***
Звезда упадет за бурьяном
и там заночует с другой.
И светит холодным шафраном
луна над тропинкой лесной.
С тускнеющих вязов и сосен
слетают листва и щепа.
И с севера тянется осень,
еще, как младенец, слепа.
Но шаг ее издали слышен
под легких ветров пересвист.
И все, что даровано свыше,
уже отдаровано вниз.
С желтеющих рощи и бора
несет молодым холодком.
И стало чуть больше простора,
чуть меньше теснины кругом.
Ах, кроткое русское лето!
Промчалось, как конь вороной!
И серое небо с рассвета
вот-вот обернется грозой.
***
Запорошены снегом леса.
Белый пух разгулялся в полях.
И несут в облаках небеса
легкий иней на пойму и шлях.
Колокольчики молча глядят
под орешником в желтом огне.
И ручьи еще тихо журчат,
красный гравий катая на дне.
И стоит, молода и нема,
припадая к траве холодком,
то ли осень, то ли зима
над седеющим березняком.
***
Сухие сентябрьские ветры.
У кленов рассохла листва.
Дороги. Кресты. Километры.
Из тонкого шелка трава.
Тропинка немного подмята
от редких к воде ходоков.
И пахнет душистою мятой
и спелой брусникой с лугов.
Направо пойдете – болото.
Налево – сухой корнеплод.
Уж лучше водицы холодной
напиться, и – снова вперед.
*****
Поспела яблоня до срока.
Под холода сирень цветет.
Уже сорока-белобока
к осенней стуже гнезда вьет.
Там, за рекой, зовет подругу
в посеребренных перьях кряк.
И листья, свернутые в трубку,
на ощупь пробуют сорняк.
Вокруг свежо и пахнет хлебом.
И треугольник журавлей
в разорванное в клочья небо
взлетел над золотом полей.
И вот умолкли позывные.
И на притихшие стога
дожди слепые, молодые
неспешно сыплют жемчуга.
***
К утру роняла слезы вишня.
Созрела вся – настал черед.
И наземь падает неслышно
ее пурпуровый приплод.
Трава, как бисером, расшита.
С пригорка ветер набежал,
и, отыграв свои сюиты,
умчал в бурьян и краснотал.
А там – взрослеющий орешник
и тополиные ряды.
И сладким запахом черешни
полны окрестные сады.
А за оградой, за оградой –
ручей с названием Сапфир.
И это более чем правда,
что красота спасает мир.
Звезда упадет за бурьяном
и там заночует с другой.
И светит холодным шафраном
луна над тропинкой лесной.
С тускнеющих вязов и сосен
слетают листва и щепа.
И с севера тянется осень,
еще, как младенец, слепа.
Но шаг ее издали слышен
под легких ветров пересвист.
И все, что даровано свыше,
уже отдаровано вниз.
С желтеющих рощи и бора
несет молодым холодком.
И стало чуть больше простора,
чуть меньше теснины кругом.
Ах, кроткое русское лето!
Промчалось, как конь вороной!
И серое небо с рассвета
вот-вот обернется грозой.
***
Запорошены снегом леса.
Белый пух разгулялся в полях.
И несут в облаках небеса
легкий иней на пойму и шлях.
Колокольчики молча глядят
под орешником в желтом огне.
И ручьи еще тихо журчат,
красный гравий катая на дне.
И стоит, молода и нема,
припадая к траве холодком,
то ли осень, то ли зима
над седеющим березняком.
***
Сухие сентябрьские ветры.
У кленов рассохла листва.
Дороги. Кресты. Километры.
Из тонкого шелка трава.
Тропинка немного подмята
от редких к воде ходоков.
И пахнет душистою мятой
и спелой брусникой с лугов.
Направо пойдете – болото.
Налево – сухой корнеплод.
Уж лучше водицы холодной
напиться, и – снова вперед.
*****
Поспела яблоня до срока.
Под холода сирень цветет.
Уже сорока-белобока
к осенней стуже гнезда вьет.
Там, за рекой, зовет подругу
в посеребренных перьях кряк.
И листья, свернутые в трубку,
на ощупь пробуют сорняк.
Вокруг свежо и пахнет хлебом.
И треугольник журавлей
в разорванное в клочья небо
взлетел над золотом полей.
И вот умолкли позывные.
И на притихшие стога
дожди слепые, молодые
неспешно сыплют жемчуга.
***
К утру роняла слезы вишня.
Созрела вся – настал черед.
И наземь падает неслышно
ее пурпуровый приплод.
Трава, как бисером, расшита.
С пригорка ветер набежал,
и, отыграв свои сюиты,
умчал в бурьян и краснотал.
А там – взрослеющий орешник
и тополиные ряды.
И сладким запахом черешни
полны окрестные сады.
А за оградой, за оградой –
ручей с названием Сапфир.
И это более чем правда,
что красота спасает мир.