришёл конец одному и новому, а возродилось другое и старое. Умерла правдивая ложь и воскресла горькая правда, которая никому уже была не нужна.
Лодка, на которой Виктор ушёл в мир иной, всплыла через два часа, выполнив своё очередное ужасное задание, и погрузила на борт новые тысячи одурманенных людей. Конвейер смерти работал без перерывов.
А небо над страной ещё долго оставалось всё таким же пасмурным и дождливым. И только Солнце отчего-то всё чаще и чаще стало освещать его хмурый лик.
Новые поселенцы бывших территорий Империи говорили, что это белые ангелы чистят его, освобождая жёлтого узника.
Но это солнце было теперь только для них.
«... И будет туман и вода, и явится Он – Лучезарный. И неверные падут, и будет смерть им, как и царству их ...»
Это последние строки из «Дождь – книга». На них она заканчивалась. Вот только те, что писали её под диктовку «звёздного духа Священного Водолея», так верно и не поняли, что подразумевал конец этой проклятой книжки.
25 сентября – 31 октября 1992 года.