(из цикла «Фима+Аня=любовь»)
— Фима! — сказала Аня, выкладывая на стол
пакет. — Тебе будет ответственное задание. И
только попробуй отказаться.
— Что такое, дорогая? — Фима и виду не подал,
что испугался.
— Ты должен повесить мою маму.
— Это невозможно, — заявил Фима. — У меня и
при жизни на неё рука не поднималась.
— Для тебя не должно быть ничего невозмож-
ного для любимой жены. Ты должен быть готов
своротить горы, если я попрошу. Ты готов для
меня своротить горы?
— Всегда готов! — прокричал Фима и салютнул
по-пионерски.
— Вот и хорошо. Это радует. Тогда смотри и за-
поминай, — и Аня вынула из пакета золочёную
рамочку. — Я сегодня купила вот эту прекрасную
рамку. Я вставлю в эту рамку мамину фотогра-
фию, и ты её повесишь на стену. Пусть мамочка
висит и смотрит как издеваются в этом доме над
её доченькой. Всё понял или повторить?
— Что тут непонятного? Берёшь и вешаешь --
все дела. Главное понять, куда.
— Куда — это творческий процесс. Это тебя не
должно беспокоить, потому что ты неспособен.
Твоё дело вбить в стену гвоздь. Это ты сумеешь?
— Конечно, — возмутился Фима. — Я всё-таки
инженер, а не идиот.
— Про инженера — это ты на работе расскажи.
Они поверят. А мне нечего заливать, потому что
я знаю тебя до ногтя на задней левой ноге. Дома
инженер — это я, а ты — разнорабочий.
— Хорошо, — согласился Фима. — А когда бу-
дем ужинать?
— Вот она мужская сущность, — сделала вы-
вод Аня. — Он ещё пальцем не пошевелил, а уже
жрать просит. Сейчас определим место для фото,
а потом с чистой совестью сядем за стол.
Но определить место для фото оказалось не-
просто. Фима прикладывал рамку к стене, а Аня
сидела на диване и командовала:
— Правее. Ещё немного. Теперь повыше. Да не
так, а чуть-чуть.
Господи! Какой ты тупоголовый! Это надо же
как меня Бог наказал! Левее и немного ниже. Так.
Так. Вот теперь хорошо.
А потом Фима пошёл за фломастером, чтобы
отметить место, куда надо вбить гвоздь. А когда
вернулся, оказалось, что он забыл, где находи-
лось эта заветная точка.
И всё началось сначала.
Через полчаса Аня заявила, что устала от Фи-
миной тупости и ушла на кухню подкрепиться.
— Постарайся, дорогой мой, — сказала она ядо-
вито, — чтобы к моему возвращению мама висе-
ла там, где надо.
И Фима приступил к делу.
Со второго удара он попал по пальцу и с криком
швырнул молоток на пол. Но молоток по закону
вредности упал не на пол, а Фиме на ногу. Как раз
на большой палец с вросшим ногтем. Фима заво-
пил что было силы, поджал ушибленную ногу, а
руку с травмированным пальцем зажал между
ног.
Почему мужчины, ушибив палец, засовывают
руку между ног — этого не знает никто. Наука в
этом случае бессильна. Но в девяноста случаях из
ста это так, и вряд ли кто оспорит этот загадоч-
ный факт.
— Ну, и что ты стоишь в позе аиста на болоте?
— спросила Аня, войдя.
— Ммммм! — сказал Фима и протянул Ане
больной палец.
— Фима! Успокойся, встань красиво и не тычь
мне в лицо синяком. Что случилось?
— Ммммммм! — сказал Фима, но красиво всё-
же встал.
— Молодец. А вот теперь сядь на диван и рас-
скажи всё подробно.
Фима сел на диван, но не стал вдаваться в под-
робности происшедшего. Он снова показал Ане
ушибленный палец и красноречиво сказал :
— Вот.
Аня осмотрела палец и заключила :
— Фима. Это ты сделал нарочно. Да, дорогой. И
не делай на меня лицо: я тебя не боюсь. Ты, Фима,
натуральный членовредитель. Во время войны
таких расстреливали на месте. Если бы ты не был
моим мужем, а у меня был бы пистолет, то моя
рука не дрогнула бы. Но сегодня я проявлю мило-
сердие и приложу тебе водочный компресс. Гово-
рят, что помогает.
— А нельзя ли внутрь? – предложил Фима.
2016 год № 5 (94) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
— Тоже мысль, — согласилась Аня. — Можно, если
закусишь, а потом ляжешь на диван и не будешь
охать. Но помни, что завтра мама должна висеть,
даже если случится пожар со всемирным потопом.
— Анечка! Ты золото! – обрадовался Фима и по-
хромал на кухню.
И уже через полчаса жизнь стала налаживаться.
Фима лежал на диване, уставившись в потолок, а
Аня смотрела свой любимый сериал, одновре-
менно разговаривая по телефону с подругами:
— Асенька! Это я. Мой Фима покалечил себе
руку. Можешь такое представить? Да. Да. Он у
меня всегда был беспомощный, несмотря на об-
разование. Гвоздь в стену забить не может. Прав-
да, однажды он вырезал ножичком на спинке ма-
миного стула «Фима + Аня = любовь». Да. Конеч-
но. Мама тогда сказала, что этот парень кое-что
может. Жаль только, что всего две вещи: портить
мою дочку и мою мебель. И мама была права.
Фима лежал и придумывал план мести. А Аня
стрекотала:
— Машенька! Это я. Мой Фима буквально изу-
родовал молотком свою руку. Конечно, ужас. Ко-
нечно. Ну, он у меня никогда гвоздь в стену за-
бить не мог. Зубы чистит и то под присмотром...
План мести у Фимы вызрел и он задремал.
Сквозь сон он слышал :
— Светочка! Это я. Представь себе…
С утра Фима взял на работе день в счёт отпуска
и начал трудиться. Он работал не покладая рук.
После обеда Фима взглядом художника окинул
сделанное, остался доволен и ушёл в бар выпить
пару кружек пива. В баре он встретил старого
знакомого и поэтому случаю немного задержал-
ся. А когда вернулся, то увидел, что Аня сидит
на диване, сложив руки на коленях и смотрит на
стену. А на стене из вбитых гвоздей сложена над-
пись: «Фима + Аня = любовь». Причём, на гвоз-
де, изображающем точку, висит портрет Аниной
мамы в красивой золочёной рамке.
— Фима! — сказала Аня, выкладывая на стол
пакет. — Тебе будет ответственное задание. И
только попробуй отказаться.
— Что такое, дорогая? — Фима и виду не подал,
что испугался.
— Ты должен повесить мою маму.
— Это невозможно, — заявил Фима. — У меня и
при жизни на неё рука не поднималась.
— Для тебя не должно быть ничего невозмож-
ного для любимой жены. Ты должен быть готов
своротить горы, если я попрошу. Ты готов для
меня своротить горы?
— Всегда готов! — прокричал Фима и салютнул
по-пионерски.
— Вот и хорошо. Это радует. Тогда смотри и за-
поминай, — и Аня вынула из пакета золочёную
рамочку. — Я сегодня купила вот эту прекрасную
рамку. Я вставлю в эту рамку мамину фотогра-
фию, и ты её повесишь на стену. Пусть мамочка
висит и смотрит как издеваются в этом доме над
её доченькой. Всё понял или повторить?
— Что тут непонятного? Берёшь и вешаешь --
все дела. Главное понять, куда.
— Куда — это творческий процесс. Это тебя не
должно беспокоить, потому что ты неспособен.
Твоё дело вбить в стену гвоздь. Это ты сумеешь?
— Конечно, — возмутился Фима. — Я всё-таки
инженер, а не идиот.
— Про инженера — это ты на работе расскажи.
Они поверят. А мне нечего заливать, потому что
я знаю тебя до ногтя на задней левой ноге. Дома
инженер — это я, а ты — разнорабочий.
— Хорошо, — согласился Фима. — А когда бу-
дем ужинать?
— Вот она мужская сущность, — сделала вы-
вод Аня. — Он ещё пальцем не пошевелил, а уже
жрать просит. Сейчас определим место для фото,
а потом с чистой совестью сядем за стол.
Но определить место для фото оказалось не-
просто. Фима прикладывал рамку к стене, а Аня
сидела на диване и командовала:
— Правее. Ещё немного. Теперь повыше. Да не
так, а чуть-чуть.
Господи! Какой ты тупоголовый! Это надо же
как меня Бог наказал! Левее и немного ниже. Так.
Так. Вот теперь хорошо.
А потом Фима пошёл за фломастером, чтобы
отметить место, куда надо вбить гвоздь. А когда
вернулся, оказалось, что он забыл, где находи-
лось эта заветная точка.
И всё началось сначала.
Через полчаса Аня заявила, что устала от Фи-
миной тупости и ушла на кухню подкрепиться.
— Постарайся, дорогой мой, — сказала она ядо-
вито, — чтобы к моему возвращению мама висе-
ла там, где надо.
И Фима приступил к делу.
Со второго удара он попал по пальцу и с криком
швырнул молоток на пол. Но молоток по закону
вредности упал не на пол, а Фиме на ногу. Как раз
на большой палец с вросшим ногтем. Фима заво-
пил что было силы, поджал ушибленную ногу, а
руку с травмированным пальцем зажал между
ног.
Почему мужчины, ушибив палец, засовывают
руку между ног — этого не знает никто. Наука в
этом случае бессильна. Но в девяноста случаях из
ста это так, и вряд ли кто оспорит этот загадоч-
ный факт.
— Ну, и что ты стоишь в позе аиста на болоте?
— спросила Аня, войдя.
— Ммммм! — сказал Фима и протянул Ане
больной палец.
— Фима! Успокойся, встань красиво и не тычь
мне в лицо синяком. Что случилось?
— Ммммммм! — сказал Фима, но красиво всё-
же встал.
— Молодец. А вот теперь сядь на диван и рас-
скажи всё подробно.
Фима сел на диван, но не стал вдаваться в под-
робности происшедшего. Он снова показал Ане
ушибленный палец и красноречиво сказал :
— Вот.
Аня осмотрела палец и заключила :
— Фима. Это ты сделал нарочно. Да, дорогой. И
не делай на меня лицо: я тебя не боюсь. Ты, Фима,
натуральный членовредитель. Во время войны
таких расстреливали на месте. Если бы ты не был
моим мужем, а у меня был бы пистолет, то моя
рука не дрогнула бы. Но сегодня я проявлю мило-
сердие и приложу тебе водочный компресс. Гово-
рят, что помогает.
— А нельзя ли внутрь? – предложил Фима.
2016 год № 5 (94) С О В Р ЕМ Е Н НА Я ВСЕМИРНАЯ ЛИТЕРАТУРА
— Тоже мысль, — согласилась Аня. — Можно, если
закусишь, а потом ляжешь на диван и не будешь
охать. Но помни, что завтра мама должна висеть,
даже если случится пожар со всемирным потопом.
— Анечка! Ты золото! – обрадовался Фима и по-
хромал на кухню.
И уже через полчаса жизнь стала налаживаться.
Фима лежал на диване, уставившись в потолок, а
Аня смотрела свой любимый сериал, одновре-
менно разговаривая по телефону с подругами:
— Асенька! Это я. Мой Фима покалечил себе
руку. Можешь такое представить? Да. Да. Он у
меня всегда был беспомощный, несмотря на об-
разование. Гвоздь в стену забить не может. Прав-
да, однажды он вырезал ножичком на спинке ма-
миного стула «Фима + Аня = любовь». Да. Конеч-
но. Мама тогда сказала, что этот парень кое-что
может. Жаль только, что всего две вещи: портить
мою дочку и мою мебель. И мама была права.
Фима лежал и придумывал план мести. А Аня
стрекотала:
— Машенька! Это я. Мой Фима буквально изу-
родовал молотком свою руку. Конечно, ужас. Ко-
нечно. Ну, он у меня никогда гвоздь в стену за-
бить не мог. Зубы чистит и то под присмотром...
План мести у Фимы вызрел и он задремал.
Сквозь сон он слышал :
— Светочка! Это я. Представь себе…
С утра Фима взял на работе день в счёт отпуска
и начал трудиться. Он работал не покладая рук.
После обеда Фима взглядом художника окинул
сделанное, остался доволен и ушёл в бар выпить
пару кружек пива. В баре он встретил старого
знакомого и поэтому случаю немного задержал-
ся. А когда вернулся, то увидел, что Аня сидит
на диване, сложив руки на коленях и смотрит на
стену. А на стене из вбитых гвоздей сложена над-
пись: «Фима + Аня = любовь». Причём, на гвоз-
де, изображающем точку, висит портрет Аниной
мамы в красивой золочёной рамке.