* * *
На конце строки, на плече меча,
Разбираешь свет на частицы, крик,
Потому что сил – только чтоб кричать,
Потому что жизнь – как обычно – миг.
Потому что рифм не хватает. Вдох
Разрывает стенки предсердий (двух)…
Спрячу голос твой я во влажный мох,
Ибо идол- страх косоглаз, безрук –
Сотворённый людом во имя благ,
И одежд красивых, он – плоть и кровь,
Он не знает других, кроме тех бумаг,
Где прописан чёрным очаг и кров.
Где богатство странно обращено
К накопленью бед. (О, всевечный Вакх!)
Мне с тобой темно и одной темно,
Но с другими – вовсе железный мрак…
* * *
Создателю французской Святой
капеллы Пьеру де Монтрею.
Прикосновеньем ласковой руки
Стекло и краски обретут дыханье.
И будут шпили светлых строгих зданий
Торжественны, свободны и легки.
Ты создал Сен – Шапель… Гордись, Монтрей!
Святой венец Христа обрёл оправу,
А ты – признанье публики и славу…
Скажите, что для Франции важней?
Какая лёгкость, свет и красота!
Как много нежной грусти невесомой!
И сердце бьётся в пламенной истоме
От близости нательного креста…
Смешенье чувств сильно, но лист исписан,
И рифмы не желают встать ровней.
Ты создал Сен – Шапель… Гордись, Монтрей!
Kurie eleison*…
___________________________
(* - с лат. «Господи, помилуй.»)
Анна Хомякова
* * *
Отражение света больнее, чем собственно свет –
Как упущенный шанс повторить то, чему нет названья,
Или – в рифмы одеть беспокойные – пепельный бред,
Оставляя как принято ради приличия тайну.
Мне так трудно с тобой – каждый миг, каждый шаг – это нож.
Мне так трудно дышать – разреши мне пожалуйста жабры.
Ты не слышишь, не видишь, не помнишь – ты просто идёшь
Лжепророк, лжесвидетель, лжерыцарь, лжепервый, лжеправый…
* * *
Это день.
Это то, в чём живёт нерастраченный
крик.
Это день.
К бесконечному счастью крутые ступени.
Это день.
Мой безжалостный, строгий, незваный двойник,
Преисполненный жаждою славы и тьмою презренья.
Это день,
но, похоже, совсем не божественный свет.
Это день.
Электрический ток или тайнопись солнца?..
Это день.
Возвращение к миру, которого нет,
Или – есть, но увидеть его никогда не придётся…
* * *
В мозаике тобой забытых слов
Я нахожу ненужные предметы –
Платки, десятки скомканных листов,
Колёса императорской кареты,
Игрушки, спицы, полиэтилен,
В котором продаётся ныне слава
И множество супружеских измен
В красиво разукрашенной оправе…
Я разбираю этот пыльный хлам
И улыбаюсь мыслям и находкам,
Ты всё это забыл и проклял сам,
Что, может быть, совсем не так уж плохо
В мозаике тобой забытых слов…
Анна Хомякова
* * *
У моих мужчин в карманах только мелочь.
У меня мозоль от неудобных туфель…
Можно рисовать небо красным мелом,
Можно вместо мела – масло или уголь.
Можно - я теперь жива на половину.
Можно….
* * *
Ты знаешь, сколько у меня тетрадей?
Я выложила ими полпути
До тишины…
ты по нему иди,
Но только улыбайся, бога ради!
(мы так строги по отношенью к тем,
кого сильнее сна под утро, любим)
Ты был всегда талантливым и мудрым,
А ныне ты не более чем тень.
Ты знаешь, сколько у меня тетрадей?
И в каждой я храню полсотни слов,
И жалуюсь, мол, этот мир суров…
Наверное, устала просто за день…
Ты знаешь, сколько у меня бессониц?
Я каждую закрыла на замок,
чтобы из них хоть малый вышел прок –
не затмевали бы другим, хорошим, солнца!
Ты знаешь, сколько у меня тетрадей,
А сколько в них неискренних стихов –
Как жертвы для языческих богов –
Корысти, сладострастия и власти…
Ты знаешь, сколько у меня бессониц?
Да их бы на полгорода хватило!
Оставь меня одну сегодня, милый,
Не утони в глазах моих бездонных…
Ты знаешь, сколько памяти во мне?...
Анна Хомякова
* * *
Проснуться в полдень.
выглянуть в окно.
И - как ты там сказал однажды, милый? -
"Не то, что бы усталость... Мы давно
Себя лишили сами вечной силы..."
Не то, что бы неверие и густь,
... Дождя в степи серебряные нити...
Ты говоришь "я больше не вернусь",
А слышу - "я хочу тебя увидеть"...
Проснуться в полдень.
Старое клише -
"достать карандаши и акварели".
Ты говоришь о юности в душе,
а слышу: "как ты сильно постарела"...
В круговороте дней, стихов, чудес
Заучиваю нудные мотивы...
Ты говоришь: "я умираю здесь",
А слышу: "всё равно мы будем живы"...
Con amia
Холодная стена.
Желанный плен
Колючих слов, молитвы и страданья…
Я трачусь на слова и обещанья…
Да будет каждый вдох благословен –
тебя, твоё, твоим… навек – с тобою…
Склоняю и слоняюсь по углам,
Ищу уютный дом своим стихам,
Но обращаюсь серою золою…
Два миллиона «но» -
Каков итог
Скитаний – по годам и СКВОЗЬ столетья!..
Сегодня всё летит в огонь… а ветер
Листает сны, что видит только Бог…
Да, - con amia - тяжелей, мой друг
Тонуть в обидах, лжи и алкоголе…
Мне хочется свободы, и… неволи
От сладких губ твоих и нежных рук.
______________
* ( с ит. – «с душой»)
Анна Хомякова
* * *
Cто лет одиночества….
Новые сны,
Иные значенья привычных понятий…
А мы ещё (глупые!) с Небом честны,
Мы всё ещё не расцепили объятий…
Сто лет одиночества…
Нежное зло –
Любовь? Что такое любовь? Ах, оставьте!
Слетается снег на цветное стекло…
Играйте смелее, мой ангел, играйте!
Я вас угощу земляничным вином….
Сто лет одиночества? – так вы сказали?
Ах, Гарсиа Маркес… нет, не знаком,
Нам в школе читать его не предлагали…
* * *
Мне нужно остаться виденьем – не боле,
Придумаешь сам за меня мою жизнь –
Проблемы, вопросы, влюблённость – запоем,
Стихи о свободе – как милый каприз…
Мне нужно уйти незаметно, красиво,
Пока мелкий снег укрывает следы,
Пока Идеалы и святы, и живы,
А значит, беспечен и радостен Ты…
На конце строки, на плече меча,
Разбираешь свет на частицы, крик,
Потому что сил – только чтоб кричать,
Потому что жизнь – как обычно – миг.
Потому что рифм не хватает. Вдох
Разрывает стенки предсердий (двух)…
Спрячу голос твой я во влажный мох,
Ибо идол- страх косоглаз, безрук –
Сотворённый людом во имя благ,
И одежд красивых, он – плоть и кровь,
Он не знает других, кроме тех бумаг,
Где прописан чёрным очаг и кров.
Где богатство странно обращено
К накопленью бед. (О, всевечный Вакх!)
Мне с тобой темно и одной темно,
Но с другими – вовсе железный мрак…
* * *
Создателю французской Святой
капеллы Пьеру де Монтрею.
Прикосновеньем ласковой руки
Стекло и краски обретут дыханье.
И будут шпили светлых строгих зданий
Торжественны, свободны и легки.
Ты создал Сен – Шапель… Гордись, Монтрей!
Святой венец Христа обрёл оправу,
А ты – признанье публики и славу…
Скажите, что для Франции важней?
Какая лёгкость, свет и красота!
Как много нежной грусти невесомой!
И сердце бьётся в пламенной истоме
От близости нательного креста…
Смешенье чувств сильно, но лист исписан,
И рифмы не желают встать ровней.
Ты создал Сен – Шапель… Гордись, Монтрей!
Kurie eleison*…
___________________________
(* - с лат. «Господи, помилуй.»)
Анна Хомякова
* * *
Отражение света больнее, чем собственно свет –
Как упущенный шанс повторить то, чему нет названья,
Или – в рифмы одеть беспокойные – пепельный бред,
Оставляя как принято ради приличия тайну.
Мне так трудно с тобой – каждый миг, каждый шаг – это нож.
Мне так трудно дышать – разреши мне пожалуйста жабры.
Ты не слышишь, не видишь, не помнишь – ты просто идёшь
Лжепророк, лжесвидетель, лжерыцарь, лжепервый, лжеправый…
* * *
Это день.
Это то, в чём живёт нерастраченный
крик.
Это день.
К бесконечному счастью крутые ступени.
Это день.
Мой безжалостный, строгий, незваный двойник,
Преисполненный жаждою славы и тьмою презренья.
Это день,
но, похоже, совсем не божественный свет.
Это день.
Электрический ток или тайнопись солнца?..
Это день.
Возвращение к миру, которого нет,
Или – есть, но увидеть его никогда не придётся…
* * *
В мозаике тобой забытых слов
Я нахожу ненужные предметы –
Платки, десятки скомканных листов,
Колёса императорской кареты,
Игрушки, спицы, полиэтилен,
В котором продаётся ныне слава
И множество супружеских измен
В красиво разукрашенной оправе…
Я разбираю этот пыльный хлам
И улыбаюсь мыслям и находкам,
Ты всё это забыл и проклял сам,
Что, может быть, совсем не так уж плохо
В мозаике тобой забытых слов…
Анна Хомякова
* * *
У моих мужчин в карманах только мелочь.
У меня мозоль от неудобных туфель…
Можно рисовать небо красным мелом,
Можно вместо мела – масло или уголь.
Можно - я теперь жива на половину.
Можно….
* * *
Ты знаешь, сколько у меня тетрадей?
Я выложила ими полпути
До тишины…
ты по нему иди,
Но только улыбайся, бога ради!
(мы так строги по отношенью к тем,
кого сильнее сна под утро, любим)
Ты был всегда талантливым и мудрым,
А ныне ты не более чем тень.
Ты знаешь, сколько у меня тетрадей?
И в каждой я храню полсотни слов,
И жалуюсь, мол, этот мир суров…
Наверное, устала просто за день…
Ты знаешь, сколько у меня бессониц?
Я каждую закрыла на замок,
чтобы из них хоть малый вышел прок –
не затмевали бы другим, хорошим, солнца!
Ты знаешь, сколько у меня тетрадей,
А сколько в них неискренних стихов –
Как жертвы для языческих богов –
Корысти, сладострастия и власти…
Ты знаешь, сколько у меня бессониц?
Да их бы на полгорода хватило!
Оставь меня одну сегодня, милый,
Не утони в глазах моих бездонных…
Ты знаешь, сколько памяти во мне?...
Анна Хомякова
* * *
Проснуться в полдень.
выглянуть в окно.
И - как ты там сказал однажды, милый? -
"Не то, что бы усталость... Мы давно
Себя лишили сами вечной силы..."
Не то, что бы неверие и густь,
... Дождя в степи серебряные нити...
Ты говоришь "я больше не вернусь",
А слышу - "я хочу тебя увидеть"...
Проснуться в полдень.
Старое клише -
"достать карандаши и акварели".
Ты говоришь о юности в душе,
а слышу: "как ты сильно постарела"...
В круговороте дней, стихов, чудес
Заучиваю нудные мотивы...
Ты говоришь: "я умираю здесь",
А слышу: "всё равно мы будем живы"...
Con amia
Холодная стена.
Желанный плен
Колючих слов, молитвы и страданья…
Я трачусь на слова и обещанья…
Да будет каждый вдох благословен –
тебя, твоё, твоим… навек – с тобою…
Склоняю и слоняюсь по углам,
Ищу уютный дом своим стихам,
Но обращаюсь серою золою…
Два миллиона «но» -
Каков итог
Скитаний – по годам и СКВОЗЬ столетья!..
Сегодня всё летит в огонь… а ветер
Листает сны, что видит только Бог…
Да, - con amia - тяжелей, мой друг
Тонуть в обидах, лжи и алкоголе…
Мне хочется свободы, и… неволи
От сладких губ твоих и нежных рук.
______________
* ( с ит. – «с душой»)
Анна Хомякова
* * *
Cто лет одиночества….
Новые сны,
Иные значенья привычных понятий…
А мы ещё (глупые!) с Небом честны,
Мы всё ещё не расцепили объятий…
Сто лет одиночества…
Нежное зло –
Любовь? Что такое любовь? Ах, оставьте!
Слетается снег на цветное стекло…
Играйте смелее, мой ангел, играйте!
Я вас угощу земляничным вином….
Сто лет одиночества? – так вы сказали?
Ах, Гарсиа Маркес… нет, не знаком,
Нам в школе читать его не предлагали…
* * *
Мне нужно остаться виденьем – не боле,
Придумаешь сам за меня мою жизнь –
Проблемы, вопросы, влюблённость – запоем,
Стихи о свободе – как милый каприз…
Мне нужно уйти незаметно, красиво,
Пока мелкий снег укрывает следы,
Пока Идеалы и святы, и живы,
А значит, беспечен и радостен Ты…