Глава первая
РИСКОВАННОЕ ДЕЛЬЦЕ
Напряжение росло. Руки постыдно дрожали – нужно было собраться. "Ничего, прорвемся", – попытался себя успокоить Влас, – "Многие творят дела и похлеще – и
ничего – не мандражируют так, и не комплексуют". Власу как будто опять послышались шаги. Ему захотелось бежать отсюда подальше – в какое-нибудь безопасное место.
Еще днем он обратил внимание на игральный автомат с явно дефектной боковой крышкой как раз в тот момент, когда автомат был открыт для снятия кассы. Было видно, что изнутри боковая крышка была закреплена скобой с одним только болтом, что давало возможность провернуть скобу как вертушку, а потом снять крышку и, уже засунув руку вовнутрь, – открыть основную дверцу. В черном металлическом ящике обязательно должны были быть какие-то деньги – эксплуатирутся автоматы лихо.
Дело усугублялось тем, что надо было все же как-то оттопырить крышку ножом, просунуть в щель лезвие и вслепую пошерудить немного. "Скотство!" – Влас досадно сплюнул, – "Кажется,– порезался!".
Во рту ощущалась неприятная горечь. Влас взглянул на порез: красная полоска на кисти кровоточить не стала и это его немного успокоило.
Опять послышались какие-то странные звуки. Влас осторожно усилил нажим – курочить корпус не хотелось – не отбрехаться потом, если что.
Неотступно возвращалась мысль бросить это канительное дело, но воспоминание прошлой недели, как у пьяных в доску механиков по автоматам, из туго набитых карманов, с металлическим звоном, дождем высыпалась мелочь, прибавляло Власу злости и упорства. Деньги действительно Власу были нужны. Все шло наперекосяк. Тех малых денег, что были присланы матерью из Ясногорска, хватило ровным
счетом на десять дней. Стипендию в этом месяце не дали – хорошо, что вообще из института не выгнали. И, ладно бы сессию завалил, а то из-за чепухового инцидента с
преподавателем – послал куда-подальше. Так, ведь сам напросился, скотина. А здесь еще развод. Как угораздило вообще вступить в этот бесперспективный брак – мозги
точно ослабли. Влас вздохнул. Тем временем, крышка как бы начала поддаваться и немного сместилась. Уже не боясь ободраться о края обшивки, Влас стал действовать
посмелее. И вот – крышка на полу. Через минуту Влас уже как копилку смог встряхнуть изъятую опломбированную металлическую коробку – есть улов! Хотя и так было ясно
– тяжеленькая. Высыпав ценную россыпь, Влас, поставил коробку на место, и аккуратно как бантик, поправил на ней камуфляжную пломбу: кому охота – пусть любуется.
Конечно, как потом выяснилось после подсчета, – денег могло оказаться и побольше, но здесь чего на судьбу сетовать: "дойка" – процедура постоянная, – и кое-что эти сволочи уже успели выцедить.
Влас всё вернул в исходное положение. В том числе, установил боковую крышку на место с помощью нашедшейсяверевки, которую он зацепил за скобу и тянул, придерживая крышку, через оставленную щель. Потом удовлетворенно хмыкнул – полный ажур!
Начинало светать – надо было выбираться из помещения аттракционного зала через черновую лазейку для ремонтников, о которой Влас, накануне, совершенно
случайно узнал от одного выпивохи – работника парка, в прошлом спортивного тренера по плаванию, – по прозвищу "Честный". Такое прозвище тот получил от своих
приятелей за то, что в разговоре с собеседником почти каждое свое высказывание сопровождал фразой:
"Ты, пойми меня правильно – я тебе честно говорю". Честный умудрился как-то спьяну нагнать страху на безобидного первокурсника Андрея, решившего подработать
ночными дежурствами в парке, застращав парня немыслимыми криминальными историями. По всему выходило, что обреченному на заклание Андрею, попавшему со слов Честного в жуткую передрягу, уже не суждено было из парка живым выбраться никогда, но Честный непременно всем бандитам отомстит и со всеми ими поквитается с лихвой.
Оказавшись на свежем воздухе, Влас поежился от утренней осенней прохлады и быстро зашагал по аллее парка к выходу.
Глава Вторая
ПРОТОКОЛ
Влас уже нырнул в метро, когда сзади услышал слова, как будто обращенные к нему. Влас обернулся. Перед ним стояла грозная фигура блюстителя порядка. Фигура
представилась и произнесла: "Можно попросить ваши документы?". Влас оцепенел, – слова прозвучали зловеще как приговор. "У вас документы с собой?", – был задан
вопрос повторно. Влас достал паспорт и протянул милиционеру. Милиционер как бы сверялся с написанным:
"Заречный Влас Прохорович?". "Так...". "Прописка... – понятно". "Учитесь, работаете?". "Студент", – буркнул Влас. Тут Влас заметил, что лицо милиционера приобрел притворно доброжелательное выражение.
– "Влас Прохорович, вы не очень торопитесь?".
– "На лекции", – соврал Влас.
"Здесь, такое дело – понятые нужны. Мы вас надолго не задержим. Девушка одна уже согласилась – тоже студентка".
Они приблизились к какой-то двери в углу холла и сразу оказались в маленькой тесной служебке. За столом второй милиционер, уже порядком взопревший, что-то старательно писал. Влас сразу увидел девушку, нетерпеливо посматривавшую на часы, понятно,– студентку, а также женщину средних лет – очень рассерженную, и какого-то блёклого, расслабленного мужика ханыжного типа.
На столе лежали смятые бумажки и всякая ерунда – ничего ценного. Выяснилось, что затрапезного мужичонку захомутали в аптеке, находящейся рядом с метро, при
попытке приобрести по поддельным рецептам противокашлевое средство "Кодтерпин". В состав препарата входил кодеин в малых количествах – вещество, как известно, наркотического действия, и хмырь, ясный перец, намеревался наглотаться "колёс" – за что
ему, неоднократно попадавшемуся на одном и том же, грозила, по всей вероятности, судебная кара.
В какой-то другой момент Влас, возможно, и пожалел бы несчастного, но сейчас, подписав, не глядя, протокол, поспешил как можно быстрее покинуть милицейский форпост.
И хотя поначалу Влас в институт не собирался, он решил все-таки появиться там на второй паре.
По дороге Власа одолевали философские мысли по поводу совпадений, случающихся в жизни. Действительно, почему именно сегодня, а не в какой-либо другой день ему пришлось общаться с милицией? Вызывали удивление и два происшествия, последовавшие буквально одно за другим месяц назад. Сначала Влас забыл в телефонной будке пакет со стипендией, а через два дня в другой телефонной будке нашел кем-то оставленный кошелек, с половиной от утраченной им суммы. Судьба как бы решила утешить Власа и частично компенсировать убытки. Никогда ничего подобного раньше в жизни Власа не случалась. Ну, прямо мистика какая-то.
Влас вдруг почувствовал усталость и несмотря на то, что оставалось проехать всего лишь одну остановку, плюхнулся на освободившееся рядом сиденье.
Глава Третья
ПРИСТАНИЩЕ
Уже достаточно стемнело, когда Влас дозвонился до своей знакомой и, с загодя приобретенной бутылкой портвейна, двинулся в ее направлении. Знакомая была
женщиной разведенной, совсем не эффектной, проживавшей совместно с сыном, на тот момент находившимся у бабушки.
Власу почему-то вспомнился французский фильм с Аленом Делоном в главной роли, где герой, между делом, заскочил к своей невзрачной, но благодарной любовнице,
чтобы наутро, чмокнув женщину в щечку, куда-то умчаться и неизвестно, когда еще появиться вновь.
Данная ситуация отличалась от киношной, но поскольку отдаленная аналогия просматривалась, Влас сделал нехитрое умозаключение, что с разными женщинами мужики ведут себя по-разному и предстают в разных ипостасях.
Поездка длинным трамвайным маршрутом, в полупустом, тускло освещенном вагоне, при скрытых в вечернем свете недостатках, давала некоторое ощущение уюта и
располагала к задумчивости. Каплей яда просочилась мысль о том, что не далее как вчера Влас мог нарваться на большие неприятности, а при неблагоприятном стечении
обстоятельств, даже загреметь под фанфары. Но он сразу отогнал эту паскудную мысль.
У знакомой за стеклом серванта оказалась точно такая же бутылка портвейна, как и купленная Власом, так что нормальное настроение того вечера Власу удалось
поддержать.
Глава Четвертая
ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ К ХРАМУ
Старая замечательная шутка по поводу финансовой пропасти, как самой глубокой – рождена игривым, а совсем не отчаявшимся человеком. Безнадежно бедный хорохориться
не станет.
Задумавшись однажды глобально, Влас счел себя довольно чутким социально-психологическим индикатором, по причине своей типичности и обыкновенности, в пределах присущих человеческой природе маленьких слабостей.
В моральном смысле Влас старался придерживаться принципа: имеет значение – не насколько человек правильный, а насколько он не подлый.
Влас не был напрочь лишен честолюбия и фантазии – себе цену знал – но в характере спеси не имел, а потому, как ему казалось, всегда мог найти общий язык с нормальными
людьми и понять их.
К разным активистам Влас относился скептически, зная что за ними, в большинстве своем, стоят какие-нибудь мерзкие рожи.
Со временем у Власа выработался свой правовой кодекс – как он считал – "без фальши и загибонов".
Вечно не решенная материальная проблема толкала Власа на поиски источников дохода, однако положительных примеров достойного воздаяния за честный труд не было.
Безусловно такие примеры все-таки были, но они, к сожалению, не превалировали над остальными.
Это не могло не рождать социального протеста, хотя Влас считал себя достаточно асоциальным человеком и в коллективное счастье не верил, по крайне мере – на
территории, на которой всю жизнь проживал – без малого двадцать два года.
В принципе ему удавалось, учась на дневном, и чаще всего получая стипендию, где-то обязательно подрабатывать.
А иначе как? Но денег катастрофически не хватало, даже, если не случалось никакого форс-мажора.
Поэтому Влас охотно уцепился за предложение поработать на Московскую Патриархию. Он уже однажды работал на церковном складе грузчиком, хотя и недолго. Бригада
там была разношерстная и достаточно колоритная.
В ее составе был старик, уже мало на что годный, которого держали в порядке благодеяния; бывший штангист-студент, за что-то отчисленный из университета;
парень с фотогеничной внешностью, намеревавшийся в дальнейшем устроиться в иконописную мастерскую; мужик без определенного места жительства, вся жизнь
которого, казалось, прошла во дворе за домино и дешевым портвейном; дефективный парнишка – зачуханный, с неправильной речью, но как оказалось – добрый и не без
своеобразного чувства юмора; мужичок с деревенской хитрецой, корыстно мечтавший стать священником, но так в семинарию и не принятый, – кстати, обладавший
кулинарными способностями; еще пара мужиков, у которых жены работали в этой же системе – в канцелярии.
Столь необычный и как бы дружный коллектив не был деклассирован, а стал частью общества, благодаря тому, что церковь имела социальный статус. Люди пригретые
церковью были довольны, что при деле; и хотя воцерковляться не собирались – материться все же старались потише.
Работа шла практически без перерывов, даже – послеобеденного не было. Зато всегда на обед была водка, овощи с рынка и ведро наваристых щей с большими кусками
первоклассного мяса.
И платили, надо сказать, – нормально.
Влас как-то подошел к Отцу Николаю и спросил: "Владыко, а как насчет смысла жизни?". Священник ответил, что времени мало – сейчас будет служба, но разговор о смысле уже предполагает отсутствие хаоса – что очевидно, целесообразность, промысел, предначертание, программу.
А если материя запрограммирована, невольно возникает вопрос – а кем она запрограммирована?...
Отец Николай также посоветовал почитать Владимира Соловьева, а на вопрос – как он относится к рок-опере "Иисус Христос-сверхзвезда"? – ответил, что его не удовлетворяет примитивный английский текст, и вообще он не приемлет вульгарное отображение святых для человека образов: как если бы на балетной сцене пришлось созерцать танцующую на пуантах свою мать.
Кругозор и современное мышление Отца Николая произвели на Власа впечатление. Продлись разговор дальше, скорее всего, речь зашла бы о любви к ближнему...
На этот раз вариант подработать, в отличие от предыдущего – на церковном складе, представился не летом, а в период учебы, что было делом рискованным.
Лекции – пропускай сколько хочешь, с практическими занятиями – сложнее. Работать надо было целый день на реставрации монастырской гостиницы в качестве разнорабочего. Работа интенсивная и забивающая легкие всякой дрянью, но опять же – с нормальной оплатой.
Контингент рабочих – тоже интересный: студенты, малоплачиваемые инженеры, типы, освободившиеся из мест заключения (потому как не требовалась трудовая книжка), и даже один милиционер. Неплохие, кстати, все мужики, – ну, может быть, за исключением одного гнилого прапорщика, который был "мягко отторгнут" коллективом.
Выделялся один забавный типаж, по прозвищу "Ценный". У Ценного была присказка такая – "Это очень ценно" – отчего, понятно, его так и прозвали,
и всякий раз когда он усиливал доказательность своих слов этой фразой – он мимично, изгибая губы, изобразжал как будто что-то очень стоящее.
Ценный, до этого отсидевший срок за то, что кого-то сбросил с лестницы, – сам был сыном участкового милиционера. Но как ни странно, мужиком он был незлобивым и упорно, хоть был поправляем всякий раз, продолжал Власа называть Василием.
Пожалуй, только Влас был одновременно знаком по жизни с "Честным" и "Ценным" – людьми столь разного возраста и судьбы, но с такими созвучными прозвищами.
Глава Пятая
КРАЙ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА
Процедура бракоразводного процесса оказалась на удивление простой, совсем не похожей на высосанные из пальца кинематографические сюжеты – с вмешательством,
глубоко переживающей за молодую семью, общественности.
После немногих традиционных вопросов народные заседатели тактично поинтересовались, есть ли возможность сохранить семью, и, получив отрицательный ответ, удовлетворили просьбу истца.
Таким образом, стороны вернулись в первоначальное состояние, красиво именуемое на латыни "статус-кво анте".
Влас уяснил уже давно, что в житейских ситуациях – не худо иногда прислушаться к простому народному совету, типа "Жениться наспех – курам на смех", "Не спеши
жениться, чтоб на себя не сердиться". И тот факт, что он эту страницу уже перевернул, вызывало чувство законного облегчения.
Теперь для Власа настало время озадачиться грядущим. Тем более – в воздухе витала какая-то неопределенность.
Что-то предвещало перемены. Нагло пробивались ростки чего-то неясного.
Главной приметой стало появление в руках отдельных молодых людей денежных сумм, превышащих привычные размеры. И когда Влас, будучи в гостях у нового знакомого, увидел вот так запросто валявщиеся на столе две тугие пачки в банковской упаковке, то блеска в его глазах чуть прибавилось.
Новый знакомый, при всей своей хиповатости, рвал, что называется, подметки на ходу: лихо вел деловые переговоры по телефону, заключал договора на поставку дорогих компьютеров, и вообще напоминал сказочного оленя, высекавшего копытом золотые монеты.
Власу он предложил, с реальным для себя интересом, съездить в командировку в дальневосточный Благословенск. Задание включало определенный элемент риска,
заключавшийся в том, что нужно было через всю Россию, в купе поезда, провезти и в результате доставить до места несколько дорогостоящих видеокомплексов.
Влас согласился.
Для Власа было полностью откуплено двухместное купе и на четверть забито ценными коробками, с трудом протиснутыми в двери. Но через каких-нибудь пару часов пути у Власа начались неприятности. С разыгранным негодованием на Власа напустился, потрясая железнодорожными инструкциями, непонятно откуда нарисовавшийся начальник поезда со сворой помощников. Свора вскоре получила подкрепление в лице милиционера, вызванного с ближайшей станции. Оказалось, что на приобретенном по билету месте может находиться исключительно пассажир, но никак не коробки с видео–
комплексом. Не помогла здесь и багажная квитанция, удостоверявшая оплату багажа. Изъятый второй билет был пущен в продажу, и проводница – добрая душа, за
полученную коробку хороших конфет, размещала по другим купе каждого, кому место продавалось по ходу следования поезда.
В Благословенске Власа с выгруженными коробками встретил представитель принимающей стороны, подъехавший на мотоцикле с коляской, составлявшем, как было заметно, предмет особой гордости и заботы хозяина. И как бы упреждая возможный вопрос, он сразу объяснил, что сейчас за грузом прибудет микроавтобус.
Благословенск Власу понравился, а встретивший его на вокзале мотоциклист оказался славным малым – сельским киномехаником, хозяйство которого с благоволения руководителя местного агропрома, должно было пополниться видеоаппаратурой. Остальные "видаки" предполагалось развезти по другим селам.
Влас пробыл у киномеханика в гостях несколько дней, и даже успел подружиться с ним. По случаю, Влас оказался приглашенным на местную гулянку, где селяне, в перерывах
застолья, залихватски повизгивая, усердно отплясывали в комнате и сенях. Конечно, на следующий день все дружно отпаивались рассолом.
Ставшему после бурной вечеринки практически своим, Власу предложили отправиться в тайгу на три дня. В тайге агрохозяйству были выделены деляны для лесозаготовок.
Одна деляна – с лесом на дрова, другая – со строительным лесом, шедшим на латание гниющих коровников. По бездорожью, в распутицу в тайгу машины не гоняли, а
ждали, когда грунт схватят первые морозы.
И каждую позднюю осень по снежному насту отправлялись заготовители к сопкам, чтобы спилить леса, аккурат в объеме сгнившего за год. Власу объяснили, что если хотя
бы разок торгануть лес тем же японцам, так те взамен – наверно построили бы нам дюжину золотых коровников, – да разве кто позволит!
Заготовителей руководители хозяйств в тайгу выпихивали обычно долгими уговорами и чуть ли не пинками.
Материальной заинтересованности никто не чувствовал и потому не горел желанием переходить на "медвежий образ жизни". Конечно, не обходилось и без того, чтобы цену себе понабивать в период ответственной кампании – ну, так – самый момент.
Влас с тремя селянами ехал на деляну, когда укомплектованная бригада уже не первую неделю жила и работала в тайге. Так, что к приезду, по совпадению, оказалась протоплена банька, расположенная в метрах пятидесяти от барака. И после позднего ужина "старожилами" было предложено ее посетить. Дойти до баньки попариться и вернуться в барак легче было – в чем мать родила. Стесняться было некого: ночью – да в дремучем месте. Забавную картину являли собой голые мужики, чинно идущие по снегу
под звездным северным небом на фоне таежных сопок.
Впечатлений и веселой романтики хватало. Однако, ночью – в бараке, на нарах, Влас никак не мог заснуть.У самого уха кто-то отчаянно копошился. Стены и нары были обтянуты пленкой, именно – как оказалось, от кротов – которые и произодили весь этот шум. Более привычным ко всему местным мужикам – такие мелочи не мешали безмятежно "давить ухо".
На следующий день Власу пришлось с напарником полазить по сопкам, высматривая и вымеряя очередной участок деляны под вырубку. Влас воспринял порученное задание ответственно и с немалой признательностью. Напарник, кстати – колоритный верзила
– оказался сыном какого-то профессора из Казахстана, приехавшим на Дальний Восток, потом обженившимся и осевшим здесь.
В довершении всей этой "эпопеи", Влас, опять – с тем же напарником, собственноручно загрузил целый лесовоз бревнами, скатывая их с помоста, – чем возгордился
изрядно.
Все это Власу оставило приятное воспоминание о тех днях.
Глава Шестая
АДРИАТИКА
Известное дело, еще в недавнем прошлом, побывать человеку за кордоном, даже ближним, – значило сделаться, в глазах большинства, немного особенным.
Наряду с такими атрибутами успеха, как: квартира-машина-дача, прозванными в народе "бермудским треугольником", поездка за границу автоматически выводила человека на
более высокую орбиту социального положения. Помимо фирменных шмоток – привозились впечатления, которыми с коллегами и друзьями "посвященные" делились в форме, напоминавшей политинформацию.
И когда Власу представилась возможность побывать в Югославии – всегда, в силу политической двойственности, приравниваемой советским официозом к капиталистическим странам (особенно в вопросе туристических поездок), то Влас этим загорелся. В Югославии уже было не совсем спокойно – немного постреливали, поэтому и конкуренция среди желающих не была такой отчаянной. В тот период югославам рассчитывать на западных туристов не приходилось – те рисковать не любили. А для
дурных советских граждан, к которым Влас себя полностью причислял, – звездный час пробил. Упустить такой случай было невозможно. Главное, цены, по причине отсутствия полной безопасности, – были невысокие.
Отдохнуть предстояло в Черногории – исторически связанной с Россией всякими узами – и религиозными, и национальными, и монаршими, и политическими. А главное, отношение – как к родным, и язык не совсем чужой – кое-что понять можно: "Небо – небо, солнце – сунце, добрый день – добр дан" – красота!
Уже, находясь в курортном поселке, Влас услышал от одной черногорки: "Вот смотрю я на вас – как мы все-таки с вами похожи". Одно Власа немного утомляло в Черногории
– это невероятная любовь населения к громкой музыке. Во всех увеселительных заведениях и местах отдыха гремела песенная музыка, главным образом национальная,-
на полную мощь, как во время циркового представления. Это, конечно, здорово било по ушам, а все остальное в Черногории Власу понравилось.
Соседствовали с Власом две россиянки – медички – дамы веселые. Одна из них устраивала в море сверхдальние заплывы, за что постоянно была ругаема подругой, и
в ответ оправдывалась – "Да, не плаваю я, а дрейфую". Побережье Черногории, кажется – В 1949 году, было признано экспертами чуть ли не самым красивым на всем
Средиземноморье. Не тонкоствольные, а крепкие, бутылочной формы пальмы, в один из грозовых дней, при сильном ветре, так мотали своими мощными ветвями-опахалами, что становилось страшно за них – как бы не унесло. Горы, подходящие близко к морю, к вечеру растворялись во мгле и, казалось, что проходящие по горному серпантину туристические автобусы, высвеченные по контуру габаритными огнями, плывут прямо по небу.
Между тем, наряду с природой, люди также заслуживали внимания. Черногорцы, подтрунивавшие над собой по поводу свойственной им фантастической лени, нашедшей
отражение в анекдотах, на самом деле не производили впечатления ленивых. Среди повстречавшихся людей, особо интересным для Власа оказался управляющий небольшой
частной гостиницей, прямо под окнами которой плескался залив, с мирно покачивающимися лодками, и видом на остров святого Николая. Личность управляющего оказалась чрезвычайно загадочной. Ну, во-первых, он в совершенстве владел русским и говорил без малейшего акцента, что объяснял впрочем тем, что жена была из Белоруссии. Во-вторых, он, по наблюдению не только Власа, обладал поистине телепатическими способностями, или по крайне мере каким-то феноменальным слухом,
позволявшим ему услышать на почтительном расстоянии любую фразу разговаривающих между собой людей, причем при значительном общем шумовом фоне и гомоне.
Феномен – да и только!
Глава седьмая
СТРАННЫЙ РАЗГОВОР
Многие выдающиеся личности, в разное время, удостаивали своим посещением с целью отдыха чудные уголки Адриатики, среди которых выделяется – Остров Святого Стефана – островной замок у самого берега, с проложенной к нему дорогой, по сути лишившей его статуса острова.
Рельеф местности со скалами и бухтами, огороженные территории элитных отелей, искусно вписанные в ландшафт, не позволяли мешать известным персонам вкушать безмятежность, приличествующую их общественному положению. И все это – чуть ли не в самом центре суетной Европы.
Что же касается райских кущ для людей попроще, то и здесь просматривались свои ниши. Неистребимые романтики, предпочитавшие дикий отдых в условиях, все
уменьшающегося количества неосвоенных мест на Земле, могли оторвать себе маленькую толику земных красот и благ, за счет снижения требований к комфорту.
Влас, уже на второй день пребывания, обзавелся подружкой-киевлянкой из соседнего пансионата, с кем и намеревался уединиться в одной из живописных бухточек в
трех километрах от курортного поселка. С холщовыми сумками, экипированные по-пляжному, с благоразумно приобретенным цветастым зонтом, улыбаясь
отливающему солнцем морю, они двинулись в выбранном направлении, с надеждой на приятное времяпрепровождение.
Через некоторое время Влас, оценив диспозицию, выбрал удачное во всех отношениях место стоянки. Шест зонта был загнан в песок вполне надежно, расстелено покрывало,
все причиндалы аккуратно сложены. И Влас, приглашая подружку не медлить с купанием, с разбегу первым вошел в воду. Продемонстрировав свой кроль, Влас элегантно за руку ввел подружку в море, чтобы затем коварно, под визг, протесты, и артистическую имитацию ужаса подхватить ее и довольно бесцеремонно бросить в
воду. Начались обычные веселые игры в воде с возгласами и кучей брызг.
Этот день прошел замечательно для обоих. Незаметно сгустились сумерки, а к моменту, когда Влас нежно прощался со своей подружкой у пансионата, вовсю сияли неправдоподобно яркие звезды. Влас возвращался в гостиницу через парк с буйной
растительностью и густыми дурманящими запахами. Несклонному к стихосложению Власу, тем не менее, вспомнилась есенинская строфа: "Золото холодное луны, запах олеандра и левкоя".
Лирические чувства, вдруг нахлынувшие на Власа были удивительны для него самого. Влас свернул на неосвешенную дорожку, как ему показалось, более короткую до выхода из парка, но различив контуры скамейки, почему-то решил присесть. "Ладно, отдохну
немного от впечатлений дня", – подумал Влас. Но в тот момент, когда он собирался тронуться дальше, он услышал негромкие, но отчетливые голоса. За шикарным
кустом очевидно находилась еще одна скамейка, на которую, проходя мимо, присели собеседники. По голосам – это были мужчины средних лет, говорившие, и Влас не мог не
улыбнуться этому обстоятельству, – по-русски. В следующие минуты Влас невольно подслушал странный диалог, повергший его в некоторое смущение. Сначала разговор производил впечатление отвлеченной болтовни, но вскоре Влас понял, что это не совсем так. Короткую беседу субъектов А и Б Влас потом по памяти воспроизвел примерно следующим образом.
А) За варварами – будущее.
Б) Что прогресс отрицаешь ?
А) На малом отрезке – может и не отрицаю, но на бесконечной прямой его нет, да и самой бесконечной прямой нет.
Б) А я в затуманивание мозгов не верю. Т.е. туману как раз хватает. Сами философы мне подозрительны.
А) Напрасно. Я человек земной и философия у меня земная. Могу свою мировоззренческую позицию прояснить на криминальных примерах. Что делает высокоразвитый преступник? – вскрывает сложные замки. Что делает громила? – воздействует физически, когда жертва без панциря. Главное найти брешь. Примитив не будет голову ломать – дождется, когда по человеческой надобности, жертва вылезет из-под панциря – и все. Способ легкий и безотказный. Интеллектуалы-игроки – в детективах. А если они есть, то все равно становятся добычей канибалов – как тот
французский профессор математики, которого съел африканский монарх-людоед.
Б) Неубедительно. Все мы пожираемы, если не чудовищами, то бактериями.
А) Для меня разница есть.
Б) Дело вкуса. Я так понимаю, за философией кроется какой-нибудь универсальный метод?
А) Кроется. Могу посвятить.
Б) Ну, что ж процесс инициации объявляю открытым.
А) Буду немногословен. Поскольку я к вышеупомянутым громилам не отношусь и хитростью тоже жертву из норки не выманиваю – остается либо обман, гипноз-охмуреж –
это безнравственно и потому претит, либо дистантное воздействие.
Б) Высоконравственное телепатическое удушение?
А) Из трех твоих слов два вычеркни – телепатию оставь.
На этих фразах собеседники снялись со своего места, голоса их растаяли, оставив у Власа осадок недоумения. Само слово "телепатия" для Власа не было новым – ему
как-то пришлось, правда не до конца, ознакомиться с книгой Васильева "Внушение на расстоянии", в которой довольно подробно обо всем этом рассказывается.
Но в разговоре присутствовала сомнительная подоплека и не обратить на это внимания было нельзя.
Дальнейшие происшедшие события заставили Власа вспомнить о подслушанном разговоре той теплой балканской ночи.
Глава восьмая
НЕСВОЙСТВЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ
Москву потряс невиданный скандал. Председатель Правления одного из крупнейших банков столицы спятил. Вот так – в одночасье, без каких-либо видимых примет и
предпосылок, на фоне очевидного для всех исключительного финансового, социального и семейного благополучия, а главное – безукоризненного здоровья – тронулся умом.
Но самое неприятное, что банкир умопомрачился и подвинулся рассудком с большим ущербом для банка и его вкладчиков. Значительные активы низверглись в тартарары
и сгинули незнамо как. И если бы не то обстоятельство, что банкир сам никуда не сбежал и не испарился, можно было бы с достаточным на то основанием подозревать с его
стороны злой умысел и прямую причастность к разорению и банкротству своей родной корпорации. Избежать ажиотажа и паники несмотря на все усилия московских властей не удалось. Утечка информации произошла моментально и толпы страждущих стали осаждать здание банка в надежде изъять хоть какую-то часть своих сбережений. В новостных телевыпусках вызывали сочувствие убитые горем лица одних и озлобленные физиономии других, в зависимости от индивидуальных масштабов катастрофы.
Коллеги взволнованно обсуждали как на экстренном заседании Правления, так и в кулуарах не поддающиеся никакому объяснению шаги и указания своего шефа накануне
происшедшей беды.
По причине большого социального резонанса и возможных конфликтов была создана специальная комиссия по расследованию, в состав которой вошли представители федеральных и городских властей, компетентных органов, а также ведущий специалист в области психиатрической экспертизы.
Из разных случайных источников поступали лишь скупые и отрывочные сведения о крайне тяжелом состоянии, в котором банкир был доставлен в клинику, что не могло
не вызывать искреннего сострадания у его друзей и близких.
Москва по поводу этого события продолжала бурлить, подогреваемая домыслами и чепухой, сливаемой в массы с телеэкранов и газетных полос.
Не являясь исключением, Влас как и многие оказался в курсе самого факта, хотя и не ясного до конца, и возможно не придал бы этому особого значения, если бы
не то обстоятельство, что Влас с фигурантом дела был знаком лично. Хотя банкир, был старше Власа на десять лет и никаких приятельских отношений между ними
не было, однако, в недалеком прошлом, пришлось им проживать в одном корпусе целый месяц на турбазе "Спутник" и общаться каждодневно.
С некоторых пор Влас стал обращать большее внимание на совпадения, вызывающие подозрения в их неслучайности.
Особенно, что касается вопросов личного характера. Совпадений ищут ревнивые мужья и жены, ученые-исследователи, следователи прокуратуры, совпадений ищут провидцы-прорицатели – в виде знаков судьбы.
Чтобы оказаться во всеоружии перед неизвестностью и превратностями нужны приметы и совпадения. И в этом случае многое может открыться, а кому охота
пребывать в слепоте? Безусловно – никому!
Вспоминая банкира в бытность, когда тот еще не был обласкан судьбой, и сопоставляя его образ с событиями прошедших дней, Власа не покидало какое-то странное
ощущение чего-то неестественного. Влас не был к банкиру расположен, однако, если верить тому, что писалось о нем и говорилось, банкир совершил несколько поступков, себе абсолютно не свойственных. И логично было бы объяснить это как раз сумасшествием – что и было сделано, да только – не похож был банкир на человека, которого вообще можно было чем-то пронять, тем более, вывести из состояния душевного равновесия.
И, пожалуй, впервые со времени, прошедшего после отдыхав Черногории, Власу вспомнился тот случайно подслушанный разговор неизвестных в чудно благоухающем парке, под южным ночным небом с неправдоподобно яркими звездами.
В сознании Власа совершенно непостижимым образом два независимых события соединились незримой электрической дугой и вполне явственно прозвучали слова с сохраненной живой интонацией:
"т е л е п а т и ч е с к о е у д у ш е н и е"... Как-то в юности, читая затрепанную брошюрку про индийских йогов, в главе посвященной правильному дыханию и упражнениям по его освоению, Влас отметил для себя и запомнил, как ему показалось, емкую по смыслу фразу: "в результате – сознание само охватит идею дыхания ...".
То есть, когда происходит накопление элементов знаний, сознание сводит их воедино, и приходит озарение как бы само собой.
В последнее время в Ясногорск к матери Влас ездил не часто, однако и он был в курсе разыгравшейся там недавней драмы по типу московской, правда, – в уездном масштабе. Последствия для потерпевших района были ощутимы, хотя и не столь плачевны как для Москвы, что и позволило избежать широкой огласки. В центре этого скандала оказался добропорядочный служащий Сбербанка с многолетним стажем и блестящей репутацией. И что характерно – коллегами, очевидцами и свидетелями также отмечалось совершенно несвойственное поведение человека, неожиданно поставившего под удар все свое благополучие и авторитет.
Глава девятая
СВИДАНИЕ
После своего развода Влас не раз поблагодарил судьбу за то, что не успел совершить квартирный обмен и съехаться со своей бывшей женой. А то бы к настоящему
моменту к числу имевшихся проблем добавилась еще одна – размен.
У Власа в Москве была комната в коммунальной квартире, доставшаяся от родного дядьки, у которого он проживал с восьмого класса, и вот в эту комнату Влас на амурное
свидание пригласил случайно встретившуюся в метро бывшую одноклассницу, к которой в школе был весьма благорасположен.
Влас, по такому случаю, на стол выложил батон сервилата, законсервированные разносольчики из неприкосновенного запаса, которыми снабдила его матушка в последний визит в Ясногорск, ну и бутылку водки. Гостья обогатила застолье Пражским тортом и бутылкой сухого вина.
Бывшей однокласснице, как выяснилось, успевшей побывать замужем и развестись, определенно требовалась отдушина и сердечный бальзам, так что никаких проблем и затруднений в общении у Власа с другой половиной не возникло. Психологические
перегородки были сметены быстро и контакт налажен полный. Наконец общение вступило в фазу душевных излияний и откровений.
Подруга Власа корила себя за неправильное поведение в жизни, за то, что была порядочной стервой, и далее последовала исповедальная подробность, порядком
смутившая Власа. Влас не чувствовал себя неискушенным мальчиком, однако впервые от женщины услышал, что в супружестве жена отдавалась мужу за деньги, как в
обычном борделе. Даже, если предположить, что "хранитильница домашнего очага" выходила на панель в собственной квартире изредка, и то было от чего поморщиться. Но Влас скорее испытал при этом жалостливое чувство, нежели осудительное. Единственно,
что заставило его встрепенуться, не веря собственным ушам, так это упоминание подругой своего бывшего любовника – безбедного человека – проживавшего постоянно
в Ясногорске. В этот момент Влас был готов поверить в любую мистику, потому как упомянутый любовник работал в банке, ставшем эпицентром невероятных событий,
связанных с хищением крупной суммы денег.
Однажды ясногорский финансист даже показал даме сердца свой особнячок в зеленой зоне Подмосковья, куда отвез на собственном БМВ. Следует отметить, что намерения
финансиста в отношении возлюбленной были что ни на есть серьезные. Похоже, он действительно воспылал чувствами к молодой женщине. Постоянно строил планы на
совместное будущее, собирался развестись (он был женат), хотя никто на этом, кроме него самого, не настаивал. По всему выходило, что подруга имела дело с нешуточным ангажементом. В доказательство своей обеспеченности, которая и так была более,
чем очевидна, "завидный жених" вытащил из-под кровати спортивную сумку, доверху набитую пачками денег в банковской упаковке. Поразительно, что немалым деньгам (понятно, что не последним) с пренебрежением дозволялось валяться как хламу. Но невероятно и другое (что значит загадочная женская душа), на даму сердца
это не произвело никакого впечатления. Она оставалась каменно равнодушной. Как такая
реакция совмещалась с продажностью по отношению к бывшему мужу – объяснялось не иначе как тем, что первостепенными для женщины оставались собственные чувства, и как ни странно – любовь. С таким коктейлем качеств в одном флаконе Влас
раньше никогда не сталкивался.
Глава десятая
ДВОЙНИК АББАТА ФАРИА
Признаемся, что нескромно сравнивать себя не то, чтобы с великими историческими личностями,а даже с мало-мальски известными литературными персонажами.
Не с нас они списаны и не про нашу честь. Однако ж аллюзии навеваются порой сами собой.
И вот, свела судьба как-то Власа с одним стариком. Внешне как будто ничем не примечательным – каких много. Хотя, всмотревшись, заметить некую просветленность в глазах и неординарность возможно было. По этому поводу есть шутка: коли очень долго смотреть на кофейную гущу, то можно увидеть и жениха. В смысле – домыслить
и надумать, при наличии фантазии, можно что угодно.
С годами блекнут даже следы былого величия, а если не было никакого величия, так и вовсе блекнуть нечему. Но, тем не менее, старик к себе внимание приковывал. Что-то в нем такое-эдакое присутствовало. Однако, с какой стати нашла бы охота разглядывать в нем реальные или мнимые достоинства, ежели только по случаю, не окажись ты рядом волею судеб. Так оно и случилось.
Слихачил Влас. И вылетел из приятельского мотоциклетного
седла как тетерев из под каблука.
В результате – перелом ноги и палата профильного медучреждения.
Влас на дух не переносил всякие там больницы, но его, как говорят, "фраера ушастого", судьба как-то подзабыла спросить. И в итоге – палата, разделенная совместно со стариком, который вывихнул себе сустав, поскользнувшись на гололеде.
Старик оказался человеком интересной судьбы, хотя и не расположенным раскрываться полностью. Не покидало ощущение, что он явно чего-то не договаривает. Во-первых, он по возрасту – был человеком, пережившим войну. Сразу стало непонятным – где и как он ее пережил. Проскользнуло – что в Германии. Вроде как в плену, однако не на рабских каких-либо работах: механиком он был отменным, и фрицы это ценили. Кабы не его хулиганский в молодости нрав и пристрастие к алкоголю, то имел бы шанс карьеру сделать на тевтонской земле. Не все русские пленные, с его слов, жаждали освобождения. Первое возникшее впечатление, что он – недобиток-коллаборационист – оказалось поспешным и неверным.
Человеком он бы самодостаточным – в равной степени презиравшим и нацистов и коммунистов. И работал всю жизнь только на себя. Умел все и поэтому вел себя независимо.
Но годы шли, здоровья не прибавлялось, семью он растерял. Когда силы были – никто ему не был нужен, но зима как известно приходит неожиданно – вот она и пришла. Злата в сундуках он не скопил или низверглись сундуки вместе со всем его непрозрачным прошлым в преисподнюю времени – по крайней мере ничего исповедального на этот счет сказано не было. Но кое-что исповедальное все же прозвучало.
В невольных беседах, коротая скуку, Старик внимательно как будто изучал Власа, порою благодушно и загадочно посмеиваясь себе в усы. И однажды выдал глубокомысленный
вердикт: а ты, парень, не промах, славный парень, только не туда гребешь. "А куда надо?" – поинтересовался Влас. "В сторону здравого смысла – вот куда", – пробурчал Старик.
Его ответ, хотя и мало что прояснял, но оставлял надежду, что в следующий раз пелена неопределенности будет снята и истина откроется во всей своей красе.
Глава одиннадцатая
БОГАДЕЛЬНЯ
Откровенный разговор со стариком не случился ни в этот день, ни в последующий. Дед умудрился повздорить с медсестрой, так что конфликт пришлось улаживать с участием
главврача. А вот на третий день – случился. "Влас, слушай, что скажу", – старик взвешивал слова.Не буду издалека, уж извини за стариковскую прямоту, скажу вот что: расшифровал я тебя. Молодого нетрудно – он весь как на ладони. Жизнь моя длинная и событиями насыщенная.
Когда-то в Германии гайки крутил, не скажу, как туда попал, скажу только, что после фильтровали меня и прессовали по полной – спасло лишь то, что немецкий мой понадобился нежданно-негаданно. Кстати я даже Иняз окончил, а чего его кончать было, если я по-немецки шпрехал почище любого преподавателя. В советское время переводчиком был на дипслужбе. Газету "Берлинер Цайтунг" выписывал. Приходила
она ко мне на два дня позже, а новости я узнавал на день раньше. Но все же обрыдла и опыстылела мне тамошняя атмосфера – не тот я человек – и решил квалификацию
сменить. Пошел работать на Электрозавод и поступил на заочное отделение в институт. 40 годков мне тогда было от роду – закончил значит в 45. Думал как: осяду в глубинке –
в любой МТС технари нужны. Есть буду парное мясо, а не грызть перемороженные мослы, пить буду парное молоко, а не разведенный порошок, и видал я всех партийцев на большой елде.
Не учел одного, что в глухомани не скроешься от системы. Напротив, социальный контроль еще плотнее. Это в большом городе можно скрыться, а в деревне – хрен скроешься – бдительные доброхоты все выведают и передадут кому следует всю твою подноготную, и присочинят еще с три короба.
Ты мне, Влас, не то что в сыновья годишься, а аккурат во внуки. Я уже в переходном возрасте, как шуткуют – с этого света на тот. Был бы моложее – подсобил бы тебе с
жизнеустройством. Была у меня в Висбадене – это курорт такой в Германии – женщина одна, Хельга, да умерла уж как пять лет. Раньше мог бы тебя к ней направить. Сейчас
выбраться из нашей страны – не проблема, а там можно и образоваться и к делу нормальному приладиться.
Сам ведь я по корням с Урала. Мой дед у потомка Демидова работал. Но знаешь, с другой стороны, что заложено – то приморожено. У каждого своя судьбина. Даже Спаситель наш не стал отваживать грешника от неблаговидного поступка, а наставил сотворить грех, достойный покаяния. У каждого свое предназначение и свое дело, какое должен делать без оглядки.
Крови в тебе играют, Влас, – самолюбие тебя точит. Не буду попрекать гордыней – во всех нас ее с избытком. Но почувствовал я, что на хвост ты хочешь какому-то богатею
сесть. Боюсь, если действительно сядешь – перед искусом не устоишь потом – похож ты на меня в молодости.
Вот мои советы. Мой первый совет – нехудо бы получить настоящую профессию. Мой второй совет – никого не грабь – достаточно богатых людей, готовых с тобой поделиться.
"Что-то не встречал таких", – отреагировал Влас и ухмыльнулся.
-"Так подход нужен, Влас".
-"Какой же это?"
-"Вот я о чем сейчас думаю? О Небесной тропе. О завершении, так сказать, бренного пути. Но об этом рано или поздно все задумываются. И олигархи, в том числе. У которых кстати тоже есть родичи и престарелые, и с болезнями всякими. А вот чего обеспеченному человеку не хватает, когда всего навалом? Я тебе скажу.
Ты ведь в школе учился? Достоевского по программе изучал? Село Степанчиково и Фома Опискин знакомы? Ежели бесполезный как бы приживалец необходим для общения,
то его и содержать будут, и кормить. Казалось бы с какого такого перепугу?
А в том-то и дело, что оставь Кащея над златом чахнуть – он и сдохнет с тоски через два дня".
– "Индивидуально: кто-то два века чахнуть собрался – к тому же с прицелом всех нас пережить". И тем легче это сделать, чем полней сундуки".
"Я и не отрицаю, что мягкая подушка нужна. Но не все волки – одинокие. Большинство предпочитает загибаться в стае".
-"Так на то семья есть"
-"Не у всех, -это во-первых, а, во-вторых, – не хочется быть обузой для тех, кем действительно дорожишь.
-"Созданы ведь Дома престарелых, всякие там Хосписы, когда уже кирдык или каюк на носу".
-"Правильно,-вот мы и подошли к центральному моменту. На что идут большие деньги прежде всего (самолеты и яхты не в счет)? На коттеджи! Для себя и своих зазноб – в первую голову, для престарелых родичей – во вторую. А престарелые родичи хотят остаток жизни провести в приятном окружении. Чтобы обеспечить престарелым родичам конгениальное соседство олигархи могут пойти на обустройство коттеджного
поселка с медицинским патронажем для пожилой гвардии. При этом число пожилых людей не столь важно.
Найди, Влас, такого олигарха. Я найду достойных стариков и старух. Если коттеджи будут оформлены в собственность, то наследники станут богатыми людьми. Как тебе проект?".
-"Проект может и ничего, но я не верю в сердоболие денежных мешков, уж не говоря о том, что их надо где-то найти".
-"Законно, Влас, но идея, как мне кажется, богатая". Коли будут обстоятельства срастаться, вспомни о нашей беседе.
Власу показался весьма забавным проект богадельни, которым впору заняться социальным государственным службам.
Влас сразу вспомнил один франко-итальянский фильм, где криминальный авторитет произносит фразу: "Странно, что подобные справедливые идеи не к приходят в голову мэра города".
Глава двенадцатая
ВСЕ МЫ РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА
Влас всегда испытывал желание уловить неуловимое. Присутствовало некое предощущение того, чему нет названия. Конечно божественное нечто – это уже название, хотя и с налетом неопределенности. Влас хорошо помнил себя в детстве, как в саду, у дома нашел деревянную крестовину, отчасти пурпурного цвета, с потертостями. Что-то от нее исходило волнующее. Откуда это чувство взялось – неведомо. Внутри пребывало
смутное ощущение, что вещица взялась откуда-то не оттуда. Что она чуть ли не внеземного происхождения. И невольно прилагались усилия вспомнить ускользнувшее прошлое из памяти, а вспомнить никак не удавалось. Возможно это обычные детские фантазии, воображение у детей – богатое.
Похожее неформулируемое ощущение в том же детстве Влас ипытывал, запуская с высокой горки бумажных голубей. Как будто что-то вот-вот сейчас откроется – стоит только ухватить, что опять же никак не ухватывалось.
В том же детстве была ностальгия по еще более глубокому детству – своего рода сожаление по переходу из одного возраста в другой, и желание вернуться, причем желание не казавшееся невозможным.
Время – магическая вещь. Пожалуй – самая магическая. Об этом размышляют люди самого разного умственного достатка. Дело не в интеллекте, дело в святости. То что проходит – свято. Как говорят, не плюй в колодец – вылетит – не поймаешь.
Что помнит человек из детства? Всяко-разно и большей частью – смутно и фрагментарно, навроде восстания на героическом крейсере "Очаков". Однажды рассуждал об этом один лингвист. Вспоминал, что стоял в детстве на каких-то футбольных воротах и, неловко раскорячившись, пропустил гол. Лингвист поведал об этом факте как факте из другой жизни, как будто не с ним происходившей, а с кем-то другим. Да, человек со временем обновляется: и химически, и психически.
И в этом смысле, человек проживает как бы несколько жизней. Ну и периоды наблюдаются разные у человека, сформировавшегося и уже как бы неизменного.
Повстречал Влас знакомого на улице. Остановил на нем взгляд. Что-то показалось знакомым. Действительно, прохожий оказался приятелем из самого, что ни на есть, детства. Периода детсада – начальной школы г. Ясногорска. Было, как говорится, что
вспомнить за бутылкой. Вот без бутылки и не обошлось. И за этой бутылкой многое
восполнилось из уже ушедшего. Выяснилось, кого уж нет на белом свете, кто скатился вниз, кто поднялся наверх. Разметывает, короче, всех жизнь по судьбе, какая кому выпала и предписана была.
И посетовал Серега, так звали знакомого, на несправедливость судьбы. Жили ведь раньше все скудно и убого, можно сказать. И вроде бы у всех одинаковые стартовые позиции были. И все вроде бы заслуживали похожего продолжения. Ан-нет, вот тебе и раз, вот тебе и два! Одному все – другому ничего! Справедливо разве? Да и про способности, которые что-то предвещали в будущем, можно забыть. Не все, считавшиеся талантливыми в детстве, выбились в люди. И не все, на ком крест был поставлен как на
бесперспективных, остались плестись в обозе. А время-то теперешнее – время выскочек. Как говорится, из грязи – да в князи, для одних, и из грязи – да в ту же жижу, для других.
А помнишь, Влас, как директор, всю школу запер на замок, чтоб не разбегались во время уроков? Мы еще тогда из окна вылезли и по стене, как человек-паук, сползли с риском слететь вниз? Вот ведь воистину сумасшедшими были, правда?
– Да, согласился Влас – все так и было.
-Понимаешь, Серег, есть сантименты и ностальгия по прошлому, почитай у всех, так справедливость ведь можно и восстановить, используя как раз это свойство.
-Каким образом, Влас?
-Есть среди корешей высоко летающие? Есть. Есть среди них неправедно разбогатевшие? Есть. Есть среди последних не намеренные с кем-либо делиться, не взирая на свое
благополучие, и отсутствие оного у других? Есть. Значит, есть и основание для перераспределения благ.
-А не кажется ли, Влас тебе, что подобным образом рассуждалии революционеры, свершившие пререворот и произведшие экспроприацию?
-Аналогия полная. Так ведь, ежели властьимущие не были бы жлобами, и умели делиться, то и революции никакой не было бы.
-Так ты, Влас, предлагаешь подправить историю в отдельно взятой деревне?
-Пока я, Серег, ничего не предлагаю – я фантазирую. Представь себе, что удалось собрать выпускников какого-нибудь крутого финансового колледжа на встречу, запереть их как нас директор в начальной школе, и предложить выкупить свою свободу.
-Нормально, Серег?
-Впечатляет, Влас. Ты всегда был фантазером.
Глава тринадцатая
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ СПОСОБ ЖИЗНИ
События последних дней натолкнули Власа на размышления. Простые вещи обрели контрастное очертание как после дождя.
Стало особенно очевидно, что проблемная доминанта – это снискание хлеба насущного.
Вот старик из больничной палаты наставил получить настоящую профессию – так кто против? В теории все просто. На самом деле – задача из задач. Сейчас время электроники, компьютеризации и интернет-технологий. Востребованы программисты к примеру.
Как природа-матушка наша, по чьему-то меткому замечанию, заговорила на языке математики, так и современное общество с некоторых пор опутано и пронизано компьютерными программами.
Даже преступность уже сместилась в сферу электронных платежей. Подкопы под банки становятся анахронизмом. Хакерство становится в моде, а хакеры почти что героями.
Ежели ты в состоянии взломать пароли, то шеруди себе на здоровьечко в чужих деньгах – только следов не оставляй. Конечно к этому делу вкус иметь надо, ну и мозги
соответствующие. Похоже, что сама власть порядком компьютеризовалась.
Теперь сила не в обычной правде, а как бы в компьютерной. То ли это тренд такой, то ли иллюзия – время покажет.
Однако ж, какова бы ни была виртуозность компьютерщика, даже это модернистское дело не на века, универсальным назвать его трудно, потому как самые совершенные технологии устаревают быстро и не поспевают за шустрым прогрессом. Только природа человека являет удивительную стабильность. Человек в основе своей неизменен последние миллион лет. Так утверждают антропологи. Поверим им. А значит
манипуляциям человек как был подвержен напрямую, так и останется. Манипуляцию через насилие, хотя и доныне действенную, сочтем морально неприемлемой, а психическое и нейрофизиологическое воздействие вкупе с компьютерными достижениями, покуда будет жив сам homo sapiens, по всей видимости сохранит свою
актуальность надолго. Человеческий фактор никуда неденется.
Таким образом, именно мастер психотропного воздействия является настоящим властителем и хозяином мира, условно говоря.
Ежели люди умелые подчиняются воле властелина, так властелину совсем необязательно обременять себя техническими навыками. Способные технари всегда найдутся,
стоит лишь свистнуть.
В который раз Власу вспомянулась с сохраненной интонацией фраза незнакомца, сказанная им под небом теплой балканской ночи с неправдоподобно яркими звездами,:
Т Е Л Е П А Т И Ч Е С К О Е У Д У Ш Е Н И Е.
Глава четырнадцатая
ГИПЕРБОЛОИД СОЗНАНИЯ
Влас позвонил Сергею, ясногорскому другу детства.
– Серж, бутылку мы с тобой уговорили, а спросить где ты сейчас
учишься-работаешь я так и не удосужился.
– В институте электроники на вечернем.
– Так ты же вроде на биофак собирался? С самого же детства этим интересовался, кружок юных натуралистов посещал, в классе живым уголком заведовал, помню даже ёжик там был. Неужели все это продолжения не имело?
– Да нет, почему же, норматив мастера по конкуру выполнил.
– Так ты лошадник? А чего не сказал?
– Так ты, Влас, и не спрашивал. А на биофаке я проучился два года, потом ушел.
– А чего?
– Неинтересно стало. Кстати могу тебя пригласить на наш конзавод в область – на жеребце покатаешься.
– А не понесет?
– Мы тебе спокойного подберем.
– Похоже, придется распить еше бутылку.
– За чем дело стало?
– Лады.
По прошествии недели Влас с Сергеем пересеклись у Власа дома. Разговор за столом зашел о планах.
– Так чего ты Серег, в электронику ударился?
– Заинтересовался по-серьезному. Да и подработка представилась профильная – в солидной лаборатории.
– Такие еще остались?
– Считай, как заповедник с мастодонтами.
– И ты в научной лаборатории накропал материал на защиту диссера?
– Ситуация намного интересней.
– Не интригуй.
– Я, может, в пяти минутах от открытия, которое, правда, обнародовать не собираюсь.
– То есть?
– Читал про гиперболоид у Алексея Толстого?
– Ты меня пугаешь: гиперболоид и перпетуум-мобиле – вещи одного ряда.
Не бойсь, я ввернул слово "гиперболоид" как образ. Понимаешь, тебе скажу, но прошу не ерничать. Мой интерес к биологии не пропал, он просто обогатился. Я ведь и в бехтеревском институте успел немного поработать. Но дело не в этом, идея вызрела давно. Попробую популярно. Есть способ воздействия на мозг человека, который его как бы размягчает и делает открытым для манипуляции. Вот такой прибор у меня практически готов – я в шутку называю его гиперболоидом сознания. Если после лучевого воздействия последует мощная телепатическая индукция, то делай с перцепиентом, что хошь. Как, если бы ты грядку разрыхлил, а потом семенами засеял.
– Серег, без обиды только, я понимаю, что все гении немного не в
себе, но ежели ты не обманываешься сам, то перед тобой Фантомас, жюльверновский капитан Немо, беляевский доктор Сальватор, да и толстовский инженер Гарин просто отдыхают и блекнут.
– Перевари мою инфу, а с выводами до поры до времени не торопись.
Глава пятнадцатая
ПРИЦЕЛИВАНИЕ
Беседа Власа с Сергеем по-любому не могла не иметь продолжения. Расставаясь, приятели договорились встретиться. Встреча состоялась и прерванный разговор продолжен. Влас без обиняков выразил сомнение по поводу суперизобретения, но сбрасывать со счетов саму вероятность не стал.
– Серег, вот поведай мне фантазеру, как ты сам меня охарактеризовал, но притом достаточно приземленному человеку, как ты намерен использовать собственное изобретение? Если оно заработает конечно. Тогда ведь вопрос встанет со всей
неизбежностью в полный рост.
– Откроется целое поле для применения.
– Но все же, к примеру.
– Тебе так важен пример?
– Для меня это главное. И я сходу готов его привести, как
если б я поймал золотую рыбку, то знал бы о чем ее просить. И знаю как твой прибор протестировать.
– Как?
– Я бы наметил мишень, объект так сказать, из числа отнюдь не бедствующих людей, и приказал объекту поделиться, тряхнуть, как говориться мошной.
– Понятно.
– Ну а что придумать другое? Внушать нарисовать геометрическую фигуру, или поцеловать Дусю в щечку? – глупо. В науке я целей не имею. Другое ничто на мой непросвещенный ум нейдет.
Если сработает, то – триумф полный: и технический, и материальный.
Коли эксперимент не удастся – хотя бы повеселимся и посмеемся над собственной наивностью.
У тебя объект есть такой на примете? Как себя чувствует герой ясногорского банковского скандала?
– Ерёма?
– Какой еще Ерёма? Имя его вроде не Ерёма, фамилия не Еремеев.
– Кликуха у него такая "Ерёма", возможно за расчетливость так прозвали, еще в детстве, по поговорке: Фома не без ума, Ерёма не без промысла. Или за лень – по стиху Маршака: Это лодырь мой знакомый, а зовут его Еремой. А может, и вовсе по другой какой причине, не знаю. Есть еще поговорка: сидел бы ты Ерёма дома – точил
веретёна. А вообще-то он человек солидный – глава отделения Сбербанка. Сейчас подлечился малость и на дно залег. Денег у него не нашли, отмазали короче.
– У меня даже наживка для него есть.
– Ты же, Влас, с ним не знаком совсем?
– Сам я не знаком, но есть одна особа, с ним хорошо знакомая.
– А тебе она кто?
– Тоже знакомая, и тоже хорошо.
– Совсем хорошо?
– Более-менее.
– А как ты, Влас, эту особу использовать собирашься?
– Как информатора прежде всего.
Глава шестнадцатая
ВЕРБОВКА
Влас связался по телефону с Ларисой. "Лар, это я", – начал Влас.
– Что ж ты, Власик, исчез совсем?
– Здесь, дело такое. Хочу с тобой, Лар, перемолвиться по делу.
– Что за дело?
– Не хотелось бы по телефону.
– Неужто по телефону нельзя?
– Телефону я как-то не особо доверяю, да там всего и
разговору-то на час примерно.
– Тогда назначай деловую свиданку.
– Сейчас можешь?
– Прям так спешно?
– Да не особо...
– Ну, ладно, часа через три смогу наверное забежать к тебе.
– Пойдет. Давай подруливай, буду ждать.
В обозначенное время Влас уже в разговоре с Ларисой подбирал слова.
Лар, понимешь, есть у меня кореш один из детсва. Научного такого склада парень: в институте Мозга поработал, потом компьютерными программами занялся. И что-то у него там эвристическое проклюнулось. Какой-то аппарат он скомстралил, на мозговую активность влияющий, способный ни больше-ни меньше как управлять поведением человека без всякого гипноза.
– Не гони.
– С его слов, конечно. Но он не балабол, ручаюсь.
К тому же я, грешным делом, возьми, да и подкинь ему идею – как ентот самый чудо-аппарат протестировать. Говорю, самое оно, ежели внушить богатею, через твой гиперболоид, чтоб поделился башлями своми. Каюсь, твой ясногорский обожатель в
памяти всплыл
– А может, я против.
– Тогда другого поищем.
– А я-то для чего, для каких-таких нужд? Ты мне, случаем,
ничего неприличного и преступного не предлагаешь?
– Лар, ты же достаточно знаешь меня, я не святой, но и не
уркаган лихой.
– По крайней мере, так было до сего дня.
– Лар, ты отлично в курсе моих принципов, неоправданного
насилия я не приемлю. Не оскорбляя своего дружбана недоверием, я, по правде
сказать, и сам в успех предприятия не очень-то верю, уже не говоря о том, что техническими подробностями совсем не владею.
Однако я понял вот что: если в нужном месте приладить аппарат, его правильно настроить и направить, то можно попытаться использовать целевым образом.
А цель проста: человека, в здравом уме и памяти, заставить вытащить свои активы из закромов и перепрятать в указанное оператором место.
– Всего-навсего?
– Считай, я твоего сарказма не заметил. Выходит, что так оно и есть.
Глава семнадцатая
ЯСНОСТЬ В ОТНОШЕНИЯХ
Снять дачу в известном дачном поселке не в сезон оказалось несложно. Непросто оказалось найти неэлитную халупу, затерянную среди дорогих коттеджей.
Сергей и Влас внесли задаток хозяину хибары. Ничто не предвещало гарантированного погашения издержек в дальнейшем, так что деньги в общее дело компаньоны вносили скрепя сердце.
Лариса, как единственная фемина в компании, по единодушию мужской части, от взноса избавлялась.
Влас поинтересовался у Сергея, дотянется ли гиперболоидный луч до ереминого коттеджа, и прошьет ли луч задрапированные занавесями окна? Да и кто заставит Ерему, подперев подбородок, тупо сидеть у окна, а не коротать досуг в
комфортабельном гальюне?
Сергей убеждал в способности аппарата к глубокому проникновению в большом радиусе действия.
Интересную инфу, хотя и никак не связанную с предстоящей операцией, выдала при встрече Власу и Сергею – Лариса.
Выяснилось, откуда у Петра Васильевича, именно так звали ясногорского банкира, появилось прозвище "Ерема". Оказалось, Еремой звали его деда на которого, как утверждали знатоки, тот был на удивление похож. Дед Ерема был расстрелян за бандитское нападение на склад кунцевской текстильной фабрики.
По прошлым временам дело было громкое, сроки фигурантам, не попавшим под вышку, раздали максимальные. Так что родители Петюни побоялись называть внучка в честь деда, дабы не сажать пятно на биографию. Но от пересудов и кривотолков разве куда скроешься? – вездесущий народ по-любому хоть кликухой, хоть как, но
припечатает обязательно. Вот и припечатал, наделив Петю кликухой Ерема.
При очередной встрече Влас напрямик поинтересовался у Ларисы: хранит ли все еще Ерема набитую доверху деньгами сумку под кроватью?
– А я не проверяла, Влас, – последовал ответ. Притом, последний раз я была в гостях у него полгода назад. Нравился бы он мне больше, я без всякого вашего лазера, и ухищрений стала бы хозяйкой этой вшивой кучи банковских билетов. Ты, Влас, надеюсь в этом не сомневаешься?
– Нет, Лара, не сомневаюсь нисколько. Мне важно, не прибегая к недостойным способам, исправить несправедливость перераспределения благ по собственному разумению.
– Ну, да. И поэтому я понадобилась в роли наводчицы?
– Я так тебя не воспринимаю. Если дал основания так думать – секи мою голову.
– Ладно уж, оставайся с непосеченной головой, Власик, может сгодится она для какой-нибудь особы, более правильной, чем я.
– Лар, ты не думай, что я ради денег готов пожертвовать хорошими отношениями – мне просто утвердить себя надо как мужику. Я же вижу как банкует всякая шелупонь вокруг. Кстати, Серега, как мне кажется, запал на тебя. Но это не значит, что я просто так ему уступлю тебя, хоть он и приятель мой.
– Власик, не надо утешений. Я контролирую свои поступки.
И цели тебя захомутать у меня не было. Хотя в начале отношений ты в моем списке кандидатов на совместную жизнь присутствовал. И это несмотря на то, что ты у меня 13-й мужчина по счету в моей жизни. Число-то какое – сам понимаешь!
Как бы то ни было, я девушка рациональная и самостоятельная. Ты мне лучше подходишь как друг, нежели суженый.
– Что, действительно, Лар, – 13-й?
– А ты, Влас, никак тоже суеверный? Да, шучу я, не переживай. Ты, всего лишь – 7-й.
– Да я вовсе и не переживаю, а за доверие, Лар, – спасибо.
Глава восемнадцатая
ЧЕЛНОЧНАЯ ДИПЛОМАТИЯ
Буквально на следущий день после общения, Лариса перезвонила
Власу.
– Влас, приветик. Не собиралась кочережить ваши с Сергеем угольки, но мне вчера звонил Петр Васильевич – приглашает в ресторан. Тебе это интересно?
– Более чем. Легок на помине. А ты предложение приняла?
– Сказала, не знаю, как будет со временем.
– Хороший ответ. Я сам тебе перезвоню, после того как свяжусь
с Серегой, хорэ?
– Хорэ, японец ты наш, звучит как харакири, ты себе ничего
вскрывать пока не собираешься?
– Покамест нет.
– Ну, и то хлеб.
Влас моментально поспешил связаться с Сергеем и сразу же поинтересовался как долго нужно крепить и настраивать аппарат, объект как будто начал подавать сигналы?
– Это недолго – час максимум, – ответил Сергей. Завтра выходной, можно съездить в поселок, ты свободен?
– Готов как юный пионер. Но есть одна деталь. Если я Ларке дам добро на ресторан, то после ужина Ерема поведет ее на дачу. Ты понимаешь? Я бы Ларку не хотел подкладывать под этого битюга. Боюсь в ответственный момент вспылить и завалить все дело.
– Слушай, а нельзя ли прознать, где он будет накануне? Ну оттянуть рандеву к примеру на следующий день. Успеем точно за это время управиться.
– Серег, я на самом деле хотел просить тебя о том же. Короче, спасибо.
По методу попеременных переговоров челночной дипломатии Влас поведал о том же самом Ларисе.
– Влас, ты меня никак ревнуешь?
– Есть чуток.
– Это хорошо. Это даже очень хорошо. Есть кому значит от неосмотрительных поступков уберечь бедную девушку. Петр Васильевич, или как вы его называете, Ерема, уже на месте: можете запускать свой эхолокатор. Только, смотрите, не вырубите свет во всем поселке, подключая к розетке свою чудо-технику.
– Сергей в этом деле – Никола Тесла – так что все будет о'кей.
– Ну, смотри, Влас, техника безопасности превыше всего. Я опосля твоего чистосердечного признания, хочешь-не хочешь, просто обязана сохранить жизнь человеку, который меня ревнует, а значит которому я полностью не безразлична. Это теперь мой долг, Влас, – как честной женщины. Смекаешь?
– Попробую выжить, Лар.
Глава девятнадцатая
УЛОВ
В урочный час Влас с Сергеем прибыли в арендованный ими неказистый, покосившийся дачный домик, призванный стать импровизированным военным плацдармом, наружным
бункером, и площадкой для обозрения. Друзья испытывали изрядное, с трудом скрываемое волнение. На их лицах отобразился азарт охотников, затаившихся в
засаде. Аппарат, на который возлагались надежды, был заранее бережно упакован в коробку из под компактного телевизора.
– Ну, что, Серег, шумно выдохнул Влас: Приступим?
– Сейчас все сделаю, Влас. Настройка – дело минутое.
Сложнее другое – само задание внушить перципиенту. Нам же что надо? – чтоб он сумку свою с деньгами вынес за забор, к примеру, и там оставил на время, пока не очухается и в себя не придет. То есть пока полное прояснение сознания не наступит.
Но это при условии, что искомая сумка находится в доме, и Ерема не успел ее заховать куда-нибудь от греха подальше. Лариса ведь, могла пицезреть сумку воочию полгода назад, а за полгода многое могло измениться и всякое произойти.
– Давай, Серег, колдуй. Мы и потратились уже – так что дороги назад нет. Если только не возникнет никаких вредных последствий для ереминой головы, хотя и мало симпатичной, но тем не менее принадлежащей живому человеку? Мы как-никак гуманисты по-большому счету. Одно дело – законная экспроприация, другое – ущерб здоровью.
– В этом отношении совесть наша может не тяготиться – вреда здоровью никакого. Притупление внимания мы испытываем довольно часто. Чаще всего – в общественных местах, крупных магазинах и рынках, например.
– Ну, коли все так, успокоимся и продолжим наши игры.
Настройка прибора действительно много времени не заняла. И в какой-то момент Сергей доложил Власу о готовности №1 и начале работы.
– А где луч? – спросил Влас.
– А его видно и не должно быть. Гиперболоид – это скорее как образ. Никакого видимого луча. А вот видишь прорези, там особо чувствительные датчики – любая команда дойдет до адресата, который в поле действия попадет – я бы тебе сырым продуктом голову морочить не стал. Уверяю, аппарат – рабочий и функциональный. Уже проверенный.
– А как ты внушать будешь, Серег, ты же не гипнотезер?
– А гипнологом и не надо быть – у меня кстати текст уже заготовлен. Суггестия сильная нужна лишь при личном и непосредственном контакте.
– А позвонить и сразу сбросить, чтоб удостовериться в присутствии, не хочешь?
– Не надо на телефонном узле следы оставлять, тем более ты разве не видишь, что свет в доме уже зажегся?
– А вот теперь вижу, каюсь, не сразу заметил.
Сергей стал воспроизводить задание, повторяя как индуистскую мантру. Влас отдал должное серегиной сосредоточенности, которую он явно недооценивал. Обертончики
в его голосе были весьма убедительными.
Вдруг Власу показалась, что вдали замаячила фигура. У него перехватило дыхание.
Влас стал нащупывать в своем саквояже театральный бинокль, благоразумно захваченный с собой. Влас приник к биноклю. Фигура с чем-то похожим на поклажу нетвердо переместилась и вроде бы повернула назад.
– Серег, хрипло подал голос Влас, он вроде уже ушел – дай я высунусь, гляну и сразу же вернусь. Как, можно?
– Давай, Влас. Вот тебе фонарик – мигнешь, если понадоблюсь. Через пару минут Влас притащил спортивную сумку.
– Серег, открывай сам, боюсь не вынести разочарования. В сумке были деньги.
– Серег, я не знаю как к этому относиться, потому что это нереально. Этого просто не может быть. Я начинаю бояться, слишком уж все получилось гладко. Может это деньги фальшивые?
– А для чего Ереме хранить фальшивые деньги? Девиц соблазнять? Так давно бы уже все вскрылось и он спалился бы с первой истраченной купюрой.А потом зачем ответственному работнику Сбербанка фейк? Разве что это – высококачественная подделка, подлежавщая сбыту через криминальные структуры в обмен на настоящие деньги? Похоже, это деньги подлинные. И кажись, Влас, мы теперь богачи.
Глава двадцатая
ДАР
Влас уже собирался звонить Ларисе, как вдруг Лариса позвонила сама. Ее тон мгновенно ошарашил и обдал Власа ледяным душем, ничего радужного не суля.
– Я так понимаю, что Сергей себе фрак по размеру шьет? Церемония награждения Нобелем, как известно, требует фрачного облачения?
– Ты, Ларочка, хочешь меня чем-то огорошить?
– Да уж придется. Только сначала поклянись, что никого не пристрелишь и сам не застрелишься.
– Что ты узнала?
– А то и узнала, что сработал ваш извилинозаплетатель, а-ля мозговой завихритель, или как там он у вас обзывается, на отлично, да Еремушка, бедная головушка, не так прост
оказался. Звонит он мне, потухший весь, и сказывает сказку, что мол покусились изверги на него и на его кровно нажитое имущество. Хотя и не впервой с ним такое происходит.
В момент все подробности выложил как на духу. Накануне решил он душевно пригубить бокальчик винца, да что-то закружилась у него головка невзначай, и он в забытье впал. Похожее с ним уже случалось в жизни: траванули его как-то клофелином. Но на этот раз подсыпали снадобье более изощренное, действует которое безболезненно, не вызывая головных болей, хотя и глубоко. После чего злоумышленники проникли в жилище и похитили деньги. Только на этот случай у него фальшивки были припрятаны, поскольку он, воробей стреляный, и к таким непрошеным визитерам был готов. Так что не вздумай ни ты, Влас, ни Сергей расплачиваться этими купюрами – заметут за милу душу, хотя фальшак по всей вероятности сделан полиграфически грамотно. Так что, давай быстрей звони Сергею, оповещай.
Глава двадцать первая
СМЫСЛ МИРОЗДАНИЯ
На Власа нахлынуло философское удручение, что случалось всякий раз после потерпленного фиаско. Но почему осечка? Все же и задумано, и исполнено было
изящно. Как будто прописано было судьбой, что не суждено зачислиться в армию обеспеченных людей. Ну, какими-такими доблестями обладают везунчики, которых
судьба пестует и к которым благоволит? Влас почувствовал себя обделенным. Кто назначает этих людей баловнями и за какие-такие реальные заслуги?
Но вскоре Влас устыдился собственных мыслей. А что делать нещадно обиженным судьбой от рождения? Таких тоже хватает. Плакаться на судьбу – значит ее гневить.
Так вещают мудрецы. Клубок какой-то, не поддающийся распутыванию. Ну, и бог,
как говорится, с этим клубком! – пусть его распутывают прядильщики пряжи, коли охота.
Старик из больничной палаты правильно ориентировал на получение стоящей профессии. Но делать надо то, что получается. Биться всю жизнь как рыба об лед – тоже
перспектива не из числа шибко заманчивых. Но таких ведь бьющихся лбом о твердые поверхности – пруд пруди. Жалеть их или воздавать почести, трудно сказать.
В чем доблесть – преодолевать всю дорогу препоны или работать, пусть даже много – но получать от этого кайф? Но кто за этим следит и кто этому всему способствует?
Наверное в далеком будущем эти вопросы будут решаться справедливым обществом, не четой нынешнему. Но как говорил поэт: "Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе".
Это точно. Что уж там промыслено Создателем, если вообще – промыслено, а если и не промыслено, то к чему-то ведь, все едино, сущее придет? И какой прок от этого и смысл в этом грядущем будет? И кого заботят вопросы, на которые нет ответа? Вот какой каскад мыслей родило у Власа неудавшееся покушение на чужую собственнось, справедливо осуждаемое мировыми религиями.
Глава двадцать вторая
ТЕЧЕТ ВОДА АМУР-РЕКИ
Лариса – единственная, с кем Власу в этот день хотелось общаться. Влас протелефонировал подружке и попросил о встрече.
– Что, Влас, опять по делу?
– По амурному, я по тебе, Лар, соскучился.
– Неужто так гормоны взыграли, что даже соскучился? Ну, что же, милосердие мне не чуждо, готова пригласить тебя к себе. Тем более, что ты у меня ни разу дома не был еще.
Разрешаю приехать сегодня.
Влас, воодушевленный приглашением, с цветами, шоколадом и коньяком ястребом понесся к Ларисе. И когда она ему открыла двери, то показалась особенно привлекательной.
Во Власе проснулся неутомимый любовник. Влас чего-то добивался от любовницы – как будто неведомого и важного
Слова не понадобились. Казалось, 1-я сигнальная система, уравнявшая всех в природе, у любовников включилась, одновременно отключив 2-ю, и вербальный уровень не
потребовался...
Но, рано или поздно, любая неутомимость, так или иначе, все же заканчивается утомлением, и вот наступил момент, когда уже Лариса гладила волосы Власа и нежно смотрела ему в глаза. Что с тобой сегодня, Влас, ты сегодня какой-то не такой?
– Не знаю. Я с души сбросил груз. Вчера мне было не по себе.
– А почему вчера не позвонил?
– Я общался с Сергеем – он уезжает в Англию, возможно насовсем.
– Как так?
– Видишь ли, со времени детских проказ прошло достачно времени и я убедился, что Сергея, своего друга детства, я практически не знаю как человека. Он сформировался неведомым образом. Для меня ведь тоже стало открытием, что он человек не просто
неординарный, а, как бы это выспренно ни звучало, гениальный. А потом это увлечение конным спортом. Он ведь в Англию едет не туристом, а участником соревнований
европейского уровня. Завязок научных я его не знаю. Но у него есть уже твердые
договоренности на продолжение обучения, и не абы где, а в самом Оксфорде. Так что вполне возможно мир о нем вскоре услышит. Вот так, Ларочка. Первой моей реакцией на ошеломляющее известие, было объявить Британии войну за вторжение на мою
территорию. Мне показалось, что британцы попрали мои интересы, соблазнили своим имперским уютом моего друга и похитили его.
– Власик, милый, не будь столь эмоционален. Остап Бендер уже намеревался объявить войну датчанам за то, что те убили своего принца Гамлета. Повторяться не стоит. Думаю, хватит нам Ильфа и Петрова. И Чемберлену никакого ответа не отправляй. Ну, побудет сколько надо Сергей в Соединенном королевстве ее Величества и вернется. В чем беда-то, не пойму? Советские времена навроде того – прошли.
– Нет, Ларочка, не вернется. Я уже знаю наверняка. Решение принято окончательное и обжалованию не подлежит. Не удивлюсь, если его еще засекретят.
– Ситуация – цемент?
– Цемент. Высокопрочный.
– Влас, не скажу, что я с тобой полностью голову потеряла, но ты мне точно очень по нраву. Фишку просекаешь?
– Просекаю
Ну так, действуй. Тебя ничто не связывает. Я тоже, признаюсь, порядком по тебе соскучилась. Надоели мне все эти дела первостепенные, покуда настоящая жизнь мимо протекает. А так не хочется, чтобы мимо.
– Лар, можно тебе задать вопрос личного характера?
– Про бывшего мужа: почему я отдавалась ему за деньги? Ну, чего взгляд потупил, угадала?
– Ну, ты – Кассандра.
– Да ждала я этого вопроса. Мой бывший муж меня очень любил, был настоящим интеллигентом, но тюфяком, понимаешь? А мне мужик был нужен. Думала – разозлю его – так в нем мужик проснется. Не проснулся. Еще личные вопросы есть?
– Нет, Лар, ивини.
Глава двадцать третья
ОЛИГАРХ В РОЗЫСКЕ
Не будучи завзятым интернетчиком, Влас как и все, гулял иногда по сети, посещая всякие сайты. На глаза попался сайт одноклассников. Узрел там пару знакомых, среди
которых – и Эрнеста – однокашника по выпускному классу. Интересно, подумал Влас, чем пробавляется ныне наш маститый заморачиватель голов?
Пришлось зарегистрироваться и напомнить приятелю о себе.Эрнест вышел на Власа мгновенно. Не стали упражняться в эпистолярии и встретились вживую.
Коснулись в разговоре многого, но Влас решил подкинуть, в том числе, и свою домашнюю заготовку.
– Слушай, Эрни, тусовщик ты маститый, знакомых у тебя уйма, а не завалялся ли в их рядах невзрачный олигарх какой?
– Деньги нужны?
– Скорее жест широкой натуры и доброй воли.
– Конкретнее.
– Смог бы ты уболтать олигарха облагодетельствовать, скажем, десяток стариков и старушенций – поселив их, на правах собственников, в комфортные загородные домики дабы скрасить заключительный этап жизни?
Есть на примете такая достойная возрастная гвардия.
Для всех польза. Олигарху – слава мецената и благодетеля – дело-то то божье.
Старикам – достойные почести. Нам с тобой помимо моральных дивидендов старики отпишут эти дома как наследникам.
Ты же мастак убалтывать. Вон, помню, подбивал всех мужиков фиктивно жениться на театральной актрисе. Удалось тогда?
– Удалось.
– Вот видишь. Результативный ты парень – горы сворачиваешь.
– Не льсти, Влас.
– Скорее констатирую факты. Я понимаю, что в кармане у тебя такой кандидатуры на предъявителя нет, так что инфа дается как бы на вырост и впрок.
– Есть у меня подходящий кандидат.
– В самом деле?
– Раз сказал есть – значит есть.
– Помнишь анекдот?: Раз сказал не брал – значит не отдам!
– Можем встретиться втроем.
– Заметано.
Но в который раз случился облом. Как позже выяснилось упомянутый олигарх стал беглым и был объявлен в международный розыск в Интерпол. Уже даже не имело никакого значения, что сподвинуло на то олигарха. Лучик погас, едва забрезжив.
Глава двадцать четвертая
ВСЕ ФЛАГИ В ГОСТИ БУДУТ К НАМ
Лето в Москве выдалось жаркое. Единственной неотвратимой мыслью – было освежиться и ополоснуться. В один из выходных дней состоялся коллективный выезд за город к реке. Нестерпимо долгим представлялось ожидание следующего пленэра и Влас с сокурсником направились в бассейн.
У входа Влас заметил девушку, явно иностранку, безуспешно пытавшуюся что-то выяснить у ханыги с заплетающимся языком.
Иностранка спрашивала по-английски, но забулдыга, похоже, не очень врубался на каком языке к нему обращаются. Влас решил придти на помощь. Скромный английский все же лучше, чем никакого.
Власу удалось справиться. К девушке вскоре подошла юная подружка с рослым парнем. Они оказались братом с сестрой. Все трое были из Швеции и путешествовали самостоятельно. Их намеченные маршруты немного разнились, но уже в России, они
сплотились единой командой. Парень, по имени Майк, был студентом университета с серьезной программой обучения физике, химии и математике. Его сестра, Квисси, – ученица колледжа. Другая девушка, Эва, – медсестра.
Власу с сокурсником пришлось взять на себя функции гидов – не бросать же ребят в чужой стране. Встретились на следующий день. К счастью стало попрохладней. Прогулялись по территории Кремля. Ближе к вечеру зашли в знакомое недорогое кафе.
Набрали съестного, заказали бутылку сухого вина. На кармане пронесли с собой бутылку водки. Аборигены всегда знают как избежать лишних трат, а гостям знать необязательно.
В какой-то момент зажглось электронное цветовое панно и зазвучала музыка.
"Это что, дансинг?" – с удивлением спросил Майк. Шведы очевидно не смешивали места, где можно покушать, и где можно потанцевать.
Влас пригласил на танец Эву. Влас почувствовал ее податливость и симпатию к себе.
Наклевывался амурный контакт. Влас мог пригласить Эву к себе домой. Пополнить коллекцию возлюбленных – дочерью викингов – льстило мужскому самолюбию Власа, однако его стали одолевать сомнения, стоит ли это делать. Легкая интрижка к эротическому опыту Власа вряд ли бы что-то добавила, а перспектив продолжения никаких не просматривалось. Потом в этом плане общение с Ларисой давало
ему все, что надо. И хотя Влас с Ларисой никакими взаимными обязательствами связаны не были, однако прознай Лариса про неверность, огорчилась бы страшно. Влас тоже считал, что пока отношения сами не распались, разрушать их смысла нет.
Власу предстала перед глазами последняя их любовная сцена, когда Лариса, самозабвенно пытаясь доставить Власу удовольствие, старалась изо всех сил, и он испытал чувство вины за готовность ей изменить.
Власу стоило усилий, чтобы отказаться от того, что само плыло к нему в руки. Власу захотелось проявить силу воли и он ее проявил. Это явилось маленькой победой над собой.
Глава двадцать пятая
ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
И слава богу, что Влас не поддался искушению, потому что на следующий день позвонила Лариса.
– Влас, никак тебя застать не могу, не пойму, где ты ходишь-бродишь? Я уже задыхаюсь в городе, давай на природу съездим. Но сначала отчитайся, где ты был целых два дня?
– Лар, мы с сокурстником, с которым вместе практику проходим, бассейн посещали.
– Вы что там два дня бултыхались?
– Там со студентами-шведами познакомились, пришлось им немного времени уделить.
– Со шведами или со шведками?
– Там смешанная группа была.
– Ты, Влас, шведскую семью создать в своем бассейне не успел?
– Лара, никакой ни шведской, ни норвежской, ни датской.
– Ну, смотри, Влас, узнаю – голову оторву – так и знай.
– Лар, я патриот и на чужеземные наживки не клюю.
– Ладно, рассказывать он мне будет про патриотизм квасной, а то я тебя не знаю. Чтоб завтра меня пригласил куда-нибудь, понял?
– Сообразим. Чего ты сразу в бутылку лезешь?
– Никакого "сообразим", вот завтра как раз пятница – чтоб на уикенд представил мне план мероприятий. Будешь плохо себя вести – в угол поставлю. Ну, Власик, миленький, прошу тебя, придумай что-нибудь. Чего ты меня оставляешь куковать в одиночестве? Хочешь, сейчас приезжай. Выгляжу я потрясающе, между прочим. Комплименты мне отвешивают всякие прохожие.
– Надо еще разобраться, что за прохожие.
– Влас, не старайся изобразить фальшивую заинтересованность. Ну-ка быстро ко мне, даю час на дорогу.
– Лар, хорошо, но ты отвечаешь за то, чтобы я завтра практику не проспал. Лады?
– Не проспишь, я тебя пендалями вытолкаю. Все, целую, жду.
Влас выдохнул – обошлось. Поддайся вчера Влас искушению, трудно бы ему пришлось ответ держать. Баба, она сердцем чует. А Ларка – тот еще орешек бабьего племени.
Глава двадцать шестая
ПРИЗНАНИЕ С УЛЬТИМАТУМОМ
Участившиеся встречи Власа с Ларисой привели к штурмовой атаке со стороны Ларисы. Это не было выяснением отношений – не было повода, это было признанием в любви с постановкой ультиматума. Надо сказать – своеобразным признанием. Лариса говорила с интонацией право имеющей.
– Влас, я девушка откровенная, веду себя и говорю большей частью – откровенно. Я догадываюсь, какие страсти тебя снедают, и скажу вот что. Я тебе, если мы будем вместе, рисковать по дури не дам. Повисну на тебе, тряси не тряси – не скинешь. Мне кажется, ты излишне на деньгах зациклен. Мужик ведь деньги на баб тратит, правильно? Так на меня тратиться не надо – поэтому с риском приобретать их не надо. Мне важнее, чтоб тебя не посадили, ты понял меня? Мне брилллианты и соболя даром не нужны, ты меня понял? Хорошо понял? Если сомнительное дело затеешь – придется меня в подельники брать. В Ясногорске мама за тобой присматривала, здесь я за тобой присматривать буду. Мы ровесники, ты на пару месяцев старше, но я женщина, а женщина всегда старше мужчины ровесника – значит я мудрее, и ты меня должен слушаться.
Будешь со мной – все для тебя сделаю и мужское здоровье твое тебе гарантирую – никаких застойных явлений у тебя не будет – это точно. Ты меня понял? Рожу тебе одного, двух, как пожелаешь.
Приходи в себя, после моих откровений, но не долго. Требую соображать по этому вопросу быстро. По всем остальным вопросам можешь тугодумничать сколько угодно – меня это не раздражает. А здесь – соображай быстро. Даю тебе день, чтобы опомниться и отреагировать на мои слова. А теперь езжай домой. Поцелуй меня в губки и вали, Влас.
Я тебя люблю.
Сказать, что Власа Лариса шокировала своей речью – ничего не сказать. Все-таки от человека примерно знаешь, чего ожидать. Здесь же Лариса открылась Власу с такой неожиданной стороны, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Лариса формат любовной связи предложила изменить на какой-то неизвестный Власу формат.
Если бы Лариса просто предложила Власу жениться на ней – это было бы обескураживающе смело, но понятно. Такое бывает. Женщина дорожит временем больше чем мужчина. Репродуктивный возраст женщины ограничен сильнее мужского. Женщина, пусть даже эротичная, но нацеленная на семью, об этом не забывает.
Но ведь Лариса потребовала хозяйского полновластия не только над телом Власа, но и над его душой. И что делать в таком случае, какое решение принять?
В постели с Ларисой Власу было более чем комфортно. Цену Лариса за это запросила непомерную. Вот, и думай теперь думу. По сути дела выхода в таком случае два: либо сдаваться в плен, либо выходить из окружения.
Дорожить ли отношениями настолько, чтобы побояться их потерять? Вопрос.
Как заявлено Ларисой: время ультиматума истекает на закате следующего дня. Ситуация забавная. Ни дать, ни взять – как в боевике.
Если сказать нет, меня это не устраивает, что за этим последует? Лариса откажется встречаться или дрогнет и все вернется на исходные позиции? Психологическая задача. Власу совсем не хотелось никаких отягощений в отношениях. Ведь не разругались, не поссорились. Молнии сверкнули на фоне безоблачного неба. Откуда что берется? Как говорила одна женщина: "Даже когда у меня все хорошо, я умудряюсь летом
закидывать себе камешки в босоножки".
Влас с некоторых пор стал очень хорошо понимать эту женщину.
Глава двадцать седьмая
РАЗВЯЗКА
Плод как будто вызрел, налился соком, треснул и стал исходить нектаром. Власу стало ясно, что в отношениях как у евангельской смоквы – своя логика развития. Подошла развязка, которой не избежать.
Влас поехал к Ларисе без звонка. Лариса была дома. Встретила Власа не без иронии: "Власик, милый, наверное всю ночь не спал?". Давай я тебя покормлю. Влас отказался.
– "Лариса" – начал Влас.
– Я вся превратилась в слух.
– Лар, ты позволила себе откровенность, позволь и мне. Мне с тобой баснословно хорошо. Но я не готов с головой бросаться в никакой омут. Ты приваживаешь почище любой ведьмы. У тебя не бабья психология. Ты очень опасный для мужиков человек. Ты какой-то диверсант в юбке, прокравшийся в мужицкий стан. Ты по женски очень красива, а мыслишь как мужик. У тебя в руках – смертоносное оружие.
– Ну что, Черчилль, сказал свою фултонскую речь? Какой же ты все-таки дундук, Влас. Просто – дремучий полудурок.
А в твою стоеросовую голову не залетала шальная мысль, что я тебя люблю? Не залетала? Я знала твою бывшую – Анечку.
– Откуда?
– Неважно, знала. Не сомневалась, что вы расстанетесь. И я ей даже благодарна за то, что сохранила тебя для меня. Я не настаиваю на оформлении наших отношений. Пусть будет как есть. Я и сама не выдержала бы долгой паузы и по-любому приползла бы к тебе. Так что отныне ты свободен, Влас, я дарю тебе свободу.
– Ларка, ты мне нужна.
– А я и не убегаю. Давай перекусим – и в койку. Не возвращаться же тебе домой голодным.
Глава двадцать восьмая
ЦАРСКИЙ ПОДАРОК И УХОД АББАТА ФАРИА
Влас уже даже и не помнил, оставлял ли он старику из больничной палаты свои кооординаты или нет, но как-то вечером раздался телефонный звонок. В трубке послышался знакомый немолодой голос. – Власа Прохоровича имею честь услышать?
– Да, это я – ответил Влас.
– Тебя побеспокоил Андрей Алексеевич – твой сосед по травматологии, если помнишь.
– Помню, конечно, Андрей Алексеевич.
– Влас, ты не мог бы ко мне подъехать? У меня к тебе дело.
Власа начали терзать догадки. Квартира Аббата Фариа, как про себя прозвал старика Влас, оказавшаяся в центре Москвы, была старомодно, но уютно обставлена.
– Влас, я тебя изрядно удивлю, потому как мы люди чужие, однако мой выбор престолонаследника пал на тебя. Видишь ли, родных у меня не осталось, а государству я
оставлять ничего не намерен, потому как не люблю я его. У тебя основная жизнь впереди – тебе начальный капитал не помешает. Мои дни, похоже, сочтены. Хочу тебе подарить свою квартиру. Не возражаешь?
Влас потерял дар речи, но собравшись, спросил: – Совсем никого нет?
– Я покамест еще в здравом уме и за свои слова отвечаю.
– А почему Вы решили, что дела настолько плохи, что впору последнюю волю изъявлять?
– Влас, дорогой, я был многократно на волосок от смерти. Жизнь прожил долгую – позволь мне оценивать ситуацию без притворства и фиглярства.
Я за жизнь не цепляюсь. Отношусь к уходу в иной мир спокойно, если не сказать равнодушно. Хватит играться в жизнь. Оставляю тебе в дар квартиру и деньжат немного
– чтоб налог на подарок заплатить, ну и похороны, если не побрезгуешь. Дай мне все твои данные, завтра вызову нотариуса и все оформлю.
– Андрей Алексеевич, а за какие заслуги мне награда такая?
– Считай это старческой причудой или слабоумием, но если серьезно – ты очень на меня в молодости похож. У меня к тебе возникло родственное чувство.
Чехов, когда уходил, произнес фразу: "Ist aller. Ich sterbe." – "Всё. Я умираю" и попросил бокал шампанского. Мы же с тобой выпьем сейчас по рюмашке Hennessy.
Достань вон из буфета – поухаживай за дедом.
Через 2 недели Андрей Алексеевич передал Власу регистрационное свидетельство на квартиру.
У Власа была комната в коммуналке с одним соседом, который почти все время отсутствовал. Этой комнатой Влас дорожил, а тут еще свалилась с неба квартира, да еще в центре Москвы. Не чудеса ли?
А через 2 месяца Андрея Алексеевича не стало. Влас оплатил все ритуальные услуги и погребение на Введенском кладбище.
Глава двадцать девятая
СИРОТСТВО
Замечено, что в нашей судьбе чередуются полосы удач и невзгод. Как будто кто-то специально подбирает эти полосы. То все время густо – то все время пусто. То, ты никому не нужен и о тебе все забыли, то вдруг ты всем понадобился, причем одновременно, и телефон обрывается от звонков. Как будто дамбу прорвало. Все идет своеобразной
чередой.
То, как сговорившись, – все начинают умирать. Не далее как неделю назад был предан земле Андрей Алексеевич – человек потрясающий, необычной судьбы, оказавшийся
благодетелем для Власа – но все-таки человек – чужой, как вдруг из Ясногорска Власу пришло известие, что мама при смерти.
Узнать это было невыносимо тяжело. Влас поехал к Ларисе оповестить, что он на время уезжает в Ясногорск.
Лариса через это уже прошла два года назад, когда при трагических обстоятельствах погибла ее мама, тоже растившая ее без отца.
– Влас, можно я поеду с тобой? – осторожно спросила Лариса. Все-таки будет и моральная поддержка, может, какая другая понадобится.
– Можно, Лариса. Спасибо тебе за предложенную помощь.
Мама Власа продержалась недолго. Вернулся в Москву Влас подавленным. Лариса оказалась молодцом, и если бы не она Власу пришлось бы еще тяжелее.
Когда Влас и Лариса вернулись в Москву, Влас произнес: Вот я уже и сирота.
– Ты, Влас, меня совсем ни в грош не ставишь и в расчет не берешь?
– Тебя, Лара, в расчет беру, даже очень.
Прошел год. Влас защитился и получил диплом.
Глава тридцатая
В ДВЕРЬ ПОСТУЧАЛ МЕНДЕЛЬСОН
В один из вечеров Влас нагрянул к Ларисе без предупреждения. Влас стоял в дверях с огромным букетом цветов и бутылкой шампанского.
– По какому поводу гульба? – задорно спросила Лариса.
– Сейчас поясню – улыбнулся Влас.
– Это мне, Влас?
– Тебе, Лар.
– Ну, давай я в вазу поставлю.
– Подожди, Лар, минуту.
– Ну, жалко же, букет такой шикарный – надо в воду.
– Подожди. Влас с букетом встал на колени.
– Что за представление, Влас, ты разыгрываешь?
– Я тебе делаю предложение. Я прошу, Лар, выдти за меня замуж.
Лариса застыла, Губы ее слегка задрожали.
– Ну, ты как, согласна?
Лариса продолжала стоять. Потом опустилась на колени рядом с Власом, отвернув в сторону лицо.
– Ты, что, Лар?
Лариса пыталась крепиться, но не выдержала и заплакала.
– Лар, ну, я ведь готовился. Это не по сценарию.
Лариса прижала Власа к груди – слезы лились у нее ручьем.
– Извини, Влас, не могу остановиться.
– Давай, Лар, включим твой комьютер, хочу позабавить тебя.
Влас вышел в интернет. Нашел нужный сайт. Появилась красивая заставка, потом веселая музыка, и во весь экран появилась надпись: Хроника дня. Происшествие: Попал под каблук Ларисы – В. Заречный. Пострадавший отделался легкой женитьбой.
– Вау! Какая прелесть, Влас!
– Это еще не все, Лар, у нас в ресторане столик заказан на двоих – собирайся.
– У нас Шампанское есть? Коньяк тоже есть. Есть деликатесы в холодильнике.
Так что никакой ресторанной шумихи и казенщины – гуляем в узком семейном кругу.
И если ты, Влас, паче чаяния, втайне надеешься пренебречь исполнением своих супружеских обязанностей – то оставь свои помыслы и не вздумай об этом мечтать.
Твоя королева повелевает тебе приковаться сегодня к койке. Семейная жизнь – полна тягот и забот, иногда – приятных. В непреодолимости моей любви к тебе ты, думаю, успел
убедиться. Я – твоя судьба, а с судьбой не поспоришь – остается ей только покориться. Понятно формулирую?
Глава тридцать первая
ЭСТОНСКОЕ ОКНО
Из забвения на Власа неожиданно вышел Эрнест, предложивший безотлагательно пересечься в кафе. Сказано – сделано, причин для отговорок не нашлось.
Вдруг разговор странным образом коснулся мотоцикла как транспортного средства повышенной проходимости.
– У тебя, Влас, ежели мне память не изменяет, права категории "А" наличествуют?
– Ну, да, остались как свидетельство полета с неудачным приземлением, а что?
– Помнишь, я упоминал мецената одного?
– Несостоявшегося беглого спонсора социальных программ?
– Не столько беглого, сколько залегшего на дно.
– Ты же говорил, что его Интерпол разыскивает.
– Была такая версия.
– Впоследствии не подтвердившаяся?
– Упрощенно сказать – да.
– А если не упрощенно?
– Серьезный разговорчик к тебе есть.
– Догадался уже.
– Проехаться на арендованном байке за приличную мзду не желаешь?
– Как я понимаю, сверхбыстро и с пассажиром?
– Сообразительный.
– Вывозить товарища по оружию случаем не из тюремной зоны придется?
– Батюшки святы!
– А чего тогда не воспользоваться общественным транспортом?
– Инкогнито соблюсти надо.
– Что за скрытость и куда нестись стремглав приспичило?
– За кордон.
– Куда-куда?
– До участка западной границы с обустроенным коридорчиком.
– Никак через "эстонское окно" клиент перевалить собрался?
– Приятно разговаривать с начитанным человеком, огонь ведешь в
правильном направлении.
– Не с начитанным, а с читавшим – мне чужих лавров не нать.
– Как будет угодно.
– Знаешь, помимо всего прочего скажу, что незаконный переход российской границы карается пулей в лоб. Это тебе не американо-канадская граница, где при пересечении офицеры-погранцы кивнут с доброжелательной улыбкой, да еще честь отдаут.
– Есть тропа.
– Через горный перевал?
– Сказано же тебе – в западном направлении.
– Я недавно женился, и моя жизнь моей семье дорога как память.
– Пополнение не намечается?
– Возможно.
– Короче – намечается. Значит нашли нужную мотивацию и хороший повод согласиться. Обеспечивать будущее отпрыскам – дело святое. Клиент заплатит прилично. Подумай денька два, прежде чем вердикт выносить. Смотри только шанец жизни не прошляпь. Такие предложения не каждый день поступают.
Глава тридцать вторая
СОМНЕНИЯ
Волновать Ларису Влас не собирался и свою встречу с Эрнестом от нее скрыл. "Искуситель хренов", – подумал о приятеле Влас. Миллиардер, понятное дело, в состоянии заплатить щедро, однако ж стоит ли ввязываться в темное дело? – большой вопрос. Наверняка на хвосте у богатея контрразведчики сидят.
"А тут пред их светлыми очами, весьма кстати, нарисуется новоиспеченный нарушитель государственной границы, в лице Власа, верхом на байке", – рассуждал он. "И нахрен тогда мне сдался весь этот цирк со всеми аттракционными гонками по вертикали и горизонтали?
И, тем не менее, приманкой просачивалась подлая мысль: а вдруг он чистый и за ним слежки нет? Стоит эксклюзивная прогулка недешево – а светит впереди огромный куш, почитай что – ни за что.
Обычные терзания. Кабы заранее знать: насколько риск велик, и нашелся бы доброхотный ангел-хранитель, способный об этом уведомить и предостеречь. Да только не оказывается он в нужный момент под боком.
Прознай Ларка о самом факте рассмотрения Власом втихаря такой возможности – наверное убила бы, не глядя. Как пить дать, гневно выпалила бы: "Тебе, что, – квартир мало!? У других и того нет, что ты имеешь"! Совсем о семье не думаешь! В секунду готов спалиться со своими дурацкими авантюрами!".
И была бы права. Все так. Но мысль стремительного обогащения засела занозой и свербила неотступно. По плану – предполагалось пересечение границы. Влас и понятия не имел как она устроена по современным стандартам. "Коридор" в применении к границе звучал как полная абстракция. Единственное, что Влас подозревал, так это то, что мероприятие небезопасно, – вот и все.
На всякий случай Влас захотел освежить водительский навык и полдня прогонял на приятельском байке. Поначалу испытав подобие волнения, довольно скоро обрел полную уверенность в себе и былой азарт. "С возвращением!" – приветствовали Власа двое знакомых на кроссовом трэке учебного мотодрома, куда Влас заехал по старой памяти.
Разум требовал развеять туман. Много было неясного. Практически все.
Был бы предложен бизнес, даже контрабандный – понятно. Похоже, он весь у нас такой.
Влас вспоминал свой визит на Дальний Восток: там рыба, икра, кедрач.
Влас конечно понятия не имел как выстраивается бизнес и логистика к нему, но теоретически в его сознании контрабанда продуктов легче могла уложиться, нежели контрабанда миллиардера во всей красе своего физического обличия. Получалось как в евангельской истории, где Спаситель предлагал заняться не ловлей рыбы, а ловлей душ.
Приспело какой-нибудь ответ давать Эрнесту: либо да, либо нет.
Заставил ведь корефан, так его, растак, мучиться. Жил ведь добропорядочный человек, никого не трогая, можно сказать, примус починяя, смотрел себе под нос, и вот на тебе – задача с усердным почесыванием затылка.
Глава тридцать третья
ХРОНИКА
Для ответа Власу нужны были подробности, и Эрнест согласился интерес к ним частично удовлетворить.
Власу потребовалось домчать нувориша до приграничной зоны, увязаться за провожатым байкером вслед по лесополосе, передать нувориша принимающей стороне уже на другом берегу, вернуться на нашу сторону в сопровождении того же байкера, оставить ему свой байк, а уже затем возвратиться в родные пенаты авиарейсом.
Все денежные расчеты предполагалось осуществить через Эрнеста на месте.
Власу на работе пришлось взять отгулы и с работы инспирировать звонок во время присутствия Ларисы дома, оповещавший якобы о срочной командировке.
Ларису удалось в отношении операции оставить до поры, до времени в неведении, но Власу по ходу следования, уже ближе к дому, пришлось ввязаться в драку с какой-то нетрезвой компанией. Влас двоих дебоширов хорошо наказал, но все же один удар пропустил, и к Ларисе заявился с рассеченной губой. Лариса обработала рассечение,
как завзятый ФСБ-шник внимательно с пристрастием осмотрела Власа, но в результате как бы поверила в то, что в потасовку Влас был втянут по возвращении из командировки.
Лариса обещала больше не пускать Власа ни в какие командировки, и Влас клятвенно заверил, что никто его больше не заставит никуда командироваться даже под ружьем.
Хотя Власу все-таки показалось, что Лариса что-то такое там заподозрила.
Власу захотелось, сказать Ларисе нежные слова, но он вовремя осекся.
Иначе подозрения Ларисы возросли бы – с чего это вдруг Власа лирика прошибла – никак вину заглаживает?
Однако исповедь Власа со словами любви все же последовала на следующий день. Лариса оказалась беременна.
Лариса в ответ на признания Власа сказала, что она любит его больше жизни и отвесила пощечину.
Глава тридцать четвертая
АЛЕМАНИЯ
По-любому Власу предстояло пообщаться с Эрнестом дабы окончательно уладить расчеты. Для встречи был выбран уютный ресторанчик. Эрнест разговор начал делано торжественно.
– Во первую голову, Влас, разреши мне от лица командования выразить благодарность за безупречно проведенную операцию и выполнение возложенной на тебя миссии с честью.
– Служу Мафии, Каморре и Якудзе.
– Ну-ну. Какие страшные слова. Просто помог хорошему человеку, вот и все. Небедному – согласен.
Я тебе деньги в ближайшие дни могу на счет положить, могу наликом отдать, как скажешь. Но параллельно предложение есть. Помимо денег можно дело открыть. Я ведь подвизаюсь директором художественного музея. Мне заведующий филиалом нужен. Ты, извини конечно за осведомленность, но ты в своем Ясногорске в детстве изостудию посещал.
– Откуда сие известно?
– Прости великодушно, Влас Прохорович, но на тебя пришлось небольшое досье собрать. Олигарх свою судьбу абы в чьи руки вверять не собирался.
Выбирай благополучное месторасположение, откроем там филиал. Советую выбрать приличную страну, есть такая на примете?
– Есть
– Молодец, и какая?
– Германия
– Вдвойне молодец. Во мне между прочим есть германо-датские крови.
– Странно. У нас родовитых извели давно.
Вспоминается незабвенный Булгаков: Чего ни коснись – того у нас и нет. А тут на поверку выходит, что всякого добра у нас навалом, включая высокородных графьев и князей.
– Правильно, в Природе, что придавлено – то в латентном состоянии. А потом – я не из родовитых. Мой предок во времена Петра корабельным мастером был.
– Так Музей – это прежде всего коллекция. Где я ее возьму?
– Есть раритеты.
– Краденые?
– Их никто не ищет, потому как ни в одном каталоге их нет. А Германия – музейная страна. Ты страну угадал случайно?
– Не совсем. У меня был дед неродной, земля ему пухом, в Германию хотел меня отправить учиться и работать. В Висбадене у него любимая женщина была.
– Понятно. Дом в Висбадене для твоей семьи подобрать можно красивый. Живи на здоровьечко в Земле Гессен и детей воспитывай. Образование у тебя техническое. Сейчас современные музеи оснащены сложной машинерией и электроникой – широкое поле для профессионального роста.
Тем не менее ничто не мешает и на Родине остаться. Успешно дообразоваться, ежели охота найдет второе высшее получить, художественное, возможность есть в Суриковском или школе-студии МХТ. Зачтутся тебе твои общеобразовательные предметы по первому высшему и досдать останется только специальные, долго учиться не придется – года два. Если в Европу захочешь – дообразовываться лучше в самой Европе – поможем, не бойсь. Хотя все это совсем необязательно – дело в руках вот что важно – оно само до кондиции доводит.
Посоветуйся с женой – подумайте о будущем своих будущих детей. Спешить не надо – семейное дело вещь серьезная.
Глава тридцать пятая
СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
Влас рассказал Ларисе о своей встрече с Эрнестом и его предложении занять должность заведующего музейным филиалом у нас в стране или за рубежом, для чего потребуются инженерные познания в сфере культурно-зрелищных предприятий и компетенция в деле продажи картин. Лариса посерьезнела и отчетливо изрекла: Влас милый, не утаивай ничего от меня: ни сейчас, ни впредь, я тебя очень прошу. Это жизненно важно. Возможно твой Эрнест компаньон вполне приемлемый. Но Эрнест не Андрей Алексеевич, царствие ему небесное. Тот смог тебя полюбить по-отцовски как сына, а через тебя, заочно, и всю нашу семью. Такие бессребреники и меценаты встречаются раз в сто лет. Больше всего на свете я мечтаю о счастье нашей семьи и о будущем, надеюсь бог даст, наших детей. Оттого и в рулетку играть не позволю ни себе, ни тебе. Конечно, твой Эрнест способен переиграть нас обоих, но, по-любому, это дастся ему посложней, нежели по отдельности. Так что сделай вот что, Влас: пригласи-ка своего Эрнеста к нам в гости, мне охота на него краешком глаза взглянуть чутка. А я приготовлю знатный ужин, уж постараюсь. Тебе не придется меня стыдиться. Обещаю.
– Знаешь, Ларка, допускаю, что я неисправимый куражист и куролес, но у меня в жизни осталась только одна родная душа – это ты. Все остальное я могу послать к едрене фене с легким сердцем. Судьба прописала со всей определенностью, что для меня ты стала и лучшей любовницей, и другом, и близким родственником одновременно. При всем моем шалопайстве у меня хватает ума это понять, слава богу. Степень моего доверия к тебе максимальна, и потому я намерен слушаться тебя во всех важных вопросах неукоснительно.
Глава тридцать шестая
МУЗЕЙНЫЙ ПРОЕКТ
Размышляя над предложением Эрнеста, Влас неожиданно впал в творческие фантазии и озадачился идеей проекта музея, какого еще не было. Идея состояла в создании визуальной иллюзорной среды погружения в другую эпоху с помощью мониторов сверхвысокого разрешения и оцифрованных копий картин кисти великих мастеров с отображнением окружающего пространства.
Захотел, скажем, некто побывать в 19 веке – будьте любезны – вот тебе полная иллюзия. И не обязательно привлекать толпы посетителей для лицезрения дива дивного, можно попытаться найти заказчиков из числа существенно безбедных людей, ментально возжелавших пребывать в другом времени, и готовых разместить подобный музейный зал в своем жилище.
Смысли задумки – предлагать создание (поначалу эксклюзивно для миллиардеров-романтиков с богатым воображением) своего рода временного иллюзиона.
К электронно-технической части проекта, как представлялось Власу, можно было бы подключить, ежели потребуется, – Серегу со всем его Оксфордом в придачу.
Глава тридцать седьмая
НЕБЕСНЫЕ КОРРЕКТИВЫ
В художественных произведениях иногда дальнейшее повествование предваряется фразой: Прошло столько-то времени и указывается сколько. Время, толи по кругу, толи по спирали, свершает свой неотвратимый бег. И несет разное. Прошедший год принес Власу и Ларисе счастливое событие – рождение сына. Влас решил поделиться радостью с Эрнестом. Телефонный звонок связал его с женщиной.
– Эрни нет – услышал Влас в трубке приглушенный голос.
– В сердце Власа закралась тревога. Он уехал? – настороженно спросил Влас.
– Эрни убили.
– Ошарашенный известием, Влас назвал себя и задал тягостный вопрос: – Как это произошло?
– Женщина ответила: Вы говорите с Татьяной – женой Эрнеста, теперь уже вдовой. Эрнест захотел самолично подобрать строительную группу для перестройки коттеджа и поехал на Украину. В гостинице он отпустил от себя на местный рынок своего неофициального телохранителя, а сам решил прогуляться по расположенному поблизости ботаническому саду – где его злодейски зарезали. Я ездила забирать тело. Тамошняя местная милиция не собиралась даже дело открывать. Так что мне пришлось, как юристу по образованию, самой настоять на открытии дела. У него была валюта, сумма небольшая, но по местным меркам – значительная – из-за нее скорей всего Эрнеста и убили. Я знала, что у вас с Эрнестом были музейные планы, могу, Влас, свести вас с музейщиками.
– Благодарю вас, Таня, за предложение, но ничего такого не надо. Главное, примите мое искреннее соболезнование – оно не формальное. Я хочу разделить с вами утрату, мы были знакомы с Эрнестом еще со школы. У вас есть дочурка прекрасная, правильно?
– Да, Машенька, ей 5 лет.
– Таня, рассчитывайте на любую посильную помощь от меня.
– Спасибо, Влас.
Влас поведал обо всем Ларисе. Лариса попросила Власа обязательно сходить в церковь и поставить свечку за упокой души Эрнеста.
Влас так и сделал.
Глава тридцать восьмая
СМЫСЛ ЖИЗНИ
Рано или поздно каждый задается вопросом поиска смысла жизни. Кто-то ищет его а буддизме, кто-то в йоге, кто-то в христианской каббале барона Христиана Кнорра фон Розенрота, кто-то в мудрости графа Льва Толстого, кто-то в науке, кто-то в искусстве. Подмыло и Власа подытожить бренность бытия. Задумался Влас сменить локацию и перебраться с семейством в Прибалтику. Во-первых, потому как вроде недалеко от привычных мест, что немаловажно, а теперь уже и самая что ни на есть Европа к тому же. С другой стороны, – наиболее крупное в мире месторождение янтаря, идеального поделочного камня для украшений, сувениров и художественных композиций. Создавай мастерскую и ты всегда при деле. Дело за малым – на ресурс вырученных от продажи своего жилья средств, приобрести пару домов в Прибалтике: один для проживания, другой под мастерскую, и желательно сносно освоить местный язык и подтянуть английский. Лариса оказалась не против власовых задумок. Любая история требует завершения. Влас выбрал финал в меру своего разумения, а концовку, как водится, предстоит дописать ее Величеству Судьбе.
РИСКОВАННОЕ ДЕЛЬЦЕ
Напряжение росло. Руки постыдно дрожали – нужно было собраться. "Ничего, прорвемся", – попытался себя успокоить Влас, – "Многие творят дела и похлеще – и
ничего – не мандражируют так, и не комплексуют". Власу как будто опять послышались шаги. Ему захотелось бежать отсюда подальше – в какое-нибудь безопасное место.
Еще днем он обратил внимание на игральный автомат с явно дефектной боковой крышкой как раз в тот момент, когда автомат был открыт для снятия кассы. Было видно, что изнутри боковая крышка была закреплена скобой с одним только болтом, что давало возможность провернуть скобу как вертушку, а потом снять крышку и, уже засунув руку вовнутрь, – открыть основную дверцу. В черном металлическом ящике обязательно должны были быть какие-то деньги – эксплуатирутся автоматы лихо.
Дело усугублялось тем, что надо было все же как-то оттопырить крышку ножом, просунуть в щель лезвие и вслепую пошерудить немного. "Скотство!" – Влас досадно сплюнул, – "Кажется,– порезался!".
Во рту ощущалась неприятная горечь. Влас взглянул на порез: красная полоска на кисти кровоточить не стала и это его немного успокоило.
Опять послышались какие-то странные звуки. Влас осторожно усилил нажим – курочить корпус не хотелось – не отбрехаться потом, если что.
Неотступно возвращалась мысль бросить это канительное дело, но воспоминание прошлой недели, как у пьяных в доску механиков по автоматам, из туго набитых карманов, с металлическим звоном, дождем высыпалась мелочь, прибавляло Власу злости и упорства. Деньги действительно Власу были нужны. Все шло наперекосяк. Тех малых денег, что были присланы матерью из Ясногорска, хватило ровным
счетом на десять дней. Стипендию в этом месяце не дали – хорошо, что вообще из института не выгнали. И, ладно бы сессию завалил, а то из-за чепухового инцидента с
преподавателем – послал куда-подальше. Так, ведь сам напросился, скотина. А здесь еще развод. Как угораздило вообще вступить в этот бесперспективный брак – мозги
точно ослабли. Влас вздохнул. Тем временем, крышка как бы начала поддаваться и немного сместилась. Уже не боясь ободраться о края обшивки, Влас стал действовать
посмелее. И вот – крышка на полу. Через минуту Влас уже как копилку смог встряхнуть изъятую опломбированную металлическую коробку – есть улов! Хотя и так было ясно
– тяжеленькая. Высыпав ценную россыпь, Влас, поставил коробку на место, и аккуратно как бантик, поправил на ней камуфляжную пломбу: кому охота – пусть любуется.
Конечно, как потом выяснилось после подсчета, – денег могло оказаться и побольше, но здесь чего на судьбу сетовать: "дойка" – процедура постоянная, – и кое-что эти сволочи уже успели выцедить.
Влас всё вернул в исходное положение. В том числе, установил боковую крышку на место с помощью нашедшейсяверевки, которую он зацепил за скобу и тянул, придерживая крышку, через оставленную щель. Потом удовлетворенно хмыкнул – полный ажур!
Начинало светать – надо было выбираться из помещения аттракционного зала через черновую лазейку для ремонтников, о которой Влас, накануне, совершенно
случайно узнал от одного выпивохи – работника парка, в прошлом спортивного тренера по плаванию, – по прозвищу "Честный". Такое прозвище тот получил от своих
приятелей за то, что в разговоре с собеседником почти каждое свое высказывание сопровождал фразой:
"Ты, пойми меня правильно – я тебе честно говорю". Честный умудрился как-то спьяну нагнать страху на безобидного первокурсника Андрея, решившего подработать
ночными дежурствами в парке, застращав парня немыслимыми криминальными историями. По всему выходило, что обреченному на заклание Андрею, попавшему со слов Честного в жуткую передрягу, уже не суждено было из парка живым выбраться никогда, но Честный непременно всем бандитам отомстит и со всеми ими поквитается с лихвой.
Оказавшись на свежем воздухе, Влас поежился от утренней осенней прохлады и быстро зашагал по аллее парка к выходу.
Глава Вторая
ПРОТОКОЛ
Влас уже нырнул в метро, когда сзади услышал слова, как будто обращенные к нему. Влас обернулся. Перед ним стояла грозная фигура блюстителя порядка. Фигура
представилась и произнесла: "Можно попросить ваши документы?". Влас оцепенел, – слова прозвучали зловеще как приговор. "У вас документы с собой?", – был задан
вопрос повторно. Влас достал паспорт и протянул милиционеру. Милиционер как бы сверялся с написанным:
"Заречный Влас Прохорович?". "Так...". "Прописка... – понятно". "Учитесь, работаете?". "Студент", – буркнул Влас. Тут Влас заметил, что лицо милиционера приобрел притворно доброжелательное выражение.
– "Влас Прохорович, вы не очень торопитесь?".
– "На лекции", – соврал Влас.
"Здесь, такое дело – понятые нужны. Мы вас надолго не задержим. Девушка одна уже согласилась – тоже студентка".
Они приблизились к какой-то двери в углу холла и сразу оказались в маленькой тесной служебке. За столом второй милиционер, уже порядком взопревший, что-то старательно писал. Влас сразу увидел девушку, нетерпеливо посматривавшую на часы, понятно,– студентку, а также женщину средних лет – очень рассерженную, и какого-то блёклого, расслабленного мужика ханыжного типа.
На столе лежали смятые бумажки и всякая ерунда – ничего ценного. Выяснилось, что затрапезного мужичонку захомутали в аптеке, находящейся рядом с метро, при
попытке приобрести по поддельным рецептам противокашлевое средство "Кодтерпин". В состав препарата входил кодеин в малых количествах – вещество, как известно, наркотического действия, и хмырь, ясный перец, намеревался наглотаться "колёс" – за что
ему, неоднократно попадавшемуся на одном и том же, грозила, по всей вероятности, судебная кара.
В какой-то другой момент Влас, возможно, и пожалел бы несчастного, но сейчас, подписав, не глядя, протокол, поспешил как можно быстрее покинуть милицейский форпост.
И хотя поначалу Влас в институт не собирался, он решил все-таки появиться там на второй паре.
По дороге Власа одолевали философские мысли по поводу совпадений, случающихся в жизни. Действительно, почему именно сегодня, а не в какой-либо другой день ему пришлось общаться с милицией? Вызывали удивление и два происшествия, последовавшие буквально одно за другим месяц назад. Сначала Влас забыл в телефонной будке пакет со стипендией, а через два дня в другой телефонной будке нашел кем-то оставленный кошелек, с половиной от утраченной им суммы. Судьба как бы решила утешить Власа и частично компенсировать убытки. Никогда ничего подобного раньше в жизни Власа не случалась. Ну, прямо мистика какая-то.
Влас вдруг почувствовал усталость и несмотря на то, что оставалось проехать всего лишь одну остановку, плюхнулся на освободившееся рядом сиденье.
Глава Третья
ПРИСТАНИЩЕ
Уже достаточно стемнело, когда Влас дозвонился до своей знакомой и, с загодя приобретенной бутылкой портвейна, двинулся в ее направлении. Знакомая была
женщиной разведенной, совсем не эффектной, проживавшей совместно с сыном, на тот момент находившимся у бабушки.
Власу почему-то вспомнился французский фильм с Аленом Делоном в главной роли, где герой, между делом, заскочил к своей невзрачной, но благодарной любовнице,
чтобы наутро, чмокнув женщину в щечку, куда-то умчаться и неизвестно, когда еще появиться вновь.
Данная ситуация отличалась от киношной, но поскольку отдаленная аналогия просматривалась, Влас сделал нехитрое умозаключение, что с разными женщинами мужики ведут себя по-разному и предстают в разных ипостасях.
Поездка длинным трамвайным маршрутом, в полупустом, тускло освещенном вагоне, при скрытых в вечернем свете недостатках, давала некоторое ощущение уюта и
располагала к задумчивости. Каплей яда просочилась мысль о том, что не далее как вчера Влас мог нарваться на большие неприятности, а при неблагоприятном стечении
обстоятельств, даже загреметь под фанфары. Но он сразу отогнал эту паскудную мысль.
У знакомой за стеклом серванта оказалась точно такая же бутылка портвейна, как и купленная Власом, так что нормальное настроение того вечера Власу удалось
поддержать.
Глава Четвертая
ВСЕ ДОРОГИ ВЕДУТ К ХРАМУ
Старая замечательная шутка по поводу финансовой пропасти, как самой глубокой – рождена игривым, а совсем не отчаявшимся человеком. Безнадежно бедный хорохориться
не станет.
Задумавшись однажды глобально, Влас счел себя довольно чутким социально-психологическим индикатором, по причине своей типичности и обыкновенности, в пределах присущих человеческой природе маленьких слабостей.
В моральном смысле Влас старался придерживаться принципа: имеет значение – не насколько человек правильный, а насколько он не подлый.
Влас не был напрочь лишен честолюбия и фантазии – себе цену знал – но в характере спеси не имел, а потому, как ему казалось, всегда мог найти общий язык с нормальными
людьми и понять их.
К разным активистам Влас относился скептически, зная что за ними, в большинстве своем, стоят какие-нибудь мерзкие рожи.
Со временем у Власа выработался свой правовой кодекс – как он считал – "без фальши и загибонов".
Вечно не решенная материальная проблема толкала Власа на поиски источников дохода, однако положительных примеров достойного воздаяния за честный труд не было.
Безусловно такие примеры все-таки были, но они, к сожалению, не превалировали над остальными.
Это не могло не рождать социального протеста, хотя Влас считал себя достаточно асоциальным человеком и в коллективное счастье не верил, по крайне мере – на
территории, на которой всю жизнь проживал – без малого двадцать два года.
В принципе ему удавалось, учась на дневном, и чаще всего получая стипендию, где-то обязательно подрабатывать.
А иначе как? Но денег катастрофически не хватало, даже, если не случалось никакого форс-мажора.
Поэтому Влас охотно уцепился за предложение поработать на Московскую Патриархию. Он уже однажды работал на церковном складе грузчиком, хотя и недолго. Бригада
там была разношерстная и достаточно колоритная.
В ее составе был старик, уже мало на что годный, которого держали в порядке благодеяния; бывший штангист-студент, за что-то отчисленный из университета;
парень с фотогеничной внешностью, намеревавшийся в дальнейшем устроиться в иконописную мастерскую; мужик без определенного места жительства, вся жизнь
которого, казалось, прошла во дворе за домино и дешевым портвейном; дефективный парнишка – зачуханный, с неправильной речью, но как оказалось – добрый и не без
своеобразного чувства юмора; мужичок с деревенской хитрецой, корыстно мечтавший стать священником, но так в семинарию и не принятый, – кстати, обладавший
кулинарными способностями; еще пара мужиков, у которых жены работали в этой же системе – в канцелярии.
Столь необычный и как бы дружный коллектив не был деклассирован, а стал частью общества, благодаря тому, что церковь имела социальный статус. Люди пригретые
церковью были довольны, что при деле; и хотя воцерковляться не собирались – материться все же старались потише.
Работа шла практически без перерывов, даже – послеобеденного не было. Зато всегда на обед была водка, овощи с рынка и ведро наваристых щей с большими кусками
первоклассного мяса.
И платили, надо сказать, – нормально.
Влас как-то подошел к Отцу Николаю и спросил: "Владыко, а как насчет смысла жизни?". Священник ответил, что времени мало – сейчас будет служба, но разговор о смысле уже предполагает отсутствие хаоса – что очевидно, целесообразность, промысел, предначертание, программу.
А если материя запрограммирована, невольно возникает вопрос – а кем она запрограммирована?...
Отец Николай также посоветовал почитать Владимира Соловьева, а на вопрос – как он относится к рок-опере "Иисус Христос-сверхзвезда"? – ответил, что его не удовлетворяет примитивный английский текст, и вообще он не приемлет вульгарное отображение святых для человека образов: как если бы на балетной сцене пришлось созерцать танцующую на пуантах свою мать.
Кругозор и современное мышление Отца Николая произвели на Власа впечатление. Продлись разговор дальше, скорее всего, речь зашла бы о любви к ближнему...
На этот раз вариант подработать, в отличие от предыдущего – на церковном складе, представился не летом, а в период учебы, что было делом рискованным.
Лекции – пропускай сколько хочешь, с практическими занятиями – сложнее. Работать надо было целый день на реставрации монастырской гостиницы в качестве разнорабочего. Работа интенсивная и забивающая легкие всякой дрянью, но опять же – с нормальной оплатой.
Контингент рабочих – тоже интересный: студенты, малоплачиваемые инженеры, типы, освободившиеся из мест заключения (потому как не требовалась трудовая книжка), и даже один милиционер. Неплохие, кстати, все мужики, – ну, может быть, за исключением одного гнилого прапорщика, который был "мягко отторгнут" коллективом.
Выделялся один забавный типаж, по прозвищу "Ценный". У Ценного была присказка такая – "Это очень ценно" – отчего, понятно, его так и прозвали,
и всякий раз когда он усиливал доказательность своих слов этой фразой – он мимично, изгибая губы, изобразжал как будто что-то очень стоящее.
Ценный, до этого отсидевший срок за то, что кого-то сбросил с лестницы, – сам был сыном участкового милиционера. Но как ни странно, мужиком он был незлобивым и упорно, хоть был поправляем всякий раз, продолжал Власа называть Василием.
Пожалуй, только Влас был одновременно знаком по жизни с "Честным" и "Ценным" – людьми столь разного возраста и судьбы, но с такими созвучными прозвищами.
Глава Пятая
КРАЙ ВОСХОДЯЩЕГО СОЛНЦА
Процедура бракоразводного процесса оказалась на удивление простой, совсем не похожей на высосанные из пальца кинематографические сюжеты – с вмешательством,
глубоко переживающей за молодую семью, общественности.
После немногих традиционных вопросов народные заседатели тактично поинтересовались, есть ли возможность сохранить семью, и, получив отрицательный ответ, удовлетворили просьбу истца.
Таким образом, стороны вернулись в первоначальное состояние, красиво именуемое на латыни "статус-кво анте".
Влас уяснил уже давно, что в житейских ситуациях – не худо иногда прислушаться к простому народному совету, типа "Жениться наспех – курам на смех", "Не спеши
жениться, чтоб на себя не сердиться". И тот факт, что он эту страницу уже перевернул, вызывало чувство законного облегчения.
Теперь для Власа настало время озадачиться грядущим. Тем более – в воздухе витала какая-то неопределенность.
Что-то предвещало перемены. Нагло пробивались ростки чего-то неясного.
Главной приметой стало появление в руках отдельных молодых людей денежных сумм, превышащих привычные размеры. И когда Влас, будучи в гостях у нового знакомого, увидел вот так запросто валявщиеся на столе две тугие пачки в банковской упаковке, то блеска в его глазах чуть прибавилось.
Новый знакомый, при всей своей хиповатости, рвал, что называется, подметки на ходу: лихо вел деловые переговоры по телефону, заключал договора на поставку дорогих компьютеров, и вообще напоминал сказочного оленя, высекавшего копытом золотые монеты.
Власу он предложил, с реальным для себя интересом, съездить в командировку в дальневосточный Благословенск. Задание включало определенный элемент риска,
заключавшийся в том, что нужно было через всю Россию, в купе поезда, провезти и в результате доставить до места несколько дорогостоящих видеокомплексов.
Влас согласился.
Для Власа было полностью откуплено двухместное купе и на четверть забито ценными коробками, с трудом протиснутыми в двери. Но через каких-нибудь пару часов пути у Власа начались неприятности. С разыгранным негодованием на Власа напустился, потрясая железнодорожными инструкциями, непонятно откуда нарисовавшийся начальник поезда со сворой помощников. Свора вскоре получила подкрепление в лице милиционера, вызванного с ближайшей станции. Оказалось, что на приобретенном по билету месте может находиться исключительно пассажир, но никак не коробки с видео–
комплексом. Не помогла здесь и багажная квитанция, удостоверявшая оплату багажа. Изъятый второй билет был пущен в продажу, и проводница – добрая душа, за
полученную коробку хороших конфет, размещала по другим купе каждого, кому место продавалось по ходу следования поезда.
В Благословенске Власа с выгруженными коробками встретил представитель принимающей стороны, подъехавший на мотоцикле с коляской, составлявшем, как было заметно, предмет особой гордости и заботы хозяина. И как бы упреждая возможный вопрос, он сразу объяснил, что сейчас за грузом прибудет микроавтобус.
Благословенск Власу понравился, а встретивший его на вокзале мотоциклист оказался славным малым – сельским киномехаником, хозяйство которого с благоволения руководителя местного агропрома, должно было пополниться видеоаппаратурой. Остальные "видаки" предполагалось развезти по другим селам.
Влас пробыл у киномеханика в гостях несколько дней, и даже успел подружиться с ним. По случаю, Влас оказался приглашенным на местную гулянку, где селяне, в перерывах
застолья, залихватски повизгивая, усердно отплясывали в комнате и сенях. Конечно, на следующий день все дружно отпаивались рассолом.
Ставшему после бурной вечеринки практически своим, Власу предложили отправиться в тайгу на три дня. В тайге агрохозяйству были выделены деляны для лесозаготовок.
Одна деляна – с лесом на дрова, другая – со строительным лесом, шедшим на латание гниющих коровников. По бездорожью, в распутицу в тайгу машины не гоняли, а
ждали, когда грунт схватят первые морозы.
И каждую позднюю осень по снежному насту отправлялись заготовители к сопкам, чтобы спилить леса, аккурат в объеме сгнившего за год. Власу объяснили, что если хотя
бы разок торгануть лес тем же японцам, так те взамен – наверно построили бы нам дюжину золотых коровников, – да разве кто позволит!
Заготовителей руководители хозяйств в тайгу выпихивали обычно долгими уговорами и чуть ли не пинками.
Материальной заинтересованности никто не чувствовал и потому не горел желанием переходить на "медвежий образ жизни". Конечно, не обходилось и без того, чтобы цену себе понабивать в период ответственной кампании – ну, так – самый момент.
Влас с тремя селянами ехал на деляну, когда укомплектованная бригада уже не первую неделю жила и работала в тайге. Так, что к приезду, по совпадению, оказалась протоплена банька, расположенная в метрах пятидесяти от барака. И после позднего ужина "старожилами" было предложено ее посетить. Дойти до баньки попариться и вернуться в барак легче было – в чем мать родила. Стесняться было некого: ночью – да в дремучем месте. Забавную картину являли собой голые мужики, чинно идущие по снегу
под звездным северным небом на фоне таежных сопок.
Впечатлений и веселой романтики хватало. Однако, ночью – в бараке, на нарах, Влас никак не мог заснуть.У самого уха кто-то отчаянно копошился. Стены и нары были обтянуты пленкой, именно – как оказалось, от кротов – которые и произодили весь этот шум. Более привычным ко всему местным мужикам – такие мелочи не мешали безмятежно "давить ухо".
На следующий день Власу пришлось с напарником полазить по сопкам, высматривая и вымеряя очередной участок деляны под вырубку. Влас воспринял порученное задание ответственно и с немалой признательностью. Напарник, кстати – колоритный верзила
– оказался сыном какого-то профессора из Казахстана, приехавшим на Дальний Восток, потом обженившимся и осевшим здесь.
В довершении всей этой "эпопеи", Влас, опять – с тем же напарником, собственноручно загрузил целый лесовоз бревнами, скатывая их с помоста, – чем возгордился
изрядно.
Все это Власу оставило приятное воспоминание о тех днях.
Глава Шестая
АДРИАТИКА
Известное дело, еще в недавнем прошлом, побывать человеку за кордоном, даже ближним, – значило сделаться, в глазах большинства, немного особенным.
Наряду с такими атрибутами успеха, как: квартира-машина-дача, прозванными в народе "бермудским треугольником", поездка за границу автоматически выводила человека на
более высокую орбиту социального положения. Помимо фирменных шмоток – привозились впечатления, которыми с коллегами и друзьями "посвященные" делились в форме, напоминавшей политинформацию.
И когда Власу представилась возможность побывать в Югославии – всегда, в силу политической двойственности, приравниваемой советским официозом к капиталистическим странам (особенно в вопросе туристических поездок), то Влас этим загорелся. В Югославии уже было не совсем спокойно – немного постреливали, поэтому и конкуренция среди желающих не была такой отчаянной. В тот период югославам рассчитывать на западных туристов не приходилось – те рисковать не любили. А для
дурных советских граждан, к которым Влас себя полностью причислял, – звездный час пробил. Упустить такой случай было невозможно. Главное, цены, по причине отсутствия полной безопасности, – были невысокие.
Отдохнуть предстояло в Черногории – исторически связанной с Россией всякими узами – и религиозными, и национальными, и монаршими, и политическими. А главное, отношение – как к родным, и язык не совсем чужой – кое-что понять можно: "Небо – небо, солнце – сунце, добрый день – добр дан" – красота!
Уже, находясь в курортном поселке, Влас услышал от одной черногорки: "Вот смотрю я на вас – как мы все-таки с вами похожи". Одно Власа немного утомляло в Черногории
– это невероятная любовь населения к громкой музыке. Во всех увеселительных заведениях и местах отдыха гремела песенная музыка, главным образом национальная,-
на полную мощь, как во время циркового представления. Это, конечно, здорово било по ушам, а все остальное в Черногории Власу понравилось.
Соседствовали с Власом две россиянки – медички – дамы веселые. Одна из них устраивала в море сверхдальние заплывы, за что постоянно была ругаема подругой, и
в ответ оправдывалась – "Да, не плаваю я, а дрейфую". Побережье Черногории, кажется – В 1949 году, было признано экспертами чуть ли не самым красивым на всем
Средиземноморье. Не тонкоствольные, а крепкие, бутылочной формы пальмы, в один из грозовых дней, при сильном ветре, так мотали своими мощными ветвями-опахалами, что становилось страшно за них – как бы не унесло. Горы, подходящие близко к морю, к вечеру растворялись во мгле и, казалось, что проходящие по горному серпантину туристические автобусы, высвеченные по контуру габаритными огнями, плывут прямо по небу.
Между тем, наряду с природой, люди также заслуживали внимания. Черногорцы, подтрунивавшие над собой по поводу свойственной им фантастической лени, нашедшей
отражение в анекдотах, на самом деле не производили впечатления ленивых. Среди повстречавшихся людей, особо интересным для Власа оказался управляющий небольшой
частной гостиницей, прямо под окнами которой плескался залив, с мирно покачивающимися лодками, и видом на остров святого Николая. Личность управляющего оказалась чрезвычайно загадочной. Ну, во-первых, он в совершенстве владел русским и говорил без малейшего акцента, что объяснял впрочем тем, что жена была из Белоруссии. Во-вторых, он, по наблюдению не только Власа, обладал поистине телепатическими способностями, или по крайне мере каким-то феноменальным слухом,
позволявшим ему услышать на почтительном расстоянии любую фразу разговаривающих между собой людей, причем при значительном общем шумовом фоне и гомоне.
Феномен – да и только!
Глава седьмая
СТРАННЫЙ РАЗГОВОР
Многие выдающиеся личности, в разное время, удостаивали своим посещением с целью отдыха чудные уголки Адриатики, среди которых выделяется – Остров Святого Стефана – островной замок у самого берега, с проложенной к нему дорогой, по сути лишившей его статуса острова.
Рельеф местности со скалами и бухтами, огороженные территории элитных отелей, искусно вписанные в ландшафт, не позволяли мешать известным персонам вкушать безмятежность, приличествующую их общественному положению. И все это – чуть ли не в самом центре суетной Европы.
Что же касается райских кущ для людей попроще, то и здесь просматривались свои ниши. Неистребимые романтики, предпочитавшие дикий отдых в условиях, все
уменьшающегося количества неосвоенных мест на Земле, могли оторвать себе маленькую толику земных красот и благ, за счет снижения требований к комфорту.
Влас, уже на второй день пребывания, обзавелся подружкой-киевлянкой из соседнего пансионата, с кем и намеревался уединиться в одной из живописных бухточек в
трех километрах от курортного поселка. С холщовыми сумками, экипированные по-пляжному, с благоразумно приобретенным цветастым зонтом, улыбаясь
отливающему солнцем морю, они двинулись в выбранном направлении, с надеждой на приятное времяпрепровождение.
Через некоторое время Влас, оценив диспозицию, выбрал удачное во всех отношениях место стоянки. Шест зонта был загнан в песок вполне надежно, расстелено покрывало,
все причиндалы аккуратно сложены. И Влас, приглашая подружку не медлить с купанием, с разбегу первым вошел в воду. Продемонстрировав свой кроль, Влас элегантно за руку ввел подружку в море, чтобы затем коварно, под визг, протесты, и артистическую имитацию ужаса подхватить ее и довольно бесцеремонно бросить в
воду. Начались обычные веселые игры в воде с возгласами и кучей брызг.
Этот день прошел замечательно для обоих. Незаметно сгустились сумерки, а к моменту, когда Влас нежно прощался со своей подружкой у пансионата, вовсю сияли неправдоподобно яркие звезды. Влас возвращался в гостиницу через парк с буйной
растительностью и густыми дурманящими запахами. Несклонному к стихосложению Власу, тем не менее, вспомнилась есенинская строфа: "Золото холодное луны, запах олеандра и левкоя".
Лирические чувства, вдруг нахлынувшие на Власа были удивительны для него самого. Влас свернул на неосвешенную дорожку, как ему показалось, более короткую до выхода из парка, но различив контуры скамейки, почему-то решил присесть. "Ладно, отдохну
немного от впечатлений дня", – подумал Влас. Но в тот момент, когда он собирался тронуться дальше, он услышал негромкие, но отчетливые голоса. За шикарным
кустом очевидно находилась еще одна скамейка, на которую, проходя мимо, присели собеседники. По голосам – это были мужчины средних лет, говорившие, и Влас не мог не
улыбнуться этому обстоятельству, – по-русски. В следующие минуты Влас невольно подслушал странный диалог, повергший его в некоторое смущение. Сначала разговор производил впечатление отвлеченной болтовни, но вскоре Влас понял, что это не совсем так. Короткую беседу субъектов А и Б Влас потом по памяти воспроизвел примерно следующим образом.
А) За варварами – будущее.
Б) Что прогресс отрицаешь ?
А) На малом отрезке – может и не отрицаю, но на бесконечной прямой его нет, да и самой бесконечной прямой нет.
Б) А я в затуманивание мозгов не верю. Т.е. туману как раз хватает. Сами философы мне подозрительны.
А) Напрасно. Я человек земной и философия у меня земная. Могу свою мировоззренческую позицию прояснить на криминальных примерах. Что делает высокоразвитый преступник? – вскрывает сложные замки. Что делает громила? – воздействует физически, когда жертва без панциря. Главное найти брешь. Примитив не будет голову ломать – дождется, когда по человеческой надобности, жертва вылезет из-под панциря – и все. Способ легкий и безотказный. Интеллектуалы-игроки – в детективах. А если они есть, то все равно становятся добычей канибалов – как тот
французский профессор математики, которого съел африканский монарх-людоед.
Б) Неубедительно. Все мы пожираемы, если не чудовищами, то бактериями.
А) Для меня разница есть.
Б) Дело вкуса. Я так понимаю, за философией кроется какой-нибудь универсальный метод?
А) Кроется. Могу посвятить.
Б) Ну, что ж процесс инициации объявляю открытым.
А) Буду немногословен. Поскольку я к вышеупомянутым громилам не отношусь и хитростью тоже жертву из норки не выманиваю – остается либо обман, гипноз-охмуреж –
это безнравственно и потому претит, либо дистантное воздействие.
Б) Высоконравственное телепатическое удушение?
А) Из трех твоих слов два вычеркни – телепатию оставь.
На этих фразах собеседники снялись со своего места, голоса их растаяли, оставив у Власа осадок недоумения. Само слово "телепатия" для Власа не было новым – ему
как-то пришлось, правда не до конца, ознакомиться с книгой Васильева "Внушение на расстоянии", в которой довольно подробно обо всем этом рассказывается.
Но в разговоре присутствовала сомнительная подоплека и не обратить на это внимания было нельзя.
Дальнейшие происшедшие события заставили Власа вспомнить о подслушанном разговоре той теплой балканской ночи.
Глава восьмая
НЕСВОЙСТВЕННОЕ ПОВЕДЕНИЕ
Москву потряс невиданный скандал. Председатель Правления одного из крупнейших банков столицы спятил. Вот так – в одночасье, без каких-либо видимых примет и
предпосылок, на фоне очевидного для всех исключительного финансового, социального и семейного благополучия, а главное – безукоризненного здоровья – тронулся умом.
Но самое неприятное, что банкир умопомрачился и подвинулся рассудком с большим ущербом для банка и его вкладчиков. Значительные активы низверглись в тартарары
и сгинули незнамо как. И если бы не то обстоятельство, что банкир сам никуда не сбежал и не испарился, можно было бы с достаточным на то основанием подозревать с его
стороны злой умысел и прямую причастность к разорению и банкротству своей родной корпорации. Избежать ажиотажа и паники несмотря на все усилия московских властей не удалось. Утечка информации произошла моментально и толпы страждущих стали осаждать здание банка в надежде изъять хоть какую-то часть своих сбережений. В новостных телевыпусках вызывали сочувствие убитые горем лица одних и озлобленные физиономии других, в зависимости от индивидуальных масштабов катастрофы.
Коллеги взволнованно обсуждали как на экстренном заседании Правления, так и в кулуарах не поддающиеся никакому объяснению шаги и указания своего шефа накануне
происшедшей беды.
По причине большого социального резонанса и возможных конфликтов была создана специальная комиссия по расследованию, в состав которой вошли представители федеральных и городских властей, компетентных органов, а также ведущий специалист в области психиатрической экспертизы.
Из разных случайных источников поступали лишь скупые и отрывочные сведения о крайне тяжелом состоянии, в котором банкир был доставлен в клинику, что не могло
не вызывать искреннего сострадания у его друзей и близких.
Москва по поводу этого события продолжала бурлить, подогреваемая домыслами и чепухой, сливаемой в массы с телеэкранов и газетных полос.
Не являясь исключением, Влас как и многие оказался в курсе самого факта, хотя и не ясного до конца, и возможно не придал бы этому особого значения, если бы
не то обстоятельство, что Влас с фигурантом дела был знаком лично. Хотя банкир, был старше Власа на десять лет и никаких приятельских отношений между ними
не было, однако, в недалеком прошлом, пришлось им проживать в одном корпусе целый месяц на турбазе "Спутник" и общаться каждодневно.
С некоторых пор Влас стал обращать большее внимание на совпадения, вызывающие подозрения в их неслучайности.
Особенно, что касается вопросов личного характера. Совпадений ищут ревнивые мужья и жены, ученые-исследователи, следователи прокуратуры, совпадений ищут провидцы-прорицатели – в виде знаков судьбы.
Чтобы оказаться во всеоружии перед неизвестностью и превратностями нужны приметы и совпадения. И в этом случае многое может открыться, а кому охота
пребывать в слепоте? Безусловно – никому!
Вспоминая банкира в бытность, когда тот еще не был обласкан судьбой, и сопоставляя его образ с событиями прошедших дней, Власа не покидало какое-то странное
ощущение чего-то неестественного. Влас не был к банкиру расположен, однако, если верить тому, что писалось о нем и говорилось, банкир совершил несколько поступков, себе абсолютно не свойственных. И логично было бы объяснить это как раз сумасшествием – что и было сделано, да только – не похож был банкир на человека, которого вообще можно было чем-то пронять, тем более, вывести из состояния душевного равновесия.
И, пожалуй, впервые со времени, прошедшего после отдыхав Черногории, Власу вспомнился тот случайно подслушанный разговор неизвестных в чудно благоухающем парке, под южным ночным небом с неправдоподобно яркими звездами.
В сознании Власа совершенно непостижимым образом два независимых события соединились незримой электрической дугой и вполне явственно прозвучали слова с сохраненной живой интонацией:
"т е л е п а т и ч е с к о е у д у ш е н и е"... Как-то в юности, читая затрепанную брошюрку про индийских йогов, в главе посвященной правильному дыханию и упражнениям по его освоению, Влас отметил для себя и запомнил, как ему показалось, емкую по смыслу фразу: "в результате – сознание само охватит идею дыхания ...".
То есть, когда происходит накопление элементов знаний, сознание сводит их воедино, и приходит озарение как бы само собой.
В последнее время в Ясногорск к матери Влас ездил не часто, однако и он был в курсе разыгравшейся там недавней драмы по типу московской, правда, – в уездном масштабе. Последствия для потерпевших района были ощутимы, хотя и не столь плачевны как для Москвы, что и позволило избежать широкой огласки. В центре этого скандала оказался добропорядочный служащий Сбербанка с многолетним стажем и блестящей репутацией. И что характерно – коллегами, очевидцами и свидетелями также отмечалось совершенно несвойственное поведение человека, неожиданно поставившего под удар все свое благополучие и авторитет.
Глава девятая
СВИДАНИЕ
После своего развода Влас не раз поблагодарил судьбу за то, что не успел совершить квартирный обмен и съехаться со своей бывшей женой. А то бы к настоящему
моменту к числу имевшихся проблем добавилась еще одна – размен.
У Власа в Москве была комната в коммунальной квартире, доставшаяся от родного дядьки, у которого он проживал с восьмого класса, и вот в эту комнату Влас на амурное
свидание пригласил случайно встретившуюся в метро бывшую одноклассницу, к которой в школе был весьма благорасположен.
Влас, по такому случаю, на стол выложил батон сервилата, законсервированные разносольчики из неприкосновенного запаса, которыми снабдила его матушка в последний визит в Ясногорск, ну и бутылку водки. Гостья обогатила застолье Пражским тортом и бутылкой сухого вина.
Бывшей однокласснице, как выяснилось, успевшей побывать замужем и развестись, определенно требовалась отдушина и сердечный бальзам, так что никаких проблем и затруднений в общении у Власа с другой половиной не возникло. Психологические
перегородки были сметены быстро и контакт налажен полный. Наконец общение вступило в фазу душевных излияний и откровений.
Подруга Власа корила себя за неправильное поведение в жизни, за то, что была порядочной стервой, и далее последовала исповедальная подробность, порядком
смутившая Власа. Влас не чувствовал себя неискушенным мальчиком, однако впервые от женщины услышал, что в супружестве жена отдавалась мужу за деньги, как в
обычном борделе. Даже, если предположить, что "хранитильница домашнего очага" выходила на панель в собственной квартире изредка, и то было от чего поморщиться. Но Влас скорее испытал при этом жалостливое чувство, нежели осудительное. Единственно,
что заставило его встрепенуться, не веря собственным ушам, так это упоминание подругой своего бывшего любовника – безбедного человека – проживавшего постоянно
в Ясногорске. В этот момент Влас был готов поверить в любую мистику, потому как упомянутый любовник работал в банке, ставшем эпицентром невероятных событий,
связанных с хищением крупной суммы денег.
Однажды ясногорский финансист даже показал даме сердца свой особнячок в зеленой зоне Подмосковья, куда отвез на собственном БМВ. Следует отметить, что намерения
финансиста в отношении возлюбленной были что ни на есть серьезные. Похоже, он действительно воспылал чувствами к молодой женщине. Постоянно строил планы на
совместное будущее, собирался развестись (он был женат), хотя никто на этом, кроме него самого, не настаивал. По всему выходило, что подруга имела дело с нешуточным ангажементом. В доказательство своей обеспеченности, которая и так была более,
чем очевидна, "завидный жених" вытащил из-под кровати спортивную сумку, доверху набитую пачками денег в банковской упаковке. Поразительно, что немалым деньгам (понятно, что не последним) с пренебрежением дозволялось валяться как хламу. Но невероятно и другое (что значит загадочная женская душа), на даму сердца
это не произвело никакого впечатления. Она оставалась каменно равнодушной. Как такая
реакция совмещалась с продажностью по отношению к бывшему мужу – объяснялось не иначе как тем, что первостепенными для женщины оставались собственные чувства, и как ни странно – любовь. С таким коктейлем качеств в одном флаконе Влас
раньше никогда не сталкивался.
Глава десятая
ДВОЙНИК АББАТА ФАРИА
Признаемся, что нескромно сравнивать себя не то, чтобы с великими историческими личностями,а даже с мало-мальски известными литературными персонажами.
Не с нас они списаны и не про нашу честь. Однако ж аллюзии навеваются порой сами собой.
И вот, свела судьба как-то Власа с одним стариком. Внешне как будто ничем не примечательным – каких много. Хотя, всмотревшись, заметить некую просветленность в глазах и неординарность возможно было. По этому поводу есть шутка: коли очень долго смотреть на кофейную гущу, то можно увидеть и жениха. В смысле – домыслить
и надумать, при наличии фантазии, можно что угодно.
С годами блекнут даже следы былого величия, а если не было никакого величия, так и вовсе блекнуть нечему. Но, тем не менее, старик к себе внимание приковывал. Что-то в нем такое-эдакое присутствовало. Однако, с какой стати нашла бы охота разглядывать в нем реальные или мнимые достоинства, ежели только по случаю, не окажись ты рядом волею судеб. Так оно и случилось.
Слихачил Влас. И вылетел из приятельского мотоциклетного
седла как тетерев из под каблука.
В результате – перелом ноги и палата профильного медучреждения.
Влас на дух не переносил всякие там больницы, но его, как говорят, "фраера ушастого", судьба как-то подзабыла спросить. И в итоге – палата, разделенная совместно со стариком, который вывихнул себе сустав, поскользнувшись на гололеде.
Старик оказался человеком интересной судьбы, хотя и не расположенным раскрываться полностью. Не покидало ощущение, что он явно чего-то не договаривает. Во-первых, он по возрасту – был человеком, пережившим войну. Сразу стало непонятным – где и как он ее пережил. Проскользнуло – что в Германии. Вроде как в плену, однако не на рабских каких-либо работах: механиком он был отменным, и фрицы это ценили. Кабы не его хулиганский в молодости нрав и пристрастие к алкоголю, то имел бы шанс карьеру сделать на тевтонской земле. Не все русские пленные, с его слов, жаждали освобождения. Первое возникшее впечатление, что он – недобиток-коллаборационист – оказалось поспешным и неверным.
Человеком он бы самодостаточным – в равной степени презиравшим и нацистов и коммунистов. И работал всю жизнь только на себя. Умел все и поэтому вел себя независимо.
Но годы шли, здоровья не прибавлялось, семью он растерял. Когда силы были – никто ему не был нужен, но зима как известно приходит неожиданно – вот она и пришла. Злата в сундуках он не скопил или низверглись сундуки вместе со всем его непрозрачным прошлым в преисподнюю времени – по крайней мере ничего исповедального на этот счет сказано не было. Но кое-что исповедальное все же прозвучало.
В невольных беседах, коротая скуку, Старик внимательно как будто изучал Власа, порою благодушно и загадочно посмеиваясь себе в усы. И однажды выдал глубокомысленный
вердикт: а ты, парень, не промах, славный парень, только не туда гребешь. "А куда надо?" – поинтересовался Влас. "В сторону здравого смысла – вот куда", – пробурчал Старик.
Его ответ, хотя и мало что прояснял, но оставлял надежду, что в следующий раз пелена неопределенности будет снята и истина откроется во всей своей красе.
Глава одиннадцатая
БОГАДЕЛЬНЯ
Откровенный разговор со стариком не случился ни в этот день, ни в последующий. Дед умудрился повздорить с медсестрой, так что конфликт пришлось улаживать с участием
главврача. А вот на третий день – случился. "Влас, слушай, что скажу", – старик взвешивал слова.Не буду издалека, уж извини за стариковскую прямоту, скажу вот что: расшифровал я тебя. Молодого нетрудно – он весь как на ладони. Жизнь моя длинная и событиями насыщенная.
Когда-то в Германии гайки крутил, не скажу, как туда попал, скажу только, что после фильтровали меня и прессовали по полной – спасло лишь то, что немецкий мой понадобился нежданно-негаданно. Кстати я даже Иняз окончил, а чего его кончать было, если я по-немецки шпрехал почище любого преподавателя. В советское время переводчиком был на дипслужбе. Газету "Берлинер Цайтунг" выписывал. Приходила
она ко мне на два дня позже, а новости я узнавал на день раньше. Но все же обрыдла и опыстылела мне тамошняя атмосфера – не тот я человек – и решил квалификацию
сменить. Пошел работать на Электрозавод и поступил на заочное отделение в институт. 40 годков мне тогда было от роду – закончил значит в 45. Думал как: осяду в глубинке –
в любой МТС технари нужны. Есть буду парное мясо, а не грызть перемороженные мослы, пить буду парное молоко, а не разведенный порошок, и видал я всех партийцев на большой елде.
Не учел одного, что в глухомани не скроешься от системы. Напротив, социальный контроль еще плотнее. Это в большом городе можно скрыться, а в деревне – хрен скроешься – бдительные доброхоты все выведают и передадут кому следует всю твою подноготную, и присочинят еще с три короба.
Ты мне, Влас, не то что в сыновья годишься, а аккурат во внуки. Я уже в переходном возрасте, как шуткуют – с этого света на тот. Был бы моложее – подсобил бы тебе с
жизнеустройством. Была у меня в Висбадене – это курорт такой в Германии – женщина одна, Хельга, да умерла уж как пять лет. Раньше мог бы тебя к ней направить. Сейчас
выбраться из нашей страны – не проблема, а там можно и образоваться и к делу нормальному приладиться.
Сам ведь я по корням с Урала. Мой дед у потомка Демидова работал. Но знаешь, с другой стороны, что заложено – то приморожено. У каждого своя судьбина. Даже Спаситель наш не стал отваживать грешника от неблаговидного поступка, а наставил сотворить грех, достойный покаяния. У каждого свое предназначение и свое дело, какое должен делать без оглядки.
Крови в тебе играют, Влас, – самолюбие тебя точит. Не буду попрекать гордыней – во всех нас ее с избытком. Но почувствовал я, что на хвост ты хочешь какому-то богатею
сесть. Боюсь, если действительно сядешь – перед искусом не устоишь потом – похож ты на меня в молодости.
Вот мои советы. Мой первый совет – нехудо бы получить настоящую профессию. Мой второй совет – никого не грабь – достаточно богатых людей, готовых с тобой поделиться.
"Что-то не встречал таких", – отреагировал Влас и ухмыльнулся.
-"Так подход нужен, Влас".
-"Какой же это?"
-"Вот я о чем сейчас думаю? О Небесной тропе. О завершении, так сказать, бренного пути. Но об этом рано или поздно все задумываются. И олигархи, в том числе. У которых кстати тоже есть родичи и престарелые, и с болезнями всякими. А вот чего обеспеченному человеку не хватает, когда всего навалом? Я тебе скажу.
Ты ведь в школе учился? Достоевского по программе изучал? Село Степанчиково и Фома Опискин знакомы? Ежели бесполезный как бы приживалец необходим для общения,
то его и содержать будут, и кормить. Казалось бы с какого такого перепугу?
А в том-то и дело, что оставь Кащея над златом чахнуть – он и сдохнет с тоски через два дня".
– "Индивидуально: кто-то два века чахнуть собрался – к тому же с прицелом всех нас пережить". И тем легче это сделать, чем полней сундуки".
"Я и не отрицаю, что мягкая подушка нужна. Но не все волки – одинокие. Большинство предпочитает загибаться в стае".
-"Так на то семья есть"
-"Не у всех, -это во-первых, а, во-вторых, – не хочется быть обузой для тех, кем действительно дорожишь.
-"Созданы ведь Дома престарелых, всякие там Хосписы, когда уже кирдык или каюк на носу".
-"Правильно,-вот мы и подошли к центральному моменту. На что идут большие деньги прежде всего (самолеты и яхты не в счет)? На коттеджи! Для себя и своих зазноб – в первую голову, для престарелых родичей – во вторую. А престарелые родичи хотят остаток жизни провести в приятном окружении. Чтобы обеспечить престарелым родичам конгениальное соседство олигархи могут пойти на обустройство коттеджного
поселка с медицинским патронажем для пожилой гвардии. При этом число пожилых людей не столь важно.
Найди, Влас, такого олигарха. Я найду достойных стариков и старух. Если коттеджи будут оформлены в собственность, то наследники станут богатыми людьми. Как тебе проект?".
-"Проект может и ничего, но я не верю в сердоболие денежных мешков, уж не говоря о том, что их надо где-то найти".
-"Законно, Влас, но идея, как мне кажется, богатая". Коли будут обстоятельства срастаться, вспомни о нашей беседе.
Власу показался весьма забавным проект богадельни, которым впору заняться социальным государственным службам.
Влас сразу вспомнил один франко-итальянский фильм, где криминальный авторитет произносит фразу: "Странно, что подобные справедливые идеи не к приходят в голову мэра города".
Глава двенадцатая
ВСЕ МЫ РОДОМ ИЗ ДЕТСТВА
Влас всегда испытывал желание уловить неуловимое. Присутствовало некое предощущение того, чему нет названия. Конечно божественное нечто – это уже название, хотя и с налетом неопределенности. Влас хорошо помнил себя в детстве, как в саду, у дома нашел деревянную крестовину, отчасти пурпурного цвета, с потертостями. Что-то от нее исходило волнующее. Откуда это чувство взялось – неведомо. Внутри пребывало
смутное ощущение, что вещица взялась откуда-то не оттуда. Что она чуть ли не внеземного происхождения. И невольно прилагались усилия вспомнить ускользнувшее прошлое из памяти, а вспомнить никак не удавалось. Возможно это обычные детские фантазии, воображение у детей – богатое.
Похожее неформулируемое ощущение в том же детстве Влас ипытывал, запуская с высокой горки бумажных голубей. Как будто что-то вот-вот сейчас откроется – стоит только ухватить, что опять же никак не ухватывалось.
В том же детстве была ностальгия по еще более глубокому детству – своего рода сожаление по переходу из одного возраста в другой, и желание вернуться, причем желание не казавшееся невозможным.
Время – магическая вещь. Пожалуй – самая магическая. Об этом размышляют люди самого разного умственного достатка. Дело не в интеллекте, дело в святости. То что проходит – свято. Как говорят, не плюй в колодец – вылетит – не поймаешь.
Что помнит человек из детства? Всяко-разно и большей частью – смутно и фрагментарно, навроде восстания на героическом крейсере "Очаков". Однажды рассуждал об этом один лингвист. Вспоминал, что стоял в детстве на каких-то футбольных воротах и, неловко раскорячившись, пропустил гол. Лингвист поведал об этом факте как факте из другой жизни, как будто не с ним происходившей, а с кем-то другим. Да, человек со временем обновляется: и химически, и психически.
И в этом смысле, человек проживает как бы несколько жизней. Ну и периоды наблюдаются разные у человека, сформировавшегося и уже как бы неизменного.
Повстречал Влас знакомого на улице. Остановил на нем взгляд. Что-то показалось знакомым. Действительно, прохожий оказался приятелем из самого, что ни на есть, детства. Периода детсада – начальной школы г. Ясногорска. Было, как говорится, что
вспомнить за бутылкой. Вот без бутылки и не обошлось. И за этой бутылкой многое
восполнилось из уже ушедшего. Выяснилось, кого уж нет на белом свете, кто скатился вниз, кто поднялся наверх. Разметывает, короче, всех жизнь по судьбе, какая кому выпала и предписана была.
И посетовал Серега, так звали знакомого, на несправедливость судьбы. Жили ведь раньше все скудно и убого, можно сказать. И вроде бы у всех одинаковые стартовые позиции были. И все вроде бы заслуживали похожего продолжения. Ан-нет, вот тебе и раз, вот тебе и два! Одному все – другому ничего! Справедливо разве? Да и про способности, которые что-то предвещали в будущем, можно забыть. Не все, считавшиеся талантливыми в детстве, выбились в люди. И не все, на ком крест был поставлен как на
бесперспективных, остались плестись в обозе. А время-то теперешнее – время выскочек. Как говорится, из грязи – да в князи, для одних, и из грязи – да в ту же жижу, для других.
А помнишь, Влас, как директор, всю школу запер на замок, чтоб не разбегались во время уроков? Мы еще тогда из окна вылезли и по стене, как человек-паук, сползли с риском слететь вниз? Вот ведь воистину сумасшедшими были, правда?
– Да, согласился Влас – все так и было.
-Понимаешь, Серег, есть сантименты и ностальгия по прошлому, почитай у всех, так справедливость ведь можно и восстановить, используя как раз это свойство.
-Каким образом, Влас?
-Есть среди корешей высоко летающие? Есть. Есть среди них неправедно разбогатевшие? Есть. Есть среди последних не намеренные с кем-либо делиться, не взирая на свое
благополучие, и отсутствие оного у других? Есть. Значит, есть и основание для перераспределения благ.
-А не кажется ли, Влас тебе, что подобным образом рассуждалии революционеры, свершившие пререворот и произведшие экспроприацию?
-Аналогия полная. Так ведь, ежели властьимущие не были бы жлобами, и умели делиться, то и революции никакой не было бы.
-Так ты, Влас, предлагаешь подправить историю в отдельно взятой деревне?
-Пока я, Серег, ничего не предлагаю – я фантазирую. Представь себе, что удалось собрать выпускников какого-нибудь крутого финансового колледжа на встречу, запереть их как нас директор в начальной школе, и предложить выкупить свою свободу.
-Нормально, Серег?
-Впечатляет, Влас. Ты всегда был фантазером.
Глава тринадцатая
УНИВЕРСАЛЬНЫЙ СПОСОБ ЖИЗНИ
События последних дней натолкнули Власа на размышления. Простые вещи обрели контрастное очертание как после дождя.
Стало особенно очевидно, что проблемная доминанта – это снискание хлеба насущного.
Вот старик из больничной палаты наставил получить настоящую профессию – так кто против? В теории все просто. На самом деле – задача из задач. Сейчас время электроники, компьютеризации и интернет-технологий. Востребованы программисты к примеру.
Как природа-матушка наша, по чьему-то меткому замечанию, заговорила на языке математики, так и современное общество с некоторых пор опутано и пронизано компьютерными программами.
Даже преступность уже сместилась в сферу электронных платежей. Подкопы под банки становятся анахронизмом. Хакерство становится в моде, а хакеры почти что героями.
Ежели ты в состоянии взломать пароли, то шеруди себе на здоровьечко в чужих деньгах – только следов не оставляй. Конечно к этому делу вкус иметь надо, ну и мозги
соответствующие. Похоже, что сама власть порядком компьютеризовалась.
Теперь сила не в обычной правде, а как бы в компьютерной. То ли это тренд такой, то ли иллюзия – время покажет.
Однако ж, какова бы ни была виртуозность компьютерщика, даже это модернистское дело не на века, универсальным назвать его трудно, потому как самые совершенные технологии устаревают быстро и не поспевают за шустрым прогрессом. Только природа человека являет удивительную стабильность. Человек в основе своей неизменен последние миллион лет. Так утверждают антропологи. Поверим им. А значит
манипуляциям человек как был подвержен напрямую, так и останется. Манипуляцию через насилие, хотя и доныне действенную, сочтем морально неприемлемой, а психическое и нейрофизиологическое воздействие вкупе с компьютерными достижениями, покуда будет жив сам homo sapiens, по всей видимости сохранит свою
актуальность надолго. Человеческий фактор никуда неденется.
Таким образом, именно мастер психотропного воздействия является настоящим властителем и хозяином мира, условно говоря.
Ежели люди умелые подчиняются воле властелина, так властелину совсем необязательно обременять себя техническими навыками. Способные технари всегда найдутся,
стоит лишь свистнуть.
В который раз Власу вспомянулась с сохраненной интонацией фраза незнакомца, сказанная им под небом теплой балканской ночи с неправдоподобно яркими звездами,:
Т Е Л Е П А Т И Ч Е С К О Е У Д У Ш Е Н И Е.
Глава четырнадцатая
ГИПЕРБОЛОИД СОЗНАНИЯ
Влас позвонил Сергею, ясногорскому другу детства.
– Серж, бутылку мы с тобой уговорили, а спросить где ты сейчас
учишься-работаешь я так и не удосужился.
– В институте электроники на вечернем.
– Так ты же вроде на биофак собирался? С самого же детства этим интересовался, кружок юных натуралистов посещал, в классе живым уголком заведовал, помню даже ёжик там был. Неужели все это продолжения не имело?
– Да нет, почему же, норматив мастера по конкуру выполнил.
– Так ты лошадник? А чего не сказал?
– Так ты, Влас, и не спрашивал. А на биофаке я проучился два года, потом ушел.
– А чего?
– Неинтересно стало. Кстати могу тебя пригласить на наш конзавод в область – на жеребце покатаешься.
– А не понесет?
– Мы тебе спокойного подберем.
– Похоже, придется распить еше бутылку.
– За чем дело стало?
– Лады.
По прошествии недели Влас с Сергеем пересеклись у Власа дома. Разговор за столом зашел о планах.
– Так чего ты Серег, в электронику ударился?
– Заинтересовался по-серьезному. Да и подработка представилась профильная – в солидной лаборатории.
– Такие еще остались?
– Считай, как заповедник с мастодонтами.
– И ты в научной лаборатории накропал материал на защиту диссера?
– Ситуация намного интересней.
– Не интригуй.
– Я, может, в пяти минутах от открытия, которое, правда, обнародовать не собираюсь.
– То есть?
– Читал про гиперболоид у Алексея Толстого?
– Ты меня пугаешь: гиперболоид и перпетуум-мобиле – вещи одного ряда.
Не бойсь, я ввернул слово "гиперболоид" как образ. Понимаешь, тебе скажу, но прошу не ерничать. Мой интерес к биологии не пропал, он просто обогатился. Я ведь и в бехтеревском институте успел немного поработать. Но дело не в этом, идея вызрела давно. Попробую популярно. Есть способ воздействия на мозг человека, который его как бы размягчает и делает открытым для манипуляции. Вот такой прибор у меня практически готов – я в шутку называю его гиперболоидом сознания. Если после лучевого воздействия последует мощная телепатическая индукция, то делай с перцепиентом, что хошь. Как, если бы ты грядку разрыхлил, а потом семенами засеял.
– Серег, без обиды только, я понимаю, что все гении немного не в
себе, но ежели ты не обманываешься сам, то перед тобой Фантомас, жюльверновский капитан Немо, беляевский доктор Сальватор, да и толстовский инженер Гарин просто отдыхают и блекнут.
– Перевари мою инфу, а с выводами до поры до времени не торопись.
Глава пятнадцатая
ПРИЦЕЛИВАНИЕ
Беседа Власа с Сергеем по-любому не могла не иметь продолжения. Расставаясь, приятели договорились встретиться. Встреча состоялась и прерванный разговор продолжен. Влас без обиняков выразил сомнение по поводу суперизобретения, но сбрасывать со счетов саму вероятность не стал.
– Серег, вот поведай мне фантазеру, как ты сам меня охарактеризовал, но притом достаточно приземленному человеку, как ты намерен использовать собственное изобретение? Если оно заработает конечно. Тогда ведь вопрос встанет со всей
неизбежностью в полный рост.
– Откроется целое поле для применения.
– Но все же, к примеру.
– Тебе так важен пример?
– Для меня это главное. И я сходу готов его привести, как
если б я поймал золотую рыбку, то знал бы о чем ее просить. И знаю как твой прибор протестировать.
– Как?
– Я бы наметил мишень, объект так сказать, из числа отнюдь не бедствующих людей, и приказал объекту поделиться, тряхнуть, как говориться мошной.
– Понятно.
– Ну а что придумать другое? Внушать нарисовать геометрическую фигуру, или поцеловать Дусю в щечку? – глупо. В науке я целей не имею. Другое ничто на мой непросвещенный ум нейдет.
Если сработает, то – триумф полный: и технический, и материальный.
Коли эксперимент не удастся – хотя бы повеселимся и посмеемся над собственной наивностью.
У тебя объект есть такой на примете? Как себя чувствует герой ясногорского банковского скандала?
– Ерёма?
– Какой еще Ерёма? Имя его вроде не Ерёма, фамилия не Еремеев.
– Кликуха у него такая "Ерёма", возможно за расчетливость так прозвали, еще в детстве, по поговорке: Фома не без ума, Ерёма не без промысла. Или за лень – по стиху Маршака: Это лодырь мой знакомый, а зовут его Еремой. А может, и вовсе по другой какой причине, не знаю. Есть еще поговорка: сидел бы ты Ерёма дома – точил
веретёна. А вообще-то он человек солидный – глава отделения Сбербанка. Сейчас подлечился малость и на дно залег. Денег у него не нашли, отмазали короче.
– У меня даже наживка для него есть.
– Ты же, Влас, с ним не знаком совсем?
– Сам я не знаком, но есть одна особа, с ним хорошо знакомая.
– А тебе она кто?
– Тоже знакомая, и тоже хорошо.
– Совсем хорошо?
– Более-менее.
– А как ты, Влас, эту особу использовать собирашься?
– Как информатора прежде всего.
Глава шестнадцатая
ВЕРБОВКА
Влас связался по телефону с Ларисой. "Лар, это я", – начал Влас.
– Что ж ты, Власик, исчез совсем?
– Здесь, дело такое. Хочу с тобой, Лар, перемолвиться по делу.
– Что за дело?
– Не хотелось бы по телефону.
– Неужто по телефону нельзя?
– Телефону я как-то не особо доверяю, да там всего и
разговору-то на час примерно.
– Тогда назначай деловую свиданку.
– Сейчас можешь?
– Прям так спешно?
– Да не особо...
– Ну, ладно, часа через три смогу наверное забежать к тебе.
– Пойдет. Давай подруливай, буду ждать.
В обозначенное время Влас уже в разговоре с Ларисой подбирал слова.
Лар, понимешь, есть у меня кореш один из детсва. Научного такого склада парень: в институте Мозга поработал, потом компьютерными программами занялся. И что-то у него там эвристическое проклюнулось. Какой-то аппарат он скомстралил, на мозговую активность влияющий, способный ни больше-ни меньше как управлять поведением человека без всякого гипноза.
– Не гони.
– С его слов, конечно. Но он не балабол, ручаюсь.
К тому же я, грешным делом, возьми, да и подкинь ему идею – как ентот самый чудо-аппарат протестировать. Говорю, самое оно, ежели внушить богатею, через твой гиперболоид, чтоб поделился башлями своми. Каюсь, твой ясногорский обожатель в
памяти всплыл
– А может, я против.
– Тогда другого поищем.
– А я-то для чего, для каких-таких нужд? Ты мне, случаем,
ничего неприличного и преступного не предлагаешь?
– Лар, ты же достаточно знаешь меня, я не святой, но и не
уркаган лихой.
– По крайней мере, так было до сего дня.
– Лар, ты отлично в курсе моих принципов, неоправданного
насилия я не приемлю. Не оскорбляя своего дружбана недоверием, я, по правде
сказать, и сам в успех предприятия не очень-то верю, уже не говоря о том, что техническими подробностями совсем не владею.
Однако я понял вот что: если в нужном месте приладить аппарат, его правильно настроить и направить, то можно попытаться использовать целевым образом.
А цель проста: человека, в здравом уме и памяти, заставить вытащить свои активы из закромов и перепрятать в указанное оператором место.
– Всего-навсего?
– Считай, я твоего сарказма не заметил. Выходит, что так оно и есть.
Глава семнадцатая
ЯСНОСТЬ В ОТНОШЕНИЯХ
Снять дачу в известном дачном поселке не в сезон оказалось несложно. Непросто оказалось найти неэлитную халупу, затерянную среди дорогих коттеджей.
Сергей и Влас внесли задаток хозяину хибары. Ничто не предвещало гарантированного погашения издержек в дальнейшем, так что деньги в общее дело компаньоны вносили скрепя сердце.
Лариса, как единственная фемина в компании, по единодушию мужской части, от взноса избавлялась.
Влас поинтересовался у Сергея, дотянется ли гиперболоидный луч до ереминого коттеджа, и прошьет ли луч задрапированные занавесями окна? Да и кто заставит Ерему, подперев подбородок, тупо сидеть у окна, а не коротать досуг в
комфортабельном гальюне?
Сергей убеждал в способности аппарата к глубокому проникновению в большом радиусе действия.
Интересную инфу, хотя и никак не связанную с предстоящей операцией, выдала при встрече Власу и Сергею – Лариса.
Выяснилось, откуда у Петра Васильевича, именно так звали ясногорского банкира, появилось прозвище "Ерема". Оказалось, Еремой звали его деда на которого, как утверждали знатоки, тот был на удивление похож. Дед Ерема был расстрелян за бандитское нападение на склад кунцевской текстильной фабрики.
По прошлым временам дело было громкое, сроки фигурантам, не попавшим под вышку, раздали максимальные. Так что родители Петюни побоялись называть внучка в честь деда, дабы не сажать пятно на биографию. Но от пересудов и кривотолков разве куда скроешься? – вездесущий народ по-любому хоть кликухой, хоть как, но
припечатает обязательно. Вот и припечатал, наделив Петю кликухой Ерема.
При очередной встрече Влас напрямик поинтересовался у Ларисы: хранит ли все еще Ерема набитую доверху деньгами сумку под кроватью?
– А я не проверяла, Влас, – последовал ответ. Притом, последний раз я была в гостях у него полгода назад. Нравился бы он мне больше, я без всякого вашего лазера, и ухищрений стала бы хозяйкой этой вшивой кучи банковских билетов. Ты, Влас, надеюсь в этом не сомневаешься?
– Нет, Лара, не сомневаюсь нисколько. Мне важно, не прибегая к недостойным способам, исправить несправедливость перераспределения благ по собственному разумению.
– Ну, да. И поэтому я понадобилась в роли наводчицы?
– Я так тебя не воспринимаю. Если дал основания так думать – секи мою голову.
– Ладно уж, оставайся с непосеченной головой, Власик, может сгодится она для какой-нибудь особы, более правильной, чем я.
– Лар, ты не думай, что я ради денег готов пожертвовать хорошими отношениями – мне просто утвердить себя надо как мужику. Я же вижу как банкует всякая шелупонь вокруг. Кстати, Серега, как мне кажется, запал на тебя. Но это не значит, что я просто так ему уступлю тебя, хоть он и приятель мой.
– Власик, не надо утешений. Я контролирую свои поступки.
И цели тебя захомутать у меня не было. Хотя в начале отношений ты в моем списке кандидатов на совместную жизнь присутствовал. И это несмотря на то, что ты у меня 13-й мужчина по счету в моей жизни. Число-то какое – сам понимаешь!
Как бы то ни было, я девушка рациональная и самостоятельная. Ты мне лучше подходишь как друг, нежели суженый.
– Что, действительно, Лар, – 13-й?
– А ты, Влас, никак тоже суеверный? Да, шучу я, не переживай. Ты, всего лишь – 7-й.
– Да я вовсе и не переживаю, а за доверие, Лар, – спасибо.
Глава восемнадцатая
ЧЕЛНОЧНАЯ ДИПЛОМАТИЯ
Буквально на следущий день после общения, Лариса перезвонила
Власу.
– Влас, приветик. Не собиралась кочережить ваши с Сергеем угольки, но мне вчера звонил Петр Васильевич – приглашает в ресторан. Тебе это интересно?
– Более чем. Легок на помине. А ты предложение приняла?
– Сказала, не знаю, как будет со временем.
– Хороший ответ. Я сам тебе перезвоню, после того как свяжусь
с Серегой, хорэ?
– Хорэ, японец ты наш, звучит как харакири, ты себе ничего
вскрывать пока не собираешься?
– Покамест нет.
– Ну, и то хлеб.
Влас моментально поспешил связаться с Сергеем и сразу же поинтересовался как долго нужно крепить и настраивать аппарат, объект как будто начал подавать сигналы?
– Это недолго – час максимум, – ответил Сергей. Завтра выходной, можно съездить в поселок, ты свободен?
– Готов как юный пионер. Но есть одна деталь. Если я Ларке дам добро на ресторан, то после ужина Ерема поведет ее на дачу. Ты понимаешь? Я бы Ларку не хотел подкладывать под этого битюга. Боюсь в ответственный момент вспылить и завалить все дело.
– Слушай, а нельзя ли прознать, где он будет накануне? Ну оттянуть рандеву к примеру на следующий день. Успеем точно за это время управиться.
– Серег, я на самом деле хотел просить тебя о том же. Короче, спасибо.
По методу попеременных переговоров челночной дипломатии Влас поведал о том же самом Ларисе.
– Влас, ты меня никак ревнуешь?
– Есть чуток.
– Это хорошо. Это даже очень хорошо. Есть кому значит от неосмотрительных поступков уберечь бедную девушку. Петр Васильевич, или как вы его называете, Ерема, уже на месте: можете запускать свой эхолокатор. Только, смотрите, не вырубите свет во всем поселке, подключая к розетке свою чудо-технику.
– Сергей в этом деле – Никола Тесла – так что все будет о'кей.
– Ну, смотри, Влас, техника безопасности превыше всего. Я опосля твоего чистосердечного признания, хочешь-не хочешь, просто обязана сохранить жизнь человеку, который меня ревнует, а значит которому я полностью не безразлична. Это теперь мой долг, Влас, – как честной женщины. Смекаешь?
– Попробую выжить, Лар.
Глава девятнадцатая
УЛОВ
В урочный час Влас с Сергеем прибыли в арендованный ими неказистый, покосившийся дачный домик, призванный стать импровизированным военным плацдармом, наружным
бункером, и площадкой для обозрения. Друзья испытывали изрядное, с трудом скрываемое волнение. На их лицах отобразился азарт охотников, затаившихся в
засаде. Аппарат, на который возлагались надежды, был заранее бережно упакован в коробку из под компактного телевизора.
– Ну, что, Серег, шумно выдохнул Влас: Приступим?
– Сейчас все сделаю, Влас. Настройка – дело минутое.
Сложнее другое – само задание внушить перципиенту. Нам же что надо? – чтоб он сумку свою с деньгами вынес за забор, к примеру, и там оставил на время, пока не очухается и в себя не придет. То есть пока полное прояснение сознания не наступит.
Но это при условии, что искомая сумка находится в доме, и Ерема не успел ее заховать куда-нибудь от греха подальше. Лариса ведь, могла пицезреть сумку воочию полгода назад, а за полгода многое могло измениться и всякое произойти.
– Давай, Серег, колдуй. Мы и потратились уже – так что дороги назад нет. Если только не возникнет никаких вредных последствий для ереминой головы, хотя и мало симпатичной, но тем не менее принадлежащей живому человеку? Мы как-никак гуманисты по-большому счету. Одно дело – законная экспроприация, другое – ущерб здоровью.
– В этом отношении совесть наша может не тяготиться – вреда здоровью никакого. Притупление внимания мы испытываем довольно часто. Чаще всего – в общественных местах, крупных магазинах и рынках, например.
– Ну, коли все так, успокоимся и продолжим наши игры.
Настройка прибора действительно много времени не заняла. И в какой-то момент Сергей доложил Власу о готовности №1 и начале работы.
– А где луч? – спросил Влас.
– А его видно и не должно быть. Гиперболоид – это скорее как образ. Никакого видимого луча. А вот видишь прорези, там особо чувствительные датчики – любая команда дойдет до адресата, который в поле действия попадет – я бы тебе сырым продуктом голову морочить не стал. Уверяю, аппарат – рабочий и функциональный. Уже проверенный.
– А как ты внушать будешь, Серег, ты же не гипнотезер?
– А гипнологом и не надо быть – у меня кстати текст уже заготовлен. Суггестия сильная нужна лишь при личном и непосредственном контакте.
– А позвонить и сразу сбросить, чтоб удостовериться в присутствии, не хочешь?
– Не надо на телефонном узле следы оставлять, тем более ты разве не видишь, что свет в доме уже зажегся?
– А вот теперь вижу, каюсь, не сразу заметил.
Сергей стал воспроизводить задание, повторяя как индуистскую мантру. Влас отдал должное серегиной сосредоточенности, которую он явно недооценивал. Обертончики
в его голосе были весьма убедительными.
Вдруг Власу показалась, что вдали замаячила фигура. У него перехватило дыхание.
Влас стал нащупывать в своем саквояже театральный бинокль, благоразумно захваченный с собой. Влас приник к биноклю. Фигура с чем-то похожим на поклажу нетвердо переместилась и вроде бы повернула назад.
– Серег, хрипло подал голос Влас, он вроде уже ушел – дай я высунусь, гляну и сразу же вернусь. Как, можно?
– Давай, Влас. Вот тебе фонарик – мигнешь, если понадоблюсь. Через пару минут Влас притащил спортивную сумку.
– Серег, открывай сам, боюсь не вынести разочарования. В сумке были деньги.
– Серег, я не знаю как к этому относиться, потому что это нереально. Этого просто не может быть. Я начинаю бояться, слишком уж все получилось гладко. Может это деньги фальшивые?
– А для чего Ереме хранить фальшивые деньги? Девиц соблазнять? Так давно бы уже все вскрылось и он спалился бы с первой истраченной купюрой.А потом зачем ответственному работнику Сбербанка фейк? Разве что это – высококачественная подделка, подлежавщая сбыту через криминальные структуры в обмен на настоящие деньги? Похоже, это деньги подлинные. И кажись, Влас, мы теперь богачи.
Глава двадцатая
ДАР
Влас уже собирался звонить Ларисе, как вдруг Лариса позвонила сама. Ее тон мгновенно ошарашил и обдал Власа ледяным душем, ничего радужного не суля.
– Я так понимаю, что Сергей себе фрак по размеру шьет? Церемония награждения Нобелем, как известно, требует фрачного облачения?
– Ты, Ларочка, хочешь меня чем-то огорошить?
– Да уж придется. Только сначала поклянись, что никого не пристрелишь и сам не застрелишься.
– Что ты узнала?
– А то и узнала, что сработал ваш извилинозаплетатель, а-ля мозговой завихритель, или как там он у вас обзывается, на отлично, да Еремушка, бедная головушка, не так прост
оказался. Звонит он мне, потухший весь, и сказывает сказку, что мол покусились изверги на него и на его кровно нажитое имущество. Хотя и не впервой с ним такое происходит.
В момент все подробности выложил как на духу. Накануне решил он душевно пригубить бокальчик винца, да что-то закружилась у него головка невзначай, и он в забытье впал. Похожее с ним уже случалось в жизни: траванули его как-то клофелином. Но на этот раз подсыпали снадобье более изощренное, действует которое безболезненно, не вызывая головных болей, хотя и глубоко. После чего злоумышленники проникли в жилище и похитили деньги. Только на этот случай у него фальшивки были припрятаны, поскольку он, воробей стреляный, и к таким непрошеным визитерам был готов. Так что не вздумай ни ты, Влас, ни Сергей расплачиваться этими купюрами – заметут за милу душу, хотя фальшак по всей вероятности сделан полиграфически грамотно. Так что, давай быстрей звони Сергею, оповещай.
Глава двадцать первая
СМЫСЛ МИРОЗДАНИЯ
На Власа нахлынуло философское удручение, что случалось всякий раз после потерпленного фиаско. Но почему осечка? Все же и задумано, и исполнено было
изящно. Как будто прописано было судьбой, что не суждено зачислиться в армию обеспеченных людей. Ну, какими-такими доблестями обладают везунчики, которых
судьба пестует и к которым благоволит? Влас почувствовал себя обделенным. Кто назначает этих людей баловнями и за какие-такие реальные заслуги?
Но вскоре Влас устыдился собственных мыслей. А что делать нещадно обиженным судьбой от рождения? Таких тоже хватает. Плакаться на судьбу – значит ее гневить.
Так вещают мудрецы. Клубок какой-то, не поддающийся распутыванию. Ну, и бог,
как говорится, с этим клубком! – пусть его распутывают прядильщики пряжи, коли охота.
Старик из больничной палаты правильно ориентировал на получение стоящей профессии. Но делать надо то, что получается. Биться всю жизнь как рыба об лед – тоже
перспектива не из числа шибко заманчивых. Но таких ведь бьющихся лбом о твердые поверхности – пруд пруди. Жалеть их или воздавать почести, трудно сказать.
В чем доблесть – преодолевать всю дорогу препоны или работать, пусть даже много – но получать от этого кайф? Но кто за этим следит и кто этому всему способствует?
Наверное в далеком будущем эти вопросы будут решаться справедливым обществом, не четой нынешнему. Но как говорил поэт: "Жаль только жить в эту пору прекрасную уж не придется ни мне, ни тебе".
Это точно. Что уж там промыслено Создателем, если вообще – промыслено, а если и не промыслено, то к чему-то ведь, все едино, сущее придет? И какой прок от этого и смысл в этом грядущем будет? И кого заботят вопросы, на которые нет ответа? Вот какой каскад мыслей родило у Власа неудавшееся покушение на чужую собственнось, справедливо осуждаемое мировыми религиями.
Глава двадцать вторая
ТЕЧЕТ ВОДА АМУР-РЕКИ
Лариса – единственная, с кем Власу в этот день хотелось общаться. Влас протелефонировал подружке и попросил о встрече.
– Что, Влас, опять по делу?
– По амурному, я по тебе, Лар, соскучился.
– Неужто так гормоны взыграли, что даже соскучился? Ну, что же, милосердие мне не чуждо, готова пригласить тебя к себе. Тем более, что ты у меня ни разу дома не был еще.
Разрешаю приехать сегодня.
Влас, воодушевленный приглашением, с цветами, шоколадом и коньяком ястребом понесся к Ларисе. И когда она ему открыла двери, то показалась особенно привлекательной.
Во Власе проснулся неутомимый любовник. Влас чего-то добивался от любовницы – как будто неведомого и важного
Слова не понадобились. Казалось, 1-я сигнальная система, уравнявшая всех в природе, у любовников включилась, одновременно отключив 2-ю, и вербальный уровень не
потребовался...
Но, рано или поздно, любая неутомимость, так или иначе, все же заканчивается утомлением, и вот наступил момент, когда уже Лариса гладила волосы Власа и нежно смотрела ему в глаза. Что с тобой сегодня, Влас, ты сегодня какой-то не такой?
– Не знаю. Я с души сбросил груз. Вчера мне было не по себе.
– А почему вчера не позвонил?
– Я общался с Сергеем – он уезжает в Англию, возможно насовсем.
– Как так?
– Видишь ли, со времени детских проказ прошло достачно времени и я убедился, что Сергея, своего друга детства, я практически не знаю как человека. Он сформировался неведомым образом. Для меня ведь тоже стало открытием, что он человек не просто
неординарный, а, как бы это выспренно ни звучало, гениальный. А потом это увлечение конным спортом. Он ведь в Англию едет не туристом, а участником соревнований
европейского уровня. Завязок научных я его не знаю. Но у него есть уже твердые
договоренности на продолжение обучения, и не абы где, а в самом Оксфорде. Так что вполне возможно мир о нем вскоре услышит. Вот так, Ларочка. Первой моей реакцией на ошеломляющее известие, было объявить Британии войну за вторжение на мою
территорию. Мне показалось, что британцы попрали мои интересы, соблазнили своим имперским уютом моего друга и похитили его.
– Власик, милый, не будь столь эмоционален. Остап Бендер уже намеревался объявить войну датчанам за то, что те убили своего принца Гамлета. Повторяться не стоит. Думаю, хватит нам Ильфа и Петрова. И Чемберлену никакого ответа не отправляй. Ну, побудет сколько надо Сергей в Соединенном королевстве ее Величества и вернется. В чем беда-то, не пойму? Советские времена навроде того – прошли.
– Нет, Ларочка, не вернется. Я уже знаю наверняка. Решение принято окончательное и обжалованию не подлежит. Не удивлюсь, если его еще засекретят.
– Ситуация – цемент?
– Цемент. Высокопрочный.
– Влас, не скажу, что я с тобой полностью голову потеряла, но ты мне точно очень по нраву. Фишку просекаешь?
– Просекаю
Ну так, действуй. Тебя ничто не связывает. Я тоже, признаюсь, порядком по тебе соскучилась. Надоели мне все эти дела первостепенные, покуда настоящая жизнь мимо протекает. А так не хочется, чтобы мимо.
– Лар, можно тебе задать вопрос личного характера?
– Про бывшего мужа: почему я отдавалась ему за деньги? Ну, чего взгляд потупил, угадала?
– Ну, ты – Кассандра.
– Да ждала я этого вопроса. Мой бывший муж меня очень любил, был настоящим интеллигентом, но тюфяком, понимаешь? А мне мужик был нужен. Думала – разозлю его – так в нем мужик проснется. Не проснулся. Еще личные вопросы есть?
– Нет, Лар, ивини.
Глава двадцать третья
ОЛИГАРХ В РОЗЫСКЕ
Не будучи завзятым интернетчиком, Влас как и все, гулял иногда по сети, посещая всякие сайты. На глаза попался сайт одноклассников. Узрел там пару знакомых, среди
которых – и Эрнеста – однокашника по выпускному классу. Интересно, подумал Влас, чем пробавляется ныне наш маститый заморачиватель голов?
Пришлось зарегистрироваться и напомнить приятелю о себе.Эрнест вышел на Власа мгновенно. Не стали упражняться в эпистолярии и встретились вживую.
Коснулись в разговоре многого, но Влас решил подкинуть, в том числе, и свою домашнюю заготовку.
– Слушай, Эрни, тусовщик ты маститый, знакомых у тебя уйма, а не завалялся ли в их рядах невзрачный олигарх какой?
– Деньги нужны?
– Скорее жест широкой натуры и доброй воли.
– Конкретнее.
– Смог бы ты уболтать олигарха облагодетельствовать, скажем, десяток стариков и старушенций – поселив их, на правах собственников, в комфортные загородные домики дабы скрасить заключительный этап жизни?
Есть на примете такая достойная возрастная гвардия.
Для всех польза. Олигарху – слава мецената и благодетеля – дело-то то божье.
Старикам – достойные почести. Нам с тобой помимо моральных дивидендов старики отпишут эти дома как наследникам.
Ты же мастак убалтывать. Вон, помню, подбивал всех мужиков фиктивно жениться на театральной актрисе. Удалось тогда?
– Удалось.
– Вот видишь. Результативный ты парень – горы сворачиваешь.
– Не льсти, Влас.
– Скорее констатирую факты. Я понимаю, что в кармане у тебя такой кандидатуры на предъявителя нет, так что инфа дается как бы на вырост и впрок.
– Есть у меня подходящий кандидат.
– В самом деле?
– Раз сказал есть – значит есть.
– Помнишь анекдот?: Раз сказал не брал – значит не отдам!
– Можем встретиться втроем.
– Заметано.
Но в который раз случился облом. Как позже выяснилось упомянутый олигарх стал беглым и был объявлен в международный розыск в Интерпол. Уже даже не имело никакого значения, что сподвинуло на то олигарха. Лучик погас, едва забрезжив.
Глава двадцать четвертая
ВСЕ ФЛАГИ В ГОСТИ БУДУТ К НАМ
Лето в Москве выдалось жаркое. Единственной неотвратимой мыслью – было освежиться и ополоснуться. В один из выходных дней состоялся коллективный выезд за город к реке. Нестерпимо долгим представлялось ожидание следующего пленэра и Влас с сокурсником направились в бассейн.
У входа Влас заметил девушку, явно иностранку, безуспешно пытавшуюся что-то выяснить у ханыги с заплетающимся языком.
Иностранка спрашивала по-английски, но забулдыга, похоже, не очень врубался на каком языке к нему обращаются. Влас решил придти на помощь. Скромный английский все же лучше, чем никакого.
Власу удалось справиться. К девушке вскоре подошла юная подружка с рослым парнем. Они оказались братом с сестрой. Все трое были из Швеции и путешествовали самостоятельно. Их намеченные маршруты немного разнились, но уже в России, они
сплотились единой командой. Парень, по имени Майк, был студентом университета с серьезной программой обучения физике, химии и математике. Его сестра, Квисси, – ученица колледжа. Другая девушка, Эва, – медсестра.
Власу с сокурсником пришлось взять на себя функции гидов – не бросать же ребят в чужой стране. Встретились на следующий день. К счастью стало попрохладней. Прогулялись по территории Кремля. Ближе к вечеру зашли в знакомое недорогое кафе.
Набрали съестного, заказали бутылку сухого вина. На кармане пронесли с собой бутылку водки. Аборигены всегда знают как избежать лишних трат, а гостям знать необязательно.
В какой-то момент зажглось электронное цветовое панно и зазвучала музыка.
"Это что, дансинг?" – с удивлением спросил Майк. Шведы очевидно не смешивали места, где можно покушать, и где можно потанцевать.
Влас пригласил на танец Эву. Влас почувствовал ее податливость и симпатию к себе.
Наклевывался амурный контакт. Влас мог пригласить Эву к себе домой. Пополнить коллекцию возлюбленных – дочерью викингов – льстило мужскому самолюбию Власа, однако его стали одолевать сомнения, стоит ли это делать. Легкая интрижка к эротическому опыту Власа вряд ли бы что-то добавила, а перспектив продолжения никаких не просматривалось. Потом в этом плане общение с Ларисой давало
ему все, что надо. И хотя Влас с Ларисой никакими взаимными обязательствами связаны не были, однако прознай Лариса про неверность, огорчилась бы страшно. Влас тоже считал, что пока отношения сами не распались, разрушать их смысла нет.
Власу предстала перед глазами последняя их любовная сцена, когда Лариса, самозабвенно пытаясь доставить Власу удовольствие, старалась изо всех сил, и он испытал чувство вины за готовность ей изменить.
Власу стоило усилий, чтобы отказаться от того, что само плыло к нему в руки. Власу захотелось проявить силу воли и он ее проявил. Это явилось маленькой победой над собой.
Глава двадцать пятая
ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
И слава богу, что Влас не поддался искушению, потому что на следующий день позвонила Лариса.
– Влас, никак тебя застать не могу, не пойму, где ты ходишь-бродишь? Я уже задыхаюсь в городе, давай на природу съездим. Но сначала отчитайся, где ты был целых два дня?
– Лар, мы с сокурстником, с которым вместе практику проходим, бассейн посещали.
– Вы что там два дня бултыхались?
– Там со студентами-шведами познакомились, пришлось им немного времени уделить.
– Со шведами или со шведками?
– Там смешанная группа была.
– Ты, Влас, шведскую семью создать в своем бассейне не успел?
– Лара, никакой ни шведской, ни норвежской, ни датской.
– Ну, смотри, Влас, узнаю – голову оторву – так и знай.
– Лар, я патриот и на чужеземные наживки не клюю.
– Ладно, рассказывать он мне будет про патриотизм квасной, а то я тебя не знаю. Чтоб завтра меня пригласил куда-нибудь, понял?
– Сообразим. Чего ты сразу в бутылку лезешь?
– Никакого "сообразим", вот завтра как раз пятница – чтоб на уикенд представил мне план мероприятий. Будешь плохо себя вести – в угол поставлю. Ну, Власик, миленький, прошу тебя, придумай что-нибудь. Чего ты меня оставляешь куковать в одиночестве? Хочешь, сейчас приезжай. Выгляжу я потрясающе, между прочим. Комплименты мне отвешивают всякие прохожие.
– Надо еще разобраться, что за прохожие.
– Влас, не старайся изобразить фальшивую заинтересованность. Ну-ка быстро ко мне, даю час на дорогу.
– Лар, хорошо, но ты отвечаешь за то, чтобы я завтра практику не проспал. Лады?
– Не проспишь, я тебя пендалями вытолкаю. Все, целую, жду.
Влас выдохнул – обошлось. Поддайся вчера Влас искушению, трудно бы ему пришлось ответ держать. Баба, она сердцем чует. А Ларка – тот еще орешек бабьего племени.
Глава двадцать шестая
ПРИЗНАНИЕ С УЛЬТИМАТУМОМ
Участившиеся встречи Власа с Ларисой привели к штурмовой атаке со стороны Ларисы. Это не было выяснением отношений – не было повода, это было признанием в любви с постановкой ультиматума. Надо сказать – своеобразным признанием. Лариса говорила с интонацией право имеющей.
– Влас, я девушка откровенная, веду себя и говорю большей частью – откровенно. Я догадываюсь, какие страсти тебя снедают, и скажу вот что. Я тебе, если мы будем вместе, рисковать по дури не дам. Повисну на тебе, тряси не тряси – не скинешь. Мне кажется, ты излишне на деньгах зациклен. Мужик ведь деньги на баб тратит, правильно? Так на меня тратиться не надо – поэтому с риском приобретать их не надо. Мне важнее, чтоб тебя не посадили, ты понял меня? Мне брилллианты и соболя даром не нужны, ты меня понял? Хорошо понял? Если сомнительное дело затеешь – придется меня в подельники брать. В Ясногорске мама за тобой присматривала, здесь я за тобой присматривать буду. Мы ровесники, ты на пару месяцев старше, но я женщина, а женщина всегда старше мужчины ровесника – значит я мудрее, и ты меня должен слушаться.
Будешь со мной – все для тебя сделаю и мужское здоровье твое тебе гарантирую – никаких застойных явлений у тебя не будет – это точно. Ты меня понял? Рожу тебе одного, двух, как пожелаешь.
Приходи в себя, после моих откровений, но не долго. Требую соображать по этому вопросу быстро. По всем остальным вопросам можешь тугодумничать сколько угодно – меня это не раздражает. А здесь – соображай быстро. Даю тебе день, чтобы опомниться и отреагировать на мои слова. А теперь езжай домой. Поцелуй меня в губки и вали, Влас.
Я тебя люблю.
Сказать, что Власа Лариса шокировала своей речью – ничего не сказать. Все-таки от человека примерно знаешь, чего ожидать. Здесь же Лариса открылась Власу с такой неожиданной стороны, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Лариса формат любовной связи предложила изменить на какой-то неизвестный Власу формат.
Если бы Лариса просто предложила Власу жениться на ней – это было бы обескураживающе смело, но понятно. Такое бывает. Женщина дорожит временем больше чем мужчина. Репродуктивный возраст женщины ограничен сильнее мужского. Женщина, пусть даже эротичная, но нацеленная на семью, об этом не забывает.
Но ведь Лариса потребовала хозяйского полновластия не только над телом Власа, но и над его душой. И что делать в таком случае, какое решение принять?
В постели с Ларисой Власу было более чем комфортно. Цену Лариса за это запросила непомерную. Вот, и думай теперь думу. По сути дела выхода в таком случае два: либо сдаваться в плен, либо выходить из окружения.
Дорожить ли отношениями настолько, чтобы побояться их потерять? Вопрос.
Как заявлено Ларисой: время ультиматума истекает на закате следующего дня. Ситуация забавная. Ни дать, ни взять – как в боевике.
Если сказать нет, меня это не устраивает, что за этим последует? Лариса откажется встречаться или дрогнет и все вернется на исходные позиции? Психологическая задача. Власу совсем не хотелось никаких отягощений в отношениях. Ведь не разругались, не поссорились. Молнии сверкнули на фоне безоблачного неба. Откуда что берется? Как говорила одна женщина: "Даже когда у меня все хорошо, я умудряюсь летом
закидывать себе камешки в босоножки".
Влас с некоторых пор стал очень хорошо понимать эту женщину.
Глава двадцать седьмая
РАЗВЯЗКА
Плод как будто вызрел, налился соком, треснул и стал исходить нектаром. Власу стало ясно, что в отношениях как у евангельской смоквы – своя логика развития. Подошла развязка, которой не избежать.
Влас поехал к Ларисе без звонка. Лариса была дома. Встретила Власа не без иронии: "Власик, милый, наверное всю ночь не спал?". Давай я тебя покормлю. Влас отказался.
– "Лариса" – начал Влас.
– Я вся превратилась в слух.
– Лар, ты позволила себе откровенность, позволь и мне. Мне с тобой баснословно хорошо. Но я не готов с головой бросаться в никакой омут. Ты приваживаешь почище любой ведьмы. У тебя не бабья психология. Ты очень опасный для мужиков человек. Ты какой-то диверсант в юбке, прокравшийся в мужицкий стан. Ты по женски очень красива, а мыслишь как мужик. У тебя в руках – смертоносное оружие.
– Ну что, Черчилль, сказал свою фултонскую речь? Какой же ты все-таки дундук, Влас. Просто – дремучий полудурок.
А в твою стоеросовую голову не залетала шальная мысль, что я тебя люблю? Не залетала? Я знала твою бывшую – Анечку.
– Откуда?
– Неважно, знала. Не сомневалась, что вы расстанетесь. И я ей даже благодарна за то, что сохранила тебя для меня. Я не настаиваю на оформлении наших отношений. Пусть будет как есть. Я и сама не выдержала бы долгой паузы и по-любому приползла бы к тебе. Так что отныне ты свободен, Влас, я дарю тебе свободу.
– Ларка, ты мне нужна.
– А я и не убегаю. Давай перекусим – и в койку. Не возвращаться же тебе домой голодным.
Глава двадцать восьмая
ЦАРСКИЙ ПОДАРОК И УХОД АББАТА ФАРИА
Влас уже даже и не помнил, оставлял ли он старику из больничной палаты свои кооординаты или нет, но как-то вечером раздался телефонный звонок. В трубке послышался знакомый немолодой голос. – Власа Прохоровича имею честь услышать?
– Да, это я – ответил Влас.
– Тебя побеспокоил Андрей Алексеевич – твой сосед по травматологии, если помнишь.
– Помню, конечно, Андрей Алексеевич.
– Влас, ты не мог бы ко мне подъехать? У меня к тебе дело.
Власа начали терзать догадки. Квартира Аббата Фариа, как про себя прозвал старика Влас, оказавшаяся в центре Москвы, была старомодно, но уютно обставлена.
– Влас, я тебя изрядно удивлю, потому как мы люди чужие, однако мой выбор престолонаследника пал на тебя. Видишь ли, родных у меня не осталось, а государству я
оставлять ничего не намерен, потому как не люблю я его. У тебя основная жизнь впереди – тебе начальный капитал не помешает. Мои дни, похоже, сочтены. Хочу тебе подарить свою квартиру. Не возражаешь?
Влас потерял дар речи, но собравшись, спросил: – Совсем никого нет?
– Я покамест еще в здравом уме и за свои слова отвечаю.
– А почему Вы решили, что дела настолько плохи, что впору последнюю волю изъявлять?
– Влас, дорогой, я был многократно на волосок от смерти. Жизнь прожил долгую – позволь мне оценивать ситуацию без притворства и фиглярства.
Я за жизнь не цепляюсь. Отношусь к уходу в иной мир спокойно, если не сказать равнодушно. Хватит играться в жизнь. Оставляю тебе в дар квартиру и деньжат немного
– чтоб налог на подарок заплатить, ну и похороны, если не побрезгуешь. Дай мне все твои данные, завтра вызову нотариуса и все оформлю.
– Андрей Алексеевич, а за какие заслуги мне награда такая?
– Считай это старческой причудой или слабоумием, но если серьезно – ты очень на меня в молодости похож. У меня к тебе возникло родственное чувство.
Чехов, когда уходил, произнес фразу: "Ist aller. Ich sterbe." – "Всё. Я умираю" и попросил бокал шампанского. Мы же с тобой выпьем сейчас по рюмашке Hennessy.
Достань вон из буфета – поухаживай за дедом.
Через 2 недели Андрей Алексеевич передал Власу регистрационное свидетельство на квартиру.
У Власа была комната в коммуналке с одним соседом, который почти все время отсутствовал. Этой комнатой Влас дорожил, а тут еще свалилась с неба квартира, да еще в центре Москвы. Не чудеса ли?
А через 2 месяца Андрея Алексеевича не стало. Влас оплатил все ритуальные услуги и погребение на Введенском кладбище.
Глава двадцать девятая
СИРОТСТВО
Замечено, что в нашей судьбе чередуются полосы удач и невзгод. Как будто кто-то специально подбирает эти полосы. То все время густо – то все время пусто. То, ты никому не нужен и о тебе все забыли, то вдруг ты всем понадобился, причем одновременно, и телефон обрывается от звонков. Как будто дамбу прорвало. Все идет своеобразной
чередой.
То, как сговорившись, – все начинают умирать. Не далее как неделю назад был предан земле Андрей Алексеевич – человек потрясающий, необычной судьбы, оказавшийся
благодетелем для Власа – но все-таки человек – чужой, как вдруг из Ясногорска Власу пришло известие, что мама при смерти.
Узнать это было невыносимо тяжело. Влас поехал к Ларисе оповестить, что он на время уезжает в Ясногорск.
Лариса через это уже прошла два года назад, когда при трагических обстоятельствах погибла ее мама, тоже растившая ее без отца.
– Влас, можно я поеду с тобой? – осторожно спросила Лариса. Все-таки будет и моральная поддержка, может, какая другая понадобится.
– Можно, Лариса. Спасибо тебе за предложенную помощь.
Мама Власа продержалась недолго. Вернулся в Москву Влас подавленным. Лариса оказалась молодцом, и если бы не она Власу пришлось бы еще тяжелее.
Когда Влас и Лариса вернулись в Москву, Влас произнес: Вот я уже и сирота.
– Ты, Влас, меня совсем ни в грош не ставишь и в расчет не берешь?
– Тебя, Лара, в расчет беру, даже очень.
Прошел год. Влас защитился и получил диплом.
Глава тридцатая
В ДВЕРЬ ПОСТУЧАЛ МЕНДЕЛЬСОН
В один из вечеров Влас нагрянул к Ларисе без предупреждения. Влас стоял в дверях с огромным букетом цветов и бутылкой шампанского.
– По какому поводу гульба? – задорно спросила Лариса.
– Сейчас поясню – улыбнулся Влас.
– Это мне, Влас?
– Тебе, Лар.
– Ну, давай я в вазу поставлю.
– Подожди, Лар, минуту.
– Ну, жалко же, букет такой шикарный – надо в воду.
– Подожди. Влас с букетом встал на колени.
– Что за представление, Влас, ты разыгрываешь?
– Я тебе делаю предложение. Я прошу, Лар, выдти за меня замуж.
Лариса застыла, Губы ее слегка задрожали.
– Ну, ты как, согласна?
Лариса продолжала стоять. Потом опустилась на колени рядом с Власом, отвернув в сторону лицо.
– Ты, что, Лар?
Лариса пыталась крепиться, но не выдержала и заплакала.
– Лар, ну, я ведь готовился. Это не по сценарию.
Лариса прижала Власа к груди – слезы лились у нее ручьем.
– Извини, Влас, не могу остановиться.
– Давай, Лар, включим твой комьютер, хочу позабавить тебя.
Влас вышел в интернет. Нашел нужный сайт. Появилась красивая заставка, потом веселая музыка, и во весь экран появилась надпись: Хроника дня. Происшествие: Попал под каблук Ларисы – В. Заречный. Пострадавший отделался легкой женитьбой.
– Вау! Какая прелесть, Влас!
– Это еще не все, Лар, у нас в ресторане столик заказан на двоих – собирайся.
– У нас Шампанское есть? Коньяк тоже есть. Есть деликатесы в холодильнике.
Так что никакой ресторанной шумихи и казенщины – гуляем в узком семейном кругу.
И если ты, Влас, паче чаяния, втайне надеешься пренебречь исполнением своих супружеских обязанностей – то оставь свои помыслы и не вздумай об этом мечтать.
Твоя королева повелевает тебе приковаться сегодня к койке. Семейная жизнь – полна тягот и забот, иногда – приятных. В непреодолимости моей любви к тебе ты, думаю, успел
убедиться. Я – твоя судьба, а с судьбой не поспоришь – остается ей только покориться. Понятно формулирую?
Глава тридцать первая
ЭСТОНСКОЕ ОКНО
Из забвения на Власа неожиданно вышел Эрнест, предложивший безотлагательно пересечься в кафе. Сказано – сделано, причин для отговорок не нашлось.
Вдруг разговор странным образом коснулся мотоцикла как транспортного средства повышенной проходимости.
– У тебя, Влас, ежели мне память не изменяет, права категории "А" наличествуют?
– Ну, да, остались как свидетельство полета с неудачным приземлением, а что?
– Помнишь, я упоминал мецената одного?
– Несостоявшегося беглого спонсора социальных программ?
– Не столько беглого, сколько залегшего на дно.
– Ты же говорил, что его Интерпол разыскивает.
– Была такая версия.
– Впоследствии не подтвердившаяся?
– Упрощенно сказать – да.
– А если не упрощенно?
– Серьезный разговорчик к тебе есть.
– Догадался уже.
– Проехаться на арендованном байке за приличную мзду не желаешь?
– Как я понимаю, сверхбыстро и с пассажиром?
– Сообразительный.
– Вывозить товарища по оружию случаем не из тюремной зоны придется?
– Батюшки святы!
– А чего тогда не воспользоваться общественным транспортом?
– Инкогнито соблюсти надо.
– Что за скрытость и куда нестись стремглав приспичило?
– За кордон.
– Куда-куда?
– До участка западной границы с обустроенным коридорчиком.
– Никак через "эстонское окно" клиент перевалить собрался?
– Приятно разговаривать с начитанным человеком, огонь ведешь в
правильном направлении.
– Не с начитанным, а с читавшим – мне чужих лавров не нать.
– Как будет угодно.
– Знаешь, помимо всего прочего скажу, что незаконный переход российской границы карается пулей в лоб. Это тебе не американо-канадская граница, где при пересечении офицеры-погранцы кивнут с доброжелательной улыбкой, да еще честь отдаут.
– Есть тропа.
– Через горный перевал?
– Сказано же тебе – в западном направлении.
– Я недавно женился, и моя жизнь моей семье дорога как память.
– Пополнение не намечается?
– Возможно.
– Короче – намечается. Значит нашли нужную мотивацию и хороший повод согласиться. Обеспечивать будущее отпрыскам – дело святое. Клиент заплатит прилично. Подумай денька два, прежде чем вердикт выносить. Смотри только шанец жизни не прошляпь. Такие предложения не каждый день поступают.
Глава тридцать вторая
СОМНЕНИЯ
Волновать Ларису Влас не собирался и свою встречу с Эрнестом от нее скрыл. "Искуситель хренов", – подумал о приятеле Влас. Миллиардер, понятное дело, в состоянии заплатить щедро, однако ж стоит ли ввязываться в темное дело? – большой вопрос. Наверняка на хвосте у богатея контрразведчики сидят.
"А тут пред их светлыми очами, весьма кстати, нарисуется новоиспеченный нарушитель государственной границы, в лице Власа, верхом на байке", – рассуждал он. "И нахрен тогда мне сдался весь этот цирк со всеми аттракционными гонками по вертикали и горизонтали?
И, тем не менее, приманкой просачивалась подлая мысль: а вдруг он чистый и за ним слежки нет? Стоит эксклюзивная прогулка недешево – а светит впереди огромный куш, почитай что – ни за что.
Обычные терзания. Кабы заранее знать: насколько риск велик, и нашелся бы доброхотный ангел-хранитель, способный об этом уведомить и предостеречь. Да только не оказывается он в нужный момент под боком.
Прознай Ларка о самом факте рассмотрения Власом втихаря такой возможности – наверное убила бы, не глядя. Как пить дать, гневно выпалила бы: "Тебе, что, – квартир мало!? У других и того нет, что ты имеешь"! Совсем о семье не думаешь! В секунду готов спалиться со своими дурацкими авантюрами!".
И была бы права. Все так. Но мысль стремительного обогащения засела занозой и свербила неотступно. По плану – предполагалось пересечение границы. Влас и понятия не имел как она устроена по современным стандартам. "Коридор" в применении к границе звучал как полная абстракция. Единственное, что Влас подозревал, так это то, что мероприятие небезопасно, – вот и все.
На всякий случай Влас захотел освежить водительский навык и полдня прогонял на приятельском байке. Поначалу испытав подобие волнения, довольно скоро обрел полную уверенность в себе и былой азарт. "С возвращением!" – приветствовали Власа двое знакомых на кроссовом трэке учебного мотодрома, куда Влас заехал по старой памяти.
Разум требовал развеять туман. Много было неясного. Практически все.
Был бы предложен бизнес, даже контрабандный – понятно. Похоже, он весь у нас такой.
Влас вспоминал свой визит на Дальний Восток: там рыба, икра, кедрач.
Влас конечно понятия не имел как выстраивается бизнес и логистика к нему, но теоретически в его сознании контрабанда продуктов легче могла уложиться, нежели контрабанда миллиардера во всей красе своего физического обличия. Получалось как в евангельской истории, где Спаситель предлагал заняться не ловлей рыбы, а ловлей душ.
Приспело какой-нибудь ответ давать Эрнесту: либо да, либо нет.
Заставил ведь корефан, так его, растак, мучиться. Жил ведь добропорядочный человек, никого не трогая, можно сказать, примус починяя, смотрел себе под нос, и вот на тебе – задача с усердным почесыванием затылка.
Глава тридцать третья
ХРОНИКА
Для ответа Власу нужны были подробности, и Эрнест согласился интерес к ним частично удовлетворить.
Власу потребовалось домчать нувориша до приграничной зоны, увязаться за провожатым байкером вслед по лесополосе, передать нувориша принимающей стороне уже на другом берегу, вернуться на нашу сторону в сопровождении того же байкера, оставить ему свой байк, а уже затем возвратиться в родные пенаты авиарейсом.
Все денежные расчеты предполагалось осуществить через Эрнеста на месте.
Власу на работе пришлось взять отгулы и с работы инспирировать звонок во время присутствия Ларисы дома, оповещавший якобы о срочной командировке.
Ларису удалось в отношении операции оставить до поры, до времени в неведении, но Власу по ходу следования, уже ближе к дому, пришлось ввязаться в драку с какой-то нетрезвой компанией. Влас двоих дебоширов хорошо наказал, но все же один удар пропустил, и к Ларисе заявился с рассеченной губой. Лариса обработала рассечение,
как завзятый ФСБ-шник внимательно с пристрастием осмотрела Власа, но в результате как бы поверила в то, что в потасовку Влас был втянут по возвращении из командировки.
Лариса обещала больше не пускать Власа ни в какие командировки, и Влас клятвенно заверил, что никто его больше не заставит никуда командироваться даже под ружьем.
Хотя Власу все-таки показалось, что Лариса что-то такое там заподозрила.
Власу захотелось, сказать Ларисе нежные слова, но он вовремя осекся.
Иначе подозрения Ларисы возросли бы – с чего это вдруг Власа лирика прошибла – никак вину заглаживает?
Однако исповедь Власа со словами любви все же последовала на следующий день. Лариса оказалась беременна.
Лариса в ответ на признания Власа сказала, что она любит его больше жизни и отвесила пощечину.
Глава тридцать четвертая
АЛЕМАНИЯ
По-любому Власу предстояло пообщаться с Эрнестом дабы окончательно уладить расчеты. Для встречи был выбран уютный ресторанчик. Эрнест разговор начал делано торжественно.
– Во первую голову, Влас, разреши мне от лица командования выразить благодарность за безупречно проведенную операцию и выполнение возложенной на тебя миссии с честью.
– Служу Мафии, Каморре и Якудзе.
– Ну-ну. Какие страшные слова. Просто помог хорошему человеку, вот и все. Небедному – согласен.
Я тебе деньги в ближайшие дни могу на счет положить, могу наликом отдать, как скажешь. Но параллельно предложение есть. Помимо денег можно дело открыть. Я ведь подвизаюсь директором художественного музея. Мне заведующий филиалом нужен. Ты, извини конечно за осведомленность, но ты в своем Ясногорске в детстве изостудию посещал.
– Откуда сие известно?
– Прости великодушно, Влас Прохорович, но на тебя пришлось небольшое досье собрать. Олигарх свою судьбу абы в чьи руки вверять не собирался.
Выбирай благополучное месторасположение, откроем там филиал. Советую выбрать приличную страну, есть такая на примете?
– Есть
– Молодец, и какая?
– Германия
– Вдвойне молодец. Во мне между прочим есть германо-датские крови.
– Странно. У нас родовитых извели давно.
Вспоминается незабвенный Булгаков: Чего ни коснись – того у нас и нет. А тут на поверку выходит, что всякого добра у нас навалом, включая высокородных графьев и князей.
– Правильно, в Природе, что придавлено – то в латентном состоянии. А потом – я не из родовитых. Мой предок во времена Петра корабельным мастером был.
– Так Музей – это прежде всего коллекция. Где я ее возьму?
– Есть раритеты.
– Краденые?
– Их никто не ищет, потому как ни в одном каталоге их нет. А Германия – музейная страна. Ты страну угадал случайно?
– Не совсем. У меня был дед неродной, земля ему пухом, в Германию хотел меня отправить учиться и работать. В Висбадене у него любимая женщина была.
– Понятно. Дом в Висбадене для твоей семьи подобрать можно красивый. Живи на здоровьечко в Земле Гессен и детей воспитывай. Образование у тебя техническое. Сейчас современные музеи оснащены сложной машинерией и электроникой – широкое поле для профессионального роста.
Тем не менее ничто не мешает и на Родине остаться. Успешно дообразоваться, ежели охота найдет второе высшее получить, художественное, возможность есть в Суриковском или школе-студии МХТ. Зачтутся тебе твои общеобразовательные предметы по первому высшему и досдать останется только специальные, долго учиться не придется – года два. Если в Европу захочешь – дообразовываться лучше в самой Европе – поможем, не бойсь. Хотя все это совсем необязательно – дело в руках вот что важно – оно само до кондиции доводит.
Посоветуйся с женой – подумайте о будущем своих будущих детей. Спешить не надо – семейное дело вещь серьезная.
Глава тридцать пятая
СЕМЕЙНЫЙ СОВЕТ
Влас рассказал Ларисе о своей встрече с Эрнестом и его предложении занять должность заведующего музейным филиалом у нас в стране или за рубежом, для чего потребуются инженерные познания в сфере культурно-зрелищных предприятий и компетенция в деле продажи картин. Лариса посерьезнела и отчетливо изрекла: Влас милый, не утаивай ничего от меня: ни сейчас, ни впредь, я тебя очень прошу. Это жизненно важно. Возможно твой Эрнест компаньон вполне приемлемый. Но Эрнест не Андрей Алексеевич, царствие ему небесное. Тот смог тебя полюбить по-отцовски как сына, а через тебя, заочно, и всю нашу семью. Такие бессребреники и меценаты встречаются раз в сто лет. Больше всего на свете я мечтаю о счастье нашей семьи и о будущем, надеюсь бог даст, наших детей. Оттого и в рулетку играть не позволю ни себе, ни тебе. Конечно, твой Эрнест способен переиграть нас обоих, но, по-любому, это дастся ему посложней, нежели по отдельности. Так что сделай вот что, Влас: пригласи-ка своего Эрнеста к нам в гости, мне охота на него краешком глаза взглянуть чутка. А я приготовлю знатный ужин, уж постараюсь. Тебе не придется меня стыдиться. Обещаю.
– Знаешь, Ларка, допускаю, что я неисправимый куражист и куролес, но у меня в жизни осталась только одна родная душа – это ты. Все остальное я могу послать к едрене фене с легким сердцем. Судьба прописала со всей определенностью, что для меня ты стала и лучшей любовницей, и другом, и близким родственником одновременно. При всем моем шалопайстве у меня хватает ума это понять, слава богу. Степень моего доверия к тебе максимальна, и потому я намерен слушаться тебя во всех важных вопросах неукоснительно.
Глава тридцать шестая
МУЗЕЙНЫЙ ПРОЕКТ
Размышляя над предложением Эрнеста, Влас неожиданно впал в творческие фантазии и озадачился идеей проекта музея, какого еще не было. Идея состояла в создании визуальной иллюзорной среды погружения в другую эпоху с помощью мониторов сверхвысокого разрешения и оцифрованных копий картин кисти великих мастеров с отображнением окружающего пространства.
Захотел, скажем, некто побывать в 19 веке – будьте любезны – вот тебе полная иллюзия. И не обязательно привлекать толпы посетителей для лицезрения дива дивного, можно попытаться найти заказчиков из числа существенно безбедных людей, ментально возжелавших пребывать в другом времени, и готовых разместить подобный музейный зал в своем жилище.
Смысли задумки – предлагать создание (поначалу эксклюзивно для миллиардеров-романтиков с богатым воображением) своего рода временного иллюзиона.
К электронно-технической части проекта, как представлялось Власу, можно было бы подключить, ежели потребуется, – Серегу со всем его Оксфордом в придачу.
Глава тридцать седьмая
НЕБЕСНЫЕ КОРРЕКТИВЫ
В художественных произведениях иногда дальнейшее повествование предваряется фразой: Прошло столько-то времени и указывается сколько. Время, толи по кругу, толи по спирали, свершает свой неотвратимый бег. И несет разное. Прошедший год принес Власу и Ларисе счастливое событие – рождение сына. Влас решил поделиться радостью с Эрнестом. Телефонный звонок связал его с женщиной.
– Эрни нет – услышал Влас в трубке приглушенный голос.
– В сердце Власа закралась тревога. Он уехал? – настороженно спросил Влас.
– Эрни убили.
– Ошарашенный известием, Влас назвал себя и задал тягостный вопрос: – Как это произошло?
– Женщина ответила: Вы говорите с Татьяной – женой Эрнеста, теперь уже вдовой. Эрнест захотел самолично подобрать строительную группу для перестройки коттеджа и поехал на Украину. В гостинице он отпустил от себя на местный рынок своего неофициального телохранителя, а сам решил прогуляться по расположенному поблизости ботаническому саду – где его злодейски зарезали. Я ездила забирать тело. Тамошняя местная милиция не собиралась даже дело открывать. Так что мне пришлось, как юристу по образованию, самой настоять на открытии дела. У него была валюта, сумма небольшая, но по местным меркам – значительная – из-за нее скорей всего Эрнеста и убили. Я знала, что у вас с Эрнестом были музейные планы, могу, Влас, свести вас с музейщиками.
– Благодарю вас, Таня, за предложение, но ничего такого не надо. Главное, примите мое искреннее соболезнование – оно не формальное. Я хочу разделить с вами утрату, мы были знакомы с Эрнестом еще со школы. У вас есть дочурка прекрасная, правильно?
– Да, Машенька, ей 5 лет.
– Таня, рассчитывайте на любую посильную помощь от меня.
– Спасибо, Влас.
Влас поведал обо всем Ларисе. Лариса попросила Власа обязательно сходить в церковь и поставить свечку за упокой души Эрнеста.
Влас так и сделал.
Глава тридцать восьмая
СМЫСЛ ЖИЗНИ
Рано или поздно каждый задается вопросом поиска смысла жизни. Кто-то ищет его а буддизме, кто-то в йоге, кто-то в христианской каббале барона Христиана Кнорра фон Розенрота, кто-то в мудрости графа Льва Толстого, кто-то в науке, кто-то в искусстве. Подмыло и Власа подытожить бренность бытия. Задумался Влас сменить локацию и перебраться с семейством в Прибалтику. Во-первых, потому как вроде недалеко от привычных мест, что немаловажно, а теперь уже и самая что ни на есть Европа к тому же. С другой стороны, – наиболее крупное в мире месторождение янтаря, идеального поделочного камня для украшений, сувениров и художественных композиций. Создавай мастерскую и ты всегда при деле. Дело за малым – на ресурс вырученных от продажи своего жилья средств, приобрести пару домов в Прибалтике: один для проживания, другой под мастерскую, и желательно сносно освоить местный язык и подтянуть английский. Лариса оказалась не против власовых задумок. Любая история требует завершения. Влас выбрал финал в меру своего разумения, а концовку, как водится, предстоит дописать ее Величеству Судьбе.