ЗВУКИ
Молодой парень шел по улице. Дул сильный ветер, пробирая тело насквозь через тоненькую олимпийку Adidas, купленную на китайском рынке. С неба падали капли
дождя, это даже были не капли, а какая-то морось. Она практически не ощущалась, но делала лицо и одежду мокрыми и холодными.
Время было позднее, и эта улица, где и днем машины редко ездили, пустовала. Звуки. В шуме города, в бесконечных разговорах по телефону, в бесконечных мыслях, люди перестали слышать звуки. Они их игнорируют. Игнорируют, как занятой родитель игнорирует лепет своего ребенка, как игнорируют рекламу по телевидению, которая рассказывает нам, как же мы плохо жили без этого товара, как игнорируют свой здравый смысл, ввязываясь в очередную авантюру.
Молодой парень их не игнорировал, ему казалось, что он слышит все в округе. Чувства как будто обострились и то, что раньше казалось обычным, сейчас кажется невероятным.
Звуки. Шум листьев, которые ветер гонял по брусчатке. Шум шагов, которые мерно отстукивали свой простой ритм. Звуки. Закурил сигарету - слышишь как похрустывают тлеющие листья табака.
Звуки говорили о том, что ты есть. Что ты часть всего этого простого. Такого простого и понятного, что нужно быть очень внимательным , чтобы заметить и оценить это.
Звуки. Вдруг они смолки. Парень резко остановился. Вот же они только что были, а сейчас пустота. Парень топнул кроссовкой по брусчатке. Ничего. Топнул еще раз. Тишина. Парень крикнул. Еще раз. Но вокруг все также нависала тишина. Парень сел на бордюр и заплакал. До него дошло. Все звуки, которые были в его голове, он придумал сам. Потому что звуков не было. Он никогда их не слышал. И не будет слышать. Потому что, он всю жизнь говорил только руками и слышал глазами...
ПТИЦА НА КРЫШЕ
Грязь. Все перья в этой коричневой засохшей грязи. Тело не дышит, а задыхается в грязном склепе. Полеты за едой. Еда как всегда причина тому. Всю жизнь гоняюсь за едой. И сегодня и завтра опять придется лететь в грязь за ней. Бабки из соседнего дома еще не проснулись, и еще не проснулась у них жалость к вечно голодным и грязным птицам. Но солнце идет как время: иногда быстро, а иногда медленно, но сейчас утро и оно тянется как резина на соседнем химзаводе.
Осенью все в грязи. А ведь даже птице хочется чистоты. Из-за угла выехала машина. Большая, белая и блестящая. Только что из автомойки. Диски блестят, аж слепят. К ней - поближе. Подлечу. Какая красота. Металл крыши скрипнул под когтями. Какая красота. Глаза слепнут. Грязь стекает на крышу. Но вокруг бело. Какая красота. Машина тронулась. Взлетай. Смотри вслед. Какая красота. Черт с ним, что под когтями уже холодный асфальт. Впереди еще белое чудо. А что это за скрип сзади?..
ГРОБ
Посреди застывшего зимнего леса, в ту пору, когда ни одна нормальная собака не высунет носа своего из конуры, по тропинке шел замызганный батрак. Батраку тяжело жилось на этом свете, даже тяжелее чем собаке в конуре. Но он не жаловался на свою тяжелую долю, во-первых, потому что был немым, а во-вторых, потому что был одинок. Шел он по лесу в поисках тепла. Хотя все люди ходят в поисках этого. Но батрак шел целенаправленно на луч света, который сквозил через стволики сосен. Шел быстро и деловито, засунув руки в карманы. Шел и шмыгал носом, шмыгал носом и ловил запах морозного воздуха. Вокруг было темно, но свет становился все ближе и ближе. Свет и исходившее от него тепло и запах. Вдруг тропинка, испугавшись оврага, свернула вбок и наш путник, не заметивший поворота, полетел кубарем вниз. Два раза ударившись о какие-то чертовы пеньки и пролетев еще несколько метров, батрак очутился на темной и мрачной полянке, находившейся на дне оврага. С надеждой в глазах, путник обернулся назад, надеясь увидеть простой способ выбраться отсюда. Но, увидев только заледенелый склон оврага, путник сел и заплакал о своей несчастной судьбе. Безутешно плача, путник услыхал недалеко от себя тихое жалобное поскрипывание, как будто ветер жаловался ему на свое одиночество. Повернув голову на звук, человек увидел деревянный гроб, висевший между двух деревьев и мерно покачивающийся от ветра. Гроб был сбит из новых сосновых досок, так что от него приятно пахло смолой и хвоей. На боку виднелась выжженная надпись. Текст ее состоял всего из двух слов и значил: "Залезай внутрь". Батрак немало удивился тому, что увидел и, почувствовав суеверный страх, отпрыгнул от гроба с его цепями и надписями, повернулся и стал искать путь наверх. Наверх к пути и свету хотел выбраться он, но все его попытки были тщетны: ноги скользили и увлекали тело вниз. Промучившись так долгое время, батрак опустил руки и сдался. Стало нестерпимо холодно, холод подкрался как всегда незаметно, но тут же захватил все позиции и затряс тело путника. Подпрыгиваньем и хлопаньем себя по плечам трудно согреться. Под рукой не было спичек, чтобы развести спасительный костер, а наверху еще не проснулись охотники, могущие спасти его от смерти. Ветер завыл еще сильнее и беспощаднее, и также сильно заскрипели цепи, на которых раскачивался гроб. "Залезай внутрь" - вспомнил батрак и шагнул к гробу и осекся. Перспектива лежать в гробу на цепях, не очень его радовала. Залезай внутрь. Да уж. Умереть как собака от холода или лечь живым мертвецом в тесный сосновый гроб?